Свет в океане (гет)

29 апреля

В Бери-Сент-Эдмендсе прочно установилась приятная весенняя погода.

Поднявшись по ступенькам на парадное крыльцо, Гермиона взялась за большой серебряный дверной молоток и громко постучала.

Открывать не торопились. Ничего, она настойчивая. Грейнджер занесла руку, чтобы воспользоваться молотком во второй раз, когда двери перед ней отворились. Она приготовилась к зрительному поединку с Кричером, который, по словам Гарри, был не в восторге от идеи официального трудоустройства, однако дверь открыл хозяин дома. Регулус. Он собирался пригласить Гермиону внутрь, но, опустив взгляд на её спутника, несколько замешкался.

— Привет! — сказала Гермиона и без промедления легонько подтолкнула домового эльфа вперёд. — Я помню, как ты говорил, что Кричеру не помешает помощник для работы по дому. Так что — вот... Я взяла на себя смелость порекомендовать тебе молодого эльфа.

Из-за спины Блэка показалось любопытное рыльце Кричера. Он поднял голову, и они обменялись с Регулусом шокированными взглядами.

— Представься, пожалуйста, — попросила Гермиона, обратившись к новичку.

— Пайфтцшо! — с низким поклоном доложил эльф. — Раньше недостойный собирал чай и много работал под открытым небом...

Регулус приподнял брови.

— Домовик-китаец?

Гермиона улыбнулась, вспомнив слова мамы, и сказала:

— У нас есть общие шутки.

— Да, — согласился Блэк, отходя от потрясения. — Только мы и находим их смешными.

— Это один из бывших эльфов Марвина Пиритса. Он работал на фабрике волшебных зеркал. Очень шустрый и расторопный, уважения к старшим хоть отбавляй, так что главенство в доме Кричера не пострадает. Остальных я пристроила в Хогвартс и на открывшийся завод по производству летучего пороха. У них хорошие условия, я проверяла. После всего, что они натерпелись у Пиритса, сложно найти что-то хуже. Так как?

Регулус не торопился с ответом. Надо было поднажать.

— Тебе не найти кандидатуры лучше.

— Не знаю. Я даже его имя выговорить вряд ли смогу, и Кричер...

«Ах да, старая гвардия».

— У Кричера появится свободное время, — предельно ласково произнесла Гермиона.

— Зачем Кричеру свободное время? — сварливо спросил главный консерватор в доме. — Гобелен уже закончен. Прохлаждаться без дела недостойно эльфа благородного и древнейшего семейства Блэков, и...

Гермиона не собиралась давать противоборствующей стороне вымолвить ни единого лишнего слова:

— Гарри обмолвился, что ты божественно готовишь, а твои рецепты очень редкие, необычные.

После её слов Кричер смолк, приосанился, насколько позволяла его сгорбленная спина. Вот оно! Слабая точка. Как почуявшая лису гончая, Гермиона пошла в атаку.

— Будет обидно, если со временем кулинарное наследие дома Блэков канет в Лету.

— Да уж, — протянул Кричер, — однако...

— Пропадёт втуне.

— Да уж. Но...

— Исчезнет в веках.

— Да-а-а...

— Бесследно сгинет.

— Что предлагает мисс Гермиона? — спросил Кричер.

— Почему бы тебе не написать книгу? Сборник кулинарных рецептов, которым смогли бы пользоваться эльфы других благородных семей и радовать своих хозяев и работодателей. Ксенофилиус Лавгуд как раз ищет что-то необычное для своего издательства. Что скажешь? Правила эльфийской кухни. По-моему, звучит потрясающе!

Регулус удачно изображал соляной столп, так что Кричер напрасно косился в его сторону, заламывая руки и подёргивая ушами, будто прислушивался к малейшему шороху.

Гермиона взяла стратегическую паузу. Некоторым организмам нужно искусственно облагораживать условия, чтобы их жизнь стала лучше, а для этого надо хитрить. Не всех упрямцев можно переспорить, но сегодня она вознамерилась отпраздновать победу над двумя сразу, и они оба стояли перед ней.

