Доктор Поттер (гет)

День рождения Элизабет, ну разве мог бы найтись ещё более подходящий для задуманной им выходки праздник? Естественно, что нет; именно поэтому в ординаторской её — ну и её коллег, конечно же — тоже ожидал немаленький такой сюрприз. На весь их кардиологический холодильник. Пришлось, конечно же, подняться пораньше, но да для такого дела не жалко. Именно поэтому выходной потратил на личный, ЛИЧНЫЙ поход на Косую. Можно сказать, что сто лет как там не был. Но да и ладно, из всей Косой интерес вызывало только и исключительно кафе небезызвестного Флориана, которое Фортескью, так и стоящее всё там же, что тогда, на третьем.

Казалось бы, что даже не изменившийся с того времени продавец вежливо улыбался и с нескрываемым недоумением в буквальном смысле выгребал. Выгребал запасы, вообще все, ну ладно не все, но очень близкое к этому значение. Поттер скупил практически всё. Все сорта и даже лимонный сорбет, и тот не обошёл вниманием. А затем, затем была спецоперация по протаскиванию всего этого добра в ординаторскую. Ради оной пришлось вспомнить наполненное приключенческими буднями детство и, вооружившись давно покрывшейся пылью мантией-невидимкой и забитой мороженным безразмерной сумкой, на цыпочках красться к вожделенному святая святых, а именно стоящему в ординаторской кардиологов холодильнику.

Утро у Элизабет не задалось с самого, как говорится, утра. Вставая, чуть не наступила на любимую кошку, едва не навернулась. Затем вытирала сбежавший прямо на плите кофе, а в пекарне продавец умудрился продать ей подгоревший круассан. В общем, день рождения «удался». Вся надежда на оставшийся с позавчера в ординаторской йогурт. Не то утро будет и вовсе совершенно безрадостным. Пока шла, получила с десяток, если не больше, дежурных поздравлений. Но вот вожделенный ею сейчас холодильник оказался, так сказать, в доступе, открыла, да так чуть и не села.

Все полки без исключения заставлены мороженным. Ни йогурта, ни колы — вообще ничего. Одно лишь мороженное. В морозильнике, в общей камере, везде, вообще везде. Теперь стало более или менее понятно, о чём это хихикали, судя по всему, узревшие сие несколько ранее медсёстры. Украшала всё это замороженное богатство прилепленная на скотч прямо по центру записка, гласившая: «С днём рождения, Элизабет», и постскриптум: «Прости, я так и не узнал, какое именно ты любишь». С минуту так и стояла в тишине, затем не выдержала и разве что не на весь этаж заорала: «ПОТТЕР». Сидящий у себя в кабинете Гарри от неожиданности даже подпрыгнул. На дворе лето, окна открыты настежь, и потому этот не иначе как крик души таки достиг адресата, а заодно и оповестил о том, что шалость, как говорится, удалась. Но на глаза в ближайшее время лучше всё-таки не попадаться. Ну так, на всякий, во избежание, так сказать. А в то время, как быстренько законопатившийся в начале на обход, затем на операцию и наконец на какую-то не так чтобы важную и тем не менее имеющую место конференцию автор всего этого безобразия делал вид, что его вроде бы, как и нет, Элизабет беззастенчиво отмечала. День-то ведь удался, да и мороженное было на самой грани то ли божественного, то ли фантастического. Решить было категорически сложно, примерно так же, как и съесть всё это в одиночку. Именно поэтому двадцать восьмой день рождение Элизабет Росс отмечало без малого всё отделения. От мала до велика, все не имевшие противопоказаний лакомились наивкуснейшим в буквальном смысле фантастическим замороженным лакомством. Пациенты так и вовсе были в восторге, персонал тоже не отставал, но даже настольно плотными совместными усилиями к вечеру управились едва ли с третью. Остальное пришлось частично забирать домой, частично вести к родителям. В общем, поговорить и высказать всё, что она о его выходке думает, так и не вышло. Сначала он банально прятался. А затем, затем было уже не до того, да и злиться на него… А чего, собственно, злиться-то? Сама ведь сказала о том, что мороженное любит. Ну вот и нарвалась, этот нейрохирург полумер, судя по всему, не понимает — не понимает и не приемлет.

