Магия любви (гет)

Протяжно вздохнув, Белль отложила очередной древний трактат и помассировала шею. Сколько книг она уже перерыла, но нигде не нашлось рецепта, как внести магию в мир без магии. Или хотя бы, как найти человека в таком мире. Она начала отчаиваться отыскать хоть что-то — впору переноситься и просто обшаривать тот мир дюйм за дюймом.

От унылых размышлений ее отвлек стук в дверь. Очередной посетитель в поисках помощи. В общем-то, она могла и не спускаться — Румпельштильцхен сам встретит гостя, но хотелось немного развеяться.

Еще на лестнице Белль различила незнакомый женский голос. Надо же, на этот раз не Прекрасные. А то уже складывалось ощущение, что Белоснежка с Дэвидом стали их постоянными клиентами. Белль усмехнулась своим мыслям, и остановилась, не дойдя до конца. Отсюда ей отлично было видно зал: Румпельштильцхена и богато одетую женщину с высокомерным выражением лица. От ее улыбки пробирала дрожь, а от холодного взгляда темных глаз становилось страшно. Даже Регина была более живой и теплой. Белль поежилась и осталась понаблюдать на лестнице.

— Хочу заключить с тобой сделку, Румпель, — сладким голосом произнесла гостья, подойдя к Румпельштильцхену вплотную.

Белль нахмурилась — поведение незнакомки ей уже не нравилось.

— Не заинтересован, — отрезал тот, делая шаг назад.

Женщина неискренне рассмеялась.

— Ты же еще не знаешь, что я собираюсь предложить.

— И что ты такого можешь предложить мне, Кора? — с легким презрением спросил Румпельштильцхен.

Белль забыла, как дышать. Кора? Так это и есть Кора? Не то чтобы Белль ревновала — в конце концов, он прожил не одну сотню лет до того, как познакомился с ней, — но появление этой женщины в их доме не предвещало ничего хорошего.

— Ходят слухи, что ты женился, — пропела тем временем Кора. — И кто эта несчастная?

— Ты не ответила, — холодно произнес Румпельштильцхен, проигнорировав ее реплику.

Кора театрально вздохнула и достала из-под бархатной накидки матовый глобус. Белль не знала, что это такое, но судя по тому, как посмотрел на него Румпельштильцхен, это было нечто очень-очень важное. Нечто, что действительно ему нужно.

— Что ты хочешь за него? — спросил он, стараясь казаться безразличным.

— Другой разговор, — довольно заметила Кора и тут же, отбросив заигрывания, заявила: — Я хочу вернуть дочь.

— А я тут при чем? — фыркнул Румпельштильцхен.

— Не мешай мне. Эта штучка ведь тебе для путешествия нужна? — Кора игриво покачала глобусом. — Вот и отправляйся в свое путешествие.

— То есть ты отдаешь мне артефакт, а я немедленно ухожу… куда мне надо. Правильно?

На месте Коры Белль бы насторожилась, но та не заметила подвоха и кивнула:

— Правильно.

— Договорились, — Румпельштильцхен ухмыльнулся и аккуратно забрал глобус из ее руки.

Белль хмыкнула. А ведь он так и не пообещал, что не будет вмешиваться — только, что сейчас уйдет на свои поиски. Но кто мешает ему начать противодействовать Коре по возвращении? Или она была уверена, что Румпельштильцхен не вернется?

— Закрепим сделку нашим старым способом? — Кора сладко улыбнулась и поцеловала Румпельштильцхена.

Он дернулся, но прежде чем успел как-то отреагировать, Белль на чистом инстинкте всплеском магии отшвырнула Кору в сторону. Да так, что та едва не врезалась в стену.

— Убери руки от моего мужа, — мрачно велела Белль, спустившись в зал. — Ты свой шанс упустила.

Румпельштильцхен одарил ее одновременно удивленным и восхищенным взглядом. Видимо, он не подозревал, что Белль способна на такие фокусы. Впрочем, она и сама не подозревала — в последние пару недель ее способности к магии резко возросли, причем проявлялись зачастую всплесками.

