Юность чувств (гет)

Шо игнорировал завтраки и ужины и в среду, и даже в четверг Кёко и Яёй-сан завтракали в одиночестве. Все это немного печалило девушку. Ее не отпускало ощущение предстоящего чуда, и хотелось, чтобы оно было доступно всем вокруг.

Ладно, остается надеяться, что подарок, который она подготовила Шо, ему понравится и примирит со случившимся как с ним самим, так и с нею. Вряд ли же кто-то еще подарит ему футболку с принтом нот, которые складывались в мелодию первой его песни. Для этого девушке потребовалось перетряхнуть все свои старые тетрадки, бережно хранимые с самой младшей школы. Впрочем, уборка не помешала, и Кёко довольно улыбнулась, оглядывая комнату. Все чисто, прибрано, разложено по своим местам, а на столе стоит вазочка с сосновыми веточками, от которой идет легкий аромат.

Она невольно вспомнила голубую ель на прошлое Рождество.

Рина-чан обещала прислать за ней и девочками машину и сказала, что елка в этом году будет даже выше — как символ их крепнувшей день ото дня дружбы.

А в чате парни скинули днем фотографию команды под елью на одной из площадей города.

Достав телефон, Кёко еще раз полюбовалась на фото, затем заглянула в чат и, поколебавшись, все же оставила всем поздравление с наступающим Рождеством. В конце концов, уже даже темнеет на улице, а значит, часов восемь до полуночи. Успеет потом проверить сообщения от друзей — хорошо, если же не будет времени, то… она поздравила.

А Куону потом отправит отдельное поздравление. Он-то точно будет ждать, верно?

— Кёко-чан, — из-за двери послышался голос Фувы-сан, — зайди в кабинет.

— Хорошо! — девушка подхватилась с татами и, открыв дверь, успела заметить, как женщина направляется к комнате Шо.

Неужели он уже вернулся? Ведь в школе концерт наверняка еще не закончился…

Не став дожидаться результата, она прошла по коридору в противоположном направлении.

В кабинете оказался Кенджи-сан, который кивнул ей на дзабуттон. На столе, за который опустилась Кёко, лежала закрытая папка.

— Сейчас придет, — Яёй-сан вошла, улыбнулась Кёко и, на удивление последней, заняла место мужа. Сам Фува-сан поднялся и отошел к дверям.

Появившийся Шо хмуро оглядел всех, скривился, когда мать указала ему на дзабуттон рядом с девушкой, но сел.

— Первым делом — вот сюда телефоны, — женщина указала на стол. — Я хочу, чтобы вы внимательно меня выслушали и не отвлекались.

Кёко достала сотовый, краем глаза следя за парнем, а затем немного растерялась — Яёй-сан забрала оба телефона и положила их рядом с собой на татами.

— Вот и отлично, — она улыбнулась. — Я хотела поговорить с вами о вас. Мне надоело видеть размолвки между вами. Вы росли вместе много лет…

— Нотации обязательны? — мрачно поинтересовался Шо.

— Помолчи, — неожиданно властно отозвалась Яёй-сан, заставив и его, и Кёко замереть. — Твое поведение вообще отдельный разговор, серьезный и неприятный. Я думала, что все твои выходки обусловлены лишь недоразумениями…

— Какие… — парень вздрогнул от хлопка ладони по столу.

— Я сказала помолчи! Ни у меня не хватает сил успокаивать Кёко, ни у нее, как выяснилось, не хватило терпения выносить твое поведение.

Девушка встретила подозрительный взгляд Шо и глянула на женщину:

— Тетя…

— Я все понимаю, — Фува-сан подняла руку, обрывая. — И в какой-то мере даже понимаю, почему ты решилась на такой риск. Иначе ведь этот дурень даже не обращал на тебя внимания как на девушку. Хизури-куна я отдельно поблагодарю за его помощь в этом.

— К-ка…

— Какую еще помощь?!

— Благодаря тому, что он согласился изображать такую роль, ты бросил эту подозрительную девицу.