Поговорить с шутником удалось только через четыре дня. Как-то так вышло, что навалилось. На него и на неё — автокатастрофа, пьяный водитель и опрокинувшийся по его вине автобус, полный детей, на экскурсию они ехали, старшая группа детского сада. В большей степени страдала именно нейрохирургия и, конечно же, в очередной раз по случаю соревнующаяся с ней ортопедия. Именно к ним в госпиталь доставили всех самых тяжёлых. Да и куда ещё, такой резонанс СМИ, только об этом и говорят. Расследование, виновные, мнения и ни к чему не обязывающая говорильня. А пока чиновники всех мастей упражнялись в столь любимом им словоблудии, а потакающие их словам руководители и прочие всех мастей администраторы руководили, в центральном детском госпитале соединённого королевства лучшие врачи страны боролись за жизни своих маленьких пациентов. Именно поэтому и не общались — не до того было, пришёл, упал и не всегда дома. В ординаторской, в кабинете, просто на диване, потому как банально не дополз. Спасти удалось не всех, не всех, но большинство. Но всё заканчивается, закончилось и это. СМИ нашли для себя новые темы, все срочные операции были проведены. И наконец настало время настолько долгожданного ими покоя. Немного отоспались, и, видимо, расслабившийся Поттер банально попался на парковке, врасплох, и не отвертеться никак. Правда, бить его уже как-то расхотелось, именно поэтому вместо взбучки получился вполне себе искренний поцелуй и последовавшее за ним приглашение провести следующий свободный вечер вместе. Просмотр кино и ничего лишнего, над предложенной комедией Поттер смеялся, как ребёнок. Непосредственно, совершенно по-детски. Между делом Элизабет выяснила, что он, оказывается, совершенно неприхотлив, а также ещё и то, что целоваться-то он, как выяснилось, толком-о и не умеет. Точнее, как не умеет, языком никуда не лезет и, кажется, и вовсе не в курсе, что подобное тоже поцелуем называют. У него же превосходно получалось либо в щёчку, либо ещё куда, но как-то так маняще по-детски. В медколледже у неё был опыт, но Поттер был с ним совершенно несравним. Глазами не раздевает и вообще весь из себя застенчивая няшка. Не наигранная, не специально, видно было, что он на полном серьёзе просто неопытен. Так пролетело немногим более полугода. Ни туда и ни сюда, кино, рестораны и непонятно откуда добываемое им наивкуснейшее замороженное лакомство. Так и не сознался зараза, ни адреса, ни названия, но вкусно-то как.

В тот вечер они разнообразия ради смотрели кино не дома — в кино пошли. Новый разрекламированный блокбастер. Фильм и в самом деле оказался весьма интересным, хотя нужно признать, что не так чтобы затейливым. Драки, погони, спецэффекты, но да разве покупая билеты на подобное кто бы то ни было ожидает чего-либо большего? Блокбастеры они на то и блокбастеры. Одноразовый «вау» эффект, вспышки, взрывы, море сиюминутного удовольствия, но срабатывает такое лишь единожды и сколько не пересматривай, а такого «вау» эффекта уже не будет. Одноразовая, так сказать, акция. Вышли из кинотеатра и уже практически добрались до оставленной в проулке в квартале от кинотеатра машины, когда и произошло то, что в буквальном смысле перевернуло уже, можно сказать, устоявшуюся и вполне их обоих устраивающую жизнь. Несколько явно находящихся под кайфом молодых людей, блеснувший в руках одного из них нож. Испугаться-то и не успела, лишь осознала, как Гарри заступил им дорогу, а затем произошло то, чего в принципе не в фильмах про супергероев не бывает. Бандит замахнулся, лезвие рассекло воздух, и неожиданно, будто бы повинуясь вскинутой вперёд и вверх руке, бандит отлетел к стене. Та же участь постигла и всех его товарищей, полетевших кто куда, а также, скорее всего, их главаря. Как оказалась в машине, даже и не запомнила, а перед глазами всё стояло то, как любимый вскидывает свою руку и будто бы неведомой никому силой раскидывает бандитов, как кегли в боулинге, и лишь отголосок его голоса, и слово, словно заевшее на одном месте пластинка. Депульсо, он сказал именно депульсо.

— Ты как, в порядке? — раздалось откуда-то совсем рядом, и это будто бы разбило неведомый, не пойми когда, кем и как наведённый транс. Сто и ещё пятьсот сверху вопросов, но главный из них…

— Как, как ты это сделал? — И грустный, совершенно убитым голосом ответ:

— Не так я планировал тебе признаваться…

— В смысле? И что это, чёрт возьми, было, как — как ты это сделал? — не выдержав, практически закричала молчавшая до этого Элизабет.

