Авантюра века (джен)

Это было так странно — как вор пробираться в то место, что когда-то заменило тебе дом. И горько, и стыдно, и до мурашек по коже захватывающе.

Маттиас подлетел к одному из окон, отсчитав восемь этажей, прошептал отпирающее заклинание и осторожно толкнул одну из створок. Окно медленно, почти неохотно распахнулось. Повеяло теплом.

Маттиас открыл окно полностью и, пригнувшись. осторожно протиснулся внутрь прямо на метле. Ему совершенно не хотелось заниматься воздушной эквилибристикой в нескольких десятках футов над каменными плитами. Как только ноги почувствовали под собой твердый пол, Маттиас спешился и быстро огляделся, но ни призраков, ни портретов в полутьме не обнаружил. Можно было бы подсветить себе палочкой, но последнее, что он хотел бы сделать, это привлечь нежелательное внимание в самом начале операции.

Убедившись, что все вокруг спокойно, он высунулся в окно, свистнул и призывно помахал рукой. Уайлен мигом спикировал с ближайшего карниза и ловко нырнул в окно. Бесшумно спрыгнул на пол, кивнул Маттиасу и быстро убрал метлу в свою поясную сумку.

Маттиас последовал его примеру. Действовал он неуверенно. Вид торчащего у него из живота пучка прутьев все ещё несказанно нервировал. Поясные сумки, снабженные заклинанием незримого расширения, были у всей команды. Каз лично выдал Маттиасу одну из своего запаса с наказом не терять. Стоили такие штучки от пятисот галеонов, зато полностью развязывали руки, если, конечно, помнишь, что и куда положил.

Надо сказать, Маттиас во время службы в Аврорате подобной экипировки не то что никогда не видел, но даже не предполагал, что такая бывает. Аврорам максимум что могли выдать за казенный счет — это перчатки из драконьей шкуры, точнее, самые дешевые грубые рукавицы. Уж точно не из кожи мягкой выделки, пластичной словно ткань, которыми пользовались Уайлен, Каз и все остальные.

Маттиас мягко стукнул Уайлена палочкой по голове и повторил то же самое для себя.

— Пойдем, — он махнул рукой. — Мы на восьмом этаже и вроде бы в нужном крыле. Я наложил на нас дезиллюминационные чары, от живых глаз не панацея, но портреты не очень внимательны.

— Такое чувство, как будто ты мне яйцо сырое за шиворот вылил, — пожаловался Уайлен, выскальзывая вслед за ним в коридор. — Оно развеется через какое-то время, верно?

— И быстрее, чем хотелось бы, — мрачно отозвался Маттиас.

За шесть лет Хогвартс ни капли не изменился, а вот память — изрядно. Маттиас не хотел признаваться сам себе, что идет почти наугад. Карта Хогвартса у них была, но той комнаты на ней, естественно, не было, а уж стену, возле которой в свое время медитировал, он и вовсе не помнил.

— Откуда ты так ловко научился летать, если ты сквиб? — спросил Маттиас, чтобы отвлечься.

Вроде бы они были недалеко. Стены вокруг казались совершенно одинаковыми.

“Нам нужно спрятаться! Нам нужно спрятаться… ну пожалуйста!”

— Отец научил, — отозвался Уайлен. — Он, правда, боялся, что я упаду, страховал чарами, но мы все-таки часто выбирались полетать.

— Звучит так, что он тебя действительно любит.

— Наверное… — голос Уайлена стал каким-то очень неуверенным.

— Так какого чёрта ты болтаешься с Казом в качестве его заложника вместо того, чтобы быть с отцом? — не сдержался Маттиас. — Ты же сын аврора!

Уайлен невесело хмыкнул.

— Каз выручил меня однажды в Лютном, так и познакомились. Он узнал, что я интересуюсь зельями, и предложил работу. Сквибу — работу, понимаешь? Показал, что я не бесполезен даже в этом мире. Да и вообще, с Казом с некоторых пор стало безопаснее…

“Пожалуйста, появись! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!.. Нам очень нужно!”

— В смысле? — Маттиас три раза прошел мимо очередного простенка. — Что значит безопаснее?..

— Неважно, — неохотно откликнулся Уайлен. — Что там надо делать для того, чтобы отыскать твою комнату?

— Попросить.

Внезапно на противоположной стене начала медленно прорисовываться дверь.

— Ты где? — Маттиас оглянулся и тут же хлопнул себя по лбу. — Уайлен!

— Тут, — невидимая рука звучно постучала по двери, и та медленно начала открываться.

— Стесняюсь спросить, о чем ты попросил, — скептически произнес Маттиас. — А так, конечно, впечатляет…

Палата Мунго для душевнобольных овеяла их приторным запахом лекарств, мягкие стены приятно-салатового цвета так и звали к себе побиться о них головой. Маттиас замер на пороге — входить категорически не хотелось.

— Ой, — судя по голосу, Уайлен здорово смутился. — Я просто подумал о матери. Пожиратели похитили её в последний год войны и… в общем, когда авроры нашли её, то сделать уже ничего было нельзя. С тех пор она в Мунго, мы навещаем её. Точнее, я навещаю, отца она боится. Эти ублюдки пытали её под его личиной, убедили её, что он тоже Пожиратель и хочет убить и её, и меня.

А не зря ведь шептались, что у главы отдела есть здоровенный зуб на Пожирателей. Может, поэтому Ван Эк даже не интересуется, что творит Роллинс с людьми вроде Нины — невиновными по сути, и виновными по помыслам и когда-то увековеченной позиции.

