Магия любви (гет)

Регина больше не появлялась. Некоторое время не появлялся вообще никто. Никто не призывал Румпельштильцхена на помощь. Будто жители Зачарованного леса решили дать им возможность насладиться медовым месяцем. И они наслаждались. Именно в это время Белль решилась проникнуть на запретную территорию — лабораторию Румпельштильцхена.

Первый раз она немного боялась, что ее без разговоров выгонят, но все-таки пришла и устроилась в кресле у окна с книгой в руках. Румпельштильцхен посмотрел на нее недовольно, однако ничего не сказал. Сначала время проходило в молчании — муж занимался своими опытами, Белль читала, время от времени посматривая на него. И пару раз поймала ответный взгляд, прочитав в нем, что он от ее молчаливого присутствия получает такое же удовольствие, как и она.

А потом он стал иногда просить ее помочь — подать ингредиент, подержать пузырек, проследить за смесью на огне. В итоге Белль начала учиться варить зелья. В основном Румпельштильцхен занимался опытами по созданию зелья для поисков Бейлфайра в другом мире. В отличие от заклинаний и общих магических способностей правильно составленные зелья и некоторые артефакты сохраняли свои свойства и в мире, лишенном магии. Но пока опыты не давали нужного результата. В свою очередь Белль пыталась найти какую-нибудь информацию в книгах. Увы, столь же безуспешно.

Однако она не собиралась сдаваться: нашлось одно заклинание, найдется и другое. Главное — верить. Они обязательно вернут Бейлфайра и заживут одной семьей. А пока можно было просто радоваться каждому новому дню.

* * *

Белль подрезала розы в саду, когда в ворота въехала карета. Они были зачарованы и открывались сами по себе, когда к ним кто-то подъезжал или подходил. А потом так же закрывались. Белль прищурилась против солнца, пытаясь понять, кто к ним пожаловал — посетители в замке бывали разные и не всегда безобидные. И вдруг узнала на дверцах герб их семьи.

— Папа! — Белль расплылась в счастливой улыбке и поспешила навстречу отцу.

А тот уже выходил из кареты, оглядываясь с любопытством и опаской. Белль громче окликнула его и, когда он обернулся, бросилась ему на шею. Отец обнял ее, но тут же отстранил на расстояние вытянутой руки, внимательно разглядывая.

— Ты стала еще красивее, моя принцесса, — восхищенно произнес он и вдруг нахмурился: — Но почему ты так одета?

Белль недоуменно осмотрела на свой наряд: на ней было ее старое рабочее голубое платье и плотный фартук. Она пожала плечами:

— Я подрезала розы. Не буду же я работать в саду в нарядном платье.

Отец нахмурился еще больше:

— Работать? Ты у него в роли прислуги?

— Папа! — Белль вздохнула, наконец, осознав, чем он так недоволен. — Что ты говоришь? Я занимаюсь тем, чем хочу. Понимаешь? Мне это нравится.

Отец с сомнением помолчал, но все-таки кивнул. Белль облегченно улыбнулась. Румпельштильцхен любил поддеть ее насчет упрямства, и это качество она явно унаследовала от отца. Стоило подумать о муже, как сам он материализовался рядом, будто почувствовав это.

— Белль, можешь на секунду отвлечься от своих роз? — начал он и тут заметил гостя. — О, сэр Морис. Добро пожаловать.

Румпельштильцхен изобразил поклон — даже почти серьезно. Прогресс. Отец со своей стороны прилагал все усилия, чтобы быть любезным с зятем. Это была невероятно умилительная картина. Белль, пряча улыбку, сделала вид, что ей захотелось погладить одну из лошадей, впряженных в карету.

Та понюхала протянутую руку и фыркнула: мол, а где же гостинец? Белль шевельнула кистью, и на ее ладони появилось несколько кусочков сахара. Лошадь благодарно захрустела подношением, пока Белль ласково гладила ее по шее. А отец неверяще уставился на нее. С запозданием она поняла, что до сих пор он был не в курсе ее занятий магией. Продолжая гладить лошадь, Белль покосилась на него, наблюдая за реакцией. Отец открыл рот, снова закрыл и, наконец, выдавил:

— Ты… колдуешь?

Белль кивнула.

— Зачем? — у отца сделалось настолько несчастное выражение лица, что стало его жаль — вечно она доводит его до шокового состояния.

Прежде чем Белль успела начать объяснения, ответил Румпельштильцхен:

— Вы же понимаете, сэр Морис, что у меня немало недоброжелателей. Мягко говоря, — дождавшись кивка, он продолжил: — А теперь представьте: они узнают, что в моей жизни появился человек, который мне очень дорог. Как считаете, какие выводы они из этого сделают?

Отец нужные выводы сделал моментально и испуганно посмотрел на Белль. Румпельштильцхен кивнул:

— Вот именно. Белль изучает магию, чтобы иметь возможность защищаться.

Отец обдумал это и кивнул:

— Я понимаю.

— Магия не обязательно зло, папа. Вспомни фей, — Белль мягко сжала его руку, проигнорировав недовольную мину Румпельштильцхена: его неприязнь к феям была, похоже, неистребима.

Лошадей распрягли и отвели в конюшню, рядом с которой находилось помещение для конюха, где и устроился кучер. Правда, страшно запущенное, поскольку там давным-давно никто не жил. Но Румпельштильцхен решил эту проблему одним взмахом руки. И только тогда Белль вспомнила, что он зачем-то пришел за ней в сад.

— Мне нужна твоя помощь, — ответил он на ее вопрос. — Но проводи сначала отца в комнату для гостей — он наверняка устал с дороги.

— Я быстро, — Белль коротко поцеловала его и повернулась к отцу. — Пойдем, пап.

