Мир тебе, Воин (джен)

Уорли как обычно перебрал, садиться в таком состоянии за руль было нельзя. Как назло, возле бара не стояло ни одного такси. Он шатающейся походкой направился вдоль проезжей части, снова чувствуя себя на Небесном Корабле. Свет фонаря дрожал в огромной луже. Надо в будущем году выделить деньги в бюджете на ремонт дорог. Вдруг вся эта блестящая лужа поднялась и уставилась на Уорли влажной бездной глаз. И он увидел себя нарядным розовощёким ребёнком, держащим в руках связку воздушных шаров. Наверное, это был день его рождения. Или няня купила на прогулке в парке аттракционов. Связка была огромной. Он сам такую хотел — чтобы больше, чем у всех. И вот теперь сжимал разноцветные ленты и чувствовал, как они, одна за другой, выскальзывают из пальцев. На глаза навернулись слёзы. Он хотел эти шарики, хотел их все, а в руках осталась всего пара штук. Он разозлился и, кажется, даже ударил няню. Оставшиеся шарики полетели в небо.

Он всегда желал самого лучшего. Так было правильно, так было нужно. Беату, которая пожелала нищего профессора с севера, выставили из дома. А он не повторял чужих ошибок. Лучший университет, место в администрации мэра — теперь, когда изуродованный Войд уполз в свою лабораторию, уже по правую руку от Ауриго.

И всё же — шёлковые ленты по-прежнему скользили в пальцах. Он слишком много пил, может, потому и не сумел сделать отцу наследника, о котором тот так мечтал. Но всё ещё можно поправить. Стоит крикнуть — и выстроится очередь мечтающих обслужить Уорлэя Маршалла. Он докажет всем, что они рано списали капитана Уорли на берег! А почему бы и нет? Он может стать следующим мэром, он может стать…

Его тело, теряя границы, увеличивалось, покрывалось шерстью и липкой влагой. Скоро под фонарём колыхалась огромная туша. Шеат посмотрел на новорождённое чудовище и скрылся во тьме. А из переулка вышла тень с хлыстом.

Экейн не обладал, подобно Тарию, смелостью наблюдать за превращением человека. Даже прячась за каменной стеной, он всегда представлял, что это его тело выгибается, теряя привычный облик. Также нельзя было смотреть в глаза новорождённого шеата, потому что на дне его глаз, можно было ещё увидеть того, кем он был несколько минут назад. Не собирался он смотреть и в этот раз. Но так упал свет фонаря, что в чёрной пустоте зрачков мелькнуло лицо сателлита Ауриго Борелиаса.

Шеат бросился к старому товарищу. Это узнавание было иллюзорным — чудовище просто повиновалось инстинкту найти добычу или хозяина — но Экейн резко опустил хлыст на шерстяную спину. Потом ещё и ещё.

— Вот тебе за Норвена! И за меня! Я не хотел, не хотел творить с ним это! Вы заставили меня, вы сделали меня таким!

Он наносил удар за ударом, но чем громче визжал от боли шеат, тем сильнее хлыст напоминал ремень с тяжёлой металлической пряжкой, опускающийся на плечи Норвена Войда.

* * *

Ночь далась тяжело. Вернувшись, они добрались до общежития и, упав на постели, провалились в тяжёлый сон без сновидений. Через несколько часов Кайт проснулся. Профессора и Найджела уже не было, остальные ещё спали. Он осторожно, чтобы не разбудить усталых товарищей, вышел из общежития в осенний парк. Снопом горящих листьев промелькнул Сепий, пытаясь поймать забытую августом стрекозу. Из-под деревьев слышалось мерное журчание ручья. С поля доносились удары мечей: Вирджи тренировалась с Акусом Лестером.

После обеда мастер собрал их, чтобы обсудить первый опыт. Найджел, Саймон и профессор коротко рассказали о прошедшей ночи.

