Юность чувств (гет)

Чем ближе становилась дата первого экзамена, тем быстрее уменьшалась толпа, следующая за парнями из второго А. У других классов, по свидетельству очевидцев, уже никто не стоял с плакатами и не ловил чемпионов. Ошино даже пошутил, театрально закатывая глаза, мол, вот так проходит земная слава, рассмеялся вместе со всеми и честно признался, что ждет не дождется возврата к мирной учебе.

В пятницу получилось даже собраться в библиотеке, на пару часов, но этого хватило, чтобы определиться, чем именно будут заниматься в субботу.

Когда Кёко пришла к дяде отпрашиваться на выходной, тот в первую очередь уточнил, как обстоят дела с подготовкой у Шо. Девушка припомнила гримасу его сына и постаралась как можно деликатнее ответить, что Шо занимается, а в воскресенье они проверят уровень его подготовки. Кенджи-сан одобрительно покивал, и Кёко сразу от него направилась к комнате парня.

— Какая проверка?!

— Со вторника экзамены, вообще-то, — назидательно напомнила она. — Ты же не хочешь повторения октябрьского скандала со своим отцом?

Шо скривился и дотянулся до сумки:

— Я вообще-то занимаюсь сам.

— Давай просто послезавтра проверим, все ли готово, — мирно предложила девушка. — Повторение не повредит.

— Ладно, — он кивнул. — Янки все же сдает?

— Тебе не кажется, что пора заканчивать это соревнование?

— Тебя не спросил, — огрызнувшись, Шо достал учебники и хмуро глянул на нее. — Все?

Кивнув, Кёко вышла и лишь покачала головой.

Когда он повзрослеет?

Тот же вопрос читался во взгляде Куона, когда в субботу в большой гостиной дома Ватаджиба собрались шесть «пижам». Юи не изменила своей Соне, Кагурадзаки притащил откуда-то кигуруми в виде черного кота. Рина была «лисицей», Кён со смехом продемонстрировал «мишку», а Рэй накинула на голову капюшон с длинными заячьими ушками. Кёко в кигуруми панды изобразила «лапки» на вопросительный зеленоглазый взгляд.

— Вот честно, даже не знаю, мне плакать или смеяться, — Куон с тяжелым бессильным вздохом прикрыл глаза рукой.

— Янки, ты выделяешься.

— И слава богу! Детский сад, серьезно.

— Не ворчи, как старый дед, — невозмутимо отозвалась Кёко, раскладывая на большом столе учебники и тетради.

— Знаешь, глядя на вас, я себя таким и чувствую!

— Сейчас мы тебя окончательно… — Ода выхватил из-под себя подушку дзабуттона и метко отправил в Куона, — добьем!

— Да… да… — тот отбил одну подушку, вторую, — хватит!

— Эй, тебе нельзя нагружать руку!

— Черт!.. — ему пришлось пригнуться от еще трех подушек. — Да блин!..

— Все? Успокоился? — Ошино поймал перекинутый хихикающей Рэй еще один «снаряд» и покачал в руке. — Достаточно или будешь ворчать?

— Вы для чего здесь собрались?!

— Ну уж точно не для того, чтобы ты ворчал! — показала язык Кёко.

Куон закатил глаза и дотянулся левой рукой до валяющейся за его спиной подушки:

— Нет уж, я буду ворчать!.. — Ода успел прикрыть руками голову, когда стремительно взлетевший на ноги Хизури отвесил ему подзатыльник подушкой. Ошино не успел и, упав ничком от мягкого удара на стол, расхохотался. — Все, успокоились?!

— Слушай, Янки, а из тебя получается отличный воспитатель, — покивала Рина. — Думаю, и отцом будешь хорошим.

Отцом?.. Кёко вспыхнула, боясь даже глянуть не то, что на друзей — на него!

— Приложу к этому все силы, не беспокойся, — сунув подушку в руки все еще смеющегося Кёна, Куон вернулся на свое место и вздохнул. — Все, давайте займемся делом, а? Пока меня опять не накрыло фейспалмом.

— Не ворчи, как старый дед! — хором продекламировали в ответ ему. Сокрушенно покачав головой, он глянул на все еще румяную Кёко и снова вздохнул:

— Я тебе это припомню.

