Мир тебе, Воин (джен)

Ник вышел из серого здания, где проводились курсы подготовки к старшей школе, и побрёл к парковке. Маминой машины ещё не было. Он сел на бордюр и обнял колени. Год начался хорошо: появился этот Сорнэй, и все ополчились на новичка, а он шагнул вверх. Он очень старался показать им, что достоин быть частью команды. Но новичка выбрали участником фестиваля — и новая ступень начала осыпаться. Пока Сорнэй наряжался в расшитые золотом одежды, он снова выслушивал насмешки и получал тычки.

«Как же я от этого устал! Почему я получился таким? Низким и пухлым в школе житья нет. Может, я дальше так и буду толстеть и не вырасту ни на сантиметр. Может, и после школы мне не будет жизни. А я так хочу… так хочу…»

Вспомнилось беззащитное лицо в лекционной аудитории. И он — пробуждающийся древний воин с каменным кулаком. Ник поднял голову и понял, что солнце уже скрылось за горами, а на него смотрят бездонные чёрные глаза.

За спиной чудовища стоял человек в тёмном одеянии. Он спокойно смотрел, как ломается тело мальчика, превращаясь в сочащуюся чёрной смолой шкуру животного. Потом поднял хлыст.

Через несколько минут на парковку, взметнув пыль, влетела машина. Из неё выскочила женщина и побежала к серому зданию.

* * *

Шеат бежал по ночному городу, выискивая добычу. Он не помнил ни своего имени, ни зачем бежит, просто знал, если будет смотреть в чьи-то глаза, над ним не просвистит хлыст. Надсмотрщики нужны, чтобы направлять новорождённых шеатов. Тем, кто постоянно смотрит в глаза, можно не бояться хлыста.

Впереди слышался мерный шум потока. Великая река несла свои воды к океану. Там шеат почувствовал запах человека. Он скользнул под мост и огляделся.

Коробки громоздились друг на друга, словно гигантский конструктор. Изнутри доносилось приглушённое бормотание радио, просившего жителей Гелиадора с наступлением темноты не покидать своих домов. Но домом этого человека была улица.

Шеат рассёк картонную башню тяжёлой лапой. Радио кашлянуло и затихло.

— Какого чёрта? — раздался хриплый голос. Из завалов вылез высокий небритый человек, пахнущий не лучше стоявшего напротив животного.

Шеат ощетинился.

— Это ты? — проворчал человек. — Добрался-таки до меня один из вашей братии. Чего уставился? Думаешь, испугаюсь тебя? Не на того напал. Я и пострашнее чудовищ видал. Ищешь, какое желание во мне раздуть до маслянистой чёрной туши? А желаний-то и нет! Что — съел? Поздно ты пришёл, сгорели все желания! Так что проваливай! Иди назад, к своим!

Шеат приник к земле, готовясь к прыжку.

— А нет, одно желание, пожалуй, всё-таки осталось, — человек обернулся в поисках какого-нибудь оружия, но не нашёл ничего, кроме подсвечника, оставшегося с летнего фестиваля. Сам подсвечник был дешёвкой, купленной, наверное, в соседнем супермаркете, но свеча никак не гасла. Он ткнул её в морду шеата. — Я хочу жить!

Свет вспыхнул, озаряя влажную бездну чёрных глаз до самого дна. Шеат издал вопль и унёсся во тьму.

* * *

Стинэй перевернул страницу учебника и потянулся за банкой газировки — во рту осталась пара капель. Он отложил учебник и спустился на кухню, но в холодильнике, набитом полезной едой, не оказалось ни одной банки бесполезной, но такой необходимой сейчас газировки. В обычное время проблема решалась легко — в пяти минутах от дома у детской площадки стоял автомат с напитками. Сейчас же за окнами стелилась тьма, а в этой тьме рыскали шеаты. Стоила ли газировка риска быть утащенным в горные пещеры? Конечно, нет.

«Чёрт возьми, неужели я всю жизнь так и буду прятаться? Всего пять минут туда и пять обратно, если бегом — то ещё быстрее. Я должен успеть. Должен доказать, что я не трус!» Он вытащил из кармана куртки пару монеток и, надев кроссовки, выскользнул в ночь.