Румпельштильцхен встал между ней и Корой, когда та, оправившись от неожиданности, насмешливо усмехнулась:

— О, какая прелесть, — протянула она. — Румпель, да твоя милая маленькая женушка ревнует.

— Вот еще! — Белль фыркнула, прищурившись. — Мне тебя жаль. Ты могла бы быть счастлива, но предпочла свои глупые амбиции. И к чему они тебя привели? Ни положения в обществе, к которому ты так стремилась, ни семьи.

Кора раздраженно сощурилась:

— Не пытайся бросать мне вызов, девочка: ты не доросла тягаться со мной.

— Правда?

Белль едва подавила желание добавить любимое словцо Румпельштильцхена «дорогуша». Определенно, он плохо на нее влияет. От этой мысли злость уступила место немного странному веселью. Кора подняла руку, но тут же застыла.

— Даже и не думай, — прошипел Румпельштильцхен. — Аудиенция окончена — можешь идти.

Он легонько шевельнул ладонью, и Кора отмерла. Одарив их обоих ненавидящим взглядом, она с достоинством двинулась к выходу. У самых дверей она обернулась и зловеще пообещала:

— Не радуйся раньше времени, Румпель — и на тебя найдется управа.

Когда дверь захлопнулась, Белль поежилась, понадеявшись, что ей больше не придется встречаться с этой жуткой женщиной.

— Ты была великолепна, сердце мое, — с насмешливым восхищением произнес Румпельштильцхен. — Но лучше не связывайся с ней. Кора — слишком опасный противник.

Белль согласно кивнула — она и не собиралась — и спросила, указывая на глобус:

— Что это?

— О, это весьма редкая и ценная вещь, — Румпельштильцхен довольно ухмыльнулся, — которая приведет нас прямо к Бэю.

Белль просияла. Наконец-то у них есть все необходимое, чтобы отправиться на поиски!

— Значит, можно собираться? — она подпрыгнула от энтузиазма и затараторила, потянув мужа к лестнице: — Надо переодеться для путешествия, взять с собой еды на всякий случай. И деньги наверняка понадобятся, — Белль на мгновение замерла, задумавшись. — А какие могут быть деньги в том мире? Может, взять просто золота? Оно везде ценится.

Румпельштильцхен кивнул, улыбаясь ее воодушевлению:

— Только не волшебного — в мире без магии оно просто исчезнет.

Они заканчивали сборы — Белль в очередной раз пересматривала дорожную сумку, проверяя, не забыла ли чего, — когда снизу донесся злобный крик, слышный даже сквозь толстые двери замка:

— Румпельштильцхен!

Вот чего — чуть что, так сразу Румпельштильцхен? Панацея от всех проблем Зачарованного леса, что ли? Белль сама удивилась своим раздраженным мыслям. Настроение в последнее время без конца скакало от одной крайности к другой.

— А вот и дочь явилась следом за матерью, — Румпельштильцхен слегка скривился. — Как вовремя, однако.

Он явно не испытывал особого желания общаться с ее величеством. Особенно сейчас.

Регина влетела внутрь яростным ураганом, стоило открыть двери.

— Ну и зачем так кричать? — ехидно осведомился Румпельштильцхен. — Ты же не торговка на базаре, а королева — хоть и бывшая. Не знал, что утрата титула так сказывается на манерах.

Белль тихонько фыркнула. Но Регина пропустила мимо ушей его колкость, возмущенно спросив:

— Почему проклятие не сработало?

— Какое проклятие? — Румпельштильцхен изобразил столь искреннее непонимание, что Белль едва сдержала желание рассмеяться.

Регина же чуть ли не зарычала.

— Не играй со мной в кошки-мышки, Румпель! Твое проклятие.

— Я столько проклятий создал, дорогуша…

Кажется, у Регины начали чесаться руки придушить его, и она сдерживалась из последних сил. Румпельштильцхен театрально вздохнул:

— А-а, ты имеешь в виду то, которое я отдал тебе?

— Именно, — процедила Регина сквозь зубы. — Что с ним не так? Я сделала все, как сказано в свитке, но оно не работает.

Румпельштильцхен пожал плечами с невинным видом:

— В том свитке — все, что я знаю о нем.

