Легок спуск (гет)

— Кажется, мне поручают меньший объем работы, чем тебе, — задумчиво сказала Гермиона, окидывая взглядом стопку перебранных дел.

Как можно забыться в работе, когда ты выполняешь ее всего за пару часов? Гермиона больше уставала в Хогвартсе, пытаясь выучить огромный объем информации в короткие сроки. Здесь же она снова и снова получала задания, но справлялась с ними так быстро, что свободного времени у нее оказывалось слишком много.

Терри оторвался от созерцания колдографий и удивленно на нее посмотрел.

— С чего ты взяла?

— Ну, я уже давно все закончила, а у тебя еще дел невпроворот.

Он засмеялся.

— Открою тебе секрет: все дело в том, что ты действительно работаешь. А я постоянно отвлекаюсь на всякие мелочи...

— ... вроде Кэсси? — лукаво улыбнулась Гермиона.

— Не понимаю, о чем ты, — невозмутимо ответил Терри.

— Гермиона? — в кабинет заглянул Гарри. — Можно тебя на пару слов?

Гермиона быстро встала из-за стола, и последовала за другом.

Гарри выглядел так, словно не спал уже неделю: темные синяки под глазами, уставший взгляд. Казалось, что если он закроет глаза хотя бы на пару секунд, то тут же заснет.

— Что случилось? — встревоженно спросила Гермиона.

— Мы нашли Паркинсон, — Гарри облокотился о стену. — Она была в маггловском районе — вот уж где мы ее точно не ожидали встретить.

— И что? Она подтвердила, что была с Малфоем?

Он покачал головой.

Значит, Малфой соврал. Это было неудивительно, разве можно было вообще ждать от него хоть капли правды?

— Она не подтвердила, потому что не помнит ничего за последнюю пару недель, — сказал, наконец, Гарри.

— Что? Как это, не помнит?

Гермиона вспомнила про лежавшую в Мунго Гринграсс. Дело принимало новые обороты.

— Я думаю, что и к ней, и к Гринграсс применили Обливейт. Вряд ли это просто совпадения, — Гарри покачал головой.

— Конечно, — кивнула Гермиона, — наверняка они знали что-то, что не должны были знать.

— Осталось только выяснить что именно.

* * *

Маршрут от собственного кабинета до камеры Малфоя стал уже таким привычным — за то недолгое время, что Гермиона здесь работала, она бывала там практически каждый день. И сейчас она шла по длинному коридору, привычно сжав в руках волшебную палочку. Гермионе не чувствовала себя в безопасности, даже здесь.

Она зашла в огромное светлое помещение с камерами, поздоровалась с охранником, вывернула карманы на предмет запрещенных вещей, и застыла на месте. Идти к Малфою совершенно не хотелось.

— Я могу сопроводить вас, мисс Грейнджер, — улыбнулся старый аврор.

— В этом нет необходимости, я не боюсь его, — ответила Гермиона, и направилась к камере.

Это была правда — она не боялась. Что он может сделать с ней без палочки и со связанными руками? Ее давно не задевали слова о чистоте ее крови или об ее друзьях.

Набрав код, Гермиона открыла камеру и вошла внутрь. Малфой лежал на койке и смотрел в потолок, на ее появление он никак не отреагировал, словно и вовсе не заметил. Он был одет во все черное, будто в трауре, и выглядел так же. Кажется, он давно похоронил свою надежду выйти на свободу.

— Малфой? — окликнула его Гермиона.

Она села на стул и поежилась. Камера напоминала холодильник: светлая, холодная, утонувшая в тишине.

— Грейнджер? — скопировал он ее интонации.

Встать или хотя бы повернуть голову в ее сторону он не удосужился.

— Мы нашли Паркинсон, — сказала Гермиона, наблюдая за его реакцией.

Малфой напрягся, но ничего не сказал.

— Она не подтвердила твое алиби...

— Что?! — Малфой привстал на кровати.

— ...потому что ничего не помнит, — продолжила Гермиона. — Несколько недель из ее жизни просто стерто.

Она ждала расспросов о Паркинсон, о том, кто с ней это сделал, но Малфой молчал. Теперь он повернулся к ней лицом, и, присмотревшись, Гермиона заметила несколько ссадин на его щеке и рассеченную бровь.

— Откуда это?

— Что? — ответил он раздраженно.

— Эта красота на твоем лице — откуда?

— Серьезным аврорам не нравится, когда с ними шутят, — усмехнулся он.

Гермиона удивленно посмотрела на него.

— Что, Грейнджер, не ожидала такого от блюстителей порядка?

Казалось, что Малфою было очень весело. Хотя ничего смешного в этой ситуации Гермиона совершенно не видела.

— Что... Что ты им такого сказал?

Он отмахнулся.

— Это неважно.

