Quantum Entanglement (гет)

Сириус толкнул дверь, и Гермиона застыла с улыбкой на лице. Она не была уверена, что именно ожидала увидеть, но только не это. Должно быть, именно поэтому Джеймс был лучшим в этом году на трансфигурации.

Пустой класс на третьем этаже изменился. Холодная, пыльная комната превратилась во что-то очень похожее на паб. Исчезли столы и стулья, их сменили высокие барные стулья и стойка. Вместо учительского стола был бар с рядами бутылок и пивных кранов. Когда Сириус закрыл дверь, Джеймс с небрежным видом потягивал пиво.

— Гермиона! — воскликнула Лили. Она сидела на барном стуле, эмоции на её лице менялись от веселья к неодобрению. — Помоги мне не допустить, чтобы их исключили — им нужно поменять комнату обратно, пока Макгонагалл не увидела!

Ремус стоял, прислонившись к стойке. Он взял у Джеймса пинтовый стакан, пожал плечами и ухмыльнулся, поймав взгляд Гермионы.

— Глупости, Лили, — сказал Сириус, бросая на стойку пригоршню галеонов. — Я выпью пинту вашего лучшего пива, бармен. А для леди?

Гермиона фыркнула. Лили неодобрительно нахмурилась.

— Я возьму огневиски со льдом, — сказала она, усаживаясь на стул рядом с Лили. — И ей тоже.

— Сейчас будет, — сказал Джеймс.

Гермиона взяла свой бокал и поднесла его к Лили.

— Твоё здоровье?

Лили прикусила внутреннюю сторону щеки, словно пытаясь не рассмеяться. Она чокнулась бокалом с Гермионой.

— Твоё здоровье.

Гермиона взяла свой стакан и провела по нему рукой заклинанием изменяя напиток. Она сделала большой глоток огневиски, и жжение потекло по её горлу. Заклинание было блестящим. В напитке не было никакой разницы во вкусе, хотя весь алкоголь исчез. Лили закашлялась, её глаза заслезились.

— Разве она раньше не пила огневиски? — спросила Гермиона у Джеймса.

— Нет. К счастью, это особый случай.

— Конечноэто особый случай, — сказал Сириус, подпрыгивая рядом с ними. — Это наша последняя первая ночь после возвращения.

Наступило молчание. Гермиона осушила остаток своего огневиски, решив, что, поскольку оно не содержит алкоголя, ей не нужно сдерживаться. Вчера была её последняя первая ночь после возвращения. На этот раз навсегда.

— Я буду скучать по этому месту, — сказал Сириус, постукивая костяшками пальцев по стойке. — Даже на занятиях.

— Я тоже буду скучать по нему, — сказала Лили. — Но я взволнована. Чтобы начать — ну ты понимаешь — жить. Найти себе работу и всё такое.

Лили опустила глаза. Невысказанные слова повисли в воздухе. Никто из них не сможет вести нормальную жизнь, пока Воландеморт не исчезнет. Гермиона заёрзала на стуле. «Мы скоро с ним покончим», — хотелось ей сказать. — «Всё это так или иначе закончится к концу дуэльного состязания. К концу учебного года все будут свободны».

Или мертвы.

— Что ты собираешься делать? — спросила Гермиона у Лили.

— В следующем месяце я собираюсь пройти стажировку в Святом Мунго, — пожала плечами Лили. — Но это, кажется, не имеет большого значения. На первом месте стоит Орден Феникса.

— Неправда, — сказал Джеймс. — Твоя карьера очень важна, Лилз.

— Нет, если вас не будет рядом, — тихо ответила Лили.

Все обратили внимание на свои напитки, избегая смотреть друг другу в глаза. Гермиона почти пожалела, что пришла. Она была уверена, что рассказала Лили о своей смерти, и именно Гарри сделал её такой фаталисткой. Было ошибкой рассказывать ей об этом.

