Чудесно, волшебно, божественно... (джен)

Тролль не прошел испытание. Это очень сильно расстроило доброго дедушку Дамблдора, ему очень хотелось расшевелить тихоню Эванса, этого мягкотелого толстого, ленивого барсука. Очень хотелось, чтобы этот… мордредов мальчик вскинулся и совершил какой-нибудь отличный подвиг, и чтобы он, Дамблдор, мог воспрянуть духом и сказать этим трусам: «Вот, я же говорил — не перевелись ещё герои!»

Он ведь всё приготовил: тролля привел и спрятал в подземельях, девчонок собрался пригнать в туалет, чтобы отважные парни кинулись к ним на выручку, а вместо этого… Эх… Ну кто же знал, что у Квиррелла чутье на троллей окажется? Вот ведь… Почуял гад, понял по каким-то признакам, что в замке тролль объявился, и поперся искать. И нашел ведь! Не врал тюрбаноносец, что у него талант троллей побеждать…

Ах, какая досада. И, главное, философский камень Эвансу совсем не интересен, да что там, мерзкий мальчишка откуда-то прознал, что «философский камень» — это на самом деле не камень, а ряд формул на бумаге. И вообще, всё с начала года пошло наперекосяк: цербер разумным гражданином Греции оказался, феникс с мантией пропали, палочка бузинная перестала слушаться. С ней-то что, кстати?..

Директор достал из ящика стола упомянутую палочку и с опаской положил её перед собой на стол. Вредной она стала, кусачей, то и дело норовит ужалить или током ударить. Боязливо осмотрел её — ну вроде та же, длинная шишковатая с-сука… Вспомнить бы, когда она своевольничать начала. Месяц назад? Н-нет, гораздо раньше. С сентября, когда этот мальчишка поступил? Да нет, это слишком абсурдно, ну при чем тут мальчишка, откуда бы палочке его знать? Они же никогда не встречались. А может, — тут Дамблдор похолодел от ужаса — а может, это случилось оттого, что он потерял палочку возле маггловских мусорных баков?.. Она же тогда целый день пролежала в пыли, одинокая, бесхозная… Могла ли палочка «забыть» хозяина за столько времени вынужденной разлуки? От такого предположения Дамблдору сделалось совершенно не по себе, мысленно перекрестившись, он робко обратился к палочке, как к одичавшей сучке:

— Ты же хорошая девочка, да? Ты же помнишь меня? — Палочка злобно оскалилась белой искоркой тока на кончике, старик, вздрогнув, повел себя совсем неадекватно, сложил пальцы в щепоть и заискивающе позвал: — Куть-куть-куть…

Искорка погасла, палочка, образно говоря, прижала ушки и завиляла хвостиком, до поры до времени признавая хозяина. Осторожно выдохнув, Дамблдор взял её и, прижав к груди, принялся поглаживать, как захворавшую любимую зверушку. Мысли его тем временем потекли дальше.

Итак, как же растормошить негодного мальчишку? Как подманить его к зеркалу и спасти философский камень? С кем его стравить, чтобы состоялся бой не на жизнь, а на смерть? Кого не жалко? Ну, вообще-то никого не жаль, но мальчишку абы с кем не стравишь… Блэк и Снейп его просто убьют через секунду, не успеет тот и пикнуть. Флитвик? Нет, тоже не вариант, он полугоблин, сожрет пацана и не заметит. Да драккл побери, как же ему душу расколоть?! Мне надо, надо, надо сделать из него убийцу, чтобы он не спасовал в нужный момент перед Темным Лордом!

— К-хм, — кашлянул портрет. — Дамблдор, а вам не говорили, что Темного Лорда больше нет?

— Говорили, но я не верю. Видишь ли, Финеас, я кое-что знаю и твердо уверен в том, что он вернется.

— Он не вернется, Дамблдор, крестражи тоже уничтожены.

— Постой, я этого не говорил, — подпрыгнул старик. — Ты откуда знаешь?

— Лично видел, как мой правнук Регулус собрал все крестражи, все пять штук — кольцо, медальон, чаша, диадема и дневник, — пунктуально перечислил Финеас.

