Нас запомнят войной, но пусть назовут прощением (гет)

Двадцать четвёртое октября, 1999 год. Воскресенье, раннее утро

В отличие от субботы накануне, Гермиона вскакивает с постели полностью выспавшейся в семь утра. Следующие два часа она проводит убирая дом с помощью незамысловатых чар, которым её научила Молли Уизли, в очередной раз сортируя всё растущую коллекцию книг на полке и сочиняя письмо Рону и Гарри, чтобы пригласить их в «Дырявый котел» послезавтра после работы.

У Гермионы нет совы, но ей нетрудно накинуть мантию и трансгрессировать к порогу дома на Гриммо. В окнах темно, и никто не отвечает на стук, поэтому Гермиона зовёт сову Джинни с крыльца.

Жюльен — крупная сипуха, которую Гарри купил Джинни на день рождения вскоре после войны, — дружелюбная и неравнодушна к Гермионе, поэтому сразу приземляется ей на руку и зарывается своей величественной головой в буйные кудри девушки.

— Привет, Жюльен, — здоровается Гермиона, нежно поглаживая птицу. — Я надеюсь, ты сможешь отнести это письмо Рону в «Нору» для меня. Во всяком случае, я полагаю, что Гарри с ним.

Жюльен нежно прикусывает пальцы Гермионы, позволяя привязать письмо к массивным лапам. Она улетает, не теряя ни минуты, и Гермиона быстро возвращается домой.

Другая сова уже поджидает её возле двери, привычно поблёскивая оранжевыми глазами.

Гермиона вздыхает.

— Блестяще. Ну что ж, прошу.

Сова грациозно следует в дом, устраиваясь на подоконнике, где сидела всего за день до этого. К лапе привязан конверт, и Гермиона ловко разворачивает его, отмечая, что с лёгкостью узнаёт почерк Малфоя.

«Грейнджер,

я понял, что так и не ответил вчера, когда ты спросила, стоит ли тебе написать мне. Я слишком быстро трансгрессировал, и Теодор Нотт дал понять, что это было невежливо. Тебе, конечно, разрешено мне писать.

У Тео — я упоминал, что он мой друг, — всё хорошо. Я навестил его прошлой ночью после встречи с тобой. Кстати, он сильно удивился, что мы не убили друг друга мгновенно. Я сказал ему, что ты, вероятно, не из тех, кто совершает убийство, не разработав предварительно план из шести пунктов. Я почему-то сомневаюсь, что Поттер выживал бы все эти годы, если бы у тебя не нашлось запасного плана для запасного плана.

Во всяком случае, Тео сообщил, что вчера утром он встречался с Полумной Лавгуд, и хотя я узнал, что она, судя по всему, надела какие-то сумасшедшие розовые очки, чтобы искать… как она их назвала… нарглов? Блаженная, как по мне, но — и не расстраивайся — Тео сказал, что они поладят. Я решил, что тебе будет приятно это услышать.

Что делаешь во вторник вечером? Если ты свободна, мы могли бы встретиться за ужином, чтобы продолжить… план. Ты можешь выбрать место, хотя было бы проще отправиться в магловский Лондон, если тебя устроит. Известие о нашей предстоящей свадьбе взорвёт “Пророк”, и мне бы хотелось пока избежать светопреставления в средствах массовой информации.

Искренне,

Мистер Драко Малфой».

Гермиона ухмыляется его словам, но тут же придаёт своему лицу выражение гораздо менее неприятное. В детстве она и представить не могла, что Драко Малфой окажется забавным. Его однокурсники, конечно, были не понаслышке знакомы с этой стороной его личности, однако его шутки, как правило, больно выстреливали в саму Гермиону, так что у неё не возникало возможности ими насладиться.

К тому же несложно заметить, что ему комфортно обмениваться с ней письмами: интересно, это просто в духе Малфоя, или ему всего-навсего легче оставаться вежливым, если не приходится находиться с человеком лицом к лицу. Гермиона вряд ли может винить его, поскольку чувствует почти то же самое.

