Юность чувств (гет)

В понедельник утром, заметив в школьном дворе Ямагири, Кёко решительно побежала за ним.

— Сенпай!

Сейджуро обернулся и немного удивленно улыбнулся:

— Доброе утро, Могами-сан.

— Доброе утро, — она выдохнула, останавливаясь. — Сенпай, я прошу тебя не вмешиваться в то, о чем может попросить Янки, — он округлил глаза. — Я серьезно. Пожалуйста. И, если будет такая возможность, пусть никто из твоих одноклассников не вмешивается.

— А… куда?

— Скоро узнаешь, — немного хмуро ответила Кёко и поклонилась. — Рассчитываю на тебя, сенпай.

— Х-хорошо, но… я не могу приказывать кому-то другому…

— Сенпай, — она укоризненно глянула на озадаченного Ямагири. — Уж мы с тобой прекрасно знаем правду, верно? Как и про ноябрьскую просьбу Янки, — на лице парня отобразилось легкое замешательство. — Поэтому и прошу.

— Ну…

— Сенпай.

— Что, Ямагири, запугивает?

Да не было же его в окрестностях!

Она возмущенно глянула на Куона, который с легкой насмешкой смотрел на нее:

— Я первая!

— Тебе не идет быть такой мелочной, — он усмехнулся, беря ее за руку, и приветливо кивнул Ямагири. — Беги, пока я держу ее.

— Я тебя сейчас стукну!

— Во-первых, у тебя сегодня портфель, во-вторых, я держу тебя за правую руку. Неужели ты собираешься травмировать меня еще сильнее?

Кёко нахмурилась, глядя на невозмутимое красивое лицо, затем мрачно проследила, как Ямагири быстро скрывается в холле.

— Что мне в нем нравится, так это благоразумие, — задумчиво прокомментировал Куон, пока они шли к крыльцу. — Он вот прямо чувствует, когда лучше промолчать или устраниться.

— Он просто тебя боится, — с легкой язвительностью отозвалась девушка. — А дойдут слухи про фан-клуб — вообще по стенке будет обходить.

— А может, он уже в курсе, потому и не согласился на твою просьбу.

Может. Как и другие. Она сдержала порыв оглядеться — стало почему-то страшно, что все могут смотреть на них двоих. На нее и на Куона, который идет с прямой спиной…

Мысль, что на него смотрят пять лет — выжидательно, настороженно — заставила на мгновение задохнуться.

Как он выдержал, если ей сейчас страшно до…

Да ни черта ей не страшно! Злая решительность заставила сжать руку парня и чуть улыбнуться. Они вместе! Пусть что хотят, то и думают, говорят и делают!

Переобувшись, они поднялись в класс и, вопреки скрытым ожиданиям Кёко, спокойно заняли свои места.

Неужели действительно никто не в курсе?

— Привет! — Кагурадзаки с самым довольным видом плюхнулся за свою парту. — Осталась эта неделя и два дня на следующей. И каникулы! — он потянулся всем телом.

— Он на выходных об этом говорил, не останавливаясь. Отсчет ведет, — из-за спины улыбающейся девушки пояснил Куон.

— А на этой обещали оценки объявить, — напомнила она и приветливо улыбнулась Ошино. Тот сел на стул и задумчиво хмыкнул:

— Я даже знаю, сколько ты набрала баллов.

— Все мы знаем, — Ода закивал. — Банни-чан у нас самая умная ученица в школе.

— И ты бы таким был, — девушка улыбнулась, — если бы чуть серьезнее стал.

— Не хочу, — совершенно безмятежно помотал головой он. — Мне так нравится.

— Ода, знаешь, как тебя бы называли в Америке? — на Куона оглянулись оба парня и Кёко. — Хиппи. Дитя цветов.

— Ну не хикки же…

Улыбающаяся Кёко помахала подругам, вошедшим в класс, и принялась доставать тетрадь и учебник — послышался первый звонок.

В середине урока в класс вошел замдекана общего отделения, скупо кивнул замолчавшему учителю у доски и оглядел учеников.

— Хизури-сан, зайди после урока к Куругами-сану.

В наступившей удивленной тишине Куон поднялся:

— Хорошо, Сантама-сан. А… по какому поводу?

