Место для воинов (джен)

Снейпу не требовалось много времени, чтобы убедиться, действительно ли пузырьки содержат сыворотку правды. Он просто поднес один пузырек к носу и глубоко вдохнул.

— Так и есть, Поттер, — объявил он, вернувшийся к своему обычному тону после краткого мгновения безумия, во время которого похвалил мальчика. — Это Веритасерум.

Гарри, с облегчением опустившийся на безопасный пол, поднял голову.

— Как вы можете быть уверены? Насколько мне известно, Веритасерум не имеет запаха.

— У меня свои методы, — пресек Снейп дальнейшие вопросы.

Гарри пожал плечами, поверив зельевару на слово. Что бы не задумали Дамблдор или Комната, в двух пузырьках с простой водой не было абсолютно никакого смысла.

— Итак, — протянул Снейп. — Возникает закономерный вопрос, что нам с ними делать? — он опустился на валун и кивком головы дал Гарри знак присоединиться к нему.

Гарри занял место напротив своего профессора и стал ждать.

Снейп внимательно изучил пузырьки.

— Есть идеи, Поттер?

— Вы спрашиваете меня? — удивился Гарри. Он колебался с ответом. Скорее всего, они должны выпить содержимое пузырьков, и именно поэтому Гарри не спешил расставаться с ними первоначально.

Снейп усмехнулся, все мысли мальчика отражались на лице.

— Так вы думаете, что мы должны их выпить? — решился наконец Гарри.

— Да, — подтвердил Снейп. — Заверяю вас, Поттер, в своем нежелании пить это вы отнюдь не одиноки. Тем не менее, мне кажется, что нам не стоит пренебрегать желаниями Комнаты.

— Ага, — со стоном согласился Гарри, смирившись. — Не стоит. — Он неуверенно посмотрел на Снейпа. — Как мы поступим? Выпьем зелье одновременно или по-очереди? — Тут к Гарри пришла идея. — Если мы выпьем зелья в одно и тоже время, мы ведь будем не в состоянии задавать друг другу вопросы?

Снейп закатил глаза и, казалось, был готов сказать нечто отвратительное, но вдруг передумал.

— Поттер, у вас в рюкзаке есть ваши записи по Зельям?

Гарри кивнул.

— Идите и возьмите их. Я уже читал в этом году лекцию о Веритасеруме и не собираюсь повторяться.

Огорченный, Гарри подошел к своему рюкзаку и вытащил тетрадь. Пролистав страницы, он наконец нашел нужный раздел.

— Читайте вслух, — попросил Снейп многострадальным тоном.

— Для человека, находящегося под действием Веритасерума, характерна физическая слабость, расфокусированный взгляд и плоский, невыразительный голос. Он или она не могут задавать вопросы, а только отвечать на них. Впоследствии жертва не помнит о сказанном под действием зелья.

— Таким образом, бессмысленно пить зелье одновременно, а потом пытаться задавать друг другу вопросы. Что означает...

— Мы должны пить по-очереди, — с замиранием сердца закончил Гарри. — Но, профессор, это несправедливо. Ходят, эм, слухи, что у вас иммунитет к Веритасеруму.

Снейп посмотрел на Поттера долгим изучающим взглядом. Наконец, когда Гарри уже потерял надежду услышать какой-либо ответ, он тяжело вздохнул.

— Этот конкретный слух неверен.

Понимая, что вступает на опасную территорию, Гарри все же задал следующий вопрос.

— Так значит, он никогда не давал вам Веритасерум?

— Давал, — признал Снейп. — Однажды. — Зельевар с лукавством посмотрел на Гарри. — В отличие от меня, он не умеет отличать воду от Веритасерума. А так как за пополнением запасов зелий слежу я...

— Вы обманули его? — недоверчиво спросил Гарри. — Круто.

Польщенный реакцией Гарри, Снейп позволил легкой улыбке исказить черты его лица. Следующие его слова, однако, оказались резкими.

— Кроме того, если бы вы были внимательны на моих занятиях, Поттер, то знали бы, что существует антидот от Веритасерума. Который я никогда не забываю взять на встречу у Темного Лорда.

— А сейчас у вас нет антидота?

