Терраса с видом на море (джен)

— Ну что вы думаете? — Джанлука разглядывал мою озадаченную физиономию с явной тревогой, и это было понятно — моя реакция однозначно не сулила ничего хорошего.

— Откровенно говоря, я и не знаю, что вам сказать. Это самый странный дом, который мне доводилось видеть.

Я не лукавил. Вилла Летиция была ребусом — больше всего она напоминала очень добротную театральную декорацию, но уж никак не жилой дом. Собственно, я вообще не понимал, с какой целью её построили.

Внешне всё выглядело вполне стандартно — сооружений подобного типа я видел немало. Два этажа, небольшой и компактный прямоугольный объём, развёрнутый одним из длинных фасадов к морю, а левым торцом практически подпирающий скальную горку, обрывающуюся вниз почти отвесно. На этом торце ни одного окна, что понятно, только боковая дверь и ступеньки, ведущие под опорную стенку террасы первого этажа — там была сделана тупиковая арочная галерея, дублирующая вид на море, однако сейчас всё так заросло вездесущим кустарником, способным укореняться на любой крутизне, что никакого вида оттуда не наблюдалось. Обычно из таких галерей делали вход в подсобный этаж, вырубленный в скале и частенько даже не имеющий связи с остальным домом, но тут это сделать, видимо, поленились — рустовка вокруг воображаемой двери была, но только как декоративный элемент. Поэтому само устройство этой галереи казалось довольно бессмысленным — в любом случае, вид был хуже, чем с террасы, а попасть сюда можно было только от задней двери, и этот слепой аппендикс выглядел странновато. Иногда такое строили как промежуточную площадку лестницы, ведущей вниз, к берегу, но здесь скалы обрывались так круто, что ни о каком спуске речи не шло, и галерея была просто ещё одним балконом, обрамлением скальной полки и опорой для верхней террасы. Я невольно вспомнил замечание Сильвио насчёт отсутствия спуска к воде — да, условий для нормальной лестницы тут и впрямь не было, по крайней мере, с этой стороны. Тот, кто спланировал дом на таком месте, был абсолютно равнодушен к пляжным удовольствиям. Но в целом беглый осмотр снаружи особого удивления не вызвал — ровно до того момента, как мы оказались внутри.

Парадный вход был смещён от центральной оси вправо, деля здание на две неравных части. Джанлука толкнул дверь, мы вошли, и я открыл рот от неожиданности.

Поначалу мне показалось, что дом забыли достроить, ограничившись только внешними стенами и наплевав на внутреннюю планировку за ненадобностью. Именно в этот момент и возникла мысленная параллель с качественной бутафорией, ведь снаружи дом выглядел вполне убедительно. Однако первое впечатление быстро рассеялось — недостроенной была лишь малая часть второго этажа, а всё остальное было вполне законченным. Только очень странным.

Вся бОльшая часть дома представляла из себя единый объём без перекрытий, — периметр на уровне окон второго этажа обнимала неширокая, совершенно нефункциональная галерея, куда вела лестница, начинавшаяся напротив входной двери. Первый же этаж имел выход на террасу и был начисто лишён мебели, если не считать двух рядов широких мраморных скамеек, похожих на лежанки в римских банях. Пожалуй, помещение действительно больше всего напоминало термы, только очень маленькие — довершал картину круглый бассейн у дальней от входа стены, дно которого украшала мозаика со стилизованным изображением солнца. Венчала его солидных размеров скульптура, явно копирующая неважно сохранившийся римский образец тавроктонии — о господи, опять этот пресловутый митраизм, чтоб его... а за ней находилась та самая дверь наружу, ведущая в тупиковую галерею внизу. Больше в помещении ничего не было.

— Ничего себе вид у гостиной, — присвистнул я. — Ваши предки, Джанлука, были большими оригиналами.

— Не то слово, — согласился сосед. — Я тоже глазам не поверил, когда впервые сюда вошёл.

— Я правильно понимаю — тут пока ничего не переделано? Как оно было построено, так и есть?

— Правильно.

— Чудеса. А скульптура как нарочно для Симоне тут поставлена, — хмыкнул я. — Вы ему про неё не рассказывали?

— Говорил. Он хотел зайти посмотреть, но как раз в тот день рабочий упал... не до этого было.

