Чем гуще тьма, тем легче быть звездой (джен)

Хогвартс был будто отделён от остальной жизни Туманного Альбиона: тут редко обсуждали, чем же плох или, наоборот, хорош Министр Фоули, как это бывало в Косом или Лютном, мало кто интересовался ценами на артефакты, никто не отстаивал крутость своей любимой команды по квиддичу с палочкой. Тут людей интересовало совсем другое: когда цена на сахарных мышей снизится, пойдут ли студенты на следующих выходных в Хогсмид, будет ли у шестых курсов контрольная по трансфигурации, сколько ударов розгами получили Кэти Блэр и Генри Лэйвс за свидание на астрономической башне и почему не попались Алекс Мун и Джесси Трейбл, хотя об их встрече в ванной старост знали даже первогодки.

Словно какой-то закрытый город, и только невидимые руки преподавателей и старост не давали в школе развиться куче группировок, останавливали почти все преступления — будь то воровство писчих принадлежностей или издевательства над слабыми студентами. О последнем довольно неприятном событии Мариус узнал от Анны Ванити — ещё одной своей однокурсницы. В один из дней, когда первокурсники Слизерина решили поторчать у Чёрного Озера, она рассказала, как мистер Прингл отходил розгами двух гриффиндорцев и одного барсука, которые решили поживиться за счёт Джила Акерли — воронёнка из состоятельной семьи, но жутко забитого. Идеальная жертва — он бы и жаловаться не стал, но их сдали собственные старосты.

Сам Мариус наслаждался жизнью. Поначалу было трудно: надо привыкнуть к постоянной писанине, запомнить имена кучи новых людей, научиться ориентироваться в огромном замке, учить совсем неинтересные предметы вроде трансфигурации, записаться хоть в какой-то клуб — в его случае это стали дуэльный и физической подготовки, куда добровольно-принудительно отправились все первокурсники Слизерина — там верховодил Розье и его младший брат-третьекурсник. Занятий было море, а свободного времени очень мало. Но даже такая занятость не могла его угомонить — огромный Хогвартс давил своими стенами, и привыкший к бескрайним лесным просторам Мариус чувствовал, как каждый день ему всё труднее воспринимать происходящее, а реальность всё больше на него давит. Так, накануне Хэллоуина, он созрел до мысли, что пора предпринять хоть что-то, иначе он свихнётся до наступления Рождества, а маме вернут его хладный труп.

Май решился отправиться в Запретный Лес. Не ахти какая идея, конечно, но других лесов рядом не водилось. Хэллоуин выпал на пятнадцатый лунный день — жуткое сочетание с точки зрения ритуалистики, но он не собирался поднимать нежить, так что оставалось надеяться, что ему не попадётся какой-нибудь лич или вампир, восставший в день мёртвых и полнолуние одновременно. Силищу такой твари было страшно даже представлять.

С другой стороны, день был идеален тем, что отсутствие Мариуса вряд ли заметят. Кому он особо сдался во время праздничной кутерьмы? Он, может, и общался с однокурсниками, но ни с кем не побратался, да и полюбил торчать в одной из ученических лабораторий каждую свободную минуту — там всегда было много ингредиентов и Мариус уже сварил себе парочку зелий из набора первой помощи. Их-то он и взял с собой в Запретный Лес. Ну, на всякий случай.

Перед ужином он чувствовал, как покалывают руки от нетерпения, и ждать, когда часы пробьют восемь вечера, стало почти невыносимо. Но Мракс отсидел положенное время у камина, поболтал о проклятьях с каким-то третьекурсником, и когда гулкие часы в виде змеи начали отбивать восемь раз, он чинно, вместе с однокурсниками, дошёл до Большого зала. Дальше было дело техники: чуть отделиться, подождать, пока Прингл выйдет из своих покоев, спуститься к выходу рядом с кухней и барсучьей норой по винтовой лестнице.

Когда Мариус вышел из замка, то почувствовал прилив эйфории — а ведь он даже не дошёл до леса. Там можно будет просто от радости повалиться на холодную землю и жухлую осеннюю траву, подышать свободной грудью, а потом собрать ну… что-нибудь. Что найдётся, то и собрать.

