Юность чувств (гет)

Поднявшись на рассвете, Кёко быстро позавтракала, проверила все необходимое, что планировала захватить с собой из дома, и уже в коридоре встретила Яёй-сан.

— Тетя, я убегаю в школу.

— Так рано? — удивилась женщина.

— Надо подготовить все к открытию, — девушка кивнула. — Обязательно приходите на фестиваль. Класс на четвертом этаже. Пожалуйста, я буду очень рада вас видеть.

— Я постараюсь, — Фува-сан погладила ее по плечу. — А Шо не будила?

— Нет, вряд ли ему так рано надо в школу, — Кёко улыбнулась и поспешила обуваться. — Я ушла!

Она выбежала на улицу, с удовольствием вдохнула полной грудью прохладный утренний воздух и решительно кивнула — да, день точно удастся!

Предвкушение предстоящего и волнение не дали нормально поспать, но девушка ощущала прилив сил и уверенности. Ведь все ими предусмотрено — продукты и напитки закуплены, необходимые аксессуары для бара, столиков приготовлены, костюмы ждут своего часа, все знают, что делать и как. Так что…

Школьные ворота были уже открыты, и в классе обнаружились первые ранние, как и сама она, пташки — Яманагири и Нондабаяши, который отвечал за плакаты.

— Банни-чан, доброе утро! Как тебе?

— Здорово, — одобрительно кивнула она, разглядывая три ярких рекламных штендера, — информативно и привлекающе.

— Всем привет, — в класс зашла Сугита и хихикнула. — Блин, я думала, что хоть сегодня приду раньше Кёко!

— Самыми первыми были они, — с улыбкой возразила Кёко. — Раз все начинают собираться, я пошла за костюмами.

К моменту ее возвращения с чехлами в классе прибавилось народу, и сердце сделало кульбит при виде Куона, который облокотившись на стойку, разговаривал с «барменами», но она постаралась взять себя в руки.

— Так, это барменам, — улыбнувшись друзьям, девушка принялась раздавать форму. — Это для официантов и официанток. Рина-чан, тебе помочь с прической?

— Разберусь с париком, не волнуйся, — Сугита лишь отмахнулась, вешая свой чехол рядом с барной стойкой. — А для парней?

— Так решили же, что будем не здесь переодеваться.

— Кстати, — Ошино поднял голову от телефона, — Химеджимаю-сан же предупредили?

— Я сказал, чтобы она подошла в класс пораньше, — кивнул Яманагири. — Банни-чан, сколько потребуется времени для нее?

Кёко задумчиво наморщила нос:

— Час без спешки.

— Значит, должна подойти в течение получаса, — он улыбнулся и отошел к Сугите.

Кивнув, Кёко сама отправилась помогать с закусками, в конце концов, время же есть.

За ширму, где она и остальные девушки готовили, сунул нос Кагурадзаки:

— Есть что перекусить?

— После открытия, — Ватаджиба лишь покачала головой.

— Банни-чааан…

— После открытия, — повторила Могами, не обращая внимания на жалостливый голос.

— Вот не доживу, что вы делать будете?

— У нас нарисовывается проблема побольше этой, — рядом появился серьезный Ошино. — Химеджимаю-сан до сих пор нет.

Глянув на часы, Кёко обнаружила, что отведенные на ожидание полчаса истекли.

— Звонили ей? — Рэй вытерла руки и достала свой сотовый.

— Да, не отвечает.

Не отвечает?

Тревога кольнула в сердце, и Могами глянула на подругу:

— Может, что-то случилось с нею?

Та лишь жестом попросила подождать, вслушиваясь в динамик телефона, затем нахмурилась:

— Не отвечает.

— Но у нас время!

Кёко сглотнула, лихорадочно подыскивая решение:

— Можно, конечно, все переиграть и просто здесь переодеться, никуда не ехать, тогда времени нужно меньше…

— У нас уже завязано на их проход, — Рэй кивнула на Ошино, к которому присоединились остальные три «охранника». — Реклама и все остальное. Менять сценарий?

— Не надо, — голос Куона был спокоен, но Кёко, глянув на парня, ощутила, что он раздражен. Как и накануне. — Ждем еще пятнадцать минут и выдвигаемся.

— Но кто будет владелицей бара?!

— Платье шилось под Химеджимаю-сан, — упавшим голосом напомнила Кёко.

— Но вы с ней почти одного роста и похожи фигурой, — после короткого напряженного молчания проговорила Рэй. — Может, ты попробуешь?

Она — и владелица бара?! Надеть вот это струящееся атласное платье, накинуть на плечи ту меховую пелерину… и выйти?!

Но как иначе, если не придет Химеджимаю-сан?! Завалить то, что так упорно готовили?!

Нет. Значит, вспомнить, все ли подойдет ей… в некоторых местах платье можно на пару ниточек поправить, перчатки она шила по своей руке, так как не успела снять точные мерки…

— Ты права, Ватаджиба-сан, — кивнул Ошино, — Банни-чан отлично справится.

— Не справлюсь, — мысленно нарисовав все детали образа, Кёко сглотнула. — Туфли. Их нет. Химеджимаю-сан сказала, что принесет свои.

— А… — услышав это, Рэй откровенно растерялась. — Я тоже не брала…

— Так, — Куон глянул на часы, — сейчас восемь двадцать. Открытие в десять. У нас час сорок. Кён, гостиница рядом?

— Квартира, на соседней улице, — Ошино кивнул и приподнял телефон. — И машина ждет нас на углу.

— Машину я забираю, — Хизури кивнул. — Вы сами на квартиру и ждите меня.

— Ты куда?.. — Кагурадзаки скрылся за ширмой за ним, но тут же вернулся и растерянно пожал плечами. — Рванул на первой космической.

— Нам тоже пора, — Кён сверился со временем. — Ватаджиба-сан, попробуй дозвониться до старосты. Получится за пятнадцать минут, направляй ее по этому адресу, — он быстро сбросил ей мейл с названием улицы и номером дома. — Если нет, перезвони мне. Все, погнали.

— Костюмы, — Кёко сглотнула, отгоняя панику, растерянность и десятки вопросов, крутящихся в голове. — Кагурадзаки-кун, побежали, поможешь.

Что случилось с Химеджимаю-сан?

Куда отправился Куон?

Успеет ли она все исправить на себя?

Получится ли вообще?!

Они уже заходили в квартиру, когда позвонила Рэй. Выслушав ее, Ошино прикусил губу, но по лицу было видно, что обычно сдержанный парень хочет выругаться.

— Дозвонились до старосты. По ее словам, ее экстренно привлекли к мероприятию в клубе и она опоздает.

— Она вроде в клубе каллиграфии, — припомнил Такахаши. — Но почему она сразу не сказала? Или не предупредила нас?

— Не знаю, но, Банни-чан, твой выход.

— Переодевайтесь, — она кивнула на чехлы в руках парней и со своим большим чехлом и свертком направилась в выделенную ей комнату. Трюмо с большим, почти в рост, зеркалом послушно отобразило растерянное лицо девушки.

— Так, спокойно, — одними губами проговорила Кёко, глядя на саму себя. — Спокойно. Ты ничего не боишься.

