Мальчик-Которого-Нет (гет)

— Хозяйка Нарцисса, — тихо позвала маленькая домовушка, — хозяюшка.

— Да, Лотти, я тебя услышала, — так же шепотом ответила молодая женщина и осторожно высвободилась из собственнического захвата спящего супруга.

Взглянув на Люциуса, Нарцисса невольно счастливо улыбнулась. Утренние сумерки скрадывали детали, и лицо мужа выглядело обманчиво расслабленным и юным. Продолжая мягко улыбаться, волшебница невесомо погладила чуть колючую от щетины щеку, разгладила морщинку на высоком аристократическом лбу подушечкой безымянного пальца и вздохнула. Все эти трудные двенадцать лет не пощадили сиятельного лорда Малфоя. Каждое утро он надевал маску, за которой прятал истинные эмоции и бесконечную усталость. Даже перед сыном Люциус старался не снимать ее. И только в спальне, в тенях и мраке, молодой лорд становился тем, кем являлся. Только Нарцисса видела его настоящего. Только ей волшебник поверял все, даже страхи, не считая это чем-то постыдным. И Нарси отвечала ему тем же.

Леди Малфой запрокинула голову, смаргивая внезапные слезы.

— Цисси? — хрипловато позвал мужчина и перекатился на бок, пристально глядя на супругу. Очень давно он привык просыпаться вот так, рывком. И только лет пять как оставил привычку первым делом хвататься за волшебную палочку.

— Доброе утро, — прошептала волшебница и склонилась к мужу, целуя его в уголок губ, вдыхая успокаивающий и родной аромат.

Легкая улыбка мигом изменила лицо лорда Малфоя. Нарцисса залюбовалась. Обычно муж одаривал всех кругом презрительной усмешкой, а вот так, мягко, светло, с нескрываемой нежностью, улыбался только ей. Даже сыну редко перепадали мгновения подобной искренности, что не могло не печалить женщину. В следующую секунду волшебница задушено охнула — воспользовавшись ее расслабленностью, Люц рывком перевернул ее на живот и подмял под себя.

— Что ты!.. — прошипела Нарцисса, но тут же тихо застонала, прогибаясь под горячими знающими руками. Муж слишком хорошо ее изучил и теперь бессовестно этим пользовался, где невесомо, где жестко проходясь по груди, бокам и бедрам горячими ладонями. От хриплого шепота у самого уха по плечам и спине разбегались мурашки. Прикрыв глаза, молодая женщина приглушенно застонала и провокационно заерзала, прекрасно зная, как это действует на мужа.

Когда-то помолвку Нарциссы и Люциуса заключили по решению семей. Молодые люди не сопротивлялись, сказывалось аристократическое воспитание. И никто из них не ждал обрести счастье в этом союзе. Блэки просто нашли младшей из дочерей самого родовитого и магически подходящего супруга, а Малфои надеялись силой крови Блэков перебить свое родовое проклятие.

Цисси не ждала любви. Уж больно ветреным и эгоистичным казался Люциус в Хогвартсе. Как и он ничего не ждал от самой замкнутой и тихой из сестер Блэк. Она ждала измен, он ждал холода и одиночества. Но они подчинились и вступили в магический брак. Более того, Люциус, собственник по природе, как все Малфои, настоял на самом жестком из вариантов магического брака, не допускавшего не то что измен, но мог основательно потрепать любого постороннего, вздумавшего проявить излишнюю настойчивость в отношении одного из супругов.

Брак был заключен и даже подтвержден, хотя ни сам Люциус, ни Нарцисса впоследствии не желали вспоминать это неуклюжее действо. А вот две недели, последовавшие за этим, лорд и леди Малфой помнили до мельчайших деталей. Как оказалось, отсутствие рядом родни, донимающей неуместными советами, и наличие собственной виллы на французском побережье Средиземного моря превосходно влияет на сближение молодых супругов. К возвращению на родной туманный берег брак по расчету стремительно перетекал в брак по любви, в котором каждый из молодой четы Малфоев нашел то, что искал.