Весь план чуть не полетел под откос из-за Огга, но тот был явно в своих мыслях и не заметил тёмного силуэта на фоне ровного холма. Может, сама фортуна решила дать Мариусу шанс отдохнуть душой?

Опушка леса никаких опасений не вызвала, как и сам лес, если зайти вглубь. Везде виднелись тропинки кентавров и единорогов да вытоптанные Оггом проходы между ними. По этим тропам Мариус и пошёл дальше.

Никакой нечисти в лесу не водилось, даже самых слабых духов не чувствовалось, в отличие от Мёртвого Дола, где они чуть ли не в каждом дупле водились. Тут было на диво тихо и спокойно. Он дошёл до небольшой поляны и сел под дерево — оно даже немного пододвинуло корни, чтобы Мариус мог устроиться с комфортом. Какое гостеприимство! И почему лес запретный? Он погладил дерево по стволу, откинул на него спину и развернул из салфетки сэндвич, захваченный с обеда.

Но сидеть так долго тоже не прельщало — и пусть метлы, чтобы ускорить процесс поисков чего-нибудь интересного, не было, но ноги-то ему никто не отрезал. Он отряхнулся от осенней листвы и двинулся вглубь леса. Теперь тропинки Огга Мариус старательно игнорировал — вот уж где наверняка всё интересное собрано.

Он бродил не меньше получаса, пока не увидел то, что расцветает только раз в году и как раз в ночь Хэллоуина. У Мариуса перехватило дыхание и он провёл по лепесткам «розы мертвецов» подушечками пальцев. Её название исходило только из времени распускания бутонов, а сами цветы были очень красивые: белые у основания бутона лепестки плавно переходили в чёрный, от них исходило совсем лёгкое сияние. Срывать такую красоту было жаль, но она всё равно завянет через несколько часов, так пусть её лепестки послужат компонентом для зелий. Он уже с первого прикосновения почувствовал, что эти лепестки хороши в любовных зельях и для ядов.

Пока он деловито отрезал длинные фиолетовые стебли, за спиной почувствовалось чьё-то присутствие. Мариуса прошил секундный страх, но агрессии от наблюдателя не ощущалось, только интерес. Так что он плавно повернулся и встретился взглядом с горящими жёлтыми глазами на фоне большой серой туши. Волчьей туши. Обычных волков в Англии не водилось, так что нетрудно понять, кто перед ним.

— Я тут цветочки собираю, — указал он на букет роз в руках. Оборотней он сто раз видел, первые без надобности они не нападут даже в полнолуние. Нет, есть больные ублюдки, конечно, но таких свои же вырезают, а у этого на редкость умная морда. — Они всё равно умрут на рассвете.

Оборотень склонил голову вбок, заинтересовано глянул на Мариуса, и даже фыркнул — почти как кот.

— Я в Хогвартсе учусь, — поделился Мракс. — Но до этого часто бывал в лесах и без таких походов совсем затосковал.

Теперь волк издал нечто похожее на смех.

— Это нормально, я егерем хотел стать, пока не узнал, что пойду в Хогвартс.

Вот теперь волчара определённо ржал, не хуже гиппогрифа.

— Просто у меня много знакомых егерей, — стал оправдываться Мариус. — Не ахти какой заработок, но вот так ходить по лесам интересно. Можно неделями по ним бродить и всё равно встретить что-то новое. Я видел даже красное озеро в одном из разломов Эссекса. Мой друг решил, что это последствия какого-то ритуала, там же раньше жили кельты. Тринованты, кажется. Римляне их извели, но там даже руины бывшего селения остались.

Пока он болтал, к волку присоединилось ещё два сородича, но они просто сели и тоже слушали беззастенчивый трёп Мариуса. И он даже смог догадаться, откуда они взялись.

— А лес запретный из-за вас, да? Где-то рядом ваша деревня?

Волк совершенно по-человечески кивнул и оскалился.

— Я никому не скажу! — замотал головой Мариус. У него были зачатки разума, пусть профессор Меррисот и могла поспорить с этим смелым заявлением. — Я много оборотней знаю, только имена почти не помню. Люпоса Танебриса вот помню, с ним в основном и общался, а с остальными совсем беда. Их же много.

