Юность чувств (гет)

Готовя с раннего утра обенто, девушка с невольной улыбкой уложила в свою коробку сосиски-осьминожки. Почему бы не порадовать подругу снова? А еще можно добавить сюда немножко цукимоно, рулетиков и онигири с умебоси. И омлет, разумеется! Для Шо-чана соленый, а для них — обычный.

Обычные хлопоты настраивали на лиричный лад, неся в душу покой и умиротворение. Кёко неторопливо перебирала предыдущий день, и даже воспоминания о перепалках с Янки и его друзьями вызывали сейчас лишь мудрую полуулыбку. Ничего, они еще увидят. И услышат!

Шо уже стоял обутый, с легкой гримасой недовольства постукивая носком ботинка по полу. Девушка тихо хихикнула про себя — изображает такого взрослого! — и поспешила протянуть увернутую в платок коробку:

— Твой обед, Шо-чан!

— Давай быстрее, — проворчал он, засовывая бенто в портфель. — Сколько ждать можно?

— Я уже! — она обулась и улыбнулась. — Идем?

Вот было бы классно, если бы они все же и из Академии возвращались так же вдвоем, как по утрам шли в нее! Кёко незаметно покосилась на парня и тихо вздохнула про себя. Было бы совсем классно, если бы он был в ее классе! Тогда бы и Янки и все остальные узнали бы, что ее слова не просто обещания.

Но в таком случае Шо-чан учился бы в обычном классе, спустя мгновение опровергла она себя. И не смог бы просто так продемонстрировать свой талант. А ей самой — куда учиться в классе музыкального отделения? Получается, все так и должно быть, что они учатся раздельно…

Зато ходят вместе по утрам. И она готовит ему обеды. И они просто болтают… или вот так, как сегодня, просто идут молча. Но от этого так трепетно на сердце! Ведь это молчание — оно же знаковое? Ну, как пишут в мангах? Когда парень с девушкой идут рядом, молчат, а у самих сердца — тук-тук, доки-доки…

— Шо-чан… а у тебя сердце бьется? — Кёко робко глянула на Фуву, который с изумлением покосился на нее:

— Разумеется.

Разумеется! То есть, точно так же, как у нее??

Внутри все потеплело от еще одного знака судьбы, и девушка постаралась, чтобы счастливая улыбка осталась лишь ее тайной.

Радужного настроения не сбили ни косые взгляды девушек-первогодок, встретившихся в воротах Академии, ни нахальное появление Янки «и компани». Кёко мирно поздоровалась со всеми тремя и достала учебники. Правда, для этого пришлось выложить на парту бенто, и Кагурадзаки склонился над ним:

— Как вкусно пахнееет…

Она чуть удивленно улыбнулась:

— Ты даже чувствуешь запах?

— Когда он голодный, он чует запах еды на расстоянии в километр, — Ошино хмыкнул и отвесил другу легкий подзатыльник, заставив того отмахнуться и выпрямиться:

— Так если оно так пахнет! Янки, ты чуешь?

— Я не такой голодный, как ты.

— Ну да, ну да, ты же, как удав — раз в неделю поел и сыт!

Девушка удивленно обернулась на Хизури, который немного ехидно приподнял одну бровь:

— Чего?

— Один раз в неделю? — недоверчиво уточнила Кёко.

— Ага. Вот как поел твоего печенья в среду, так и все. Ты ж больше не угощаешь.

Задохнувшись от возмущения, она фыркнула, отвернулась и сунула коробку с обедом в портфель. Ишь, не угощает!! Наглость какая!!

За косу подергали:

— Банни-чаааан…

— Изыди, — не оборачиваясь, бросила Могами, — удав.

Кагурадзаки хрюкнул и уткнулся в свою парту.

— Кто? — очень мирно поинтересовались из-за девичьей спины.

— Удав, — Ошино кусал нижнюю губу, старательно давя смех, затем в притворном испуге замахал руками. — Это не я придумал! И не Банни-чан!

— Я… — Кёко не успела охнуть, как ее сверху прижало к парте под мощной рукой, лишь успела заметить, как Кагурадзаки вякнул, получая по макушке увесистый щелбан. Тут же давление на шею исчезло, позволяя возмущенно обернуться к Хизури. — Янки!..