— Ай, ты все обещаешь и обещаешь, — буркнула она, решительно открывая учебник. — У меня история.

— У меня алгебра.

Все еще подхихикивая, остальные разобрали учебники:

— Химия.

— География.

— Английский. Янки, Рэй, это кому-то из вас.

— Давай мне, Рина-чан, держи в ответ физику. Юи-чан, тебе литература.

Кёко украдкой бросила взгляд на Куона.

Он всерьез сказал, что приложит к воспитанию своих детей все силы?

При мысли, кого он видит матерью своих детей, стало жарко, и она возблагодарила Рину за идею с кигуруми — капюшон прятал и полыхающее лицо, и взгляды.

А она сама? Заглядывала ли настолько далеко, чтобы… чтобы представлять нечто большее, чем сплетенные руки, объятья и поцелуи? Мечты об общем будущем обычно были такими туманными и неопределенными, что лишь заставляли довольно улыбаться им, как чему-то прекрасному… Но ведь на самом деле это еще и… семья? Дом?

Она честно попыталась подумать о том, как бы выглядел их общий дом, и почти уткнулась носом в учебник.

Страшно, но не представляет. И вообще, от всех этих мыслей все внутри трепещет и паникует.

Как это? Как?..

Рина о чем-то спросила Рэй, и Кёко одернула себя, стараясь незаметно перевести дыхание — они учатся! А она о глупостях думает!

Это не глупости, тут же возразила она самой себе. Пусть и не вовремя, но не глупости. Она хочет быть с Куоном всегда-всегда, и он тоже, сам говорил!.. Значит, подумает о будущем попозже… сама. А пока — надо учиться!

До вечера они успели проверить все вопросы по предметам, разбудить заснувшего прямо сидя Оду, пообедать, разобрать, где чей учебник и тетради…

— Ватаджиба здорово подтянула английский, — заметил Куон, когда они с Кёко свернули по привычному маршруту от станции.

— Она ж собирается поступать после школы в Оксфорд, — проговорила девушка, и он кивнул, давая понять, что помнит. — Летом вон, ездила на собеседование. В следующем году у нее будут подготовительные курсы, — они помолчали. — А что ты планируешь после школы?

— Хороший вопрос…

— Не думал?

— Неа. Еще целый год. А сама?

Кёко тихо выдохнула:

— Не знаю даже. У меня и талантов-то особо нет, как у Рэй-чан или у тебя… — он иронично хмыкнул. — Ну не в повара же идти.

— Составлять конкуренцию Шинодзаве?

— Пфф!

— Похоже, из всей нашей компании более-менее определилась лишь одна Ватаджиба, — проговорил Куон спустя пару минут. — Несознательные мы какие-то, да?

Девушка хихикнула:

— Может, не хотим покидать Неверленд?

— Интересная мысль.

— Но мы же взрослеем! — она стиснула руку парня. — Ты понимаешь это?

— Учитывая, что я все же старше тебя — понимаю, — с иронией подтвердил он. — И в силу своего возраста, так сказать, предлагаю решать проблемы по мере их поступления.

— Ты старый дед.

— Я вот счас перекину тебя через плечо и унесу в неизвестном направлении…

— Ну, тебе-то оно точно должно быть известно.

— Блин, Кёко!.. — Куон все же рассмеялся и глянул на девушку, усиленно изображавшую задумчивость. — Ты прелесть.

Легкое смущение сладко обняло сердце.

Прелесть?..

— Знаешь… — поколебавшись, тихо проговорила она, — я даже не понимаю, почему так…

— Что именно?

— Ну, я ведь раньше ни с кем так не вела себя. Ну, когда шутишь, когда…

— Дразнишь?

Кёко кивнула:

— Да. Когда мы с тобой ругались постоянно… — парень насмешливо фыркнул, — ну ругались ведь, согласись!.. Я не понимала, почему так. Твои слова так задевали…

— Ну, откровенность за откровенность — твои слова бесили.

— Я заметила, — она не сдержала улыбки. — Ты прям тогда становился, как злое божество — глаза холодные, лицо каменное, аура темная…

Куон снова фыркнул:

— Ты себя со стороны не видела. Валькирия, самая натуральная… иногда было ощущение, что ты вот-вот вцепишься мне в горло, — девушка протестующе нахмурилась. — Я в первое время даже заподозрил, что мы где-то пересекались и из-за этого ты ненавидишь меня, — она изумленно уставилась на него. — Раньше ведь девушки со мной так не вели себя.

