Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

Май чувствовал себя последним труслом. Это состояние часто его преследовало, но только сейчас он испытывал за него еще и досаду. Трусил он перед разговором с братцем. А ведь он даже не сделал ничего, за что стоило переживать в присутствии Марволо. Вряд ли его осудит человек, который убил своих деда, бабку и отца.

Стоило им оказаться в Химеровом Тупике, как Май немедленно аппарировал. Он сам точно не знал, куда хочет, но в последний миг почему-то вспомнил о трехголовой змее. И вынесло его на кладбище, где стоял склеп Мраксов.

Он судорожно припомнил, в какой фазе луна, и расслабился: до полнолуния далеко. В сторожке сидел все тот же оборотень, что и летом, и читал газету.

Две дальние аппарации — из Шотландии в Лондон, из Лондона в Корнуолл, тут бы и сам Мерлин почувствовал легкое недомогание! — его истощили, так что Май сел на ближайшую лавку, навел слабенькие согревающие чары, и поставил рядом саквояж со своим барахлом. Сундук остался в Хогвартсе, и на секунду он порадовался своей предусмотрительности. Увы, иных поводов для радости не нашлось.

Май даже не мог сам себе объяснить, почему он боится. Неизвестности? Что Марволо решит рано или поздно использовать таланты, Мордред их побери, Мариуса? Что он не поведал о своих планах заранее? Не то чтобы Марволо должно быть дело до планов Мариуса, но он слишком любит контролировать все и вся вокруг.

Дверь сторожки открылась, и оборотень еле слышным шагом направился к нему. Май повернул голову и махнул рукой — выглядел оборотень мирно.

— Ты чего тут? — спросил тот и присел на жухлую листву. Снега в Корнуолле не было.

— Думаю, — ответил Май. — Тут склеп моей семьи, — он указал на скеп Мраксов. — И тихо. Думается хорошо.

— Это верно. Я до работы тут в жизни столько не думал, — хохотнул оборотень. Он молча посидел рядом еще минут пять и поднялся. — Пойду дальше… думать. Зови, если что.

— Спасибо, — вздохнул Май я посмотрел на чистое, без единого облака, небо. Ужасно тусклое, зимнее.

Мысли вяло перетекли на учебу: на носу ЖАБА, а он весь семестр делал что угодно, только не готовился к ним. Боевка с Лестренджем, конечно, хорошо, вот только никто не будет проверять его боевые навыки на экзамене. Помимо ЗОТИ и зельеварения надо готовиться к гербологии, — а там тоже курсовая! — рунам, УЗМС, заклинаниям.

Его спасало только то, что он нормально учился с первого курса и прилежно выполнял все домашние задания; может, успеет вызубрить быстренько то, что уже позабыл.

Май тряхнул головой и полез в саквояж за книжкой. ЖАБА это, конечно, важно, но у него первый день каникул. Имеет он право развлечь себя легким чтивом? Аппарацию в Лондон он сейчас все равно не потянет, а на Ночного Рыцаря жаль денег. Посидит, почитает, отдохнет, и будет готов отвечать на вопросы братца.

Просидел он долго — начало смеркаться, и пришлось подвесить над книгой огонек Люмоса. Книжка оказалась интересной, про охотницу за сокровищами, хотя Май, пусть и имел очень скудный опыт расхищения склепов, иногда жаждал написать в издательство, где именно писака накарябал ну совсем бредятину. Какой дебил будет ставить в охрану инфери, их спалить — дело пары секунд. Личи и вампиры — другое дело. Хотя это добро доступно только некромантам, слава Мерлину. Но защитных чар от мародеров существует множество.

— Его там весь Лютный ищет, а он на кладбище торчит, книжки читает. Ебать романтика!

Май испугался и едва не заорал, а книга, больше не поддерживаемая левитацией, упала на колени.

— Луис?

— Я, — ответил тот, и плюхнулся рядом. — Ты ж мою побрякушку до сих пор таскаешь.