— А ты, — парень чуть не ткнул пальцем ей в лоб, — не повторяй глупости за Нобунаги. Ясно?

— Если ты перестанешь говорить пошлости, — согласно закивала девушка. — Договорились?

— Какие пошлости?! — он ошеломленно свел брови к переносице, пока Кагурадзаки и Ошино изумленно выдыхали.

— Сам знаешь, — отрезала она, развернулась к своей парте и непроизвольно слегка отпрянула, когда прямо перед носом оказался удивленный Ода.

— Банни-чан, он что, реально тебе пошлости говорил?!

Кёко поджала губы:

— Ты сам слышал. Чего еще повторять?

Вошел учитель, прерывая разговор, и она поспешила переключить свое внимание на урок. Правда, напряженное молчание вокруг, длившееся все сорок пять минут, под конец занятия стало слишком выразительным, заставив девушку покоситься на соседа справа, как самого адекватного из всей троицы. Ошино поймал ее взгляд, на мгновение нахмурился, а затем быстро что-то написал на полях своей тетради и развернул написанное к Кёко.

Она вгляделась в иероглифы, невольно отмечая про себя, что почерк у него четкий и ровный.

«Это когда Янки сказал, что ты больше его не угощаешь?»

Это он к чему?

Заметив ее недоумение, парень быстро дописал:

«Ну, ты сказала, что он пошлости говорит»

Вон он о чем… Могами утвердительно кивнула и недоуменно склонила голову к плечу, глядя, как Ошино прячет лицо за тетрадью.

Чего это он?

За косу сзади подергали, впервые за весь урок. Мысленно тяжело вздохнув, девушка обернулась через плечо с сурово поджатыми губами — чего тебе?

— Ты серьезно?! — шепотом поинтересовался Янки, и она снова озадачилась изумлению, царящему в зеленоглазом взгляде. — Это я сказал пошлость, по-твоему??

Ну и зрение у него! Как у орла, раз умудрился подсмотреть за «перепиской»…

— А ты сам не понимаешь? — так же тихо отозвалась Кёко, затем постучала пальцем себе по виску. — Думай, что говоришь.

Парень закатил глаза и уронил голову на парту.

Вот и пусть так сидит остаток урока!!

 

— Что ты сделала, что эта троица сидела, как мышки под веником? — Сугита, заняв в раздевалке спортзала шкафчик рядом с Могами, повесила на вешалку пиджачок. — Причем два урока отсидели молча и даже не приставали к тебе на переменке.

— Да ничего… — Кёко аккуратно сложила бантик, — сначала Кагурадзаки-кун назвал Янки удавом…

— За это и получил от него?

— Видела тот щелбан?

— Знаменитые щелбаны Янки, — Рина хмыкнула. — Брат говорил, что тот вечно раздает их тем, кем недоволен в команде.

Кёко хихикнула:

— Неужели так воспитывает? В общем, потом начал опять язвить, ну я и сказала, что если он прекратит говорить пошлости, то и я не буду звать его удавом. В итоге они замолчали.

— Янки говорил тебе пошлости?! — она даже отшатнулась от гневного шипения подруги, которая недобро сжала кулаки. — Да как он вообще позволил себе это!

Глядя на неподдельное возмущение Сугиты, Кёко растерялась — может, она что-то не то говорит? Почему такая странная реакция? И, если припомнить то, как вели себя парни, то тоже все странно получается…

— Нет, он вообще… Ммм??

— Рина-сан, — Кёко, не отнимая руки ото рта подруги, поспешно зашептала, косясь на остальных одноклассниц — не обратили ли они внимания на разговор, — мне кажется, мы недопоняли друг друга! Да, Янки наговорил всякого, типа, я его не угощаю обедами и все такое, но ведь обеды девушка может готовить только любимому человеку, верно?? А если просто посторонний требует, то он же ведет себя вызывающе!..

В темно-синих глазах проступило удивление, затем недоумение. Сугита сдвинула брови и убрала руку:

— Так, это все, что он сказал? — получив кивок, она выдохнула. — Что ж ты так выражаешься?