Вероятно, нужно было сказать что-то действительно мерзкое, чтобы обычно хладнокровные авроры применили физическую силу. Гермиона с трудом могла себе это представить.

— Что ж, — холодно сказала она,— это научит тебя держать язык за зубами. Тебе ведь не хочется повторения этого, — Гермиона указала на его лицо.

Малфой засмеялся, но тут же поморщился и схватился за бок. Его реакция была настолько странной, что Гермиона опешила от удивления.

— Мне не привыкать, — усмехнулся он.

— Подними рубашку, — вдруг попросила она, встав со стула.

Ужасная догадка пронзила ее словно молния. Больше всего на свете Гермиона хотела, чтобы она не оправдалась.

Малфой удивленно на нее посмотрел.

— Я, конечно, сижу здесь довольно давно, но ты все равно не в моем вкусе...

— Подними эту чертову рубашку, — повторила Гермиона, сжимая в руках палочку.

Несколько секунд Малфой сидел неподвижно, но потом все же медленно поднял рубашку. Аккуратно взявшись двумя пальцами за ткань, он потянул ее наверх, оголяя бледную кожу.

То, что увидела Гермиона, повергло ее в шок. Она еле сдерживалась, чтобы не закрыть рот руками от ужаса. На Малфое не было живого места: все было покрыто огромными желтеющими синяками и алыми ссадинами, кое-где виднелись кровоподтеки. Чтобы добиться такого результата, нужно бить человека не один раз.

— Как тебе? — поинтересовался он. — Красиво, не правда ли? Да здравствует английский аврорат, самый справедливый в мире!

Гермиона покачала головой. Разве могли это сделать люди, хранящие покой магического мира? Это совершенно не укладывалось в ее голове и противоречило представлениям о Министерстве и законах.

— Что ты им такого сказал? — тихо спросила она.

— Ничего, — Малфой опустил рубашку. — Большая часть авроров, которая занимается моим делом, так или иначе пострадала от Упивающихся. Кто-то был ранен сам, у кого-то были ранены или убиты родные и близкие.

— Но при чем тут ты? — Гермиона непонимающе смотрела на него.

— При том, — он задрал рукав, оголив предплечье с меткой, которая была еле видна. — И я Малфой, не забыла?

В этот раз фраза была произнесена без гордости.

— Но ты ведь никого не убивал, — Гермиона говорила уверенно, хотя и сама сомневалась в своих словах.

— Отец убивал, — ответил Малфой. — Что, не такие уж и святые твои авроры, не правда ли? — усмехнулся он.

Наказывать человека за ошибки родителей, пускай даже это был треклятый Малфой, было слишком жестоко и неправильно. Гермиона прокручивала в голове возможные варианты решения проблемы.

— Почему ты никому не скажешь? — наконец, спросила она.

— Мерлин, Грейнджер, какая же ты дура, — Малфой устало облокотился о стену. — Да плевать всем. Пле-вать.

Гермиона подошла ближе, неуверенно сжимая в руках палочку.

— Давай я заживлю раны?

— Ты что, еще и подрабатываешь колдомедиком? — едко поинтересовался он.

— Снимай рубашку, Малфой, — вздохнула она.

На удивление, он не спорил. Быстро расстегнув рубашку, он аккуратно положил ее рядом с собой на кровать.

Гермиона посмотрела на его спину — она тоже была покрыта синяками. Наверняка его пинали ногами. От этой догадки у Гермионы по коже пошли мурашки.

Она дотронулась пальцем до глубокой царапины на ключице, и Малфой поморщился.

— Больно?

— Приятно, Грейнджер, не останавливайся.

Если быть откровенной, то ей самой не раз хотелось ударить Малфоя, как тогда, на третьем курсе. Но сейчас она понимала, что никогда не испытывала такой злости и ненависти.

— Почему они не использовали магию? — поинтересовалась Гермиона.

— А какое в этом удовлетворение, палочкой махать? То ли дело — кулаком засадить, — Малфой печально улыбнулся.

Гермиона провела рукой по ребрам и слегка надавила в одном месте.

— Здесь больно?

Малфой покачал головой.

— А здесь? — она надавила чуть выше.

— Да, — поморщился он.

— Похоже на трещину, — вздохнула она.

На войне ей иногда приходилось использовать различные заклинания заживления, но сращивать кости она не умела. Помнила заклинание, но всегда был риск повторить ошибку Златопуста и лишить Малфоя вообще всех ребер.

— Что, всезнайка Грейнджер не такая уж и всезнайка? — ухмыльнулся он. — Расслабься, заживет.

Гермиона отстранилась и посмотрела на результат своей работы. Синяки никуда не исчезли, но глубокие царапины зажили, от ссадин остались легкие следы.

— Это все, что я могу для тебя сделать, — сказала она, поднимаясь.

