Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

В главе есть небольшой фрагмент из «Принца-полукровки». Чуток адаптированный.

Декабрь встретил Шотландию метелью и огромными сугробами, которые успели выпасть за всего лишь одну ночь. Май подозревал, что где-то недалеко от Хогсмида народ устроил небольшой шабаш — ну не могло выпасть столько снега за ночь по велению природы ровно в ночь на первое декабря!

А еще декабрь начался с активности Слагхорна — тот вспомнил, что он не жмыр с горы, а целый декан, пусть и хреновый. А может, на него надавили другие профессора. Так-то, с обязанностями декана, которые не относились к подписыванию вороха пергаментов, прекрасно справлялись старосты — уж что-что, а ответственных старост Слагхорн выбирал лучше всех остальных своих коллег вместе взятых. А потом и сами избранные понимали, что их дражайший профессор сам работать не шибко хочет, и взваливали на себя еще больше обязанностей. Отловить хулиганов, провести разъясняющую беседу в попытках донести до мятежного разума какого-нибудь третьекурсника, что раскидывание навозных бомб — явно не вершина интеллектуального юмора, и счастье, что их засек не кто-нибудь другой, а старосты родного факультета. Пресечение травли отдельных студентов, вроде полукровок, составление расписания для слизеринских клубов, чтобы можно было успеть везде и всюду. Редко выдавались свободные деньки.

Это не говоря о квиддиче и вечных разборках как игроков команд Домов, так и их ярых поклонников — у них был Абри, который прекрасно справлялся с пресечением подобного в одиночку, не стесняясь снимать баллы с зачинщиков другого Дома с надменной мордой. Правда, потом уже Вальбурга и ее новая коллега-пятикурсница Мэриам Флинт устраивали разнос своим бузотерам в гостиной и снимали баллы уже с них, предавая анафеме, но об этом знали только слизеринцы. Главное правило своего Дома — все разборки слизеринцев остаются исключительно на Слизерине, — чтили все.

Активность же Слагхорна проявлялась в том, что он решил лично назначить отработки провинившимся за последние два месяца, и теперь народ дружным строем драил полы подземелий — благо, на сей раз Май в их число не попал, зато Лестрендж неделю обнимался со шваброй — из-за этого пришлось перенести занятия.

Еще декан торчал на заседаниях всех клубов, у которых был официальным куратором, — а это почти все клубы, главы которых со Слизерина, — и даже вспомнил, что некоторые семикурсники сдают ЖАБА по зельям, и им надо хоть немного помочь, и тут не обойтись без факультатива. К несчастью для Мариуса, на этом энтузиазм декана несколько угасал, так что он минут двадцать сидел в кабинете, а потом уходил, бросая: «Мистер Мракс, не сомневаюсь в вашей готовности к ЖАБА по моему предмету. Мне надо спешить, но я уверен, что вы поможете вашим товарищам в подготовке». Май матерился, клял декана на все лады под ржач Абри и Вал, но старался помочь несчастным, которые на фоне войны решили податься в Аврорат, а в академию Аврората без ЖАБА по зельям не брали.

И конечно, не обошлось без кретинских сборищ Клуба Слизней. Слагхорн подзабыл, что семикурсникам его говорильня вообще не сдалась — он подходил чуть ли не к каждому члену клуба лично, и напоминал о встречах. Мариуса, Абраксаса и Вальбургу он настиг аж в Трех Метлах во время очередной вылазки в Хогсмид — Май вернулся после встречи с Луисом из Кабаньей головы, подсел к друзьям, только глотнул эля, а тут Слагхорн, как нюхлер из шкатулки:

— Как я рад, что встретил вас! — сказал он и подсел за их стол. Май едва не поперхнулся и еле удержался от закатывания глаз, а вот Вал их все же закатила, пока Слагхорн устраивался на жестком стуле. Абри всем своим видом показывал, что лучше бы он сейчас был в теплицах, чем рядом с любимым деканом. — Надеюсь, вы помните про наш ужин завтра. Я жду всех, без исключений! К сожалению, ближе к каникулам устроить встречу не выйдет.

— Да, профессор, — чуть ли не хором ответили они.

— Прекрасно! Я уже заказал оленину. Помнится, мистер Мракс, вы к ней неравнодушны?