— Разве тогда у нас была бы эта беседа?

Гарри расстроено покачал головой.

— Ладно, ладно. Вы выпьете зелье первым или я?

— Не так быстро, — протянул Снейп. Я не позволю вам спрашивать обо всем, что взбредет в вашу голову. Это крайне опасно, Поттер, учитывая вашу связь с Темным Лордом, и может оказаться губительным в войне.

— Имеете в виду, что он может раскрыть вас как шпиона? — спросил Гарри.

Снейп кивнул.

— Среди прочего. Даже сейчас Темный Лорд может пробраться в ваш разум, если пожелает. Поэтому существует ряд тем, которые он не должен обнаружить у вас в голове. Вот и все.

Гарри неохотно кивнул, соглашаясь с разумностью слов Снейпа.

— И какие темы закрыты?

Снейп постучал длинным пальцем по подбородку.

— Принесите перо и пергамент... пожалуйста.

Гарри немедленно поднялся. Когда он отошел, в голове Снейпа непрошено мелькнула мысль о том, что не только отсутствие сна делает Поттера более послушным. Похоже, мальчишка лучше реагирует и на чуть менее... авторитарный подход.

Гарри плюхнулся на пол, держа в руках писчие принадлежности, и выжидающе посмотрел на профессора.

— Я думаю, — начал Снейп, — нам с вами нужно заключить письменное соглашение об этой... доверительной беседе. Очень важно установить границы.

— Я тоже смогу указать границы? — обрадовался Гарри.

Снейп кивнул.

После недолгих споров разочарованный результатами Гарри наконец отложил перо.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, торжественно клянусь не спрашивать профессора Снейпа об Ордене Феникса, Пожирателях Смерти, Волдеморте, Дамблдоре, а также его преданности вышеперечисленным, и все, что может иметь какое-либо отношение к войне, в то время как он находится под действием Веритасерума. Я также клянусь никому не рассказывать все, что узнаю за время моего допроса. Я понимаю, что невыполнение этого соглашения может иметь невероятно опасные последствия.

— И особенно опасные для вашего здоровья, Поттер, — прорычал Снейп. — И не из-за Темного Лорда. Вы поняли меня?

Гарри сглотнул.

— Да, сэр.

Снейп прочистил горло.

— Я, Северус Снейп, торжественно клянусь никому не рассказывать все, что узнаю за время допроса Гарри Поттера под действием Веритасерума. Я также клянусь, никогда не использовать любые знания, полученные от Поттера. Клянусь не наказывать Поттера или кого-либо еще из-за компрометирующей информации, обнаруженной мной во время допроса. Клянусь не спрашивать Поттера о его романтических отношениях.

В этом месте Снейп сделал паузу.

— Вы уверены, что не хотите добавить пункт о вашей... домашней жизни, Поттер?

Гарри пожал плечами. Снейп уже знал о самом худшем, что было у Дурслей.

— Вы не добавили ничего о вашем детстве. И я не стал.

— Как хотите. — Снейп помолчал. — Тогда мы закончили с соглашением?

— У меня только один вопрос, — заметил Гарри. — Эм, как я узнаю, что вы нарушили соглашение?

— Никак. Также как и я, — признал Снейп. — Видимо, мистер Поттер, нам придется довериться друг другу.

Гарри нахмурился.

— Отлично.

Снейп порывисто вытащил пузырек из кармана.

— Почему бы вам не выпить зелье прежде, чем я решу разорвать соглашение?

— Хорошо, — поспешно согласился Гарри, хватая пузырек.

— Пейте, — подтолкнул его Снейп с блеском в глазах. — Трех капель будет достаточно.

— Ваше здоровье, — Гарри позволил трем каплям упасть на его язык.

Снейп наблюдал, как глаза мальчика потускнели и он прислонился к стене. Проверив, в порядке ли Поттер и достаточно ли ему было данной дозы, Северус неторопливо прошел в ванную комнату и вытащил из кармана второй пузырек с Веритасерумом. Вылив содержимое в раковину, он тщательно промыл пузырек и наполнил его водой. Право, это ради безопасности мальчишки. Поттеру не следует много знать о нем. Особенно, пока мальчишка столь ужасен в окклюменции.