Она отвела его в комнату на втором этаже, которую сразу после возвращения привела в порядок в надежде на его визит. Это была просторная светлая комната, оформленная в зелено-коричневых тонах, с резной дубовой мебелью и пушистым ковром на полу.

Отец одобрительно осмотрелся и улыбнулся Белль:

— Иди, милая, теперь я справлюсь сам — он же ждет тебя.

Белль была тронута его пониманием и поцеловала его в щеку:

— Отдыхай, папа. Я еще зайду позже.

Поднявшись в башню, Белль застала Румпельштильцхена, склонившимся над котлом, из которого шел легкий дымок. Не оборачиваясь, он протянул руку в ее сторону:

— Подай мне, пожалуйста, лепестки страстоцвета.

Белль, не задавая лишних вопросов, порылась на полках в поисках нужной банки. Она научилась довольно хорошо ориентироваться в лаборатории с тех пор, как стала помогать мужу с зельями. Белль быстро нашла страстоцвет и передала Румпельштильцхену. Нужная ему помощь как раз состояла в подаче ингредиентов время от времени, поскольку он не мог ни на секунду отойти от котла. Расспрашивать о подробностях Белль не решилась — вполне возможно, что он не должен отвлекаться и на разговоры. Вопреки видимой легкости, это занятие, похоже, отнимало немало сил: Румпельштильцхен слегка побледнел, и было заметно, что он до крайности напряжен.

Когда зелье было готово, он глубоко вздохнул, зачерпнул варево колбой на длинной ручке и посмотрел на Белль, будто в поисках поддержки. Не зная наверняка, она догадывалась, что это очередное зелье для поиска. Белль ободряюще улыбнулась мужу, от всей души надеясь, что на этот раз получилось.

Румпельштильцхен уколол себе палец, капнув кровью в пробирку. Ее содержимое засияло золотистым светом, и сердце Белль замерло. Неужели? Но в следующее мгновение колба взорвалась, чудом не поранив их осколками. Белль испустила разочарованный вздох.

— Проклятье! — Румпельштильцхен со всей силы швырнул в стену первый попавшийся под руку предмет, которым оказалась склянка с чем-то ядовито-оранжевым.

Оно шипящим пятном растеклось по полу. Прежде чем муж успел расколотить что-нибудь еще — а он явно собирался — Белль схватила его за руку, с некоторым усилием развернув к себе.

— Румпель, успокойся.

Он смотрел сквозь нее, плотно сжав губы. Белль ласково взяла его лицо в ладони, заставляя посмотреть в глаза.

— У нас все получится — вот увидишь. Одна неудача — еще не конец света.

Румпельштильцхен моргнул, сфокусировав на ней взгляд, и горько усмехнулся:

— Проблема в том, что это далеко не первая неудача.

— Ну и что! — Белль не собиралась сдаваться. — Мы будем пробовать снова и снова. И, в конце концов, найдем нужное решение. Только верь.

Улыбка Румпельштильцхена стала гораздо более теплой и живой.

— Спасибо, сердце мое, за то, что не устаешь быть моей опорой.

Он нежно поцеловал Белль, мягко притянув ее к себе. И она подумала, что ей никогда не надоест это потрясающее чувство — целовать своего мужа.

* * *

Когда Белль пришла проведать, как отец устроился в гостевой комнате, он разбирал свой чемодан. Она легонько постучала о косяк двери.

— Не помешаю?

Он живо повернулся, держа в руках деревянную шкатулку с резьбой.

— Заходи-заходи, милая. Я как раз собирался тебя искать, чтобы отдать кое-что.

Белль с любопытством посмотрела на шкатулку и перевела вопросительный взгляд на отца.

— Это принадлежало твоей матери, — с нежностью произнес он, и Белль грустно улыбнулась. — Я и забыл совсем о нем, а тут недавно перебирал вещи и наткнулся. Знаешь, Колетт мечтала повидать мир, совсем как ты — увидеть другие страны, другие миры.

Он ласково провел пальцами по ее щеке, и Белль понимающе кивнула. Они редко говорили о маме, но оба сильно по ней скучали.

— Не знаю, откуда у нее этот боб, — продолжил отец, открывая шкатулку, — но она любила мечтать, что когда-нибудь сможет использовать его и отправиться в путешествие.

Отец открыл шкатулку, и Белль пораженно приоткрыла рот, не смея поверить своим глазам. На дне лежал волшебный боб. Самый настоящий волшебный боб, способный перенести в любой мир.

— Ей так и не удалось его использовать, но я подумал, что ты можешь найти ему применение. Так что — вот. Считай еще одним свадебным подарком.

Потеряв дар речи, Белль осторожно взяла в руки шкатулку, будто она могла рассыпаться от прикосновения. Но нет — ничего не изменилось, и боб продолжал тихо светиться на дне. В душе поднялось безграничное ликование. Аккуратно поставив шкатулку, на столик, Белль с радостным визгом кинулась отцу на шею:

— Папочка, я тебя обожаю!

Тот оторопел от столь бурной реакции, не понимая, чем она вызвана. А Белль, отпрыгнув от него, звонко крикнула:

— Румпельштильцхен!

Муж мгновенно материализовался рядом с встревоженным выражением на лице.

— Что случилось?

— Румпель, смотри, что нам папа подарил! — чуть ли не подпрыгивая от восторга, Белль указала на шкатулку с бобом.

Тревога на лице Румпельштильцхена сменилась заинтересованностью и — когда он заглянул в шкатулку — недоверчивым счастьем.

— Не может быть, — пробормотал он. — Их же не осталось…

— Полагаю, это один из последних, — неуверенным тоном пояснил отец, все еще не понимая, что происходит.

— У нас есть теперь путь домой! — Румпельштильцхен повернулся к Белль, глаза его прямо-таки сияли.

Она с широкой улыбкой закивала. А в следующее мгновение он схватил ее в охапку и закружил по комнате. Белль радостно рассмеялась, обняв его за шею.

