Чудесно, волшебно, божественно... (джен)

С Эвереттом Гарри удалось повидаться даже раньше — на Рождество. Приехал к Эвансам, обнял дедушку, чмокнул бабушку и рванул на берег Ирвелл.

Глядь, а Эверетт уже навстречу по мосту несется! Ах, как обнялись! С разбегу и от всей души, налетели и давай душить-колотить друг друга.

Телефон, как ни крути, хорошая штука. Вот и Эверетт в том убедился, когда в их дом провели телефонную линию. Он так обрадовался, что понесся к старшим Эвансам — номер телефона Гарри выспрашивать, ну те выслушали, поняли, прониклись и дали мальчугану желаемое.

С тех пор и пошло. То в доме Снейпов, то у Дурслей каждый вечер заливался звонок, всегда в одно и то же время, и мальчишки по несколько часов висели на проводах, накручивая километровые телефонные счета. Взрослые, однако, не роптали, и Северус, и Вернон молча и покорно их оплачивали.

Именно по телефону Гарри и сообщил Эверетту, что едет в его город на Рождество. И вот теперь, встретившись на мосту, наоравшись, наколотивши один другому по спинам, они застыли, взявшись за руки и с восторгом глядя друг другу в глаза.

— Ой, Гарри, как здорово, что ты приехал! — счастливо протараторил Эверетт. — Колись, твоя идея?

— Ага! — жизнерадостно ответил Гарри, сияя зелеными изумрудами.

И окунулись мальчики в восхитительные две недели рождественских каникул. Бегали на каток, где Эверетт учил Гарри кататься на коньках, стреляли хлопушками и петардами, а там, где не было народу, пускали в небо Люмосы и фейерверки из хрустальных шишечек-фиал. Хрустальные грани разбивали лучи на множество огней, сотворенных волшебством, порождая в муаре вечернего зимнего неба причудливые и яркие узоры из света. Все эти светопляски рано или поздно привлекали внимание людей, но мальчики успевали удрать, заслышав шаги издалека.

Познакомился Гарри и с семьей Эверетта. Убегавшись до полного изнеможения и голодных песен в животе, Эверетт, не долго думая, потащил Гарри к себе, благо возле его дома настиг их голод. Втянув друга в темную прихожую и включив свет, Эверетт отдался на милость мамы, которая прибежала из комнат, ахнула, увидев обледенелых пацанов, и принялась освобождать их из промороженной одежды.

Гарри заробел было при виде миссис Снейп, но та его не укусила и вообще никак не обидела и, раздев, запустила в ванную комнату вполне живым. Отогревая руки под струями умеренно горячей воды, Гарри шепотом спросил Эверетта:

— Твоя мама такая тоненькая, как же она одним ударом… ну, ты помнишь?

— Помню, — зашептал в ответ Эверетт. — Ты не смотри, что она тоненькая и невысокая. На самом деле мама очень сильная! Ты бы видел, как она станками для резки бычьих кож орудует, они же тонну весят! А топором мама на ферме ещё махала, свиней отцу помогала разделывать. Дедушка их до сих пор разводит, присылает горы колбас и вырезок. Кстати, сегодня будут отбивные. Присоединишься? — Эверетт хитро посмотрел на Гарри, тот засмеялся и легонько шлепнул его полотенцем.

Разумеется, Гарри присоединился к Снейпам за столом. Перепробовал все блюда, что ему предложили, стараясь не слишком выдавать своего изумления от Северуса, который ну совершенно ни капли не походил на того, каким запомнился ему в прошлой жизни. Тот Снейп весь состоял из желчи, злобы и ненависти, а глядя на теперешнего, Гарри понимал боль прежнего Северуса.

Северус-отец оказался полной противоположностью осиротевшего-себя. Улыбчивый, с теплыми добрыми глазами, он ласково подтрунивал над сынишкой, легонечко потаскивая за локон, постоянно касался руки жены, явно нуждаясь в ней… И очень приветливо, весьма доброжелательно разговаривал с Гарри. И поблагодарил! Взял за плечи и любяще так, нежно подержал в руках, чувственно-глубоко заглянул в глаза и тихо проговорил своим бархатным дивным голосом:

— Спасибо за Эверетта, Гарри…

А Гарри и забыл, какой у Снейпа волшебный голос! Но опять же никакого сравнения: раньше он злобно шипел, источая яд отравленной горем души, а теперь… Теперь его голос стал действительно прекрасным: мягкий тон, глубокие бархатистые нотки — всё это создавало тот неповторимый рокочущий тембр, пробирающий душу до щекотливых мурашек.