— Как? Ведь это действительно пошло — просить девушку об обеде…

— Кёко-сан, — Рина строго покачала пальцем, — пошлость — это когда делают неприличные намеки или какие-либо сомнительные комплименты насчет фигуры, груди. Было такое?

Вспыхнув, Кёко поспешно замотала головой. Про грудь?!! Неприличные намеки?!

— Уже хорошо…

— А… обед?..

— Да забудь ты про обед, — успокоившись, Сугита отмахнулась и продолжила переодевание. — Дразнит он тебя, как вчера с той часовней. Он же такой человек — хлебом не корми, дай подразнить. Самоуверенный слишком. И Ошино с Нобунагой такого же набрались у него.

Дразнит? Ну да, дразнит. Это она и сама понимает. Но насчет пошлостей…

— Рина-сан, а разве… ну, если вот так парень просит у девушки, у которой уже есть важный человек, приготовить обенто — разве это не пошлость?

Подруга покосилась на Кёко с непонятным выражением:

— Это кто тебе сказал?

— Тетя.

Сугита вздохнула и закрыла свой шкафчик:

— Сразу видно, что у тебя строгое воспитание. Прямо, как моя мама воспитывала… — она развернулась к смутившейся девушке. — Еще пятьдесят лет назад это бы так назвали, но сейчас многое изменилось. Пошлость — это когда делают грязные намеки, говорят сальные комплименты, и от всего этого тебе становится очень неприятно, словно ты… — Рина понизила голос, — в какашку наступила, понимаешь? — Кёко закивала. — Вот, а то, что тебя дразнят Янки и остальные, это просто…

— Дразнят, — она вздохнула. — Теперь понятно, почему они так отреагировали на мои слова. Получается, я обвинила Янки в том, что он говорит мне гадости…

— Будут думать, прежде чем сказать, — слегка высокомерно отозвалась ее подруга. — Вон, уже задумались — два урока молча сидели. Так что, имей просто в виду на будущее. И пошли, физкультура сейчас начнется.

Идя следом за нею, Могами невольно анализировала разговоры утром и сейчас, а затем робко дернула девушку за рукав:

— Рина-сан, получается по твоей реакции, что ни Янки, ни Ошино-кун, ни Кагурадзаки-кун не говорят девушкам пошлостей? Ну, таких, как ты описала.

— По крайней мере, я не слышала ни от кого о подобном, — Сугита улыбнулась. — Наверное, за это их и любят девушки. Кстати, а твой Шо — тоже такого не позволяет?

— Шо-чан? — Кёко улыбнулась. — Ну что ты, конечно, нет! Он…

Закончить она не успела — их догнали одноклассницы с хитрыми улыбками:

— Ну что, посмотрим на восходящую звезду?

— На кого?

— У нас в пятницу урок физкультуры совпадает с уроком физкультуры первого класса музыкального отделения, — Рина, казалось, не разделяла энтузиазма других девушек.

Сердце Кёко затрепетало от предчувствия:

— Класс вокала??

— Ага. А ты откуда знаешь?

Она уже не слушала — догнав остальных, девушка замерла, ощущая, как радость переполняет до самой макушки. На стадионе, где проводился урок, неподалеку от «общего» класса стояла толпа из «музыкального». Взгляд мгновенно выхватил того единственного человека, который занимал все мысли. Кёко дернулась помахать рукой, но спохватилась. Вокруг много людей, плюс Шо стоял, с кем-то разговаривая. Вдруг отвлечет…

Но все равно, радость от того, что она увидела любимого, заставляла все внутри переворачиваться.

Ее Шо-чан…

— Только не говори, что «восходящая звезда» и твой Шо — один и тот же человек… — догнавшая Сугита лишь покачала головой, когда Кёко активно закивала в знак согласия. — Вот так совпадение. Ну и где он?

— Вон, видишь, в синем спортивном костюме…

— У нас парни все в синих спортивных костюмах…

— Да нет, — отмахнулась Могами от тихого ворчания, — вон, к нему сейчас сенсей подошел!