— Да, Рина-чан так и сказала — ты не привык к такому обращению, — мстительно заметила Кёко.

— Ой, много она знает…

— Но ведь она оказалась права! Права ведь?! — она затормошила его за руку и пискнула, когда рассмеявшийся парень заключил ее в сильные объятья:

— Она права в том, что ты чудо, — он улыбнулся. — Как я мог устоять, если после четырех лет вежливых церемониальных взаимоотношений вдруг встретил живого человека?

— В смысле?

— Мать когда-то выговаривала отцу, а я услышал — мол, японцы всегда прячут настоящие мысли, эмоции, чувства, — они остановились неподалеку от калитки в тени противоположного дома. — Отец тогда возразил, что это лишь вежливость по отношению к чужому человеку, мол, дома, с близкими все не так. Но проучившись три года в Санбиджюцу, я видел только вот такое вежливое отношение, которое четко давало понять, что я по-прежнему чужой.

— Неправда, — Кёко заворочалась в кольце его рук, чтобы оказаться лицом к лицу. — Для Ошино-куна и Кагурадзаки-куна…

— Даже они поначалу были такими, — он усмехнулся. — Я не знаю, что заставило их изменить свое отношение ко мне, но когда осознал их новое поведение… я был счастлив, если честно. А другие так и остались. Заглядывали в глаза, улыбались и не позволяли себе даже помыслить о чем-то более откровенном в эмоциях. По их жестам прямо читалось опасение, причем, не только меня. Они словно боялись выглядеть по-другому, понимаешь?

— Наверное, — тихо проговорила она, прижимаясь к нему и не отводя взгляда от красивого лица.

— А ты внезапно оказалась другой, — Куон нежно улыбнулся. — Такой страстной и открытой… — он замер на мгновение, затем довольно протянул. — Ты краснеешь…

— К-конечно… — проворчала смущенная девушка. — Ты тут такие мне эпитеты выдаешь…

— Ой, можно подумать, ты мне их не выдавала! Кто меня пошлым назвал?

— Я тебя так не называла, я лишь сказала… — она смутилась еще больше, когда он ласково провел большим пальцем по ее нижней губе.

— То, что ты именно со мной стала такой живой и настоящей… — теперь губ касались его губы, — заставляет терять голову…

Признание словно опалило душу, а поцелуй не дал даже вздохнуть. Куон целовал так, что сердце просто пропадало из груди и сладко кружилось где-то в затылке.

Когда, наконец, он прижал ее к себе, Кёко просто замерла, прикрыв глаза и слушая их дыхание. Ноги были слабыми, ватными, как и руки, как и все тело, лишь в груди бешено стучало сердце, заставляя обмирать от любви.

Это и называется «терять голову»? Когда мысли очень сложно собрать воедино, потому что рядом он? А собрать надо, ведь его слова про настоящих людей верны не только по отношению к ней…

— У вас тут поблизости нет домов под найм? Или может, комнату кто сдает?

Она удивленно выпрямилась, огляделась:

— Вроде нет… а что?

— Хотел совместить приятное с полезным, — улыбка парня была намекающе-хитрой, и Кёко притворно надулась:

— Ты хочешь выжить Шо из дома?

— Зачем так сразу? Я бы его в гости приглашал…

Все же хихикнув, она тихо вздохнула:

— Ну, как говорится, от ненависти до любви.

— Банни-чан… — предостерегающе протянул Куон, но озорной внутренний чертик не давал остановиться:

— Ну смотри сам — поначалу мы были врагами, так? Так-так, не делай такого лица, сам сказал, что мои слова тебя бесили. И наверняка не только слова…

— Только.

— Даже пусть так, — покладисто кивнула девушка, поглаживая его по груди. — Потом мы перешли в разряд…

— Когда именно я перестал быть для тебя врагом?

Она задумчиво надулась на внезапный вопрос, затем подняла взгляд к зеленым глазам:

— Когда помог с туфлями. Я поняла, что несмотря на внешность и слова, ты совсем не плохой. Даже не так, — Кёко помотала головой, — ты не можешь быть плохим, раз не прошел мимо с мыслями «так ей и надо». Мы ведь перед этим в очередной раз поссорились.