Самому Северусу мальчик очень понравился — воспитанный, вежливый, дружелюбный, взгляд ясный, открытый. К Эверетту тянется, прикипел душой. Действительно славный, хороший друг. Вот сидит, ест и слушает то, что ему Эверетт рассказывает. Северус вдруг спохватился, прислушался.

— А ещё у нас боггарт завелся, мелкий совсем, пугать ещё толком не умеет. Гарри, как ты думаешь, если его приручить, мы сможем его взять с собой в школу?

— Боггарта? В школу? Слушай, ты гений! Да чтоб мне лопнуть, такое никому ещё в голову не приходило!

И эти двое чертенят, быстро доев, стреканули из-за стола, испросив разрешения. До Северуса не сразу дошло, куда именно проказники убежали. А когда дошло… Взвыв, он со скоростью торпеды рванул за пострелятами, допетрив наконец, что у них дома где-то прячется боггарт. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким жирафом!

Нагнал он их у котельной, собрался было схватить негодников и оттащить подальше от опасного места, да услышал:

— Это он чего пытается изобразить? Попугайчика? — озадаченно спросил Эверетт.

— Н-не-е-е… кажется, феникса, — неуверенно протянул Гарри. — После сожжения.

— Это чей страх? — хором спросили они, переглянулись. — Твой? — и тут же оба покачали головами. Помолчали, потом Эверетт смущенно предположил:

— Наверное, это его страх.

— Наверное, — согласился Гарри и обратился к боггарту: — Ты неправильно делаешь, ты должен показывать чужой страх, а не свой…

Северус поймал себя на фейспалме — что происходит в этом мире? Дети учат боггарта правильно пугать. Сообразив, что данный экземпляр боггарта, судя по всему, не опасен, он выключил панику и осторожно подобрался поближе — как-то не доводилось ему видеть молодых пýгал. Нагнувшись над мальчишками, он с любопытством посмотрел поверх их голов на предмет обсуждения. Увидев над собой страшного взрослого, бедняжка боггарт превратился в лужицу, создав впечатление описавшегося щенка. Ребята задрали моськи и с досадой попеняли высокому дылде:

— Папа, ну что ты наделал?!

— Да! Дядя Сева, он такой робкий!

В общем, маленького приблудника так всем семейством и начали приручать и воспитывать. А Гарри, прежде чем домой убежать, успел боггарту имя дать — Страшила, мотивируя это тем, что боггарт хоть приучится своего имени не бояться. Что поделать, малыш оказался очень пугливым. Ещё совет дал — приучить боггарта носить постоянную личину, чтобы всё время рядом с Эвереттом был. И вообще, поизучать его хорошенько с новой точки зрения, приобрести личный опыт, а всё, что о боггарте в учебниках написано, забыть навсегда.

Это Рождество Эвансы, Дурсли и Снейпы провели вместе. Роскошная елка заняла правый угол гостиной напротив камина, остальное пространство было отдано раздвижному овальному столу, главным украшением которого являлся рождественский печеный гусь. Гостиная была совмещена с холлом и столовой с кухней, так что Гарри, Дадли и Эверетту было где развернуться, что они и делали, бегая ошпаренными чертиками туда-сюда наперегонки с котятами, Чудеской и Страшилой. Малыш-боггарт после нескольких проб наконец определился со своей постоянной внешностью — выбрал вид лохматого серого котёнка.

Замечательный вышел праздник: нарядные стройные девушки с сияющими глазами — Петунья, Клара и Роза Эванс, скинувшая с плеч десятка два лет, представительный Вернон в дорогом костюме, тонкий элегантный Северус в смокинге и невысокий, моложавый Гарри Эванс. Пацанов тоже принарядили для праздника: толстый Дадли выглядел копией папы, только пиджачок расстегнул и галстук-бабочку с шеи снял, не желая терпеть удавку даже ради торжества, Эверетт изображал испанского гранда в чудесном бархатном костюмчике с золотой и серебряной вышивкой, с аксельбантами и эполетами, и Гарри в наряде Зорро, весь в черном — в плаще, шляпе и маске.