— Не бесполезно ли это? — глухо проговорил Эрстон Садатони. — Мы, рискуя собой, спасаем людей от шеатов. А через несколько дней эти люди, возможно, сами превратятся в зверей. Откуда нам знать, что в этих, требующих спасения, не скрываются чудовища? Может, они есть в нас самих?

Брат слушал его, низко склонив голову.

— Делать нечего, — вздохнул Лестер. — Мы не знаем точно, как это работает, как Гадар создаёт из человека шеата, поэтому нам остаётся…

— Ворон, — тихо сказал Кайт, — пытаясь защитить нас от шеата, выклевал ему глаза. Возможно, шеат смотрит на человека и пробуждает в нём нечто, превращающее в зверя.

— Интересная теория, — хмыкнул Лестер. — Тогда почему у вас, Сорнэй, до сих пор не выросла шерсть и клыки?

— Превращённые люди встретились с шеатом в чёрный период жизни. Они были одинокие, отчаявшиеся, они…

— Страстно желали того, что им никогда не получить, — закончил низкий, хриплый голос.

Собравшиеся обернулись и увидели мужчину в старой, до дыр заношенной одежде. На некотором отдалении от него остановился оскалившийся страж.

— Какого чёрта? — Тирс вскочил на ноги. — Как он сюда прошёл?

Он шагнул, собираясь отдать приказ стражу, но Биджой остановил его:

— Подожди, я, кажется, знаю его.

— Кто вы? — обратился Альраи к мужчине.

— Моё имя болтается на той стене, замазанное чёрным, так что не стоит пачкать воздух его звучанием.

— Неужели… — прошептал Лестер, смотря и не узнавая в этом опустившемся человеке мальчика, которого много лет назад учил держать меч Мелона.

— Я не каяться пришёл, — запальчиво произнёс пьяница, пряча взгляд.

— Чего же вы хотите? — печально спросил Альраи.

— Помочь. Вы тут, наверное, гадаете, как справиться с этими тварями? Они боятся света.

— Предлагаете нам ходить по ночам с карманными фонариками? — скривил губы Найджел.

— Не электрического света, а живого, — пропустив насмешку мимо ушей, сказал мужчина. — Сначала я решил, что мне просто повезло. Сунулся тут недавно ко мне один, я махнул перед ним свечой — он и был таков. Потом явились другие — и почти всем этот свет будто озаряет глаза до самого дна.

— История кажется мне сомнительной, особенно в устах такого рассказчика, — покачал головой Лестер.

— Давай попробуем, — Альраи сложил руки. — У нас ещё остались свечи, припасённые для летней церемонии.

— Кианан, прислушайся к голосу разума! Разве так можно победить чудовищ? А если подует ветер, если пойдёт дождь? Нам нужны мечи, а не свечи!

— Пусть он зажжёт огонь.

Кайт с удивлением понял, что мужчина указывает на него.

— Ну, и выбор, — мастер мечей скривился. — Вы хоть знаете, кто это?

— Знает, — сказал Стинэй Биджой. — Мы встретили его на фестивале, когда ходили по городу. Ты ведь для него купил свечу тогда? — он посмотрел на Кайта.

— С тех пор сколько времени прошло! — усмехнулся Лестер.

— Его свеча не гаснет, — без улыбки проговорил пьяница.

Слова закончились. В кустах прислушивались к молчанию седой ворон и сложенный из горящих листьев кот.

— Ну, мне пора в обратный путь, — сказал мужчина.

— Вы можете остаться здесь. Улица сейчас не самый лучший дом, — проговорил Альраи.

— Улица всегда не самый лучший дом, — поправил его пьяница и, махнув на прощание рукой, пошёл к воротам.

— Сумасшедший, — пробормотал Лестер. — Такого не бывает. Любую свечу можно погасить.

— Может, он и не совсем в себе, но мы должны использовать любой шанс, — возразил Альраи. — Наверное, не важно, кто зажигает огонь, но раз он сказал… — настоятель посмотрел на Кайта.