Куон задумчиво хмыкнул:

— Я даже помню причину.

— Разве мы ссорились по другим причинам? — невольно улыбнулась она. — Так вот, возвращаясь к…

— А почему ты не хочешь узнать, когда перестала быть для меня врагом?

— А я была для тебя врагом?!

Он сдавленно то ли фыркнул, то ли хрюкнул и покорно кивнул:

— Не была. Никогда не была. Вредной и противной была.

— Я о том же. Так вот, возвращаясь к теме соседей…

— Хотя, вредной ты и сейчас бываешь…

— … нам потребовалось полтора года, — упрямо помотала Кёко головой, не давая себя сбить с мысли, — чтобы стать вот такими. То есть, тебе потребуется как минимум год приглашать в гости Шо, причем каждый день, чтобы…

— Он не проживет год, — категорично заявил парень. — Я его закопаю во второй визит.

Тихо застонав, она уткнулась лбом в его грудь и лишь вздохнула, когда над головой рассмеялись:

— И то, если он вообще нормально переварит сам факт приглашения ко мне в гости. Вдруг у него ноги отнимутся? Голос ладно, канарейка же, пусть поет, а вот ноги…

— И кто из нас вредина!? — Кёко вскинула голову и лишь затаила дыхание, когда Куон чмокнул ее в губы и невинно улыбнулся:

— Мы оба. И меня это устраивает. А тебя?

Она прильнула к его груди, пряча ответную улыбку:

— Но если я такая вредная, то не всем это может понравиться…

— Мне нравится. Нашим друзьям тоже, уверен, они не променяют такую тебя на кого-то другого. Тебе мало?

Кёко отрицательно замотала головой:

— Достаточно.

Настолько достаточно, что комок в горле и понимание — это ее семья. Куон и парни, девочки — семья. Настоящая, близкая, бесценная.

Уютную тишину нарушили несколько человек, прошедшие по освещенному перекрестку, и девушка тихо вздохнула:

— Мне пора.

— Я знаю, — Куон покрепче сжал руки, и она, протестующе кхекнув для вида, счастливо улыбнулась. — Ладно, неделю переживем и расслабимся по-настоящему.

Девушка закивала.

Не будет переживаний насчет экзаменов, насчет поклонниц, можно будет просто наслаждаться окончанием триместра и встречаться каждые выходные!..

И все же, как сложно расставаться сейчас, ощущать то же сожаление, с которым Куон разжимает руки, печалиться о том, что они не увидятся больше суток…

Эгоистка, одернула себя девушка. Ему все же надо отдыхать — плечо до сих пор дает о себе знать, даже сегодня он украдкой потирал его, когда думал, что все занимаются. А она видела!..

Нежно улыбнувшись, Кёко помахала с крыльца и скользнула за дверь.

Да, они не увидятся до понедельника, но — никто не запретит ни ему, ни ей позвонить!

 

Шо сам пришел в воскресенье после завтрака, сел за стол и хмуро глянул на стопку учебников. Достал на вопросительный взгляд девушки свои тетради и книги и проворчал:

— Это обязательно?

— А тебе будет плохо с дополнительно набранными баллами? — ответила она вопросом. — У отца будет меньше поводов придираться к тебе.

— Я один сплошной повод для придирок, — он со вздохом потянул к себе первый учебник.

— Неправда, твои родители любят тебя, — возразила Кёко. — Подумай сам, разве бы они предложили тебе Санбиджюцу, если бы не беспокоились? Заставили бы просто работать в рёкане и все. И деньги не тратятся, и ты постоянно на виду.

Парень бросил на нее настороженный взгляд:

— Ты еще скажи, что они Янки постоянно в пример ставят для моей же пользы!

— Думаю, они рассчитывают пробудить в тебе дух соперничества. Мол, ты захочешь стать лучше него.

— Я и так лучше него.

Она с трудом сохранила нейтральное выражение и лишь кивнула. Хотя так и подмывало уточнить, в чем именно? Кроме музыки ничего и не припомнишь ведь! Ладно, помолчит, пусть занимается. Глядишь, действительно дядя будет поменьше упрекать в разговорах…

Глядя, как Шо записывает формулы, девушка вдруг вспомнила вчерашний разговор у рёкана.