— Дерьмово, — сочувственно отозвался Маттиас, на ощупь похлопал Уайлена по плечу и мягко отстранил. — Ладно, давай теперь организуем что-нибудь нормальное. В психушке мы всегда побывать успеем!

Он закрыл дверь, убедился, что шаги Уайлена доносятся с другой стороны коридора, и крепко зажмурился.

Помоги нам! Мы не желаем зла! Спрячь нас, пожалуйста!

— Ну вот, с этим уже можно работать!

Это убежище тоже было не ахти. Комната явно считала его воспоминания из Саутгемптона и благостно воспроизвела копию их с Хэмишем квартирки, включая даже вечно протекающий потолок и плесень на стенах. Уайлен красноречиво фыркнул, намекая, что и Маттиас не преуспел в нормальности.

— Зато лекарствами не пахнет, — с достоинством изрек Маттиас и решительно шагнул внутрь. — Нормально, жить можно. Эй! Эй, ты чего?

Невидимый Уайлен решительно вытолкал его обратно и захлопнул дверь, через пару минут вновь распахнул её и одобрительно воскликнул:

— Я так и думал, что надо просто подумать о чем-то хорошем!

Маттиас обозрел простор номера пятизвездочного отеля на шестерых гостей, открыл рот, подумал и извлек из кармана небольшой блокнотик.

“Убежище найдено. Восьмой этаж, восточное крыло, пятый коридор. На карте обозначено”.

— Чары скоро спадут, — Маттиас строго посмотрел на то место, где по его представлениям находился Уайлен. — Держись ближе ко мне. Как только холод начнет исчезать, сразу говоришь, я обновлю чары. А теперь пошли, у нас много работы!

* * *

Влажные струйки мерзко растекались по спине и затылку. Каз покосился на едва колыхающееся рядом с ним пространство.

— Плащ с тобой?

— Да.

— Он рассчитан на десять часов использования. Вытаскивай, когда чары начнут иссякать.

— Не сомневайся, — Инеж усмехнулась.

Он ощутил легкое прикосновение к плечу, а затем услышал удаляющиеся шаги. При умении Инеж быть абсолютно бесшумной это была любезность специально для него.

Каз пошевелил почти неразличимыми пальцами, оглянулся на ближайшую статую и нахмурился, однако каменный рыцарь не пошевелился. Каз прислонился к стене и пригляделся к высокой сухопарой женщине в зеленой мантии. Она стояла спиной к нему, в другом конце коридора, и что-то быстро просматривала в свитке.

— Минерва!

Каз вздрогнул и осторожно отступил назад, когда какой-то невысокий волшебник, почти карлик, пронесся мимо него, едва не задев краем мантии.

— Шахматы надо отключить, слышишь? На время. Северус хочет внести кое-какие изменения в свою часть. Надо сделать это до утра, справишься?

— Когда он туда пойдет? — женщина отвлеклась от свитка и нахмурилась. — Два часа ему хватит?

— У него первый урок с первокурсниками, так что лучше бы четыре. Скажем, с трех ночи до семи.

— Хорошо, но если эти силки Помоны ещё раз порвут мне мантию… — женщина раздраженно выдохнула. — Ни один свет на них не действует.

— Она говорит, что они ещё маленькие, вот и безобразничают. Короче, ключ я повешу на гвоздик, а ту мишуру отгоню подальше, чтобы вы нормально туда прошли. Хотя мне кажется, что директор преувеличивает возможную опасность.

— Филиус, вспомни, сколько уровней безопасностей в Гринготтсе, и даже они не справились — пресса уже несколько недель смакует эту новость. Нам придется выстроить очень прочную оборону по мере своих возможностей, особенно сейчас, когда замок окажется открыт для стольких людей…

— Ну да, ты права, — карлик кивнул. — Ну хорошо, я пойду в зал. Прослежу, как старшие рассядутся, и подам сигнал.

Женщина едва заметно улыбнулась и вновь сосредоточенно принялась вчитываться в свиток.

Каз вновь отклонился к стене и замер в привычном ожидании. Свечи и факелы вокруг давали причудливые отблески на стены и высоченные потолки. Этот замок казался поистине исполинским. Неудивительно, что Джорди был в таком восторге в свой первый год. Десятилетний Каз с восторгом слушал его рассказы и втайне мечтал о том, что вот-вот случится чудо и за оставшийся месяц до дня рождения магия неожиданно проснется и в нем — как по волшебству.

Разумеется, чуда не случилось. Одиннадцатилетие он встретил на берегу моря, рассматривая крылатых жеребцов, играющих с волнами, отчаянно желая, чтобы кто-то неведомый, мудрый разглядел-таки в нем эту пресловутую магию и прислал заветное письмо. Он прождал до ночи, и только когда стрелка часов безжалостно щелкнула, оставляя семнадцатое июля 1982 года в прошлом, Каз осознал, что время надежд закончилось для него навсегда.

А ещё через месяц закончилось и его детство.

Проклятое лето 1982 года… Что могли бы понять дети в творящемся хаосе?

Каз понял только одно, какую бы победу ни одержал кто-либо, война будет всегда. Неявная, скрытая, но вечная. Волшебникам стоило бояться не военного времени, а того мира, что наступил следом, когда спасенные люди в одночасье стали крысами, безжалостно расправляясь с теми, кто оказался неугоден.

Отец не захотел отдавать пастбища и устраивать на своей территории скотобойню отказался. Тогда аврор Роллинс впервые посетил их остров.