— Хорошо, — сказал мальчик. — Но не уверен, что это поможет.

— Конечно, не поможет! — взорвался Лестер. — Мы утратим бдительность, надеясь на эти огоньки.

— А я возьму твою свечу, Кайт! — звонко проговорила Джендэйи. — Я всё равно плохо владею мечом.

— Я тоже, — прошептал Твид Садатони, надеясь, что эти два слова прозвучат как одно — то, которое он так и не смог сказать.

— Айзек, ты знаешь, где лежат свечи? — спросил Альраи у Магги.

— Конечно! Пойдём, Кайт.

Они пришли к небольшой хозяйственной постройке. Магги отпер засов и заглянул внутрь.

— Так, лейки, лопаты, не то. Где же я свечи видел? А, вон там! — Он пробрался к коробкам. — Тут разные есть. В стеклянных подсвечниках — но нам это не подойдёт, вдруг разобьются. О, вот такие в подсвечниках-домиках. Здесь и ручка есть, удобно держать. Берём шесть, да?

— Семь.

Когда они уже покинули склад, Магги хлопнул себя по лбу.

— Зажигалку забыл!

— Она не понадобится, — тихо сказал Кайт.

Когда солнце стало клониться к закату, он взял приготовленные свечи и отправился в пустой класс. Расставил вокруг подсвечники, сел на пол.

Что если тот человек ошибся? Есть ли в его свете какая-то сила? Вдруг вместо надежды он зажжёт им поминальные огни?

Кайт взял в руки первую свечу и закрыл глаза, отыскивая в своём сердце источник. Вырвавшиеся из груди сияющие нити прорастали в свече, становясь новым фитилём. Звёздный океан колыхнулся, и на кончике сплетённых нитей зажёгся огонь.

Он осторожно поставил свечу и взял следующую.

Дверь в класс распахнулась, появившийся на пороге Магги радостно крикнул:

— Вот ты где? Время…

Он замер, увидев, как во тьме загорелся новый огонь.

— Возьми эти и приходи за другими, — сказал Кайт.

Онемевший Магги покорно взял два подсвечника и вышел. Потом вернулся и забрал ещё два. Когда он унёс последние свечи, класс погрузился во тьму.

Через некоторое время в темноте послышались шаги. Профессор помог ему подняться и вывел в парк. Кайт вдохнул пахнущий тёплой, почти летней осенью воздух, и лицо его посветлело.

— Мне нужно зажечь ещё одну свечу, — сказал он. — Я скоро приду.

Пройдя по дорожкам, которые заботливо подмёл Саймон и также заботливо укрыл новыми листьями ветер, Кайт остановился у заводи, где сгорбленный старик молился камням. В воде качались отражения звёзд, вдруг в ней зажглась ещё одна звезда. Старик поднял голову.

— Надеюсь, шеаты не придут сюда. Но пусть это будет у вас, — Кайт протянул ему горящую свечу.

Альраи сжал её в слабых руках. Потом прошептал:

— Норвен тебе сказал?

— Да, — ответил мальчик и пошёл к общежитию.

С восходом солнца вернулись патрульные.

— Это работает! — чуть ли не с порога закричал Тирс.

— Не со всеми, — покачала головой Вирджи.

— Да, некоторым свети — не свети, лезут на тебя и всё. Но со многими помогает. Свет что-то делает с их глазами — и они уносятся.

— Фитиль не укоротился ни на сантиметр, — посмотрев на свечу в руках брата, проговорил Эрстон Садатони. — Как такое может быть?

Магги нашёл взглядом стоящего в стороне Кайта.

— Тут боги возрождаются, а ты удивляешься фитилям! — рассмеялся Тирс. — Всё, я спать. Не будите меня раньше обеда.

Магги молча побрёл за ним.