Выходя из ванной, Снейп старался не задумываться о том факте, что использует на Поттере тот же трюк, который не раз проделывал с Темный Лордом. Мальчик слишком доверчив. Любой из его слизеринцев предвидел бы подобный вариант. Пусть он и идет против воли Комнаты, Снейпа это не сильно волновало. На кону стояли более важные вещи.

Его тайны намного важнее.

Вернув теперь уже безопасный пузырек обратно в карман, Снейп обратил свое внимание на мальчика. Поттер. В его власти. Все его мысли словно раскрытая книга.

Снейп хищно улыбнулся.

— Итак, Поттер, — начал он и задал самый волнующий вопрос. — Кто украл шкурку бумсланга и жабросли из моего хранилища? И зачем?

Поттер ответил плоским голосом, его глаза закатились.

— Шкурку бумсланга украла Гермиона для оборотного зелья. Мы хотели выдать себя за слизеринцев и заставить Малфоя рассказать нам о Тайной комнате. Жабросли украл Добби утром перед вторым заданием Тремудрого турнира, чтобы я не утонул.

Снейп нахмурился, разочарованный. Он жаждал зацепить Поттера чем-нибудь, чем угодно, даже если у него не будет возможности наказать его впоследствии. А этой информации недостаточно.

— Расскажи, как ты помог Блэку сбежать от дементоров.

— У Гермионы был хроноворот, который дала ей МакГоногалл. Дамблдор сказал нам использовать его, чтобы спасти Сириуса. Мы вернулись во времени, спасли Клювокрыла, а потом я прогнал дементоров своим Патронусом. На Клювокрыле мы добрались до Сириуса и помогли ему сбежать. В больничном крыле мы оказались точно в срок.

Снейп стоял с раскрытым ртом. О чем Дамблдор думал, доверяя хроноворот двум тринадцатилетним подросткам? Невероятно! Абсурдно! Неудивительно, что Поттер был столь беспечен у Дурслей и ни на секунду не задумался, что может изменить собственное прошлое! И неужели Поттер правда смог сдержать сотню дементоров? Невероятно!

Снейп зарычал, недовольный доказательством магического потенциала Поттера.

— Ты кому-нибудь рассказывал о том, что увидел в моем думосбросе?

— Ремусу и Сириусу.

— Зачем? — потребовал Снейп. — Захотел посмеяться с ними надо мной?

— Нет. Я хотел знать, действительно ли мой отец был таким мерзавцем. Они сказали, что это его идиотское поведение прошло с возрастом.

— Зависит от точки зрения, — угрюмо возразил Снейп. — Кому-нибудь еще рассказывал?

— Нет.

Снейп почувствовал облегчение. Мальчик ничего не рассказал своим друзьям, сдержал слово.

Типичный гриффиндорец — не воспользоваться отличной информацией для шантажа.

Снейп задумался, каким еще проступкам он мог найти подтверждение у Поттера.

— Это твое золотое яйцо выпало из-под мантии-невидимки во время Тремудрого турнира?

— Да.

— Это ты что-то подбросил в котел Гойла, спровоцировав взрыв, от которого все покрылись брызгами Раздувающего раствора.

— Да. Чтобы Гермиона могла украсть...

— Шкурку бумсланга, понятно, — раздраженно перебил Снейп. — А когда Драко видел твою голову в Хогсмиде? Как ты устроили этот трюк?

— За статуей Одноглазой ведьмы есть туннель. Я воспользовался мантией-невидимкой.

Снейп кивнул, кляня про себя своенравных близнецов Уизли. Удовлетворенный списком мелких проступков мальчишки, Северус решил задать более весомые вопросы.

— Ты никогда всерьез не занимался окклюменцией, почему?

— Связь с Волдемортом казалась мне полезной. Она спасла жизнь мистеру Уизли. А также я очень сильно хотел узнать, что же скрывается за той дверью в Департаменте Тайн. К тому же, вы оказались плохим учителем. Я не смог бы овладеть окклюменцией с вами.

— Неблагодарный мальчишка! — воскликнул Снейп, уязвленный упоминанием его навыков преподавания. Жажда отмщения подтолкнула его задать следующий вопрос.