Кричер засопел. Он взвешивал все «за» и «против». Потом на его лице появилось то самое выражение, которое Грейнджер так ждала.

«Первая победа в кармане!»

— Тебя будут звать Пай! — не терпящим возражения тоном объявил он, оглядев молодого эльфа. — Птичий домик будешь чистить сам. Убираться можешь только в нежилых комнатах. На кухню вход закрыт! Я всё покажу.

— Пай всё понял, — пропищал эльф, кланяясь, кланяясь, кланяясь... Он протиснулся мимо Регулуса, отступившего из дверного проёма, и бодро засеменил за Кричером.

— Мне придётся платить налог за ещё одного трудоустроенного эльфа? — поинтересовался Регулус, старательно пряча улыбку.

— В пользу Министерства магии, — добавила Гермиона. — Радуйся, что я немного в этом разбираюсь и помогу быстро утвердить все бумаги.

Блэк с важным видом кивнул.

— Надеюсь, содержать двух эльфов тебе по карману?

Регулус метнул в неё обжигающий взгляд.

— Ты единственный человек на свете, которому я позволяю безнаказанно насмехаться надо мной, Гермиона.

— Да ну? А как же Гарри?

— Вот опять! Ты. Это. Делаешь.

Гермиона повеселела ещё больше. Регулус фыркнул.

— И вот ещё что, — она взяла корзинку с зелёным бантом, которую отставила в сторонку, когда стучала. — Гарри сказал, что от тебя сбежал кот...

— Не сбежал, а...

Регулус уставился на чёрного, довольно крупного и неприлично пушистого котёнка, выглянувшего из корзинки.

— Что это? Неужели Усы обзавёлся потомством?

— Вы догадливы, мистер Проницательность, — деловым тоном произнесла Гермиона. — Кроме домовиков, я пристраиваю и четверть-книзлов. Как выяснилось, Живоглот бегал к соседям не только клянчить вкусненькое. В общем, одно усатое чудо отправилось в Годрикову впадину к Гарри — он давно хотел завести питомца. Второе — в Девоншир к Тео, чтобы ему не было одиноко в его берлоге. Третье...

— Я уловил цепочку, — перебил Регулус. — Ты решила, что в моём доме мало ртов. Как зовут этого?

— Нокс!

В подтверждение слов Гермионы котёнок громко мяукнул, а фонарь над дверью мигнул.

— Прелестно, — заключил Регулус, взяв корзинку. — Я уже представил, как ищу его по комнатам в полной темноте.

Гермиона пожала плечами.

— У тебя ко мне что-то ещё? — нарочито любезно осведомился Блэк.

— Ты же не будешь держать меня на пороге? Я собиралась отпраздновать с тобой радостные события в моей жизни. Март и апрель были ими насыщены.

— Я в курсе. Я посылал тебе поздравления.

— Да? Возможно. В эти дни я получала так много цветов и писем! Ажиотаж — сам понимаешь! За всем не уследишь, — безжалостно усмехнулась Гермиона, забавляясь тем, как Регулус помрачнел на глазах.

— Как же иначе, — сухо прокомментировал он. — В любом случае сейчас я очень занят.

— Полагаю, любимым занятием — бездельем. Я принесла конфеты. Могу ли рассчитывать на чай?

Натянутая улыбка на лице Регулуса дрогнула, уголки губ поползли вниз, но он любезно указал Гермионе внутрь дома.

— Где Андромеда?

— В Годриковой Впадине вместе с Тедди. Они у Гарри.

Как, в общем-то, Гарри и сказал.

Гермиона осмотрела подножие лестницы в холле.

— А куда пропал твой охранник с крыльями и хвостом-колючкой?

Регулус поджал губы — подбирал слова.

— Пупо, скорее всего, спрятался, когда тебя увидел.

Как дипломатично.

— Я такая страшная?

