Чёрный кофе с сахаром (гет)

Галлюцинации, скорее всего, были следствием лихорадки. В болезненном сознании Гарри они то были в Хогвартсе на восьмом курсе, то в ужасно тесной квартирке в первый год после школы, то снова возвращались сюда, в её дом. Но Дафна с этим справлялась.

— Ты слишком много на себя берёшь, — между делом заметила она, наблюдая, как он ест. Прошёл день с тех пор, как Гарри, истекающий кровью, появился на её кухне, и, хотя крови больше не было, а рана почти полностью зажила, Дафну беспокоило то, что у него всё ещё держалась высокая температура. Хотя слабость, к счастью, оставила его тело.

Гарри рассмеялся, румянец, покрывший его щёки, был красивым, хоть и вызывал некоторое беспокойство. Дафна не спускала с него глаз.

— Я ведь всегда был таким, разве нет? — спросил Гарри, глядя на неё. — Разве ты не помнишь тот случай на зельеварении, когда я сказал Снейпу, что он может называть меня «сэр»?

Дафна рассмеялась, пожав плечами, Гарри улыбнулся, наблюдая за ней. Она не присутствовала на том уроке, но, несмотря на то, что слухи распространялись быстро, она не верила в них, пока однажды ночью Гарри их не подтвердил.

Впрочем, смеялась Дафна осторожно. Она точно не была тогда на уроке. И если это снова плод воображения Гарри, то ей придётся его поправить. Кроме того, пора бы сменить рубашку — та, которая была на нём, уже промокла насквозь. Пожалуй, она сделает это после того, как он поест.

— Я думал, он сейчас взорвётся, — продолжал Гарри, его взгляд снова был рассеянным и затуманенным. Дафна глазами указала на ложку, и он, казалось, удивился, увидев её там. — Теперь, когда я думаю об этом, я понимаю, что это было некрасиво.

— На самом деле, я рада, что он не выхватил палочку и просто не убил тебя на месте, — проговорила Дафна, наблюдая, как он ест. Это был самый обычный куриный суп, но он поможет Гарри выздороветь. — Честно говоря, он ненавидел твою смелость.

— Папа виноват, — сказал Гарри, и Дафна не стала развивать эту тему дальше. Вздохнув, он огляделся и добавил: — В твоей комнате в общежитии всегда было так темно? А как же свет от озера?

Ах, в голове Гарри они снова вернулись в Хогвартс. Да, её комната в общежитии Слизерина находилась прямо под озером, которое освещало всё холодным зелёным светом, окутывая им их тела, будто под водой — и ни один преподаватель в то время не заботился о правилах, все пытались как можно скорее восстановить Школу, поэтому Гарри и Дафна лениво лежали на её кровати, уверенные, что им всё сойдёт с рук — но для Гарри вернуться туда было... странно. Что могло случиться?

— Сейчас ночь, — солгала она. Гарри кивнул, отодвинув суп в сторону, Дафна отлевитировала тарелку прочь. Когда он лёг, Дафна попыталась встать, чтобы принести новую сухую рубашку, но он удержал её. — Твоя рубашка насквозь мокрая. Я принесу другую.

— Хорошо, но тогда мы будем спать вместе. Я скучаю по тебе в моих объятьях, — сказал он, и Дафна замолчала. По мнению Гарри, они... больше не в Хогвартсе, так? Ей придётся действовать осторожно. — Я не усну, если тебя не будет рядом. Именно поэтому…

— Именно поэтому ты приходил так рано? — спросила она, осторожно освобождаясь из его рук. Гарри кивнул. Возможно, в сушилке и лежала пара рубашек, но Дафна не сдвинулась с места, устремляясь мыслями куда-то далеко-далеко. — Потому что не мог уснуть?

— Без тебя никогда, с тех пор как мы расстались, — это прозвучало как признание, Дафна наклонилась, касаясь холодными губами его губ, Гарри приоткрыл рот, позволяя её языку проникнуть внутрь.