— Какое твое худшее воспоминание о Дурслях?

Гарри послушно ответил.

— Когда мне было около четырех лет, я увидел по телевизору какую-то передачу о создании рождественских открыток для родителей. В ней показывали, как родители, получавшие такие открытки, обнимали своих детей. И я решил сделать самую лучшую открытку для Дурслей. Мне хотелось, чтобы было все как по телевизору. Никакие другие мои усилия не работали. Рождественским утром, после того как Дадли открыл все свои подарки, я подарил им мою открытку. Дядя Вернон рассмеялся, а тетя Петуния разорвала ее и попросила никогда больше не делать ничего подобного.

— И все? — спросил недоверчиво Снейп, после того как стало ясно, что это конец истории. — Не может быть. Поттер, Дурсли били тебя?

— Да.

— Не давали еды?

— Да.

— Запирали в чулане?

— Да.

— И ты все равно считаешь то, что тетя разорвала твою открытку, худшим воспоминанием?

— Да.

— Почему? — спросил Снейп, неосознанно хлопая рукой по бедру, будто нетерпеливый студент.

— Именно тогда, — без эмоций ответил Гарри, — я осознал, что они меня не любят и я один.

Снейп отвел глаза, ответ ему не понравился. Он предпочел бы какое-нибудь особенно неприятное избиение. А это... это совсем другое.

— А твое лучше воспоминание о магглах?

— День, когда Хагрид забрал меня от них, — прибыл немедленный ответ мальчика.

— Что ты думаешь обо мне, Поттер? — решительно задал вопрос Снейп готовый к любому даже самому неприятному ответу.

— Я думаю, вы тиран. Знаю, мой отец паршиво с вами обходился, но я в этом не виноват. Вы ужасный учитель. Плохо обходитесь с моими друзьями, но не раз спасали мою жизнь. Дамблдор доверяет вам, но я не понимаю, почему. Вы мне не нравитесь. Я не понимаю вас.

— Вы боитесь меня?

— Иногда.

Снейп был доволен. У него остался только один вопрос, или все это время его интересовал лишь один вопрос.

— Поттер. Что вы помните о своей матери?

— Ночь, когда она умерла. Рядом с дементорами я вижу ночь, когда она умерла.

— Расскажите мне, — попросил Снейп.

— Когда она увидела Волдеморта, то положила меня в кроватку, загородила ее собой и широко раскрыла руки, защищая меня. Она продолжала твердить: «Только не Гарри, только не Гарри, прошу, только не Гарри!». Волдеморт приказал ей отойти. Он назвал ее глупой девчонкой. Она умоляла его, говорила, сделает все что угодно, а он лишь сказал ей уйти с его дороги. Но она не подчинилась ему. И тогда он убил ее. Она умерла, защищая меня. Она спасла меня от него.

Снейп прикрыл глаза, не в силах смотреть на мальчика.

— Что еще ты знаешь о ней?

— Знаю, что ей хорошо удавались Чары. Она была красивой, у нее была светлая кожа и рыжие волосы. И зеленые глаза. У меня ее глаза. Она училась на Гриффиндоре и состояла в Ордене Феникса. Она защищала вас. Поначалу она ненавидела моего отца, но потом что-то изменилось, я не знаю, что. Я не знаю, почему она полюбила его. На фотографиях, что у меня есть, она выглядит счастливой. Не думаю, что она общалась с тетей Петунией.

— Это все? — прохрипел Снейп. — Достались ли вам какие-нибудь вещи от нее? Рассказывал ли вам кто-нибудь истории о ней?

— Нет.

Снейп достал палочку и начал вертеть ее в руках, мысли его были далеко. Он закончил с допросом.

* * *

Гарри заморгал, приходя в себя. Снейп сидел напротив него, его взгляд был устремлен в пространство. Гарри кашлянул, и Снейп сосредоточил взор своих черных глаз на нем.

— Как... как все прошло? — поинтересовался Гарри, выпрямляясь и расправляя плечи. — Узнали что-нибудь интересное?

— От вас? Ни разу за пять лет, — съязвил Снейп.

Туман в голове Гарри еще не до конца рассеялся, и потому он не смог в полной мере понять оскорбление.