— Да, сэр, — кивнул Май. Правда, он больше любил оленину прямо с костра, и когда эту оленину ловил Лапка или сам Мариус. — Будем надеятся, что домовики не пересушат это капризное мясо…

— Конечно, нет! И я не сомневался, что вы обрадуетесь очередной встрече. До завтра, юноши, девушка, — закряхтел Слагхорн и ушел к другому столу — там его ждал благообразного вида джентльмен с пинтой эля. Май расслышал, что декан сказал ему, когда подошел:

— Грядет очередное собрание моего, так сказать, клуба. Видишь, а ты говорил, что я только зря трачу время, а они очень рады моему вниманию!

Май оглянулся на их стол — Слагхорн сел к ним спиной, зато мужчина подмигнул Мариусу, и, похоже, усмехнулся в бокал.

— Опять переносить занятия Дуэльного клуба, — простонала Вал. — Надо сказать Нотту.

— Я хотел завтра ответить на все письма, — вздохнул Абри и скривил губы. — Постараюсь сегодня быстрее управиться с эссе по трансфигурации и ответить хотя бы на часть.

— А я рад откосить от собрания зельеваров, — поделился Май, хотя собрание зельеваров казалось все же меньшим злом, чем сборище у Слагхорна. — Давайте хоть по Нижней Улице прогуляемся, — предложил он. — Вдруг завезли. Продам какой-нибудь орган на алтарь и куплю…

— Да ты задолбал с этим прахом! — взорвалась Вал, перебивая. — Продам на алтарь, — передразнила она. — Мне продай! И вообще, хрен тебе. Нет там праха феникса. Но так и быть, прогуляемся.

— Дорогая сестра, твоя забота просто ошеломляет, — протянул Абри, натягивая зимнюю мантию поверх обычной. — Не дай Мерлин, я когда-нибудь разорюсь и попаду под твое покровительство. Мариус, шлепнешь меня сразу Авадой?

— Двумя! — согласился Май и увернулся от жалящего заклинания Вал.

* * *

Собрание проходило… обычно. Народ болтал, развлекая себя, Слагхорн выглядел до отвращения довольным, и как никогда походил на доброго дядюшку, который сразу, как племянничек подрастет, вспомнит про былые долги. Марволо тоже выглядел довольным, и это было очень подозрительно, потому что до этого он всучил Слагхорну огромную коробку с блядскими ананасами, которыми теперь пропахла вся комната. Хорошо, хоть оленина домовикам удалась.

— Мистер Малфой, я рад вашим успехам, — прокряхтел Слагхорн, в попытках устроить на небольшом стуле свое необъятное седалище. — Одна моя приятельница мне сообщила, что мадам Марсо планирует заниматься с вами философией и политологией. Похвальный выбор наставницы.

— Да, мадам Марсо согласилась заняться моим образованием следующие три года, — кивнул Абри. — Она моя дальняя родственница.

— И член магического совета Франции, — подметил Слагхорн и пояснил остальным: — У нас подобный орган называется Визенгамотом.

— Именно, — согласился Абри. — Она член Совета уже больше тридцати лет.

— Уверен, под ее началом вы станете превосходным политиком! Метите в министры, мистер Малфой?

— Рано об этом думать, — расплывчато ответил Абри и покосился на Марволо. Май фыркнул. Братец хотел стать кем угодно, но только не министром, который зависит и от Визенгамота, и от МКМ, и просто-напросто завален кучей пергаментов.

— Профессор, — вкрадчиво начал Марволо. — А правда, что профессор Меррисот уходит в отставку?

Май закатил глаза. Уже вся школа знала, что бой с великанами не прошел для профессорши даром. Где-то они ее все же задели. Наверное, тогда Май пялился на Фестус, потому и не заметил.

— Ох, эта напасть, — махнул рукой Слагхорн. — Им стоило подождать меня. Но ваша осведомленность меня удивляет. Хотя не стоило сомневаться в ней, верно, мистер Мракс? И спасибо за ананасы, это мое любимое лакомство.

Народ тихо засмеялся — Слагхорн любовно пригладил коробку с ананасами. Хорошо, что ананасы без шоколадной глазури. Только мысль о той дряни, которую он когда-то пробовал у Слагхорна, вызывала рвотные позывы. Проще просто глотнуть какой-нибудь отравы.