Волк явственно округлил глаза, чуть ли не гавкнул, и вильнул хвостом. Вроде и без голоса, но даже так его понять легче лёгкого.

— О, знакомы? Он меня учил ножи метать и травами останавливать кровь. Ещё у меня есть его клык! — воскликнул Мариус и достал из-под сорочки подвеску на верёвочке с длинным, жёлтым зубом — почти как у мантикоры.

Волк принюхался и кивнул. Клыки дают друзьям — и пусть дружбы между старым оборотнем и мелким дикарём существовать не может, но как предупреждение для других оборотней, что сего человека трогать нельзя, работало отлично.

Розы давно были собраны, Мариус связал их стеблями сорняков в букет. Пах он ошеломительно — можно с ума сойти.

— А вы знаете, тут бывает красный мох? Я его только в книжке видел, но если судить по местности, он тут должен быть. Видите, обычный мох растёт не с тех сторон деревьев? Значит, где-то недалеко должен быть красный.

Волк опять наклонил голову вбок и потрусил вглубь леса. Шли они недолго, но Мариус уже издалека увидел красный мох, он расползался по стволам деревьев кровавыми пятнами.

— Спасибо! — улыбнулся Мариус и аккуратно срезал небольшой кусочек. Букет пришлось положить на землю, но так даже лучше — аромат начал по-настоящему пьянить. А ведь он этого не чувствовал, когда собирал. Удивительное открытие — запах появляется, когда цветок уже срезали. Какая-то защитная реакция? Но мох сейчас интереснее.

— Красный мох один из важнейших ингредиентов в мощном крововосполняющем зелье. Его используют после особо кровавых ритуалов или при сильнейших ранениях, — начал рассказывать Мариус, не отрываясь от своего занятия. Просто так ощущать за спиной чьё-то присутствие было неуютно. — А ещё его добавляют в питательные эликсиры для беременных и пострадавших от проклятий магов.

За спиной раздалось тихое рычание, но Мариус счёл это за «принято к сведению», а вот когда послышался настоящий «гав», он повернулся и обнаружил, что волк остался один и усиленно показывал носом в сторону Хогвартса. Не нужно быть гением, чтобы понять: там люди, которые идут к ним, а точнее — за ним.

— Блядь, — прошептал Мариус и быстренько убрал нож в сумку. — Надеюсь, меня не отчислят.

Волк фыркнул и убежал подальше. Может, они ещё встретятся — в конце концов это было не просто желание посетить лес, а необходимость, ведь он чувствовал как на самом деле сходит с ума в закрытом пространстве школы.

Он наколдовал на букет головной пузырь — его аромат пьянил не хуже сидра, и сел на землю. Всё равно засекли, а совет Элли «если попался, немедленно кайся» он отлично помнил. От себя добавит ещё что-нибудь. А то просто «кайся» звучит не слишком обнадёживающе.

Через минут пять Май услышал шаги трёх человек. Страдальческий вздох подавить не удалось. Интересно, сколько ударов розгами он получит?

— Живой, — кивнул профессор Дамблдор и погасил Люмос. — И не стыдно Вам, мистер Мракс?

— Вы посмотрите на его невинную мордашку. Да нихрена ему не стыдно, профессор! — взорвалась рядом Октавия. Ох, лучше бы тут был Диппет, но он уже староват для беготни за мелкотой.

— Слишком экспрессивно, но верно по сути, мисс Рэйнолс.

— Минус пятьдесят баллов со Слизерина и отработки до рождественских каникул, — буркнул запыхавшийся Слагхорн и вытер со лба пот.

— Мне стыдно, — ответил Мариус. Стыдно, скорее, за хреново продуманный план, но кого интересуют такие частности? — Но я не мог не пойти. Простите.

Выдавить из себя пару слёз получилось с первого раза — мама может гордиться прирождённым актёром.

— Почему? И давайте дойдём до Хогвартса, а то атмосфера не располагает к беседе, — усмехнулся Дамблдор и побрёл по тропинке кентавров.

— Зато к подзатыльникам располагает, — прошипела не хуже взбешённого книзла Октавия, и Мариус ожидаемо получил тот самый подзатыльник. Правда, не слишком больно. И от Октавии лучше получить подзатыльник, чем проклятье — это знал весь Слизерин.