— Ну, понимаешь дело в том…

— Нет, не понимаю, Гарри, ты, ты, да ты же…

— Маг? Да это и в самом деле так. И можешь мне поверить она, магия в смысле, существует; и она, и маги, и даже Мерлина не так чтобы выдумали. Он, Мерлин в смысле, последний из известных башенных магов Британии, если что — после него никто не сумел. Да и башен осталось не так чтобы много. А что до меня, то нет, я не Мерлин и вообще даже рядом не так чтобы стоял. Обычный ничем не примечательный, ну, может быть, самую капельку более чем все остальные везучий. Хотя это как посмотреть, кто-то скажет везение, а кто-то назовёт это проклятьем, поплюёт через плечо, постучит по деревяшке и, несколько раз повторив, чур меня чур меня окажется как можно дальше.

— То есть это не шутки, и ты как этот, как его, Дэвид Копперфилд, только взаправду и не по телеку?

— Ну если кратко, то, наверное, всё-таки да, правда, кто такой Копперфилд я не так чтобы в курсе. Но если ты про какого-нибудь известного фокусника-иллюзиониста, то тогда да, можно сказать и так. Правда, он навряд ли магией обладает. Статут запрещает показывать свои способность людям, ею не владеющим — повторения охоты на ведьм никому, знаешь ли, не хочется. Исключение делается только для родителей так называемых маглорождённых и родственников. По сути, я сейчас вот уже дважды, нет, трижды, нарушил закон. Применил, пусть и безпалочковую, а значит, не регистрируемую и никак не выявляемую средствами всяческого обнаружения и контроля, и тем не менее это всё ещё магия на глазах у ею не владеющего, да ещё и применена она была против ею не владеющих. После этого, вместо того чтобы дождаться или же самому вызвать аврорат, скрылся с места, так сказать происшествия, чем воспрепятствовал работе обливиаторов. А теперь вот сижу тут и как на духу рассказываю тебе о том, о чём тебе, согласно статуту, знать как бы и не положено.

— Если бы это был не ты и если бы я сама не видела, как ты это сделал…

— Не поверила бы? На то и расчёт, на то что не поверят, а в итоге приходят обливиаторы и далее уже кто и во что горазд. Ребятки эти, как я узнавал, с юмором. На людей в чёрном чем-то похожи. Точно так же, как агент Джей, память стирают. Я чтоб пустоты не было, какую-нибудь фигню втюхивают. Обычно это всевозможная бытовуха. Газ там взорвался, молния попала, но бывает и включают воображение. Собственно, все сообщения об инопланетянах — это как раз-таки именно про них. Высокоразвитому разуму, способному на создание корабля для хотя бы межсистемного, я уже молчу о межгалактическом перемещении, мы нужны примерно так же, как нам муравьи. Торговать с нами нечем, воевать смысла нет, дружить ради дружбы, ну, может и так, да только верится как-то с трудом. Остаётся только разве что поработить ну или вообще не трогать. И так как мы ещё всем скопом не пашем на шахтах на неизвестного дядю, то выходит, что даром мы им не упались. Но это так, в порядке, так сказать, рассуждения. А что до обливиаторов, то тут всё и вправду как у людей в чёрным, и за юмором и тупыми отмазками такое заныкивают… Да и процедура эта отнюдь не так чтобы безопасная. У меня в школе подруга была, не обливиатор, конечно, но книжки умные, как это водится, читала. В общем, естественно во благо и тем не менее она применила это заклинание к собственным родителям. Оправдывала это тем, что была «война» и что их де убить могли. Как итог, она внушила им что им очень ну вот прям до зарезу надо в Австралию. Я честно не знаю, что там и как у неё пошло и пошло ли, но родители её теперь и правда в Австралии, о наличии у себя дочери они не помнят, да и вообще попали в психушку, и это не лечится. Вернуть их также не вариант, там буквально до эпилептики доходит. Не дай боже они усомнятся в том, что они в Австралии. Я об этом из журнала узнал, там целое исследование было, и три профессора докторские защитили. По началу к ним даже медсестру приставил, она им должна была доказывать, что они всё ещё в Австралии, но со временем перешли, так сказать, на автоматику. Смартфоны там все деле. Их даже из отделения для буйных выписали. Ходят теперь с трекерами на руках и, как врач обучил, при малейшем сомнении место положение своё пеленгуют. Такие вот, в общем, дела.

— То есть у вас там, по сути, собственное общество, обливиаторы какие-то, авроры, дети, которые собственным родным память стирают. Боже всеблагий, и ты ведь не шутишь!