— Теперь вижу… Ну, заметный, да…

Конечно, заметный! Она, чуть прикусив губу, следила, как Шо разговаривает с учителем, затем возвращается к своим одноклассникам. Не укрылось от взгляда и присутствие рядом с парнем нескольких девушек, среди которых Кёко узнала тех двух «помощниц» с урока домоводства. Как она и думала…

— Эй, рядом случайно не те самые, которые около тебя на уроке домоводства вились? — Сугита тоже успела заметить знакомые лица. — Они что, с его класса?

— Да, — задумчивое хмыканье заставило Кёко глянуть на подругу. — Что?

— Получается, они знают, что вы вместе, — тихо проговорила та. — Берегись, он, похоже, стал достаточно популярным, и не только у себя в классе — наши вон тоже вовсю интересуются твоим Шо.

— Кто бы сомневался…

— Кёко-сан, я про то, что тебе могут досаждать не только те «мошки», но и наши.

— Поверь — я знаю, — Могами прямо глянула в темно-синие глаза и чуть улыбнулась, заставляя Рину прищуриться:

— Значит, такое раньше было?

— В средней школе, — помолчав, призналась Кёко и перевела взгляд на Шо и его класс. Странное дело — она никому никогда не рассказывала, за что травили в классе, но сейчас. Наверное, все из-за того, что первая в жизни подруга совсем не завидует ее знакомству с Шо-чаном, мало того, готова прикрыть и поддержать. К тому же, знает, на что способны завистницы. — Спасибо тебе, Рина-сан.

— За что?

Она лишь пожала плечами на вопрос, заданный с легким опасением, и поправила спортивную кофту.

— Ясно, — Сугита, видимо, поняла по-своему и легонько похлопала ее по плечу. — Не волнуйся, у меня другие вкусы насчет парней, — помолчав, она вдруг хитро улыбнулась. — Слушай, а может попросить Янки прийти в следующую пятницу на этот же урок.

— Зачем?!

— Подумай сама — явится Янки, все внимание девушек из класса Шо будет привлечено к нему. Понимаешь, к чему я клоню?

— Не совсем, — честно призналась Кёко.

— То есть, ты не думала, что помимо проблем с девушками, может случиться ситуация, когда кто-нибудь из них попытается увести Шо?

Увести Шо-чана?! Сердце сжалось от недоброго ощущения

— Это ни у кого не получится, — твердо проговорила Могами. — Может… раньше бы и получилось, но не теперь, когда у него в сердце то же самое, что и у меня.

— Ты выражаешься, как дама эпохи Мейдзи, — хмыкнула Рина. — И все же — могут попробовать, верно? А вот если тут будет Янки, то все внимание будет привлечено к нему. Понимаешь? Он будет отвлекающим маневром.

— Но… — Кёко растерялась, — как-то все это звучит… слишком коварно. И разве можно использовать другого человека ради достижения своей цели?

— Можно, — от голоса над ухом сердце ушло в пятки, а затем пришло чувство дежавю. Да что ж такое!? Мгновенно рассердившись на себя за реакцию, она развернулась к невозмутимому Янки:

— Когда ты перестанешь подкрадываться, а?!

— Ты ж кролик, Банни-чан, — он снисходительно глянул на нее сверху, — должна была почуять меня издалека…

— Янки!! — появление блондина не прошло замеченным для всех остальных. Сугита сориентировалась быстрее, утягивая Могами немного в сторону, чтобы не оказаться затоптанными одноклассницами. — Какая приятная неожиданность!!

— Только он, что ли? А мы?

— И вы! — под руки подхватили уже и Оду с Кёном, которые не скрывали довольных ухмылок.

К удивлению Кёко, даже ее одноклассники радостно поприветствовали неразлучную троицу, глава которой ослепительно улыбнулся всем сразу и самым дружелюбным тоном поинтересовался:

— Ну и кто тут у нас такой красивый нарисовался, что вы готовы изменить нам?

 

— Кёко-сан, не сопи так, ты меня пугаешь, — Сугита говорила серьезно, но в глазах плясали смешинки. — Не переживай ты, это обычные… «танцы» крутых парней друг перед другом.

— Какие еще танцы, Рина-сан!? — Кёко всплеснула руками, заставив подругу дернуться в сторону. — Это… это так глупо и вызывающе, что я даже слов не подберу!!