— Так почему Вы не могли не пойти, мистер Мракс?

— Я сходил с ума, — тихо ответил Мариус. Хотелось соврать, но что именно — он не знал. Оставалось надеяться на не болтливость присутствующих.

— А прогулки у озера Вас чем не устраивали? — недовольно прокряхтел Слагхорн. — Раз уж захотелось на природу. Я сам Вам поставлю там шезлонг, мистер Мракс, только бы Вы сюда больше не ходили.

— У озера много людей… — прошептал Мариус. До чего всё глупо получилось. Такой досады он, пожалуй, никогда не ощущал. Стоит в следующий раз позаботиться о надёжном прикрытии. В том, что следующий раз обязательно будет, он не сомневался.

— Мистер Мракс, — вздохнул Дамблдор, — правила не просто так придуманы. Этот лес очень опасен, особенно в полнолуние. Вам немыслимо повезло, что Вы не встретили местных обитателей.

Мариус успел прикусить язык, чтобы не рассказать о том, что как раз встретил и неплохо провёл время в их компании, даже воспользовался их помощью.

— О, Мариуса ждёт не только встреча с директором Диппетом, но и с потерявшей всякие мозги от волнения Вальбургой, — съехидничала Октавия. Мариуса передёрнуло — он даже не знал, что страшнее: несколько ударов розгами или Вальбурга, вдруг решившая, что они с Мраксом друзья. Видимо, это она и обнаружила пропажу.

— А ещё с Абраксасом и Риччи, — злорадно добавила Октавия, ловко перепрыгивая очередной овражек. — Готовься к головомойке, Мракс.

Слагхорн до самой опушки молчал, но там кинул парочку заклинаний в Мариуса — видимо, чтобы проверить его состояние.

— Нервное истощение, — кивнул он. — Мистер Мракс, Ваши друзья даже предположили, что Вы решили сброситься с астрономической башни — в последнее время Вы были не слишком разговорчивы и имели подавленный вид. Если у Вас есть какие-то проблемы, стоит идти ко мне или в медицинское крыло, а не решать их так радикально. О, это розы мертвецов? — взбудоражился Слагхорн и будто забыл о предыдущих словах.

— Да, профессор, — кивнул Мариус и вытащил из сумки стебли. — А ещё я нашёл красный мох!

— В Запретном лесу? — переспросил профессор. — Но его там нет!

— Они далеко от тропинок кентавров и Огга, — улыбнулся Мракс. — Я собрал немного.

— Я сокращу…

Договорить Слагхорн не успел, всё веселье обломал Дамблдор, хотя и он подавлял желание рассмеяться.

— Гораций, не забывай, пожалуйста, что этот ученик рисковал жизнью, когда заходил в Запретный лес. И не стоит торговаться при свидетелях, — с намёком сказал он.

Профессор спохватился, но уже не ругался. А перед кабинетом директора даже выразил сочувствие:

— Директор Диппет наверняка уже всё решил, а свои решения он не меняет, но уважает стойкость и может принять к сведению разумные доводы. А вот Вашу добычу лучше передайте мисс Рэйнолс — Диппет не понимает гербологии и зельеварения и подобную цель визита в лес не оценит.

— Спасибо, профессор, — улыбнулся Мариус. Розги его не страшили — маг он или кто? Намажет задницу зельем и всё пройдёт.

— Мистер Мракс, пройдёмте. Мисс Рэйнолс, можете идти в свою гостиную, — уже без всякого беспокойства сказал Дамблдор. — Гораций, я прослежу за твоим подопечным. Надеюсь, твоё зелье не успело выкипеть.

Октавия ещё раз гневно посмотрела на Мариуса и эффектно развернулась на каблуках. Ох, Слизерин, помоги. И он-то думал, что сегодня Фортуна на его стороне?

Горгулья перед директорской башней отпрыгнула в сторону, и Мариус зашёл за Дамблдором в проход. Он припомнил, что у него на руке есть руна «Соулу» и попытался влить туда как можно больше магии — авось, поможет?