— Не хочешь, значит, сотрудничать, — сделала Регина правильный вывод. — Разберусь и без тебя. И тогда, Румпель, в моем новом мире я постараюсь, чтобы тебе досталось худшее положение.

Он мило улыбнулся, и, посверлив его пару мгновений злым взглядом, Регина растаяла в клубах фиолетового дыма.

— Пожалуй, стоит наложить на замок побольше защитных заклинаний, — задумчиво произнес Румпельштильцхен. — Чтобы еще кто-нибудь не явился, пока нас не будет.

Эта задача заняла немало времени. Белль вызвалась помочь мужу, и вскоре он удивленно спросил:

— Мне кажется, или в последнее время ты стала колдовать гораздо лучше и свободнее?

— Да, у меня тоже такое ощущение. Может, тренировки дают о себе знать?

— Возможно, — согласился Румпельштильцхен таким тоном, словно у него было и другое объяснение этому феномену.

Белль вопросительно приподняла брови, но он не стал делиться подозрениями — какие бы они ни были. Только взмахнул рукой, как бы говоря: разберемся с этим потом. Сейчас им предстояло более важное дело.

Румпельштильцхен щелкнул пальцами, и на столе появилась дорожная сумка, которую они только что собрали. Волшебный боб Белль положила в шелковый мешочек на веревке и повесила себе на шею, заправив за ворот блузки, чтобы не потерять. Она решила, что путешествовать лучше в штанах, чем в длинном платье с пышными юбками, которое будет мешаться. Румпельштильцхен предпочел остаться в своем черном кожаном костюме.

Взяв глобус, он уколол палец о его верхушку. Шар впитал кровь и завертелся, подобно веретену, пока на нем не выделилось небольшое красное пятно.

— Здесь, — тихо произнес Румпельштильцхен и сделал Белль знак взяться за глобус.

Она положила ладони поверх него, и они прочитали заклинание, каждое слово произнося по очереди. Воздух замерцал, и окружающая обстановка медленно стерлась, уступая место непроглядной темноте. Но не успела Белль испугаться, как из темноты начали проступать образы, сложившиеся в улицу шумного города. Белль ошеломленно заморгала, оглядываясь по сторонам. Зданий такой высоты она не видела еще ни разу в жизни. По дороге проносились с невероятной скоростью странного вида повозки без лошадей. Огромное количество людей спешило мимо них в разных направлениях. А шум стоял такой, что хотелось заткнуть уши. Но, несмотря на легкую панику, преобладающей эмоцией стало торжествующее счастье. Белль посмотрела на Румпельштильцхена, и они обменялись победными улыбками, одновременно произнеся:

— Получилось!

Вдруг Румпельштильцхен покачнулся, схватившись за плечо Белль, чтобы не упасть.

— Что с тобой? — испуганно спросила она.

Он досадливо поморщился:

— Совсем забыл об этом. До того, как я стал Темным, у меня была сильно повреждена нога. В нашем мире ее исцелила магия, но здесь…

— …все стало как раньше, — закончила Белль, понимающе кивнув. — Ничего — ты можешь опереться на меня. А там, может, найдем тебе трость.

Румпельштильцхену явно не нравилось такое положение вещей, но иного выхода не было. Он старался не сильно опираться на Белль, и все-таки она чувствовала, как тяжело ему двигаться без помощи. Видимо, поврежденная нога причиняла немалую боль.

— Глобус должен был направить нас в максимально близкое к Бэю место, — задумчиво произнес Румпельштильцхен, оглядываясь. — И скорее всего, это здесь.

Он указал на невысокое, по сравнению с остальными, здание из красного кирпича за кованой оградой. На воротах висела табличка:

«Детский приют им. св. Николая»

Да, пожалуй — ребенок, оказавшийся один в незнакомом мире, неизбежно должен попасть в приют. Белль хотела спросить, что они будут делать, как вдруг ее затошнило и потемнело в глазах. Покачнувшись, она вцепилась в Румпельштильцхена — как только оба устояли, учитывая его больную ногу?

— Белль? — он встревожено посмотрел ей в лицо. — Ты в порядке?

Она глубоко вздохнула, жадно глотая воздух, и тошнота начала отступать.