— По поводу твоего нападения на девушек. Дашь объяснения, — замдекана глянул на учителя. — Продолжайте, Акудзава-сенсей.

Кёко рывком оглянулась на Куона, изумленно смотревшего на закрывшуюся дверь класса.

Нападение?!

Она обернулась к классу, который так же потрясенно рассматривал стоящего парня.

Почти весь.

Взгляд девушки впился в спину Химеджимаю, которая сидела ровно, опустив голову.

Ярость от несправедливости плеснула в голову, застучала в висках.

Нападение, говорите?

Нащупав в кармане юбки то, что забыла выложить за выходные, Кёко решительно вскинула руку:

— Сенсей, можно выйти?!

Не дожидаясь разрешения, она птицей метнулась к двери, выбежала в коридор и бросилась к центральной лестнице.

Нападение, говорите?! Объяснения, говорите?!

Секретарь недоуменно приподняла брови, когда запыхавшаяся девушка склонилась перед нею:

— Пожалуйста, мне надо поговорить с деканом!

— А… сейчас?

— Да! — Кёко снова поклонилась.

— Погоди тогда… — женщина заглянула в кабинет декана, затем вышла и жестом пригласила войти.

В кабинете помимо самого декана оказались замдекана, Хондо-сенсей и Юмено-сенсей.

— Доброе утро, Куругами-сан, — Кёко поклонилась сидящему за столом декану, затем отвесила такие же вежливые поклоны остальным. — Простите за вторжение.

— Что ты хотела, Могами-сан?

— Я хотела сказать, что Хизури-кун в пятницу ни на кого не нападал, — мелькнувшая тень на лице Куругами лишь придала решительности. — Со среды по пятницу мне подбрасывали вот такие письма, — она аккуратно положила на стол смятый конверт. — В нем требовали прийти в так называемый фан-клуб Хизури-куна.

— Кхм, фан-клуб? — замдекана подошел к столу, пока Куругами доставал из конверта листок.

— Да, — Кёко кивнула. — В пятницу я пошла туда, так как решила покончить с этими письмами. Там было примерно человек двадцать.

— С Хизури-куном?

— Нет, — она глянула на Сантаму. — Только девушки.

— Куругами-сан, там пришел Хизури, — в кабинет заглянула секретарь.

— Пусть обождет. Что дальше? — декан перевел взгляд на девушку.

— От меня потребовали, чтобы я перестала общаться с Хизури-куном, и начали угрожать, что иначе я пострадаю.

— Кто именно тебе угрожал?

— Простите, Куругами-сан, — она поклонилась, — но я, к сожалению, не знаю их имен. Там были с первого по третий класс. Лица знакомые, но лично до этого я с ними не общалась.

— И что ты сделала?

— Ничего, — Кёко выпрямилась и твердо встретила темный взгляд мужчины. — В это время пришел Хизури-кун. Он сорвал со стен плакаты со своим изображением, предупредил, чтобы мне не угрожали, и мы ушли вместе с ним.

— В медпункт с нервным срывом обратилось несколько девушек, — нарушил воцарившуюся паузу замдекана и оглянулся на Хондо-сенсей. — Они сказали, что Хизури-кун напал на них.

— Все, что пострадало в комнате — несколько плакатов и этажерка, которая упала на пол, — поклонилась ему Кёко. — Я готова повторить это и в полиции. Хизури-кун не подходил ни к одной из девушек, кроме меня.

— Я вам говорил, — подал голос сидящий на диване Юмено-сенсей, — что не мог Хизури-кун поднять руку на девушку.

— У нас есть заявления…

— Только на словах, — перебил своего заместителя Куругами, покрутил в руках листок из конверта и глянул на Кёко. — Могами-сан, были раньше какие-либо признаки подобного?

— Связанных с Хизури-куном — нет, — она поклонилась.

— А сейчас Могами-сан и Хизури-кун начали встречаться, — Юмено-сенсей, поднявшись, тоже подошел к столу декана. — Вот и началось.

Под тремя внимательными взглядами девушка лишь выпрямилась. Решимость защищать самого дорогого ей человека даже не дала родиться смущению.

— Хондо-сенсей, — наконец проговорил Куругами, — что именно сказали вам девушки в пятницу?

— Что их напугал Янки, — женщина присоединилась к компании мужчин. — Что он напал на них, было страшно… — она покосилась на Кёко. — Но они ни слова не обмолвились о присутствии там Могами-сан.