На это заявление оставалось только посетовать на собственную забывчивость. Еще летом Луис сунул ему камешек, чтобы не потерять в лесу, Май пихнул его к остальной россыпи амулетов, которыми успел обзавестись, и забыл.

— Ты мог найти меня раньше, — заметил он.

— Мог, но не хотел, — пожал плечами Луис. — Потому что ничего хорошего тебя на встрече с нашим престарелым патроном не ждет. Не знаю, как ты умудрился ему из Хогвартса нагадить, но он уже часа четыре рвет и мечет. Лапку откруциатил, уебок.

— Его-то за что? — вздохнул Май и зажмурился. — Но я вроде ничего плохого сделать не успел.

О помощи в отправлении некоего Булстроуда в Вечность он умолчал. Это точно не плохой поступок.

— Под руку попался и отказался тебя искать. Тупица, — махнул рукой Луис. — Я четыре часа активную деятельность изображаю, а твой дружок что-то не додумался до этого.

— Ты тоже мой дружок, — фыркнул Май. — Или нет?

— Существует ли дружба в таких местах, как Лютный? — нахмурился Луис, усиленно елозя пяткой по земле, того и гляди, раскопает какого-нибудь мертвеца. Еще и на философию пробило.

— Почему нет? — улыбнулся Май и, поддавшись какому-то непонятному порыву, взлохматил Луису волосы. — Только тебе решать, есть ли у тебя друзья. Я верю, что у меня они есть.

Луис явно в смятении опустил голову, но уже через секунду поднял ее и слишком уж хитрожопо улыбнулся:

— Вот и Гамп твоих друзей оценил. Орал, что откруциатит тебя, но Блэки в ответ на письмо с вопросом, где ты можешь торчать, напомнили, под чьей ты защитой и сказали, что если с тебя хоть волос упадет, то одним кровным проклятьем Гамп не обойдется. Про Блэков он не сам говорил, правда. Они прислали вопиллер.

— Угроза вполне реальная, Вал рассказывала, что они могут даже убить ритуалом, если лично знакомы с жертвой и знают ее имя, — хмыкнул Май. Надо будет обязательно к Блэкам заглянуть, он не ожидал такого заступничества. Правда, Гампу не обязательно круциатить Мариуса дни напролет, чтобы испортить ему жизнь. Май зажмурился и кинул книгу обратно в саквояж.

— Готов? — даже сочувственно спросил Луис и взял Мариуса за руку. — Не ссы, прорвемся.

Май влил всю магию, которая успела восстановиться, в руны удачи на теле, и кивнул. Страшно-не-страшно, а выбора нет.

Луис перенес его к дому Гампа.

— Прости, конечно, но дальше не пойду, я сегодня его рожу видел чаще, чем хотелось бы, — скривился Луис. Май кивнул, и тот мигом исчез в тени дома.

Руки привычно затряслись, двигаться не хотелось, и Май призвал из саквояжа свой бальзам. Что он успел натворить, что Гамп взбесился? Заказы он отдавал в срок, все зелья в них работали — он проверял их на мышах, да и не могут его яды не действовать. Сыворотка от огницы не действовать может, но не яд. Возможно, он не всегда мог точно сделать то, что требует заказчик, но пытается приблизить действие к нужному в меру своих возможностей. Он и берет за них далеко не как мастер.

Май осушил флакон в один глоток, подождал, пока бальзам подействует, и приблизился к двери, чтобы сработала сигналка.

Дверь медленно, даже зловеще, приоткрылась. Май, уже под действием зелья, весело фыркнул такому пафосу, толкнул ее и зашел в дом. Удивленный свист он сдерживать не стал: Гамп, если решит завязать с криминалом, может пойти в театр декоратором. Внутри оказалось непривычно темно, кованные канделябры в прихожей излучали приглушенный зеленый свет, а в коридоре, ведущим в кабинет Гампа — красный. И полная тишина, даже тихий шаг Мариуса звучал в ней непривычно громко. Хоть сейчас пускай сюда баньши и вампиров, получится образцовый «Дом Смерти».