Кёко на мгновение даже засомневалась в том, что правильно расслышала.

Какую роль? О чем тетя?..

Судя по лицу Шо, он тоже пребывал в сильном недоумении:

— Что… ты хочешь этим сказать?

— Что Кёко выбрала отличный способ привлечь твое внимание и дать тебе понять, насколько твои отношения с той девицей были несерьезны, — женщина одобрительно улыбнулась растерянной девушке. — Одним выстрелом двух зайцев. Ты удивила меня, Кёко-чан.

Каким выстрелом?! Каких зайцев?!

Девушка даже не обратила внимания на исказившееся лицо Шо — она во все глаза смотрела на Фуву-сан, пытаясь уложить в голове сказанное ею.

Что получается… тетя уверена, что она встречается с Куоном… понарошку? Чтобы привлечь внимание Шо?.. Чтобы…

— Завтра приедет Саена-сан из Токио.

Все мысли вылетели из головы Кёко.

— Мама… завтра приедет мама?..

— Да, — ласково улыбнулась Яёй-сан и положила руку на папку. — Поздравить тебя с праздниками и юридически заверить вашу помолвку. Она ведь адвокат.

Что?..

— Чью помолвку? — нарушил тишину Шо.

— Вашу, — его мать достала из папки скрепленные листы бумаги. — Когда Саена-сан оставляла тебя, Кёко-чан, у нас, мы заключили договор — когда вы с Шо подрастете, то поженитесь. Пока же, просто проведем помолвку.

— Так вот почему вы потакали ей! Черта с два я соглашусь! — он вскочил на ноги, отшвырнул от себя дзабуттон. — Я не собираюсь провести всю жизнь в этом проклятом рёкане! И… — парень дернулся и попытался сбросить с шею руку отца. — П-п-пусти!..

— Пока я тут хозяин, ты будешь повиноваться! — проревел Кенджи-сан, с силой опуская сопротивляющегося Шо на татами.

— Да хоть… убей!..

— Надо будет — убью! — мужчина заставил его буквально уткнуться лицом в пол.

Кёко словно не видела происходящего — в голове было пусто. Страшно пусто.

Помолвка с Шо? Мама приедет, чтобы…

— Это дело решенное, — донеслось словно издалека, и она сфокусировала взгляд на Фуве-сан. Та смотрела на мужа и сына, и непривычно жесткое выражение ее лица внезапно испугало девушку.

Погодите, это неправда… неправда…

Она встретила взгляд женщины и внезапно ощутила себя маленькой, крохотной, совершенно беззащитной перед чем-то страшным и огромным.

Стало даже не страшно — жутко. До отнимающихся ног и сдавленного горла.

За что?..

Фува-сан неуловимо нахмурилась, и стегнувшая по душе опасность, инстинктивное предчувствие чего-то более ужасающего породили холодную мысль-приказ.

Играй по чужим правилам.

Как в фан-клубе.

Как у декана.

— Тетя, а можно посмотреть…- она чуть улыбнулась, тщательно пряча страх и панику, и указала на папку. — Там ведь подпись мамы?

— Конечно, Кёко-чан, — Яёй-сан протянула ей листы. — Сама убедись, что все по-настоящему.

— Я… я никогда!..

Странно, даже руки не дрожат, перелистывая договор…

Подпись на последнем листе была штампиком — Могами Саена.

Если ты среди врагов — играй по чужим правилам.

— Я так давно не видела ее подписи, — Кёко подняла взгляд и робко улыбнулась. — Она правда завтра приедет?

От вопроса замер даже Шо, неверяще глядя на нее. Яёй-сан расплылась в улыбке, но Кёко ощущала напряжение в воздухе.

— Конечно, приедет. Она позвонила сегодня, предупредила. Я ведь говорила тебе, что подготовлю самый лучший подарок для тебя.

Если ты слаб и хочешь спастись — играй по чужим правилам.

— Спасибо, тетя, — девушка склонилась так низко, что почти уперлась лбом в столешницу. — Это действительно прекрасный подарок.