Поставив ее на пол, но продолжая обнимать, Румпельштильцхен впервые в жизни улыбнулся ее отцу и проникновенно произнес:

— Спасибо, сэр Морис. Вы даже не представляете, насколько это драгоценный подарок.

У отца сделалось такое выражение лица, что Белль невольно прыснула.

— Я тебе все объясню, — мягко сказала она и вопросительно посмотрела на Румпельштильцхена: — Можно?

Тот кивнул, все еще светясь изумленной радостью:

— Оставлю вас пообщаться. И еще раз спасибо.

Прихватив с собой драгоценную шкатулку, он вышел — на этот раз как все нормальные люди, а не растворившись в воздухе.

Выслушав историю Бейлфайра и поисков пути в другой мир, отец удивленно покачала головой.

— Знаешь, — медленно произнес он, — мне уже кажется, что все мои прежние представления о твоем муже были ложными.

— Что ж, — Белль улыбнулась, сжав его ладонь, — можешь, начинать узнавать его заново.

* * *

Проснувшись утром, Морис спустился вниз в поисках кухни. Вряд ли любившая поспать Белль уже встала, и он подумал, что до общего завтрака стоит поискать что-нибудь перекусить. Слуг в замке не держали, но, как объяснила накануне дочь, они были не нужны — все делала магия. Направление Морису подсказал аппетитный аромат, доносящийся откуда-то слева от лестницы. Неужели Белль все-таки успела проснуться?

Однако это оказалась вовсе не Белль. Зайдя на кухню — просторное помещение с квадратным столом посередине, множеством шкафов и большим очагом — Морис обнаружил там Румпельштильцхена, деловито жарившего тосты. От этой картины у него глаза полезли на лоб, и некоторое время Морис стоял, приоткрыв рот, не в силах поверить своим глазам.

— Доброе утро, сэр Морис, — поздоровался Румпельштильцхен, не оборачиваясь.

Как он почувствовал его присутствие? Морис мотнул головой и прошел вперед, так чтобы видеть лицо зятя.

— Что ты делаешь? — спросил он и, только произнеся эти слова, осознал идиотизм своего вопроса.

Румпельштильцхен приподнял бровь, насмешливо покосившись на него:

— Готовлю завтрак своей жене, — ответил он тоном: «Разве это не очевидно?»

Действительно — вполне очевидно. Вот только в сознании Мориса это занятие никак не сочеталось с Румпельштильцхеном. Хотя, если вспомнить рассказ Белль, он в одиночку растил сына, не будучи при этом знатным и богатым. Так что поневоле должен был научиться готовить.

Морис замолчал, не зная, о чем можно завести разговор. Если раньше его отношение к Румпельштильцхену было вполне однозначным, то теперь он терялся в противоположных впечатлениях от того, что знали о маге все, и того, чему он был свидетелем в последнее время. В одном Морис был практически уверен: он мог не волноваться за дочь — каким бы человеком ни был Румпельштильцхен, мужем он был замечательным.

Тот тоже не стремился завязывать разговор, и на кухне повисло молчание. Впрочем, не тяжелое — скорее это было молчание перемирия: приглядывающееся и изучающее. Тишина была нарушена появлением Белль. На этот раз она была одета в нечто легко-воздушное бледно-розового, почти белого цвета — гораздо более подходящее благородной леди, чем ее вчерашнее платье служанки.

— Доброе утро, — Белль сонно улыбнулась отцу и, подойдя к Румпельштильцхену, обняла его сзади, прижавшись щекой к спине.

— Сама проснулась в такую рань? — с улыбкой произнес тот. — Я поражен до глубины души!

Белль фыркнула и, отстранившись, шлепнула его ладонью по плечу.

— И это вместо: доброе утро, любимая, ты прекрасно выглядишь.

— Ты всегда прекрасно выглядишь, сердце мое.

Румпельштильцхен повернулся, держа в одной руке блюдо с готовыми тостами, и, покосившись на Мориса, быстро поцеловал Белль.

— Другое дело, — довольно заявила она, после чего принялась собирать на поднос чай, варенье, чашки и блюдца.

Морис заметил, что одна из чашек была с надколотым краем, и удивился, зачем использовать испорченную посуду, когда у них есть целый прекрасный сервиз. Да наверняка и не один. Еще больше он удивился, поняв, что чашка предназначалась Румпельштильцхену.

За завтраком Белль спросила:

— Папа, не составишь мне компанию в прогулке верхом?

— Конечно, милая, с радостью, — кивнул Морис.

— Румпель? — повернулась она к мужу.

Но тот помотал головой:

— Нет уж, увольте: никогда не ездил в седле и не собираюсь начинать.

Со свойственным ей упрямством Белль попыталась убедить его, насколько это увлекательное занятие. Морис усмехнулся — с характером его дочери не всегда легко справиться. Но нет — коса нашла на камень: Румпельштильцхен не поддавался на уговоры. Белль уступила, но по выражению ее глаз он видел, что это еще не конец — она собирается продолжить убеждения при первом удобном случае. Впервые захотелось пожелать зятю удачи.

Кучер Поль встретил их в конюшне почтительным поклоном. Со стыдом Морис осознал, что до сих пор не задумался, что тот ел и ел ли вообще. Однако на его вопрос, Поль с благоговейным удивлением сообщил, что кушанья сами по себе появлялись в его комнате.

— И такие вкусные, милорд, — доверительно добавил он. — Я таких никогда не пробовал.

Белль улыбнулась уголком губ, делая вид, что занята исключительно своей лошадью. Ну, конечно — магия!

Окрестности замка оказались удивительно живописными. Впрочем, Морис больше любовался дочерью, чем лесами и полями. Она выглядела очаровательной амазонкой в своем костюме для верховой езды и с заплетенными в тугую косу волосами. Теперь он в полной мере понял всю глупость своих страхов, возникших при виде Белль в простеньком голубом платье и испачканном землей переднике. Муж явно не ограничивал ее ни в чем.