— Но их семь должно быть! — заволновался Дамблдор. — Я сам видел эти воспоминания: Том совершенно точно говорил, что намерен расколоть свою душу на семь частей. Где ещё два? Так вот, я знаю, где! — Дамблдор поднял руку и выдержал торжественную паузу. — Шестой крестраж в мальчике, а седьмой… Седьмой был в Квиррелле, но теперь я не знаю, где он…

Финеас покосился на Дайлис, та подозрительно глядела на старика, тем самым, менторски-врачебным взглядом, и, похоже, решала задачу — а не позвать ли коллег из Мунго? Кашлянув, Финеас снова ласково заговорил с Дамблдором:

— Дорогой директор, позвольте рассказать вам о том, как были уничтожены крестражи. Их было пять, уверяю вас. Никаких шестых и седьмых. Поверьте, крестража в мальчике нет. У него и шрама на лбу нет…

— Значит, это не тот мальчик! — окончательно уверился Дамблдор. — Это просто какой-то Гарри Эванс, а Гарри Поттер, как я теперь понимаю, действительно уехал куда-то из Британии. Ох, как всё сложно… Где же мне этого мальчика искать?..

Портреты обреченно переглянулись и со вселенской добродетелью уставились на директора — ну-ка, что он ещё придумает? А Дамблдор принялся деловито расхаживать по кабинету, рассуждая вслух:

— Крови и волос Гарри Поттера у меня нет, значит, зелье Поиска отпадает. Адреса… адреса его у меня тоже нет, помню, пытался найти мальчика в пригороде, но там сработало что-то очень похожее на заклятие Ненаносимости… Это означает, что мальчика там нет? — задумался Дамблдор ненадолго, потом встряхнулся и продолжил: — Гарри точно уехал за границу, ведь он не явился в Косой переулок, не заглядывал к Олливандеру, не покупал у него палочку. Совы из Хогвартса к нему не летали, Хагрида к мальчику не пришлось посылать. Знать бы, куда уехал Гарри Поттер… И что мне теперь с драконом и Дьявольскими силками делать?

— Э-э-э, вы сказали «дракон»? — встрепенулся третий портрет.

— Да, Армандо, Чарли из Румынии прислал по моей просьбе, — Дамблдор рассеянно огладил бороду. — Думаю вот, что с ним делать? Хагриду бесполезно отдавать — Гарри Эванс с ним не дружит, а значит, не будет защищать и покрывать дурака.

Все портреты неодобрительно посмотрели на Дамблдора, явно осуждая директора за предвзятое отношение к великану. Дайлис решительно кивнула каким-то своим мыслям, поднялась с кресла и ушла за раму. Остальные принялись со всех сторон окликать Дамблдора и предлагать ему разные варианты того, что делать с драконом.

— Вырастить и пустить на ингредиенты!

— Живодеры! Лучше на цепь посадить — пусть дом охраняет!

— И чем ты лучше живодеров? Хагриду отдайте, он давно о драконе мечтает.

— Да! И стричь ему когти! Это ж неиссякаемый источник ингредиентов…

— Опять ты об ингредиентах! Из драконов получаются лучшие охранники.

— Ага, меня как раз такой поджарил. Понимаете, пришел я в банк, а ключ забыл дома…

— Бедняга, так вот почему тебя хоронили в закрытом гробу.

В общем, кричат, стараются, пудрят директору мозги, время тянут. А там и Дайлис Дервент с коллегами сумела договориться, пригласить докторов Дамблдора осмотреть принудительно… Загудел камин, выплевывая в клубах зеленого пламени Сметвика с помощниками. Камин-то у директора всегда открыт, мало ли, МакГонагалл с докладом пожалует или министру приспичит с вопросом каким заявиться, не будешь же на каждый звонок-визит бежать, камин открывать.

Дамблдор, понятное дело, удивился, глаза по галлеону. Вжался в кресло и залепетал:

— Ой, а что вы здесь делаете?

— Да я сам не в курсах, — хмыкнул Сметвик. Глянул на портреты: — Зачем вызывали?

Ну, портреты и рассказали — зачем. Дословно описали-расписали всё, чему свидетелями стали. Палочка слушаться перестала, как чужая огрызается, а Дамблдор её как собачку подзывал. Ещё он не верит в то, что Лорд уничтожен, отчего-то вбил себе в голову, что крестражей — семь! А, и самое важное: он хочет мальчику душу расколоть, планирует детскими руками убить профессора, «кого не жалко»…

Вот как. Взгляд целителей стал пугающе внимательным, тем самым, докторски-профессиональным, которого до дрожи боится любой вменяемый и уважающий себя человек.