Я удивлённо повертел головой. Надо же — видать, Симоне и впрямь ужасно перенервничал — чтобы за два дня не найти минуту взглянуть на что-то, связанное с его обожаемой темой? Это когда ж такое было... Впрочем, ему, наверное, показалось неудобным беспокоить Джанлуку — всего-то двое суток прошло, а вчера ещё и день рожденья праздновали.

Ну ладно, бог с ним, неважно.

— А где же тут жили? Там? — я кивнул в сторону меньшей части дома, разделённой на нормальные этажи.

— Вероятно. Вот, взгляните.

Справа от входа было две одинаковых двери; Джанлука открыл одну. За ней обнаружилась спальня средних размеров с очень ветхой и аскетичной обстановкой — правда, оборудованная собственной ванной комнатой.

— Вторая комната точно такая же, только мебели там ещё меньше, а вместо ванной устроена кухня. Можете посмотреть.

Всё так и было — с той разницей, что помещение больше походило на убогую столовую, а кухней тот тесненький и замусоленный пятачок, где она находилась, и вовсе назвать было сложно. Сейчас здесь стояла новая электрическая плитка, стопка одноразовых тарелок и какая-то нехитрая еда — видимо, следы пребывания рабочих. Однако я с трудом себе представлял, кем надо быть, чтобы согласиться работать в таких условиях.

— А второй этаж?

— Идёмте.

Мы поднялись по лестнице. Вот здесь работы действительно были остановлены на полпути — пространство разметили на три помещения, но только разметили — перегородки так и не были до конца обшиты. Можно было предположить, что когда-то тут планировалось сделать ещё две спальни и ванную, но сейчас здесь было раскидано какое-то тряпьё, в углу сложено кое-что из инструментов, а вдоль стен устроены походные спальные места на грубом деревянном настиле. Мда, ну и обстановочка...

— А где же ваши рабочие?

— Те, что ещё остались? — грустно усмехнулся Джанлука. — Воскресенье же. В город уехали, ещё вчера. Сказали, что вернутся только с прорабом, и то, если он заставит. Неудивительно, после всех передряг.

— Понятно. Насколько я вижу, начали с фасадов и крыши, что естественно, а внутри ничего не касались. Здесь очень много работы, Джанлука... считайте, что и не начинали ещё как следует.

— Да я понимаю, — вздохнул сосед. — Но кстати, крыша, как мне сказали, была целая, так что в основном с фасадами работали.

— Крыша целая? — нахмурился я. — В доме, где сто лет не жили? Да господь с вами, так не бывает. Тем более, в ней фонарь — не говорите мне, что этим стёклам тоже век от роду. Знаете, какие ветра здесь зимой? С ног сбивает, если зазеваешься. Я понимаю, он был прикрыт колпаком, но ни один колпак не выдержит сто лет. Если вы говорите, что крышей сейчас почти не занимались, то это значит, что за ней время от времени следили. Ну-ка пошли, посмотрим.

— Куда? — опешил Джанлука.

— На крышу, куда... леса же вон стоят доверху, влезем да глянем. Заодно и фасад поближе посмотрю.

— Вы полезете на крышу?!

— А вы думали, я умею только языком с кафедры молоть? — ухмыльнулся я. — Я по лесам и подвалам всяким лазаю не намного реже, чем рабочие ваши.

Джанлука кивнул, но как-то неуверенно. Я обогнул дом, нашёл первый пролёт сходней и полез вверх. Судя по пыхтенью за спиной, он двигался следом.

Боковая стена, хорошо просматриваемая из сада, была сделана прилично — её тщательно ободрали от старых слоёв, выровняли, нормально подготовили и начали красить. Но вот фасад, обращённый к морю, — особенно на уровне второго этажа — уже делали кое-как, будто вообще другие люди работали. Такое впечатление, что прежнюю штукатурку кое-где поскребли для вида, но толком снимать и не подумали — замазали самые явные проплешины, шлифанули и стали красить прямо поверх... ну ясно, расчёт был на то, что с моря всё равно ничего будет не разглядеть как следует. Мастера, мать вашу... руки оторвать за такое.

— Вот это безобразие надо будет переделать, — я подобрал оставленный на лесах шпатель, ковырнул особенно выпирающий бугор, и кусок старой штукатурки отвалился почти до кладки. — Это просто никуда не годится... и сезона не простоит, этой же осенью осыпаться начнёт. Эй, Джанлука! Что с вами?

Сосед выглядел неважно — побелел как бумага и взмок так, будто пробежал пару километров.

— Я высоты боюсь, — честно признался он. — Ничего не могу поделать... сил нет вниз смотреть. Простите, Мауро, я сейчас...