— Вы жалкие ублюдки, — сказал Сириус, со стуком ставя стакан на стойку. — Да ладно, я этого не потерплю. Мы же снова в Хогвартсе! Давайте разыграем слизеринцев.

Лили подняла бровь.

— Думаю, что нет. Я бы предпочла, чтобы ты не покалечил нас всех в первую же ночь после возвращения.

— Да ладно тебе, нам надо повеселиться, — сказал Сириус.

— Нам весело, — сказал Джеймс, разводя руками. — Выпивать с друзьями, наслаждаясь последней ночью, после возвращения.

— А где Питер? — спросила Гермиона. От её внимания не ускользнуло, что в последнее время он почти не появлялся рядом с Мародёрами.

Джеймс с сожалением посмотрел на дверь.

— Он не очень хорошо воспринял то, что его не приняли в Орден. В последнее время он вместо этого тусуется со слизеринцами.

— Мы обменяли его на тебя, — сказал Сириус с полуулыбкой, но она исчезла, когда Джеймс и Ремус отвернулись.

Гермиона мысленно вздохнула. Возможно, ей следовало убить Питера, когда она только прибыла сюда. Мародёры могли бы погоревать, и после двигаться дальше. Почему-то эта мысль никак не давала ей покоя.

— Слушай, это так угнетает, — сказал Сириус. Странный, маниакальный блеск появился в его глазах.

— Если мы не можем повеселиться, то тогда предлагаю традицию.

Джеймс застонал, а Ремус покачал головой. Лили и Гермиона переглянулись.

— Что за традиция? — спросила Лили.

— Мы не будем этого делать, — сказал Джеймс.

— Будем, — настаивал Сириус.

— Мы взрослые люди, Сириус, нам не тринадцать лет.

— В прошлом году тебе было шестнадцать.

Джеймс закатил глаза, а Сириус усмехнулся.

Он повернулся к Гермионе и Лили.

— Не хотите ли, леди, присоединиться к нам и сыграть в волшебную игру «правда или вызов»?

— Джеймс прав, нам не тринадцать, — сказал Ремус, но его губы дрогнули.

— Традиция, — сказал Сириус, протягивая бокал Джеймсу.

— Вы играли в это каждый год? — спросила Лили.

— Ну, Джеймс не мог воспользоваться баром до пятого курса, — сказал Сириус. — Но у нас было сливочное пиво. И правда или вызов, да.

Гермиона откинулась на спинку стула, наблюдая, как они подшучивают друг над другом. Она так давно не общалась с друзьями, которые так шутили. Её слизеринские друзья были верной и хорошей компанией, но им не хватало легкомыслия. Это было похоже на возвращение к Гарри и Рону.

— Что скажешь, Гермиона? — спросил Сириус.

— Прости, что? — спросила Гермиона, застигнутая врасплох.

— Ты хотела бы поиграть?

— Гм, — Гермиона заколебалась, глядя на дверь. Было приятно немного выпить и посидеть, но уже становилось поздно, и её ждали исследования.

Сириус нахмурился, А Ремус рассмеялся. Джеймс поставил перед Гермионой ещё один стакан.

— Не оставляй меня с этой компанией, — сказала Лили, делая ещё один нерешительный глоток своего напитка. — Одному Богу известно, какую правду или вызов они придумают.

— Хорошо, — сказала Гермиона во второй раз за этот вечер. — Я останусь.

Волшебная игра правда или вызов, как оказалось, была близка к маггловской версии, с несколькими магическими модификациями. Сириус достал позвякивающую коробочку с пузырьками и передал её по кругу. Гермиона откупорила один пузырёк и понюхала синюю жидкость внутри.

— Non-Mentioras, — сказала она. — Неужели? Разве это необходимо?

— Надо, чтобы всё было по-настоящему, — сказал Сириус, открывая пузырёк и осушая его одним глотком. Гермиона внимательно посмотрела на него. Маниакальный блеск его глаз вернулся, и, казалось, что-то пошло не так. Но Джеймс и Ремус без колебаний последовали его примеру.