А ведь она с Шо всегда старалась быть такой, какой надо ему. Не докучать, не показывать, что больно, грустно, одиноко, не требовать и не гонять… Интересно, если бы она не пыталась так себя вести, а была собой, то Шо мог бы в нее влюбиться? Вот чисто ради эксперимента! Менять свои теперешние чувства на прежние она совершенно не собиралась. Сейчас ведь все такое настоящее, искреннее, могучее!..

— Чего улыбаешься?

— Ничего, — она пожала плечами. — Сделал? Давай проверю.

И пускать в свои чувства, в свой настоящий мир она будет только тех, кому она важна. По-настоящему.

Вопреки ожиданиям, Шо всерьез подошел к подготовке. Даже когда ему позвонили, он необычно певуче пояснил, что занимается, выслушал ответ и сунул сотовый в карман с мрачной решительностью. Кёко лишь улыбнулась про себя — она успела заметить имя на экране. Ираяма-сенпай. Все же, что бы ни фыркал Куон, Шо осознает ответственность и, когда надо, может подойти к делу всерьез. Проблема лишь в том, что когда надо — это очень расплывчатое понятие… Особенно, если это касается его интересов.

— Дети, пора ужинать, — в комнату заглянула Яёй-сан и умиленно заулыбалась. — Идемте, потом продолжите.

— Нам осталось немножко, — извиняюще проговорила девушка. — Давайте мы закончим и подойдем.

— Мам, не мешай, а?

Женщина неожиданно подмигнула Кёко и прикрыла дверь.

Да-да, зрелище занимающегося Шо редкое и оттого ценное.

— Смотри, — наконец, он протянул ей тетрадь и потянулся. — И почему именно в этом году ввели экзамены у музыкального отделения? Раньше были только на первом году…

— Правда?

— Ага.

Девушка чуть улыбнулась, проверяя записанное, затем кивнула:

— Все правильно. Молодец!

— Легкотня, — Шо принялся собирать тетради, немного торжествующе улыбаясь.

— Но это не значит, что надо все оставлять на ночь перед экзаменами.

— Не нуди, — он отмахнулся от нее, смахнул все в сумку и поднялся. — Важен результат.

Вот и весь Шо, невольно вздохнула она, когда парень вышел из комнаты. Главное результат, а как к нему идти, неважно.

Как хорошо, что Куон не такой!

Кёко проверила чат, улыбнулась стенаниям Кагурадзаки — сегодня парни собрались снова в общежитии — и подхватилась с татами.

Пора ужинать. Потом соберет сумку на завтра, поболтает со всеми и напишет Куону пожелание спокойной ночи. Он обязательно ответит, и тогда уж точно сегодняшний день завершится так, как планировалось.

 

В понедельник учителя так добросовестно стращали предстоящими экзаменами, что Кёко всерьез начала волноваться. Хватит ли сил снова набрать максимальный балл для достижения цели на следующий год? Посиделки в библиотеке после уроков немного успокоили, и во вторник она лишь решительно выдохнула, когда Юмено-сенсей оглядел класс, глянул на часы и кивнул:

— Приступайте.

Первые задания в тесте не показались сложными, но девушка тут же себя одернула — не расслабляться! Концентрация на максимум, внимание на максимум, память на максимум!

Отведенное время закончилось незаметно. Сдав свои подписанные листы, она откинулась на спинку стула, еще раз мысленно проверяя ответы.

— Все задачки по геометрии решила? — обернулся к ней Ода.

— Вроде да.

— Я в одной сомневаюсь.

— Расслабься, — махнул рукой Ошино. — Сдали, можно сказать. Вот история завтра…

— То есть, физика после обеда тебя не беспокоит? — поинтересовался Куон.

— Это точная наука.

— А чем история не точная наука? Даты, события…

— Названия, — в тон ему закончил Кён. — Ну что, в столовую?