Внутри директорского кабинета оказалось на диво уютно и светло: везде горели свечи и светильники, на специальной подставке сидел рыжий книзл с таким видом, будто это он директор Хогвартса, а не человечишка рядом; артефакты издавали пыхтение и сопение, на стене висела большая карта Хогвартса и Запретного леса. Похоже, с помощью этой драккловой карты и определили примерное направление поисков. Дальше — Гоменум Кваэро, и Мариус нашёлся. Интересно, есть ли какие-то амулеты, которые отражают поисковые чары?

— Мистер Мракс, приятно видеть Вас живым, — сухо, как и всегда, сказал Диппет. — Присаживайтесь.

Мариус покосился на Дамблдора, получил в ответ ободряющий кивок и сел на мягкий стул. Как-то слишком всё прилично и вежливо. Мама бы уже разразилась гневной тирадой и отлупила любым подручным предметом злосчастного отпрыска.

— Я бы назвал настоящим волшебством то, что Вы живы. В лесу водятся оборотни, их там сотни. Именно из-за этого он и назван Запретным. Понимаете?

— Понимаю, — осторожно ответил Мариус. — Разрешите объяснить?

— Попробуйте, — кивнул Диппет.

— Я не знал, что там водятся оборотни, — тихо начал Мариус. Не знал, но узнал в процессе. — Но я не мог иначе — стены Хогвартса прекрасны и мне тут очень нравится, однако они давят, будто клетку уменьшают каждый день, и я ещё пару дней назад почувствовал апогей этого. Мне стали сниться кошмары, я почти не мог разговаривать. Сейчас мне намного легче.

— Мальчик из Мраксов, — мрачно пояснил Дамблдор. — На них несколько родовых проклятий. Но осмотр в медицинском крыле ничего не показал в начале года.

Откуда такие подробности у полукровки Дамблдора, интересно?

— Я не знал, — рассеянно отозвался Мариус. — И проверялся в восемь лет — мама тоже из-за этого беспокоилась. Но всё было хорошо, сэр.

— Возможно, дело в закрытых стенах. Странное проклятье, но многое становится понятным… Армандо, могу я попросить, чтобы мистера Мракса на первый раз не наказывали? Гораций выявил у него нервное истощение, так что я склонен ему поверить.

— Если дело на самом деле в проклятье, то да. Думаю, стоит позвать специалиста из Мунго, постараться найти то самое проклятье и составить план лечения.

— Да и Ургхарт мог родовое проклятье пропустить — осмотр в начале года довольно поверхностный, — покивал Дамблдор. — Надо обратиться к Шафику, он специалист по таким проклятьям.

— Но у меня нет денег на специалиста из Мунго, — огорчённо вздохнул Мариус. А на Шафика у него тем более не было денег. Взрослые на него удивлённо глянули, будто забыли, что он тут.

— Мистер Мракс, обучение в школе хоть и платное, но попечительский совет выделяет средства на лечение учеников, можете не беспокоиться. Миссис Мракс я сообщу о вашем поступке — завтра утром она получит сову, но больше ничего предпринимать не стану, — даже улыбнулся Диппет. Мариус перевёл дух — и ведь драккл поймёт: руна помогла или Диппет на самом деле не такой злобный хрен, каким показался на пире в первый день.

— Простите, сэр, а вы можете попросить сову дождаться ответа? — ровно спросил он. Ну, вдруг. Не хотелось бы, чтобы мама платила за получение плохих вестей.

— Конечно. Но отработки с профессором Слагхорном никто не отменит. Разве в начале года Вам не предлагали помощь все, кто может её предоставить? За своё молчание Вы и будете ходить на отработки. И появитесь после завтрашних занятий в больничном крыле.

— Спасибо, сэр. — Мариус чуть поклонился и улыбнулся. — Извините меня, я на самом деле сглупил, когда не обратился за помощью к декану. Не хотел доставлять кому-то неудобств.

Неудобств не хотел доставлять, потому что хотел справиться сам, а дракклов Запретный лес манил так, что удержаться слишком трудно. Да и кого можно позвать на прогулку по такому лесу? Привет, Риччи, я тут надумал собрать всякой травы неподалёку, давай сходим вместе? Ну да, Запретный лес, он же вот, рядом совсем. Интересно, чем бы его прокляли за такое предложение?