— Всего пять. А мне показалось... все пятьсот.

Снейп фыркнул, наблюдая за приходящим в себя мальчиком. Он не думал о том, что ему предстоит, особенно о своем обмане. Еще один обман погоды не сделает. Ведь это, как и всегда, ради общего блага. Будет очень полезно узнать, какие вопросы интересуют Поттера. Также Северусу было любопытно, сдержит ли мальчик свое слово и не затронет ли запрещенные темы. Это соглашение было затеяно лишь для того, чтобы посмотреть заслуживает, ли Поттер доверия.

Гарри прошелся по комнате, его немного пошатывало, будто он перепил сливочного пива. Однако сделав несколько кругов, он пришел в норму и был готов перейти к более захватывающей части их мероприятия.

— Итак, профессор, — радостно объявил Гарри, вернувшись на место и подтянув к себе колени. — Ваша очередь.

Снейп одарил его дерзким взглядом и вытащил второй пузырек.

— Помните, Поттер, — предупредил он. — Ни слова о войне.

— Я понял, — уверил Гарри. — Ваши три капли.

Снейп изящно высунул язык и, перевернув пузырек, отсчитал три капли. Поттер видел Крауча под Веритасерумом и знал, как он действует. Но для Снейпа это не было проблемой. Ему уже приходилось имитировать эффекты зелья. Он немедленно прислонился к стене, позволяя чертам лица расслабиться и делая взгляд рассредоточенным.

— Ну и ну! — Гарри был впечатлен. — Потрясающе. Так. Что вы узнали из моего допроса под Веритасерумом?

«Умный ход», — оценил про себя Снейп.

— О том, как вы помогли Блэку сбежать от дементоров. О том, как ваши друзья украли компоненты из моего хранилища. О том, как вам удавалось пробираться в Хогсмид незамеченным. О том, что вы рассказали двоим людям о моих воспоминаниях из думосброса вопреки моему желанию. О том, что вы используете свою мантию-невидимку, гуляя по замку после отбоя. О том, как вы намеренно игнорировали мои инструкции на занятиях окклюменцией.

— Ох, чёрт, — пробормотал Гарри, ошеломленный и испуганный. — Вы спрашивали меня о Дурслях?

— Да. Я спросил, какое ваше худшее воспоминание о них.

— И какое? — Гарри вздрогнул, задумавшись, сколько он успел выболтать под действием зелья.

— Рождественское утро, когда вам было четыре. Ваша тетя разорвала открытку, которую вы сделали для нее.

Гарри дернулся, как будто зельевар ударил его.

Снейпу пришлось напрячь слух, чтобы расслышать короткое: «О».

Гарри потер подбородок и посмотрел на профессора. Ему было необходимо убедиться, что Снейп не осознает происходящее. Он не вспомнит их разговор, так?

— Как же интересен наш ум, да, Снейп? — вслух размышлял Гарри. — В тот день дядя Вернон отвез меня на свалку и оставил там. Не знаю... это тоже довольно плохое воспоминание. Но, да, то рождественское утро намного хуже.

Снейпу едва удавалось сдерживать черты лица спокойными и расслабленными. Незваный образ мужчины с крючковатым носом и поднятой рукой промелькнул у него в голове.

— Что ж, — вздохнул Гарри и сменил тему, — Рон убьет меня, если я не спрошу об этом. Почему ваши волосы всегда такие жирные?

Ну и дерзость! Однако Снейп не зря шпионил в рядах Пожирателей Смерти, поэтому он лишь равнодушно отозвался:

— Это наследственное.

— Как и нос, — заметил Гарри, раздумывая о том, какие еще вопросы может задать.

Снейп заметил направление мыслей мальчика и молча обругал себя за то, что сам обратил взор Поттера на свою родословную.

— Снейп, правда что у вас было тяжелое детство?

— Да.

— Что они делали с вами? — Гарри придвинулся ближе, желая услышать ответ, хоть и задал вопрос официальным тоном.

Снейп собрался было солгать, но скорее всего мальчик не поверил бы ему. В конце концов, Поттер видел его воспоминания. Возможно, разумно будет дать неполный ответ.