* * *

Норвен Войд прошёл через северные ворота и заспешил домой. После ночи, проведённой в патруле, болела голова, слипались глаза, но если спортивные университеты и картинные галереи на время закрыли, то его исследования никто отменить не догадался. Они просто переместились из лаборатории домой. Нужно было скорее доделать работу и лечь спать.

Заварив себе кофе, Норвен отпил горячей, горькой жидкости. «Вот единственное зелье, которое я способен приготовить», — усмехнулся он, склоняясь над незаконченными вычислениями. Шло время, а формула тянула за собой формулу, он потёр уставшие глаза — и похолодел. По другую сторону стола склонился над пустым листом бумаги человек… Тень?

— Здравствуй!

Норвен вглядывался в такое же, как у него, лицо, пытаясь найти отличия.

— Но отличий нет, — подхватила его мысли тень.

— Гадар?

Тень покачала головой.

— Гадара тут нет. Только ты и я.

— Чего ты хочешь?

— Правильный вопрос, — улыбнулась тень. — Только задать его ты должен себе. Чего ты хочешь?

— Собираешься превратить меня в шеата?

— Это волшебство для идиотов, продавших себя за выполнение одного единственного желания. У тебя масштабы крупнее. Ты продал всех.

Норвен сглотнул.

— Но я тебя не виню. Только вспомни, что творили Борелиас, Маршалл и остальные. Ты помнишь? Хочешь, я покажу тебе?

— Не надо! — вскричал он, закрывая глаза руками.

— Думаешь, меня остановят руки? Я ведь живу в твоих мыслях, — тень придвинулась ближе и зашептала низким, хриплым голосом. — А ведь он тоже Маршалл, пусть только по матери, но кровь есть кровь.

— Кайт не такой!

— Конечно, такой. Он Маршалл, он живёт с Маршаллами, разговаривает с ними, впитывает их убеждения и повадки. А знаешь, кто ещё всегда желанный гость в их доме?

Свет ламп померк, Норвен вдруг увидел богато убранную гостиную, куда размашистым шагом входил Ауриго Борелиас. Он садился на диван рядом с Кайтом, и Кайт разговаривал с ним.

— Интересно, о чём они говорят? — зашептала тень. — Может, Ауриго делится подробностями своего прошлого? Может, они смеются над мальчишкой, который так трогательно пытался не закричать во время урока тишины?

— Замолчи! — Норвен ударил тень, но рука прошла насквозь.

— Мне печально, что ты воспринимаешь меня, как врага. Меж тем как я пытаюсь тебя предостеречь. Сорвать с него маску притворства. Он такой же предатель, как Майт Тойли. Ты просил его не ходить в Храм, но он нарушил обещание, хотя знал, как это важно для тебя.

— Он пошёл туда, чтобы рассказать о шеатах.

— Он нарушил обещание! Он предал тебя! Но ты не должен позволить ему предать снова!

Перед глазами Норвена появилась белая маска с чёрными линиями-стрелами. Алый прямоугольник губ дрожал от смеха.

— Он не должен жить, не должен!

Замелькали картины: мальчик, извивающийся в горном источнике, обжигающем алые шрамы; Ауриго, размашистой походкой, входящий в гостиную; Кайт, говорящий с Ауриго; хохочущий алый прямоугольник. И снова по кругу: захлёбывающийся мальчик, Ауриго, входящий к Маршаллам… Норвен уцепился за этот кадр, не позволяя перейти к следующей сцене. Его сознание впилось в сознание тени, заставляя медленно разматывать плёнку.

Борелиас с довольной улыбкой входит в гостиную. Кайт сидит на диване с книгой. Лица не видно, только рука лежит на страницах.

— Он тоже улыбается, — зашептала тень. — Они друзья! Двое под одной маской!

Рука сминает страницы. Вошедший хватается за сердце.

Последним усилием Норвен развернул картину так, чтобы видеть лицо Кайта.