Некоторое время они просто наслаждались ездой, несясь по лесной дороге наперегонки. А когда перешли на шаг, Белль принялась рассказывать о своей жизни в замке, о городке неподалеку, куда она ходила за покупками, но большей частью о муже. И как же сияли при этом ее глаза! Сердце Мориса окончательно успокоилось: его дорогая девочка вне всяких сомнений счастлива здесь.

Уже на обратном пути Морис вспомнил одну деталь, поразившую его за завтраком:

— Милая, почему твой муж пьет из надколотой чашки?

Белль весело улыбнулась:

— Это я ее разбила. Еще в самом начале, когда только пришла в его замок. Я тогда ничего о нем не знала и думала, он сейчас убьет меня за порчу имущества. Так страшно было!

Морис понимающе кивнул, представляя себе состояние бедной девочки, ожидавшей страшного наказания от чудовища, в чьи лапы она попала.

— А он на все мои сбивчивые извинения посмотрел недоуменно и спокойно сказал: «Это всего лишь чашка». И тогда я начала подозревать, что он вовсе не такой ужасный, как о нем говорят, — Белль помолчала и с нежностью заключила: — С тех пор «всего лишь чашка» стала его любимой, и он пьет только из нее.

Морис пораженно покачал головой — подобной сентиментальности он в Румпельштильцхене точно не подозревал.

* * *

Вернувшись с отцом с конной прогулки, Белль обнаружила в большом зале Белоснежку в сопровождении высокой девушки в красном плаще, беседующих с Румпельштильцхеном. Вот и конец медовому месяцу. Белль остановилась в дверях, сделав знак отцу, чтобы не мешал переговорам. Впрочем, они подошли к концу: Румпельштильцхен вручил Белоснежке небольшой бархатный мешочек со словами:

— Это поможет справиться с войском Регины — обычным оружием их не убить.

— Что я должна тебе?

Румпельштильцхен небрежно пожал плечами:

— Ничего. Считай, что это мой вклад в будущее.

У отца сделалось такое потрясенное выражение лица, что Белль не сдержала смешок. Румпельштильцхен едва заметно усмехнулся и подмигнул ей, Белоснежка со своей подружкой живо обернулись. Принцесса, узнав ее, тут же дружелюбно улыбнулась, а вот вторая девушка смотрела настороженно.

— Ваше высочество, — Белль присела в реверансе.

— Брось ты эти церемонии, Белль, — Белоснежка шагнула ей навстречу и пожала ладони. — Мы ведь друзья?

— Правда? — не то чтобы Белль была против, просто в недоумении. — Не думала, что кто-то захочет дружить с женой Румпельштильцхена.

Она произнесла это тоном, ясно дающим понять, что сама она гордится своим положением и своим мужем. Девушка в красном плаще округлила глаза. Белоснежка же, если и удивилась, не подала виду, только отмахнулась:

— Подумаешь! Ты была добра ко мне. Да и твой муж… если честно… помогал нам не однажды, — она лукаво улыбнулась и добавила: — Не бесплатно, конечно.

Белль улыбнулась в ответ — кажется, они действительно могут стать подругами. Неплохо было бы время от времени общаться и с другими людьми.

— Кстати, что случилось на этот раз? — спросила Белль.

— Регина схватила моего принца, — Белоснежка сразу помрачнела. — Точнее, его схватил король Георг, чтобы разлучить нас — мой будущий свекор весьма недоволен выбором сына, — она горько усмехнулась. — А потом Регина забрала Джеймса в свои подземелья. Я хочу освободить его.

Белль про себя усмехнулась: после последнего визита принца Румпельштильцхен рассказал ей его историю, и теперь она знала, что Прекрасного на самом деле зовут Дэвид. Конечно же, и Белоснежка знала об этом, но они по-прежнему делали вид, будто он — его брат-близнец. Вслух же Белль искренне пожелала:

— Удачи!

— Спасибо, — Белоснежка улыбнулась и поспешила к выходу; ее спутница, так и не проронившая ни слова — за ней.

— Так они нас, пожалуй, на свадьбу пригласят, — насмешливо заметил Румпельштильцхен.

Белль фыркнула:

— Я бы не отказалась! — и с любопытством спросила: — А кто это был с Белоснежкой?

— Красная Шапочка — девушка-оборотень.

— Оборотень? — с ужасом воскликнул отец.

— У них это наследственное, — невозмутимо подтвердил Румпельштильцхен. — Милейшая девушка, на самом деле. Если не брать в расчет полнолуния.

Отца передернуло от этого заявления. Белль же стало интересно, откуда муж ее знает, и услышала историю о бабушке, пытавшейся защитить внучку, блокировав ее превращения при помощи волшебного плаща.

— Хотя лучше бы она научила ее контролировать себя в волчьем обличии, — заметил Румпельштильцхен и с лукавой усмешкой заключил: — Впрочем, с этим, кажется, успешно справился кто-то другой.

Белль, привыкшая и не к таким историям, как-то не подумала, что отец может быть шокирован.

— И часто у вас такие… гости? — спросил он, нервно сглотнув.

Белль пожала плечами:

— Время от времени. Да не волнуйся, папа, чаще истории бывают гораздо тривиальнее.

Его это не особо успокоило, но углубляться в тему он не стал, за что Белль была ему благодарна.

* * *

Отец прогостил всего пару дней. Конечно, Белль понимала, что он не мог надолго оставлять свои дела, но все равно было грустно. Зато он окончательно успокоился и даже почти проникся симпатией к зятю. Поцеловав Белль на прощание и сев в карету, отец заметил:

— Я всегда буду рад, если вы решите навестить старика, — и заговорщицким шепотом добавил: — Особенно когда у меня появится внук.