Золотые часы Слагхорна внезапно отзвенели одиннадцать, и он засуетился:

— Батюшки мои! Уже так поздно? Вам надо торопиться, господа, если вы не хотите попасть под бдительное око мистера Прингла. Лестрендж, Эйвери, не забудьте про ваши эссе, если не хотите вновь пополнить ряды трудящихся в коридорах.

Май оглянулся на дверь, через которую можно было попасть в собственную зельеварню, и под шумок прощаний, вышел из кабинета, где Слагхорн и проводил встречи. Уже через пару секунд он попал в свою обитель, облегченно выдохнул, и потянулся за котлом — ставить основу. Слагхорн, походя, выдал неплохую мысль — сделать настой корня мандрагоры на лунной воде. Если добавить остатки крови единорога и еще парочку ингредиентов, может сработать.

Быстро выяснилось, что оторванные от сердца Слагхорном корни остались в кабинете, — только при куче народа тот расщедрился на такую халяву! — пришлось вернуться. Но Май так и не открыл дверь: застыл на полушаге. В кабинете все еще находились Марволо и Слагхорн. И конечно, без заклинаний. Ну вот и кто тут раззява? И о чем они могут беседовать наедине? Май не удержался, и прикрыв глаза, прислушался:

— … спрашивайте, юноша, спрашивайте… — доброжелательным тоном сказал Слагхорн. Май мог поспорить на сотню галлеонов, что он сейчас выглядел так, будто сожрал все запасы ананасов в мире.

— Сэр, мне неловко это спрашивать, но, когда я подготавливал проект для профессора Меррисот, то наткнулся на такой термин, как крестражи… Могли бы вы рассказать, что это?

— Думаю, вы прочли очень много книг, чтобы умудриться наткнуться на этот термин, — чуть недовольно заметил Слагхорн; доброжелательный тон пропал. — Это очень темная материя. По-настоящему темная.

— Сэр, я уверен, что такой волшебник как вы, безусловно, обладает многими знаниями. Возможно, вы не имеете права говорить об этом? Но вряд ли кто-то еще решится рассказать мне о них, поэтому я решил подойти к вам. Больше не к кому.

Май фыркнул. Марволо, конечно, в своем репертуаре. А Слагхорн обожает лесть, что уж говорить. Ах, незаменимый профессор! Но что за крестражи?

— Думаю, я могу рассказать вам кое-что, — осторожно сказал Слагхорн. — Только теория, чтобы предостеречь. Термином «крестраж» обозначается материальный предмет, в который маг помещает часть своей души. Если некромант может создать полноценную филактерию, то все иные — только крестражи.

Это было…. страшно, честно говоря. Но словно было до жути знакомым, он еще недавно где-то сам встречал его! Май вздохнул. Зачем Марволо знать о такой жути? Душа — это все, что есть у мага. Силу можно потерять и нарастить, личность можно переписать, деньги забрать. Все, что останется — только душа. И только с ее помощью можно восстановить былое. А если душа повреждена? Как ее вообще можно расколоть? Она же неделима.

— Но я не совсем понимаю, как возможно поместить часть своей души в объект, сэр, — перебил его размышления Марволо.

— Ну, видите ли, вы раскалываете свою душу, — сказал Слагхорн, — и прячете ее часть в объект, находящийся вне вашего тела. После этого, если на тело кто-либо нападет или даже уничтожит его, вы всё равно умереть не можете, поскольку часть вашей души остается привязанной к земле, неповрежденной. Правда, существовать в подобной форме…

Май моргнул. Какой форме? И в словах Слагхорна чувствовалось отвращение. Видать незавидная участь будет о того, кто лишится тела после раскола души.

— Но как же раскалывается душа?

— Что ж, — прокряхтел Слагхорн, — вы должны понимать, что душа мыслится как нечто неповрежденное, целостное. Расколоть ее — значит совершить противное природе насилие.

— Но как его совершить? — состроил удивление Марволо. Ну да, а то он не знает.

— Посредством злого деяния, высшего деяния зла. Убийства. Убийство разрывает душу. Волшебник, задумавший создать крестраж, использует это увечье к собственной выгоде: он заключает оторванную часть души…

Конечно, убийство — высшее злодеяние, которое только можно представить. Нихуя подобного! Бывают вещи намного хуже. Предательство, Империо, пытки детей на глазах родителей… список очень длинный. Нет, убийство определенно не худшее из зол.