Сначала Стинэй старался идти неторопливым шагом, но потом побежал. Влажными от пота руками он затолкал монеты в узкую щель и нажал на кнопку. Раздался резкий звук падающей жестянки, а вслед за ним — глухое рычание. Стинэй обернулся — с противоположной стороны улицы за ним следили блестящие, будто слезящиеся от света фонаря, глаза.

Стинэй вскрикнул и побежал. Жестяная банка так и осталась лежать в автомате.

Лишь через несколько минут он понял, что бежит не к дому, а от него — к реке. Шеат преследовал его: позади слышалось хриплое дыхание. И он бежал, бежал, через мост, вверх к горам, туда, где мраморные ступени венчала разомкнутая арка ворот.

Шеат завыл и, собрав последние силы, прыгнул на каменную стену, ограждающую летнее кафе, а оттуда полетел на беглеца. Чьи-то руки толкнули Стинэя на асфальт. В лунном свете блеснула сталь короткого клинка, а за спиной Марка Тирса послышалось грозное рычание стража.

Шеат заскулил, прижимая голову к залитому дождём тротуару. Может, он хотел защитить горло от удара, но шейные позвонки призывно выпирали из-под уже начавшей облезать шерсти. Один взмах — и кости захрустят, словно расколотые орехи.

Марк схватил Стинэя, ставя его на ноги, и махнул клинком перед носом чудовища.

— Убирайся отсюда! Сунешься ещё раз — и он станет для тебя последним.

Друг быстро увлёк Стинэя под спасительную арку. Каменный страж прикрывал отступление.

— Совсем обнаглели! Уже сюда лезут! — Марк с высоты мраморной лестницы осмотрел дорогу, ведущую к Храму, и вложил клинок в ножны. Потом перешагнул металлическую цепочку. — Тебе что, специальное приглашение надо?

Стинэй перелез, тяжело дыша.

— Идиот! — обругал его Марк. — Додумался сунуться на улицу в такое время!

— Захотелось газировки, — хрипло проговорил Стинэй.

Марк долго смотрел на него, а потом рассмеялся, хлопнув по плечу:

— Форменный идиот!

* * *

Кайт долго думал, как убедить дедушку отпустить его провести несколько дней в Храме, но Грэма Маршалла неожиданно вызвали в столицу, а Варде было не досуг следить за внуком. Беата тоже согласилась легко. Вчера Рэй сообщил, что Альраи попросил помочь с реставрационными работами, и она надеялась, что совместное пребывание в Храме сблизит сына с будущим отчимом.

Так прохладным октябрьским утром Кайт сошёл на маленькой станции и, встретившись с профессором, отправился к северным воротам. Дорога была молчаливой. Все аргументы уже были произнесены, и ни один из них не мог ни убедить Норвена Войда в абсолютной правильности принятого решения, ни облегчить тяжесть возвращения.

Возле главного здания собрались и учителя, и ученики. Рэй Барни, недавно посвящённый в тайну Храма Даглар, всё ещё удивлённо смотрел по сторонам.

Кайт тихо поздоровался с ним.

Беседовавший с мастером Лестером Альраи, услышав его голос, повернулся и увидел Норвена. Выцветшие за последние ночи глаза задрожали.

Норвен смотрел на постаревшего настоятеля со смешанным чувством отвращения и сострадания. Потом отвернулся.

— Кайт! — раздался громогласный возглас. К нему подбежал Магги и крепко обнял. — Наконец-то я тебя застал. Нет, ну что за несправедливость? Сайми посылают передать тебе весточку, Вирджи и Найдж встречают тебя здесь, а мне постоянно не везёт.

— Итак, начнём, — поднял руку Акус Лестер, которому обессилевший Альраи передал право председательства. — Займите места, пожалуйста.

Все разбрелись по расставленным полукругом скамейкам. Кайт нашёл взглядом Тиллида Огона и, подойдя, спросил:

— Можно сесть с вами, профессор?