— Вас проводить, мистер Мракс? — участливо предложил Дамблдор.

— Нет, я уже запомнил замок, спасибо, — отказался Мариус. Надо было в одиночестве приготовиться к тому, что его, возможно, ждёт в Слизеринской гостиной.

Собственная дурость не желала никак оправдываться: то, что сбежал, всё ещё казалось необходимостью и, возможно, куда более серьёзной, чем желание побегать по полянке и вокруг деревьев. Тем более, лес был совершенно нормальным, а присутствие оборотней — да какая разница? Во-первых, у него был клык, а во-вторых, на кой-хрен он им сдался?

— Ночь не так черна, как человек.

Дверь привычно отъехала в стенку, и Май зашёл в гостиную. Очередной пароль с претензией на глубокомысленность поставил Ник, и Октавия подметила, что тот перечитал магловской литературы — Мариус даже на секунду загорелся идеей тоже её почитать, но вскоре вспомнил список своих дел. Может, когда-нибудь потом… А вот Ника в первый день использования пароля называли пафосным идиотом все старшекурсники.

— О, вот и герой дня! — сразу поприветствовал его Розье и несильно оттянул за ухо. Мариус поморщился, но решил не выпендриваться, тем более Ник его сразу отпустил.

— Экстракта бадьяна? — с наигранным сочувствием спросила Октавия. — Твои цветы у Слагхорна, кстати.

— Меня наказали только отработками, — махнул Мариус рукой и прикрыл глаза. А цветы… Плевать, ему на тот момент был интересен процесс сбора, а лишнее расположение декана никому не мешало.

Ора Вальбурги не слышно, может, спать ушла?

И тут в солнечное сплетение заехал маленький, но весьма сильный кулак.

— Вот скотина. Мы думали, ты решил пойти сдохнуть!

А вот и ожидаемый ор. Мариус восстановил дыхание, опустил взгляд и увидел маленькую фурию.

Он явно недооценил своё состояние до похода в лес. Может, и правда проклятье?

— Я не хотел никого беспокоить. Тем более, мне казалось, будто я схожу с ума. Сейчас всё нормально, — заверил он. — Как прошёл ужин?

— Ты не можешь просто взять и перевести тему, — прищурился Риччи и за руку отвёл его к диванам первого курса. — Что с тобой произошло?

— Это информация не для публичного обсуждения, — вывернулся Мариус. Он раньше не думал об этом, но сейчас понял, что ни разу в своей жизни никому прямо не врал, хотя часто очень хотелось. Странная херня, стоило с этим разобраться.

— Ясно, что с ним, — тихо сказал не в тему проницательный Абраксас. — Мраксы страдали безумием очень долгое время и это могло передаться Мариусу, но в более слабой форме, или он нашёл, как бороться с этим.

— Это могут выяснить в Мунго, — добавила Каролина. — У Даркеров долгое время рождался только один ребёнок, но проклятье так ослабло, что его смог снять ритуалист.

— Пока меня отправили только в больничное крыло завтра после занятий, — пожал плечами Мариус.

— Так куда ты попёрся? Мы знаем, что в Запретный лес, но он же огромный, — спросил Риччи.

— Я срезал «розы мертвецов» — они раскрываются только в день мёртвых, — буркнул Мракс. — И ещё я нашёл красный мох.

— А, маньячил, — заскучал Абраксас. — Конечно, сто раз никому не нужный мох тебя полностью оправдывает. Хотя... Нет, не оправдывает. Ты — кретин.

Сей выпад Мариус решил проигнорировать — не хватало ещё ссоры с белобрысым поганцем.

— Но красного мха в Запретном лесу нет! — воскликнул Принц.

— Он теперь есть не только в Запретном лесу, но и у меня в сумке, — улыбнулся Мариус и вспомнил его на ощупь — словно вельвет с пухом. Стало немного обидно — и розы, и мох были штукой редкой, а никто таких находок не оценил, даже Принц. Или они не понимали, что вероятнее.