— Вовсе нет, — со вздохом, равным тяжести земного шара, проговорил Регулус, — но ты можешь его... разбить.

— Он такой хрупкий и чувствительный? Прячется от меня который месяц.

Регулус положил руки на пустующий постамент, где раньше дремала маленькая химера.

— Не обижай его. Он только кажется вредным и колючим. Даже кончик его хвоста на самом деле не колется.

Гермиона накрыла ладонью его сцепленные пальцы и подалась к Регулусу ближе, глядя, как расширяются его зрачки.

— А выглядит, как воплощение порока.

Блэк оцепенел, потом посмотрел на губы Гермионы, затем на её ладонь, после чего резко убрал из-под неё руки.

— Я попрошу Кричера накрыть на стол.

— О, как это мило, — жизнерадостно откликнулась Гермиона. — Но мне не хотелось бы отвлекать его. Он показывает дом Паю. Я сама всё приготовлю.

— Нет уж, ты моя гостья.

— Что ты, я чуть ли не навязалась.

— Я видел, какой чай ты пьёшь, Гермиона, — сказал Регулус, вздрогнув от воспоминаний. — Я заварю, как тебе нравится, но свою чашку не доверю.

— Я подожду в столовой, — покладисто прощебетала она. — Дорогу показывать не надо. Я помню.

Он подозрительно прищурился, но ушёл, оставив её одну.

С прошлого раза убранство столовой почти не изменилось. Здесь было немного светлее, ведь дни стали длиннее, а солнце словно ярче.

Гермиона села с краю стола, достала из сумочки коробку конфет и стала ждать возвращения Блэка. Он быстро вернулся, точно боялся, что в его отсутствие она устроит, как минимум, диверсию. По его команде две чашки спланировали на скатерть. Пузатый чайник, знакомый Гермионе по предыдущим визитам, важно крякнул, приземлившись рядом и растолкав их. Регулус убрал палочку за пояс и, оставаясь напряжённым, занял место во главе стола.

Гермиона повернула свою чашку так, чтобы свет падал на неё под острым углом. Грейнджер улыбнулась, увидев Нокса, принюхивающегося к воздушным шторам, то надувающимся, как паруса под ветром, то опадающим, как отяжелевший занавес. Окна были открыты настежь. В столовую из парка доносился тонкий аромат миндаля.

— Я говорила, что мой папа буквально помешан на здоровом питании? — спросила Гермиона, пододвинув к Регулусу коробку. — Недавно он открыл магазинчик. Эти конфеты пользуются спросом: апельсиновый мармелад под горьким шоколадом. Ты обязан их попробовать, — она уткнулась носом в свою чашку и сделала глоток чая, из-под ресниц следя за тем, как Регулус изучающе покрутил одну конфету и отправил в рот. — Что скажешь?

— Мне нравится.

— Я рада. Ты же всегда любил шоколад. Я не ошибаюсь?

Он расслабился. Его плечи немного опустились. Лицо посветлело. Ещё один сладкоежка.

— Нет, не ошибаешься. А я угадал с чаем?

И хвастун.

Гермиона демонстративно посмаковала напиток и вынесла вердикт:

— Как будто делал его всю жизнь.

— Ну ещё бы! — Регулус самодовольно улыбнулся.

Боже, она любила этого очаровательного нахала.

— Сегодня ты сам выбрал рубашку? — с иронией поддела Гермиона.

— И ремень, и всё остальное, — ответил Блэк. — Я учусь самостоятельности.

Нокс сердито чихнул, когда не поймал хвост взлетевшей шторы, на который успел нацелиться, и вздыбил шерсть. Регулус посмотрел на кота, потом перевёл задумчивый взгляд на Гермиону.

— У вас есть что-то общее.

Она с недоумением оторвалась от чая.

— Вы оба похожи на всклокоченного брауни.

— А-а, — протянула Гермиона, оценив шпильку, — в ход пошли комплименты. Я по ним скучала. Ты не видел меня вчера. Миссис Кроткотт подсказала мне заклинание волшебных локонов.