Дверь в кабинет, однако, распахнулась резко и с грохотом. Май вздохнул и пошел туда.

В кабинете, за своим столом сидел Гамп. Вроде спокойный. Во всяком случае, не кинул в Мариуса Круцио на входе — уже неплохо.

— Сядь, — отрывисто приказал он, едва двигая губами. Май послушно сел на стул для посетителей.

На стол упал свиток пергамента с печатью Аврората. Блядь.

— Знаешь, что это?

— Привет от авроров? — спросил Май и развернул пергамент.

— Отчет о вскрытии Булстроуда.

Мариус уже и сам прочел. В отчете было написано, что Булстроуд подох от неизвестного яда, у которого активный компонент — морозник. Экспертиза также выявила в крови остатки когтей мантикоры. Плохо. Стоит в следующий раз добавить селезенку жабы, она должна скрыть хотя бы остатки когтей…

Гамп молчал и смотрел в упор на Мариуса, стискивая в руке палочку. Май положил пергамент обратно на стол и непонимающе уставился на Гампа. Заговорил тот только через минуту этих гляделок:

— Знаешь, когда я видел такой же отчет? Когда отравил одного надоедливого торгаша, возомнившего себя слишком важной птицей.

— Досадно… — пробормотал Май.

— Ты, Мариус, не представляешь, как, блядь, досадно! — рявкнул Гамп. — Ты не представляешь, выродок, какую комбинацию поломал! И не делай такое лицо, торгаша я травил твоим ядом!

Дарованное зельем спокойствие — двойная доза! — потихоньку улетучивалось. Май зажмурился. Вот когда пожалеешь, что слегка пристрастился к зельям.

— Я это понял, — осторожно ответил Мариус. — Но в чем проблема?

— На Булстроуде столько планов было завязано, столько людей, но в дело вмешался мстительный нелюдь и поломал все! — крикнул Гамп и встал с кресла, направив на него палочку. — Ебаные Блэки, угораздило же… Так нагнул бы тебя прямо тут и оттрахал, чтобы хоть душу отвести. Но не думай, что выйдешь сухим из воды.

Он убрал палочку в ножны и опять сел в свое кресло. А Май поморщился. Угрозы, что его оттрахают, он слышал слишком часто, чтобы они его беспокоили — ни одна из них не была исполнена. Тем более, сейчас Гамп выглядел как тот, кто без всякой отравы помрет от инфаркта, стоит ему с кем-нибудь покувыркаться. Май бы на его месте не рисковал.

— Я тебе сейчас расскажу, сколько планов ты поломал, — бросил Гамп и призвал себе бутылку огневиски. Плеснул его в бокал на два пальца и залпом выпил. — Аврорат на поводке, больше окон для контрабанды, лояльный министр, возможность продвинуть на нужные посты своих людей, контроль рынков в других странах, реальное влияние на законы. И это только малая часть.

Май скривился. Так себе и цели, и планы, он не оценил. Гампу и Марволо надо устроить обмен опытом, не иначе. Хотя нет, встречи этих двоих нельзя допускать ни в коем случае.

— А ты, мелкий подонок, все испортил! — рявкнул Гамп. Май вздрогнул. — Придушил бы!

— Так оттрахал или придушил? — спросил Май. Он уже понял, что в темницу его кидать не собираются, и слегка расслабился.

— Одновременно! И убери это выражение лица. То, что в Лютном ты не объявлен нежелательным лицом номер один, только моя заслуга. Но я уже придумал для тебя наказание. И твое счастье, что Булстроуд был не единственным, на кого я делал ставку, и еще не все потеряно. Иначе ты бы мигом отправился в бордель, несмотря на то, что ты внук моего хорошего друга.

Гамп мерзко улыбнулся, и теперь Май понял, что его ждут настоящие неприятности.