Белль слегка покраснела, покосившись на сохранившего невозмутимую физиономию Румпельштильцхена. Однако она достаточно хорошо его знала, чтобы заметить искорку надежды в карих глазах. Белль мечтательно улыбнулась:

— Обязательно, папа.

Едва карета отъехала от замка, как Румпельштильцхен напрягся, будто во что-то вслушиваясь.

— Кажется, пора на помощь нашему принцу, а то он совсем в лесу заблудится, — сообщил он пару мгновений спустя. — Пойдешь со мной?

Белль с готовностью кивнула — ей нравились такие вылазки: она тогда чувствовала, что участвует в приключении.

Они материализовались в лесу, прямо за спиной Прекрасного.

— Заблудился, дорогуша? — ехидно спросил Румпельштильцхен.

Белль слегка пихнула его в бок: что ж он вечно издевается над бедным принцем? Да и не только над ним. Этот последний не был настроен на болтовню и недружелюбно спросил:

— Что вы здесь делаете?

— Пришли помочь, — безмятежно ответил Румпельштильцхен.

— Сам справлюсь, — буркнул Дэвид, отворачиваюсь.

— И в кого вы такой упрямый? — вмешалась Белль, прежде чем муж успел что-то сказать. — Мы действительно хотим помочь. Это зачарованный лес — сами вы отсюда не выберетесь.

Принц заколебался, неуверенно посмотрев на нее.

— Как? — наконец, спросил он.

— С помощью магии, конечно, — усмехнувшись, Румпельштильцхен протянул руку, и на раскрытой ладони блеснуло кольцо.

— Это мое! — воскликнул Дэвид, рванувшись вперед.

Но Румпельштильцхен ловко отступил, не давая ему приблизиться.

— Никто и не спорит. Но теперь это не просто украшение, — он подбросил его на ладони, и кольцо засветилось зеленым. — Оно теперь зачаровано: чем ближе ты будешь к Белоснежке, тем ярче оно будет светиться. Лови!

Румпельштильцхен бросил кольцо принцу, и тот машинально схватил его, приоткрыв рот от удивления.

— И никаких сделок? — недоверчиво спросил он. — Почему ты помогаешь нам?

Румпельштильцхен небрежно пожал плечами и торжественно заявил:

— Я поклонник истинной любви.

Белль сдавленно фыркнула, а в следующее мгновение не выдержала и расхохоталась. Дэвид окончательно перестал понимать, что происходит.

— Идите, ваше высочество, — мягко улыбнулась ему Белль. — Белоснежка ждет вас.

— Только приоденься — негоже появляться перед принцессой в таких лохмотьях, — Румпельштильцхен щелкнул пальцами, и принц оказался одетым в белоснежную блузку, бордовый камзол и красный плащ. Удивленно оглядев себя, он секунду постоял, будто хотел что-то спросить, но, так ничего и не сказав, пошел прочь, по пути несколько раз обернувшись на них с недоуменным видом.

— Нет, а где «спасибо»? — спросила Белль, когда он отошел достаточно далеко.

— Ты его так шокировала, что он забыл про манеры, — усмехнулся Румпельштильцхен. — Будешь распугивать клиентов, не стану больше брать тебя с собой.

Белль хмыкнула на его угрозу:

— Кто еще их распугивает. Пошли уже, «поклонник истинной любви».

Их смех еще раздавался эхом в лесу, когда они растворились в воздухе.

* * *

Конечно же, на пробуждении Белоснежки от зачарованного сна дело не закончилось. Уже несколько дней спустя Прекрасный появился в замке Румпельштильцхена, требуя вернуть Белоснежке веру в себя.

Белль спустилась из библиотеки, чтобы приготовить обед, как раз в тот момент, когда Румпельштильцхен возражал принцу:

— Магия веру не пробуждает. Вера должна идти изнутри, — и ехидно добавил: — Кстати, королева дело предлагает: управлять королевством — то еще удовольствие.

— Румпель!

Белль одарила супруга возмущенным взглядом. Тот усмехнулся, но ерничать перестал.

— Я отсюда не уйду с пустыми руками, — упрямо заявил Дэвид, заметно воспрянув от ее поддержки. — Уверен, ты можешь помочь, если захочешь.

— Я тоже так думаю, — Белль выразительно посмотрела на Румпельштильцхена.

Он театрально закатил глаза.

— На самом деле — нет, — и, прежде чем кто-либо успел начать спорить, продолжил: — Могу лишь дать совет. Вручи ей какой-нибудь меч, заставь поверить, что он волшебный, и обладающий им всегда будет побеждать. Это придаст ей уверенности в своих силах.

Обдумав предложение, Дэвид кивнул:

— Спасибо.

— Обращайся, — ухмыльнулся Румпельштильцхен и тихонько добавил, когда принц ушел: — Впрочем, ты и так не больно стесняешься.

— Ну, зачем ты его дразнишь? — с мягким упреком спросила Белль.

Румпельштильцхен пожал плечами:

— До твоего появления у меня была ужасно скучная и однообразная жизнь. Должен же я как-то развлекаться. А за людьми так забавно наблюдать, когда они злятся, но сделать ничего не могут.

Белль вздохнула, вдруг по-настоящему осознав, насколько одиноко и тоскливо проходило для него время. А ведь он прожил не одну сотню лет. На этом фоне его ехидство, чтобы вывести из себя просителей, представлялось невинной детской шалостью.

— Но теперь ты больше не один, — тихо произнесла она, обняв Румпельштильцхена за шею.

— А привычка осталась, — он улыбнулся, мягко притянув ее к себе поближе. — Но я постараюсь исправиться.

Белль покачала головой и провела кончиками пальцев по его щеке. Она была совсем не уверена, что хочет подобных изменений. Она любила его таким, какой есть, и острый язык был частью его шарма.