Регулус потянулся за второй конфетой, проронив:

— Оно одноразовое?

Гермиона поперхнулась, успокоив себя лишь тем, что к вечеру приведёт его волосы в ещё больший беспорядок!

Люстра на потолке качнулась, и с неё на стол шмякнулся Пупо. При виде Гермионы он наступил на собственный хвост и, как неуклюжая подслеповатая летучая мышь, запутался в собственных крыльях.

— Бедняжка, — сказала Гермиона, потянув его за кончик крыла. Пупо взмыл вверх и стрелой вылетел из столовой.

— Почему меня не покидает ощущение, что ты наводнила мой дом своими шпионами и обезвредила моих? — принялся вслух размышлять Регулус. — Можешь не отвечать, это риторический вопрос.

Ей жутко захотелось заткнуть его болтливый рот хотя бы на время. И раньше запланированного заняться его волосами. И рубашкой, которая в самом деле была выбрана как нельзя удачно.

— Мне кажется, ты не особо обрадовался моему визиту, — пробормотала Гермиона, потупившись.

— С чего ты взяла?

— Не уверена, что мы всё ещё друзья. Даже для тайных друзей мы стали редко видеться.

Он молчал. Она умирала от желания посмотреть на него, но сдерживалась, давая ему время переварить услышанное. Неужели так ничего и не скажет?! Вот остолоп!

— Это потому, что ты собрался уехать?

— Кто это сказал? — резко спросил Регулус, отмахнувшись от навязчивого чайника. — Дай-ка сообразить. Поставлю на Теодора. Больше некому. Ему, естественно, растрезвонил Блейз. Два балабола! Это устаревшая информация.

— Не будь так строг. Вчера на юбилее профессора Слизнорта Тео немного перебрал эльфийского вина. Он плохо соображал.

Что не мешало ему, как воды набрамши в рот, хранить секреты.

— Ещё ничего не решено.

— Это зависит от чего-то конкретного? — невинно поинтересовалась Гермиона.

Регулус невесело усмехнулся, обнажив зубы.

— От настроения.

— Я огорчилась, не застав тебя на торжестве, — гнула своё Гермиона. — Профессор был твоим деканом. Ты состоял в его клубе волшебников, подающих большие надежды...

Регулус снова фыркнул.

— Вчера я тоже был занят. Как и сегодня. Меня удивляет то, что туда занесло Нотта.

— Он попросил меня познакомить его с приглашёнными чиновниками.

— Ах, теперь ясно. Да, у него нет выбора, — обронил загадочную фразу Регулус. Гермиона Грейнджер не была бы самой собой, если бы не почуяла, что тут что-то неладно. Придётся выяснять. Как же тяжело иметь дело со слизеринцами. Непрошибаемыми — за редким исключением.

— Профессор упомянул, что ты сделал щедрое пожертвование больнице святого Мунго.

От ледяного взгляда Регулуса мороз продрал по коже.

— Мне всё равно, что об этом говорят! Я поступил так, потому что посчитал нужным, и не собираюсь оправдываться перед теми, кто относит эти деньги к моей попытке представить себя белым и пушистым.

— Я никогда... никогда бы не подумала о тебе низко, — прошептала Гермиона, — и Слизнорт...

— Создаётся впечатление, что вы весь вечер говорили только обо мне, — перебил Блэк, закинув ещё одну конфету в рот. — Вообще, что за допрос, мисс Любопытство?

— Почему же только о тебе... Нет. Мы вспоминали школьные годы, — взяла себя в руки Грейнджер. — Например, как на шестом курсе Гарри сварил идеальный напиток живой смерти, а я безошибочно узнала, в каком котелке Амортенция, в каком — Оборотное, а где Веритасерум. Очень полезное зелье — вынуждает того, кто его примет, говорить правду. С виду похоже на обыкновенную воду — ни цвета, ни запаха, — сказала Гермиона, в упор посмотрев на Регулуса, а затем перевела взгляд на коробку конфет. — Удобно добавлять в напитки и еду. Да, очень удобно.