— Увы, Элизабет не шучу. У нас есть собственное правительство, хотя номинально оно и подчинено короне, тем не менее по большей степени чихать они все и на всё хотели. Помнишь, наверное, в девяноста седьмом, девяносто восьмом годах немного потряхивало. То мост упадёт, то ещё какая пакость случится. Жертв много, а объяснения одно другого краше.

— Помню про мост, там много погибших было и раненных, отец тогда из госпиталя не иначе как ползком приползал. И ты хочешь сказать, что это, что это ты! В смысле такие, как ты, сделали?

— Если твоё «ты» рассматривать это с точки зрения владеющих магией, то да, такие, как я, если же с точки зрения человеческой морали, то нет, я тогда по другую сторону баррикад был. А потом и вовсе разочаровался.

— В каком смысле баррикад, Гарри, ты сам-то понимаешь, что…

— Что именно я говорю? Да вполне, только история эта долгая, долгая и тёмная, и знаю я далеко не всё. Но если кратко и по фактам, то: данным-давно году так в тридцать лохматом родился на свет некто Том Марволо Реддл. Произошло сие знаменательное для магмира событие в Лондоне в приюте Св. Вулла, если захочешь, то и проверить вполне можно. Приют тех времён, помноженный на способности к магии. Да ещё и склонность в социопатию, в общем, в одиннадцать к нему пришли и сказали, что он, однако, самую капельку маг. Для справки все маги в обязательном порядке, невзирая на происхождение, главное, чтобы родился в Англии и до одиннадцати дожил, направляются на обучение в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Хотят того родители или не очень. Маги почти всегда за, но да у них и выбор побогаче будет. Они могут на континент документы подать. Во Францию там, Америку в Скандинавию тоже можно, но не точно, не знаю, как там в Дурмстранге с этим. Маглам же это никто и никогда не расскажет и не пояснит. И нет, это не заговор какой, просто возиться не хотят. А потому приходят такие дети в магический мир, аки в сказку, сам такой был, так что знаю, о чём говорю. И перед тем как ты обидишься, что маглами называю, я поясню. Магл, магла или же, если во множественном числе, маглы. Так магически одарённые называют людей, магии не имеющих. То есть это просто термин, в точности такой же, как перикард, аорта, сердце или ещё что. А то, что находятся альтернативные, делающие из термина ругательство, так мозга у них не больше чем у тех, кто в брани по недалёкости своей применяет термины из психиатрии. Идиоты, даун, дебил, имбицил, наконец. Ты ведь не станешь отрицать что для любого нормального человека всё перечисленное — это диагнозы из раздела психиатрии. Вот и с маглами в изначальности своей именно так. Само слово магл — это производное от «без магии» или «лишённый магии», тут единого мнения у историков так и нет, и так как с этим моментом мы всё прояснили, то я, пожалуй, продолжу.