Кёко чуть насупилась, когда из-за спины ответили согласием, оглянулась на мгновение и снова отвернулась — Куон ответил таким выразительным взглядом, что…

И зачем было запрещать ей продолжать готовить обенто? Что, плохо было на прошлой неделе нормально питаться? Даже Ошино-кун и Кагурадзаки-кун приносили с собой обеды!.. А тут — только попробуй, даже не вздумай… Типа, начались экзамены и ей надо высыпаться? Так делала бы, как на прошлой неделе…

Рэй тоже ушла из класса, и девушки решили дождаться подругу, прежде чем пообедать перед вторым экзаменационным заходом.

Однако, вернувшаяся Ватаджиба не пошла за своей коробкой, а прямо направилась к Кёко и Рине.

— Девочки, — она понизила голос, озабоченно хмурясь, — я сейчас была в студсовете. Там все обсуждают то, что Янки начал, мол, встречаться с Шишидой-сенпай из третьего А.

— Что?! — Сугита изумленно уставилась на нее. — В смысле?!

Кёко не менее потрясенно смотрела на Рэй, отчаянно пытаясь понять сказанное подругой.

Куон… встречается… с…

— Кто такая эта Шишида-сенпай?!

На возглас Рины обернулись те немногочисленные одноклассники, которые оставались на обед.

— Тише, Рина-чан!.. — Рэй шикнула на нее, оглянулась и немного натянуто улыбнулась идущему к ним Такахаши. — Зачем так громко? Мы же прекрасно знаем, что…

— Привет, — парень кивнул. — Значит, до вас тоже дошли эти слухи?

— И ты в курсе?

— Вообще, об этом вся школа говорит второй день, по крайней мере, вторые и третьи классы.

Кёко сморгнула, переглянулась с подругами и медленно перевела дыхание.

Что происходит?!

— И… что именно говорят? — помолчав, уточнила Рэй.

— Помните, когда мы нашего сенсея поздравляли, Янки намекнул, что после чемпионата планирует с кем-то встречаться? — он тоже понизил голос и присел на парту Ошино. — Вчера у нас в клубе народ обсуждал, мол, он вернулся из Токио и предложил Шишиде-сенпай встречаться.

— И когда он успел? — язвительно поинтересовалась Рина. — Их тут так обложили поклонницы, что даже под туалетами дежурили!

— Ну… на выходных?

— В субботу после Токио он… был в гостях, — тихо проговорила Кёко, — в воскресенье с командой отмечали…

— А на этих мы все вместе у меня занимались.

Такахаши пожал плечами:

— Девчонки, не знаю. Но все говорят… к тому же, я заметил, на прошлой неделе Янки был с домашними обенто.

— Это не преступление, — Сугита покачала головой. — Ошино и Кагурадзаки тоже приносили свое.

— Понимаю, но…

— По какому поводу совещание? — подошедший Куон немного насмешливо оглядел всех и занял свое место.

— По поводу твоей девушки, Янки, — Рина сложила руки на груди.

Кёко встретила заинтересовано-настороженный взгляд Куона и самым нейтральным тоном проговорила:

— Ты не говорил, что начал встречаться с Шишидой-сенпай.

Улыбка медленно сползла с губ парня, который потрясенно приподнял брови:

— С кем?

— Шишида-сенпай из третьего А, — Такахаши кивнул. — Об этом вся школа говорит.

— О чем? — прочавкал появившийся рядом Ода.

— О том, что Янки встречается с третьеклассницей.

— Кхм!.. — Кагурадзаки сначала выпучил глаза, затем сдавленно закашлял. — С кем?!

— Шишида-сенпай, третий А, — Рэй указала пальцем вверх.

— Это которая капитан волейбольной женской команды?!

— Кто капитан?

— Кён, говорят, что Янки встречается с…

— Так, — Куон, словно очнувшись, помотал головой и повысил голос. — Давайте по порядку. По школе ходит слух, что… — он выразительно посмотрел на Такахаши, Рэй и Рину, получил три согласных кивка и вкрадчиво проговорил. — А почему я не в курсе?

— Ну кто ж тебя знает, — хмыкнул успокоившийся Кагурадзаки. — А я думаю, чего на нас так косятся в столовой?

— Зашибись, — побарабанив пальцами по парте, Куон поднялся. — Сколько времени до конца перерыва?

— Двадцать две минуты.

— Успею.

— Куда?!

Вместо ответа он бросил предостерегающий взгляд на Кёко и решительно вышел из класса.