— У них был несчастный брак, — ответил Снейп, стараясь удержать голос равнодушным. — И ребенок мешал им. Я не был для них важен.

— Я понимаю, каково это, — посочувствовал Гарри.

К удивлению Северуса, Поттер не стал продолжать эту болезненную тему.

— Профессор? Что вы на самом деле думаете обо мне?

На этот вопрос ему не составит труда ответить, довольно подумал Снейп.

— Вы посредственный студент, который с легкостью влипает в неприятности и также легко из них выбирается. Вы дерзки, высокомерны и самоуверенны, как и ваш отец. Ваше неуважение потрясает: вы никогда не обращаетесь ко мне “сэр” или “профессор”. Вы ужасны в зельях. Вы без конца лезете на рожон, и я считаю это глупым. Ваша так называемая храбрость неуместна. Вы не сделали ничего, чтобы заслужить вашу славу, и считаете, что правила существуют не для вас. Вы слабы и не умеете скрывать ваши эмоции. Более того...

— Ладно, ладно, — поспешил оборвать его Гарри. — Существует хоть что-нибудь, что вам нравится во мне? Профессор Снейп? — демонстративно добавил он.

Несколько смягченный этим знаком уважения, Снейп решил быть щедрым.

— Вы не так сильно испорчены и избалованы, как ваш отец.

— Надо же, — язвительно отозвался Гарри. — Спасибо.

Тут мальчик резко наклонился вперед, будто ответ Снейпа навел его на какую-то мысль.

— А вы можете рассказать что-нибудь хорошее о моей маме, профессор?

Что-то сжалось в груди Снейпа. Ему потребовалось огромное количество силы воли, чтобы удержать мышцы расслабленными.

О, Мерлин, зачем Поттеру понадобилось задавать этот вопрос?

Возможно, это было неизбежно. Мальчик только что признался, что ничего не знает о матери. Конечно, он хотел бы знать о ней. А он, Снейп, может рассказать о ней что угодно, все что угодно и Поттер никогда не узнает, правда ли это.

Пожалуй, он так и сделает.

— Лили Эванс была хорошей женщиной, — начал Снейп, надеясь, что Поттер не заметит дрожь в его голосе. — Она заслуживала гораздо лучшего мужчину, чем Джеймс Поттер. У Лили был просто удивительный смех. Прекрасный. Он звенел, словно колокольчики.

Еще у нее была прекрасная улыбка, прекрасные глаза, от нее исходил прекрасный аромат, и то, как она произносила «Северус», было особенно прекрасно. Все в ней было прекрасно, за исключением человека, за которого она вышла замуж, и сына, которого она родила.

Поттера, видимо, удовлетворил этот ответ.

— Словно колокольчики, — повторил он, и страшное ужасное отчаяние и тоска расчертили его лицо. Снейп понял, что Поттер пытается и никак не может вспомнить этот смех.

Мальчик втянул голову в плечи и долгое время не спрашивал ничего другого. Наконец, он задал следующий вопрос, голос Гарри был почти столь же равнодушный, как и у его жертвы.

— Я не знаю, о чем еще вас спросить. Я не могу затрагивать тему войны, но я не уверен, что получу прямой ответ каким-либо иным способом. — Казалось, мальчик уговаривает себя на что-то. — Мы договорились, что я не стану спрашивать вас о вашей преданности. Но мне очень, очень нужно знать ответ. Он сделал бы все намного легче. — Различные эмоции боролись на лице Поттера. Стремление узнать правду буквально лучилось от него. Прозрачный! Почему Поттер всегда настолько прозрачен!

Гарри издал стон и озвучил волнующий его вопрос.

— Если я нарушу наше соглашение, то Комната не выпустит нас отсюда? Это было бы в духе Дамблдора.

Гарри побарабанил пальцами по ноге. Снейпу стало очевидно, что неудержимое любопытство мальчика возьмет верх.

Наконец, Поттер поддался неизбежному выбору.

— Простите, профессор, — пробормотал он, бросив взгляд на потолок. — Профессор Снейп, на чьей вы стороне?