Боюсь, тут же возразила она себе. Как тут не бояться, когда на тебя будет столько взглядов устремлено?!

— Спокойно, — уже шепотом приказала она и, резко выдохнув, принялась распаковывать вещи.

Первым делом примерит платье, чтобы понять, что и где подправлять.

Длина оказалась на несколько сантиметров больше, чем требовалось, но это Кёко решила оставить на потом. Немного перехватить в талии — с той стороны, где нет молнии. Подправить вытачки на груди…

Она снова надела платье, расправила, застегнула и встала перед зеркалом.

Кажется, нормально. И не помяла, что тоже замечательно.

Теперь парик, который сделает из нее платиновую блондинку, как второй, так же купленный в магазине косплея, из Рины-чан сделает рыжую.

Раздался стук, и в слегка приоткрытую дверь просунулась рука с коробкой.

Подлетев, Кёко ошеломленно поняла, что это…

— Парни, душ тут есть? — за дверью раздался удаляющийся голос Куона.

— Туда по коридору.

Туфли?! Новые, черные, в тон клатчу, лакированные, на каблуке!.. Но откуда он их взял?! И размер?..

Точно, прошлая весна. Ящик, дурнопахнущий пакет, крепкая рука на запястье и серьезный голос «У тебя ж размер ноги двадцать четвертый?»

Слезы подступили к глазам, и она поспешно замотала головой, пытаясь успокоиться и по-прежнему прижимая коробку к груди.

Ну и как не любить этого невозможного, невероятного, самого доброго и прекрасного… эльфа, парня, волшебника…

Даже если он видит в ней только подругу, она просто будет любить его. За то, что он — вот такой.

Выдохнув, девушка дрожащими руками достала туфли из коробки, обулась и невольно улыбнулась — каблуки оказались как раз той высоты, чтобы компенсировать длину подола.

Что ж, если Куон совершил такое чудо за какие-то двадцать-тридцать минут, то и она сделает все, чтобы его чудо не пропало даром.

А значит, закончить укладывать парик, сделать макияж, надеть перчатки, браслет, расшитую бисером шляпку и…

И победить.

Когда она вышла из комнаты, придерживая на плечах пелерину, парни мгновенно замолчали.

— Банни-чан, это офигенно, — первым высказался Ода и как-то даже удивленно хмыкнул. — Если бы я не знал, что это ты, я бы подумал, что кто-то из знати.

— А чем наша Банни-чан хуже? — Ошино тоже хмыкнул. — Но серьезно, Банни-чан, отлично смотришься.

— И не узнать даже, — Такахаши согласно кивнул.

— Спасибо, — она смущенно улыбнулась и все же осмелилась глянуть на Куона, который задумчиво осмотрел ее:

— На каблуках такой высоты нормально? Тогда выпрямись, плечи назад… Представь, что у тебя на голове тяжелая большая книга. И она не должна упасть.

— Поняла, — девушка кивнула и оглядела в свою очередь парней. — Вы тоже потрясающе смотритесь.

— Кто бы говорил, — он хмыкнул и глянул на часы. — Мы успеваем.

— А то ж, — довольно улыбнулся Кагурадзаки и направился к двери, захватив по дороге шляпу. — Вперед?

Кто бы говорил? То есть, он считает, что она выглядит… потрясающе?

Она снова покосилась на Куона и замерла на мгновение, глядя, как он неторопливо надевает шляпу, держа ее за основание тульи, затем проводит пальцем по полю, словно проверяя, как села… и ощутила, что сердце падает куда-то в живот, а коленки становятся слабыми.

Как же он… красив. Еще и жилет, который так подчеркивает его фигуру… и рубашка черная с белым галстуком…

Заметив, что парень поворачивает голову к ней, Кёко поспешно направилась к двери, молясь про себя, чтобы румянец, захвативший по ощущениям даже уши, не был сильно заметен в полутемном коридоре квартиры.

Успокоиться, успокоиться… потом, вечером, когда будет одна, вспомнит все до мельчайших деталей. И полюбуется уже без страха быть застигнутой…

— Откуда, кстати, такая роскошь? — уже в лимузине поинтересовался Куон, кивая на пелерину. — Вещь недешевая.

— Да? — девушка нежно погладила по меху. — Это Асакура-кун принес из дома для кукол. Представляете, хотел порезать.

— Такая пелерина стоит не меньше двухсот-трехсот тысяч йен, и это как минимум! — Такахаши закивал своим словам. — У матери есть похожее, и отец до сих пор ворчит по поводу его стоимости.

Двести-триста тысяч йен?!

— Если учесть вообще все, что на Банни-чан, плюс саму Банни-чан… — задумчиво протянул Ошино, — четыре охранника маловато будет.

— Ошино-кун!.. — Кёко смутилась, вызвав легкие смешки парней.

— Не украдут, — усмехнулся Куон. — Им же хуже. Мало того, что мы будем против, так еще она сама будет против. А Банни-чан во гневе…

В ответ она от души саданула его локтем в бок, заставив охнуть и даже отодвинуться, насколько позволяло сиденье.

— Вот-вот, — в один голос подтвердили Ода и Кён, вызвав новый смешок у Такахаши:

— Ребята, а вы веселые.

— Очень, — девушка хмуро глянула на него и тут же встрепенулась, когда машина остановилась у ворот школы. — Ой.

— Так, спокойно, — тут же деловито отозвался Куон, забирая у нее из рук пелерину. — Помни, ты выходишь последней. Сначала отдаешь Оде клатч, потом подаешь Такахаши с Кёном руки и только потом встаешь.

— И береги голову, — Такахаши улыбнулся. — Я постоянно стучу лбом в стойку над дверью, когда выхожу.

Она кивнула, собираясь с духом.

Яркий солнечный свет, ворвавшийся в открытую дверь, на мгновение ослепил, но тут парни начали выходить, и Кёко напряглась.

Все, нерешительность, страх, паника, растерянность — все должно остаться тут, в машине. Туда выходит…

Она, аккуратно развернувшись, оперлась о две протянутые руки и вынырнула на улицу. Выпрямившись — книга на голове! — и забрав протянутый клатч, девушка чуть одобрительно кивнула, когда сзади на плечи ей набросили пелерину.

… богатая хозяйка бара. Она знается с мафией, но никто не может этого доказать, все на уровне слухов.

Ошино и Кагурадзаки двинулись вперед, за нею же неторопливо, подстраиваясь под шаг, шли Такахаши и Куон.

Их появление не осталось незамеченным, более того, все присутствующие во дворе школы тут же образовали живой коридор, синхронно доставая телефоны.

Нондабаяши, мнущийся с ноги на ногу у штендера, буквально подскочил на месте при их появлении, расцвел радостной улыбкой и посторонился, когда рядом с ним остановился Ошино, скупо кивнул и уважительно коснулся двумя пальцами поля шляпы, чуть кланяясь Кёко. Она в свою очередь лишь на мгновение опустила ресницы, одобряя и внутренне азартно попискивая — как же страшно и как же интересно получается!

На пролете между вторым и третьим этажом остался Куон, и, поднимаясь, девушка не смогла не бросить на него взгляд.