— Точно на пятый пошел, — Кён шумно вздохнул и заспешил следом. Ода задумчиво дожевал хотдог:

— Давненько таких слухов не было в школе.

— А раньше были?

— На первом-втором году про Янки такое рассказывали… — он лишь покачал головой. — Но все постепенно утихло и больше не было подобного. До сегодняшнего дня.

— До вчерашнего, — поправила его Рэй.

Кёко опустила взгляд на парту, на которой стояла так и не тронутая коробка с обедом.

В душе была растерянность. Нет, сомнений в любимом не было ни капли, в конце концов, она прекрасно знала, что Куон никогда бы ее не обманул. Но сам факт, что кто-то вот так… нахально присваивает его себе, даже не спрашивая… обескураживал. Неужели так можно?

Парни вернулись минут через десять.

— Янки, ну что?!

— Ничего, — вместо него ответил Ошино, пока сам Куон молча устраивался за партой. — Сказала, что она не так выразилась, а ее не так поняли.

— Ничего себе — не так поняли! — возмутилась Рина. — То есть, она слышала про этот слух и ничего не сделала?

— Сугита-сан, а что она могла бы?

— Такахаши-кун, хотя бы прийти к Янки и сказать — слушай, тут такая смешная сплетня про нас с тобой! — парировала она. — А то сидела и молчала. На что-то рассчитывала?

— Рина-чан, она могла не представлять масштаб, — тихо вздохнула Кёко.

— Вся школа говорит, а она не представляет?

— Мы тоже только сегодня узнали, — заметил Кагурадзаки. — Значит, все же не вся школа. Да и наши в клубе уже давно бы… — он покосился на Куона и кашлянул. — Ладно, разобрались же.

— Это радует, — рассудительно заметила Рэй. — Давайте по местам, скоро звонок.

Вздохнув, Кёко спрятала в сумку обенто, оглянулась на Куона. Тот ответил каким-то уставшим взглядом и тихо-тихо проговорил:

— Прости.

— Бака, — шепотом ответила она и с облегчением заметила усмешку в зеленых глазах.

Вот именно что бака. Он-то тут при чем?

Одноклассники еще переговаривались, обсуждая услышанное, когда вошел учитель со стопкой экзаменационных листов. Получив свой, девушка внезапно поняла, что от шока забыла все.

Она помассировала виски.

Так, соберись! Физика, да?

— Внимание. Начали.

Рявкнув на себя, Кёко в первую очередь заполнила поле с именем, выдохнула, прикрыла глаза, настраиваясь на учебу — все, забыть лишнее сейчас. Физика, физика, физика…

К моменту, когда объявили об окончании экзамена, она успела несколько раз проверить все ответы и, сдавая учителю листы, лишь покрепче сжала зубы.

Будет верить, что все написала правильно! Вот прям будет убеждена!

 

Домой она шла одна — Куона поймали парни из команды и с таинственными лицами утащили за собой в сторону спортзала. Ода вздохнул, пообещал ей, что не дадут капитану бегать, и вместе с Ошино направился за «похищенным».

Рэй осталась в студенческом комитете, Рина и Юи расстались с нею у метро.

— Кёко, ты главное не думай про этот слух, — Сугита серьезно смотрела на нее. — Мы-то знаем, что Янки с тобой честен.

— Я тоже это знаю, — Кёко мирно улыбнулась. — Тем более, это все недоразумение.

— А даже если и нет, получилось глупо и во вред тем, кто распускал все это, — наконец улыбнулась Рина. Юи кивнула:

— Это верно. Тем более, сомневаюсь, что кто-то всерьез поверил в такое. Ведь Янки и эта третьеклассница вообще не пересекаются никак.

— Ну, вместе учились на первом году, по крайней мере, должны были бы. Но ты права, Юи, два года уж точно у них нет ничего общего.

Кёко улыбнулась, махнула на прощание и спустилась в метро.

Если это все специально было сказано, то на что рассчитывала та девушка? Что Куон вынужденно согласиться со слухом и будет встречаться? Ха, глупо! Надо вообще не знать ничего о нем, чтобы такое предполагать!

Взгляд задумчиво скользил по вагону и пассажирам.