— Да, не беспокойся, — она помотала головой, приходя в себя. — Просто голова закружилась. Наверное, перемещение так на меня подействовало.

Румпельштильцхен еще некоторое время обеспокоенно изучал ее, после чего кивнул.

— Что ж, давай найдем Бэя.

В его голосе чувствовалась нервозность — Белль знала: он боится, что сын не простит его и оттолкнет, — но в то же время в нем была и надежда.

* * *

Через ворота они прошли без проблем, а вот дверь в сам приют оказалась заперта. Румпельштильцхен постучал в нее, но реакции не последовало.

— Наверное, должен быть колокол. Или что-то вроде этого, — предположила Белль.

Они внимательно осмотрели стену, но единственное, что на ней обнаружилось — это черная кнопка рядом с дверью. Обменявшись с Белль взглядом, Румпельштильцхен пожал плечами. Кто знает этот мир — может, у них кнопки вместо колокола? И он нажал на нее. На этот раз реакция последовала незамедлительно. По ту сторону раздались шаги, дверь открылась, и на них вопросительно уставился молодой человек в темно-синем костюме.

— Что вы хотели?

Белль с запозданием поняла, что они даже не продумали план, как объяснить свои цели, чтобы проникнуть в здание, не вызвав подозрений. Но Румпельштильцхен быстро сориентировался:

— Мы можем увидеть хозяина этого заведения?

Это было сказано столь уверенным и даже слегка пренебрежительным тоном, что молодой человек не решился спорить и повел их вглубь здания по коридору, на белых стенах которого висели детские рисунки. В нем было пустынно, хотя откуда-то с верхних этажей доносились детские голоса. Пока они шли, Румпельштильцхен напряженно прислушивался и чуть ли не вздрагивал на каждый шорох, будто ожидал, что Бэй вот-вот выбежит откуда-нибудь прямо на них, или что сможет различить его голос среди гомона, доносящегося сверху. Впрочем, Румпельштильцхен прекрасно сохранял невозмутимую маску на лице, и Белль, наверное, ничего бы не заметила, если бы не его рука, до боли сжимавшая ее плечо — наверняка останутся синяки — и время от времени подрагивавшая. Белль успокаивающе погладила его по этой руке, и Румпельштильцхен бросил на нее благодарный взгляд, едва заметно улыбнувшись. Но нервничать не перестал.

Молодой человек подвел их к дубовой двери, на которой была прибита металлическая табличка с надписью «Директор». Он постучал и, дождавшись слова: «Войдите!» — открыл дверь.

— Миссис Престон, эти люди хотели вас видеть.

Белль и Румпельштильцхен шагнули внутрь просторного кабинета с высоким окном. Из мебели здесь был только шкаф со стеклянными дверцами, занимавший полстены, несколько стульев и довольно громоздкий стол, за которым сидела средних лет женщина в строгом бежевом платье.

— Чем могу помочь? — поинтересовалась она, кивком дав знать молодому человеку, что он может уходить. — Садитесь, пожалуйста.

Румпельштильцхен тяжело опустился на предложенный стул, едва заметно поморщившись, и Белль поняла, что нога беспокоила его больше, чем он давал ей почувствовать. И это ей не нравилось. Слегка нахмурившись, она села на соседний стул. Пожалуй, позже — когда все закончится — им стоит обсудить один момент из брачных клятв. А именно тот, где они обязались делить друг с другом не только радости, но и боль.

— Понимаете, миссис Престон, — произнес Румпельштильцхен. — Я ищу своего сына. Я потерял его после… одной катастрофы и с тех пор пытаюсь найти.

Он говорил с точно дозированными уверенностью, тревогой и печалью. Белль всегда поражалась его умению убеждать. Сама она была для этого слишком прямолинейна и порывиста. Миссис Престон сочувствующе и понимающе покивала, скользнув взглядом по больной ноге Румпельштильцхена. Она явно решила, что он повредил ее в той катастрофе.

— Как его зовут? — спросила она.

— Бейлфайр.

Миссис Престон удивлено округлила глаза и с сожалением покачала головой.

— Боюсь вас огорчить, но в нашем приюте нет мальчиков с таким именем.