Ни годы, ни невзгоды не рассеяли чувств, родившихся под ласковым средиземноморским солнцем. Порой Нарциссе даже казалось, что все прожитое только укрепило ее брак с Люцем.

— М… — откидываясь на плечо супруга, волшебница прикрыла глаза, наслаждаясь растекающейся по телу негой. Ей не нужно было поворачивать голову, чтобы увидеть улыбку на губах блондина.

— Хоз… Хозяюшка, — перепуганным шепотом снова позвала Лотти, и Нарцисса с досадой поморщилась. Вставать не хотелось. Хотелось остаться на плече Люциуса и доспать пару часов, нежась в родных объятиях.

— Куда это ты собралась так рано? — спросил лорд Малфой чуть удивленно.

— У меня встреча, — вынужденно пояснила Нарцисса. — На континенте, так что на сборы и дорогу потребуется больше времени.

— Вот как?

Дальше Люц не спрашивал. Давным-давно они договорились не скрывать друг от друга ничего важного, но и не допытываться, если один из них не желает о чем-то говорить. В прошлом это спасало их обоих много раз.

— Я расскажу потом, — решила все же пояснить леди Малфой. — Пока я сама не знаю, чего ожидать.

— Хорошо, — согласился волшебник. — Но будь осторожна.

— Это не тот человек, от которого я жду подвоха, — успокоила Нарцисса. — Я полностью доверяю этой ведьме.

Люциус кивнул, наблюдая, как любимая поднимается и направляется в ванную, ни капельки не смущаясь своей наготе. На миг залюбовавшись, волшебник поднялся и последовал за ней.

— Я не стал спрашивать вчера, но что ты думаешь о Поттере? — задал вопрос лорд Малфой, наблюдая за тем, как верная домовушка укутывает свою хозяйку в струящийся шелк светлого халата.

Нарцисса, улыбавшаяся своему отражению в ростовом зеркале, закусила губу и будто разом поблекла. Люциус беззвучно обругал себя за неудачный вопрос и шагнул к жене. Ощутив теплую ладонь на своем плече, волшебница смежила веки и сильнее закусила губу.

— Прости, — шепнул мужчина. — Я…

— Все нормально, — перебила его леди Малфой. — Все… нормально.

По ее щеке скользнула жемчужина слезы, мигом позже расцветая на шелке причудливым бутоном.

— Он похож на нее, — через минуту, справившись с собой, произнесла Нарцисса. — На… Хару.

Люциус вздрогнул и неосознанно сжал плечо жены.

Он помнил, как однажды, в ныне таком далеком 1981 году, будто в другой жизни, Нарцисса разбудила его среди ночи, чтобы сообщить о хорошей новости. Мир летел с горы вниз, но тогда, в середине лета, у Люциуса будто выросли крылья за спиной — его любимая жена ждала ребенка. Второго ребенка. То, на что уповали и Малфои, и Блэки, случилось. Кровь Блэков стремилась победить проклятие Малфоев. Один изматывающий день следовал за другим, но Люциус не роптал, лишь старался не радоваться слишком явно. И стремился каждый миг проводить с женой и сыном. Исполнял любые прихоти Нарси. И слушал рассказы о снах, которые стали ей сниться почти каждый раз.

И один сон повторялся из ночи в ночь. В нем Нарцисса видела девочку. Темноволосую и сероглазую, чем-то неуловимо похожую на Беллу. Взявшую лучшее от двух родов. Яркую. Сильную.

Целители утверждали, что сны леди Малфой не врут — волшебница ждала дочь, очень сильную магически девочку.

Леди Блэк, узнав новость, объявила, что этот ребенок должен принадлежать Блэкам. Даже имя ребенку выбрала сама. И какое! Будто плевок в лицо старшему сыну. Будущую мисс Малфой должны были звать Хара. Как звезду в созвездии Гончих Псов⁽¹⁾. Любой, хоть немного знакомый с астрономией, понял бы намек. И уж Сириус, неверный пес, особенно.