— Пошло? — с невинным видом предложила Рина и хихикнула, когда тут же последовал горячий отклик:

— Вот именно! Пошлость сплошная!! Блин, у меня руки чешутся высказать все этому… этому Янки!!

— А он, как чувствовал, на урок после физкультуры не заявился…

— Вот именно! — Кёко поскрипела зубами и прищурилась, осененная идеей. — Слушай, а где именно находится его баскетбольный клуб?

-Забудь, — отмахнулась Сугита и развязала свое бенто. — Ты лишь повеселишь Янки этим своим протестом. Все получилось как нельзя лучше.

— Да как лучше?! — сдавшись, Могами сникла. — Шо-чан выглядел недовольным.

— Ты определись — тебе надо, чтобы он не привлекал внимание девушек, или все же, чтобы привлекал?

Она выдохнула, переводя взгляд со своей коробки с обедом куда-то за пределы крыши, на которой девушки устроились пообедать.

В глубине души сейчас она даже была рада, что Янки пришел и все девушки действительно просто сбежали к нему. Да, рада, в этом стоило признаться самой себе. Но то, что любимый человек оказался расстроенным, заставляло чувствовать себя виноватой. Ведь Янки в ее классе… А значит, косвенно, она все же ответственна за его появление. Она же не прогнала его…

— Ну что ты? — робкое поглаживание по плечу заставило ощутить легкое тепло внутри — волнуется. Ее подруга за нее волнуется.

— Наверное, ты права, мне надо определиться, — девушка успокаивающе улыбнулась Рине и открыла свою коробку. — Подумать спокойно. Угощайся, я сосиски специально для тебя делала.

— Правда?? — застенчивая, но радостная улыбка подруги окончательно успокоила Кёко. — Спасибо большое! Они очень вкусные!

— Возьми еще тамагояки. Онигири с умебоси хочешь?

— С удовольствием, а у меня говядина в маринаде по-английски. Пробуй!

Жуя восхитительно мягкое и нежное мясо, таявшее во рту, она невольно подумала, что оно бы понравилось Шо-чану. Интересно, где он обедает? Надо будет спросить вечером. Вдруг он один кушает? Тогда бы она пригласила его составлять им компанию! Рина-сан ведь не была бы против, верно?

— Да, я выбрала клуб, — уже после обеда, когда девушки просто наслаждались весенним теплом, Могами глянула на подругу. — Кулинарный.

— Тебе сам бог велел, — тепло улыбнулась та. — Но учти, теперь наша троица еще больше будет досаждать тебе.

— Почему?

— Потому что из класса ты одна этот клуб выбрала.

— Ну и что? — Кёко легкомысленно пожала плечами. На душе было легко от осознания, что вот, начинается правильная школьная жизнь — подруги, обеды, клубы, учеба… Юность, та самая, о которой рассказывают в мангах и о которой она всегда мечтала. — И чего они будут досаждать?

— Они ж вечно голодные.

Она вспомнила, как Ода принюхивался к ее обенто, и фыркнула:

— Буду угощать только Кагурадзаки-куна и Ошино-куна.

— А Янки? — хихикнула Сугита.

— А он удав — один раз в неделю поел и достаточно! — рассмеялась следом Кёко.

— Когда у вас занятия в клубе?

— Понедельник, вторник, четверг. Дарима-сенсей сказала, что я могу уже с понедельника приходить.

— Хм… — Рина задумчиво прищурилась. — Может, и мне тоже записаться? По крайней мере два раза в неделю я смогла бы приходить…

— Было бы здорово! — воодушевленно закивала Кёко, но тут же прикусила губу. — Но, боюсь, я не смогу ходить в твои клубы…

— И не надо! — Сугита тихо рассмеялась. — Клуб нужен либо для престижа семьи, либо для души. Так что, будешь учить меня делать сосиски-осьминожки!

— Обязательно!

— Ловлю на слове. Скоро перемена закончится — пойдем вниз?

Едва зайдя в класс, Кёко внезапно ощутила прилив сил — ее парта была оккупирована Одой и Ошино, которые с серьезным видом внимали Янки.

Ну сейчас она кое-кому!..

Парту при ее приближении освободили. Сунув коробку в портфель, девушка развернулась к Хизури:

— С этой минуты ты не удав, — зеленые глаза слегка округлились, затем в них проступило заинтересованное выражение, которое она и ждала. — Ты павлин.

