Игра Королей (джен)

Орофер заявился на три часа раньше, чем было условлено. Но он просто не знал, куда себя деть от волнения. И так как он не мог заявиться на порог дома Элронда, дав тому лишний повод ткнуть его носом в условия их соглашения, то он решил осмотреть окрестности.

За неимением лучшего, он бесцельно бродил между мастерскими, наблюдая за работой мастеров, пока совершенно случайно не наткнулся на кузницу. Ороферу всегда нравилось наблюдать за работой эльфийских кузнецов. Было что-то завораживающее в том, как из куска невзрачного металла, в огне и пламени рождалось оружие, способное восхищать своей совершенной красотой и вершить судьбы одним лишь отточенным взмахом. Особенно, если у наковальни стоял сам Келебримбор.

Сейчас, понуро сидя в кресле в гостиной Элронда, Орофер понимал, что зря он тогда остался глух к увещеваниям мудрого Нолдо. Но в тот момент это казалось ему удачным стечением обстоятельств. Провидением Валар!

— Ты бьёшь недостаточно сильно! Это же металл, а не дерево! Он не рассыплется в труху, если стукнуть по нему чуточку сильнее!

В ответ кто-то с чувством ударил молотом по наковальне.

— Гном дело говорит, Леголас.

Лязг! Лязг! Лязг!!!

— И немного левее.

ЛЯЗГ!!!

Орофер знал, что лучше бы ему развернуться и уйти сейчас. Но он стоял, как вкопанный, не в силах отвести взгляд от юного растрепанного эльфа, что с азартом колдовал над чем-то в языках пламени.

Гном стоял на стуле рядом с Леголасом. Слишком дряхлый для того, чтобы самому орудовать молотом, он руководил процессом, а Леголас, как марионетка, метался вокруг наковальни, исполняя его приказы. В другой стороне кузни Келебримбор мастерски орудовал молотом, трудясь над чьим-то заказом, и с интересом поглядывал в сторону необычной парочки.

— Ну вот можешь же, когда хочешь! — критично взглянул на старания юного эльфа гном. — На это уже почти можно смотреть без слёз.

Орофер знал, что ему следовало уйти до того, как Леголас заметит его. Следовало подождать, пока Элронд представит их друг другу. Надо было дать внуку время… Орофер всё прекрасно знал и всё равно поступил по-своему.

Келебримбор, насмешливо изогнув бровь, со снисходительным вздохом опустил нечто непонятного вида в воду, а Леголас бросил тяжёлый молот, опёрся локтями о грубую столешницу и утёр пот со лба тыльной стороной ладони.

— Да ладно тебе! Прогресс налицо! Правда ведь, Келебримбор?

Кузнец пробормотал что-то невнятное себе под нос. То ли хваля, то ли проклиная горе-подмастерья.

— Ну о каком-то прогрессе пока говорить рано, но выглядит уже намного лучше, чем раньше, — прокряхтел гном, сползая с высокого стула.

— Неужели так сложно похвалить меня хотя бы самую чуточку? — звонко расхохотался Леголас, когда его труды получили столь низкую оценку у строгого критика. — Ты слишком предвзято относишься ко мне! Ведь намного же лучше вышло, чем в прошлый раз! Келебримбор, ну скажи хоть ты ему!

Келебримбор только хмыкнул в ответ, критично разглядывая несуразное нечто.

— Хватит стонать, князёк. Я похвалил тебя. Самую чуточку.

— Вот-вот… Всегда с тобой так. Снега зимой не допросишься.

— Научишься лучше орудовать молотом, и я спою оду твоему непревзойдённому мастерству. А пока радуйся хотя бы тому, что Келебримбор вообще терпит тебя в своей кузне.

Гном и бог молота и наковальни обменялись понимающими взглядами, а Леголас обречённо закатил глаза, повернулся к выходу и…

И в этот миг Леголас заметил его.

Вся радость по капле стекла с красивого лица по мере того, как юноша узнавал в Орофере одного их тех негодяев, которые осмелились угрожать жизни его ворчливого друга. На смену лёгкости и беззаботности, витавшим в воздухе, пришли напряжение и ярость, исказив точёные черты до неузнаваемости.