— Заключает? Как?

— Для этого существует способ, только не спрашивайте меня о нем, я его не знаю! — ответил Слагхорн, повысив голос. — Разве я похож на человека, который опробовал его? На убийцу?

— Разумеется, нет, сэр, — поспешно сдал Марволо. — Простите, я не хотел вас обидеть.

— Что вы, что вы, какие обиды, — откликнулся Слагхорн. — Интерес к подобным вещам естественен… Для волшебников определенного калибра эта сторона магии всегда была притягательной.

Стало интересно, откуда у самого Слагхорна такие познания. Он на самом деле не похож на убийцу.

— Да, сэр, — вздохнул Марволо. — Я, правда, одного не понимаю. Мне просто любопытно, много ли проку от одного-единственного крестража? Не лучше ли, чтобы обрести побольше силы, разделить душу на несколько частей? Ну, например, разве семь — не самое могучее магическое число и разве семь…

О какой силе можно говорить? Крестражи, судя по объяснению Слагхорна, силы не прибавят. Как и мозгов. Вот братец же такой умный, а порой — такой дебил. И сможет ли он заобливайтить декана после такого разговора?

— Клянусь бородой Мерлина, мистер Мракс! — возопил Слагхорн. — Семь! Неужели мысль об убийстве даже одного человека и без того недостаточно дурна? Да и в любом случае… разделить душу надвое — уже плохо, но разорвать ее на семь кусков!

Ор декана можно понять. И дело не в убийстве даже, это же преступление против себя — зачем, блядь, делить себя на семь кусков? Это же как руки-ноги отрезать, а вдобавок нос и уши! Нет, это даже хуже, пожалуй. Словно вырвать сердце, кости, легкие, отключить нервную систему…

— Разумеется, — пробормотал Слагхорн, — наша беседа всего лишь гипотетична, не правда ли? Чисто научный интерес.

— Да, сэр, конечно, — сразу ответил Марволо. Май не сомневался, что он кивнул.

— И всё-таки, мистер Мракс, сохраните сказанное мной в тайне, — ну то есть тему нашего разговора. То, что мы поболтали немного о крестражах, вряд ли кому понравится. В Хогвартсе такие темы запрещено обсуждать.

— Да, сэр. Спасибо за разъяснения, — отозвался Марволо и его стул скрипнул. — Всего доброго и до завтра.

— До завтра… — вздохнул Слагхорн, и Май быстро переместился обратно к себе к зельеварню. Срать на эти ебаные корни. У него тут брат решил изувечить себя!

И все же, он точно видел или слышал об этом слове раньше. Май напряг свою память. Совсем недавно, а он не читал книг о некроманских поделках! Ну точно! Романчик, где ебнутая парочка решила разделить вместе все время мира! «Любовь в отчаянии»? Нет, там парочка просто ебнутая. «Жизнь в смерти», точно! Она есть у Вальбурги!

Май вышел из зельеварни и хотел было побежать к подруге, как услышал шаги блядского Прингла. Как не вовремя! Пришлось зайти обратно. Он сел на лавку и схватился за голову. Мариус уже понял, что это было что угодно, но только не получение знаний об интересующем предмете. Марволо прекрасно ориентировался в библиотеке Хогвартса и Лидса, у него был доступ и к библиотеке Лестренджей, и даже книжонка из поместья Редвудов. Ну конечно! Вот чего он тогда голосил про то, что никто не пробовал! Надо ее как-нибудь попытаться умыкнуть и прочитать. Наверняка в книжонке упоминается филактерия.

Через пару минут Май уверовал, что братец уже отрезал себе одну руку. Слишком въедливым он был, и никогда ничего не спрашивал у профессоров. Всегда искал всю информацию сам, а потом…. только уточнял. Именно этим сейчас и занимался братец. И убийство он уже совершил. Сразу вспомнился его побитый вид после летней заварушки. От Авады он так перенапрячься точно не мог — сейчас Май мог судить наверняка, потому что видел это чуть ли не через день, когда весь Орден тренировал непростилово. И вряд ли это была душевная травма… точнее, это была именно она, но вряд ли Марволо так раскаивался в убийстве, что словил истощение.