Ой мамочки… да при виде вот такого парня, расслабленно усевшегося боком на подоконнике, к ним сбегутся все посетители и участники женского пола!

Поднявшись на четвертый этаж, Ода и Такахаши перестроились, пропуская ее вперед, и теперь Кёко видела, как у класса нервничают переодетые официанты. Впрочем, при их виде они тут же вытянулись по струнке и встали по обе стороны от украшенного входа, над которым переливалась светодиодными огнями вывеска «Джеронимо».

Такахаши остался у двери в коридоре, а Кёко, войдя вместе с Кагурадзаки, тут же оказалась окруженной одноклассниками:

— Вы успели!

— Боги, вы офигенно смотритесь!

— Банни-чан, у нас все готово!

— Какая вам Банни-чан, — внезапно холодно прикрикнул Ода. — Это мисс Джеронимо.

— Точно, — Яманагири несколько раз постучал по стойке ладонью. — Все, по местам, через минуту…

По коридору поплыл мелодичный колокольный перезвон.

— Фестиваль открыт!

 

После первого часа круговорота посетителей пришлось послать в столовую гонца за дополнительным набором напитков и продуктов. Рэй, исполнявшая роль официантки, на ухо Кёко призналась, что они не ожидали такого наплыва гостей.

— Так, может, отозвать парней? — тихо уточнила Кёко.

— Рано, обычно основной пик посетителей приходится на полдень или после него, — Ватаджиба чуть покачала головой. — По сценарию мы планировали до двух часов их оставлять, просто в двенадцать они сменятся.

То есть, Ошино-кун и Куон еще почти час будут позировать… Остается надеяться, что они понимают, насколько это важно для класса.

Впрочем, у нее самой тоже были обязательства — девушка периодически поднималась, обходила «бар», вежливо улыбаясь посетителям и не отказываясь фотографироваться с ними, присаживалась у бара со стаканом коктейля, стараясь, чтобы это выглядело сообразно стилю и духу всего их мероприятия.

— Староста приходила, — тихо проговорила Рина, когда Кёко в очередной раз присела на барный стул. — За пять минут до вашего появления.

— И что? — Могами выдержала лицо. — Что говорила?

— Извинялась за опоздание, мол, готова переодеваться и вливаться в работу, — Сугита сосредоточенно трясла шейкером. — А когда услышала, что все под контролем, ушла опять в клуб, типа, нужна буду — звоните.

Кёко улыбнулась вошедшему новому посетителю:

— Добро пожаловать в бар «Джеронимо», — она жестом пригласила выбрать столик и, дождавшись, пока официант проведет, снова глянула на Рину:

— Сейчас бы ее помощь не помешала, как мне кажется.

— А по-моему, мы справляемся, — со своего места заметил Яманагири и вдруг улыбнулся. — Кстати, в двенадцать кое-что запланировано.

— Что?

— Увидите, — он кивнул новому заказу от официанта и достал чистый стакан из-под стойки. — Но вон тот угол не зря оставлен свободным.

Кёко глянула в указанном направлении — в пустом углу между стойкой и первым столиком стояла какая-то накрытая темной тканью высокая коробка.

В двенадцать? Ну что ж, осталось немного ждать…

Без пяти двенадцать пришел Ошино, которого во дворе сменил Такахаши, а затем Яманагири с другими парнями, поколдовав у коробки, стащил с нее ткань, свет слегка приглушили шторами, и Кёко с трудом сохранила невозмутимое выражение лица, когда в воздухе появился саксофонист и по «бару» поплыл неторопливый блюз.

— Офигеть, — прокомментировала Рина, во все глаза глядя на голограмму в рост человека. — Когда вы успели?

— Ну какой бар без музыки? — Яманагири занял свое место и подмигнул облокотившемуся на стойку Ошино.

Не успевшая согласиться с ними Кёко заметила вошедшего Кагурадзаки и приподняла брови — что он тут делает? Он же должен был сменить Куона?..

Парень направился прямо к ней и склонился к уху:

— В коридоре Савамора-сан с каким-то важным гостем.

Замдиректора?

Какой там знак для внимания был выбран…

Она приподняла руку и прищелкнула пальцами. Разговор у стойки мгновенно стих.

— У нас гости.

Ода и Кён, кивнув, заняли места у входа, Рина быстро протерла стойку и поправила бабочку.

Кто может быть с Саваморой-саном? Только кто-то важный, кому будет проводить экскурсию по фестивалю сам замдиректора школы.

Вот и первая проверка их подготовки.

Дверь открылась, и на пороге появился высокий мужчина в строгом костюме в черно-белую вертикальную полоску. Взгляд девушки выхватил трость в руках, алый треугольник платка в нагрудном кармане пиджака, шейный платок вместо галстука, уложенные черные волосы, и она лишь утвердилась в своем предположении.

Очень важный.

— Да я отлично вписываюсь в этот интерьер, — голос у гостя был низкий и довольный.

— Welcome to the Geronimo bar, — Кёко сделала пару шагов к гостю с легкой улыбкой, — mister..?

— Такарада, — повесив трость на сгиб левой руки, мужчина с невероятно легкой галантностью предложил ей руку. — Итак, мисс…

— Джеронимо, — она приняла его руку и повела к отдельному, хозяйскому столику, у которого уже тенью стоял Ошино.

— О, как приятно, — проворковал Такарада, усадил ее, сел сам и, закинув ногу за ногу, уложил трость поперек колен. — У вас очень уютно.

— Благодарю, — Кёко улыбнулась. — Вы впервые у нас?

— Да, но если бы я знал, что здесь есть такое заведение, поверьте, — он прижал руку к груди, — я бы давно стал вашим завсегдатаем.

Похоже, за словом в карман не лезет… и вообще, держится так свободно, что прямо ух!..

— Тогда, чтобы закрепить ваше впечатление, — девушка протянула меню, — первый напиток за счет заведения.

— Мисс Джеронимо, я сейчас влюблюсь и все, у вас на одного поклонника будет больше.

О боги! Да он даст фору самому Шухей-сану по части комплиментов!

Судя по изменившемуся на мгновение лицу Ошино, парень был того же мнения.

— Я смотрю, у вас тут все безалгокольные…

— Мы чтим закон, мистер Такарада, — Кёко, облокотившись, подперла подбородок кулачком и улыбнулась. — Здесь ведь законопослушное заведение.

— Я так и понял, — в темно-синих глазах мужчины читалось веселье. — Что ж, мисс, тогда позвольте ответить любезностью на вашу любезность — выберете мне коктейль.

— Под ваш вкус? — она чуть приподняла бровь, пытаясь скопировать любимый жест Куона.

— Именно, — он аккуратно положил меню на стол.

— Что ж… — ее взгляд обежал мужчину еще раз, зацепился за запонки — ого, да они выглядят произведением искусства! — и задержался на мгновение на холеном лице со щегольскими усами. Ощущение, что этот человек рассматривает ее, как знакомую, заставило улыбнуться и подняться. — Я принесу вам сама.

Разве они могли раньше встречаться? Она бы точно запомнила такого гостя, если бы он посетил их рёкан… В школе тоже не видела.