— Если не будете спать, — хмыкнул Огон.

— Не буду. Простите за прошлый раз.

Мастер мечей обвёл взглядом собравшихся.

— К сожалению, ситуация складывается не лучшим образом. Пока господин Наал, — он вопросительно посмотрел на Найджела, но тот отрицательно покачал головой, показывая, что целитель не придёт, — пытается составить заклинание, способное низвергнуть Гадара, нам нужно держать оборону. А шеатов с каждой ночью становится всё больше. Стражи уничтожают их, но восьми волков недостаточно для огромного города. Поэтому мы с Альраи решили организовать патрули. В древности боги и сателлиты защищали Гелиадор от тьмы. Так мы должны поступить и теперь. Исходя из количества участников, мы можем создать шесть групп по два человека. Город будет разделён на три части. Одну ночь патрулирует одна тройка, следующую — другая. Итак, Найджел, думаю, вы останетесь с Правой Рукой?

Тот молча кивнул.

— Вирджелия, кого хотите — Финлэя или Тирса?

— Уступаю тебе нашу королеву, — насмешливо поклонился Марк.

«Спасибо!» — одними губами произнёс Магги.

«Всё равно это бесполезно», — глядя на расцветшего товарища, со вздохом подумал Марк.

— Опустите ваши шуточки, время неподходящее, — оборвал его Лестер. — Хорошо, Вирджелия идёт с Финлэем. Саймон, вы возьмите к себе Биджоя. Он пропустил много тренировок. Если что — будем надеяться, что Ияри, хоть и прозрачный, напугает шеатов своим видом. Остались… Младший Садатони, кто с ним пойдёт?

— Я! — раздался звонкий голос, и на белых камнях зашуршали цветные юбки. Наступившая осень никак не отразилась на её наряде. Казалось, Джендэйи хранила в себе вечное лето. — Художники должны держаться вместе, — улыбнулась она, садясь рядом с притихшим мальчиком.

— Джен, я не уверен, что твой дядя бы одобрил… — устало произнёс Альраи.

— Он унёсся на другой край земли, не взяв ни спутника, ни стража. Конечно, он одобрил бы! — она вскинула голову, и зазвенели серёжки из серебряных колосьев.

— Ну, в крайнем случае — закидаете шеатов кисточками, — пробормотал в сторону Лестер.

— У нас ещё есть ножи для заточки карандашей, — услышав, парировала художница.

— Дадим вам в придачу Самандари — напугает шеатов прозрачным огнём, — заканчивая спор, проговорил Лестер. — Теперь Сорнэй, — взгляд мастера мечей потемнел.

— Наверное, мне стоит пойти с ним, — начал Рэй Барни. — Мы вроде как скоро станем одной семьёй.

Все удивлённо уставились на Кайта.

— Он пойдёт со мной, — сказал Войд.

— Никому не доверяете своего драгоценного Сорнэя? — усмехнулся Лестер.

— Именно.

— Пожалуйста, забирайте. А Барни пойдёт с Тирсом.

— Надеюсь, вы со мной не собираетесь породниться? — озорно улыбнулся Марк.

— Бездельник! — Рэй отвесил ему лёгкий подзатыльник.

— Поберегите силы для другого, — прикрикнул на них Лестер. — Сегодня ночью на пост заступают группа Найджела, Саймона и вы, Войд. Ваша группа самая слабая. В походе на Акелдаму вы показали, что не способны ни поднять меч, ни удержать его. Поэтому и здесь не геройствуйте. Если почувствуете опасность, кричите. Вас услышат стражи или полицейские Ауриго Борелиаса.

Норвен не ответил ему, он смотрел на Кайта, почти касавшегося плечом грузного учителя праязыка. Взгляд мальчика цеплялся за ветви деревьев, колышущаяся листва рисовала золотистые тени на бледном, почти прозрачном лице.

— На сегодня всё. Те, кто отправляется в патруль вечером, — используйте оставшееся время, чтобы отдохнуть.

— Помните, что они были людьми, — надтреснутым голосом произнёс Альраи. — Не убивайте без необходимости.