Малфой ничего не ответил и потянулся за рубашкой.

— У меня такое ощущение, что тебе все равно, — заметила Гермиона.

— Все равно? — усмехнулся Малфой. — Я каждый день думаю, что не доживу до вечера. Единственной надеждой была Панси, но я и ее лишился.

Гермиона увидела в его глазах боль и страх, и ей стало не по себе.

— Не вздумай меня жалеть, Грейнджер, — зло сказал он. — Твоя жалость мне нужна меньше всего.

— Как же ты пережил, что тебе помогла грязнокровка, — огрызнулась Гермиона.

— Захочешь выжить — не с таким смиришься, — кисло улыбнулся Малфой.

Не найдя, что ответить, Гермиона вышла из камеры и, хлопнув дверью, заперла ее. Миновав коридор, она дошла до пункта охраны.

— Я уже хотел идти за вами, мисс Грейнджер, — улыбнулся ей аврор, — вы были в камере так долго.

— Я пыталась его разговорить, — осторожно ответила Гермиона.

— С такими, как он, бесполезно разговаривать.

Аврор все еще улыбался, но взгляд его был холодным. Интересно, он тоже избивал Малфоя?

— Конечно, — она улыбнулась в ответ и поспешила покинуть помещение.

* * *

После работы Гарри и Гермиона зашли в «Чайный пакетик Роза Ли» на Косой Аллее. Это было небольшое и уютное заведение, где подавали самый вкусный в магическом мире чай. Секреты его приготовления не разглашались, и некоторые шутили, что пьют смесь чайных листьев и крысиных хвостов, или еще чего хуже.

Гермиона наблюдала за магическими рисунками на стенах — диковинные цветы медленно распускались, их яркие лепестки падали и превращались в новые, еще более прекрасные. Поистине завораживающее зрелище.

— С каких это пор ты стала жалеть Малфоя? — голос Гарри оторвал ее от созерцания рисунков и вернул к неприятному разговору.

— Мне не было его жаль, когда он сказал, что ссадины на лице из-за его длинного языка, ведь он заслужил их, хотя я и не одобряю такие методы, — ответила Гермиона. — Но разве справедливо наказывать его за ошибки отца? За то, чего он даже не совершал, только из-за того, что они носят одну фамилию?

— Мне действительно жаль, что я не смогу здесь ничем помочь, — Гарри вздохнул.

— Почему не сможешь?

— Потому что я ничего не решаю, Гермиона! — он повысил голос, из-за чего многие посетители повернулись к их столику. — Я всего лишь стажер, я не полноценный аврор, — добавил он тише. — Мое мнение иногда учитывают, а иногда нет. И если они считают нужным это делать, то будут продолжать.

Похоже, единственное спасение Малфоя — выйти на свободу.

Мысли, почему она думает о судьбе человека, которого презирала все эти годы, не давали Гермионе покоя. Чувство справедливости до сих пор не покинуло ее, даже если эту справедливость требуется применить к Малфою.

Они распрощались с Гарри, и она решила зайти в «Аптеку Малпеппера» за травами. В темном помещении было мало людей: одна старушка разглядывала лапки летучих мышей на витрине, немолодая женщина перебирала разноцветные склянки на витрине, и у корзин с ингредиентами стоял еще один человек. Гермиона узнала в нем Теодора Нотта.

— Грейнджер, — протянул он, — какая встреча.

— Могу я задать тебе пару вопросов? — неожиданно даже для себя спросила Гермиона.

— А что будет, если я откажусь? — хитро улыбнулся Нотт. — За мной придут авроры и спросят меня еще раз, но уже по-плохому?

Гермиона покачала головой.

— Авроры тут не при чем. И тебе ничего за это не будет.

Нотт выбрал несколько мышиных хвостов и положил их в мешок.

— Как думаешь, — спросил он, — какой корень Мандрагоры лучше использовать для зелья? Сушеный или свежий?

— Зависит от зелья, — пожала плечами Гермиона.

Она подошла к травам, взяла несколько пучков приятно пахнущих цветов для успокаивающего зелья, и встала в очередь, чтобы расплатиться.

Если бы Нотт попросил ее поговорить, Гермиона бы точно сказала нет. Поэтому она совсем не удивилась, когда не услышала утвердительного ответа на свою просьбу. Скорее, почувствовала облегчение, потому что совсем не знала, о чем можно было его спросить. Больше всего ее сейчас волновало, что же знали Паркинсон и Гринграсс, и кто еще может это знать. Если случится еще одно нападение — среди магов начнется паника. Но разве Нотт мог дать ей ответы на эти вопросы?

— Грейнджер? — он окликнул ее, когда она уже почти покинула аптеку.

Она обернулась. Нотт стоял, сжимая в руках пакеты с ингредиентами и улыбался.

— Так что там насчет вопросов?