С его лица сошли все краски. Блэк пришёл в ужас. Он подавился чаем, вскочил на ноги и, кашляя, схватился за волшебную палочку.

— Ты... нет, ты же не... — закончить фразу Регулус не удосужился. Он выскочил из столовой, и Гермиона, готовая к этому, кинулась за ним.

— Куда ты?!

— Мне срочно нужно выйти. Не спрашивай, — откликнулся он, ускоряя шаг. — Мне нехорошо — нездоровится.

— Поверить не могу, Регулус Блэк! Тебя что, буквально тошнит от правды?! — яростно воскликнула Гермиона. — Грядёт конец света? Если ты сейчас же не вернёшься...

Блэк развернулся к ней, остановившись у лестницы в центре холла.

— И что же ты сделаешь, Гермиона?

— Я свяжу тебя и буду задавать самые каверзные вопросы! — пообещала она, приблизившись к нему. — Ты правда думаешь, что общение с тобой помешает моей карьере?

— Я в этом убеждён, — процедил Регулус, буравя её глазами, словно опаснейшего врага.

— Какой же ты... И поэтому прислал мне эти возмутительные письма, которые с тем же успехом мог отправить безымянный волшебник, что и в глаза меня не видел?

— Да. И теперь вижу, что ты их всё-таки получила!

— Боже мой! — ахнула Гермиона.

— А что ты хотела? Я...

— И я знаю, что тебя тянет ко мне. Ты любишь меня?

Регулус чуть ли не лопался от ужаса и возмущения. Он опустил глаза. Сжал кулаки.

— Нет, никогда не лю... — произнёс Регулус и вновь взглянул на Гермиону, поражённый собственными словами. — Ты не добавляла сыворотку правды в конфеты!

Она ликовала.

— С чего ты взял, что нет? Неужели потому, что тебе только что удалось мне солгать?

Регулус вскинул голову и застонал, затем направился к парадным дверям, уже никуда не торопясь.

Они вышли в парк и зашагали по декоративной дорожке вдоль только начавшей зеленеть естественной изгороди. Гермиона зареклась заводить разговор первой. Чувства захлёстывали её: тревога, радость, печаль, болезненная нежность.

— Это было неблагородно, — наконец сказал Регулус. — Трюк с Веритасерумом...

— Я воспользовалась своим правом на бесчестный поступок, — Гермиона остановилась, и он замер напротив неё. — Я так поступаю, когда защищаю себя и любимых. На этот раз во мне нуждаешься ты.

— От кого ты меня защищаешь? — с горечью спросил Регулус.

— От тебя самого!

Он рассмеялся мягким, вымученным смехом, а затем выдохнул, готовясь обнажить правду.

— Чего ты добиваешься, Гермиона? Признания? Я люблю тебя. Да, люблю. Люблю. Это хотела услышать? — он отвернулся и закрыл глаза, чтобы её не видеть. — Что ты со мной делаешь? Что ты здесь делаешь? Ты пожалеешь, если сейчас же не уйдёшь, — предупредил Регулус. — Не сегодня, так завтра. Обо всём пожалеешь.

— Я не пасую перед трудными задачками. Переживу.

Он обернулся, воинственно раздув ноздри.

— Эта «задачка» тебе может прийтись не по зубам.

— Я дочка дантистов, Регулус. Не говори со мной про зубы, а то сядешь в лужу.

Он бессильно всплеснул руками.

— Я ей одно слово — она мне десять. Что за игра в кошки-мышки?!

— О нет, мышка бы уже сложила лапки. Ты прав лишь в том, что я действительно хотела услышать признание. Я заслужила, не считаешь? А чего хочешь ты? — спросила Гермиона, коснувшись его щеки, поворачивая лицо Регулуса к себе.