— А..?

Вместо ответа она соединенными растопыренными пятернями изобразила павлиний хвост, улыбнулась, села на свое место и перекинула через плечо вперед косу. Чтобы не давать возможность дернуть за кончик.

За спиной раздался шумный выдох, а затем в нее вежливо постучали пальцем:

— Банни-чан, а не пояснишь, почему павлин-то?

— Сейчас… — Кёко быстро схематично набросала на последней страничке тетрадки изображение павлина и развернулась к ожидающему Янки. — Это вот ты, — карандаш указал на саму птицу, — а это твое самомнение, — острие переместилось на хвост, нарисованный в два раза больше туловища. — И если его нет, то тебя незаметно.

— Вот как… — глаза парня ощутимо потемнели, и она буквально почуяла, как негодование охватывает его. Так ему и надо!!

— Именно так, — дружелюбно улыбнувшись, она замерла, когда на его губах расцвела яркая улыбка в ответ:

— А можно мне этот рисунок? На память, так сказать, чтобы я не забывал о своей истинной сути?

— Нельзя, — Кёко захлопнула тетрадку и извиняюще пожала плечами. — Если я вырву листик, то у меня выпадет первая страница.

— Логично…

Согласно кивнув, она села прямо, внутренне ощущая себя, по меньшей мере, странно. Вроде и отомстила за урок физкультуры, но вот как-то не то на душе… Почему?

— Банни-чан, он не павлин, — как-то очень серьезно заметил молчавший до сих пор Кагурадзаки. Девушка глянула на него, и он еще раз повторил. — Не павлин. А твой Шо-чан сам нарвался.

— Что?!

— Что слышала, — парень помрачнел еще больше, бросив взгляд ей за спину, и отвернулся.

Нарвался?! Да как Шо-чан может нарваться?! Она повернула голову к Ошино, который, слегка прищурившись, следил за нею, затем, повинуясь интуиции, обернулась к Хизури. Тот сидел, подперев голову рукой, и рассеянно рассматривал учебник.

Ах так!! Типа, игнорирование?!

— То есть, мало того, что у тебя завышенное тщеславие, так ты еще и не уверен в себе?

Янки поднял на нее непроницаемый взгляд:

— Это еще почему?

— Да потому что ты боишься за свою славу, — Кёко пальцами изобразила в воздухе кавычки, — первого парня на деревне!

Он округлил глаза, а затем внезапно уронил голову и даже прикрыл ее руками.

— Что?! — не получив хоть какого-то отклика, немного враждебно отозвалась девушка.

— Ммм… — Хизури, не поднимая головы, отрицательно качнул ею.

— Вот и сиди так! — фыркнув, Кёко села прямо и сурово бросила по очереди взгляды на Кагурадзаки и Ошино. — И вы сидите, ясно?

Парни переглянулись и развернулись к своим учебникам.

К середине урока стало как-то неуютно от молчания, обволакивающего ее с трех сторон. Раньше и Ода мог развернуться на пару мгновений, что-то спросить, и Ошино хитро подмигивал, да и подсознательно она ждала, что Янки снова начнет ее дергать, уточнять, дразнить за все услышанное.

Но все трое парней молчали, как воды в рот набрав.

Она задела Янки, а следом обиделись за друга и Кагурадзаки-кун и Ошино-кун?.. Получается, она переборщила? Но при одной мысли, что он выпендривается и тем самым задевает Шо-чана, ей просто рвать и метать хочется!..

Прозвучал звонок, и Кёко не успела сложить тетрадку и учебник, как подошла Сугита:

— Пошли со мной.

— А… сейчас, Рина-сан…

— Сейчас-сейчас, — девушка ухватила ее за руку и потянула за собой из класса. Отойдя подальше, почти в самый угол коридора, она отпустила Могами и развернулась к ней. — Ну?!

— Чего?

— Как, как тебе удается усадить их ровно и молча??

Кёко чуть виновато надулась, сдвигаясь к стене:

— Да я ничего не сделала. Просто честно высказала ему все, что думаю. Что он павлин с огромным самомнением, что он не уверен в своем превосходстве и вообще… — она осеклась, глядя, как подруга прячет лицо в ладонях. — И ты туда же?