Каз сжал кулак и уцепился взглядом за горящие свечи.

Драконья оспа развивается несколько недель, всегда можно успеть обратиться в Мунго, но зато и смерть от неё выглядит естественной. Никто не станет расследовать, на самом деле ли это была она или же хитроумное проклятье, ускоряющее её развитие до пары часов.

Отец успел лишь разнести все вольеры, уничтожить бумаги и отпустить табун на волю, оставил лишь двух самых послушных коней. Роллинсу он не оставлял ничего.

— Летите на большую землю! — велел он сыновьям. — Попадетесь на глаза магглам — хорошо. Тогда вас найдут! Улетайте! Сейчас же.

Он уже почти не мог говорить, задыхаясь от дыма и искр. Каз почти не узнавал его лица — настолько оно было покрыто язвами и желтыми отвратительными пузырями, которые надувались и лопались с мерзким звуком.

— Летите!..

Это были последние слова отца, которые Каз запомнил.

Джорди умер уже на земле. Его лицо стало таким же, как у отца, а руки опухли, став похожими на лопаты. Каз до сих пор видел это в кошмарах.

Самого Каза нашли через несколько дней. Он был без сознания, но оказался совершенно здоров. Никто не смог бы объяснить, как сумел выжить мальчик-сквиб, первая жертва любой магической болезни. Каз и сам этого не знал.

Те воспоминания, что у него оставались, были похожи на бред. Он слышал, будто бы его нашли в кольце поганок на лесной поляне, обложенного ветвями красной рябины и листом плюща в руках, но, разумеется, это были всего лишь байки.

А потом Каза поместили в маггловский приют, и оставшуюся половину своей достаточно короткой жизни он потратил на то, чтобы снова вернуться в волшебный мир, стать его гнилой, презираемой и пугающей частью. Чтобы однажды встретиться с Роллинсом лицом к лицу и уничтожить его.

Но прежде аврор Роллинс должен назвать имена двух мальчишек, которые по наивности своей не ждали зла от того, кто должен был представлять закон и порядок.

Вдалеке послышался гомон детских голосов, веселый смех и топот множества ног. Женщина деловито свернула свиток и торжественно распрямила спину. Каз осторожно поменял опорную ногу.

Раздался троекратный гулкий удар. Огромные двери со скрипом распахнулись, и множество маленьких фигурок в мантиях хлынуло в пространство зала. Они вертели головами и пугливо жались друг к другу.

— Первоклашки, профессор МакГонагалл! — доложила огромная косматая фигура.

— Спасибо, Хагрид. Я отведу их.

Каз спокойно следовал за процессией через весь вестибюль, пока они все не оказались в какой-то небольшой комнатке. Он с усмешкой выслушал внушительную речь женщины и шепотки, раздававшиеся среди детей.

Помнится, они с Джорди тоже гадали, на какой факультет каждый из них может попасть, и допрашивали отца, как проходит распределение.

Женщина ушла, Каз лениво отделился от стены и скользнул мимо ребятишек. Волоски один за другим ложились в заранее заготовленные пакетики. Никто из детей не почувствовал даже сквозняка, не то что ловких пальцев, аккуратно вытаскивавших отдельные волоски из их разноцветных шевелюр. Черный, рыжий, темно-русый, каштановый…

Все было замечательно, пока парочка привидений не решила напугать детишек. Непривычные к такому первокурсники задохнулись от ужаса, кто-то завизжал, отпрянул, толкнул тех, кто был сзади. Какая-то девочка-индуска споткнулась и начала падать назад. Каз машинально поддержал её за плечи, пока она не наступила ему на ногу, вернул в исходное положение и тут же отступил назад.

Девочка обернулась, поежилась и вновь обратила внимание на вернувшуюся к ним женщину.

— Построились, построились, и за мной!

Каз осторожно обогнул её и выскользнул обратно в холл. Огромные двери Большого зала оказались распахнуты, и Каз не смог сдержать мимолетного любопытства. Он занял место возле дверей и зорко оглядел зал. Дети нестройной шеренгой прошествовали мимо него, толкаясь и перешептываясь.

Преподавательский стол был далековато, но Каз видел и директора — высокого длиннобородого старика, и мрачную фигуру в черном — насколько Каз знал, это был профессор зельеварения. Он разговаривал с коллегой, тощим и нервно подергивающимся на каждом слове. Его гладко выбритая голова поблескивала в мареве свечей. Квиррелл, кажется. Каз сам не понял, что именно привлекло его внимание. Но на мгновение, когда Квиррелл обернулся, он безошибочно уперся взглядом в то место, где стоял Каз, и странно дернул головой, словно кивая. Алый отблеск в его взгляде казался лишь игрой света. Каз осторожно отступил в сторону.

Колыхание воздуха рядом обдало его щеку теплом. Каз протянул руку и безошибочно ощутил под пальцами что-то живое, дышащее. Инеж вернулась. Каз мгновенно отдернул пальцы.

— Пойдем, — шепнул он. — Нам тут больше нечего делать!

Однако Инеж даже не шелохнулась.

— Видишь того мальчика? Вон того, в очках? — спросила она. — Кто это, ты не знаешь?

Каз покачал головой, а затем спохватился, что Инеж этого не увидит.

— Я не учил эту малышню по именам. А что такое?

— Ничего… — голос Инеж стал неуверенным. — Просто ощущение, что я откуда-то его знаю.

— Нам пора, — произнес Каз. — Уходим!