Услышав название коктейля, Яманагири с Риной покосились друг на друга и взялись в четыре руки готовить.

Кёко оглянулась на Такараду, который с явным одобрением рассматривал саксофониста, затем посмотрела на «барменов» — а может, он знакомый кого-то из ее друзей? Рина-чан? Выглядит слегка озадаченной… Рэй-чан? Вон, принимает заказ и вроде серьезна. Ошино-кун? Замер неподвижно рядом со столиком… Кагурадзаки-кун? Похоже, ушел сменить Куона… Сам Куон?

— И как называется коктейль? — Такарада с интересом покрутил поданный стакан с ломтиками лайма и банана на обсыпанном краю.

Кёко опустилась на свой стул и с самым безмятежным видом проговорила:

— «Некоторые любят погорячее».

На хохот оглянулись все, и Такарада кашлянул, не пряча улыбки:

— О, не обращайте внимания. Просто это место и его… — он тепло глянул на Кёко, — … обитатели мне нравятся все больше и больше.

Ого! То есть можно рассчитывать на голос такого важного человека?

— Такарада-сама, вот вы где, — в бар заглянул Савамора-сан, осмотрелся и немного удивленно хмыкнул. — Очень впечатляет.

— Еще как, — отозвался Такарада. — Проходите сюда, за столик нашей очаровательной хозяйки.

Спокойно, спокойно, сурово одернула себя Кёко, и поднялась навстречу замдиректора:

— Добро пожаловать в бар «Джеронимо», мистер Савамора.

— Только предупреждаю — все в рамках закона, — Такарада сделал глоток коктейля и снова рассмеялся. — Барменам сто баллов!

— Я тоже хочу такой же, — замдиректора указал на стакан.

— Э нет, мисс Джеронимо подберет вам коктейль. Мисс?

— С удовольствием, — девушка не отказала себе в праве хитро улыбнуться. Почему-то не было боязни, что гость не так поймет. — Я прошу подождать несколько минут, мистер Савамора.

— Кёко, мы в панике!.. — одними губами проговорила Рина, когда Кёко подошла к стойке. — Мы все же не ждали настолько важных гостей!

— Ну не император же пришел, — почти беззвучно отозвалась Могами и указала на строку названия коктейля. — Все будет нормально.

— Как хорошо, что ты не боишься…

Она не боится? Скорее она опасается, чтобы все прошло нормально. Хотя, вон, беседуют, осматриваются, улыбаются. Все же хорошо, верно?

— «Огни большого города», — Кёко поставила высокий стакан перед замдиректора и села.

— Классика, — с легкой мечтательностью протянул Такарада. — А «Касабланка» у вас есть?

— И «Поющие под дождем», — она с улыбкой кивнула. Похоже, идея назвать коктейли по названиям самых известных фильмов тридцатых и сороковых годов была очень даже правильной. — Но у нас есть и закуски.

— А с собой можно? — деловито уточнил мужчина, и девушка в который раз удостоверилась, что он действительно веселится от души.

— Скажите какие — и упакуем в лучшем виде.

— И коктейли с собой?

— Мистер Такарада, это же не Макдональдс… — она укоризненно глянула на него.

Замдиректора немного недоуменно глянул на рассмеявшегося Такараду, который затем хмыкнул и раскрыл меню:

— Совершенно с вами согласен. Мистер Савамора, как вам «Огни большого города»?

— Не понял, из чего он, но очень вкусный.

— Соблазняете… Так, моя дорогая мисс Джеронимо, давайте-ка нам напоследок по паре «Унесенных ветром», — он снова то ли хрюкнул, то ли хмыкнул, — и с собой по коробочке сырно-ореховых тостов.

— Никогда не пробовал сырно-ореховые тосты…

— У нас есть шанс.

Интересно, все же, кто он такой…

Едва девушка подошла к стойке, отдав по пути распоряжение насчет тостов, как в помещение вошел Куон и пропустил вперед себя женщину, в которой Кёко с радостью опознала Фува-сан.

— Добро пожаловать в бар «Джеронимо», — она искренне улыбнулась Яёй-сан, затем бросила взгляд на Куона и мгновенно насторожилась — он, не отрываясь, смотрел на столик с важными гостями, затем глянул на нее. В зеленых глазах читался просто откровенный напряженный вопрос. Не удивление, не опасение — именно вопрос.

И вряд ли бы он так отреагировал на Савамору-сана, которого видел не раз.

Впрочем, Куон не изменился лицом и с все той же вежливой улыбкой провел женщину к свободному столику поодаль от стойки:

— Присаживайтесь, миссис.

— Все страньше и страньше, — Рэй вполголоса процитировала любимую героиню, проходя мимо Кёко. — Держись.

Да все нормально, чуть не ответила Кёко. Что такого? Тетю она сама приглашала, Савамора-сан и Такарада-сан скоро уйдут, столики почти заняты, и есть подозрение, что большая часть тех, кто хотел бы поглазеть на парней и обстановку, боится зайти из-за двух мужчин.

Которые ждут ее, судя по виду.

— Несколько минут, и все будет готово, — она присела за столик и улыбнулась. — Мистер Такарада, если вы все же проголодаетесь, то в кулинарном клубе сегодня международное шоу.

— Мы были в кулинарном клубе? — глянул на замдиректора Такарада. Тот отрицательно покачал головой. — Отлично, заглянем. Еще что-то порекомендуете, мисс Джеронимо?

— Из еды?

А он смеяться любит, судя по всему…

— Вот что, несмотря на мою безупречную репутацию, — Такарада выпрямился, — я все же рискну украсть вас на часик. В вашей компании прогулка по окрестностям будет более чем приятная.

А?!

— А что, я не против, — Савамора улыбнулся. — Что скажет мисс Джеронимо?

Нет, ну это вообще беспредел!..

— И чтобы у вас не было опасений насчет нашей компании, возьмем и вашу охрану, — Такарада указал взглядом на Ошино и Хизури. — Что скажете?

А у нее остался выбор?!

— Если у меня и есть опасения насчет вас, то лишь о вашей безопасности, — Кёко собралась с мыслями и мило улыбнулась. — И разве что на часик. Сами понимаете, просто так оставить бар надолго я не могу. Я сделаю необходимые распоряжения… — она примолкла, глядя, как аккуратно Мацуба, играющая официантку, расставляет стаканы и упакованные коробки с тостами, затем встала. — Надеюсь, вам понравится.

Яманагири тихо проговорил, едва она подошла к нему:

— Я уже отзвонился Кагурадзаки и Такахаши, они возвращаются.

— Ты действительно пойдешь с ними? — шепотом уточнила Рина.

— Сугита-сан, предлагаешь ей отказаться?..

— Все нормально, — перебила Кёко парня. — Чем больше впечатления мы произведем, тем больше вероятность, что получим их голоса, понимаете?

— Ну это да…

Вот то-то же.

Бросив взгляд на свой столик, девушка все же решила подойти к Яёй-сан, которая заулыбалась ей:

— Ты такая красивая!

— Спасибо, — Кёко тоже улыбнулась. — Спасибо, что пришли, и простите, что не могу с вами поговорить и все показать здесь…

— Хизури-кун мне уже объяснил, что те два господина — очень влиятельные.