Благо, он не стал парией в Доме, так что инцидент просто стал темой для необидных шуток. Хуже, чем помешанным на траве горе-варщиком, его не назвали. Хотя, из уст якобы воспитанных деток слышать подобное было странно, ведь варщиками называли недозельеваров, которые варили эйфорические и дурманные составы, кои в большинстве своём употребляла откровенная шваль, чтобы отстраниться от печальной реальности.

Но вот поход в больничное крыло открыл много неприятного: на нём висело целых два проклятья, и оба родовые, чтоб Мраксам всем вместе это аукнулось за Порогом. Какие именно, предстояло узнать летом — слишком уж долгое обследование, так что целитель Шафик просто сунул ему направление и понадеялся, что Мариус явит свой чудесный лик под очи целителя не позже середины июля. Пока же ему разрешили гулять по опушке леса в компании Огга, если совсем станет невмоготу. Не предел мечтаний, конечно, но хоть так. Тем более Огг был чудесным человеком — он обожал животных и его вполне можно было уговорить на прогулку в глубину леса, но те оборотни Мариусу больше не встречались.

Время до Рождества пролетело незаметно: он варил на отработках зелья для больничного крыла, кои Слагхорн мог ему поручить, хотя и попросил держать суть отработок в секрете — неудивительно, но декан не страдал угрызениями совести по поводу использования детского труда. Мариус же получил такую желанную практику и постоянный пропуск в одну из ученических лабораторий — до этого приходилось его выпрашивать чуть ли не на коленях. Иногда прогуливался с Оггом по опушке леса, дивился изобретательности Бири в выборе образов, выматывался на Защите от Тёмных сил — от усердия сделать как можно больше, и на трансфигурации — от перенапряжения, потому что сделать ни драккла поганого не получилось.

Слагхорн согласился за красный мох и розы сократить количество отработок на пару дней, но выпроводить Мариуса из лаборатории не смог (пусть и пытался — зелья-то сварены на пару месяцев вперёд!) — надо же было подарить однокашникам хоть что-то, и зелья казались подходящим вариантом. Он даже не стал глазеть на сборы старшекурсников к Рождественскому балу — только глянул на пару красивых девичьих платьев, восхитился, послал в задницу демона пару кретинов, чья одна извилина родила шутку, что Мариусу самому такое платье пойдёт даже больше, и пошёл обратно коптиться в лабораторию. Ему самому этого бала ещё три с дракклом года ждать, первогодкам там появляться запрещено — их отправляют домой раньше на день.

Срезы с полугодовых тестов Мариус смотрел с удивительным для себя спокойствием. «Удовлетворительно» по трансфигурации его ничуть не тронуло, но стоило подойти к Дамблдору и попросить дополнительных занятий — расстраивать маму плохими оценками в конце года не хотелось. Справедливые «Превосходно» по зельеварению и гербологии и остальное «Выше ожидаемого» — крепкий середнячок, стесняться нечего. Вот подтянуть проклятую Мордредом трансфигурацию, и он будет хорошистом, а большего от него никто и не требовал.

Так что домой на каникулы он ехал вполне довольный жизнью, а в купе окончательно понял, что он стал своим для Риччи, Вальбурги, Каролины и Абраксаса — время, прошедшее с памятного Хэллоуина, это доказало. На душе от этого становилось легче и теплее; пусть он и не знал одиночества, но таких друзей у него никогда не было.

* * *

Конечно, мама не стала начинать разборки прямо на вокзале, но уже дома Мариус почувствовал на себе пару подзатыльников и драккл знает откуда взявшуюся кожаную плеть. Последняя, видимо, с места работы. Оставалось надеяться, что до сего момента она не соприкасалась с чьей-нибудь грязной задницей.

— Я думала, с ума сойду! — кричала она. Мариус только виновато ютился на диване, уже заботливо обёрнутый старым одеялом, пусть он и отхватил этим одеялом по пятой точке. Не больно, конечно — чтобы одеялом больно стегануть, надо иметь силищу оборотня, не меньше. Мама, благо, такой силищи не имела. — Маленькая скотина!

В Мариуса полетела чернильница, которую он подхватил ещё в полёте Левиосой. Всё-таки многочисленные клубы Хогвартса и их посещение давали свои плоды. Такой финт до обучения он не смог бы выкинуть — пришлось бы уворачиваться, а ведь он только удобно устроился.