— Значит, кого не жалко? Дамблдор, а каков процент заклинаний срабатывает в девяносто пяти случаев из ста против закона Гэмпа?

— Двенадцать процентов! — разозлился Дамблдор, остро реагируя на любимого конька.

— А вот и нет, — отверг Гиппократ теорию. — Практика показывает, что закон Гэмпа не действителен в ряде случаев. Особенно у русских, придумавших скатерть-самобранку, турков, у которых в каждом доме стоит столик-накройся. Ах да, ещё голландцы всех переплюнули со своим горшочком-самоваром, как скажут «горшочек, вари!», так и всё: бесконечно варит кашу на всю страну… Итак, Дамблдор, вы утверждаете, что крестражей семь?

— Да точно говорю! — горячо воскликнул Альбус. — В неподдельной памяти Слизнорта так и было — семь убийств ради якорей! — а чтоб он не растрепал, пришлось подтер… — Дамблдор прикусил язык, со страхом глядя на Сметвика.

— Договаривайте, договаривайте, — прищурился тот. — Что вы там подтерли? Кстати, Гораций мой постоянный клиент, его память мной исследована вдоль и поперек, и места топорных подтирок я отлично видел. Легилимент из вас так себе, еле-еле на троечку…

— Но я… Мне это надо, я собирался… — жалко заблеял Дамблдор, с ужасом читая приговор в глазах целителя. — Нет, нет-нет, не хочу в больничку… — в отчаянии Дамблдор оглянулся на жердочку и застонал, вспомнив, что феникс давно покинул его. Но… Но у него же есть она, Старшая палочка! Вытянув её из рукава, Дамблдор вскинул руку, собираясь дать последний бой, но палочка-то одичала — помните? — злобно зарычав, она хлестко ударила хозяина крутым таким разрядом молнии. Мощный поток электричества буквально прошил директора от пяток до макушки, просвечивая всё тело, наэлектризованные волосы и борода встали дыбом, несмотря на длину (то ещё зрелище), в воздухе густо запахло смесью газов и озона.

Сморщив носы, медики срочно наколдовали себе пузыри-противогазы и, сбив с одежды старика искорки, аккуратно взяли под ручки и повели к камину. Завели Дамблдора, поставили и, крепко держа, назвали адрес Мунго. Сметвик покинул кабинет последним. Забытая на полу палочка сплюнула клок волос, повернулась к двери и замерла в преданном ожидании.

Обычно о том, как ждут хозяина, пишут о верных пёсиках, а тут палочка… Ситуация, как вы видите, нестандартная, но попробуем.

Заместителю директора Горгулья подчинилась, послушно открыв Минерве проход на винтовую лестницу, в кабинет она вошла, а вот к столу подойти не удалось — путь преградила злобно рычащая палочка. Постояв на пороге и с места позвав Дамблдора, МакГонагалл поняла, что директора в кабинете нет, и в сердцах высказалась:

— Да где же носит этого старого козла?!

— К-хм, — деликатно кашлянул с портрета Финеас. — Его вообще-то в Мунго забрали…

— К-как, когда? — побледнела МакГонагалл, хватаясь за горло.

— С час тому назад, — доложила Дайлис. — Его всё ещё потряхивает и он временами искрит, но уже не так интенсивно. Сметвик дал Альбусу самое лучшее успокоительное, но последствия ещё долго продержатся, удар током — это всё-таки не шутки.

— Дамблдора ударило током? — Минерва перестала что-либо соображать.

— Да, Альбуса вот эта сучка покусала, — Диппет кивнул на палочку на полу. — Похоже, у неё появился новый хозяин, раз она Дамблдора не признает.

— Да?.. — Минерва опасливо отступила от палочки поближе к двери. — А как это случилось? Ведь Дамблдор ни с кем не сражался на дуэли…

— А может, он сразился где-то, просто мы об этом не знаем, — предположил Диппет. — Он же нам не докладывает.

— В таком случае, почему же палочка осталась у Альбуса, а не перешла к победителю? — резонно заметила замдиректора. Портреты припухли. Палочка продолжала тихо порыкивать, чутко принюхиваясь к посетительнице. Подумав и посовещавшись с портретами, Минерва вызвала профессоров, собрав внеплановый педсовет.