— Сколько их было?

— Четверо.

— Сантама-сан, пригласите ко мне всех четверых прямо сейчас. А вы, Юмено-сенсей, уведите пока отсюда Хизури-куна. Я хотел поговорить с ним на перемене, так что пусть подождет, — отдав распоряжения, декан глянул на девушку. — Присядь, Могами-сан, вон туда.

Опустившись на край дивана, стоящего у самой двери, Кёко бросила взгляд на уходящих мужчин, затем едва слышно выдохнула.

Куон точно прибежал за ней. Но сейчас ее битва. Только ее.

Прозвенел звонок с урока.

А если сейчас придет Химеджимаю-сан? Если она была одна из тех четырех, кто обвинил Куона?

Она невольно сжала кулаки.

Неужели она не понимает, что станет изгоем в классе, когда всплывет правда? Или думает, что Куон посмеется, как с тем слухом про Шишиду-сенпай? Так надо совсем не знать его, чтобы так думать!

Рядом села Хондо-сенсей:

— Ты в порядке?

— Да, — Кёко кивнула. — Сенсей, а срыв у них был сильный?

— Приняли успокоительное, побыли с полчаса и ушли, — женщина вздохнула. — Некрасиво все получается.

Еще как. Но ведь сенсей тоже не могла просто взять и промолчать! Лучше уж так, разобраться в школе, а не где-нибудь в полиции или вообще в суде!

В кабинет зашел Сантама, и Кёко затаила дыхание — открывшаяся дверь спрятала и ее и врача от взглядов входивших девушек.

Две с третьего года, одна с первого и… одна со второго. Но не Химеджимаю-сан.

Девушки, остановившись у стола, вразнобой поздоровались с Куругами. Тот выпрямился в кресле, сцепляя руки в замок:

— В пятницу вы рассказали Хондо-сенсей, что Хизури-кун на вас напал?

— Да, — кивнула третьеклассница. — Нам было плохо, и подруги отвели нас в медпункт.

— Вы можете еще раз повторить то, что произошло?

Девушки переглянулись.

— Мы собрались в клубе. Вдруг пришел Хизури-кун…

— Как называется ваш клуб? — видя заминку с ответом, декан нахмурился. — Вы понимаете, что подобный инцидент не может остаться без внимания со стороны администрации? Сейчас мы опросим вас, потом Хизури-куна, потом вызовем полицию.

— З-зачем полицию? — вздрогнула второклассница.

— Нападение ученика на учениц это серьезно. Поэтому, назовите клуб и в каком из клубных корпусов он расположен.

Даже с дивана Кёко видела, как панически глянула на старших девушек младшеклассница.

— Это скорее не клуб, — сдержанно ответила третьеклассница. — Мы просто встречаемся все вместе, болтаем, обсуждаем.

— Что обсуждаете? — замдекана обошел стол и встал рядом с креслом Куругами.

— Парней.

Кёко невольно поразилась тому, как спокойно, даже дерзко отвечает девушка. Хондо-сенсей рядом лишь укоризненно покачала головой.

— Кто был еще там, кроме вас четверых?

— Еще несколько девушек.

— Кто именно?

— Я… не могу назвать фамилий, я не знаю.

— Придется назвать, — декан подтянул к себе чистый лист бумаги. — Это потребуется для дачи свидетельских показаний.

— Они могут не захотеть, Куругами-сан.

— Почему?

— Вы понимаете, что огласка такого происшествия повредит их репутации?

Хмыкнув, мужчина чуть наклонился, чтобы видеть из-за учениц Кёко, и сделал приглашающий жест. Она подхватилась с дивана и направилась к столу.

При виде ее девушки вздрогнули.

— Могами-сан, они тебе знакомы?

— Да, я видела их в пятницу в фан-клубе Хизури-куна, — Кёко пристально глянула на всех четверых. — Как их зовут, я не знаю, но… — она встретилась взглядами с той самой дерзкой третьеклассницей и четко проговорила, — вот именно эта сенпай сказала, что я не сильно торопилась.

— Урухара-сан, было такое?

В темно-сером взгляде третьеклассницы были и страх, и ненависть, и паника. Кёко не отводила своих глаз, ощущая какое-то моральное удовольствие от того, как затягивается молчание.