Котел пришлось вернуть на место — сейчас Май был не в состоянии даже нож в руках держать. Слишком много мыслей, но с информацией худо. Слагхорн мог преувеличить, чтобы отвадить Марволо от затеи.

Май выглянул в коридор, и облегченно вздохнул: Прингл ушел бродить в другой части замка.

Через полчаса он уже держал в руках нужную книгу и терпел внимательный взгляд Вальбурги, которая поминутно ехидным тоном спрашивала, хорошо ли он себя чувствует — данную книгу даже она не оценила — а сложно найти ведьму, менее требовательную к бульварным книжонкам, чем Вальбурга. Абри закатывал глаза и что-то язвил, но Мариусу было не до шуток. Он пролистал книгу до середины.

Ага… тут они встречают двух дикарей из Лютного, — которые больше походили на Робин Гудов, где бы и ему таких встретить? — и… да, получают два алмаза, когда хорошенько поплакались. Нет, еще несколько глав пролистать. Вот! Пацан боится, что их убьют, и предлагает заключить в алмазах части их душ, походя рассказывая о Герпие Злостном — создателе первого крестража. Написать бы автору, но это псевдоним и письма проверяет издательство… Блядь. Придется самому искать. Благо, есть постоянный доступ к Запретной секции. Некроманта или виталика бы сюда, они-то наверняка знают, что это за дрянь! И как вернуть кусок души на место.

— Что, освежил знания? — якобы заботливым тоном спросила Вальбурга, когда он вернул ей книгу. Она даже кинула на него заклинание, которое выявляет температуру тела, и положила руку на лоб — чтоб уж наверняка.

— Да, спасибо, — честно ответил он и прикрыл глаза — Вальбурга решила и голову ему погладить, приятно. Правда, он даже с закрытыми глазами чувствовал злобный взгляд Ориона Блэка, но да драккл с ним.

Если отсылка к Герпию окажется правдивой, то будет вообще шикарно.

— Кажется, мы его теряем, — скорбным тоном сказал Малфой и скорчил мину, словно хоронит любимого книзла. — Ты был прекрасным другом.

— Ты так просто от меня уже не отделаешься, — фыркнул Май. — Ну, если Лестрендж не угробит меня раньше времени.

* * *

Наступило первое занятие с Раульфом — хотя найти день, когда они оба не заняты, оказалось сложно. Из-за этого Май пододвинул собрание клуба зельеварения, и получил кучу возмущений от его рядовых участников. Пришлось перестать лыбиться и намеренно кроить высокомерную мину — и кажется, он переборщил: на следующие собрание не пришло аж два человека. Но занятия с Лестренджем должны того стоить. Впрочем, Кроу сказал, что те впечатлительные точно вернуться.

И вот, в один из вторников, они, наконец, вместе зашли в давно заброшенное помещение — кажется, когда-то оно было гостиной или салонной комнатой. Мягкую мебель разобрали, но остались столы, вполне приличные стулья, пара зеркал, да ветхие гардины. Май бездумно бросил на них очищающее.

— Вроде сгодится. И тряпки эти я уничтожу, — кивнул Лестрендж; гардины мигом загорелись и быстро истлели. — Ты себе зелья приготовил? А то как кину чего, так останется Мракс без кузена.

— Все есть, — вздохнул Май, и отложил сумку в угол комнаты. Заниматься уже не так сильно хотелось: опрошенный Мальсибер все-таки поведал, что Лестрендж его совсем не жалел.

— Сначала проверим увороты, — предупредил Раульф и отодвинул всю мебель к стенам. — Я кидаю Ступефай, ты уворачиваешься. Буду наращивать скорость по ходу дела.

Оставалось только кивнуть, хотя очень хотелось забить и убежать обратно к безобидным котлам. Его уже тренировали когда-то подобным образом, правда, последний раз после третьего курса, летом. Помня то издевательство от егерей, Май снял мантию и отправил ее на ближайший стул. Она будет только мешать.

Раульф проследил за полетом мантии, и без предупреждения бросил в Мариуса заклинание. Понеслась.

Через пятнадцать минут беспрерывной беготни Май понял, что он переоценил свою физическую подготовку и реакцию. С другой стороны, в лесах его в стену никто не швырял, а бегал и прыгал он быстро.