Так уж вышло, об истинных корнях всего этого, я буду честен, не ведаю, и тем не менее маги маглов не так чтобы любят. Лично я подозреваю, что по причине охоты на ведьм, разразившейся в средние века. Я буду честен, не так чтобы много по этой теме читал, и тем не менее, как говорится, мнение имею. Не мне тебе доказывать, что дыма да без огня. В общим, лично я уверен, что истоком всего этого было то, что маги делали в буквальном смысле всё, что им заблагорассудится. Вообще всё, могущество — оно нехило прикладывает. И вот ты весь такой одиннадцатилетний оказываешься в натуральной сказке. По крайней мере, до окончания первого сентября это именно так. Поход за покупками, волшебная палочка, мантии, волшебные опять-таки книги, да вообще всё волшебное, даже мороженое, но да его-то ты как раз уже оценила, а судя по периодически заказываемой добавке, оценено лакомство по высшему разряду. Проход через барьер на волшебную от и до платформу. В школу мы ездим на самом настоящем паровозе. Он отправляется из Лондона, и не владеющие магией его вот прям совсем не видят. Затем по прибытии все первокурсники, узрев самого настоящего великана — Хагрид-то почти два пятьдесят будет, в одиннадцать всё одно что великан, — идут под его предводительством к озеру, а там уже готовы натурально самоходные лодки. Ни вёсел, ни мотора, и вот вся эта флотилия отправляется в путь. Лодки прячутся за поворотом в небольшой бухточке, а затем выходят на простор, а оттуда открывается вид на огромный весь сияющий огнями самый настоящий замок. Башни-бойницы, центральный донжон. Всё, как говорится, на месте. Надраено до блеска, в общем, сверкает. У входа всех встречает замдиректора. Как сейчас не скажу, а нашему курсу, да и последующим шести досталась именно она. Профессор трансфигурации и декан одного из факультетов. Он или она отводит поступающих в небольшой зал, сообщающийся с большим обеденным, и велит подождать, но едва лишь оставшиеся наедине со своими впечатлениями дети начинают знакомиться, как в комнату влетают несколько десятков самых настоящих призраков. Я узнавал, и это шоу раз за разом из года в год повторяется. Минуты через три возвращается профессор, разгоняет якобы разбушевавшихся духов, и всех детей заводят в большой обеденный зал. Четыре обеденных стола для школьников, отдельный для преподавателей. Не иначе как трон, на котором восседает такой весь из себя добрый дедушка волшебник, сиречь директор. Над головами летают самые настоящие свечи. Они не чадят и с них не капает воск. Сотни, если не тысячи огоньков, это реально завораживает. Над столами учеников, словно средневековые штандарты, реют знамёна дома, к которому они принадлежат. Я учился на Гриффиндоре, и над нашим столом в этот день всегда свисали штандарты Гриффиндора. Алые с золотом с изображением льва на щите. И над всем этим небо в точности такое же, как за окном. Потолок Большого зала — суть, гордость школы, сами основатели заколдовали его так, чтобы он всегда дублировал то, что творится в небесах над замком. Первачки стоят по центру, их ожидает распределение. Его проводит сортировочная шляпа. Уж не знаю, какие именно на ней чары, но оно на полном серьёзе говорит. Ты садишься на табурет, стоящий прямо по центру зала, шляпу надевают тебе на голову, и после не так чтобы длительного ожидания, а иногда и диалога с ней ты отправляешься за стол того факультета, название которого она огласит. После окончания распределения она поёт, а затем встаёт директор и при помощи нелепицы, похожей на абракадабру, приветствует всех, и в тот же миг на столах возникают в буквальном смысле тонны всевозможных блюд. Лично на моё поступление он говорил «олух, остаток, пузырь, уловка». Как я узнал на пятом, это имена домовиков, отвечающих за трапезу за каждым из столов. Пир реально мировой, а уж после целого дня в поезде и вовсе в буквальном смысле сказочный. Сей спектакль проходит из года в год, а на следующий день, ну, или чуточку позже, это уже кому как повезёт, тебя настигает реальность. Реальность, в которой ты узнаешь, что у всех и во всем есть собственная и не всегда для тебя, одиннадцатилетнего малька, логичная иерархия, и ты либо вписываешься в неё, либо будешь бит. Мамы и папа рядом нет, учителям глубоко до лампочки, и если ты не можешь хоть в чём-то и хоть как-то, то поздравляю, ты извечный клиент больничного крыла или же отработок у завхоза, и что из этого предпочтительнее ещё вопрос. Лично я в основном по первому специализировался. Сказка — она только на один раз. Но для меня она была несколько особенной, специальной. А потому в обход всего и вся меня ещё на первом курсе законопатили в команду по квиддичу.