— Нет, главным подарком будет помолвка, — женщина приняла назад договор, не сводя внимательного взгляда с Кёко. — Мы с Кенджи-саном так долго ждали, чтобы назвать тебя дочерью, столько сделали для этого…

— И я никогда не забуду этого! — Кёко снова низко поклонилась, стремясь спрятать глаза.

— Дура!.. — Шо снова рванулся из рук отца.

Дура, согласилась она, выпрямляя спину. Вот только… спасите ее, такую дуру… спасите, пожалуйста…

Взгляд метнулся по столу и скользнул за него.

— Тетя, если завтра приедет мама и будет… — девушка заставила голос звучать смущенно, — помолвка с Шо-чаном, то мне надо предупредить подруг. Ведь они будут ждать меня завтра в гости.

Главное получить телефон в руки. В телефоне есть чат. В телефоне есть мейл Куона. В телефоне…

— Я сама их предупрежу, — ласково проговорила Яёй-сан. — Ты не беспокойся, принесу все необходимые извинения и, конечно, приглашу их на Новый год отметить вашу помолвку.

Вот теперь паника будто остановила сердце.

Как она свяжется с Куоном?! Как сможет попросить спасти ее от этого кошмара?!

— Спасибо, тетя, — пришлось опустить голову, потому что помертвевшие губы никак не хотели слушаться и улыбаться.

— Пока же, идем, — женщина поднялась и положила руку ей на плечо, — думаю, на сегодня тебе хватит работать по рёкану. Я хочу, чтобы ты отдохнула, выспалась и завтра выглядела так, что все наши соседи, которых мы пригласим на помолвку, завидовали нам.

Она в ловушке.

— Конечно, — Кёко кивнула, поднялась, ощущая незаметную хватку пальцев на плече, и все же бросила взгляд на надсадно дышащего Шо. Тот перестал вырываться, не двигался, но Кенджи-сан по-прежнему удерживал захват.

Яёй-сан взяла ее за локоть и с едва заметным напором повела на выход:

— За него не беспокойся. Сама знаешь, он сначала говорит, а потом уже думает…

Играй по чужим правилам.

— Это точно, — закивала девушка. — Еще и вид такой делает… словно одалживает.

— Ой, и не говори, — за легким хихиканьем она слышала холодное предостережение. Как и в руке, сжимавшей ее предплечье, как и в шорохе шагов по лестнице, по которой Фува-сан повела ее на второй этаж. — Ничего, вы обручитесь, он осознает важность и серьезность, и все будет…

— Так, как у вас с дядей?

— Верно, — улыбнулась женщина.

— Тетя, а как же музыка Шо-чана?

— Не обращай внимания на это. Каждому мужчине нужно хобби. Вот пусть в свободное время и занимается. Не волнуйся, Кенджи-сан объяснит ему это, — она остановилась перед дверью и сдвинула ее в сторону. — Заходи.

Комната была просторной — и почти пустой. Столик в центре, футон с постелью рядом.

— Здесь мы жили с Кенджи-саном после свадьбы, — Яёй-сан оглядела обстановку. — Пока он не стал хозяином и мы не переехали на первый этаж. А теперь, — улыбка стала немного сентиментальной, — будете жить вы с Шо. Завтра сюда перевезете свои вещи, обустроитесь и…

Спасите ее. Пожалуйста!

— Я так волнуюсь, — Кёко прижала руки к груди и прикусила дрожащую губу.

— Это и понятно. И даже правильно, — женщина похлопала ее по плечу. — Все, отдыхай.

Телефон ей не отдадут… но даже если она выберется из комнаты и достанет другой… она не помнит номера Куона. Да вообще ничьего!!!

Спасите…

И даже нигде не записаны, чтобы…

Дикая надежда сжала сердце так, что в ушах зашумело.

Записано.

Телефон.

Но как все сделать так, чтобы ни волнение не вызвало подозрений, ни ее просьба?!

Играй по чужим правилам.