А потом… Потом настала осень. И все разом разлетелось на части.

Первого ноября Люциуса уволокли прямиком в Азкабан, как и всех остальных. Нарцисса осталась одна в мэноре, не представляя, что делать. Срок беременности не позволял ей воспользоваться международным порталом. Даже отправить Драко подальше не вышло бы. Но леди Малфой надеялась, что ее и сына не тронут.

Люциуса выпустили четвертого ноября, а третьего в Малфой-мэнор с обыском и конфискацией заявились авроры и министерские чинуши. Они потребовали открыть доступ, угрожали и хамили, как могут хамить только те, кто без усилий в одночасье получил в свои руки власть. Нарцисса надеялась на соблюдение хоть каких-то приличий, но напрасно. Осознание пришло к ней в тот миг, когда авроры вволокли в дом артефакт, блокирующий магию домовых эльфов…

Дальнейшее волшебница помнила бесцветными бессвязными картинками. Она волновалась о сыне, но ее не выпустили из гостиной, где учинили беременной женщине безжалостный допрос, требуя доступ во все помещения и все хранилища. Ни вид, ни состояние леди Малфой не смягчило ни авроров, ни затесавшихся среди них Артура Уизли. Волшебник, у которого только четыре месяца назад родился седьмой ребенок, не подал измотанной женщине даже стакана воды, не успокоил испуганную мать. Опустошенная Нарцисса не увидела в лице волшебника и тени сострадания.

Авроры обыскивали дом, ломали мебель, рвали картины, били бесценные вазы. Но это не волновало леди Малфой. Она не повела и бровью, когда под видом конфискации из библиотеки выносили редкие и дорогие книги, а из покоев хозяев — шкатулки с украшениями и артефактами. Ее волновали лишь дети. А вот пришлых — пароли доступа к скрытым хранилищам. Вот только Нарцисса не знала кодовых слов…

Авроры не посмели применять к женщине пыточные заклинания. Но их благородство не распространялось на физическое и психологическое воздействие. Нарцисса могла стерпеть угрозы себе, могла стерпеть оглушительные пощечины, после которых из разбитых губ лилась кровь на светлое платье, но угроза жизни сына рассвирепила волшебницу. Да так, что она кинулась на авроров с кулаками, ведь палочку у нее отняли.

В последствии женщина не могла вспомнить имя или лицо аврора, пославшего в нее мощное отталкивающее, которым Нарциссу впечатало в стену на другом конце комнаты. Но она слишком хорошо запомнила, кто сломал ее палочку и бросил, прежде чем увести из гостиной авроров и запечатать заклинанием дверь, пару сухих фраз:

— Нет смысла продолжать. Давайте вернемся в Министерство.

Артур Уизли.

Это имя огнем выжгло шрамы на сердце еще до того, как Нарцисса потеряла сознание от боли.

Очнулась волшебница много часов спустя в глубоком мраке ночи на холодном полу в луже крови. Очнулась и не шевелилась еще очень долго, прижимая ледяные ладони к животу. Прежде под пальцами крылом бабочки трепетало маленькое сильное сердце и чувствовался жар магии, а теперь внутри царила лишь пустота…

Только страх за сына заставил женщину цепляться за реальность. Драко, Люциус — два имени подняли Нарциссу сначала на четвереньки, а потом и в полный рост. До двери она добиралась рывками, опираясь то на кресло, то на диван, оставляя за собой кровавую полосу на бесценном паркете. Эльфы, все еще находясь под остаточным действием артефакта, не отзывались. Голос волшебница сорвала много часов назад.

Именно такой, измученной, всю в крови, и увидел супругу Люциус, ворвавшись в дом на рассвете.

Драко нашелся в курятнике, спящим в самом дальнем уголке на охапке свежей соломы, окруженный белыми павлинами и прикрытый ими от чужого внимания и ночного холода. Как оказалось, верная Лотти сумела увести мальчика из дома до того, как уснуть. Исполняя ее наказ, Драко дошел до домика павлинов и спрятался там от пугающих людей в красных мантиях. Авроры же, встретив отпор острых клювов и когтей, предпочти не проверять курятник.