— Ты же не любишь, когда люди оценивают тебя по мордашке и считают, что любым успехам ты обязан именно ей. Тем более, это наказание покажет тебе, сколько труда нужно приложить, чтобы воплотить в жизнь хотя бы один из моих планов, — Гамп оценивающе посмотрел на Мариуса, да так, что захотелось ему вмазать, и озвучил приговор: — Будешь моим эскортом.

— Что? — ошарашенно переспросил Май. — Нет!

— Ты же не хочешь, чтобы с салоном Лукреции что-нибудь случилось? А пожары такая частая беда! Кто-то возомнит себя воплощением Мордреда и решит побаловаться Адским Пламенем… Мы поняли друг друга?

Май почувствовал бессильную ярость и кивнул:

— Да, сэр.

— Прекрасно. Чтобы завтра, в одиннадцать утра, был тут. Пошел вон.

Май захватил свой саквояж, не оглядываясь, выбежал из дома Гампа и аппарировал в Химеров Тупик. Сейчас будущий разговор с братцем казался сущей хуйней, плюнуть и растереть.

Дома, игнорируя попытки Марволо начать разговор, он забежал в спальню, бросил запирающее на дверь и все-таки всхлипнул. Один из светильников лопнул. Мохини, почуяв неладное, выбралась из саквояжа и за доли секунды оказалась у него на шее, прошипев, что она покусает всех врагов. Он бережно сжал ее тельце и рухнул на постель.

Статус эскорта, тем более у такого ублюдка, как Гамп, замарает ему имя на долгий, очень долгий срок.

* * *

Прийти в себя без зелья оказалось трудно, но он смог. Неожиданно, но успокоили его воспоминания о покупке своей волшебной палочки: «Владельцы палочек из красного дерева имеют замечательную способность выходить сухими из воды, делать правильный выбор и могут даже в полной разрухе ухватить что-нибудь хорошее».

Так и будет. Он выдавит из этого дерьма максимум пользы. А если Гамп думает, что он будет радостно притворяться его очередной шлюхой, то жестоко ошибается. И если он будет угрожать маме… Мариусу тоже есть чем угрожать. В конце концов, и он может возомнить себя воплощением Мордреда, почему нет?

Воодушевленный, Май снял запирающие чары и вышел из комнаты.

— Что. Это. Было? — с порога накинулся на него Марволо. Даже книжку отложил, какая честь.

— Небольшие проблемы, — отмахнулся Май. — Я понимаю, у тебя есть вопросы, но я так голоден, что готов сожрать мантикору. Мама еще не вернулась?

— Там запеканка. Нет, Лукреция еще не появлялась.

— Ты приготовил? Спасибо! — обрадовался Май и пошел на кухню. — Составишь мне компанию? Как раз все расскажу.

Рассказ вышел сухим, Май излагал только факты, исключив место разборок с Булстроудом — мамин секрет навсегда должен остаться секретом, — и результат беседы с Гампом.

— Наш контракт таков, что я могу работать только на него, пока он поставляет заказы, так что он секунд за пять понял, кто виновник его бед, — завершил речь Май и съел последний кусок запеканки. Вкусно, Марволо делает успехи.

— Ты что-то недоговариваешь, — прищурился братец. — Как тебя наказал Гамп?

— Ничего смертельного, — вздохнул Май и доел запеканку. — Я не хочу об этом говорить, извини. Запеканка вышла очень вкусная, спасибо!

Он взмахом палочки прибрал на кухне и хотел было свалить, но Марволо его желания не разделял.

— Не так быстро. Что бы ты не говорил о помощи миру в избавлении от такой гнили, как Булстроуд, ты его убил.

— Какая проницательность! — разозлился Мариус и прямо посмотрел на Марволо. А тот попытался залезть ему в мозги. — И перестань, Мерлина ради, лезть в мою голову! Ты прекрасно знаешь, почему я занимаюсь таким самовнушением.

— Знаю. Но в следующий раз лучше поделись своими планами со мной, потому что ты наследил, и из-за этого влип в неприятности.