— Пойдет, — кивнул Раульф, подозвал к себе стул и присел на него. — Ты это… довольно верткий. А ведь не боевик.

— Выучка, — фыркнул Май и потер поясницу. Лестрендж задел его три раза, а лупил тот не по-детски. Встреча со стеной спине не пришлась по вкусу. — Ты с Марволо так же тренируешься?

— Нет, — мотнул тот головой. — Светлый же. Пока будет возможность поставить щит, он лучше так и сделает.

— Я так и думал, — пробормотал Май и взмахом палочки убрал со лба пот. Волосы жутко мешались — патлы успели отрасти до лопаток. Мариус запнулся, и понял, что он дебил. Ему же ничего не мешает самостоятельно их укоротить, мамы-то тут нет! Ну повозмущается она немного, не велика беда. Так что он опустил ленту на волосах до плеч, и срезал остальной хвост простым Секо.

— Ты… ты тут цирюльню решил устроить? — офигел Лестрендж. — Шикарная же грива была!

— Заебался я с этой гривой, — насупился Май. Может, и правда стоило подождать, но сделанного не воротишь. — Мешают.

— Потом к Лукреции подойди, она Вальбургу иногда стрижет, — посоветовал Раульф. Май благодарно кивнул: он этого не знал.

— Ладно. Продолжим? — нехотя спросил Мариус, и снял ленту с волос. Он бы еще сильней укоротил патлы, но увы, чтобы неучтенная волосня не попала в котел, должна быть возможность забрать хвост.

— То же самое, только ты тоже заклинаниями швыряешься, — задумчиво сказал Раульф, и тоже скинул мантию. — Посмотрим, что у тебя с меткостью.

Вышел из класса Май жутко уставшим — ногами он передвигал еле-еле, только силой воли заставляя себя идти дальше, хотя очень хотелось остаться в комнате и поспать на каком-нибудь стульчике. Отрадой было только то, что Раульф заебался не меньше — силищи у них оказалось — дракклы не жуют, и пока они истощились, прошло больше четырех часов. И зелья пригодились — Лестрендж решил повторить финт Вальбурги и херакнул по нему этим жутким Фурункулусом со всей дури, но Май часть принял на щит, а остальное убрала та самая настойка на мандрагоре с кровью единорога — и следа не осталось. Но, кажется, Раульф стал к нему относиться лучше. Уважительнее.

Марволо, прознав про занятия — секретом они и не являлись, — задумался, и выдал:

— На восьмом есть Выручай-комната, она лучше подойдет для таких интенсивных занятий. Я вам ее позже покажу. Заниматься в пустых классах… вы оба мне нужны живыми, и желательно, невредимыми.

Раульф просиял, да и Май таким словам обрадовался — редко он слышал от Марволо подобные признания, но подозревал, что у них есть второе, а то и третье дно.

— Мариус, рад, что ты одумался. Не хочешь все же научиться Непростительным? Они куда эффективнее, — продолжил братец.

— Ты прекрасно знаешь, почему я не хочу их разучивать, — отрезал Май и ушел в спальню. В душ — воняло от него сейчас хуже, чем от тролля, и никакое очищающее не помогало.

На следующий день, Марволо отловил его после Гербологии, и отвел в сторону для разговора:

— Комнату я покажу, но имей в виду — она может стать не только тренировочным залом, — медленно проговорил он, и словно нехотя, продолжил: — Она может стать комнатой, где можно что-то спрятать. Я по ней ходил, и там есть много очень полезных вещей, но я сам не смогу разгрести те завалы даже за весь следующий год. Поэтому на каникулах надо зачаровать несколько мешков на расширение пространства и два раза в неделю выбираться туда чтобы взять все, что можно продать.

— Вау, — восхитился Май. Он даже подозревал, что это за комната! Еще на четвертом курсе, когда он первый раз напился вдрызг, ему стало так хреново, что затошнило. И пока он шарахался по замку в поисках туалета — тогда они торчали рядом с гриффиндорской башней, — ему попалось место с мягкой постелью, тазиком с водой и туалетом, но потом Май эту спальню так и не смог найти — он оставил там свою рубашку, и она оказалась безвозвратно потеряна. Но… — Как мы будем сбывать такие горы добра? У нас еще остались цацки Смит.