— Вы всегда этим пользуетесь? — неуверенно спросила Лили. — Я имею в виду, разве вы не можете просто использовать заклинание правды?

— Это лучше, — сказал Сириус. — Заклинание правды заставляет тебя говорить. Это просто гарантирует, что всё, что ты говоришь, правда, но не заставляет говорит её всю.

При обычных обстоятельствах ничто не заставило бы Гермиону принять странное зелье, приготовленное бог знает кем. Грозный Глаз был бы в ужасе. Но что-то близкое к безрассудству овладело Гермионой, и она поймала себя на том, что опрокидывает жидкость себе в рот. Какого чёрта. Разве теперь это имеет значение?

— Давай, Гермиона, — крикнул Сириус. Лили закатила глаза и тоже выпила из своего пузырька.

Сириус левитировал стол в центр комнаты, и они развернули свои стулья. Джеймс налил себе вина и пустил бутылку по кругу, а Сириус осушил полупустую бутылку пива и поставил её на середину стола.

— И как вы играете? — спросила Гермиона.

Вместо ответа Сириус крутанул бутылку на столе и взмахнул над ней палочкой. Вспышка серебра — и бутылка, расплывшись в тумане, указала на Джеймса.

Сириус торжествующе улыбнулся.

— Правда или вызов?

— Вызов.

Сириус потёр руки.

— Правильно. Иди сейчас же в кабинет Макгонагалл, пока все ужинают, и укради пару её трусиков.

— Сириус! — воскликнула Лили, прикрывая рот рукой. — Это отвратительно!

Гермиона заметила, что Ремус безуспешно пытается не рассмеяться. Джеймс поморщился.

— Да ладно тебе, приятель, мы же уже делали так на четвёртом курсе.

— Ты не стал делать это на четвёртом курсе, — заметил Сириус.

— Да, и у меня был штраф, — сказал Джеймс, вздрогнув.

— Ты опять хочешь проиграть? — спросил Сириус, приподняв бровь. Джеймс побледнел так быстро, что Гермиона наклонила голову.

— Что значит штраф?

— Не могу сказать, — хором ответили Джеймс и Сириус.

— Что?

— Мы не можем вам сказать, — повторил Джеймс.

— Так и есть…

— Правила, — сказал Сириус.

— Может это будут её носки, — взмолился Джеймс, но Сириус покачал головой.

— Не-а. Я мечтал о её трусиках с тринадцати лет, и в этом году мечта сбудется.

Джеймс поморщился, но встал.

— Хуже всего то, что я знаю, что ты не лжёшь.

— Джеймс! — ахнула Лили. — Ты этого не сделаешь…

— Честь Мародёра, — сказал ей Джеймс, пожимая плечами. Он вытащил из кармана крошечную метлу и постучал по ней палочкой. Через несколько секунд она увеличилась до полного размера. Отсалютовав Сириусу, Джеймс открыл окно и выпрыгнул, через несколько секунд исчезнув из виду.

Лили сложила руки на груди и сердито посмотрела на Сириуса, но он даже не взглянул на неё. Казалось, он был занят Ремусом, который многозначительно уставился в стену.

Джеймс вернулся через пять минут, влетел в комнату и бросил Сириусу небольшой свёрток. Он развернулся в воздухе, как флаг, и Сириус схватил его и с восторгом поднял.

— О Мерлин, ты только посмотри.

Большая, удобная пара нижнего белья была прочной, предназначенной для того, чтобы её владельцу было удобно и тепло. И с зелёным узором.

Сириус поднёс их к носу и глубоко вдохнул. Лили поморщилась, на её лице появилось тошнотворное выражение, Джеймс покачал головой.

— Извини, что разочаровал, но они из её ящика.

— Как ты туда попал? — спросила Лили, но Сириус отрицательно покачал головой.

— Этого мы никогда не узнаем. Давай, Джеймс, твоя очередь.

Джеймс вздохнул, но вскочил на стул рядом с Лили и постучал по бутылке. Она завращалась, вспыхнула, пока не указала на Ремуса.