— Кто же знал, что у Гампа аврорский колдомедик на коротком поводке? — поморщился Май и устало откинулся на спинку стула. Злость отпустила быстро. Он сам кругом виноват, верно. — И у меня не было времени делиться планами, бал подходил к концу, времени на раздумья не осталось, а в крови плескалась настойка Тони.

— Еще один промах. Впредь не принимай алкоголь в подобных ситуациях. Ничем хорошим это не закончится.

— Без алкоголя я бы не решился, но его было не настолько много. И не то чтобы я собирался еще раз влипнуть в подобную ситуацию.

— Будь осторожнее, — кивнул Марволо и встал из-за стола. — Честно сказать, я приятно удивлен. Не думал, что ты способен на подобное.

— Прости, но счесть это за комплимент я не могу, — вздохнул Мариус и уставился на потолок. — Ладно. Надеюсь, мы больше к этой теме не вернемся. И мне надо написать Вальбурге, вряд ли мистер Блэк сам решил отправить Гампу вопиллер. Чувствуется ее стиль, — усмехнулся он, и призвал пергамент с пером из гостиной. — Шри, лети сюда, ленивая гузка!

Еще стоило написать Лапке, он, небось, где-то отлеживается после Круциатуса… И понять, чем же закончился их с Марволо разговор.

* * *

Маму он увидел только утром. Она выглядела усталой, но довольной, так что он не стал лезть с расспросами, сварил кофе, и не отлипал от нее до самого выхода из дома. И напоминал ей о том, как соскучился каждые минут пятнадцать.

— Я тоже очень соскучилась, милый, — улыбнулась она и обняла его на прощание, когда они вышли из дома. — Береги себя и не зли эту сволочь сильнее.

Май натянуто улыбнулся и ответил на объятие. Он так и не смог сказать ей, за что он получил наказание. Отделался парой расплывчатых фраз. Впрочем, она не настаивала — и слава Мерлину. Может, она тоже как-то умудрилась проштрафиться перед Гампом? Хотя, точно успела, он уже говорил, что ее беременность в его планы не входила.

Гамп встретил его хмурым взглядом и отрывистым приказом сесть за стол, которого еще вчера в кабинете не было.

— Без понятия, что с тобой делать. На кой драккл ты мне сдался в одиннадцать утра?

— Это нужно спросить у вас, сэр, — пожал плечами Мариус. Пока ничего страшного не происходило, он был спокоен. Вряд ли Гамп сейчас начнет раскидываться Круцио и Авадами.

— Вот я и придумал. Будешь разбирать заказы из Тупика Затмений. Только убийства в отдельную стопку клади, я их потом куда надо передам.

Май прекрасно знал, куда.

— Просто сортировка?

— Вряд ли твоих мозгов хватит на большее, да и людей ты знаешь не слишком хорошо, чтобы правильно раскидать заказы по ним, — ответил Гамп и потянулся за «Ежедневным Пророком». — На носу Рождество, люди раздают подарки, заказов много, — хмыкнул он и раскрыл газету.

Так и начались его веселые каникулы. Но Май понимал, что разбором заказов дело не обойдется — заходившие к Гампу дикари знали его и не смели отпускать сальных шуточек, но Гамп не собирался держать его в кабинете. Он хотел его унижений. Так что вскоре обрадовал вестью, что вечером будет дружеская встреча неких влиятельных людей. И конечно, Мариусу надо идти, зачем еще существует эскорт? И да: «Смени дикарское барахло на что-нибудь поинтереснее».

— Раздеться? — едко откликнулся Май. Было бы куда палочку нацепить. Что такое смущение и стыд, которые по описаниям в романах должны возникать в таких ситуациях, он уже забыл.

— Публика, конечно, оценит, но это перебор, — откликнулся Гамп и что-то подчеркнул в газете.