— Вы уверены? — Румпельштильцхен слегка поник, но все-таки смотрел с упрямой надеждой.

— Уверена. Такое имя я бы не забыла. Простите.

Белль разочарованно вздохнула. Как же так? Они ведь были практически уверены, что искать следует здесь. Может быть, глобус указывал на один из соседних домов? Румпельштильцхен поджал губы, несколько мгновений что-то обдумывая, после чего резко кивнул.

— Что ж, извините за беспокойство.

— Ничего страшного, — миссис Престон добродушно улыбнулась.

Белль вскочила, чтобы помочь Румпельштильцхену встать, и они вышли в белый коридор.

— Может, он в каком-нибудь из соседних домов? — высказала Белль свое предположение, пытаясь подбодрить его.

Румпельштильцхен покачал головой:

— Он здесь — я чувствую.

— Но эта женщина сказала…

— Он мог поменять имя, чтобы не выделяться. Ты видела ее реакцию — «Бейлфайр» явно непривычно и странно звучит для этого мира. А ему хотелось стать своим.

— И что мы будем делать?

Интуиция Румпельштильцхена никогда не подводила. Тем более ей стоило верить, когда речь шла о его сыне.

— Сначала я хотел незаметно пробраться наверх, где, похоже, живут дети. Но быстро понял, что это плохая идея. Бэй может заартачиться — он сильно на меня обижен, — и тогда у нас будут серьезные неприятности. Лучше подождать снаружи. Выходят же они когда-нибудь на улицу — не могут ведь детей постоянно держать взаперти.

Белль кивнула — это звучало разумно. Скоро они поняли, что в любом случае не смогли бы подняться наверх: на лестницу можно было попасть только, пройдя мимо кабинки, в которой сидел давешний молодой человек, видимо, бывший охранником. Так что они покинули приют и приготовились ждать.

* * *

За оставшийся день дети в парке так и не появились. То ли прогулки у них были утром, то ли еще что. Солнце уже садилось, и Белль подумала, что надо бы поискать приют на ночь — не спать же на улице. Уговорить Румпельштильцхена удалось с большим трудом — его бы воля, он бы здесь сидел круглыми сутками и, наверное, даже не спал бы. Но Белль справилась с этой нелегкой задачей: неохотно он согласился пойти поискать пристанище.

И она спросила у проходившей мимо девушки:

— Извините, не подскажете, где поблизости можно найти постоялый двор?

Девушка посмотрела на нее как на сумасшедшую и уточнила:

— В смысле — отель?

Белль растерялась, зато Румпельштильцхен быстро сориентировался в ситуации:

— Да, отель, — спокойно подтвердил он, будто всегда пользовался этим словом.

Окинув обоих подозрительным взглядом с ног до головы, девушка соизволила ответить:

— По этой улице прямо до второго перекрестка, на нем направо — и сразу упретесь в отель «Эдисон».

— Спасибо, — мило улыбнулась Белль.

До постоялого двора — то есть отеля — они дошли быстро. Это оказалось гигантское — как и все в этом городе — здание. Но больше всего Белль была поражена, когда они зашли внутрь. Просторный светлый зал, представший глазам, больше подходил королевскому дворцу, чем постоялому двору. Выложенный плитами и покрытый коврами пол, высокие потолки, фрески на стенах, рядом с которыми располагались кресла, диваны и небольшие столики. Прямо напротив входа за длинной стойкой стояла темноволосая девушка с карточкой, приколотой на отвороте блузки. Приглядевшись, Белль обнаружила, что на карточке написано имя: «Хелен Шепард». Интересное изобретение — сразу знаешь, как к человеку обратиться.

— Добрый день, — мисс Шепард заучено улыбнулась.

— Нам нужна комната, — сказал Румпельштильцхен, поздоровавшись в ответ.

— Конечно. Ваши документы, пожалуйста.

— Документы? — Румпельштильцхен с Белль озадачено переглянулись — что имелось в виду?

— Ну да — ваши паспорта, — улыбка мисс Шепард стала несколько недоуменной.

Белль запаниковала. Она не понимала, чего от них требуют, и не знала, как из этой ситуации вывернуться. Но Румпельштильцхен и тут быстро сообразил, как себя вести.