— Замдиректора и его гость, — шепотом проговорила она. — И они просят сопровождать их по школе. Простите.

— Иди, что ты! — женщина даже чуть испуганно охнула. — Это ж такие люди! Все в порядке со мной будет!

— Спасибо, — растроганно улыбнулась Кёко, едва сдержалась, чтобы не поклониться, и вернулась к мужчинам. К Ошино уже присоединился Куон с таким же, как у друга, невозмутимым выражением на лице. — Как вам коктейли?

— Барменам двести баллов, — Такарада помахал Сугите и Яманагири. — Сами придумывали? Впечатляет. Жаль, что времени очень мало, так бы я тут обосновался до самого закрытия. Так, сколько с нас?

— Оставьте чаевые барменам, а остальное за счет заведения, — Кёко с легкой лукавой улыбкой поправила пелерину на плечах.

— Мисс Джеронимо, вы мечта любого джентльмена, — поднявшись, Такарада подхватил свою трость и направился к стойке, доставая портмоне. — Итак, обычно чаевые своим размером показывают, насколько хорошо обслужили клиента.

Она не увидела купюру, положенную на столешницу, но судя по взглядам, которыми обменялись Рина и Яманагири, сумма оказалась немаленькой. Что ж, неплохо.

— Я не отстану от вас, — Савамора тоже вынул кошелек. — Ребята действительно заслужили. Где ваши фишки для голосования?

— Здесь, — Кёко указала на широкую вазу у двери и довольно отметила про себя — взяли по фишке оба. Эти фишки обычно на выходе кидают в общую урну голосования, так что… плюс два голоса. Хотя, если судить по уровню количества оставшихся фишек, на завтра придется досыпать.

У дверей уже стояли вернувшиеся Такахаши и Кагурадзаки, которые почтительно посторонились, пропуская гостей и девушку, идущую между мужчинами. Оглянувшись, она убедилась, что Куон и Ошино следуют за ними, правда, вид у обоих был более чем странный.

Да все нормально, серьезно! Она подмигнула обоим и тут же состроила любезное выражение, когда Такарада галантно предложил взять его под руку.

Ну, этот фестиваль ей точно запомнится на всю жизнь!

 

— Янки, этот мистер Такарада тебе не родственник? — Ошино задумчиво наблюдал, как Савамора ведет гостя к музыкальному корпусу.

— Тебе тоже это не показалось? — Кёко с трудом удержалась, чтобы не потереть руку, которую минутой ранее галантно поцеловал Такарада.

— Не старайтесь, — отстраненно отозвался Куон. — Все гораздо хуже — он входит в состав попечительского совета.

— А…

— И он мой бывший опекун, — он вздохнул. — Идем в класс?

Опекун?! Девушка внимательно глянула на него, затем кивнула:

— Да, возвращаемся. И спасибо, что не сказал этого раньше.

— Тебя бы это смутило? Сомневаюсь.

— Ну, тут я согласен с Янки, — Кён огляделся и выдал дежурную улыбку, замечая глазеющих на них девушек. — Как на великосветском приеме побывал…

— Не преувеличивай, Ошино-кун, — Кёко шла неторопливо, чтобы не портить образ прогуливающейся дамы. — Это просто попытка развеселить гостя.

— А чем это отличается от великосветского приема? Там тоже хозяйка бала развлекает гостей беседой.

Она призадумалась:

— Ну… если смотреть с такой стороны, то…

— Улыбаемся и машем — клуб журналистики, — сквозь зубы прошипел Куон, и девушка любезно кивнула на просьбу сфотографировать их троих. — Я тебе это припомню…

— Могу сказать одно, — улучив момент, ответила она, — фото твоему отцу попадут стопроцентно. И я тут буду не при чем.

— Я уже понял сегодня, что ты смерти моей хочешь… — несмотря на шипение, на лице парня было самое приветливое выражение. Гены, как говорится, констатировала про себя Кёко. Ишь, смерти его хочет… за что, а? Не она его выбирала в сопровождающие, а Такарада-сан! И мог бы отказаться и не ходить с ними по клубам и классам. Зато как вдохновенно Асакура-кун рассказывал про стили и направления в моде… А вот Шинодзава-сенпай аж побледнел при их появлении. Нет, понятно, что замдиректора очень важная фигура, но ронять черпак на пол не стоило.

Затем был клуб флористики, каллиграфии, где, кстати, обнаружилось, что постановка про Гендзи и Кагую все-таки нашла свое место. И староста даже сыграла принцессу, как и хотела. Впрочем, улыбалась она неуверенно, и Кёко успела шепнуть ей, что завтра будет ждать для переодевания. Химеджимаю кивнула и заверила, завтра будет обязательно.

— Зато точно можно гарантировать, что мы выиграли.

— Кён, помолчи, пожалуйста.

Судя по очень-очень вежливому голосу, Куон в ярости. В добротной и тщательно скрываемой ото всех. Ну, кроме нее самой.

У самого входа в холл девушка притормозила, давая парням поравняться с ней с обеих сторон, а затем уверенно взяла их под руки.

— Don’t fight, boys, — проворковала она и лишь хихикнула про себя, когда Ошино чуть споткнулся. Нет, ну а как, если они уже внутри и снова играют? Верно? Девушка покосилась на Куона и успела уловить подрагивающий уголок его рта. Кён выглядел слегка растерянным, но все же тоже слегка улыбался.

Ну вот и отлично.

Едва они поднялись на свой этаж, не торопясь и стараясь не обращать внимания на фотографирования, едва слышно хмыканье вырвалось у всех троих — почти от самой лестницы начиналась очередь, конец которой заворачивал под вывеску «Джеронимо».

— Вам не кажется, что мы все же переборщили? — задумчиво проговорил Куон. — Теперь даже мне уже страшно.

— И кажется, тут пошли уже по второму кругу… Вон та девушка заходила уже сегодня, я точно запомнил ее.

— Слушайте, может, мы сейчас свернем вниз и тихо свалим вообще из школы?

— Нельзя, — тихо возразила Кёко. — Там наши все. Мы что, их бросим?

— Тогда держи нас покрепче, — Куон едва слышно вздохнул. — Чтобы меня и Кёна не порвали на сувениры.

— Вообще-то, это вы охрана, а…

— Банни-чан, присоединяюсь к Янки — ты только одна сейчас нас и защищаешь.

Она искоса глянула на Ошино, оценила его напряженный вид, затем на Куона и вздохнула:

— Я тут ни при чем, что вы такие красивые…

— Я тебе потом расскажу, при чем ты тут.

Ах так?!

Однако, на ее попытку вытащить руку из-под локтя, Куон прижал к себе этот самый локоть и пообещал взглядом, что выполнит свою угрозу про «свалить из школы».

— Янки… — с придыханием понеслось по очереди. — Ошино…

Мда, а ведь действительно порвут.

Кёко приподняла подбородок, постаралась со всем имеющимся у нее сейчас холодом глянуть на очередь и зашагала вперед, крепко держась за парней.

Перед ними расступались, но за спиной восторженный шепот не стихал. В него, правда, вплетались тихие «А кто она?», но девушка старалась не вслушиваться.