Чудеска, тощий долговязый котёнок-подросток, учил Страшилу тыгыдыкать — горбил спину, скрючивал хвост, выворачивал под хитрым углом башку и показывал боковые прыжки… Толстый косматый Страшила старательно повторял, от усердия пуча глаза и распушая и без того вздыбленную шерсть. Но только смешил всех.

Смех маленькому боггарту, как ни странно, нравился, чем сломал общемировые шаблоны Северуса, помнящего по учебнику, что смех убивает боггарта, вернее, заклинание Ридикулус ставит боггарта в смешное положение и лишает его силы, так что можно сказать, что смех убивает его, потому что смеющийся человек не боится, и боггарту не перепадает его страха. Грубо говоря, боггарту нечем питаться у смеющегося человека, и он типа с голоду дохнет. Как-то так.

Гарри, Эверетт и Дадли, получив новую загадку, обдумали-обсудили её со всех сторон, пока не пришли к выводу, что смех уничтожает взрослого боггарта потому, что тот его боится, привыкнув питаться страхами людей. А маленькому они просто сделали прививку против этой боязни, и теперь Страшилу ни один, даже самый развеселый хохот не убьет!

Ну, что сказать… Создали ребята неуязвимого монстра, да… Северусу осталось лишь перекреститься и понадеяться, что их ручное чудовище не сорвется с поводка, а всегда будет добрым и милым.

Наутро детей традиционно ждали подарки, которые пролежали весь вчерашний вечер. Кроме пакетиков с печеньем и конфетами, были приятные сюрпризы: Гарри получил комплект из шарфа, варежек и шапки, связанных бабушкой, свитер с норвежским рисунком от Петуньи, швейцарский складной ножик от Вернона, самодельную открытку от Дадли, на которой тот весьма умело изобразил веточку сирени из приклеенных на бумагу конфетти. А подарок от друга Гарри удивил — Эверетт презентовал ему книгу, открыв которую, Гарри увидел, что это и не книга вовсе, а самодельный альбом, на титульном листе красовалась надпись:

«Наши совместные приключения»

Первые несколько листов были изрисованы, на них Эверетт воспроизвел их знакомство, падение в реку, спасение, валяние на траве и всё остальное… Гарри аж засмотрелся на рисунки, сделанные пером и ручкой, и было отчего: рисовал Эверетт очень талантливо. Легкие летящие штрихи, и вот смеются двое вихрастых тонконогих пацанов…

Некоторые листы были чистыми, лишь подписанными: «место для Гарри, его мыслей и ощущений».

— Эверетт, я не умею рисовать, — жалобно сказал Гарри, отчаянно заглядывая в глаза другу.

— Да не важно! Как сумеешь, так и нарисуешь. А можешь просто написать! — нашелся Эверетт.

— А как же мы на одном, если живем в разных городах, — запнулся Гарри.

— А альбомов два, — успокоил его Эверетт, — папа их про-дубли-ро-вал, ты рисуешь или пишешь в своем, и всё это появляется в моем! И наоборот, я рисую — появляется у тебя.

— Слушай… — задохнулся Гарри. — Но это же круто! Здорово пригодится в тех местах, где нет телефона.

— Это называется «Протеевы чары», — раздался у них над головами голос Северуса. — Созданы именно для того, чтобы общаться в разлуке.

— Спасибо, дядя Сева! — Гарри, отдав альбом Эверетту, кинулся обнимать замечательного человека. Конечно, он помнил о Протеевых чарах со времен Гермионы, но окружающим об этом лучше не знать. Несмотря на это, благодарность Гарри была самой искренней, неподдельной, настоящей, ведь Северус никогда в жизни не делал этого для него.

Закончились рождественские каникулы, уехали Дурсли и Гарри. Снова начались уроки в школе, снова Дадли улегся на парту, и Гарри задумался, как заставить лентяя учиться? Неучем же вырастет! Вспомнился большой и тупой Дадли Дэ… Тьфу ты! Ну, кажется, придумал…

Однажды Дадли услышал:

«Гора Теплая неожиданно стала очень горячей, прямо раскаленной, и с неё спешно удирали все животные. Под ногами гудела и толкалась земля, словно вдруг решила кем-то разродиться… Встревоженные динозавры срочно снимались с мест и уходили широким веером во все стороны от очага начинающейся катастрофы — проснувшегося вулкана.

Небо потемнело от клубов черного дыма и громадных облаков серого пепла. Жирные тяжелые хлопья с глухим, влажным чмоканьем падали на землю, смешиваясь с песком и водой, превращая почву в непроходимую вязкую грязь.