Гном удивлённо посмотрел на друга, нахмурился и перевёл взгляд на эльфа, застывшего в дверях.

— Что ты здесь забыл? — угрожающе шагнул вперёд Леголас, закрывая гнома своим телом. В тоне его голоса не было и намёка на дружелюбие.

— Прости, я не знал, что ты будешь здесь, — смутился древний эльф.

Келебримбор, кожей почувствовав неловкость, повисшую в воздухе, обернулся, недоумённо пожал плечами и коротко кивнул старому знакомому.

— А это ты, Орофер! Проходи, дружище, не стой на пороге! Леголас мне все уши прожужжал, что ты заглянешь.

Стоит отдать Леголасу должное, даже мускул на его лице не дрогнул. Чего не скажешь о гноме.

— А разве это не один из тех дрыщей, которых ты уложил на лопатки меньше, чем за тридцать секунд прошло ночью, Леголас?

— Нет, я не тот дрыщ, который с твоей лёгкой подачи оказался на больничной койке, и не тот дрыщ, которому ты разбил нос. И как бы между прочим, эти дрыщи мои друзья, — ответил Орофер, обращаясь к внуку и полностью игнорируя гнома.

— Как бы между прочим, я вообще-то здесь стою и это я задал вопрос, а не парень. Но спасибо за разъяснения, — проворчал гном, сурово сведя седые брови.

Орофер счёл ниже своего достоинства снизойти до какого-то там гнома.

— Я Орофер, отец Трандуила и твой дед. Это честь для меня познакомиться с тобой, Леголас, король эльфов Итилиэна. Я много слышал о тебе.

— Так вы никогда не встречались… — пробормотал Келебримбор и решил, что ему кровь из носа как нужно закончить «срочный» заказ, и сделал вид, что ему нет никакого дела до их болтовни. — Ну… вот и познакомились.

Орофер чувствовал, как за стенами кузни беснуются деревья, призывая его в срочном порядке покинуть запретную территорию. Их коллективная воля тянула упрямца прочь из кузни, как магнит. Орофер много всяких сценариев их встречи прокручивал в голове, но такого ледяного приёма он никак не ожидал.

А между тем, деревья, оскорблённые тем, что Орофер игнорирует их, решили задействовать крайние меры и спроецировали на истукана поистине разрушительные эмоции. Это никоим образом не могли быть эмоции деревьев или гнома, ведь растения и смертные ощущали всё совершенно иначе. Это были чувства, что испытывал его внук в данный момент, когда он смотрел на него, своего деда.

Дикая паника захлестнула сознание Орофера. Древнее сердце пустилось вскачь, угрожая пасть, как загнанная лошадь. И не вздохнуть, и не выдохнуть. Сокрушительный леденящий душу страх сковал его в цепи и поставил на колени, оставляя гигантскую зияющую дыру там, где должно было биться сердце.

Леголас был сломлен. Раздавлен. Опустошён. И Орофер оцепенел, так и не осмелившись шагнуть навстречу внуку и заключить его в объятия.

Гном осторожно потеребил юношу за рукав.

— Остроухий, земля вызывает! Эй, ты там живой?

Мощная лапа просунулась в дверной проём и выдернула Орофера на свет божий.

— Тебе же сказано было подождать! — проревел Глорфиндел.

Орофер покорно поплёлся туда, куда лапища волокла его, успев мимолётом бросить прощальный взгляд на застывшего, как мраморная статуя, Леголаса. Последнее, что он увидел, это как Келебриан нежно погладила юношу по щеке.

Дверь кузни захлопнулась за ними, а деревья откровенно взбесились и окатили его таким набором противоречивых эмоций, что Орофер оторопел.

Он решил пойти ва-банк и проиграл.

Примечание к части

*«Слепота» шахматная — «затмение» во время игры, при которой игрок не видит очевидных выигрывающих продолжений или совершает грубый зевок, ведущий к проигрышу или утрате решающего перевеса.