В расширившихся глазах клубится тьма. Вдруг рука разжимается. Задыхающийся от боли человек снова начинает дышать. А в глазах мальчика теперь ужас от сознания того, что он чуть не совершил.

Морок развеялся.

— Хватит, — прохрипел Норвен. — Я не сделаю того, чего ты хочешь.

— Тогда зачем тебе это? — спокойно проговорила тень.

Норвен посмотрел на свою руку и увидел в ней нож для заточки карандашей. Он выронил лезвие и коснулся влажного лба, словно пытаясь остановить свои мысли.

— Я никогда не сделаю этого.

— Правда ли? В тебе всегда будет жить желание уничтожить чудовище под маской Мелкона. Сейчас день, за окнами светит солнце, а ты уже схватился за нож. Что случится, когда наступит моё время? Сумеешь ли ты разглядеть его под маской? Или полоснёшь лезвием по шее?

— Убирайся!

— Я уйду, но я всего лишь твоя тень. Мои руки не способны удержать нож, а твои — способны. Так кто из нас страшнее?

Тень улыбнулась и растаяла.

Норвен сидел в пустой комнате, оглушённый воцарившейся тишиной. Потом встал и стремительно вышел из дома.

Когда-то он проклинал это соседство. Стоило ему вырваться из Храма Даглар, как он переехал на улицу, отделённую от ненавистного места пятнадцатью минутами. Но теперь Норвен почти радовался, что это всего лишь пятнадцать минут.

Он нашёл Рэя Барни на тренировочном поле сражающимся с соломенной куклой. Слишком сильный удар переломил шест, на котором держалось пугало, и оно упало всем своим соломенным телом прямо на Барни.

— Вот я и убит. Или укушен и скоро превращусь в шеата, — вздохнул воин.

— Мне надо поговорить с вами, — сказал Норвен.

— Валяйте!

— Вы были правы. Лучше вам отправиться в патруль с Кайтом.

— Правда? — растерялся Барни. — А что случилось? Вы вроде неплохо ладили.

— Это не имеет отношения к тому, как мы ладим. Я хочу, чтобы он пошёл с вами, а я буду с Тирсом.

— Ну, если вы уверены, что так надо…

— Уверен. Сегодня в патруль пойду я.

— Но вы же только вернулись и снова собираетесь идти?

— Это моя вина, я должен был сразу послушать вас. Всё в порядке, я справлюсь.

— И всё же я беспокоюсь…

— Не беспокойтесь. Позаботьтесь о Кайте. Как вы сказали, он часть вашей будущей семьи.

— Это я обещаю.

Норвен кивнул и пошёл в общежитие. О работе речь больше не стояла. Нужно было постараться хоть немного выспаться перед тем, как сядет солнце.

Он проснулся за час до заката и отправился искать Тирса. Но увидел поднимающегося по мраморным ступеням Кайта.

— Где вы ходите? — накинулся на него Норвен.

— Мне нужно было встретиться кое с кем, — уклончиво ответил Кайт.

«А знаешь, кто ещё всегда желанный гость в их доме? Интересно, о чём они говорят? Двое под одной маской».

Норвен усилием воли заглушил голос тени.

— Кайт, я попросил Барни поменяться. Теперь он будет ходить с вами, а я с Тирсом.

— Почему? Я вас чем-то расстроил? — воскликнул мальчик.

— Ничем вы меня не расстроили. Сегодня ко мне приходила моя тень.

— Гадар ищет, как справиться с нами.

— Может, ожить её заставил и Гадар, но эта тень моя, — покачал головой Норвен. — Вы помните, что было, когда мы поднимались на Акелдаму? Я чуть не убил вас.

— Но…

— Кайт, в следующий раз я могу не остановиться. Нельзя так рисковать. С Барни вы будете в большей безопасности. Всё решено, сегодня ночью в патруль идём мы с Тирсом.

— Профессор, — Кайт тихо коснулся его рукава, — сегодня ночь не наступит.