— Понимаете, в нашем доме был пожар, и все документы сгорели, — проникновенно произнес он, глядя прямо в глаза собеседнице. — Мы скоро сделаем новые, но нам надо пока где-то жить.

Мисс Шепард заколебалась, не зная, как поступить. Румпельштильцхен достал из сумки небольшой слиток золота и положил на прилавок.

— Надеюсь, этого будет достаточно.

У нее брови медленно поползли на лоб, она даже улыбаться перестала. Сглотнув, мисс Шепард произнесла:

— Извините, мне надо посоветоваться с менеджером. Подождите, пожалуйста.

Она отошла в сторону и начала тихонько говорить в какой-то аппарат с кнопками. Наконец, повернулась снова с улыбкой на губах.

— Мы можем пойти вам навстречу и временно закрыть глаза на отсутствие документов. Ваши имена?

После мгновенного колебания, которое заметила только Белль, Румпельштильцхен все тем же уверенным тоном выдал:

— Мистер и миссис Голд.

Белль бросила на него удивленный взгляд — вот как он умудряется столь быстро разобраться в абсолютно незнакомой обстановке и действовать так, будто всегда этим занимался.

— «Классик» на двоих — номер 5/37. Ваши ключи.

Мисс Шепард протянула Румпельштильцхену ключи и подозвала юношу — практически подростка — чтобы проводить их до номера. Уже отходя от стойки, Румпельштильцхен обернулся:

— Еще одно, мисс Шепард, не могли бы вы подсказать, где можно купить трость?

— Мы с радостью позаботимся об этом, мистер Голд, — любезно заявила она. — Трость доставят вам в номер.

Румпельштильцхен склонил голову в знак благодарности, и они двинулись дальше.

— Кажется, золото произвело на нее большое впечатление, — тихонько сказала Белль мужу на ухо.

Тот усмехнулся:

— Еще бы. Люди так предсказуемы. В любом мире.

Вслед за мальчиком-провожающим они зашли в кабину, двери которой тут же закрылись сами по себе. Кабина дернулась и, кажется, поехала вверх. Белль испуганно вцепилась в Румпельштильцхена. В этом мире вроде бы не должно быть магии? Он успокаивающе прижал ее к себе, опершись спиной о стену кабины. И даже зная, что здесь у него нет волшебной силы, в его объятиях Белль чувствовала себя спокойнее. Впрочем, долго нервничать не пришлось: кабина остановилась, и двери с легким «дзинь» раскрылись.

Перед ними вдаль уходил коридор с красной ковровой дорожкой и множеством дверей по обеим сторонам. Мальчик подвел их к двери, на которой была прибита овальная металлическая табличка с цифрой «37».

— Приятного пребывания в нашем отеле, — любезно улыбнулся провожатый и, слегка поклонившись, удалился.

Открыв дверь, Белль с Румпельштильцхеном зашли в просторную комнату с широкой кроватью посредине, застеленной белым покрывалом, шкафом, парой небольших столиков и несколькими стульями. Из окна лился свет фонарей и огней города, но, вообще, в комнате было темно.

— И где здесь свечи? — спросила Белль, оглядываясь.

— Подозреваю, что они не пользуются свечами, — ответил Румпельштильцхен, внимательно изучая обстановку.

— А как же освещают помещение по вечерам? — Белль недоуменно посмотрела на него.

Румпельштильцхен пошарил рукой по стене, и вдруг зажглась большая люстра — да столь ярко, что Белль зажмурилась от неожиданности.

— Думаю, так, — довольно сообщил он.

— Как ты догадался?

— Наблюдательность, моя дорогая, — невероятно нравоучительным тоном заявил он.

Белль состроила ему рожицу и, обняв за шею, весело спросила:

— В таком случае скажи, о мой наблюдательный супруг, где здесь ванная комната?

Еще некоторое время ушло на увлеченное изучение всевозможных приспособлений и устройств, использующихся в мире без магии. И привыкание к ним. В итоге Белль сама не заметила, как уснула, просто свалившись от усталости от всех впечатлений этого бесконечного дня.