— Мам, ну разве Диппет не написал тебе, что это из-за проклятья?

— Написал! Считаешь это оправданием? — прищурилась она.

— Вообще-то, да, — пробурчал Мариус. — Или ты хочешь себе свихнувшегося сына?

— Я уже думаю, что никакого сына не хочу. Чуть от инфаркта не померла, как распоследняя магла, пока читала Диппетово письмо!

— Правда? — Мариусу стало до жути обидно. Его часто ругали, и мама это делала меньше всего, но никогда она не говорила, что лучше бы Мариуса вообще не было. Чтобы глаза начали слезиться, никаких актёрских способностей не понадобилось — обида горько колола сердце.

— Ох… — прошептала мама. — Прости. Прости, милый.

Его сразу же обняли тёплые руки и погладили по голове. Но он хотел услышать, что сказанное — враньё.

— Ты не жалеешь, что родила меня? — прошептал он и даже немного отпрянул, чтобы взглянуть маме в глаза.

— Когда-то жалела, — предельно честно ответила она, но сразу улыбнулась и тоже посмотрела прямо в глаза Мариуса. — Но уже давно не жалею. Не представляю, какая мать не полюбит своего ребёнка, пусть и не сразу. Я до сих пор порой ощущаю тебя как часть себя.

— Я рад, — выдохнул Мариус. — Страшно было бы оказаться нелюбимым ребёнком у матери, из которой готов сотворить идола.

— Ты явно с кем-то очень много общался, слишком уж высокопарные речи, — усмехнулась она.

— Это всё Абраксас, — буркнул он. Белобрысый сноб и свой в доску Малфой частенько вызывал противоречивые чувства: от умиления до острого желания вмазать без всякой магии в глаз. То ругается хуже егеря, то строит из себя драккл пойми кого.

— Малфой? — спросила мама. — Брутус недавно заявился к нам на порог, хотел узнать, с кем подружилось его драгоценное чадо.

— О, Мерлин, — скривился Мракс. От белобрысых он ничего хорошего не ждал. Если бы он мог давать клички своим однокурсникам на Лютный манер, то Абраксас стал бы кем-нибудь скользким. Угрём, к примеру. Но это был Абраксас, более-менее понятный, а вот его отец был величиной неизвестной. — И что сказал?

— Что временные трудности бывают, а будущее не за горами, и его будут строить наши дети, — перечислила мама, загибая пальцы. — Сплошные шарады. Ни драккла не поняла, поулыбалась, напоила чаем и он свалил в закат.

Благо, опыт в разгадывании словестных паутин от Малфоев у Мариуса образовался богатый. Тут сынок далеко от папани не ушёл.

— Никаких шарад. Абраксас предложит мне покровительство рано или поздно, — выдохнул Мариус и прислонился лбом к маминому плечу. — Лакомый кусочек, насколько я понял объяснения слизеринцев. В плане покровительства, конечно. Меня приятно иметь во всех смыслах, ну, а обнищавший — дело поправимое.

Про имение во всех смыслах он вообще слышать не хотел — себя бы отымели, сплетники мордредовы, рогом взрывопотама в задницу.

— Слагхорн чуть ли не восторженную оду тебе накатал в письме, — кивнула мама и погладила Мариуса по голове. — «Великое будущее», «непревзойдённый талант».

— Я с Хэллоуина часть зелий варю для больничного крыла, — пояснил он, — неудивительно. Ждать мне на пятом курсе приглашения в клуб Слизней. Хотя, я не против — Слагхорн любит строить из себя заботливого дядюшку, а клуб Слизней представлять кучей любимых племянников, которым надо помочь устроиться в жизни.

— Ты сам-то хочешь чьего-то покровительства? — внезапно забеспокоилась мама. — Это ведь обязанности.

— А почему нет? — удивлённо спросил Мариус. — Блэки тоже могут предложить. Своего зельевара иметь очень удобно. Отличнейшее происхождение, сложно придумать лучшее, не страшный и даже не матерюсь через слово.

— Как знаешь, — кивнула мама. — Надеюсь, меня это не особо коснётся.

Знал бы Мариус, как мама ошибалась.