— Я спрашиваю, было такое? — Куругами приподнял в руке конверт и выразительно поочередно глянул на четверых девушек. Первоклассница задрожала и поспешно прикрыла рот рукой. — То есть, замарать репутацию Хизури-куна вы не против, — он положил конверт. — Сантама-сан, надо установить всех присутствовавших в пятницу в этом… фан-клубе. Будем опрашивать каждую на предмет того, что стало предпосылкой.

А я ведь сейчас назову как минимум одну фамилию, мысленно пообещала Кёко, по-прежнему не отпуская взглядом третьеклассницу. И опознаю остальных. Посмотрим, как вы будете дерзко молчать.

Сенпай сглотнула и опустила глаза.

Отлично, значит, играем по вашим правилам.

— Куру…

Дверь распахнулась, и в кабинет вбежала взволнованная Химеджимаю.

— П-простите… — она склонилась в низком поклоне, — Куругами-сан, Янки ни на кого не нападал!..

Секретарь за ее спиной немного виновато развела руками:

— Я не успела ее остановить.

— Ничего страшного, — декан поднялся в кресле. — Подойди ближе.

Кёко чуть прикусила губу — лицо выпрямившейся старосты было заплаканным, губы дрожали.

— Х-химеджимаю, я староста второго А, — не дойдя нескольких шагов до стола, Харухи остановилась и снова поклонилась. — Я… я тоже была в пятницу там… Ян… Хизури-кун ни на кого не нападал…

— Что же произошло?

— Он… просто сорвал плакаты со стены и сказал… что больше не будет с нами общаться… — ее голос упал до шепота.

— Могами-сан была там? — Харухи кивнула, кусая губы. — Хизури-кун ушел вместе с нею? — последовал новый кивок, и Куругами глянул на приглашенных девушек. — Как я понимаю, остальные подтвердят слова и Могами-сан, и Химеджимаю-сан. А вы?

— Нас не так поняли, — Урухара избегала смотреть на кого бы то ни было. — Мы не говорили, что Янки напал на нас.

— Урухара-сан, — от дивана проговорила Хондо-сенсей, — ты уверена в этом?

Дура, мрачно констатировала про себя Кёко, глядя, как бледнеет третьеклассница при виде врача. Женщина с усталым вздохом подошла к столу:

— Получается, я одна виновата в поднятом переполохе?

Послышался звонок на урок.

— Сантама-сан, там где-то должен быть Хизури.

Замдекана кивнул, вышел и спустя минуту вернулся в сопровождении Юмено-сенсея и Куона.

Кёко лишь выдохнула, когда вместе с появлением парня по кабинету словно пополз холод. Сам Куон с самым невозмутимым видом прошел прямо к ней, остановился за плечом и коротко поклонился:

— Куругами-сан.

— Хизури-кун, осталось выслушать твою версию произошедшего в пятницу в клубе, — последнее слово декан выделил отдельно.

— Простите, Куругами-сан, я не должен был четыре с лишним года назад соглашаться на предложение создания такого неофициального сообщества, — проговорил Куон, и Кёко едва сдержалась, чтобы не передернуть плечами — возникло ощущение, что за спиной яростно скалится разъяренный тигр. — Но я посчитал, что это в будущем сможет обезопасить какое-то число девушек от возможных негативных поступков.

Красиво, признала она про себя. Причем завуалировано так, что без контекста и не поймешь сразу, о чем речь!..

— В пятницу я вместе с одноклассником дежурил в классе после уроков. Вынося мусор, я заметил, как Могами-сан вместе с Химеджимаю-сан… — ага, он тоже решил играть по их правилам! — идет в сторону помещения, где происходили заседания сообщества. Зная, что Могами-сан раньше не выказывала интереса по отношению к подобным мероприятиям, я последовал за ними. Когда я оказался внутри, то услышал, как ей угрожают из-за общения со мной, — от ледяных интонаций задрожала даже Урухара. — Будучи несогласным с данной политикой сообщества, я сорвал со стены плакаты, которые вешались туда с моего согласия, попросил собравшихся оставить Могами-сан и меня в покое и ушел. Вместе с Могами-сан.