Молодая тираннозавриха почти ничего не видела. Вулканический пепел густо валил с неба, застилая глаза и залепляя ноздри, а стоило открыть рот, так в пасть тут же забивалась вонючая горькая масса, которая была ну ни капельки не съедобной. Динозавры кашляли, чихали и испуганно ревели, в их раскрытые пасти влетала жуткая вулканическая каша, заставляя давиться и пугаться ещё больше. Тираннозаврихе было очень страшно, и она даже не подозревала, что может быть ещё страшнее. Вокруг стоял гул от тысяч ног бегущих зверей, шуршала шкура, изо ртов вырывались громкое дыхание и крики, оглушительно щелкали хвосты гигантов-диплодоков, верещали птерозавры, где-то в вышине хлопали невидимые крылья птеранодонов. А потом вдруг посветлело, в черном дымном небе появились сверкающие белые и желтые полосы. Одна такая просвистела совсем рядом и врезалась в бок огромного брахиозавра, пробивая в нём здоровенную дыру, а в следующий миг он, охваченный пламенем, с воплем рухнул наземь, умирая в страшных мучениях. Сверкающие полосы оказались каменными бомбами, изверженными вулканом, и они были по-настоящему страшными, для них не существовало никаких преград, они уничтожали всё живое…

Они падали и взрывались повсюду — спереди, сбоку, сзади. Везде был огонь, смрад и ужас…»стащено из моего же фанфика «Хогвартс юрского периода»

Дадли, завороженный рассказом, подошел ближе и сел возле Гарри, жадно ловя каждое слово. Гарри прервался и вопросительно посмотрел на него. Дадли нетерпеливо попросил:

— Продолжай же, Гарри, не останавливайся! Это ты про что читаешь?

Гарри показал обложку. Дадли опешенно отвалил челюсть — «Учебник географии за 3-й класс начальной (младшей) школы».

— Чего? Не может быть… Гарри, ты шутишь? Не может такого быть, чтобы в учебнике так красиво описали гибель динозавров!

Гарри раскрыл учебник и показал Дадли на задание: сочинение на тему извержения вулкана и влияние катастрофы на окружающую среду.

— Погоди… Это ты придумал? — совершенно обалдел Дадли.

— Ну да, — Гарри пожал плечами. — Учусь ведь. Это ты на уроках спишь, никого не слушаешь и пропускаешь все чудеса мира.

— Вау… — только и смог сказать офигевший толстяк.

Этого, как ни странно, хватило для мотивации. Дадли так впечатлился сочинением кузена, что, придя в класс на урок географии, не лег по обыкновению спать, а очень внимательно стал слушать учителя, который как раз поднял тему вулканов исландского острова. А послушав интересное, поневоле захочешь послушать ещё и ещё, с тех пор Дадли не отлынивал на уроках и старательно слушал, читал, конспектировал, запоминал. В общем, стал честно учиться. А спать он позволил себе на уроках физкультуры и школьного футбола — спорт был явно не для него. Но на это Гарри и сам глаза закрыл, рано или поздно спорт сам найдет Дадли, когда-нибудь он займется боксом…

Прошла зима, весна. Приближалось лето и день рождения Дадли. И скоро, совсем скоро приедет тётушка Мардж со своим злым бульдогом. Гарри не один вариант встречи прикинул, пытаясь придумать точки подхода к Мардж и Злыдню, но ничего не придумывалось, не мог Гарри представить добрую бескровную встречу. С тоски Гарри раскрыл подаренный Эвереттом альбом, взял карандаш и неумело, коряво, но вполне узнаваемо накалякал страшенную бульдожью харю и подписал: «спасите, мне предстоит встреча с этим монстром!»

Ответ от Эверетта последовал немедленно: «держись поближе к тем, кого собака не рискнет укусить! Или посмеет, но… сам знаешь».

Гарри враз представил, как он прячется за дядей Верноном и как этот бульдог прется к ним, как он рычит, скалится, лязгает клыками, нацеливается на ноги Гарри, но он-то рядом с кем?.. Вот то-то ж! Спасибо, Эверетт!!!

Так что Марджори Дурсль была очень сильно шокирована тем, что её Злыдень вырвал поводок из руки и понесся с рыком прямо на Вернона, горой возвышавшегося возле дубового бара в гостиной. Щупленького мелкого Гарри она не разглядела сперва, а когда увидела, то ничего не поняла — Вернон загородил собой племянника и ногой (подумать только, ногой!) грубо отпихнул бульдога. Да ещё и рявкнул при этом:

— Да уйми ж ты свою бешеную тварь!