— Худший совет, который вы могли дать, Кианан, — без обиняков сказал Акус Лестер. — Чтобы убить, когда возникнет необходимость, нельзя видеть в противнике человека. Нельзя думать, что сегодня утром он пил на кухне чай и оставил дома двух очаровательных малышей. В нём нужно видеть абсолютное зло. Только тогда твой удар достигнет цели, только тогда ты сможешь победить.

Альраи закрыл лицо руками, к нему подошла Сария.

Все стали подниматься со своих мест. Тиллид Огон тоже встал, и Кайт, потеряв опору, покачнулся.

— А обещали не спать, — рассмеялся Огон. — Ладно, прощаю. От ваших снов у меня странным образом налаживается пищеварение.

Он бодро заковылял к зданию архива, давно оставшемуся без архивариуса.

Кайт поднялся, ощущая головокружение. К нему подошёл Норвен.

— Через несколько часов начнёт смеркаться.

— Я буду готов к этому времени, — ответил мальчик.

Он медленно побрёл к пруду, где его поймал Магги, притащивший с собой Вирджи и Саймона.

— Давай, выкладывай! — воскликнул Магги. — Вы с Барни собираетесь породниться? Это что такое?

— Мама встречается с ним, — Кайт искал взглядом ворона, но чёрные камни пустовали. — Похоже, у них всё серьёзно.

— Ничего себе!

— Они были знакомы, когда мама училась в старших классах. Потом она уехала на север. А на фестивале снова его встретила.

— Значит, ты скоро станешь Кайтом Барни, — за спиной выросли Тирс и Биджой. — Сочетание так себе, но зато Стинни больше не будет дразнить тебя Сорняком. Надо везде искать плюсы.

— Проваливай, ты, плюс! — добродушно замахнулся на него Магги.

— А что? Мне тоже интересно. Не об одних же шеатах говорить.

— Вы будете жить у него? — Вирджи попыталась представить, что чувствовала бы, если бы в её жизни вдруг появился отчим.

— Пока нас пригласил к себе дедушка.

— Грэм Маршалл? — присвистнул Тирс. — Он всё-таки тебя признал?

— Видимо, да, — пожал плечами Кайт. — Только боюсь, это признание грозит мне заточением. Если бы не его командировка в столицу, не знаю, как бы я вырвался сюда.

— А меня отпустили легко, — грызя травинку, пробормотала Вирджи. — Им всё равно, где я, лишь бы под ногами не мешалась.

— Вам совсем не страшно? — вдруг прошептал Стинэй. — Вы болтаете о совершенно не важных сейчас вещах.

— Дурак ты, Стинни, — с ласковой серьёзностью сказал Тирс. — Мы потому и перемываем косточки Сорни, что нам до жути страшно!

— Пожалуй, я воспользуюсь советом мастера Лестера и отдохну немного, — сказал Кайт, поднимаясь.

— Ты какой-то бледный, — кивнула Вирджи. — Поспи.

— Мы обосновались в нашем общежитии, — сказал Саймон.

— Спасибо.

Кайт пошёл в комнату, где жил четыре месяца, и лёг на ближайшую постель.

Через несколько часов Акус Лестер собрал первую шестёрку у главного здания. За плечами Найджела висел меч Наала. У остальных за поясом были короткие клинки.

Мастер протянул такое же короткое лезвие Кайту:

— Постарайтесь его не потерять, — потом проговорил, глядя на остальных. — Удачи!

— Возвращайтесь вместе с солнцем, — словно заклинание произнесла на праязыке Сария.

Они вышли во тьму через главные ворота. Вдруг крылатая тень чернее ночи пронеслась в стынущем воздухе и опустилась на плечо Кайта.

— Полковник? Вы пойдёте с нами?

Но ворон по обыкновению молчал.

Патрульные шли по вымершему городу, всматриваясь во тьму переулков, прислушиваясь к шорохам. Кайт остановился и закрыл глаза.

— Может, у меня получится почувствовать их, — проговорил он.

— Есть что-нибудь?

— Нет, ничего.