В классе заняты были все столики, даже хозяйский, бармены едва успевали выставлять на стойку стаканы.

— О, — Яманагири вскинулся и понизил голос, когда Кёко с парнями приблизилась, — тут творится просто… аншлаг какой-то! Что вы сделали?

— Да ничего, прошлись по школе с Саваморой-саном и…

— Ну да, ничего, — хмыкнула Рина, всыпая лед в графин с газировкой. — Нафига мы парней заставляли сидеть на коридоре? Выпустили бы вас троих по школе и всё, все ломанулись бы к нам.

Оглядевшись, Кёко тихо выдохнула.

— И я даже не представляю, как закрывать бар, — признался Яманагири. — Одно дело, когда народу все меньше и меньше, но…

— А мы еще сетовали в прошлом году, что на аукцион пришло много народу, — задумчиво протянул Ошино. — Ладно, чем помогать?

— Да мы в общем-то справляемся, главное, чтобы народу в классе не было больше, чем мест, — Яманагири склонился к ним. — Вы знаете, сколько нам Савамора-сан и Такарада-сан отвалили чаевых? По десять тысяч.

— Ваши коктейли им понравились, — улыбнулась Кёко.

— По десять тысяч… Может, еще кого позвать из администрации? — хмыкнул Кён.

— Сплюнь, — мрачно посоветовал Хизури. — А то действительно, явится Ямада-сан. Да со всем попечительским советом. Можете поверить, Такарада-сан с удовольствием прогуляется сюда еще раз.

— К его прекрасной мисс Джеронимо?

Кёко фыркнула на уточнение Ошино и, поправив пелерину, принялась неторопливо прогуливаться между столиками, вежливо улыбаясь гостям.

Ну кто ж знал, что это мероприятие будет настолько… впечатляющим? Нет, она рассчитывала, что переодетая четверка, плюс очень милые костюмы девушек-официанток привлекут людей, но столько…

— Мы разорили столовую, — шепнула Рэй, когда Кёко остановилась рядом с нею. — Выгребли все запасы тостов, джемов и прочего, что там было. Соки, газировку, молоко… — она улыбнулась. — Юмено-сенсей заходил, сфотографировался с Риной-чан и Яманагири-куном. Просил не раздеваться, чтобы после закрытия он мог со всеми нами сфотографироваться на память.

— А во сколько закрываемся?

— В четыре, — Ватаджиба оглядела «бар». — Если получится.

Юмено-сенсей пришел к четырем и с улыбкой наблюдал, как провожали посетителей и закрывали двери.

— Мне страшно представить, что будет завтра, — признался Такахаши, снимая шляпу и пиджак. — Реально страшно.

— Сегодня процентов девяносто всех разговоров в школе было о вас, — проговорил классный. — Ко мне даже подошел замдиректора и поздравил с тем, как вы все сделали и организовали. Особенно его поразил музыкант.

— Точно! — Нондабаяши выключил голографическую установку. — Но получилось же круто.

— Очень, — кивнул мужчина. — Честно скажу, не ожидал подготовку такого уровня и дисциплину.

— Сенсей, а не было разговоров в школе, что к завтрашнему утру наш класс сожгут? Например, из зависти? — Куон присел на стол. — Я так, на всякий случай.

— Не было, так что не беспокойся.

— Да я скорее надеюсь…

— Да ладно, Янки, вы вчетвером были сегодня супер!

— Эй, а Банни-чан не была супер? — возмутился Ода. — А девчонки? А бармены? По-моему, мы все тут классно поработали. И если бы не все вы, то что толку было бы от нас, а?

— Хорошие слова, Кагурадзаки-кун, — улыбнулся Юмено-сенсей, пока остальные согласно кивали. — Сегодняшний день показал отличную командную работу.

— А я представляю, как будут жалеть те, кто отказался участвовать с нами, — заметила Рина, вытирая насухо шейкер.

— Это точно!

— Ладно, — мужчина оглядел их всех, — я хотел бы с вами сфотографироваться. Пока вы все еще не сильно замученные. Сейчас принесу треногу и фотоаппарат. Согласны?

— Сенсей, я уже близок к тому, чтобы возненавидеть все фотоаппараты в мире, но вам, — Куон положил руку на грудь, — не откажу.

— Я не сомневался в тебе, Янки, — Юмено-сенсей улыбнулся и хлопнул его по плечу, проходя к выходу.

— Ребята, — Кёко похлопала в ладоши и, дождавшись общего внимания, проговорила. — Спасибо вам всем за сегодня. Вы были просто чудесными. Рассчитываю, что и завтра мы будем такими же, — она оглядела улыбающиеся лица и ощутила, как становится тепло в груди. — И просьба — когда будете переодеваться из формы, отдайте мне рубашки. Я постираю их, чтобы…

— Кёко, уймись, — Рина махнула рукой. — Что, никто из нас не постирает рубашку дома? Мы все же не малолетки, верно?

— Верно, верно, не беспокойся, Банни-чан!..

— А нам надо вернуться на квартиру, чтобы переодеться, — пожал плечами Такахаши. — Наши же вещи там остались.

— И стиральная машина там есть, — кивнул Ошино. — Закинем все четыре рубашки…

— Сразу видно — парни, — хмыкнула Мацуба. — Черное с белым стирать нельзя.

— Разберемся, — он отмахнулся и оглянулся — в класс зашел Юмено-сенсей со штативом и фотоаппаратом.

 

Кёко еще раз полюбовалась на платье, аккуратно висевшее на вешалке, и невольно улыбнулась, вспоминая, как оглядывались на них прохожие на улице.

Все же получилось здорово сегодня. Она даже смогла побыть настоящей леди из высшего общества. Когда еще ей выпадет такая возможность… Завтра уже Химеджимаю-сан будет изображать хозяйку заведения, а она сама посмотрит на все со стороны.

Почти все вещи оставались здесь, на квартире, за исключением пелерины, которую девушка отнесла Асакуре-куну, так как опасалась оставлять дорогую вещь не в клубе. Ну и туфли она забирала с собой — ее грела мысль, что они были куплены для нее любимым человеком. Поэтому извините, но это ее вещь!

Выйдя из комнаты, она обнаружила на небольшой кухоньке Куона, который что-то проверял на телефоне.

— А почему ты не ушел с парнями?

— Чтобы проконтролировать, что ты тут не заночуешь, — невозмутимо отозвался он, не поднимая взгляда. — С тебя станется.

— И не собиралась, — чуть надулась Кёко. — Вот достираются рубашки, поглажу и…

— Не собиралась, — перебил ее парень с ироничной усмешкой.

Вздохнув, она села напротив него и подперла щеку ладонью:

— Ты так устал сегодня?

— Ты сделала этот вывод на основании моих ответов?

— Ага.

Куон поднял на нее выразительный взгляд:

— А я не могу быть раздражен без усталости?

— Можешь, — покладисто кивнула девушка. — А от чего раздражен?

— Не было поводов днем?

— Неа, — она внимательно следила, как он приподнимает брови. — У нас все здорово сегодня получилось.

— О, тогда спорить не буду.