Это нечто вроде знакомого тебе футбола только на магический лад, а именно в воздухе и на мётлах. Спорт этот весьма травмоопасен и малькам одиннадцати лет от роду там не место, но для меня его лично директор, по спецзаказу разумеется, нашёл. Как следствие, больничное крыло было для меня таким же домом, как и наша общая курсовая спальня, находящаяся в башне нашего факультета. Но да я не о себе, а о Томе Реддле говорил. Поступил, значится, он примерно так же, как я и описал, распределился на Слизерин. В моё время про этот факультет много чего говорили, в основном нехорошего. А если кратко, то там в основном наша аристократия из древнейших и старейших. Все как один с родословными, что колен так на двадцать, а у некоторых и на тридцать потянут. Их ещё священные двадцать восемь называют. Предубеждений там просто уйма, а Том прибыл из приюта. Не знаю уж, что там и как именно было, но к шестнадцати его иначе как высокофункциональным психопатом[1] назвать уже не получалось. Был он не маглорожденным, а полукровкой, рождённым от магла, и, надо признать, весьма красивого. В общем, и рылом, и происхождением он таки вышел. Сумел доказать свою принадлежность к древнейшему и благороднейшему дому Слизерин. После чего негласно начал именоваться наследником оного, но это не точно. Просто я иначе слабо представляю, за чем бы ещё, если не за этим, практически все упомянутые священные двадцать восемь за него вписались-то? Красивая риторика? Увольте, этих детей такому разве что не с пелёнок обучают. Внешность? На наших акул политики посмотри, через одного за страшные, как задница орангутанга. Остаётся только изюминка, эдакая фишечка и наследие Слизерина за неё вполне себе. У него с ними родство через Гонтов по матери. В общем, был он, как говорится, принят ну и пошёл причинять добро и насаждать справедливость. В начале политически а затем уже с физически; что, как и почему, я, честно, не в курсе. Знаю только, что уже в шестнадцать он боялся умереть настолько сильно, что совершил один очень темномагический обряд, суть которого в том, что проводящий в некотором роде таки обретает безсмертие. Плата за него — это разум, разум и рассудок, в общем, кукухой он поехал знатно, а учитывая его план о семичастной душе, что, в свою очередь, означало, что таких обрядов уже в шестнадцать он планировал провести не менее чем семь... В общем, к середине семидесятых он из прогрессивного лидера-консерватора, ратующего за все хорошее, но старое против всего плохого и нового окончательно превратился в обычного маньяка-террориста. Пытки, убийства неугодных — в общем, полный комплект. Политикой там уже и не пахло. Далее я в точности не знаю, когда именно, но директор Хогвартса, отметившийся, кстати, до этого победой над предыдущим Тёмным Лордом, сколотил противоборствующий оному Тёмному Лорду нынешнему Орден. В основном из малолеток лет так пятнадцать, хорошо если двадцати. Они заканчивали школу и, наслушавшись за всё хорошее против всего плохого, вступали в бой с его боевиками и прочей нечестью. Полиция, они же авроры и прочие, сидели на жопе ровно. Я этот момент специально выяснял. Мои родители в этом Ордене состояли, а потому я очень хотел понять, как же так вышло-то, что малолетки, едва молоко на губах обтёршие, в бой идут, а службы соответственные не делают ни хрена. Это как так-то, а всё просто оказалось. В газетах орали про войну, Дамблдор орал про войну, в Хогвартсе нарастала вражда факультетов, коротко и ёмко характеризующаяся как Гриффиндор против Слизерина, остальных прошу пройти в зрительский зал, занимайте места, доставайте попкорн, шоу обещает быть занимательным. Гриффиндор, я не раз слышал, что это диагноз. Кто-то даже придумал мифическое или не очень заболевание, и нарёк его Гриффиндором головного мозга. Основные симптомы: гипертрофированное чувство справедливости на фоне отсутствия чувства самоохрание, эдакий комплекс «я ж герой» и полное отсутствие понимания реалий окружающего этого гриффиндорца мира, того самого что за стенами школы расположен. Всё это росло на факультете махровым цветом, никоим образом не пресекалось, а если посмотреть на составляемое из года в год расписание, так и вовсе культивировалось. Постоянные стычки в коридорах, оскорбления, проклятья в спину. Слизерин в долгу не оставался. Совсем уж явное, конечно же, пресекалось, и в тот момент, когда всё заходило уже чересчур далеко, конечно же, появлялся учитель и, сообщив всем брейк, раздавал отработки, сминал баллы и, если требовалось, велел транспортировать пострадавшего или же пострадавших в больничное крыло. За время своей учёбы не могу вспомнить, чтобы сам он при этой транспортировке присутствовал. Из всего этого следует то, что это кому-то и зачем-то надо, и так как я точно знаю, что именно Дамблдор запрещал персоналу пресекать на корню, то вывод, как говорится, напрашивается сам собой. В общем, от Реддла директор не так уж сильно и отличался. Направленность деятельности немного иная да крестражей нет. Как следствие, мозгами он не тронулся, но психопатом из-за этого быть не переставал. Они ведь — психопаты — очень даже разные, и далеко не всегда их видно. Сидит себе тише воды ниже травы, что и оком думает не понять, а потом бац, и все выгребают.

В передовицах того периода заголовки один другого краше: «Война», «Нападение», «Террор того, кого нельзя называть», так газетчики, а за ними и люди именовали самонарёкшегося Тёмного Лорда Волдеморта. На деле же имело место несколько десятков погромов, большая часть которых проходила по сценарию двух противоборствующих друг другу группировок с той лишь разницей, что одна из сторон, не стесняясь, пытала и убивала, тогда как другая оглушала, и то не всегда. Насколько показательных акций по убиению так называемых маглолюбцев, сиречь оппонентов, на политическом поле значится. Да, жестоко, да, страшно, но это вот ни разу не было войной, война — она совершенно другая, на эту местечковую фигню вообще ни разу не похожая. Всё же что за рамки оного выходило, аврорат, как это ни удивительно, пресекал и всех самых тупых или наоборот слишком умных по камерам рассаживал регулярно.