Дальше были пустынные парки, непривычно рано закрывшиеся магазины и рестораны. Вдруг профессор, схватив Кайта за локоть, потянул его к стене. Впереди перед стеклянной витриной стоял шеат с обрубленным хвостом и зачарованно глядел на искрящиеся в свете фонаря драгоценности.

Профессор коснулся металлической рукояти, но Кайт, повиснув на его руке, прошептал:

— Это была женщина. Она желала все эти камни, но понимала, что за всю жизнь не сумеет накопить ни на один из них. Я вижу её! И не знаю, как мне развидеть это!

Профессор замер, продолжая до боли сжимать рукоять.

— Если мы убьём её, то, возможно, спасём от смерти несколько человек. Это просто математика, Кайт.

— Знаю, — побелевшими губами прошептал мальчик и вдруг, изменившись в лице, зашептал горячо. — Быстрее, профессор!

И побежал в глубину переулка. Норвен, чертыхнувшись, бросился за ним. Безошибочно двигаясь в лабиринте домов, Кайт остановился перед особняком, обнесённым живой изгородью. В одном месте порванные и обгрызенные ветви образовывали узкий проход. Из глубины сада послышался испуганный крик. Кайт нырнул в проход.

Чайк прижимался к стене собственного дома, а из розовых кустов на него смотрел истекающий блестящей чернотой монстр. Кайт подбежал к другу и, заслонив собой, повернулся к шеату. Тот смотрел поверх его плеча туда, где стоял Чайк. Взгляд горел испепеляющим голодом. Он ринулся было вперёд, но из туч вылетел ворон. Острый, как бритва, клюв щёлкнул несколько раз — и шеат взвыл, ослеплённый.

— Ступайте в дом! — велел Чайку появившийся рядом профессор. Юноша сделал несколько шатающихся шагов. Тут из дыры в изгороди выскочил ещё один шеат и бросился к Кайту. Норвен полоснул клинком. Чудовище заскулило и бросилось назад, оставляя на траве влажные кроваво-угольные пятна. В проходе мелькнул обрубленный хвост.

Слепой шеат, втягивая ноздрями солёный запах, бросился за ним в спасительное окно, обдирая шкуру о ветви. За изгородью послышалось рычание пустившегося в погоню стража.

— Что это было? — стуча зубами, выговорил Чайк. — Разве существуют такие волки, Кайт?

— Вы знакомы? — удивился Войд.

— Это мой друг.

— Дома есть взрослые?

— Только домработница. Родители приедут завтра.

— Запритесь и не выходите до восхода. Эти двое сюда вряд ли вернутся, но могут прийти другие.

— Пойдём, — беря его под руку, сказал Кайт. Он провёл друга к крыльцу. — Сделай, как сказал профессор.

Но Чайк продолжал стоять.

— На мгновение мне показалось, что тот волк — мой школьный товарищ, предложивший мне первый раз попробовать… У него был такой взгляд — будто он надеялся, что у меня ещё осталось. Он желал получить ещё, а может, хотел найти избавление… Наверное, у меня снова галлюцинации.

Кайт слушал, тяжело дыша, потом прошептал:

— Меня ждёт профессор. Я приду снова, как смогу.

Подождав, когда Чайк войдёт и запрёт дверь, Кайт вернулся к профессору. Стараясь не испачкаться в чёрной жиже, они выбрались через изгородь и пошли по освещённой фонарями улице.

— Я только ранил её, — с состраданием глядя на поникшего Кайта, проговорил Войд. — Если кожа шеатов способна залечивать порезы, она не умрёт.

— Профессор, а что в конце происходит с шеатами?

* * *

— А что в конце происходит с шеатами? — спросил своего господина Экейн.

— Срок их жизни недолог, — ответил Алмазный Бог. — Сразу после рождения их тела начинают медленно разлагаться. В конце от них остаётся лишь чёрная тина. Пройдут дожди — и смоют эту грязь, унесут в океан, где она ляжет на дно. Гелиадор должен благодарить меня. Я оказываю городу услугу, очищая его от скверны.