Они выскользнули из зала обратно в вестибюль, и Каз решительно направил Инеж к выходу из замка. Ворота все ещё были приоткрыты, какой-то старик возился у массивного засова, что-то смазывая и ругаясь под нос.

Каз чувствовал, как истончаются чары невидимости, они ускорили шаги. Невидимость спала с них уже возле деревьев.

Инеж с видимым удовольствием рассматривала собственные руки, Каз тоже почувствовал себя лучше. Не видеть собственных движений и конечностей оказалось достаточно чувствительным испытанием для нервов. На координацию в любом случае влияло.

В кармане нагрелся блокнот.

— Маттиас и Уайлен нашли убежище, — озвучил Каз. — Что тебе удалось выяснить?

— Я подслушала разговор директора и одного из преподавателей, — Инеж серьезно взглянула на Каза. — Скоро камень перенесут на новое место, куда — не знаю, но они говорили что-то про трехголового монстра и многоуровневую защиту. Сейчас камень под кучей проклятий где-то в укромном месте.

— Вот как… — Каз задумался.

Тот разговор, который он подслушал, свидетельствовал о том, что защита будет снята сегодня на несколько часов для внесения последних улучшений, а затем её поставят заново. И только потом поместят туда камень…

— Портшлюз, — произнес он. — Они перенесут его туда портшлюзом, переместятся обратно и уничтожат его. Это надежнее всего, так они не оставят лазеек в защите.

— Ты что-то задумал, — констатировала Инеж. — И это что-то гарантированно нам не понравится.

Каз хмыкнул.

— Отойдем поближе к лесу, — отозвался он. — Взлетим оттуда и найдем окно на восьмом этаже. Оно должно быть открытым. Возможно, мы найдем камень раньше, и этот план не пригодится.

* * *

Маттиас с трудом сдержал очередной приступ кашля. Уайлен виновато шмыгнул носом. Они успели обыскать Астрономическую башню и несколько кабинетов, от которых особенно сильно фонило защитной магией, но камня там, естественно, не оказалось. Все шло прекрасно до тех пор, пока Уайлен опрометчиво не коснулся одной из старых тяжелых штор. Притаившийся в ней рой докси встретил незваных гостей даже излишне горячо, вытряхнув на них весь запас столетней пыли.

Маттиас мог, конечно, их унять одним замысловатым проклятьем, но оно оставляло слишком уж явственный специфический след, который с головой выдавал приемчики аврорской школы. Проще уж сразу на стене размашисто расписаться: “Здесь был беглый аврор Маттиас Хельвар”.

Пришлось хватать Уайлена в охапку и убираться оттуда подобру-поздорову.

— Теперь комнаты преподавателей, — скомандовал Маттиас. — Стой!.. Тихо…

За поворотом коридора послышался какой-то шорох и приглушенные голоса. Маттиас осторожно выглянул из-за угла. Сердце болезненно сжалось.

Джаспер бережно придерживал под локти пожилую полноватую преподавательницу, мягко надавливая пальцами на нужные точки, отчего у человека напрочь отнимались руки. Он как-то показывал Маттиасу, как это работает.

— Расслабьтесь, профессор, — мягко проговорила Нина. — Мне всего лишь нужны пароли от преподавательских комнат и директорского кабинета… Скажите мне их!

Маттиас отвернулся. Он знал этот расслабленный блаженный взгляд жертв. Стоило ли сомневаться, что Нина будет пользоваться самыми эффективными средствами? Чужая воля для Нины Зеник значила так мало…

Профессор покорно говорила, перечисляя пароли и способы попасть в то или иное место.

— Замечательно, — Нина прищурилась. — А теперь расскажите мне о Философском камне…

Профессор покрылась маленькими капельками пота, открыла рот, но так и не вымолвила ни слова.

— Скажите мне! — Нина усилила напор. Женщина захрипела и замотала головой. — Скажите, что знаете!

— Прекрати! — Маттиас решительно вышел из-за угла и снял с себя дезиллюминационные чары. — Она под непреложным обетом, ты сведешь её с ума! Ты же обещала пользоваться легилименцией, а не империусом!

— Легилименция оставляет след, а империус ещё и следы за собой подчистит, — Нина недовольно отстранилась от женщины. — Можешь отпускать, Джаспер.

— Профессор Стебль, — Маттиас бережно поддержал её, когда женщина покачнулась. — Все хорошо, все закончилось. Вы нам очень помогли…

Профессор посмотрела на него все ещё смутным взглядом и неожиданно улыбнулась.

— Ты же Маттиас Хельвар, верно? Я тебя помню… Что ты делаешь в Хогвартсе, ты ведь уже сдал все экзамены?

— Простите! — только и смог выдавить Маттиас и резко взмахнул палочкой. — Обливиэйт! Вы спешите в Большой зал на пир, а всего этого никогда с вами не случалось. Прощайте, профессор.

Когда женщина, все ещё покачиваясь, ушла вдаль по коридору, повисла очень нехорошая тишина.

— Даже не смей читать мне мораль, — предупредила Нина. — Да, это незаконно, но все, что мы делаем, незаконно, и ты, кстати, в этом участвуешь!

— Хотя бы не калечь при этом людей, — коротко отозвался Маттиас, не смотря на неё. — Какой у нас план?

— Камень, скорее всего, может быть в кабинетах деканов или директора. Пароли я занесла в блокнот, Каз и Инеж в курсе, они займутся директорским кабинетом. Мы можем присоединиться к ним позже.