На счастье время полностью стерло из памяти Драко тот день. И это было единственной хорошей новостью.

Люциус стоически воспринял разграбление мэнора и огромные штрафы. Это все казалось совершенно неважными мелочами на фоне куда большей утраты. Всем, кто знал, Малфой запретил говорить о дочери. И сам старался не вспоминать, видя, сколько боли это причиняет Нарси. Он не позволял себе даже того, чтобы бросить справедливое обвинение в лицо Артуру Уизли, хотя рыжего хотелось порвать голыми руками. Но имена авроров, участвовавших в обыске, узнал. Драко же и вовсе не подозревал, что когда-то у него могла быть сестра.

— Это не… — осторожно напомнил лорд Малфой супруге.

— Я знаю, — с болью улыбнулась волшебница, положила ладонь поверх мужниной и уверенно сжала. — Я знаю. Это не она. Просто… Он так похож! Только глаза зеленые.

— И это мальчик.

— Верно, — сбрасывая напряжение, кивнула Нарцисса. — Верно. И… Гарри Поттер интересный. Все то, что о нем писал Драко… Я не очень верила, пока не увидела своими глазами.

Люциус кивнул, соглашаясь. Он был рад, что волшебница разделила его впечатление от приятеля сына.

Нарцисса еще что-то хотела сказать, но вспомнила о спешке:

— Я не хочу опаздывать. Обсудим вечером?

— Хорошо, дорогая.

Через час из поместья камином переместилась изысканно одетая молодая женщина. Она направилась сначала в один из модных салонов Эдинбурга, где имелся камин для посетителей, а оттуда совершила несколько аппарационных прыжков по всей стране, прежде чем воспользоваться очень надежным, но незарегистрированным порт-ключом, перенесшим леди Малфой в укромное местечко в городке Булонь-сюр-Мер. И уже оттуда волшебница несколькими перемещениями через общественные камины добралась до Швейцарии, а там аппарировала по заданным координатам.

Ее вынесло прямо на аппарационную площадку, укрытую от не самого теплого ветра стеной из невысоких сосен. Рядом дежурил приветливый молодой маг, которому Нарцисса и передала без дополнительных просьб небольшой квадратик дорогого желтого картона с изображением замка и строчкой координат.

— Мадам, прошу, — тут же еще шире улыбнулся слуга. — «Лимонное дерево». Вас уже ожидают.

От площадки, также укрытая деревьями, вилась дорожка по склону. У ответвлений висели указания с названиями. Нужное нашлось через несколько минут неспешной ходьбы.

— Прошу, — указывая направление, склонился в поклоне молодой маг, — вас встретят, мадам.

Дорожка закончилась у одноэтажного здания, состоящего будто целиком только из дерева и стекла. На крыльце леди Малфой ждала официантка, затянутая в строгую сине-белую форму. Она и провела Нарциссу внутрь того, что на деле оказалось отдельным банкетным залом. Но сейчас все лишнее было убрано, лишь у впечатляющей стеклянной стены, за которой открывался изумительный вид на горы и маггловкий городок внизу, стоял небольшой стол, накрытый на две персоны.

— Наставница, — дождавшись ухода официантки, Нарцисса приблизилась к столу и с уважением склонила голову.

— Я рада, что ты решилась на эту встречу, — улыбнулась ей пожилая волшебница и жестом пригласила сесть.

— Я не могла не прийти, — ответила Нарцисса.

Приглашение леди Малфой получила еще зимой. Незаметным жестом наставница сунула ей кусочек картона в рукав мантии и шепотом назвала день и время. Так что у Нарси была возможность со всех сторон обдумать этот визит.

— Вовсе нет, — покачала головой пожилая волшебница. — У тебя нет обязательств передо мной. Старые соглашения нынче не имеют силы.

Пожилая ведьма грустно вздохнула, глядя вдаль.