— Не стоит. Просто… не увлекайся.

— Договорились.

За обедом Румпельштильцхен был странно молчалив и нервозен. Как будто готовился сделать что-то, чего ему очень не хотелось делать. Белль пыталась поймать его взгляд, но он упорно смотрел в тарелку, в окно, просто вдаль — но только не на нее. Это даже пугало. Белль уже хотела спросить, что случилось, когда Румпельштильцхен заговорил сам. Отставив в сторону чашку, он тихо произнес, опустив взгляд в стол:

— Ты должна узнать обо мне еще кое-что.

Он замолчал, но Белль не посмела его поторопить, терпеливо дожидаясь продолжения. Наконец, тяжело вздохнув, Румпельштильцхен заговорил снова. О том, как умерла Мила. Белль слушала, замерев, и почти не дыша. Ей казалось, что все внутри медленно замерзает. Эта история была ужаснее всего, что она знала до сих пор.

Румпельштильцхен замолчал, так и не подняв взгляд. Наверное, надо было что-то сказать, сделать, но Белль была так потрясена, что просто молча вышла из комнаты и весь день его избегала. Впрочем, Румпельштильцхен не пытался навязывать ей свое общество — он будто самоустранился, и впервые за долгое время, Белль стало одиноко и тоскливо в замке. Она закрылась в библиотеке, однако не для того чтобы читать. Она сидела, свернувшись клубочком в кресле, и думала, думала, думала…

Вечером она легла пораньше и, когда Румпельштильцхен появился в спальне, нерешительно замерев на пороге, сделала вид, что уже спит. Он медленно приблизился и сел на кровать, тихо позвав ее. Белль не отреагировала. Тяжело вздохнув, он прошептал:

— Тебе не надо бояться меня, Белль — я бы никогда не смог причинить тебе зло. Я слишком люблю тебя.

Она едва подавила желание иронично фыркнуть. Можно подумать, проблема в этом! Немного помолчав, Румпельштильцхен продолжил:

— Знаешь, я ведь не собирался ее убивать. Я хотел… чтобы им обоим было так же больно, как мне. Я был зол и опьянен своей силой, мне хотелось отомстить за унижение. И… я увлекся. Знаю, это не оправдание. Ты, наверное, разочаровалась теперь окончательно…

Он встал и пошел к двери. Белль распахнула глаза, удивленно уставившись ему в спину. Она не ожидала, что муж решит совсем избавить ее от своего общества, которое, как он считал, ей теперь противно. И где он собрался спать? Конечно, в замке полно комнат, но… Румпельштильцхен вполне способен провести ночь совсем без сна. Белль хотела окликнуть его, но что-то помешало ей. Растерянно посмотрев на закрывшуюся дверь, она повернулась на спину и уставилась в потолок. Румпельштильцхен, как всегда, предположил наихудший для себя вариант, и это разбивало ей сердце. Как это ни парадоксально, теперь Белль начала лучше его понимать — даже в том, что касалось истории с Милой. Еще немного полежав в тишине и полумраке, она негромко позвала:

— Румпельштильцхен.

Никакого ответа. Белль прикусила губу в попытке сдержать подступившие к горлу слезы и позвала еще раз:

— Пожалуйста, вернись.

Она уже думала, что придется идти искать его по замку, когда от окна раздался тихий голос:

— Зачем?

Белль подпрыгнула от неожиданности и облегченно выдохнула: все-таки услышал и пришел. Она встала — от холодного пола сразу замерзли босые ноги — и, приблизившись к нему, положила руки на плечи.

— Затем, что ты мой муж. Не придумывай то, чего нет. Да, я была потрясена, но это не значит, что я тут же откажусь от тебя. Перестань каждый раз ждать этого. Я люблю тебя и всегда буду любить.

Румпельштильцхен покачал головой — не то недоверчиво, не то пораженно. И вдруг резко притянул ее к себе, с такой силой стиснув в объятиях, что стало больно. И Белль все-таки разрыдалась, уткнувшись ему в плечо, чувствуя, как со слезами уходит напряжение и ощущение тяжести, давящей на плечи. Румпельштильцхен нежно стирал пальцами соленые дорожки с ее щек, а потом принялся осушать их быстрыми поцелуями. И скоро, забыв обо всем, она начала отвечать ему.

На следующее утро Белль проснулась с ощущением… облегчения. И возросшей уверенности, что ничто и никогда не сможет разрушить их союз.

Сразу после завтрака Румпельштильцхен предложил отправиться в небольшое путешествие:

— Хочу показать тебе одно волшебное место.

— Какое? — с радостным любопытством спросила Белль.

— Сюрприз, — Румпельштильцхен загадочно улыбнулся и велел: — Закрой глаза.

Она послушно подчинилась, но, не удержавшись, в следующую секунду чуть-чуть приоткрыла один глаз.

— Не подсматривай! — Румпельштильцхен нахмурился с деланной угрозой, и Белль, засмеялась:

— Ладно-ладно, больше не буду.

Она почувствовала, как магия окутывает их, перемещая. Даже с закрытыми глазами, она почувствовала яркое солнце. А еще — тихий плеск воды и цветочное благоухание.

— Открывай, — в голосе Румпельштильцхена слышались удовольствие и улыбка.

Белль распахнула глаза и отступила от Румпельштильцхена, оглядываясь. Таких потрясающих мест она еще не встречала. Они стояли на небольшом островке, покрытом самыми разнообразными цветами. И островок этот находился не в море — о, нет! — он висел прямо посреди искрящегося… нечто. А вокруг — выше, ниже, справа, слева, спереди, позади — висели такие же островки.

— Где мы? — благоговейно произнесла Белль.

— Понятия не имею. Я случайно наткнулся на это место. И время от времени люблю здесь отдыхать. Умиротворяющая атмосфера.