Вот гаденыш! Внутри Снейпа забурлил гнев от этого свидетельства бесчестности мальчишки. Его собственное предательство сейчас не имело никакого значения, ведь оно было оправданным, абсолютно оправданным. Снейп едва не поднялся, решив закончить весь этот фарс, когда сообразил, что извинение Поттера предназначалось не ему. Снейп овладел собой и продолжил сидеть развалившись на полу, как мертвец.

— Нет, стойте, это не важно! — внезапно закричал Гарри, дико размахивая руками в останавливающем жесте. — Не важно, я не хочу знать! Волдеморт не узнает ответ от меня. Никогда.

Гарри вздрогнул, придя в ужас от того, что едва не сотворил. Он должен оставаться в неведении относительно истинной преданности Снейпа. Иные варианты слишком опасны.

Гарри вскочил на ноги, обеспокоенный. Он так много хотел узнать у Снейпа. Хотел знать, за каким оружием охотится Волдеморт. Хотел знать, почему все так стремятся держать его подальше от Отдела Тайн. Хотел знать, нет, ему необходимо было знать, действительно ли Снейп на стороне Дамблдора.

Но больше всех этих ответов он хотел остаться в живых и не дать умереть близким любимым людям.

— Почему я не освоил окклюменцию? — корил себя Гарри. — Тогда я мог бы узнать у вас все эти вещи и не беспокоиться, что они станут известны Волдеморту.

— Вы не научились окклюменции, потому что вы самонадеянный болван, — вставил Снейп равнодушным голосом, не удержавшись от комментария. Он был раздражен. Оправдывать свое предательство удавалось легче, пока он презирал Поттера за его вероломный порыв.

— Заткнитесь, — зарычал Гарри. — То, что я не дал вам ответить на тот вопрос, не означает, что я не могу спросить вас о чем-нибудь более ужасном. — Он провел рукой по взлохмаченным волосам, ломая голову над тем, какие бы вопросы смогли восполнить неудовлетворенность от тех, что он не имел возможности задать.

А! Придумал.

— Расскажите что-нибудь хорошее о моем отце.

Первый раз в своей жизни Снейп предпочел бы действительно находиться под Веритасерумом. Он проклинал себя за обман, проклинал Джеймса Поттера, проклинал Гарри Поттера и еще многих других гриффиндорцев за компанию. Как он умудрился загнать себя в положение, когда ему приходится хвалить этого высокомерного мерзавца?

Гарри начал терять терпение.

— Ну что? Разве вы не должны отвечать с ходу?

Снейп открыл рот, озаренный идеей сделать обыденный комплимент квиддичным навыкам мужчины. Но слова не шли с языка.

Поттер напряженно смотрел на него глазами глубокого насыщенного оттенка зеленого цвета, которые горели желанием узнать что-нибудь новое об отце. И Снейп не смог. Он не смог найти лазейку, как в случае с Веритасерумом, благодаря которой он бы избавил себя от боли.

— Твой отец, — наконец произнес Снейп, — брал тебя в Хогсмид, когда тебя было около полугода. Я не знаю зачем. Я как раз выходил из Борджин и Беркс, когда заметил его с тобой. Он подбрасывал тебя в воздух, а ты весело хохотал. И тогда он назвал тебя Олененком. Он так называл тебя. Олененок.

Гарри зажмурил глаза и закрыл уши. Погрузившись в себя, он совсем забыл о том, что Снейп все еще находится в комнате. Забыл обо всем. Он лишь отчаянно пытался вспомнить своего отца, вспомнить, как Сохатый называет его Олененком.

Но ничего не вышло.

Гарри упал на колени, не в силах совладать с накатившими эмоциями. Невыносимо знать и не помнить. Смех мамы, прозвище от отца... ничего.

Он совсем ничего не помнил.

Гарри был в отчаянии, ему было необходимо найти что-то, что угодно, что притупит острую боль, охватившую его. Взгляд глаз мальчика остановился на Снейпе.

— Снейп, — прошептал он, — пожалуйста...

В словах Гарри не было вопроса, и с формальной точки зрения Снейп был не обязан отвечать на них под действием Веритасерума.

И не стал.

Вместо этого он закрыл глаза и попытался игнорировать тихие всхлипы мальчика, сидящего рядом с ним.

Но их было трудно игнорировать.