— Правда или вызов, Ремус, дружище?

— Правда.

— Ты когда-нибудь… ну, знаешь? Делал это… Когда ты… менялся?

— Я не… что?

Сириус подбросил в воздух орешек и с громким хрустом поймал его зубами.

— Джеймс слишком застенчив, чтобы сказать это. Натёр воском свою палочку. Заколдовал змею. Тёр того самого…

— Сириус! — воскликнула Лили.

Ремус уставился на Сириуса с неприкрытым отвращением, и Лили снова открыла рот, но Гермиона фыркнула от смеха, схватившись за стол, чтобы не соскользнуть с него. Они все начали смеяться. Даже Лили улыбнулась.

— Нет, — наконец сказал Ремус, когда Гермиона вытерла проступившие от смеха слёзы. — Я никогда не ублажал себя в облике оборотня. Абсолютно, категорически — нет.

Это задало тон всему вечеру. Вопросы и ответы варьировались от грубых до нелепых. Гермиона покатывалась со смеху вместе с ними, поддерживаемая головокружительной невесомостью и огневиски, который Джеймс то и дело наливал ей в стакан.

Самое замечательное в заклинании удаления алкоголя было то, что это всё ещё производило эффект, хотя алкоголь не проникал в тело. Гораздо лучше, чем маггловские версии, которые оставляли абсолютно трезвым. Гермиона напивалась до чёртиков, и ей это нравилось.

Однако, когда бутылка, наконец, развернулась, и указала на неё, она выбрала действие. В конце концов, у неё всё ещё присутствует здравый смысл.

— Моя очередь, — пробормотал Сириус, стукнув кулаком по столу. — Гермиона, я хочу, чтобы ты… я хочу, чтобы ты…

— Она вхожа в Слизерин, — предложил Джеймс. — Пусть она разгромит общую комнату.

— Нет, — сказала Лили, пытаясь хлопнуть Джеймса по руке, но промахнулась на несколько дюймов. — Это несправедливо.

— Жизнь несправедлива, Лили, — сказал Ремус, тяжело вздохнув. — Я просто должен с этим разобраться.

— Даже когда он пьян, Лунатик всё ещё действует угнетающе, — простонал Сириус.

— Пусть она голышом полетает по полю для квиддича, — зевнул Ремус. — Это же классика.

— Ску-учно, — растянул Сириус. — Нет, у меня есть кое-что получше. Это наш последний год. Давай разозлим кого-нибудь покрупнее Макгонагалл.

Гермиона плеснула в свой стакан ещё огневиски.

— Хм? И кто же это?

— А ты как думаешь? — сказал Сириус, и в его глазах появился блеск. — Давай позлим Волди.

Гермиона фыркнула, но он поднял руку, чтобы остановить её.

— Это мой вызов, и я выбираю это. Ты ведь можешь создать тёмную метку, верно?

Сморщив нос, Гермиона кивнула.

— Ну да.

— Вот и хорошо. Поднимись на Астрономическую башню и создай её. Но добавь что-нибудь, что поможет… не знаю. Разозлить его.

— Разозлить его? — недоверчиво спросила Гермиона.

— Нет, — сказала Лили, широко раскрыв глаза. — Не делай этого.

— Приятель, нет, — сказал Джеймс, резко садясь.

— А какой штраф, если я этого не сделаю? — спросила Гермиона.

— Не можем сказать, — хором ответили Джеймс, Сириус и Ремус.

— Прошу прощения?

— Таковы правила, — сказал Сириус. — Ты не узнаешь о штрафе, пока не проиграешь.

— Это…

— Таковы правила.

— Это дерьмовые правила, — сказала Гермиона и залпом допила свой стакан. Она поднялась на ноги. — Ну, тогда пошли.

— Подожди, серьёзно? — Сириус пискнул и закрыл рот рукой.