— Придумаем, эти-то чистые, в отличие от ее коллекции, — отмахнулся Марволо.

— Ладно, — кивнул Май и убежал на следующий урок. За чары расширенного пространства он получил «Превосходно», хотя те, которые учили они, больше двух месяцев не продержатся. На использование постоянных нужна лицензия и статус хотя бы Подмастерья.

А вечером того же дня, когда он отрабатывал заклинания к следующему уроку чар, к нему подошла злющая Вальбурга, и скрестив руки на груди, сказала:

— Ты забыл о бале? Хотя, не важно. Извещаю тебя, что ты идешь со мной.

Май заморгал и глянул на насупившегося Ориона, который стоял за Вальбургой и походил на разъяренного клобкопуха. Он только третьекурсник, и конечно, Вал отказалась с ним идти на бал. Сцена на всю гостиную. Абри закашлялся аж, в попытках скрыть смех.

— Он же только через две недели, — пожал он плечами. — И мы же вроде еще летом договорились вместе пойти? Когда ты к маме в салон приходила.

— Она пойдет со мной! — возмутился Орион. Май закатил глаза.

— Я сама решу, с кем пойду! — гаркнула Вал. — Отстань ты от меня, наконец, пока тебе хотя бы шестнадцать не исполнится, я не совращаю малолеток!

— Ты моя будущая жена! — в ответ крикнул Орион. Вальбурга фыркнула:

— Я всегда успею передумать.

Теперь Орион выглядел расстроенным. А Абри во всю веселился:

— Какие страсти. Вальбурга, ты уже одного роста с Орионом, вы будете прекрасн…

Договорить он не успел — рот ему заткнул огромный слизень, наколдованный Вальбургой. Май прыснул, мигом собрал свои писчие принадлежности, и уже убегая из гостиной, крикнул:

— Вал, я всецело твой на весь бал. Орион, пригласи Митчелл с четвертого курса, и будешь бдеть за своей будущей женой даже на балу.

От посланного подругой проклятья он увернулся еле-еле, а канделябр, в которое оно угодило, облепили летучие мыши.

На этом страсти не улеглись: на следующий день, перед отбоем, в мужскую спальню седьмого курса влетел разъяренный, красный Селвин, и принялся собирать вещи. Принц хмуро на него глядел, и все же спросил:

— Ты пригласил… ее?

— Да! Она отказала! — крикнул Селвин. — Какой позор! Какая-то нелюдь отказывает отпрыску благородного семейства в приглашении на бал. Да она… Не могу находиться в месте, где я познал такой стыд! Я уезжаю!

— Ты что, Ренату пригласил? — удивился Абри. — Она же помолвлена!

— Плевать! — отрезал тот. Май фыркнул и Селвин обратил внимание на него:

— И ты такой же, только насмехаешься, до сих пор ни с кем нормально не встречался, и помолвку не заключил!

Май опешил, но неожиданно ощутил злость:

— А твое какое дело? Но раз уж мы тут пошли на откровенность, то, чтоб ты знал, со мной никто встречаться серьезно не хочет. Так, недельное развлечение для любителей экзотики.

На деле, конечно, было не совсем так — он чуток прибеднился, пусть и не соврал. Мариуса как-то все эти страсти обошли, он не чувствовал надобности в отношениях — долгих, постоянных, с планами на будущее. А тело у него выдавало вспышки слезливости и злости во время взросления, а не повышенное либидо. Срочно трахнуть кого-нибудь он не желал — вполне мог дождаться очередного прилипалу и согласиться на предложение приятно провести ночку.

Селвин бросил еще одну тряпку в чемодан, упал на свою кровать, и закрыл полог.

— Сейчас перебесится, и опять будет лезть ко всем со своими нравоучениями, — заключил Абри. — Лучше бы в Хагрида втюрился, ей Мерлин.

— Пощади несчастного! — фыркнул Май. — Селвина, то есть. Хагрид как стукнет, так мозги точно отключатся, Селвин только и сможет, что слюни пускать.

А на следующее утро Май получил посылку от мамы с мантией. Он аккуратно ее достал и горестно вздохнул: она все-таки не удержалась и взяла расшитую серебром парчу. Ну за что?