— Тетя, — Кёко развернулась к уходящей женщине, — вы… вы правда не сердитесь на меня? Ну, за эту историю с… Хизури-куном?

Фува-сан хмыкнула и внимательно посмотрела на нее:

— Ты удивила меня. Всегда говорила, что Шо для тебя единственный парень, так любишь его, все делала… и вдруг встречаешься с другим… — девушка опустила голову, и, видимо, именно такое поведение ожидала женщина: голос слегка смягчился. — Но потом я посмотрела на твое поведение и поняла, что ты специально так сделала.

Уловив почти незаметную вопросительную интонацию, Кёко кивнула:

— Шо-чан постоянно пытался соперничать с Хизури-куном, и я решила попытаться использовать это… я такое в дораме видела… там героиня вызвала ревность у любимого человека, и тот бросил другую девушку, вернулся к героине…

— Мудро, очень мудро. Все, отдыхай.

— Тетя… а можно мне мою сумочку с рукоделием? — девушка подняла голову и просительно улыбнулась. — Я сделаю себе и Шо-чану по фенечке в честь такого события. В школе кольца носить запрещено, а фенечки будут символом помолвки. И будут показывать, что Шо-чан уже занят…

Женщина в первый момент удивилась, затем разулыбалась:

— Конечно, дорогая. Где она лежит?

— У меня в комнате… Давайте вместе сходим?

Дойти до комнаты, плохо слушающимися руками достать сумочку из комода, вернуться под присмотром назад на второй этаж — Кёко ощущала себя обессилевшей.

— Я попозже принесу тебе ужин.

— Тетя, не надо, — она помотала головой. — Я хочу выглядеть стройной.

— Ох уж эти девушки, — Яёй-сан потрепала ее по щеке и улыбнулась. — Тогда не сиди долго.

— Спасибо за заботу, тетя! — девушка низко поклонилась.

Дверь закрылась, спустя несколько секунд послышался тихий щелчок. Осторожная проверка подтвердила подозрение.

Закрыли.

Опустившись без сил на татами, Кёко задрожала, уперевшись руками в пол.

Как такое могло случиться… как вообще…

Стоп! Не сейчас! Не это!

Она выпрямилась, с трудом развязала тесемки сумочки и нервно все вытряхнула.

Заветный кошелечек чуть не отлетел в угол, и ей пришлось почти упасть, чтобы дотянуться и ухватить его.

На картонном прямоугольнике визитки блеснули тисненные кандзи и цифры.

Такарада Лори.

Мобильный телефон: нуль девять нуль семь…

Кёко помотала головой, снова сфокусировала зрение, затем просто спрятала визитку в карман спортивных штанов, застегнула на нем молнию и выдохнула. Во второй карман отправились рисунок с кроликом и Корн, который она на секунду до боли сжала в ладони.

Играть по чужим правилам, говорите? Она играла по ним всю жизнь. Сначала по маминым, потом по здешним. Старалась, ждала одобрения, любви, заботы…

Только один человек предложил играть по ее правилам. И знаете что? Ей понравилось. Тогда, в детстве, и уж тем более сейчас, когда ее правила совпадают с правилами этого человека.

И она не отдаст больше никому такую возможность.

Холодная решимость вытеснила страх, панику и растерянность.

Сколько было времени, когда ее позвали в кабинет? Кажется, около пяти..?

Сколько сейчас может быть? Шесть? В семь в одном из вип-залов будет официальный рождественский банкет с чайной церемонией. Так как она сама здесь, значит, церемонию будет проводить хозяйка. А значит, есть гарантированное время с семи до девяти.

Девушка собрала все из сумочки, живописно разложила на столе, высыпала в центр несколько горстей бусинок и бисера и накидала сверху шнурков.

Отлично.

Теперь дальше...

Во встроенных шкафах нашлось несколько небольших подушек, но это было лишь кстати.

Обостренный опасностью слух уловил шаги за дверью, и Кёко быстро упала за столик, хватая первый попавшийся шнурок.