Вот прямо каждое слово сочится сарказмом…

— Зачем тогда ты соглашался? — помолчав, спросила девушка. — Это ведь все было добровольным.

— Я добровольно и согласился. Мне было интересно посмотреть, что выйдет из всего этого.

— Просто интересно… — тихо повторила она, и Куон снова глянул на нее. — Получается, ты не стремился, чтобы класс был…

— Не надо додумывать мои слова, — перебил он ее, и в словах послышалось недовольство. — Или без проявления дикого энтузиазма ты не поверишь мне?

— Тогда объясни причины твоего раздражения.

Он вздохнул, отложил сотовый и облокотился на стол:

— Хорошо, я попробую назвать совокупность всех факторов — Химеджимаю, Такарада и ты.

Изумление заставило ее выпрямиться:

— С чего вдруг?!

— Химеджимаю пренебрегла своим обещанием, — парень тоже выпрямился и принялся загибать пальцы. — Будешь спорить?

— Но… это форс-мажорные обстоятельства!

— Она пообещала, это раз. Второе — не подумала предупредить о том, что ее планы изменились.

— А… а ты сам так поступал!

— Это когда же?

— Школьная поездка! — она обвиняюще ткнула в него пальцем. — Забыл?

— Кёко, не путай холодное с мягким. От моих действий пострадал только мой бюджет, так как мне пришлось возмещать стоимость поездки. А от действий Химеджимаю могли пострадать все задействованные в классе. Чувствуешь разницу? — прищурился Куон.

— Но… — девушка нахмурилась, не в силах подобрать правильные аргументы. Ведь действительно, класс поехал без проблем, а у нее были одни из самых прекрасных дней в школе…

— Согласна, так? Отлично, переходим ко второму пункту — Такарада, — он загнул второй палец. — Зная его получше, чем ты, имею очень серьезные подозрения насчет сегодняшнего визита. И да, ты правильно сказала — думаю, мои фото уже отправлены родителям.

— Но нас он не фотографировал…

— Кёко, ты его не знаешь, — покачал парень головой. — Даю руку на отсечение, что в школе сегодня были его помощники с вполне четкими указаниями, — он вздохнул.

— Он такой влиятельный? — она прикусила губу, когда ответом стал очень выразительный взгляд. Значит, действительно очень. Да и состоит в Попечительском совете, и сам замдиректора его сопровождает по школе… — Ну хорошо, а я тут при чем?

— Да потому что я тебе не могу отказать, — со вздохом проговорил Куон и снова взялся за телефон. — Потому вот сижу сейчас и настраиваю черный список, чтобы хотя бы до конца недели до меня не мог дозвониться никто, кроме нашей компании.

Не может отказать?.. Все негодование растворилось под смущением.

Но разве она приказывала что-то ему?

— Честно, если бы владелицу играла Химеджимаю, я бы отказался идти куда бы то ни было с ней и Такарадой. Хотя, — он задумчиво двинул бровью, — если бы она была владелицей, Такарада бы никуда и не пошел с нею.

— Почему ты так считаешь? — Кёко смутилась еще больше.

Куон лишь хмыкнул, но промолчал.

Переливчатая трель из ванной заставила вздрогнуть обоих.

— Стиральная машина, — девушка поднялась, но пришедшая мысль остановила на полпути. — Ты… будешь ждать, пока я не закончу здесь?

Ну вот, кивнул с таким видом, словно это само собою разумеющееся…

Вытащив из машины чистые и сухие белые рубашки, она глянула на две черных. Это еще час с лишним… А уже будет совсем темно.

Блин, и что ей вообще думать после всего, что он сказал!? Он и раздражен и в то же время словно… словно наслаждается происходящим! Сидит на кухне, ехидничает, говорит смущающие вещи, признается в недовольстве…

Не может ей отказать. Это и страшно и волнующе. Она не хотела такой власти, но… но эта власть словно позволяет ощущать себя кем-то более важным, чем она есть.

В зеркале отобразилось растерянное девичье лицо, и Кёко вздохнула.

Ладно, подумает об этом потом. Сейчас лучше заберет все рубашки, и черные постирает дома. Чтобы кое-кто не сидел и не контролировал!

Упаковав рубашки и туфли в свою сумку, она заглянула на кухню:

— Пошли домой.

— Ты уже все? — Куон чуть удивленно глянул на нее.

— Да, остальное доделаю дома. Идем, и тебе и мне надо отдохнуть, — девушка улыбнулась.

— Чтобы завтра снова погрузиться в то безумие? — он поднялся и погрозил ей пальцем. — Не додумывай, у меня есть полное право ворчать.

— Есть, — она невольно хихикнула и отправилась обуваться. Куон вышел следом в прихожую. — А вообще тебе как сегодняшний день? Если откинуть Химеджимаю-сан и Такараду-сана?

— Давай доживем до завтрашнего вечера.

— Ты говорил точно так же вчера… — она вздохнула. — Намекаешь, что и завтра мне придется быть мисс Джеронимо?

— Тебе сегодня не понравилось? — обувшись, он открыл дверь и, пропустив ее в общий коридор, звякнул ключами, закрывая квартиру.

— Честно? Очень понравилось, — Кёко чуть смущенно улыбнулась. — Я впервые ощущала себя такой леди-леди, — парень хмыкнул. — Нет, серьезно! Как на картинках в модных журналах… Я помню твои слова про мир моды, но…

— Знаешь, даже будучи как на картинке в модном журнале, ты все же оставалась собою, — парень внезапно тепло улыбнулся. — И это помогало.

— Кому? — буркнула она, не поднимая головы — уж слишком горели щеки от услышанного.

— Мне в частности. Этого мало?

Кёко вышла на улицу и возблагодарила всех богов сразу, что уже наступили вечерние сумерки.

— Ну если это тебе помогло, то ты не должен сердиться на Химеджимаю-сан.

— Потому, что иначе ты бы не изображала мисс Джеронимо? Ладно, уговорила.

Ну вот опять — он говорит так, что она снова начинает ощущать себя особенной. Той, кто важнее всех…

— Вот видишь, — девушка вступила в конус света уличного фонаря и рискнула глянуть на Куона, — значит, все же день был лучше, чем тебе казалось?

— Я тебя испортил, — он с сокрушенным видом покачал головой.

— Почему?!

— Потому что это была моя прерогатива играть словами.

— Я просто очень способная ученица, сам говорил, — девушка прикусила губу, сдерживая улыбку.

— Слишком способная. Глядишь, через пару лет меня обойдешь, — парень вроде и иронизировал, но она слышала и тепло и смех в его голосе.

— А ты тогда будешь называть меня сенпаем?

— Я?!

Рассмеявшись, она лишь крепче сжала пальцы, когда Куон взял ее за руку.

Все же главное, что они могут вот так честно и откровенно поговорить, обсудить — не боясь, не стыдясь и не прячась друг от друга. Ну, почти не прячась. Наверное, если бы она сказала сейчас о своих чувствах к нему, то… он бы не рассмеялся, верно? А как бы отреагировал?

Она глянула на парня.

Нет, не будет пока. Сегодня ему и так досталось. Он, как и Ошино-кун, Кагурадзаки-кун и Такахаши-кун, принял на себя основной удар обожания и восхищения.