Май принялся за сортировку, и все же решил внизу подписывать, кому бы он отдал заказ — людей, которые работают с Гампом, он знал немерено, благо, в пабах торчал часто. То в Кривом Роге, то в Белой Виверне, видел в деле тех, кто работал когда-то с Гидеоном, но заказы на зелья все же оставлял не подписанными: он знал наверняка, что нормальных зельеваров в Лютном нет, только доморощенные варщики. И он не понимал, почему в Лютном есть заказы на вполне обычные зелья — их прекрасно выполняет Гильдия. Из-за цены?

А вечером пришлось вырядиться в прошлогоднюю парадную мантию. Май примерно представлял, куда пойдет Гамп — и пусть Май в такие места хода не имел, но был наслышан. Закрытые салоны, подпольные казино — хотя у них были и легальные, — бои без правил, эротические представления. Май знал о существовании всего этого, но не особо интересовался и попасть туда не спешил — зачем?

Судьба в лице престарелого патрона дала ему шанс увидеть почти полную картину мира, где он жил с рождения. Не бесплатно, но все же.

К восьми вечера Гамп аппарировал их к неприметному домику на Нижней Улице Хогсмида. Май посмотрел на Гампа и хмыкнул — Мерлин отсыпал тому не слишком много силы, и теперь он пыхтел, как Хогвартс-экспресс. А еще Мариус был выше его на голову, и смотря на него сверху вниз, уже не чувствовал такого унижения. Блядь, да если бы он попал в подобное положение курсе на пятом, то и слова не сказал, но он только-только заимел немного гордости и самоуважения, а тут этот хер со своим экскортом.

Гамп подошел к двери, и ее сразу открыла почти голая полувейла. Кабаре, значит. Май посмотрел на девушку сочувствующим взглядом, получил в ответ такой же, и пошел за Гампом. Внутри дома оказалась только лестница, ведущая в подвал. Конспирация от Мерлина… нет, от Мордреда, не иначе!

Май не представлял, что увидит, когда спустится вниз. Кучу девиц и парней смесков, у которых вместо одежды перья и мелкие клочки ткани, и множество людей, именно чистокровных людей, которые с высокомерными лицами их лапают? Оргию?

Реальность оказалась не настолько печальной. Это место больше походило на смесь паба и мелкого театра, во всяком случае, сцена имелась. И барная стойка, и множество небольших столиков.

Их, опять же, встречали: подошел симпатичный парень — человек, и даже в штанах! — и проводил их до одного из столов. Гамп указал Мариусу на стул рядом с собой, и сел.

— Вот теперь ты поймешь, сколько труда вкладывается в сохранение влияния и обретения новых связей, — наставительно сказал Гамп. Видать, лицезрение кучи полуголых девиц и парней подняло ему настроение.

Помещение потихоньку заполнялось народом, Май увидел Агату Пиритс, бывшую Малфой, Арктуруса Блэка — один в один, как с колдографии, которую показывала Вал! — Селину Берк, Эдварда, чтоб его фестралы сожрали, Принца, и даже мистера Лестренджа. Мда. Вроде еще мелькнула харя Мальпеппера, главы гильдий гербологов и чароплетов, а так же парочка из тех магов, которых ему представлял Диппет на балу. Вроде важные пикси в Министерстве. Как тот, кто никогда не собирался попасть в этот вертеп, Май не особо запомнил их имена и лица. И он уже начал опасаться, что увидит кого-то из профессоров Хогвартса, но вроде пронесло.

Дальше началось представление: на сцену вышли девушки в зелено-красных тряпках и начали танцевать под песню полусирены. Май хмыкнул. Найти такую полукровку сирены, которая не может приворожить голосом — надо постараться. Или она может это контролировать, и тогда маги — идиоты.

Но за товарищей по происхождению было до боли обидно. Они тут пляшут, обслуживают и терпят похотливые взгляды людей. И редко, очень редко, кто-то из них может подняться чуть выше по… как ее? Социальной лестнице, точно.

За столик к Гампу присел какой-то маг, мазнул по Мариусу взглядом, хмыкнул, и начал разговор с блядовым патроном. А Май намеренно скроил высокомерную морду. Пусть лучше бесятся, чем понимающе ухмыляются.