Она берёт перо и пергамент и опускается за свой маленький кухонный столик, намереваясь ответить на послание. Мгновение она смотрит на серебряный браслет, который так и не сняла — сегодня он так же красив, как и прошлой ночью, — и ощущает его тяжесть на запястье, несмотря на тонкое изящество.

«Малфой,

мне действительно приятно узнать, что Тео и Полумна поладят. Надеюсь, они смогут по крайней мере стать друзьями — это хотя бы сгладит углы и сделает постановление министерства менее… ужасным.

Я бы с удовольствием сходила на ужин во вторник. Магловский Лондон меня вполне устраивает, хотя в последнее время я бываю там нечасто и не уверена, какие рестораны хороши. Мне нравится итальянская кухня — есть что-нибудь на примете?

Предлагаю избегать “Пророка” так долго, как только сможем. В идеале — вечно. Не думаю, что ты сможешь придумать какой-нибудь заголовок или скандал, который сделает наш брак менее волнующим. Клянусь, Рита Скитер напишет статью, утверждающую, что у меня было ещё три мужа и каким-то образом я всё равно заманила тебя в ловушку своими уловками.

Искренне,

Гермиона Грейнджер.

P.S. Как зовут твою сову? Она очень хорошо себя ведёт».

Гермиона перевязывает письмо лентой и несёт его сове Малфоя, которая смотрит на девушку из-под крыла. Птица медленно разворачивается, позволяет прикрепить пергамент к лапе, потом дожидается, когда откроется кухонное окно, и взлетает.

Гермиона задумывается, как далеко ей придётся лететь, если Малфой до сих пор живёт в Малфой-мэноре. Она чувствует головокружение и внезапно осознаёт, что уже десять с лишним минут стоит у раковины, изо всех сил вцепившись в край столешницы. Пальцы побелели, а ноги дрожат.

Теперь воспоминание о поместье кажется невыразимо близким. Гермиону охватывает паника, всплывает видение зловещей люстры, раскачивающейся над головой, а лезвие проклятого ножа вырезает на руке худшие страхи. В ушах раздаются безумный хохот и крики собственного сорванного голоса, пока огонь проклятия разрывает на части вены.

Ужас, который так и не объявился, когда она прочитала имя Драко Малфоя на чёрном пергаменте, пронзает Гермиону сейчас. Гарри был прав пару ночей назад: она скорее умрёт, чем проведёт ещё хоть мгновение в плену поместья Малфоев.

Гермиона равномерно вдыхает и выдыхает; смотрит в окно и один за другим отрывает пальцы от столешницы. Сова Малфоя больше не кажется даже пятнышком, так что девушка заставляет себя двигаться на ватных ногах.

Оставаться занятой всегда предпочтительнее, поэтому остаток дня Гермиона проводит за исследованиями и чтением книг, что является для неё довольно типичным воскресеньем. Жюльен приносит письмо от Рона и Гарри, в котором они согласны встретиться в «Дырявом котле» следующим вечером после работы, ровно в шесть.

Только когда опускаются сумерки, возвращается сова Драко. Она сворачивается калачиком на подоконнике, тихонько ухая, и Гермиона пользуется случаем, чтобы нежно провести пальцами по её голове. Несмотря на свирепый вид, сова подталкивает руку и даёт себя погладить.

«Мисс Грейнджер,

мою сову зовут Ириска. Она кротка, как ягнёнок, хотя покупали её с явным расчётом на то, что она выглядит устрашающе. Я… дорожу ей. Разве у тебя нет собственной совы?

Рита Скитер — настоящая чума среди волшебников. Даже обвини она тебя, что ты самая коварная и распутная ведьма в мире, я бы не поверил ни единому слову — я убежден, что у Вислого в два раза больше мозгов, чем у неё, а это о чём-то да говорит… Даже не вздумай сообщить ему, что я это сказал… Не хочу, чтоб он думал, будто я сделал ему комплимент.