— Ты… — Сугита опустила руки и заливисто расхохоталась, — ты действительно боевой кролик!! Даю слово, Янки наверное с самого первого дня в этих стенах не слышал подобного ни от кого!

— Ты так думаешь? — веселье было заразительным, и Могами невольно заулыбалась.

— Клянусь!

— Как думаешь… теперь они обиделись на меня?

— Да даже если обидятся! — Рина погрозила пальцем куда-то в пустоту. — Они что, тебя мало обижали? Пусть в следующий раз три раза подумают, прежде чем говорить что-либо тебе. Так что — не бери в голову. А если они тебе посмеют что-то высказать, зови меня. Я тебя в обиду не дам.

— Спасибо, — растроганно улыбнулась Кёко, ощущая, как на сердце становится спокойнее. — Спасибо, Рина-сан!

— Мы же подруги, — девушка в ответ подмигнула ей. — Пошли, я хочу посмотреть на их лица еще раз.

Но в классе неразлучной троицы уже не оказалось.

— Вот же…

— Ага, — согласилась Могами и поспешила достать портфель, чтобы сменить учебник и конспект.

 

Шо вернулся домой уже затемно. Даже не переодевшись, он перехватил девушку в коридоре:

— Иди сюда.

— Да, Шо-чан? — она немного удивленно зашла за ним в его комнату. — Что случилось?

— Кто этот Янки?

— А… — Кёко растерялась от требовательного взгляда. — Ну… популярный парень… говорят так…

— В каком он классе?

Она растерялась еще больше. Как это в каком, если Янки был на том же уроке, что и она сама?.. Разве Шо-чан не знает, в каком она сама классе?

— Ты можешь выяснить, в каком он классе? — нетерпеливо переспросил парень. — Ну, чего смотришь?

— Он… в моем классе, — внезапно стало не по себе. А что она скажет, если Шо-чан спросит — и как ты к нему относишься? Или — ты с ним разговариваешь? Как часто?

— Он что, первогодка?

— Да…

— Странно, я бы сказал, что он третьекурсник… — Шо хмыкнул и выдохнул. — Тогда было бы понятно, чего это он такой популярный. А так — он же такой, как и я.

— Ты лучше! — запротестовала Кёко. — А он… он просто Янки. Внешность, баскетбол… вот и вся популярность!

— Баскетбол отстой, — он отмахнулся и расслабленно плюхнулся на кровать. — Значит, он объявляет мне войну.

— Какую войну?!

— Ты ничего не понимаешь, — парень снова отмахнулся. — Все, иди, мне надо переодеться.

— Шо-чан, не надо с ним воевать, зачем?? — она растерянно сжимала руки, не двигаясь с места. — Зачем?! А если ты пострадаешь?

— Пока страдает только мое самолюбие! Причем от какого-то… спортсмена! — он поднялся с самым зверским выражением лица. — Увидишь, еще к Новому Году все о нем вообще позабудут!

Кёко прикусила язык, чтобы не согласиться — чисто машинально, как обычно она соглашалась с ним. Что-то ей мешало сейчас кивнуть... Может, неожиданная мысль, что Шо-чан… такой же, как Янки? И главное ему — не стать лучше по-настоящему, а доказать непонятно кому, что он популярнее… То есть, ему, как и Янки, нужно внимание девушек?.. А как же она тогда?..

Мысли не оставили ее до самого позднего вечера, когда Кёко после домашней помощи тете достала портфель, чтобы приготовить уроки. В руки попалась та самая тетрадка с рисунком, и девушка, повинуясь своему хмурому настроению, развернула ее. Вот посмотрит еще раз на павлина и тогда точно сможет успокоиться, что Шо-чан — не…

Страница с павлином была аккуратно оборвана так, чтобы первая не вылетела. А на предпоследней, теперь уже оказавшейся последней, синим фломастером довольно профессионально был нарисован улыбающийся кролик с крыльями бабочки.

Непонятное смущение, от которого полыхнули щеки и уши, заставило захлопнуть тетрадку.

И она еще переживала, что обидела его!! Права была Рина-сан — как с гуся вода!!