— Тогда начнем с комнат деканов, их почти не защищают заклинаниями, — решил Маттиас. — Джаспер, ты умеешь вскрывать зачарованные замки и обходить защитные чары? Нужно разделиться, иначе мы не успеем обыскать их до конца пира.

— А то, — тот усмехнулся. — Уайлен, пойдем! Один из деканов — профессор зельеварения. Я не рискну соваться к нему без зельевара.

— Уверены? Вы же оба сквибы, — обеспокоенно уточнил Маттиас.

Джаспер улыбнулся:

— Мы очень талантливые сквибы, Хельвар, не беспокойся!

— Ну хорошо, — Маттиас поочередно коснулся их палочкой, делая невидимыми. — Тогда мы берем на себя кабинеты МакГонагалл и Флитвика. Они сильные маги, и их чары так просто не обнаружить.

Когда шаги Джаспера и Уайлена затихли вдалеке, Нина неожиданно рассмеялась.

— Однако после этой ночи Хогвартсу придется спешно закупаться новыми ингредиентами для зелий. Уайлен давно мечтал о таком вояже!

— Что ты имеешь в виду? — Маттиас обескураженно посмотрел на нее. — Это же… это же…

— А ты как думал? — Нина кокетливо взглянула на него из-под ресниц. — Мы очень практичные. Меня специально оставили под твоим присмотром, чтобы я не прибрала к рукам половину здешней библиотеки. Так что будьте бдительны, аврор Хельвар!

Маттиас в отчаянии закрыл лицо руками.

— Лисы в курятнике, вот вы кто!

— А ты за грустного сторожевого пса, которого хозяин выбросил на улицу, а он по привычке охраняет то, что ему уже не принадлежит, — парировала Нина. — Пойдем скорее! Я очень зла, потому что от меня несет теперь не только дымом, но и драконьим навозом, и это ужасно.

Маттиас тайком принюхался, но ничего фатального не унюхал, однако Нина казалась искренне удрученной.

— Он полезен для растений, — буркнул он. — Давай начнем с кабинета МакГонагалл.

Все-таки разница между академическим подходом и практическим была видна сразу. Школьные учителя, в детстве казавшиеся неприступными идолами, на самом деле были на диво простодушны. Никаких проклятий, удушающих ловушек, никакой изощренной темной магии — все, к чему привык Маттиас за годы отлова темных магов, нарушающих законы. Так, парочка простеньких сигналок, которые даже не охраняли, а просто сообщали владельцу комнаты, что к нему заходил кто-то из коллег. На такое даже конфундуса было жалко.

Маттиас начертил в воздухе затейливый знак, и все предметы в комнате засветились мягким желтым светом разной степени насыщенности.

— Вот это заклинание показывает скопления магии, — пояснил он удивленной Нине. — Правда, в магическом замке оно практически бесполезно. Видишь, даже стены сияют и потолок. Зато если где-то спрятан камень, то полыхнуть должно особенно сильно.

— Значит, не спрятан, — констатировала Нина и тоже взмахнула палочкой. — Поисковое тоже результатов не дает. Акцио Философский камень!

— Ну, это уж совсем по-детски, — фыркнул Маттиас и пригасил желтое сияние. — Кто же будет прятать вещь, чтобы её любой смог приманить манящими чарами?

— Попробовать стоило.

Кабинет МакГонагалл они обыскали быстро. Спальню Маттиас доверил Нине, ему было слишком неловко. Но они так ничего и не нашли.

— С Флитвиком будет сложнее, — предупредил Маттиас. — Он — профи по чарам. Нам придется быть более осторожными.

— Меня куда больше удручает перспектива, что нам придется пропахать половину замка, чтобы добраться до башни, где его кабинет, — отозвалась Нина.

Маттиас хмыкнул и поманил её пальцем. Нина покосилась на него с подозрением, но все же сделала шаг ближе.

В тот же миг перед ними появилась лестница, которая медленно ползла, поворачиваясь по кругу.

— Прошу! — Маттиас сделал приглашающий жест и ловко запрыгнул на нижнюю ступеньку. Посмотрел на замешкавшуюся Нину и протянул ей руку, помогая забраться на вращающуюся лестницу. — Она привезет нас почти к самой башне. Лестницы здесь тоже непростые, а старостам известно немного больше обычных учеников.

— Ты, наверное, был очень примерным учеником, — Нина бесстрашно оперлась спиной о перила, отчего её платье натянулось на груди, и Маттиас спешно отвел глаза. — Напомни-ка, чем у вас символизируется каждый факультет?

— Хаффлпафф — трудолюбие и поддержка, Гриффиндор — отвага и смелость, Рейвенкло — ум и тяга к знаниям, а Слизерин — хитрость и расчет.

— И куда бы ты определил меня? — Нина лукаво склонила голову набок.

— С твоими интересами по тебе однозначно плачет Слизерин, — фыркнул Маттиас. — Тот-кого-нельзя-называть как раз учился на этом факультете.

Нина поджала губы.

Конечно же, Маттиас солгал ей. Он не сомневался, что старая Шляпа, едва коснувшись этой русой макушки, во весь свой голос вынесет единственный вердикт — Гриффиндор. Яркая, громкая, порывистая Нина со своей любовью к алому цвету подходила этому факультету, как никто другой.

— Ну, если рассуждать по этой логике, — Нина прищурилась, — тогда Каз — это Слизерин без вариантов. Выгода — его второе имя, а расчет — первое. Джаспер — Гриффиндор, Инеж — Хаффлпафф, а Уайлен уживется и на Гриффиндоре, и в Рейвенкло. А вот ты, Маттиас Хельвар…

— Гриффиндор, — честно признался он.