Может, просто хотели заставить понервничать? Но кого? Куон все выяснил и выкинул из головы, разве что может при случае поехидничать… Тогда… ее саму? Или подозревают, что у Куона все же есть девушка, но не знают кто, поэтому на всякий случай?..

Ощутив, как от запутанных мыслей начинает побаливать голова, Кёко вздохнула и решительно засунула весь тугой клубок размышлений подальше.

Хватит. Она верит Куону и его чувствам, а остальное, кроме экзаменов, сейчас неважно. Про нее вон, тоже всякое говорят, нээ-сан называют… Глупости.

Окончательно успокоившись, она забежала в магазин у станции, затем отправилась домой, перебирая в голове расписание на следующие дни.

При виде Шо, стоящего на заднем крыльце, которое стало уже привычным для нее входом в рёкан, девушка сморгнула и насторожилась.

Что уже случилось, что он на улице?! Неужели дядя выгнал?!

— Наконец-то! — парень махнул рукой, заметив ее. — Сколько тебя можно ждать из школы?

— Твоя мама просила по пути домой купить масла, — Кёко растерянно продемонстрировала пакет с тремя бутылками растительного масла.

— Сама не могла сходить, что ли, — Шо забрал пакет, и она с трудом не шарахнулась от него в сторону — что происходит?! — Слушай, дело есть. Прикроешь меня на следующей неделе?

Дело? Прикроешь?

Осознав, что нестандартное поведение парня продиктовано необходимостью в помощи с ее стороны, Кёко облегченно выдохнула и кивнула.

Стоп.

— Прикрыть? В смысле?

— Помнишь тот проект с Америкой? — он, оглядевшись, торопливо зашептал. — Мне сегодня позвонили из звукозаписывающей студии. Осталось записать только мои песни.

— Поняла, — девушка кивнула. — И?

— Студия в Осаке, запись будет со следующего понедельника, а там как пойдет, может, за день успею, а может, и несколько дней потребуется.

— Ты что, можешь уехать на несколько дней в Осаку?!

— Не, — Шо помотал головой, — я буду утром уезжать, вечером возвращаться. Ты главное, если родители спросят, скажи, что видела меня в школе. Договорились?

— А… как же уроки?

— Я с деканом уже поговорил, — он снова огляделся. — Он выписал мне официальное разрешение не посещать школу неделю. Тем более, что экзамены я уже сдам к тому времени.

Кёко чуть улыбнулась:

— Молодец, что все предусмотрел. А деньги есть на запись, проезд?

— На запись не надо, на проезд будет, — она многозначительно прищурилась. — Говорю, есть! Остались еще от предыдущих продаж дисков!

— Ну… тогда позаботься о том, чтобы на вокзалах и в Осаке не встретить знакомых.

— Какие у меня там знакомые?

— Шо, — девушка укоризненно покачала головой, — у тебя, может, и нет, а у родителей? У соседей? Мало ли.

— Понял, буду маскироваться, — необычайно послушно закивал он. — Ну так что?

— Договорились, — она тоже согласно кивнула и улыбнулась. — Все же это очень важный проект в твоей жизни.

— А как же, — Шо азартно блеснул глазами. — И если он выстрелит… то говорить в новостях будут уже обо мне!

Как же его задел успех Куона и команды…

— Уверена, что когда-нибудь так и будет. Все? Или ты еще что-то хотел?

— Все… Нет, стой, — он отпустил ручку двери и оглянулся на нее через плечо. — Никому ни слова!

— Если ты намекаешь на конкретного «никого», то ему это не интересно, — не сдержала усмешки Кёко. — Так что, не волнуйся, никому я не скажу.

— А если Янки заметит мое отсутствие в школе?

— Не заметит, — она все же подпустила чуть-чуть мстительности в голос. — Говорю же, ему неинтересно, — Шо, посверлив ее взглядом, фыркнул и зашел в рёкан. — Эй, пакет отдай.

— Сам занесу на кухню.

Да, когда ему что-то надо, он готов сделать все и даже больше!

Кёко хмыкнула и направилась к себе.

Интересно, а как бы он отреагировал, если бы сегодня она возвращалась с Куоном? Наверное, просто бы ушел в дом, а потом уже пришел возмущаться и просить… Или попросил бы, ни словом не обмолвясь? Ведь нужна же ее помощь.