— Чтобы ты сказала, что тебе плевать на всех! — ответил он горячечным шёпотом. — Что для тебя важны только мы, но в то же время ещё больше я не хочу, чтобы ты жертвовала своими мечтами!

— Откуда тебе знать, о чём я мечтаю? Может быть, о нас?

Гермиона улыбнулась, встретив его открытый, по-детски полный надежды взгляд.

— Как ты можешь так говорить? — не унимался Регулус, накрыв её ладонь своей. Ей было больно видеть тоску в его глазах, как будто он боялся поверить, что она не притворяется. Боялся быть отвергнутым.

— Легко, потому что тоже люблю тебя, — сказала Гермиона, заставляя не просто слушать её, а слышать. Она пыталась найти слова, достучаться до него. — Любить на расстоянии — что проще? Ты решил, что справишься. Воля твоя. Тогда подумай обо мне. Спаси меня. Спаси от другой Гермионы. Я её видела. У неё было всё, кроме самого главного. Тебя. Я не справлюсь одна. Ты мне нужен. Давай представим, что ничто не важно, ничто, кроме нас, как тебе и хочется. Что тогда?

— Ты же понимаешь, что тогда я не отступлюсь? Я буду эгоистом, беспросветным эгоистом. Я буду заявляться в твоё бюро, когда соскучусь.

— Да.

— Буду сопровождать на всех банкетах, торжествах и юбилеях, куда тебя заманит очередной министерский дурак.

— Да.

— И обнимать тебя у всех на виду, когда мне заблагорассудится! — стращал Регулус.

— Да, да, — Гермиона рассмеялась сквозь слёзы, когда одна его рука дотронулась до её подбородка, а вторая — зарылась в волосы. — Мерлин! Да!

— Хорошо, — сказал Регулус, кивнув.

— Мы прошлись по всем пунктам?

— Почти.

— Жду не дождусь, когда ты начнёшь приводить угрозы в реальность.

Она пыталась прочесть выражение его глаз, что-то в их глубине изменилось, но перемена была молниеносна — как искры фейерверка. Гермиона опустила взгляд. Регулус наклонился и поцеловал её.

Поцеловал без всякой спешки. В каждом его движении ладоней чувствовалась забота о ней — той, кого он трепетно держал в руках. Регулус отстранился ровно на удар её сердца, и Гермиона привстала на цыпочки, вновь встречая его губы. Она едва осмеливалась дышать, возвращая ему его чувственность с каждым прикосновением. Она растворялась в нём, как свет в океане, становясь волшебным теплом. Гермиона подняла руки вверх, чтобы наконец добраться до его волос, легко царапнуть затылок.

Регулус шумно выдохнул ей в губы. Она испугалась, что сделала ему больно, но он обхватил её за талию, намекнув, что не позволит отстраниться.

— Всё хорошо?

— Отлично, — хрипло сказал он.

Ведомая не столько любопытством, сколько интуицией, Гермиона прижалась к нему и повторила свои действия, нажав чуть сильнее, и с восторгом ощутила прошедшую по его телу дрожь. Регулус вздрогнул, каждый его мускул напрягся. Она издала самодовольный смешок. Наверное, это его подстегнуло, потому что Блэк поцеловал её увереннее, отчаяннее, опустил вторую руку на талию, прижав Гермиону крепче. Она почувствовала складки его рубашки, вибрацию тела, знакомый запах цитрусов и моря. Контраст ошеломлял. Регулус немного отклонился назад и шумно выдохнул. Она закрыла глаза в ожидании очередного поцелуя, но его губы прижались к уголку её рта, потом ниже — ближе к шее, чтобы затем он смог подняться вверх и обхватить мочку уха, не давая ни секунды на сомнения, запуская каскад электрических разрядов вдоль позвоночника Гермионы. Её тряхнуло. То, что против воли сорвалось с языка, даже стоном нельзя толком назвать — это был абсолютно грешный вздох, испугавший её саму. Кажется, правила поменялись.

Она ощутила улыбку Регулуса кожей и стиснула его волосы пальцами.