И действительно — воздух на островке был какой-то особенный: после пары вдохов появлялось ощущение абсолютного спокойствия и безмятежности. Они устроились прямо на траве, посреди благоухающих цветов. Белль ни за что не смогла бы сказать, сколько времени прошло — казалось, в этом месте оно застыло. И было хорошо просто сидеть рядом, молчать или болтать обо всем, что придет в голову, смеяться и целоваться.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Белль, когда они вернулись домой, — давай, если мы поссоримся, то придем в это место, чтобы помириться.

Румпельштильцхен с улыбкой склонил голову:

— Разумная мысль.

* * *

Забравшись с ногами в кресло возле камина, Белль пыталась читать. Но мысли упорно не желали сосредотачиваться на книге. Она напряженно прислушивалась, не хлопнет ли входная дверь, да и вообще — к малейшему шороху. Она не могла бы сказать, сколько времени прошло с тех пор, как Румпельштильцхен отправился в замок Белоснежки. Жену он на этот раз брать категорически отказался, заявив, что зрелище предстоит не для ее глаз.

— Ты серьезно думаешь, что они казнят Регину? — спросила Белль.

Он пожал плечами:

— Такой исход вероятен. Но не обязателен.

— А я верю в Белоснежку, — упрямо заявила она, вызвав у Румпельштильцхена улыбку.

И все равно он настоял, чтобы она осталась дома. Белль не особенно спорила. Да, она не верила, что Белоснежка — добрая, великодушная Белоснежка — решится казнить мачеху, но чего на свете не бывает, и присутствовать на казни ей совсем не хотелось. Даже если это казнь Регины.

Белль сама не понимала, почему так нервничает, только в душе поселилось необъяснимое убеждение, что от решения Белоснежки многое зависит.

Когда Румпельштильцхен, наконец, появился, Белль, поспешно отложив — почти отбросив — книгу, кинулась ему навстречу. Он усмехнулся ее энтузиазму и поспешил успокоить:

— Ты была права: она не решилась.

Белль облегченно вздохнула. Румпельштильцхен удивленно приподнял бровь:

— А с чего такое беспокойство о судьбе бывшей королевы? Многие считают, что она заслужила.

Белль покачала головой:

— Может быть. Но кто вправе решать, кому жить, а кому умереть?

— Вообще-то считается, что короли, — хмыкнул Румпельштильцхен. — Но ты права: такое решение пагубно отразилось бы на Белоснежке. Однако теперь бедняжка в сомнениях: правильно ли она поступила, и что теперь делать с Региной? Не хочешь помочь подруге?

— Каким образом? — удивилась Белль.

— Подсказать выход из ситуации.

И Румпельштильцхен изложил план с испытанием Регины, вручив Белль явно заранее заготовленное зелье, выпив которое, Белоснежка будет защищена от любых попыток навредить ей со стороны мачехи.

— Ты ведь знал, что так будет, — подозрительно прищурилась Белль.

— Скорее, надеялся, — возразил Румпельштильцхен.

Белль хмыкнула. «Надеялся»! Из уст человека, просчитывающего свои действия на несколько ходов вперед, это звучало совершенно не убедительно. Но углубляться она не стала, вместо этого молча протянув руку, чтобы взять зелье.

Белль материализовалась посреди пустого темного двора, неподалеку от позорного столба, как и велел ей Румпельштильцхен. И обнаружила, что двор был не совсем пуст: рядом со столбом стояла Белоснежка, задумчиво разглядывая его. Белль вдруг задумалась: а откуда Румпельштильцхен всегда точно знает, куда надо отправляться? У него есть какой-то способ следить за нужными людьми?

— Снежка, — тихонько окликнула Белль принцессу… нет, уже королеву.

Та вздрогнула и обернулась. На ее лице тревога сменилась облегчением.

— Это ты, Белль. Что ты здесь делаешь?

— Тебя что-то гнетет? — вопросом на вопрос ответила она.

Белоснежка поколебалась мгновение и призналась:

— Я не знаю, правильное ли решение приняла. Я очень надеюсь, что для Регины есть шанс исправиться, но не уверена, возможно ли это.

— Ну, есть способ проверить это, — улыбнулась Белль. — Для этого я и пришла.

— Как? — жадно спросила Белоснежка.

Белль протянула ей пузырек с зеленой жидкостью.

— Ты выпиваешь это зелье, и Регина не способна будет причинить тебе ни малейшего вреда в этом мире. И тогда ты можешь выпустить ее на свободу, попробовать разбудить то добро, что еще осталось в ее душе.

Склонив голову, Белоснежка задумчиво повертела в руках пузырек.

— Ты права — это выход, — воодушевленно произнесла она, счастливо улыбнувшись. — Спасибо, Белль.

— Не меня тебе надо благодарить, — она покачала головой. — Не я придумала этот план, не я готовила зелье.

Белоснежка улыбнулась еще шире:

— И все-таки это твоя заслуга в каком-то смысле, — она вдруг тепло обняла Белль на мгновение. — До встречи, подруга.

Она решительно зашагала прочь, и ошеломленная Белль некоторое время смотрела ей вслед, после чего перенеслась обратно домой.

* * *

Белль проснулась от птичьего щебета прямо над ухом. Лениво открыв глаза, она обнаружила, что на ее подушке сидит ярко-синяя птичка и чирикает, явно пытаясь ее разбудить. Румпельштильцхен слегка пошевелился, но не проснулся. Его птичий щебет не беспокоил.

— И как ты здесь оказалась? — пробормотала Белль, бросив взгляд на окно.

Ну, конечно — в последнее время стояла невыносимая жара, и на ночь они оставляли окно в спальне открытым. Белль приподнялась на локте и тогда заметила, что к лапке птицы привязано письмо.