— С ума сошли! Почему не сказали?

— Ну вы же полезли...

— Давайте-ка вниз, живо. И аккуратнее... помочь вам?

— Нет-нет, я справлюсь... а вы?

— А я уж как-нибудь сам, не волнуйтесь. Надо же крышу посмотреть — после вот этих художеств мне уже особенно интересно, что там. Давайте-давайте, я привычный.

Я добрался до верха, перелез через парапет и оглянулся — вид открывался подарочный, даже лучше, чем с моей террасы. Далеко на горизонте плыло марево настоящего жаркого дня — видимо, сегодня опять будет ни облачка. Мать, должно быть, рада такой погоде — она всегда любила жару.

Как ни странно, но крыша действительно оказалась совершенно целой — да, кое-где были видны следы того, что ею недавно занимались, но серьёзного вмешательства она не требовала. Несомненно, её чинили раньше, и наверняка не раз — во всяком случае, фонарь выглядел крепким, хоть и не новым, да и будучи внутри, я не увидел никаких протечек. Если бы меня спросили, сколько лет прошло с последнего ремонта, я бы дал лет восемь-десять — незадолго до того, как сам купил соседний дом. Но в том, что ни о какой сотне лет не шло и речи, я был абсолютно уверен — материал, который использовали для гидроизоляции, был вполне свежим.

Ладно, уже кое-что — по крайней мере, по этому пункту соседа можно обрадовать.

Я ещё раз огляделся по сторонам и пополз вниз. Судя по доносящимся из сада голосам, у Джанлуки образовалась компания.

— Ты что это, экскурсии сюда водить вздумал? Мало тебе одного сверзившегося, хочешь добавить? А отвечать потом перед синьорой Летицией снова мне, да? — в незнакомом голосе слышалась откровенная угроза. Я вывернул из-за кустов и вляпался в самый центр мизансцены. Кроме меня, в ней участвовали трое — Джанлука, неизвестный мне чернявый здоровяк средних лет и почему-то Симоне. Он-то здесь каким боком?

— Ты чего там шастаешь, а? Ты кто вообще такой? — завидев меня, начал было чернявый, но Джанлука его оборвал.

— Хочу напомнить, Филиппо, что это я здесь хозяин, а не вы, — мне уже был знаком этот его спокойный тон, и я вновь порадовался такому очевидному самообладанию. — Синьора Летиция, несомненно, тоже, но она далеко, и потому все текущие решения я волен принимать сам. Как и приглашать к себе тех, кого сочту нужным. Вы поставлены здесь старшим, но не надо мной, а над своей бригадой, которая, кстати, разбежалась, а вы даже не удосужились приехать, когда один из них умер, и все проблемы с полицией предоставили разгребать мне. Да ещё и накричали на меня безобразно, когда я вас уведомил об инциденте. Как-то у вас всё странно получается с контролем над ситуацией... выборочно очень. Не находите?

Здоровяк осклабился.

— Ах выборочно? Ну вот сам с синьорой Летицией и разбирайся, раз такой взрослый. Я не виноват, что у вас тут такое гнилое местечко, где людей калечат и даже доводят до смерти — я строитель, взялся за определённую работу и привёз своих людей, за которых ручаюсь...

— ...и они работают кое-как, — вставил я. — Во всяком случае, местами — наверное, когда вы не отслеживаете процесс своим высокопрофессиональным оком. Фасад со стороны моря пузырится, как яичница, а вы тут права качаете.

— Да кто ты такой?! — взревел детина, явно потеряв терпенье.

— Синьор Филиппо, — неожиданно пискнул Симоне, — не кричите, это синьор...

— Сосед, — перебил я, коротко глянув ему прямо в глаза — мол, не надо имён. — Я — просто сосед, который тоже кое-что понимает в строительстве. И вынужден задарма выполнять вашу работу, между прочим.

— А я тебя об этом не просил. И советы свои можешь засунуть... — договорить он не успел, зажатый в кулаке телефон выдал громогласную трель. Он глянул на экран и расплылся в улыбке. — Отлично. Вот сами сейчас всё и объясните... слушаю, синьора Летиция! Да, я на месте, с внуком вашим беседуем. Он тут времени зря не теряет, весь в вас, да... сразу видно, чей внук. Общественность в помощь привлёк, пока меня не было. Какую? Нет-нет, не его... соседа здешнего — ну, как он говорит. Что? Включить громкую связь? Да, конечно.