Все же, это правда было унизительно. И он чувствовал себя вещью.

Магов было много, они ходили между столов и разговаривали, потом и Гамп встал с насиженного места и походил по залу. И Май, честно говоря, не понимал — это Гамп кретин, или держит Мариуса за кретина? Он сейчас просто сдавал ему свои связи, а еще днем Май увидел парочку новых лиц из исполнителей.

Так, к концу каникул, он успеет пропалить перед Мариусом всю сеть. И когда Май это понял, то начал запоминать. Очень старательно запоминать всех, с кем говорил Гамп, и что он им говорил. Лишним точно не будет.

Май был не одинок в своем несчастье — девушки и парни, явно не имеющие прямого отношения к сборищу, были у многих важных пикси. Они вежливо и мило улыбались другим магам, пропускали мимо ушей идиотские замечания вроде: «А хорошенькую ты выбрал в этот раз, Джером», «У прошлого ноги были длиннее, а как этот языком работает?». Май очень хотел проклясть этих сплетников, чтобы у них язык отсох — он мог! — но жаль, нельзя.

Когда чья-то рука ложилась на задницу сопровождающих, они продолжали кокетничать и делать вид, что их все устраивает. Хотя вряд ли это так — никакие деньги на стоят того, что ты чувствуешь себя драккловой вещью, без права вмазать любителю ущипнуть чужую задницу, по морде.

— Пить будешь? — спросил у него Гамп.

— Обойдусь, — качнул головой Май. — Хотя, если вы хотите, чтобы я устроил пьяный дебош, то могу выпить пару пинт огневиски. Будет весело, обещаю.

— Не сомневаюсь, — отмахнулся Гамп. И какое счастье, что он держал свои грабли при себе. Потому что другие маги с эскортом не церемонились и лапали несчастных где только можно и нельзя.

К столу, где торчал Гамп — благо, сейчас тот пялился на сцену и потягивал огневиски, — подошел мистер Лестрендж. Вот блядь. Он же Раульфу расскажет! Позорище.

— Каспиан, приятно тебя видеть, — кивнул он Гампу. — Договоренности еще в силе?

— В силе, — подтвердил Гамп. — Потеря Булстроуда не столь критична, найдем других посредников.

— Да туда ему и дорога. Узнаю, кто его укокошил — руку пожму. Редкостный ублюдок был, хотя только он с Робадсом мог нормально договориться, но найдем кого-нибудь еще, — пожал плечами Лестрендж. И только мнение Мариуса о нем поднялось, как он гаркнул на ползала: — Эй, детка, куда убежала?

К нему подошла полувейла и улыбнулась:

— Прости, ходила поправить прическу.

И Лестрендж шлепнул ее по заднице. Урод.

— Ты даже лысой будешь ничего так. О! Ты же Мракс? — мигом переключился он. Девушка аккуратно присела за их стол и пока ее наниматель не пялился на нее, скучающе уставилась на сцену.

— Мариус Мракс, — заново представился Май. — Я знаком с Раульфом, иногда помогаю ему по учебе.

— Подрабатываешь на каникулах? — хохотнул он. Май скрипнул зубами.

— Нет, сэр, отрабатываю наказание.

— Узнает, какой станет его жизнь, если он не перестанет лезть своим носом не в свое дело, — вставил Гамп. — Редвин, я хотел узнать по поводу патрулей твоего отряда…

И Май опять принялся все внимательно слушать. Но вечер вышел ужасным, Мариус хотел поскорее попасть домой и хотя бы немного поболтать с мамой. Да даже с Марволо! Все лучше, чем находиться в каком-то подпольном клубе и все больше и больше разочаровываться в людях.

Уже ночью, когда Май обменялся подарками с родными и все-таки слопал кусок пудинга, он сел за кухонный стол с охапкой пергаментов и принялся записывать все, что сегодня увидел и услышал.