Дафна чувствовала себя так, словно ей снова восемнадцать, только вот тяжесть войны больше не давит на её плечи, родители, некогда примкнувшие к рядам Пожирателей Смерти, теперь очень далеко, а Тёмный Лорд — всего лишь призрак, смутное очертание в её голове. Губы Гарри были такими же, какими она их запомнила, а бабочки в её животе то появлялись, то исчезали в одно и то же время.

Она скучала. Дафна скучала по Гарри так сильно и так больно, но она никогда не осознавала этой боли до настоящего момента. Она оставила его губы и, стараясь прогнать обжигающие слёзы, поднялась.

— Я... — её голос дрогнул, и Гарри — вся её любовь, её обожание и такие болезненные глаза — не заметил этого. Она глубоко вздохнула, пытаясь придать голосу твёрдости. — Я сейчас вернусь.

Дафна схватила столько вещей, сколько смогла унести в прачечную, и позволила себе тихо и горько плакать, запихивая одежду, в которой Гарри тогда пришёл к ней на кухню, в стиральную машину.

Он не мог спать без неё. Это было не то, чего она ожидала, но теперь, немного поразмыслив, Дафна вспомнила тёмные круги у него под глазами, странное тихое шуршание чего-то, по-видимому, мантии-невидимки, прежде чем он появлялся из ниоткуда, когда её соседок по комнате не было, чтобы лечь рядом с ней на другой кровати. Как Дафна не замечала этого раньше? Неужели она была настолько эгоистична и самолюбива? Неужели она заботилась исключительно о себе? Если это так, то нежелание говорить Гарри о Лилиан только подтверждало это предположение.

Она должна сказать ему. Нет, она не должна ему говорить. Эти вопросы не оставляли мысли ни на минуту, и, в конце концов, когда она услышала тихое и бессильное «Дафна?», она встала. Взяв чистое полотенце и сухую рубашку, она решила, что обязательно скажет, когда Гарри станет лучше.

Обещание, которое Дафна дала себе всего несколько секунд назад, в мыслях насмехалось над ней, когда она вошла в спальню и увидела, что Гарри держал в руках портрет Лилиан, изучая его так внимательно, словно просматривал дело.

— Гарри? — позвала Дафна и, осторожно приближаясь, перебирая пальцами сложенную рубашку, села на кровать. Она положила руку ему на спину, глаза Гарри, такие похожие на глаза Лилиан, сфокусировались на ней. Дафна сглотнула и молча начала снимать с него рубашку.

— Кто она? — спросил Гарри, поставив портрет обратно, но уже в правильном положении. — Она похожа на тебя.

Скажи ему.

— Это фотография Астории в детстве, — правда замерла на языке, как капельки пота на коже Гарри, Дафна не смогла сказать. Гарри напевал себе под нос какую-то странную мелодию, пока Дафна тихо вытирала его полотенцем. — А почему ты спрашиваешь?

— Я просто подумал, что было бы неплохо, если бы у нас была семья, — его улыбка могла затмить солнце, а горло Дафны было полно слов, которые она так и не смогла произнести, надев на него рубашку. — Ребёнок, нет, может быть, двое детей, кот... ты была бы прекрасной женой.

Дафна будто увидела это, но мерзкий внутренний голос любезно напомнил ей, что у Гарри уже всё и так есть — настоящая семья, настоящая жена, — но на мгновение, всего лишь на одно мгновение она могла представить это себе.

— Это так по-домашнему, Гарри. Я никогда не подумала бы, что ты такой, — он рассмеялся и откинулся на спину, не отрывая глаз от фотографии, на которой её драгоценная маленькая девочка кружилась в платье цвета морской волны. — Отдыхай. Мечтай о такой жизни.

Гарри кивнул, улёгся, и Дафна взяла его за руку, сидя рядом и делясь своим теплом.

Она подумала, что Гарри уже уснул, но через секунду услышала его голос:

— Разве у Астории не голубые глаза? — спросил он, Дафна, тепло улыбнувшись, отодвинула фотографию в темноту.

— Это игра света, Гарри, — сказала она, и Гарри, зевнув, кивнул. Плечи Дафны расслабились только тогда, когда его дыхание выровнялось. Он был близок. Чертовски близок.