Вспомнив, как он и Ошино просили не отпускать их перед классом, Кёко внезапно поймала за хвост старую мысль о фанатках.

— Я могу тебя кое о чем спросить?

— Конечно, — парень кивнул. — Что тебя интересует?

— Твой фан-клуб.

На мгновение его пальцы сильно, до боли, сжали ее руку, затем расслабились.

— С чего вдруг такой интерес?

— Ну, ты год назад говорил, что твои фанатки меня не тронут. Но с тех пор мы стали общаться больше. Разве они не ревнуют тебя и твое внимание? — она все же посмотрела на парня и отметила про себя отрешенное выражение его лица.

— Это тебя не должно волновать.

— А когда должно? Когда засунут в шкафчик для обуви погребальный венок?

— Не посмеют, — отчеканенные холодные слова резко контрастировали с лицом. — Им будет хуже.

— Чем хуже? — все же решилась спросить девушка.

— Всем, — Куон резко выдохнул и глянул на нее. — Позволь задать встречный вопрос — ты же не планируешь вступать в этот… клуб?

— Мне хватает моих двух, — мирно улыбнулась она. — Просто интересно, да и такая возможность получить информацию из первых рук.

Он поморщился, затем сдержанно проговорил:

— Между мной и ними заключено соглашение — они не травят и не пристают к тем девушкам, которые… хотят моего внимания, а я раз в две недели прихожу к ним для общения.

— Для общения? — задумчиво повторила девушка, следя, как неторопливо они приближаются к станции метро.

— Они передают мне записки, любовные письма… иногда подписываю им плакаты, — по голосу она слышала, насколько Куон недоволен темой, но все же послушно рассказывает. — У них остается право поздравлять меня на всякие праздники и приходить на соревнования, чтобы поболеть за команду.

— За команду или за тебя?

— Кёко, прекрати!..

Она прикусила губу, слыша уже откровенное раздражение:

— Не сердись, пожалуйста. Я просто хочу знать, к чему быть готовой.

— Я же сказал, — парень остановился и развернул ее к себе, — никто тебе ничего не сделает!

— Я верю, — Кёко кивнула и примиряюще улыбнулась.

— Веришь и в то же время..? — он выжидательно приподнял брови.

Ну как ему объяснить?

— Верю, — тихо повторила она. — Но пока не могу забыть свой опыт общения с фанатками.

— Фува?

Как он в такое короткое слово вкладывает столько раздражения, осуждения и обвинения?

— И почему ты решила, что я так же…

— Знаешь, — перебила Кёко, сжав его пальцы, — мне когда-то Рина-чан сказала, что ты не позволяешь обижать девушек, которым нравишься. И… я горжусь тобой.

— Не уверен, что это действительно повод для гордости, — Куон чуть кашлянул. — Но это само собой разумеющееся. Когда мне было восемь, в наш дом забрался мамин фанат, — она замерла, во все глаза глядя на него. — Напал на отца, кричал, что какой-то актеришка не имеет права на такую, как Джулиана. Его скрутила охрана, кажется, по решению суда был отправлен в больницу…

— А твой отец?! Он пострадал?!

— Нет, отделался парой синяков и ушибов. У матери был нервный срыв, охрану удвоили, — он задумчиво хмыкнул. — Вот такая обратная сторона славы. И хоть родители никогда не распространялись о таком, я узнал, что таких случаев было несколько. Самое неприятное здесь то, что ты почти не можешь вбить в чужую голову, что это ненормально. Но можно попробовать как-то предупредить, предотвратить, свести к минимуму такую возможность, понимаешь?

Девушка закивала, не сводя с него взгляда.

— Мне не по себе становится от мысли, что кто-то близкий может пострадать из-за меня, из-за того, что я все не смог предусмотреть.

— Я понимаю, — она снова кивнула, взволнованно сжимая его руку. — И я знаю, что ты не допустишь такого. Ты гораздо серьезнее относишься к своей славе, чем Шо. И мне это нравится.

— Даже так? — внезапно усмехнулся Куон.

— Что тебя удивляет? — девушка пожала плечами. — А еще, было бы здорово, если бы ты смог это объяснить Шо.

— Ты же знаешь, что я скажу на это? — он насмешливо выгнул бровь.

— Я даже знаю, что вы оба скажете на это, причем скажете только мне, — покладисто кивнув, она оглянулась на станцию метро, входные огни которой были совсем близко. — Идем?

— Зачем тебе вразумление Фувы? — Куон послушно зашагал рядом.

— Затем, что он дурачок. Думает, что слава — это вот как эта иллюминация, ярко, красиво… Не хочется, чтобы он на себе испытал, насколько она может быть жестока, — он как-то неопределенно хмыкнул, и Кёко шутливо ткнула его в бок пальцем. — Не ревнуй. Кто еще, кроме нас, позаботится о нем?

— Вообще-то, я бы с удовольствием умыл руки.

— А ты представь, что он твой младший брат…

— Типун тебе на язык! — парень аж передернул плечами. — С такой родней врагов не надо!

— Не ворчи, — она на мгновение прижалась к его руке. — Ну не брат — родственник…

— Это только ты можешь так представлять его для себя, — они свернули в метро. Яркое освещение заставило слегка прищуриться.

— Зато это помогает удержаться, когда очень хочется его стукнуть.

— А, то есть та пощечина не в счет?

— Он вывел меня, — девушка достала проездной, прошла турникет и дождалась Куона. — Можно подумать, ты бы на моем месте ему не врезал.

Он фыркнул:

— Я бы его там оставил.

— Не оставил, не наговаривай на себя, — наставительно поправила она. — Помог бы, но врезал.

— Слушай, меня начинает пугать твое маниакальное стремление сдружить меня с Фувой…

— Ему реально не хватает нормального мужского общения. Тетя тут недавно даже сокрушалась, что все же он один ребенок в семье.

Куон выдохнул, останавливаясь на платформе:

— Ну извини, ни у меня, ни у Фувы — уверен в этом на сто процентов — нет желания общаться.

— Но ведь он пришел и поблагодарил тебя после всего…

— Вот только из-за этого я и не зову его канарейкой, если ты заметила.

— Заметила, — Кёко кивнула и оглянулась на подъезжающий поезд. — А твой отец перед отъездом…

— Кёко, — с нажимом проговорил парень, — давай сменим тему, а?

— Вредина.

— С удовольствием, — кивнув, он пропустил ее вперед в вагон. — Потому что не хочу, чтобы ты растрачивала свои силы и энтузиазм впустую.

Да понимает она, насколько они оба упрямы. Но все же, в душе живет надежда, что когда-нибудь они оба оставят в стороне все школьные обиды и действительно смогут нормально общаться. И да, она уверена, что это пойдет Шо на пользу.

Девушка покосилась на Куона, который сел рядом и расслабленно выдохнул.

Ладно, не будет больше ни о чем спрашивать. По крайней мере, сегодня. И так много что узнала — и про фан-клуб, и про детство…

Она прижалась плечом к руке парня, который улыбнулся самым краешком рта и переплел их пальцы.

Пусть этот сумасшедший день закончится мирно и тихо.