Он тыкнул в экран и выставил телефон перед собой, точно пистолет нацелил.

— Джанлука? Ты меня слышишь? — голос, искажённый динамиком, имел какой-то странный металлический тембр.

— Да, бабушка.

— Летиция. Я же просила.

— Извини.

— Что ты вытворяешь? Какой сосед? Почему ты мешаешь Филиппо работать? — женщина говорила короткими рублеными фразами, будто забивала гвозди. — Ты же заинтересован в успехе. Уж точно не меньше моего. Зачем тебе конфликт?

— А конфликта нет, просто Филиппо не может справиться со своими людьми, — вполне мирно отозвался Джанлука. — Я-то как раз очень заинтересован, чтобы всё получилось, но кое-что уже придётся переделывать — я своими глазами видел недочёты в их работе. И они очевидны даже мне.

— Ты прораб? — с некоторой иронией осведомилась трубка.

— Нет, но и не слепой. Если кусок свежей стены отваливается от простого тычка — это разве нормально?

— Синьора Летиция... — попытался вмешаться Филиппо. — Я...

— Помолчи, — скомандовали на том конце провода. Последовала короткая пауза, после чего трубка выдала: — Вот что. Джанлука, приезжай в Рим. Послезавтра. Обсудим наши планы ещё раз. Филиппо — ты тоже, но прямо сегодня. Собирай нормальную бригаду. Срок тебе — четыре дня максимум. С оплатой договоримся. Лечение тем двоим обеспечь достойное. И прекращайте базарить, особенно при чужих. Всё понятно?

— Да, — ответ прозвучал в унисон, и на том конце отключились. Мне показалось, что Филиппо с трудом сдержал вздох облегчения. Симоне же от этой беседы вообще стал чуть ли не прозрачным, хотя он и вовсе был не при чём.

— Какая чудесная у вас бабушка, — светским тоном заметил я. — Ей бы армией командовать.

— О да, она может, — хмыкнул Джанлука. — Простите, что невольно заставил вас присутствовать.

— Пустяки. Ну ладно, мы пойдём, наверное... да, Симоне? Вы заходите вечером, Джанлука, пропустим стаканчик. Всего хорошего, синьор Филиппо, — я кивнул, развернул одеревеневшего Симоне за плечо и отплыл в сторону ворот, не оглядываясь. А оказавшись снаружи, немедленно поинтересовался:

— Вы как туда попали?

— Да я к Джанлуке шёл, — начал оправдываться Симоне. — Он меня звал дом посмотреть... раньше ещё. Я не знал, что вы тоже там. Я вошёл, а там как раз этот приехал... ну, Филиппо который. Он меня спрашивает — где, мол, хозяин? Не знаю, говорю, сам ищу вот. Ну а тут и Джанлука подошёл — а вас мы на крыше видели...

— Понятно. Ладно, прораб тот ещё фрукт, как я и думал. Поговорю вечером с Джанлукой, если он всё-таки зайдёт. Да отмёрзните уже, Симоне, что с вами? Хамов, что ли, не встречали никогда?

— Встречал, конечно, — усмехнулся он. — Просто расслабился, тут у вас так хорошо... уж больно неожиданно было напороться здесь на подобного типа.

Мы вышли на нашу террасу — Нинетта неторопливо собирала обед. Полдня прошло как-то незаметно — большинству наших гостей надо было скоро уезжать, и отправить их голодными, разумеется, никто бы не позволил. По ступенькам от моря неспешно поднимался Джек — за пару последних лет он немного поплыл, но всё равно ещё выглядел настоящим ковбоем. Если, конечно, ковбои в таких ущербных плавках вообще существуют в природе.

— А хорошее у вас море, — благодушно заметил он. — Недаром в соседней бухте приличные люди швартуются... там ведь каждое лето кто-то стоит, да?

— Обычно да, приплывают-уплывают, но подолгу она не пустует, — отозвался я. — Выпьешь перед обедом?

Джек оглянулся, нет ли в поле зрения Марисы, и азартно кивнул. Расчёт был прост — если он успеет выпить достаточно, то за руль сядет она. И выбираться по нашей узкой дорожке на их монстрообразном кадиллаке придётся ей — а он зато сможет ею командовать. Этот трюк он пытался проделать каждый раз, и я охотно предоставлял ему такую возможность; Джек ни за что бы в этом не признался, но Мариса водила не в пример лучше, так что целее будут все — и машина, и пассажиры.