— Если не соблюдать хотя бы их, то что нам останется? — так же грустно спросила Нарцисса. — Пусть уже давно нет тех балов, что были прежде. Но мой первый выход в свет был под крышей вашего дома…

— Старые обычаи, — усмехнулась старшая ведьма. — Я подтверждаю, что пригласила тебя сюда без какого-либо злого умысла.

Нарцисса кивнула, хотя и не ожидала другого.

— Я пришла сюда к той, кто один раз пообещал мне безопасность и с тех пор не сделал ничего дурного. Несмотря ни на что…

Обычай покровительства над дебютанткой появился в магическом мире очень давно и не изжил себя и в двадцатом веке. Лишь в 70-х из-за стычек прекратили проводить балы и ныне традицию возродили не до конца.

Вечные конфликты магов друг с другом породили множество способов, которым родители и другая родня пытались обезопасить своего отпрыска от влияния или смерти. Одним из таких способов и были балы дебютанток. Леди рода, в доме которого девушка впервые появлялась перед другими официально, брала на себя обещание непричинения вреда, становясь пусть не крестной, но одной из тех, кто в случае чего должен приютить попавшую в беду молодую ведьму. Дебютантки обычно давали ответную клятву. Сильного вреда нарушение клятвы не несло, но служило гарантией мира если не между семьями, то хотя бы некоторыми представителями двух родов.

Когда Белла с братьями Лестрейндж напала на Фрэнка и Алису, Нарцисса ожидала ненависти своей наставницы. Но та ограничилась лишь молчанием и игнорированием. Нынешняя встреча была первой за много лет.

— Я хотела обсудить с тобой возможное сотрудничество, — пояснила пожилая ведьма причину своего приглашения. — Еще год назад я не рассматривала такой вариант, но тогда я и не знала точно, чего ждать от возвращения Поттера в магический мир.

Нарцисса понимающе кивнула и приготовилась слушать.

Несколько часов спустя, полностью довольные друг другом, ведьмы покинули банкетный зал «Лимонное дерево» и каждая направилась своей дорогой. Нарцисса уже иным маршрутом пересекла континент, добираясь до Кале, чтобы маггловским паромом пересечь Ла-Манш, а ее наставница воспользовалась камином в собственной тирольской усадьбе, чтобы добраться до Министерства Магии в Испании. В домашний камин шагнула высокая элегантная дама в модной темно-серой мантии, а в Министерстве перед испанскими клерками вышла чуть сгорбленная узловатая старуха в потрепанном зеленом платье, палантине из пыльной лисы, в огромной шляпе с чучелом грифа и с нелепой ярко-красной лаковой сумочкой. Не заметить такую даму было невозможно, но вызывающие яркие детали отвлекали от лица. А на лице Августы Лонгботтом сияла довольная улыбка, глаза блестели живым огнем предвкушения.

— В Министерство Магии Великобритании, — подойдя к кассе, где следовало оплатить одноразовый порт-ключ, проскрипела волшебница.

1) бета Гончих Псов, называемая Хара, Чара, Шара и, реже, Астерион — от имени двух собак Аркада, сына Каллисто.

Согласно древнегреческой мифологии Большая Медведица — это нимфа Каллисто, возлюбленная Зевса, которую ревнивая Гера превратила в животное. Когда сын Каллисто — Аркад, представленный на небе созвездием Волопаса, отправился на охоту и увидел медведицу, то натравил на неё своих собак (Гончих Псов) и попытался застрелить её из лука. Но, всемогущий Зевс отвел стрелы и предотвратил убийство, а спасенную медведицу затащил на небо, причем тащил он её за хвост (чтобы не укусила, наверное). Путь на небо был, судя по всему, не близкий, и хвост растянулся. Вот почему у Большой Медведицы такой длинный хвост. Аркад (Волопас) тоже стал созвездием, а вот его собак древние греки такой чести не удостоили. Много позже астрономы на своих звездных картах стали изображать в положенном месте собак Аркада, которых звали Астерион и Хара, не выделяя их в отдельное созвездие, пока Гевелий в 17 веке не решился исправить такую несправедливость.

Вернуться к тексту