Нина одарила его нарочито жалостливым взглядом.

— Надо же, как не повезло… Красный тебе категорически не идет!

На этом выпаде она гордо первой сошла со ступенек на твердый пол. Маттиас последовал за ней.

К счастью, кабинет декана Рейвенкло был обозначен на раздобытом плане Хогвартса, иначе они в жизни бы его не нашли. Маттиас редко бывал в этой части замка. На самом деле он знал здесь лишь одно место.

На этот раз Маттиас предпочел сделать из них импровизированный аналог аврорской боевой двойки, когда один держит защиту, а второй работает. Нина оказалась талантливой напарницей, она контролировала все сигнальные чары и прикрывала Маттиаса, пока он аккуратно взламывал защиту декана Рейвенкло.

— Я уже предчувствую, что мы ничего не найдем, — кисло произнесла Нина, когда уже знакомое желтое сияние окутало комнату. — Ну, какому декану доверят хранить такую ценность?

— Даже не вздумай стянуть что-нибудь! — предупредил Маттиас. — Знала бы ты, как причудливо порой работает человеческое сознание при попытке что-то спрятать.

— Даже это? — Нина ухмыльнулась и потянулась к какому-то старинному фолианту. — Давненько не читала раритетов…

— Не смей! — взъярился Маттиас.

Нина тотчас отдернула руку и насмешливо улыбнулась.

— Смотри какой серьезный!.. Расслабься, Хельвар, я не потревожу твою честную душу созерцанием такого непотребства. Все, что мне нужно, я уже взяла!

Маттиас мрачно насупился, догадавшись, что его просто провоцируют. Он аккуратно вернул сторожевые чары на место и запер дверь заклинанием.

— Пир заканчивается, — произнес он, глянув на часы на запястье. — Мы управились даже быстрее, чем я думал.

Майкл Хёльве носил такие, Маттиасу Хельвару они тоже нравились. Нина горестно скривилась и понюхала прядь волос.

— Я не чувствую никакого дыма, — утешающе заметил Маттиас.

— Значит, у тебя насморк, Хельвар, — отрезала она. — Очищающие чары ни черта не помогают.

— В принципе, мы не так далеко от ванных старост, — сдуру ляпнул Маттиас, и Нина мгновенно оживилась.

— Отведи меня туда! Ну пожалуйста, Маттиас! Мне хватит пяти минут, обещаю! Я даже буду паинькой весь остаток миссии.

Маттиас мрачно обозвал себя десятком нелестных слов, но противиться жалобному взгляду Зеник не получалось. Она бы и каменного рыцаря разжалобила. С другой стороны, ему невыносимо хотелось отсюда убраться. Аврорская чуйка безмолвно вопияла, что ванная старост намного лучше перспективы попасться неизвестно кому.

— Ладно, пойдем, — неохотно буркнул он. — Пять минут!

Нина восхищенно ахнула, когда Маттиас распахнул дверь. Признаться честно, Маттиас и сам уже подзабыл, какое это производит впечатление.

Просторная комната, выполненная из белого мрамора, с прямоугольным бассейном посередине, окруженного целой блистающей рампой из десятков золотых кранов, и впрямь поражала воображение. Окна были заботливо закрыты льняными занавесями почти до пола.

На стене висела картина в золотой рамке, изображающая светловолосую русалку на скале. Обычно русалка целомудренно прикрывалась хвостом или пряталась за камнем, но в отсутствие посетителей, видимо, решила подремать в своем естественном виде. Маттиас покраснел и спешно закрыл её занавеской.

Нина хихикнула:

— Какой сервис! А мужской вариант есть? Для девочек?

— Не интересовался, — коротко отозвался Маттиас.

Он подошел к крайним кранам и выкрутил несколько почти полностью. В ванну хлынула вода вперемешку с разноцветной пеной.

— Пользуйся.

Нина хитро улыбнулась, и в следующий миг платье упало к её ногам. Маттиас скрипнул зубами и заставил себя отвернуться. Нина Зеник обожала такие провокационные штучки, а он не собирался осквернять место своей юности… Тьфу, о чем он вообще думает?

— М-м-м, блаженство!.. — раздалось за его спиной, и Маттиас покраснел ещё сильнее, подумав совсем не о том, о чем собирался. — Эй, а ты не хочешь вспомнить детство? Маттиас?

— Обойдусь, — отозвался он сдержанно. — Мы на задании, не забывай.

— Ну ладно, — покладисто хмыкнула Нина и заплескалась с удвоенным энтузиазмом.

Маттиас тихо выдохнул.

— Ты до сих пор не можешь меня простить за год в маггловском мире?

Он все же обернулся. Нина стояла, почти полностью скрытая в лиловой пене, только молочные плечи соблазнительно блестели в свете свечей.

— Чужая воля ничего для тебя не значит, Нина, — произнес он с горечью. — Ты могла бы применить легилименцию, но предпочла империус, ты могла сказать мне о своей сделке с Казом, но предпочла ударить в спину. Как мне верить тебе? Каждое твое слово для меня звучит как ложь.

Он отвернулся и достал блокнот. Что там сделали Джаспер и Уайлен? Ничего не обнаружили, он так и думал. Хранилище, видно, и впрямь не уцелело… Ну да Мерлин с ним… А это ещё что?..