— А почему бы и нет? — спросила Гермиона, чувствуя головокружение от огневиски и нахлынувшего на неё безрассудства. — Он уже собирается убить меня на следующей неделе, что ещё он может сделать? Да пошёл он.

— Ага, — обрадовался Сириус, стукнув стаканом по столу. — Да пошёл он!

— Да, чёрт с ним, — без особого энтузиазма ответил Джеймс.

— Я не думаю… — начала Лили, но Гермиона проигнорировала её, сунула несколько бутылок в карманы и направилась к двери. Она споткнулась и ухватилась за стол. Каким-то образом она оказалась пьянее, чем думала.

Сириус обнял её за плечи.

— Осторожно, пошли.

Гермиона попыталась сбросить его руку, но он рассмеялся и сам убрал её.

— Не парься, дорогая, я же говорил, что ты не в моём вкусе.

— А какой у тебя вкус? — пробормотала Гермиона, спотыкаясь в дверном проёме.

— Высокие блондинки и красивые, — небрежно ответил Сириус, делая глоток из бутылки и громко отрыгивая.

Гермиона покосилась на него, но голова у неё шла кругом, и она никак не могла привести его слова в разумный порядок.

— Как скажешь.

— Сириус, это действительно плохая идея, — сказал Ремус, положив руку на плечо Сириуса. — Забудь о штрафе, из-за этого у неё могут быть серьёзные неприятности.

— Да, — сказал Джеймс.

— Заткнись, Джеймс, — сказала Гермиона, толкая его в грудь. Он был так похож на Гарри в этот момент, слегка раздражённый и неуверенный, что это разозлило её.

— Пошёл он, и ты тоже, если не идёшь, — сказала она и повернулась к лестнице. Сириус последовал за ней, позвякивая бутылками, и после минутного колебания то же самое сделали остальные.

На вершине Астрономической башни было очень холодно. В яркой и безоблачной ночи звёзды над ними были так ясны, что виднелся млечный путь. Холодный воздух немного отрезвил Гермиону, и она вздрогнула.

— Как высоко, — пробормотал Сириус, и Гермиона подошла к нему, заглядывая через край. Тут было действительно очень высоко.

Сколько времени потребуется, чтобы долететь до земли отсюда?

— Слишком долго, чёрт возьми, — сказал Сириус, и Гермиона поняла, что произнесла это вслух.

— Ты собираешься продолжать? — воскликнул Ремус, потирая руки. Его лицо потемнело.

Гермиона опёрлась о каменную стену. Могла ли она произнести заклинание с такой затуманенной головой? Лили кусала губы, а Джеймс беспокойно переминался с ноги на ногу.

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

Гермиона колебалась, склонив голову к небу. Наверху плясали созвездия, прекрасные, но грозные. Но что она могла сделать? Как ни заманчиво это было, она не могла заставить себя создать первое, что пришло в голову — это череп, сосущий член. Эта идея могла бы вызвать Аваду ещё до финальной дуэли.

Это не может быть самоубийством. Ну, а что же? Что-то мятежное. Что-то, что было самым большим издевательством над Тёмным Лордом, что он никогда не понял бы. Гермиона ухмыльнулась, и тут у неё родилась идея. Она проследила за движениями палочки, не уверенная, что её способности выдержат такое количество алкоголя, плещущегося в её организме. Но она сделала шаг.

Гермиона указала палочкой на небо.

— Морсморде!

Магия потрескивала в ней. Зелёный свет взметнулся в небо, как комета, разворачиваясь, словно фейерверк, вспыхивающий мерцающей жизнью. Знакомый череп появился первым, ухмыляясь им сверху. А затем…

— Хм, — сказал Сириус, щурясь на небо. — Я ничего не понимаю.

— И он тоже, — сказала Гермиона, удовлетворённо скрестив руки. — Но я понимаю.

Она повернулась на туфлях и вышла из башни. Позади неё, высоко в небе, всё ещё светился череп. Но он потускнел в ослепительном свете огромной молнии. Молния ударила прямо в лоб черепа, рассекая его надвое дождём искр.