— Мы собирались... — пролепетала она. — Собирались обсудить остальные пункты...

— Я весь внимание, — шепнул Регулус. — Что идёт после поцелуев, когда мне вздумается?

Гермиона прикусила губу, чтобы не порадовать его новым невольным стоном, и кое-как отстранилась.

— Я не рассчитывала, что всё выйдет так...

— ...удачно, — напевал Регулус.

— Я не планировала соблазнить тебя... — предприняла ещё одну попытку Гермиона. Он тихо рассмеялся ей в плечо. Она насупилась. В такие минуты он был практически бесстыден, и, кажется, ей это нравилось — отрицать бессмысленно. — Тебя распирает от самодовольства, да?

— Нет. От счастья, Гермиона. Знаешь что? Делай со мной, что хочешь. Я не возражаю.

Это заставило её улыбнуться. Каков джентльмен. Эмоции захватили её. Счастье, правильно? Так он сказал. Оказалось, от счастья могут запросто дрожать колени и кружиться голова, и это не метафора. Гермиона подумала, что готова упасть в обморок. Она оступилась на ровном месте, но Регулус держал крепко.

Мало того, что он притянул её обратно, так ещё искушающе, тихо сообщил:

— Если ты устала стоять на ногах, знай, что наверху есть невероятно удобная кровать.

Гермиона обомлела. Каков плут! Стоило ослабить бдительность, и Регулус всё перевернул в свою пользу, словно не он совсем недавно собирался уползти от неё на материк.

— Это самая развратная вещь, что ты мне говорил!

Регулус хмыкнул.

— Во-первых, я вообще прежде не говорил тебе ничего развратного. Во-вторых, откуда тебе знать, что я подразумевал? Почему тебе можно расхваливать свой сверхъестественно чудесный шкаф, а мне нельзя уже и заикнуться о собственной кровати? А она, между прочим, из красного дерева. Меня обвиняет в распутстве девушка, которая пишет неприлично горячие письма и отправляет их не глядя всем подряд.

— Я берегу свой моральный облик, мистер Блэк. У нас был уговор. Я его соблюдаю.

— Разве? Ты дразнишь меня, Гермиона. Ты и не прекращала.

Регулус вложил ей в ладонь заколку для волос, которой она не досчиталась в «Дырявом котле» наутро после одной грозовой ночи. Гермиона стиснула шпильку в ладони и вскинула пылающий праведным гневом взгляд на Блэка. Тому хватало совести ухмыляться. Вот ведь...

— Вы заикнулись о моральном облике? Не знаю, не знаю, мисс. Мне доподлинно известно, как вы таяли в руках незнакомца, которого затащили в свой номер. Впрочем, не имею ничего против.

— Я тебя сейчас...

— Если это важно, я помню, что ты обещала проклясть меня, чтобы я не мог взглянуть на других женщин, — коварно прошептал Регулус, наклонившись к ней так, что их губы практически касались друг друга. — Я согласен.

Гермиона надавила ему на грудь.

— Что значит, ты согласен?

Регулус выпрямился.

— А ты нет?

— Я же должна сто раз подумать. Я правильно понимаю, что только что прозвучало неуклюжее предложение руки и сердца?

Грейнджер могла поклясться, что щёки Регулуса порозовели — это особенно стало заметно на фоне белого воротника и иссиня-чёрных волос.

— Ни в коем случае. Когда придёт время, я приглашу хор домовых эльфов и единорога, украшенного цветами. Это романтично. Но услышать предварительное согласие было бы весьма и весьма приятно.

Гермиона возвела глаза к небу.

— Твои представления о романтике устарели на полсотни лет, а то и больше.

— Не закатывай глаза, а то так и останутся.

— Вообще-то, я уже подумала девяносто девять раз... остался решающий. Не уменьшай свои шансы на успех. Я всё ещё могу превратить тебя в клубкопуха.