Как ты смотришь на то, чтобы встретиться возле той же кофейни, что и вчера — “Уголок Явы”, — во вторник в 5:30? В паре кварталов от неё есть небольшой итальянский ресторан. Мы могли бы вместе прогуляться.

Ты дочитала книгу, которую вчера купила? Мне любопытно услышать твои мысли по этому поводу. Я читал последнюю книгу Рольфа Скамандера — звери и твари никогда не были моей особой страстью, но он хорошо пишет. Я могу одолжить её тебе, если заинтересуешься.

Искренне,

Драко Малфой».

Гермиона запоздало осознаёт, что Ириска исчезла с подоконника, не дождавшись ответа. Девушка так долго сидела, свернувшись калачиком, в своём кресле, вглядываясь в слова Малфоя, что совсем забыла про птицу. Завтра придётся снова обращаться к министерской сове на работе, чтобы написать Малфою ответ: не терпится сообщить ему, что да, она дочитала вчерашнюю книгу, и это катастрофа! Хотя стиль и приемлемый, Гермиона оказалась совершенно оскорблена изображением автором общества кентавров — а Малфой сказал, что это было интересно! Как ей хотелось увидеть его лицо, когда она сообщит ему, что книга — несусветная чушь.

Может, стоит отложить этот разговор до вечера вторника, когда она увидится с Малфоем лично. Хотя ей одновременно хочется позаимствовать ту книгу Рольфа Скамандера, поэтому Гермиона решает, что ответ лучше всё-таки отправить.

Гермиона призывает новый пергамент — с Драко она свяжется утром, а прямо сейчас собирается написать письмо Полумне. Прошло слишком много времени с тех пор, как они собирались вместе или болтали, а после слов Малфоя о её встрече с Теодором Ноттом Гермиона обеспокоена и, как полагается, любопытна.

«Дорогая Полумна,

прости, что так долго не писала. Я прочитала твою статью в “Придире” о скупыхах на прошлой неделе — отлично получилось, мне понравилось. Я хотела бы обсудить их с тобой поподробнее, когда увидимся в следующий раз, потому что так и не поняла до конца, где их искать. Надеюсь, на выходных мы сможем собраться — я поговорю с Роном, Гарри и Джинни, вдруг получится устроить небольшие посиделки.

Слышала, что ВМН объединил тебя в пару с Теодором Ноттом. Если тебе интересно, кто проболтался мне, пожалуйста, не волнуйся — это не слух. И прошу, пока никому не говори, но я в паре с Драко Малфоем. Они с Теодором, по-видимому, близкие друзья, и поэтому Малфой сообщил мне о вашей предстоящей свадьбе. Я приношу поздравления — хотя, признаюсь, если ты хоть немного похожа на меня, то ты в ярости, что мы должны подчиняться этому закону, независимо от того, кто наш избранник.

Полумна… Я, должно быть, очень прямолинейна. Надеюсь, у тебя всё хорошо. И надеюсь, что Теодор Нотт — благородный и замечательный человек; однако, если по какой-либо причине я тебе понадоблюсь или ты захочешь остановиться в безопасном месте, ты знаешь, как связаться со мной.

Твоя подруга,

Гермиона Грейнджер».

Она сворачивает пергамент и перевязывает его лентой, кладя рядом с рабочей сумкой. Гермиона готовится ко сну, проверяет защитные чары вокруг дома, укрепляя или накладывая дополнительные там, где это необходимо. Она улучает момент перед сном, чтобы достать старую золотую монету из прикроватной тумбочки. Где бы ни находились, многие бывшие члены ОД носят зачарованные галлеоны с собой или, как она, хранят их в тумбочках. Гермиона крепко сжимает его, вспоминая свои слова Полумне, и хотя испытывает удовлетворение, что за год он не нагрелся от секретных сообщений, но готова ответить или воспользоваться им, если придётся.

Измученная, Гермиона залезает под одеяло. Несмотря на усталость и отяжелевшие веки, она берёт книгу по статистике магического населения и продолжает читать с того места, где остановилась, позволяя словам и цифрам окончательно поглотить её.