— А с чего ты взял, что там стоят приличные люди? — поинтересовался я.

— Так они мимо нас проходили, — объяснил он. — Мужик, значит, и девушка с ним. Гуляли по берегу до соседней деревушки, где Аврора с братом живут. А может, в магазин понадобилось... ближайший же там? Ну и поздоровались — по-итальянски, но с акцентом. А я сразу смекнул — американцы. Ну и врезал им в ответ на их родном — я ж умею, ты знаешь.

— О да, — кивнул я, стараясь не заржать. Воображаю, как это выглядело...

— Они были в восторге, — на всякий случай уточнил Джек, если я вдруг чего-то не понял.

— Не сомневаюсь.

Это было обычным делом — тем, кто вставал на яхтах в соседнем заливчике, действительно было проще всего пройти по берегу, если нужно было в магазин за какой-нибудь мелкой надобностью. Городок с той стороны горы был маленький, но несколько лавок там, конечно, имелось. Да и просто пройтись вдоль моря было приятно — дорожка была живописной. Однако про её существование надо было знать — наверное, те люди вставали здесь не впервые.

— Ну я так и знала! Джек, ты опять напился, да? Опять мне за руль садиться? — Мариса вышла на террасу и возмущённо упёрла руки в боки. Это было чистой проформой — она прекрасно знала все его примитивные уловки и просто отыгрывала привычную роль. — Мауро, ну ты-то куда смотрел? Нам же ехать скоро!

Я лишь развёл руками — что поделать, вот такие мы свиньи. Она ещё поворчала и отправилась переодеваться.

За обедом всех разморило — сегодня было как-то особенно жарко, и Сильвио выпил аж четыре чашки кофе, чтобы не уснуть за рулём. Розина могла бы его подменить, но он любил водить машину сам, и она не спорила. Она вообще почти никогда с ним не спорила — разве что в шутку, не то что со мной когда-то. Разговор тёк вяло, каждый уже думал о своём. Пора было прощаться.

— Мам, ну вы ещё приезжайте, а? — Кьяра обняла Розину, положив голову ей на плечо — надо же, как вымахала, почти одного роста уже с матерью стала.

— Непременно, — ответил за них обоих Сильвио. — Мауро, пустишь нас в конце месяца на недельку? У меня в ближайшее время беготня — в Милан надо, потом в Болонью... и у Розины несколько материалов важных должно выйти. Хочу после этого посидеть тихо, чтоб никто не доставал.

— Ты же в Амальфи хотел? — удивилась Розина.

— Потом, — махнул рукой он. — В августе поедем... ну или в сентябре. Тащиться туда... и там кругом полно знакомых, не то что здесь.

— О чём речь, Сильвио, в любое время. Я всегда рад, ты же знаешь, — заверил я.

Гости разъехались, и оставшиеся разбрелись кто куда. Я поднялся к себе, бухнулся на кровать и незаметно задремал — правда, снилась какая-то чушь, явно навеянная сегодняшним визитом в Летицию. Надо же, оказывается, бабушку Джанлуки тоже зовут Летиция... семейное имя, что ли? надо будет спросить при случае...

— Мауро... Мауро, ты спишь?

Вот почему надо задавать такие вопросы стопроцентно спящему человеку? Сплю.

— Мауро...

Да господи ты боже мой... сплю я!

Хотя нет — теперь уже нет.

— Чего? — Бель сидела на корточках возле кровати, совсем как вчера перед ужином, и была одета по-городскому. — Что такое? Ты куда-то собралась?

— Поеду я.

— Ты же завтра с утра хотела.

— Да, но лучше сейчас. Завтра дел много, боюсь не успеть, да и толкаться в пробках с утра не хочется. Ты во вторник приедешь?

— Обязательно. Я тебе позвоню, как поеду — встретимся на объекте сразу, хорошо?

— Ага. Не скучай.

— Тебя проводить?

— Лежи, Нинетта проводит, — усмехнулась она. — Ты так сладко спал, даже будить было жалко.

— Ну ладно. Иди сюда.