— Ладно, я подброшу кольцо в плум-пудинг. Твой идеальный рецепт Рождества, помнишь? И, в конце концов, сниму с тебя дурацкий рождественский свитер, как давно мечтал, — Регулус понизил голос. — Я его уже видел. Зелёный. Не могу дождаться.

— Если ты его порвёшь...

— Только если ты того захочешь.

Пришёл её черёд краснеть. Гермиона вспыхнула, но не отвернулась.

— Главное, не угостить пудингом Гарри. Вот уж кто точно удивится, если сломает зуб о железку.

— Железку? — разбушевался Блэк. — Ты только что назвала обручальное кольцо железкой?! Мне, наверное, шоколад забился в уши!

Гермиона пренебрегла его драматичным негодованием и не стала подливать масло в огонь.

— Но почему так долго?

— Долго? — с плохо скрываемым ехидством переспросил Регулус, моментально сменив гнев на милость.

— До Рождества несколько месяцев!

— Зато за это время ты успеешь спасти эльфов, оборотней и апполосских пушишек.

— Нет! — Гермиона свела брови к переносице. — Придумай что-то другое.

— Тогда как насчёт осени? Твой день рождения в сентябре...

Она скептично посмотрела на него. Регулус рассмеялся.

— Остаётся лето.

— Июнь! Мой любимый месяц! — встрепенулась Гермиона.

— Почему?

— В июне всегда были экзамены.

— Как я не подумал... — он убрал волосы с её плеча, обнажив шею, и оставил короткий поцелуй на коже. — Сейчас мне кажется безумством, что когда-то по моей глупости мы были врагами.

— Даже жаль немного, ведь мы были прекрасными врагами, — вымолвила Гермиона, когда пальцы нашли цепочку медальона на его груди. — У нас получалось. Почти так же хорошо, как быть друзьями.

Блэк подался ближе, вкрадчиво сказав:

— Друзьями, которые иногда целуются, мы уже были. Врагами — тоже. Что теперь?

— Не знаю. Но мне совершенно не нравится слово «иногда»: от него веет неопределённостью, — Гермиона подняла глаза на белоснежные ветви миндаля. Лепестки кружили в воздухе, напоминая крупные хлопья снега, а ветви, устремлённые к небу, были похожи на морскую пену. Несколько лепестков упали на волосы Регулуса. Гермиона сняла лепесток и погладила между пальцами. На ощупь как шёлк. — Как Андромеда назвала этот сорт?

— Альбатрос.

Гермиона ощутила щемящий укол в сердце. Завтра она попросит Регулуса взять её на море — туда, где у поваленного дерева волны лижут валуны, где высокая скала врезается в воду, а в её отверстиях сидят белые птицы и терпеливо ждут, когда поднимется ветер. Она тоже ждала. Её ожидания окупились.

— Я подумала в сотый раз.

— И?

— Скажу в июне.

— А предварительное согласие?

— Ты очень настойчив.

— Это я-то настойчив?! Что ж... Может быть. В таком случае мы стоим друг друга, — Регулус накрыл пальцы Гермионы своими и бесхитростно произнёс: — Я хочу снова тебя поцеловать.

— Тебе нужно разрешение?

— Что поделать? Мы выяснили, что я старомодный волшебник. Так как?

Подыгрывая ему, она сделала вид, что всерьёз размышляет над ответом. Он прощупывал рамки дозволенного или хотел услышать, насколько сильно он ей нравится. Так на него похоже. Пора бы прекращать раскладывать всё по полочкам.

— Хорошо, — Гермиона переплела их пальцы. — Сколько раз?

Вопрос застал Регулуса врасплох.

— Сколько раз?!

Гермиона важно кивнула.

— Сколько раз ты собираешься меня целовать?

Регулус улыбнулся, его серо-голубые глаза заискрились внутренним светом.

— Ты не жалуешь неопределённости, но я попытаюсь тебя убедить, что это не всегда плохо, Гермиона.

— Так каков ответ?

— Пока не потеряю счёт.