Вдруг что-то дернуло его за ноги, поясная сумка сама собой расстегнулась, блокнотик вылетел из рук, а Маттиас оказался сидящим в лиловой воде. Нина грустно повертела в руках палочку.

— Да, Маттиас, я такая, — она медленно отложила палочку в сторону и подняла руки, словно сдавалась. — Я слишком быстро поняла, что если не решу я, не решит никто. Если бы я применила легилименцию, то профессору Стебль было бы больно, она опытная и сильная волшебница и она бы сопротивлялась. Если бы я сказала тебе о том, что тебе нужно спрятаться в маггловском мире, то ты бы отмахнулся от меня и погиб как дурак. А если бы я не отправила тебя немного поплавать, то вон тот портрет увидел бы тебя. Он как раз открыл глаза, а ты стоял перед ним как на ладони, пытаясь произвести на меня впечатление каменного истукана.

Маттиас оглянулся. Он и впрямь стоял на просвете, напротив двери, прямо на виду одного из портретов, которого поначалу не заметил. Бассейн с того ракурса виден не был, но вот Маттиас и впрямь оказался бы как на ладони.

Он перевел взгляд на Нину и сглотнул: за время их разговора пена заметно осела. Русалка за занавеской разочарованно засопела.

— Ты можешь ненавидеть меня, Маттиас, — продолжила Нина. — Можешь проверять мою фальшивую метку хоть каждый день, но знай, что ничто из того, что я делала, не было направлено на то, чтобы причинить тебе вред.

Дыхание перехватило, Маттиас смотрел на неё и не мог отвести глаз, даже зная, что Нина намеренно позволяет ему любоваться собой в надежде отложить этот тяжелый разговор на неопределенный срок. Возможно, она даже отвлекала его от какого-то очередного непотребства, затеянного её подельниками.

— Я тебя не ненавижу, — хрипло выдохнул он, привлекая её к себе. — Мужчины ведь так предсказуемы, верно?

— В этом есть определенные плюсы, не спорю, — мурлыкнула Нина. — В конце концов, ты должен был мне свидание, верно?

— Чертова легилиментка!

— Чертов упрямый аврор, — Нина с готовностью ответила на поцелуй. — Выдели нам пятнадцать минут, мы всюду успеем, клянусь.

Ей он был готов выделить хоть всю жизнь. Дурак-аврор, по непонятной причине по уши влюбившийся в преступницу-ведьму, не признававшей ни одного закона и ни одной морали.

* * *

Запах леса всегда наполнял Инеж силами в отличие от грязных душных ароматов города. Она глубоко вдохнула воздух и зажмурилась от удовольствия.

Каз шел чуть впереди, он был хмур и неразговорчив. Впрочем, как всегда.

— Нам нужно попасть в директорский кабинет, — произнес он внезапно. — Нина нашла пароль, но если я правильно понял Хельвара, горгулья запомнит, если кто-то заходил.

— Она запоминает всех вошедших, — Инеж кивнула. — Да и магию, скорее всего, засекут.

— Кабинет находится в башне, — Каз оглянулся на замок. — Вон та, кривая, видишь? Сможешь забраться с метлы в открытое окно?

Инеж оценила высоту, значительно превышающую несколько цирковых куполов, и кивнула.

— И поможешь перебраться мне. Там портреты, придется надеть плащи-невидимки ещё до того, как окажемся там.

Каз сказал это так легко, словно не предлагал в очередной раз совершить полнейшее безумство. Это было в духе Каза — стать невидимым на огромной высоте без всякой подстраховки.

— Рискуешь стать очаровательным пятном на плитах двора, — Инеж ухмыльнулась. — Зато точно попадем на карточки от шоколадных лягушек!

Каз не улыбнулся.

— Ты не упадешь, — только и сказал он. — Никогда.

Инеж бы спросила, откуда у него такая уверенность в этом, но она знала, что уверенность эта свойственна каждому из них. Они знали, что Джаспер не промахнется, Каз не упустит ни одной детали, а Инеж не сорвется даже с самой опасной высоты. Они жили этой верой, были накрепко спаяны ей, были обязаны ей же всеми своими сумасшедшими авантюрами.

Воздух вновь засвистел в ушах. Инеж начинала входить во вкус, ей нравилась эта скорость, этот риск — почти как в цирке, только намного лучше, волшебней.

Они летели быстро, пользуясь прикрытием ночной темноты. На подлете к башне Каз притормозил и махнул рукой. Инеж подлетела ближе.

— Мне нужны обе руки, — Каз кивнул на метлу. — Подстрахуй.

Инеж кивнула и одной рукой взялась за древко его метлы, не давая ей брыкаться. Каз извлек свой знаменитый набор из нескольких десятков предметов. Туда входили и серебряные отмычки, и ножи, разрезающие все на свете, и разнообразные флаконы с порошками и зельями.

Инеж привычно засмотрелась на его работу. Угрюмый грубоватый Каз наедине с запертыми дверьми или окнами становился почти что одухотворенным. Его пальцы ласкающе порхали над оконной задвижкой, словно уговаривали её сдаться на его волю самостоятельно.

Старинное окно еле слышно задребезжало стеклами, щелкнуло и открылось.

— Приступаем, — шепотом скомандовал Каз.

Инеж со вздохом извлекла из сумки новенький плащ-невидимку. Мгновение — и они оба растворились в ночи. Оставались видны только темные ершики метел.

Стараясь не думать о том, на какой высоте они сейчас находятся, Инеж взялась за край подоконника обеими руками, силой вытолкнула себя вверх и ловко перемахнула внутрь. Каз подхватил метлу и убрал её к себе.