— Что ж, — помолчав, проговорил декан, — если к тебе у девушек претензий нет… — под его выразительным взглядом четыре ученицы опустили головы, — то мы только зря тебя потревожили. Можешь быть свободен. Вместе с Могами-сан и Химеджимаю-сан. Юмено-сенсей, проведите, пожалуйста, своих учеников на урок. А с остальными мы продолжим беседовать.

Юмено-сенсей, выйдя вместе с ними в коридор, тяжело вздохнул:

— Я надеюсь, подобного больше не повторится.

— Я рассчитывал на это в пятницу, — холодно проговорил Куон, и Кёко, взяв его за руку, чуть сжала пальцы. В зеленых глазах было открытое раздражение, но она уверенно улыбнулась и тихо, почти шепотом, проговорила:

— Сёбу атта.

— Уверена? — он намекающе вскинул бровь, но ответить она не успела — Юмено-сенсей, к которому жалась сникшая староста, окликнул их от лестницы:

— А ну не отставайте! Я не собираюсь ловить вас по всей территории.

Парень упрямо фыркнул, когда Кёко потянула его за собой, и уже на самой лестнице, пользуясь тем, что пролет скрыл их от взглядов, дернул девичью руку на себя.

— Ты…

Кёко с нежностью вгляделась в его лицо и зажала ему рот рукой:

— Ну не могла я иначе, не могла, как и ты в пятницу. И не смотри так — не страшно нисколе… — слова оказались проглочены коротким поцелуем.

— Вот ей-богу, отшлепаю в следующий раз, — выдохнул Куон в ее губы и уже сам повел за собой по ступенькам. — Я поседею с тобой…

— Тебе не страшно, видно не будет, — облегчение, что все закончилось правильно, так, как и должно было, растягивало губы в глупой и счастливой улыбке.

— Мне от этого не легче.

Зато ей стало спокойнее.

Их появление в классе встретили гулом. Юмено-сенсей нахмурился и махнул рукой:

— А ну сели! Простите, Хосуджава-сенсей.

— Ничего, все равно геометрия им сейчас не идет в головы, — пожилой математик улыбнулся. — Разобрались?

— Да, — классный сурово глянул на учеников, которые тут же притихли, пока Куон, Кёко и Харухи занимали свои места. — Недоразумение было решено, поэтому ведите себя тихо и занимайтесь, — он выразительно погрозил пальцем и вышел.

Едва началась перемена, как парты Куона и Кёко окружили одноклассники.

— Янки, что за недоразумение?! Опять? Не много ли за последнее время?!

— Как видите, — он невозмутимо пожал плечами. — Кое-кто решил проучить меня за непослушание… — его друзья иронично захмыкали, — но забыл, что полностью зависим от меня.

— Если вкратце, — Кён сел на свою парту, — Янки в пятницу распустил свой фан-клуб, потому что оттуда начали угрожать Банни-чан. И, видимо, представительницы…

— Отдельные представительницы.

— … отдельные представительницы данного клуба, — согласно кивнул он на выразительное замечание Кёко, — посчитали, что надо наказать Янки за это.

— Ничего себе!

— Что они позволяют себе?!..

— Янки, Банни-чан, и кто это был?!

Девушка бросила на Куона предостерегающий взгляд, затем глянула на одноклассников:

— Уже неважно, правда восторжествовала.

— А наша староста? Ее ведь тоже вместе с вами привел классный!.. — все начали оборачиваться, и Кёко со своего места увидела Химеджимаю, неподвижно сидящую за партой. Сникшие плечи и опущенная голова заставили ее встать.

— Химеджимаю-сан дала свидетельские показания, — Кёко подошла к старосте и поняла, что ее догадка верна — на глазах у Харухи, глянувшей на нее, блестели слезы. Достав платок, Кёко с улыбкой протянула его. — Держи. Спасибо, что была такой смелой.

— Э… Так вот почему староста побежала следом за…

В серых глазах Химеджимаю явно читалось раздражение, смешанное с облегчением. Словно ей хотелось и оттолкнуть руку, и было боязно… и одновременно пропал страх, что класс будет избегать ее.

— Спасибо, — Харухи все же взяла платок.

Мирно улыбнувшись, Кёко вернулась на свое место, старательно не обращая внимания на скептический вид Куона.

Да понимает она, что староста сделала это только ради него и возможности и дальше общаться с ним. Пусть. Ее уверенности ничего не помешает.