Каждого входящего встречало грозное рычание, вздрогнув, вошедший замирал на месте, пока его ноги обнюхивала чем-то разозленная палочка. Обнюхав и что-то определив для себя, оживший инструмент замолкал и отступал в сторону, пропуская посетителя. После такого контроля персонал собрался слегка вздрюченным, нервно ерзая на стульях и боязливо озираясь в поисках Дамблдора. Наконец все собрались, и Минерва взяла слово.

— Господа, прежде всего хочу уведомить вас о том, что Дамблдор находится в Мунго и ближайшее время недоступен. Почему и что случилось, расскажут Дервент, Блэк и Диппет. Вам слово, — Минерва приглашающе глянула на портреты.

Вздохнув и переглянувшись, те снова рассказали о случившемся, с куда более подробными деталями. Начиная от тролля на Хэллоуин, продолжая драконом и заканчивая попыткой оказать сопротивление медикам.

— И ведь так выразительно посмотрел на опустевший насест, хотел, видать, удрать с помощью феникса! — заключил Диппет. Члены педсовета озабоченно обменялись взглядами и после непродолжительных осмыслений начали диспут.

— Вот же говнюк! Надо вернуть на место мои силки…

— Где-то здесь находится яйцо дракона? Его надо найти!

— А почему крестражей семь? Пять их было, не считая ошметка, что в Квиррелле ошивался. Надо Салли спросить…

— Не надо спрашивать, их пять было, здесь всё точно.

— Тролля в туалет гнал? А девочек туда зачем… ах, гад, я поняла-а-ааа!!!

— Держите её! Она тут сейчас всё разнесет!..

— Какой умничка этот Фоукс, как вовремя он сбежал.

— О! А я его видел, с совой летает, краси-и-ивый…

— А что с его дворняжкой делать? Бешеная ж…

При этих словах все посмотрели на палочку, лежащую у двери. Как-то она переползла на коврик и теперь лежала там, уткнувшись нос… тьфу ты, кончиком в щель. В круглом кабинете воцарилось уважительное молчание.

— Сколько сейчас школьников в школе? — нарушил тишину Диппет.

— Несколько сотен. А что?

— Отнесите палочку в Большой зал, соберите студентов, и пусть они по одному подойдут к ней, глядишь, кто-то из них окажется её новым хозяином. Я заметил: палочка перестала слушаться Дамблдора в момент поступления новичков. Шляпа подтвердит.

— Шляпа? — взгляды всех устремились на полку, где возлежал главный школьный артефакт. Та шевельнулась и открыла рот.

— Верно, был один славный мальчик, отмеченный дланью Смерти. Мне даже показалось на миг, что на распределении сидит будущий директор, но только показалось. Думаю, ему светит пост куда выше директорского. Возможно, он будет Министром Магии… Хм-мм, опять нет. Не поняла, а есть должность выше Министра Магии? — Шляпа задумчиво замолчала. Молчали и все остальные, пораженные до ступора. Должность выше министерской? Это ж что за чудо такое?!

— Царь? — очень робко предположил Хагрид, застенчиво моргая на членов педсовета. И смутился, получив ответное моргание. Но как бы там ни было, а совещание пора было закрывать, все засобирались, попутно решая архисложную задачу — взять одичавшую палочку и при этом остаться в живых. Её, как ни странно, решил Хагрид, для которого все монстры — лапочки и душки, он просто нагнулся и без малейшего колебания поднял проказницу, словно щенка за шкирку. Да ещё и за пазуху засунул, выходя из кабинета.

Северус с Регулусом и Минервой пока остались — надо было найти яйцо дракона. Они уже не одну полку перетряхнули, когда Северус обратил внимание на Шляпу, которая виновато ежилась при каждом случайно брошенном на неё взгляде.

— М-минуточку! — дошло до Северуса. — Яйцо в тебе?

— Н-нет… То есть да! — дернулась Шляпа и облегченно разрыдалась. — Заберите его из меня — чувствую себя курицей…

В Большом зале на ужине студентов ожидал любопытный сюрприз в виде длинной шишковатой палочки и крупного черного яйца, которые кто-то положил на трехногий табурет на том месте, где обычно проходило распределение детей. Удивленно выворачивая шеи, студенты начали рассаживаться за столами, сели и дружно уставились на артефакты, напрочь игнорируя блюда с едой. Сухо кашлянув, поднялась МакГонагалл.

