Вместе (гет)

Котенок. Маленький взъерошенный бездомный котенок.

А во всем остальном — мальчишка как мальчишка: лохматые волосы, которые, отрастая, наверняка завились бы в крупные кудри; симпатичное, но, в общем-то, обычное лицо. Возможно, потеряв детскую округлость черт, оно станет даже красивым, но сейчас это был самый обыкновенный, только-только начинающий входить в юношество мальчик, который, стоит сказать, все-таки чем-то смахивал на знаменитого Дэна Редклифа.

Таким было мое первое впечатление от Гарри Поттера.

«Можно подойти ближе?» — с непонятно откуда взявшейся робостью спросил Блэк.

«Ты чего? Конечно, можно, это же твой крестник!» — не поняла я Сириуса, с интересом рассматривая в буквальном смысле «пупа земли» этого мира.

«Пуп земли» сидел на качелях, уныло опустив худенькие плечи, ковырял землю носком старенького кеда, время от времени шмыгал носом и нервно поправлял нелепые круглые очки. В свете фонаря было хорошо видно, что он был одет в старую, когда-то белую футболку, которая висела на нем как на вешалке, и вполне приличные джинсы, в которых поместилось бы еще трое мальчишек. Гарри пришел в парк через час после нашего прибытия, чем-то глубоко обиженный и подавленный. Что он делает на улице в такое позднее время? Почему не дома? Его выгнали?

Сириус, нервно припадая к земле, медленно двинулся к крестному сыну. Я молчала и не вмешивалась, ожидая развития событий. Интересно, Гарри испугается? В каноне испугался. В фанфиках... Ну, там их первую встречу как только не обставляли.

Услышав шорох, Гарри испуганно вздрогнул, вскинул голову...

Твою мать!

В глубине его глаз бушевал шторм, и искрился гранями холодный изумруд. Там цвела молодая крапива, и крылась темная бездна. Загадочно мерцал горный малахит, лениво грелись бирюзовые ящерки, колыхалась на ветру трава, горел морской закат, наливались сладостью яблоки... И тянуло, тянуло туда, в испуганную зелень, маня то ли прыгающими болотными огнями, то ли сияющими — Святого Эльма... Или меня просто привлекла отразившаяся в его зрачках светло-зеленая вспышка закатившегося за море солнца?

Ролинг хотела сделать Гарри Поттера рядовым мальчиком. Но в дело вмешались толпы фикрайтеров и дали его глазам столько силы и красоты, что вышибало дух.

Я назвала Гарри Поттера обычным? Пристрелите меня за эту ересь.

Сириус наклонил голову набок, заскулил и неуверенно завилял хвостом, демонстрируя свое расположение. Гарри расслабился, помедлил, но все-таки протянул руку и погладил нас по голове.

Бог мой, какой он хрупкий! Дурсли его совсем не кормят, что ли? У него же явный авитаминоз и недостаток кальция.

Гарри улыбнулся. Зеленые глаза заискрились смехом, на щеках появились симпатичные ямочки, он будто весь засветился. Потрясающая, совершенно невероятная улыбка!

Я таяла под взглядом изумрудных очей, чувствуя, как наплывает поток неконтролируемой материнской нежности. Гарри... Пусть он выдумка, дитя учительской фантазии, но, черт возьми, ребята из моего мира сделали его настоящим! Он живой, теплый, на пальцах у него заусенцы и мелкие царапины, и его кожа пахнет яблочным пирогом и чем-то особенным, присущим только ему. Я смотрела на паренька и осознавала, что костьми лягу, но проведу его по войне так, чтобы он испытал как можно меньше боли. Пусть Гарри для неё создан, но совершенно её не заслуживает.

— Ты чей? — спросил Гарри чуть хрипловатым голосом.

Сириус не удержался и поддался собачьим инстинктам, облизав солоноватую мозолистую ладонь. От избытка чувств хвост ходил из стороны в сторону, выписывая в воздухе чуть ли не восьмерки. Из глотки вырывалось радостное повизгивание. Сириус прямо-таки фонил счастьем. Надо было его привести в чувство, пока он снова не потерял рассудок, но спускать его на землю просто не поднималась рука.

— Бродячий, — догадался мальчик, оглядев худые бока. — Хозяина нет, да? И дома нет. И позаботиться о тебе некому. Ты совсем один, да? — в голосе зазвучала настоящая тоска.

Сириус чуть пришел в себя и уже с тревогой всмотрелся в печальное лицо Гарри. И темные круги под глазами, и худое тело, и бледная кожа вкупе с обносками ему очень сильно не понравились.