Онемевшая от неожиданности Мардж просеменила вперед, ухватила валяющийся на полу конец поводка и подтащила Злыдня к себе, недоуменно моргая на Вернона. Тот отвернулся к мальчику и озабоченно оглядел его.

— Ты цел, Гарри?

— Да, я цел, дядя Вернон, — Гарри прижался к необъятному пузу, прячась в объятиях дяди, и опасливо косясь на Мардж. У той сломался шаблон. Ненавистный засранец всё-таки вылез из чулана и нашел укромный уголок в сердце Вернона Дурсля.

— Вернон, — недоуменно прогудела Мардж, — это же Поттер, вшивый подкидыш и неблагодарный мальчишка, которого вы зачем-то взяли к себе вместо того, чтоб утопить в тазике… то есть я хотела сказать — вместо того, чтоб выкинуть паршивца на помойку!

— Накаркала, да? Он и так чуть не утоп… Так что заткнись, Мардж, и псину свою заткни!

Бульдог, хрипло лая, остервенело рвался с поводка, смотря на Гарри налитыми кровью глазами. Мардж подтянула пса за поводок, подняла и зажала под мышкой, посмотрела на Вернона и упрямо продолжила придирки:

— Почему этот мальчишка всё ещё здесь? Разве не лучше было вышвырнуть его вон или, на худой конец, отдать в приют? Он не нравится мне, не нравится моему пёсику, Злыдничка так нервничает, когда видит этого недоноска!

Гарри стоял, крепко прижавшись к дяде, смотрел на бульдога, зажатого под мышкой, смотрел в налитые кровью глаза и вспоминал открытия известных писателей и ученых: собаки крайне негативно реагируют на привидений, НЛО, полтергейсты, магию и прочую аномалию. Злыдень — взрослый пёс, столкнулся с непонятным явлением и не знает, как себя держать с этим…

— Злыдень, — тихо заговорил Гарри, проникновенно и мягко обращаясь к бульдогу. — Злыдень, всё хорошо… Я не обижу тебя, не обижу твою хозяйку. Не бойся меня, Злыдень.

Рокотание в глотке бульдога стихло. Поднялись ушки-лопушки, засопел мокрый нос… Мардж, не веря своим глазам, осторожно спустила на пол притихшего пса. Так же осторожно отошел от дяди Гарри, медленно подошел к бульдогу, опустился на пол и доверчиво протянул ладошки, продолжая говорить:

— Смотри, Злыдень, я мальчик, такой же, как все… Видишь?

И магию поглубже затолкал, потому что прежний Поттер ею с перепугу просто на всю Джонсон-стрит фонил, пугая бедную, ни в чем не виноватую собаку. Бульдог уперся лапами в пол, вытянул шею и недоверчиво принюхался к странному ребёнку. Дымная вуаль, окружавшая это невнятное существо когда-то, исчезла, сейчас перед ним находился просто маленький мальчик, ничем таким страшным не пахнущий. Поднялся короткий кривой хвост и завилял толстый зад — бульдог успокоился и признал ребёнка.

Облегченно выдохнула Мардж. Понятно, мальчишку не зря Вернон защищает, произошло что-то в семье… Вот и Злыдень разобрался, перестал кидаться на сопляка.

Часом позже.

Ужин был в самом разгаре, вину дали «подышать», и теперь гурманы оценивали его цвет, букет, аромат и вкусовые качества, когда со стороны коридора донесся бульдожий лай и грохот. Посмотрев на Гарри, сидящего здесь же, за столом, рядом с Дадли, лимонадом и тортиком, взрослые переглянулись и повыскакивали из-за стола.

В коридоре словно ураган прошел, по всему его протяжению валялись стулья, пылесос и тумба, а причиной разрушения оказались бульдог и молодой кот. Встретившись, Чудеска и Злыдень нашли знакомство приятным и решили отметить его собачье-кошачьей погоней, веселой и славной игрой для этих представителей своего вида.

Пример с бульдогом натолкнул Гарри на одну интересную мысль, которую он воплотил в октябре восемьдесят девятого года: дождливой ночью в окно дома Лавгудов влетела сова с посланием от Гарри Эванса…