Короткий поцелуй, небольшая возня — "ой, ну ты чего... ну Мауро, я же не уеду, хватит..." — и пришлось её всё-таки отпустить. Дверь за нею закрылась, я снова ненадолго отключился, а потом просто валялся, перебирая рабочие записи — как-никак, завтра понедельник, надо быть в курсе, наверняка насыплется куча новых вводных. С улицы доносилось негромкое бренчание — видать, Стефано осваивал новую гитару. Он довольно прилично играл, и мне нравилось слушать его упражнения. Что же это за вещь? Что-то знакомое... то ли мерещится, то ли и впрямь тема из Дебюсси. Да, точно — из "Отдыха фавна". Это всегда было для меня удивительно — сын слушал совершенно другую музыку, но играл почти всегда что-то классическое. Не сугубо гитарное, а просто известные темы из симфонической музыки или даже оперы, перекладывая самостоятельно на свой вкус.

Красиво...

За ужином было непривычно пусто — за несколько дней общего сбора я успевал привыкнуть, что стол полон народу. Джанлука тоже не пришёл — видимо, ему было неудобно ходить к нам каждый вечер как в ресторан.

— Где ж сосед-то наш? — спросила Нинетта, будто прочитав мои мысли. — Позвали бы его, что ли... нехорошо, сидит там парень один.

— Да я звал, но ему неловко, наверное.

— Неловко, но я всё равно пришёл, — послышалось за моей спиной. — Там и правда как-то грустно... особенно теперь, когда я знаю, что вы под боком. Не прогоните?

— Джанлука! — Стефано вскочил с места, обрадовавшись так, будто они год не видались. Наверное, тоже внезапно ощутил ту же пустоту, что и я. — Нинетта, сиди, я сам ему тарелку принесу. Садись давай!

— А знаете, Джанлука, — заговорил мой отец, когда соседа устроили за столом, — я только сегодня вспомнил. Я ведь знаком с вашим отцом. Пьетро Габбьяни, химик — это же ваш отец? Профессор в Пизе, правильно?

— Да, — удивлённо кивнул Джанлука. — А откуда же, синьор Бальдассаре?

— Это давно было, лет десять назад. Я тогда только начинал работать во Флоренции, и встал вопрос по части атрибуции и датировки одной вещи... у меня тогда ещё было маловато связей там, а в Рим обращаться не хотелось. Я и попросил помощи у флорентийского коллеги, а он посоветовал обратиться к вашему отцу — его лаборатория занималась нужным мне анализом. Он мне тогда очень помог. Передавайте ему привет при случае — если он меня вспомнит, конечно.

— Обязательно! Я уверен, что вспомнит, — широко улыбнулся Джанлука. — Надо же, как тесен мир. Это удивительно — я ведь и синьора Мауро знал раньше, чем довелось познакомиться лично... просто какое-то волшебное место тут, столько замечательных людей пересекается. Я не знаю, каких богов благодарить за то, что мне посчастливилось здесь оказаться... все мне так помогают, просто как родному. Даже если с этой виллой ничего не получится, мне всё равно несказанно повезло, что я сюда приехал.

— Ну почему ж не получится, — пожал плечами я. — Она очень запущена, это верно, но ничего нерешаемого там нет. Дорого, да, — но если ваша бабушка твёрдо намерена вкладывать солидные средства, то всё получится. Прораб у вас, конечно, не самый удачный, но и на полного профана не похож. Если его шпынять иногда, то всё будет в порядке. Я возьмусь это делать время от времени, если дадите добро... мне не сложно, всё равно до ноября я по большей части здесь. Ну а там уже будет попроще, я думаю... тем более что зимой в нашей глуши вряд ли кто согласится работать, уж больно тут тоскливо.

— Вы... вы правда готовы это делать? — Джанлука аж запнулся от неожиданности. — Правда? Мауро, ну вот точно — я настоящий везунчик! Спасибо вам!

— Да погодите, — усмехнулся я. — У вас ещё бабушка имеется, и с ней, как я успел уяснить, не особо поспоришь. Она кого угодно построит — и прораба вашего, и меня заодно. Так что вы сперва с нею договоритесь.

— Договорюсь обязательно. В конце концов, — хитро улыбнулся он, — у неё же есть условие — непременное участие Филиппо. Ну а меня тогда будет своё — ваш патронат. Чем не сделка?

Все рассмеялись.

— Ай да парень, — одобрительно проговорила Нинетта. — Молодец, шустро соображаешь. Тогда послушай-ка теперь и моё условие — к столу не опаздывать. Днём делай что хочешь, а за ужином чтоб был как штык, стара я уже дважды всё греть. Расписание наше ты теперь знаешь, что едим — тоже. Всяко лучше, чем на тех консервах, что ты там в одиночку трескаешь. Понял?