Затем тот же трюк повторил и он, Инеж страховала его, но Каз справился и сам. От неё потребовалось лишь спешно подхватить его метлу, пока она не потеряла управление.

Они огляделись.

— Это не похоже на кабинет, — нахмурилась Инеж.

Они находились в какой-то комнате, пропахшей старой бумагой и пергаментом. Изрядно покрытые пылью ящики покоились один на другом, пронумерованные по годам. Портретов здесь не было, так что они откинули капюшоны мантий.

— Мы ненадолго. Это комната находится под директорским кабинетом — школьный архив, — отозвался Каз и пробежался пальцем по датам. — Видишь, там люк в полу. Посмотри, можно ли его открыть.

Он явно не хотел, чтобы она видела, что он ищет. Впрочем, даже занятая делом Инеж краем глаза отслеживала его передвижения. Судя по всему, Каза интересовали года, близкие к году падения Темного Лорда.

Замок на люке был простой, даже Инеж справилась. Просто поддела запирающую петлю заклинания кончиком ножа и приподняла крышку люка.

Спустя несколько минут Каз присоединился к ней, что-то быстро пряча в сумку. Инеж не задавала вопросов.

Люк, на удивление, вел не прямиком в директорский кабинет, а в личные комнаты директора — полутемная комната была проходной, и на другом конце её виднелась приоткрытая дверь, ведущая, судя по всему, сразу в спальню.

— Тоже неплохой вариант, — прокомментировал Каз. — Многие предпочитают прятать ценности там же, где спят.

Когда они подошли ближе, Каз резко отстранил Инеж.

— Сигнальные чары?

— Да нет, проклятье. И затейливое… — Каз снял очки и покачал головой. — Видно, директор многое прячет в своей уютной спаленке.

— Не пойдем?

— Да нет, почему же, — Каз вдруг усмехнулся. — Меня отпугнет лишь невыгодное дело. А здесь… пригласи меня внутрь, Джорди…

Казалось, он все ещё стоит перед дверью, но Инеж вдруг явственно увидела, как полупрозрачная фигура отделилась от Каза и шагнула вперед, пройдя дверь насквозь. Дверь медленно отворилась.

— Входи, я приглашаю тебя… — прошелестело где-то в воздухе.

— Дай мне руку, — Каз сам протянул Инеж ладонь. — Я проведу тебя.

Когда она взялась за его теплые жесткие пальцы, мир вокруг начал расплываться, и вдруг стало невыносимо холодно. Инеж сделала шаг вслед за Казом и не почувствовала пола, она больше ничего не чувствовала: лишь чужие пальцы и леденящий холод. Они словно плыли по воздуху.

И вдруг все пропало, словно и не было. Пол вновь появился под ногами. Инеж осторожно постучала по нему носком ботинка. Каз тут же отдернул руку, его взгляд ясно говорил, что от вопросов лучше воздержаться.

— Потрясающий гардероб, — сказала она вместо этого. — Тебе подошло бы!

Она кивнула на ярко-голубую мантию с лиловыми отворотами, усыпанную серебряными звездами. К ней прилагались не менее пестрые туфли с огромными блестящими пряжками.

Каза явственно передернуло.

— Намекаешь, что готова взять меня напарником в цирковое представление?

— А ты бы согласился? — Инеж бросила на него быстрый взгляд.

— Конечно, — Каз пожал плечами. — Если нацепить этот балахон на Джаспера, а тебе дать возможность проявить свои способности под куполом, то я обчищу зрителей до кната или последнего пенса. Гарантирую, они этого даже не заметят.

— Надо запомнить на голодные времена, — улыбнулась она.

Каз тем временем уже профессионально обшаривал шкафы, быстро перебирая интересующие его вещи. К счастью, у волшебников тоже были свои привычные укромные места, а у пожилых волшебников — особенно.

— Я думала, мы ищем Философский камень, — скромно заметила Инеж, когда стопка занятных (и весьма дорогостоящих) вещиц на полу превратилась в увесистую горку. Она сама ограничилась коротким клинком гоблинской работы, и тот неуверенно вертела в руках, разрываясь между совестью и практичностью.

— Я не беру ничего, чем он часто пользуется, — пояснил Каз. — Когда заметит пропажу этих вещей, мы уже будем далеко. О, а вот это и вовсе замечательно!

Он вытянул со дна одного из глубоких сундуков длинную серебристую мантию и накинул её на себя. Она мягко стекла по его телу, на мгновение обозначив его контуры, а затем Каз исчез, став абсолютно невидимым.

— Я навел справки о том, что ещё хранится в Хогвартсе, — как ни в чем не бывало пояснил Каз, стягивая с себя мантию-невидимку. — Если не ошибаюсь, это тот самый редкий артефакт, который не теряет свои свойства с течением времени, а ещё её невозможно прорезать или проткнуть, так что нам повезло. А Уайлен с Джаспером должны были навестить кладовую местного зельевара.

— О боги, — только и вымолвила Инеж. — Маттиас этого грабежа не переживет.

— Думаю, Хельвару будет на что отвлечься, — кротко заметил Каз, быстро укладывая добычу в свою бездонную сумку, — насколько я знаю Нину. Кстати, клинок — подделка, возьми вон тот, что левее.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты ужасен? — в сердцах выдохнула Инеж, но клинок поменяла.

Каз польщенно усмехнулся:

— Не устаю это слушать!