Так продолжалось вплоть до августа восьмидесятого. Именно тогда этот грозящий таки перетечь во что-то не так чтобы хорошее конфликт получил своё новое направление. Кто, что и как не знаю, но Дамблдор, видимо, решил, что пора бы и честь знать. А заодно следующий акт марлизонского балета анонсировать. Сказано-сделано, и вот один из верных Волдеморту подслушивает ни много ни мало проводившееся в самом занюханном трактире в прилегающей к Хогвартсу деревеньки собеседование — а если точнее, то часть оного — одного из новых преподавателей. Нет бы задуматься, что профессоров, какими бы они ни были, в трактирах не собеседуют, но куда там. Именно в этот момент оный препод ни с того ни с сего начинает изрекать ни много ни мало как самое натуральное пророчество. Как и положено любому из таковых, в нём много воды и ноль конкретики, а если ещё и знаешь его не полностью... В общем, полный, как говорится, писец, и именно он и наступил, так как подслушана была лишь первая его часть и гласила она о том, что некто опасный для Тёмного Лорда родится на исходе седьмого месяца. У кого-то, кто трижды бросал оному Лорду вызов.

Именно это и было доложено вышеуказанному Лорду, и именно это и сподвигло его на действия. На поиски и изведение возможного конкурента. Ни вопроса о том, о седьмом месяце чего именно речь, ни вопроса о том, что именно понимать как вызов. Сказано-сделано, и вот на столе у Лорда список всех младенцев, рождённых в конце июля. Июль ведь седьмой в году? Седьмой, а раз так, то и так сойдёт. Одним из этих детей оказался и я, и именно мне и досталась честь. Около года мои непутёвые родители прятались, а заодно всячески подогревали Тёмного Лорда в том, что это именно они и что это именно я сидящий в своей колыбельке опасен для него ну прямо-таки смертельно. Как итог, аккурат на Хэллоуин в дверь нашего дома, несмотря на все предпринятые родителями меры, постучался этот самый Лорд, сапогом на вылет и Авадой в лоб. По итогу его визита я остался сиротой и был подкинут на порог к магловским родственникам матери, она у меня маглорождённая была. Просто и без затей подкинули на порог в корзинке и с записочкой, мол, племяш осиротел, позаботьтесь. Что, если не это, указывает на как минимум намёки на диагноз, а ведь оставил меня на этом крыльце в морозное — я это узнавал — ноябрьское утро не кто иной, как упомянутый выше директор школы чародейства и волшебства Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. И не заботило его ни то, что сёстры не общались, ни то, что и Петуния и муж её Вернон магии как огня боятся, ни даже то, что ребёнок, на которого недавно наложили, как это предполагается общественностью, Убивающее проклятие , а оно до этого осечек, если что, не давало, и если маг сказал стать трупом, то трупом ты и становился, ни больницы, ни осмотра — вообще ничего, ах да, и забыть лет так на десять. Ну и шумиху поднять в прессе, чтобы каждая дворовая мышь была в курсе подвига чудо-младенца. Обо мне выпускали книжки, игрушки и просто обсуждали все, кому не лень. Ну а Лорд… А хрен его знает, почему и как именно, и тем не менее он исчез, хотя, учитывая то, что я говорил ранее правильнее, будет сказать не исчез, а затихарился.