— Зато ты свободный, — уже с неприкрытой завистью сказал Гарри. Его взгляд затуманился, мальчик погрузился в какие-то свои мысли. — Никто ничего от тебя не требует, никто не заставляет тебя быть кем-то... Если бы у меня был хоть кто-то, кому нужен настоящий я, а не мое имя, было бы не так... страшно. У меня ведь даже настоящих друзей нет! Рон прилип ко мне, когда узнал, кто я, а Гермиона... Гермиона считает, что для меня это нормально — каждый год схватываться с Волдемортом. Знаешь, когда я рассказал, что я чуть не умер в Тайной комнате, но все-таки убил василиска, она поохала, но восприняла спокойно. Ну да, конечно, я её от тролля спас, я дважды победил Волдеморта, мне положено всех спасать! А Рон еще на шахматной доске заявил, что только я и должен спасать этот чертов мир... Они, конечно, меня любят, но я для них сначала спаситель и герой, и только потом человек... Знали бы они, какие мне снятся кошмары...

А мальчик-то не такой уж и лопух!

«Какая доска? Какая Тайная комната? Его чуть не убил ВАСИЛИСК?! Рысь, ты понимаешь, что он говорит???» — в панике спросил Сириус. С каждым словом Гарри его глаза становились все больше и больше, а в мешанине самых невероятных эмоций можно было захлебнуться: и гнев, и страх, и паника, и гордость, и непонимание... Но по-настоящему удивляло его желание схватить Гарри в охапку и спрятать подальше. Я и не ожидала, что отцовские чувства Блэка проснуться так быстро.

«Я понимаю, что у Гарри нет нормальных друзей и что Дамблдор слишком стар для директорского кресла! У него по школе тролли с василисками разгуливают, да еще и Волдеморт каждый год заглядывает! Нормально, а?» — ответила я.

Я едва успела перехватить контроль над телом и не допустить распсиховавшегося Сириуса до превращения.

«Пусти... Мне нужно... Я должен!» — бессвязно кричал Блэк. Эмоции его захлестывали, он терял над собой контроль и... И снова становился собакой.

Я разозлилась.

«Держи себя в руках! Мы не можем использовать магию. Гарри здесь — единственный волшебник. Представляешь, как удивятся в Министерстве, когда засекут анимагию рядом с двенадцатилетним мальчиком? Да очнись ты!»

«Заклятье Надзора на анимагию не распространяется», — уже спокойнее сказал Сириус. — «Пусти, Гарри должен знать обо мне правду».

«Хочешь, чтобы он потом с ума сошел от беспокойства? Ты в розыске и невиновность доказать не можешь, забыл? Пусть Гарри считает тебя собакой. Лето мы проведем с ним, а потом доберемся до Хогвартса. Лучше все рассказать ему, когда он привяжется к тебе-псу. Тебе-человеку он не довериться так быстро».

«Ты хоть понимаешь, как по-слизерински это звучит?», — оскорбился Сириус. — «Я не буду играть с его чувствами!»

Тридцать лет мужику, а рассуждает так... наивно! А ведь показался почти нормальным. Ну да, в Азкабане жизни не учат и думать мешают, но такой подход просто нежизнеспособен! И это нелепое обвинение в слизеринском мышлении... Вот вам и ключ к противостоянию Гриффиндора и Слизерина: красные — неизлечимые романтические идеалисты, зеленые — реалисты, верные только себе и своему Роду, и девиз у них: «хочешь жить — умей вертеться!».

— ...Иногда я думаю, что зря не принял дружбу Малфоя. Он, хотя бы, заинтересовался мной еще до того, как узнал, что я Гарри Поттер. Он ведь первым заговорил со мной, а я выглядел тогда настоящим оборванцем: в старой одежде кузена, встрепанный, в перемотанных скотчем очках... А он только поинтересовался, из маглов я или нет, на мой статус ему было наплевать, — продолжал Гарри.

«Потом все объясним, и я лично извинюсь за обман», — сказала я твердо. — «А сейчас забудь о своем гриффиндорском воспитании и побудь реалистом. Ты останешься собакой. Сейчас ты можешь по-настоящему быть с ним только так. Захочешь что-то сказать — напишешь письмо. Усек? Или надо объяснять, что Гарри не умеет защищать разум, а Дамблдор — легилимент?»

Сириус был зол, как сто чертей, но идею усек. Поэтому, когда я отдала тело под контроль законного хозяина, он лишь вздохнул и лизнул ладонь крестника. Ну, в самом деле, Гарри неглупый мальчик и все поймет, когда узнает правду.

«Я послушаю тебя, Рысь», — неохотно сказал мне Сириус. — «И буду слушать и впредь... только если ты научишь меня Древней Магии».

В груди ёкнуло от испуга. Все-таки, зря я так подробно рассказывала о мифах моего мира. И зря назвала себя ведьмой из легендарного Рода.

Что же мне делать?

В ответ подсознание издевательски выдало: «Назвался груздем — полезай в кузов».