— Так ты почтальон! — она протянула руку, и птичка спокойно позволила ей снять послание, после чего, чирикнув на прощание, упорхнула.

«Дорогая Белль, — гласило послание, написанное аккуратным округлым почерком, — мы будем рады видеть тебя и твоего супруга на своей свадьбе. Белоснежка».

Белль улыбнулась, представив, как Снежка спорила со своим принцем по поводу приглашения на свадьбу Румпельштильцхена.

— Румпель, — она провела ладонью по его волосам и принялась покрывать лицо легкими поцелуями, — проснись.

Он улыбнулся и вдруг схватил ее в охапку, притянув к себе. Белль ойкнула, теряя равновесие, а в следующее мгновение уже оказалась перевернутой на спину и прижатой к кровати.

— Я был бы не против, если бы ты будила меня таким образом каждое утро, — промурлыкал Румпельштильцхен, целуя ее в шею.

— Подожди, — Белль, смеясь, без особого успеха попыталась высвободиться. — Нам прислали приглашение на свадьбу.

Когда последние слова дошли до его сознания, Румпельштильцхен отстранился, непонимающе посмотрев на нее:

— На свадьбу? Какую свадьбу?

Белль хихикнула на его растерянную физиономию:

— Белоснежки и Дэвида, конечно.

Он скептично приподнял брови:

— Вот уж не думал, что они серьезно решат это сделать. Однако, — он ухмыльнулся, снова наклоняясь к Белль, — это может подождать.

И она не стала возражать — действительно может.

* * *

Белль галопом скакала по полям, окружавшим замок. Ей всегда нравилось это чувство ветра в лицо, почти полета. А еще нравились живописные окрестности: горы и благоухающие травами и цветами поля. Обратно Белль возвращалась шагом, чтобы полюбоваться природой. И почему Румпельштильцхен так упорно отказывается от верховой езды? Как было бы здорово поскакать вместе… Однако муж на уговоры не поддавался, и приходилось кататься в одиночку.

Когда Белль подъехала к замку, дверь распахнулась и вышел Прекрасный. Она соскользнула с лошади и, держа ее под уздцы, сделала легкий реверанс.

— Ваше высочество.

— Добрый день, Белль, — улыбнулся тот. — И зови меня уже по имени.

— Как скажешь, Дэвид.

Белль усмехнулась, когда принц пораженно уставился на нее. Он-то думал, что никто не знает его настоящего имени. Ну, кроме Белоснежки, конечно… и Румпельштильцхена. Когда до Дэвида дошла последняя мысль, на его лице появилось понимание.

— Что привело тебя к нам? — спросила Белль. — Опять проблемы?

— Проблема у нас все та же, — он горестно вздохнул. — Регина. Она обещала запустить какое-то страшное проклятие, которое всех уничтожит. Снежка хотела убедиться, что наш ребенок будет в безопасности. А кто еще может дать такие гарантии…

— …как не Румпельштильцхен, — Белль понимающе кивнула. — Не тревожься об этом: у Регины ничего не выйдет.

— Твой муж сказал то же самое.

— Вот видишь — не о чем беспокоиться. Румпель знает, что говорит.

Дэвид одарил ее задумчивым взглядом.

— Знаешь, ты удивительная женщина, Белль. Как тебе удалось… — он взмахнул рукой, как бы очерчивая замок. — Сотворить такое чудо?

Белль пожала плечами:

— Просто я люблю его, а он любит меня. Тебе ли не понимать этого?

Несколько мгновений Дэвид обдумывал это, после чего кивнул:

— Пожалуй. Что ж мне пора, — он отвязал своего коня и вскочил на него. — До встречи, Белль.

— Удачи, Дэвид. Передавай привет Белоснежке.

— Обязательно, — он поднял руку в прощальном жесте и поскакал прочь.

Когда, отведя Арабеллу в конюшню и дав ей еды и воды, Белль зашла в замок, Румпельштильцхен сидел у своей прялки. Белль в нерешительности замерла — обычно он садился прясть, когда думал над чем-то, и она не знала, можно ли его отвлечь или лучше тихонько уйти. Пока она размышляла, Румпельштильцхен заговорил сам, видимо, услышав, как жена вошла:

— О чем ты беседовала с принцем?

Белль подошла и села рядом на низкой табуретке, пожав плечами:

— Да ни о чем особенно, — и из чистого озорства добавила: — Он сказал, что я удивительная.

— Правда? — Румпельштильцхен спросил это каким-то странным тоном и, бросив на нее быстрый взгляд, снова сосредоточился на прялке.

Белль кивнула:

— А ты ревнуешь?

Она спросила это шутя, но в тот же момент поняла, что попала в точку по тому, как Румпельштильцхен с деланным равнодушием передернул плечами, старательно пряча взгляд.

— Правда ревнуешь? — удивилась Белль. — Почему?

Он ничего не ответил, продолжая крутить колесо, но она поняла сама, и на глаза навернулись слезы.

— Румпель… — Белль положила свою ладонь поверх его, останавливая прялку. — Ну, когда ты перестанешь сомневаться? Я люблю тебя. Мне не нужны никакие принцы — даже самые прекрасные.

Он улыбнулся, наконец, посмотрев ей в лицо.

— Я знаю, прости. Просто… я не привык, чтобы меня любили.

Белль сокрушенно покачала головой.

— И ты меня прости: я больше не буду тебя дразнить.

Румпельштильцхен улыбнулся еще шире, в его глазах блеснули задорные огоньки:

— Да нет, дразни — мне полезно для поддержания тонуса.

Белль рассмеялась и обняла его за шею.

— Ну смотри: сам напросился.

Румпельштильцхен хмыкнул, притянув ее к себе на колени и зарывшись лицом в ее волосы. Белль бесконечно любила такие моменты, всем своим существом ощущая, что нет на свете места надежнее и уютнее, чем кольцо рук ее мужа.