Но вот прошло десять лет, и меня стало необходимым вернуть в магический мир. Целый спектакль разыграли. И письма из всех щелей, и магия из каждой подворотни. Когда тебе одиннадцать, то хрен ты чего поймёшь, эффект «вау» и всё с ним связанное. Поход за покупками, паровоз, распределение и, конечно же, знакомство и отваживание полезных и не полезных для мальчика-героя людей. Что бы только этот мальчик в свои одиннадцать-то понимал. А на следующий день в Хогвартсе началось. Из каждого коридора, утюга и так далее. «Смотрите, это он, это Поттер, это, Мальчик, который выжил. Ты видел его шрам? Гарри, а ты помнишь, как убивали твоих папу и маму? А как он выглядел?» Всё это я слышал на протяжении месяцев и даже лет. По нисходящей, естественно, но тем не менее всё было именно так, и это было сущим кошмаром. Я не знал, куда же мне деться; ни в коридоре, ни в спальне, ни на улице — нигде мне не было покоя. Наверное, потому я и сошёлся с теми, с кем сошёлся и делал то, что я делал. А именно семимильными ногами шёл по стопам батяни и боролся со злом. Он начал в шестнадцать, а я, если не считать «выживания в годик», в чуть менее чем в двенадцать. Именно тогда мне впервые подстроили встречу с тем, что осталось от Лорда. Почему подстроили, да потому, что так только в сценарии в кино бывает. Вот только одиннадцать это не тридцать, именно поэтому я искренне, не задавая вопросов, семимильными шагами топал в указанном кем-то там — подозреваю, что, скорее всего, Дамблдором — направлении. Вляпывался в фигню, превозмогал, а когда требовалось, ещё и выживал. Так продолжалось вплоть до шестого курса: то всеобщая любовь, то точно такая же, но уже ненависть. Почти изолированный от любых адекватных контактов и источников информации, я раз за разом сталкивался либо с Томом, либо с несправедливостью этого мира в незнамо какой, но очень высокой степени.

А в конце шестого Дамблдор провернул трюк старика Бена. Помнишь, когда мы четвёртый эпизод смотрели, я сказал тебе, что дальше можно уже не смотреть, так как оголтелый светлый фанатик уже полностью готов и сюжет в сущности своей понятен. Он будет превозмогать, а в конце либо победит, либо пафосно сдохнет, но всё равно победит, так как не победа его в сценарии предусмотрена. В общем, я эту схему на себе лично проверил и говорю, работает без отказное что в фильме что в реальности. Наивный, но сильный духом герой, роковые обстоятельства, вовремя откинувшийся наставник и всё — борец за все хорошее против всего плохого готов.

Очухался я после этого только через год, и то скорее случайно, подозреваю, что выживание моё таки не планировалось. Два раза Убивающее проклятье осечку не даёт. Но нет, дало. Я реально не знаю, что именно со мной не так, а может быть, не так не со мной, а с Томом. Есть версия, что так как для применения Убивающего заклинания кровь из носу необходимо желание именно убить... В общем, думается мне, что именно меня Том убывать-то и не желал. Два раза пробовал и дважды лежал по полной, и ведь я что в первый, что во второй разы не сопротивлялся. В первый по малолетству, а во второй потому как жить уже не хотел. Защита там, сила неведомая и прочий бред, о котором мне годами вещал Дамблдор и иже с ним его дружки-соратники… Скорее всего, чушь всё полная и Том просто не желал моей смерти или желал, но недостаточно сильно, и так как Убивающее комне применял только и исключительно он… Как итог, я жив, а он немножечко нет, не помогли ему ни ритуалы, ни иные ухищрения — ничто ни спасло. А на следующий день я увидел газету. Простая, аналог нашего «Таймс». И будто бы переклинило, я моментально прозрел. Было чертовски больно, и тем не менее я буквально вмиг осознал, что всё вокруг ложь, что не было войны. Что просто один сумасшедший под конец социопат столкнулся с другим себе же подобным, а остальные просто и неприкрыто делили власть. И не заботило никого ни равенство, ни братство, ни что-либо ещё, простая в своей формуле, как кирпич, истина: тебя, Гарри использовали, а использовав, вот не факт, что не уберут. Делиться ведь очень не хочется. В общем, я не стал ждать, да и, если честно, тогда я об этом ещё не думал. Просто не хотел оставаться в этом полном лжи ни хрена не сказочном мире. Сбежал, спрятался, а затем, помаленечку оклемавшись, взялся за ум. Поступил в колледж, выбрал профессию, ну а дальше ты и так все знаешь, — на одном дыхании закончил этот до невозможности странный монолог-пересказ Гарри. Просто выдал на-гора и не ждал того, что кто-нибудь что бы то ни было ему ответит. Примерно через пять минут тихо щёлкнула пассажирская дверь, на что он практически никак не отреагировал, полностью поглощённый своими мыслями. Только где-то внутри сжался тугой комок ожидания того, что больше он её никогда не увидит, а если и увидит, то будет это дежурные привет-пока и не более.

[1] Высокофункциональный социопат- это человек игнорирующий законы общества, и сознательно причиняющий вред окружающим его людям. Психопатия- это врождённое расстройство личностью, связанное с нарушением развития мозга, и возникающее на генетическом уровне. Социопат таким стал, Психопат таким рождён.