— Дорогие учащиеся, после ужина прошу вас подойти к помосту и прикоснуться к лежащим на табурете предметам. Те, кто получит положительный отклик от яйца и палочки, могут их забрать.

Уяснив задачу, студенты воодушевленно похватались за ложки, вилки и ножи, энергично работая челюстями, они с восторгом и нетерпением поглядывали на нежданный приз. Вы спросите — почему предложили всем без исключения детям, если Шляпа прямо сказала о первокурснике? Просто из соображений совести. Посовещавшись на пороге, Минерва и Северус с Регулусом пришли к выводу, что будет куда честнее дать возможность поучаствовать всем, сравняв шансы между хозяевами директорской палочки и драконьего яйца, благодаря чему у остальных не возникнет ощущения обойденности. А значит, не будет и зависти с обидами — участвовали-то все!

Ужин закончился. Повеселевшие насытившиеся дети благодушно начали вылезать из-за столов и в порядке живой очереди подходить к подиуму с табуретом. Осторожно и ласково гладили яйцо, легонечко прикасались к палочке, которая, к слову сказать, вела себя образцово — лежала смирно и лишь приветливо жмурилась под детскими ладошками.

Яйцо дрогнуло под рукой Ранкорна. Что было правильно, вообще-то. Чей ещё папа разводит душегреев? Гарри подошел в числе последних и то лишь по принуждению «быть как все». Ему-то палочка не нужна была совсем. Но именно ему она обрадовалась — потеплела, засияла и мелко-мелко завибрировала, преданно подставляя спинку и бока любимому хозяину, владельцу всех трех Даров Смерти. Хоть об этом никто и не догадывался, включая самого Гарри.

— Ну и на фига ты мне сдалась? — вполголоса пробормотал Эванс, чувствуя в ладони ласковую доверчивость Бузинной палочки. В ответ пришел мыслеобраз — рисунок из линий, изображающих круг, поперечную черту и треугольник, — при виде которого Гарри в полном смятении воззрился на чудо-палочку. Она что, разумная?

В ответ ещё одна… нет, не картинка, а желание, суть которого заключалась в том, что Дары Смерти хотели ожить, начать полноценную жизнь, желательно подвижную. Совсем растерявшись, Гарри оглянулся на друзей: Эверетт и Драко, Невилл и Джерри, прижимающий к груди яйцо, Лили, Гермиона и Салли Энн — все они молча и вопрошающе смотрели на Эванса, видя его смятение.

— Происходит что-то странное, — шепнул им Гарри. Кивнул на двери. — Идемте…

Удрав на берег озера и подождав лесных товарищей, которых спешно вызвал ветер, Гарри палочкой нарисовал в воздухе знак, увиденный им в мыслеобразе.

— Что это за знак, вы не знаете?

Смотря на сияющий в воздухе символ, дети честно задумались. Потом Драко неуверенно проговорил:

— Это знак Даров Смерти: линия означает Непобедимую палочку, круг — Воскрешающий камень, а треугольник — это мантия-невидимка. Ну, так мама объяснила, когда читала мне сказку о трех братьях…

— Это сказка? — уточнил Гарри. Все закивали, даже Гермиона, вспомнившая библиотечную книжку «Сказки барда Биддля».

Помедлив, Гарри откинул клапан у сумки и вынул мантию-невидимку, из кармана достал камень, который последнее время постоянно таскал с собой. Разложил всё это на голых холодных камнях и присоединил к ним новое приобретение — Бузинную палочку, задрал голову и посмотрел на ребят.

— Помогите мне понять. Палочка чего-то хочет, а чего — не пойму. Она показывает, что хочет быть живой.

Друзья присели вокруг Гарри и предметов и озадаченно уставились на них. Потом, не сговариваясь, по детскому чудесному наитию все дружно протянули руки и накрыли ладонями палочку, камень и мантию, одновременно даря посыл магией любви и желания. Как-то их общий порыв совпал, воссоздавая в детском незамутненном воображении образ самого верного, самого преданного существа на свете. Они его позвали, искренне, всем сердцем, от души.

И она откликнулась. Восстала из Небытия — живая, любящая, счастливая. Звонко лая, сияя радостными глазами, среди пораженных детей заметалась прекрасная молодая овчарка, остроухая, коричневая, с черным чепраком…