Едва слышный щелчок сменился шорохом открываемой двери.

— Я все же принесла тебе перекусить, — Яёй-сан примостила поднос с онигири и чашкой мисосиру на край стола и удивленно покачала головой, оглядывая живописный беспорядок. — Ничего себе…

— Ага, — с самым довольным видом кивнула девушка. — Тетя, а сколько времени? Успею я все сделать?

— Без пяти шесть.

— Успею, — она улыбнулась, сплетая узел на кончике шнурка. — Как думаете, если для Шо-чана будет золотой с черным, а для меня золотой с алым, пойдет же?

— Тебе виднее, — женщина отмахнулась и направилась к двери. — Не сиди долго.

Не будет.

Кёко прикрыла глаза, дождалась щелчка и выдохнула.

Судя по тому, что ее запирают… ей не доверяют. Совсем или полностью, неважно… Не доверяют, хоть ни денег, ни телефона, ни обуви с курткой у нее нет!..

Отчаянье заставило закрыть лицо руками, но девушка тут же опустила их.

Куон возвращался в Киото, зная лишь ее имя! И не потерял надежды найти! Встретиться!.. Так неужели она сдастся, имея на руках номер человека, который знает и Куона и то, как его найти?!..

Без пяти шесть?

Она уверенно усмехнулась.

Отлично.

Спустя полчаса на столике лежало тридцать горсточек бусинок, а девушка быстро и максимально правдоподобно устраивала под одеялом подушки. Затем накрыла их одеялом, оценила от двери получившееся «тело» на футоне, стащила с себя юкату и аккуратно сложила рядом с подушкой.

Как хорошо, что сегодня с утра было холодно, и она надела спортивный костюм под юкату! Он теплый, плотный, с карманами — пальцы нащупали Корн и визитку. И носки толстые на ногах тоже кстати!

Постоянно оглядываясь на дверь, Кёко сняла замок со ставни окна, сдвинула ее и глянула вниз. На первом этаже светились окна, слышались голоса. Оценив расстояние до забора, она перелезла через подоконник, встала на деревянный карниз этажа, прикрыла за собой ставню и спрыгнула вниз, припомнив все уроки физкультуры.

Земля ударила в ноги, но Кёко удержалась от заваливания на бок, выпрямилась и стремглав бросилась в тень забора.

Улицы были почти пустынны, и редкие прохожие лишь лениво косились на бегущую девушку. Она не обращала внимания ни на них, ни на начавшийся снег. Главное было добраться до рынка до того, как закроются все лавочки. Вернее, одна конкретная.

Рынок еще работал, и ей пришлось пробираться к овощному магазинчику в тени, стараясь не привлечь ничьего взгляда, ведь здесь ее знали многие.

Однако, дверь магазина Джумамоти оказалась запертой, и Кёко побежала в обход, к задней двери, на которую выходила лестница со второго этажа. Светящееся окно над дверью придало сил для того, чтобы часто забарабанить кулачками в старое гладкое дерево.

— Кёко-чан?.. — охнул старик и распахнул дверь пошире. — Что случилось?

— Дедушка, — Кёко вцепилась в его руку, с мольбой заглядывая в глаза, — позвольте мне позвонить от вас!.. Пожалуйста, дедушка…

— Конечно! Боги, да ты раздета!.. Что случилось?! — он закрыл дверь за засов и кивнул на второй этаж. — Поднимайся.

— Дедушка, позвонить…

— Там, у лестницы… — Джумамоти снова охнул, когда она взлетела на второй этаж через две ступеньки и выдохнула, замирая у тумбочки с обычным стационарным телефоном.

Так, выдох-вдох…

Цифры плясали перед глазами вместе с дрожащей от волнения рукой, и Кёко положила визитку у телефона.

Да, так лучше. Нуль. Девять. Нуль. Семь…

Сердце пропускало удары с каждым длинным гудком.

Не занято, но не поднимают трубки… не поднима…

— Алло? — сочно зарокотали в динамике, и душа словно обрела крылья.

— Такарада-сан, это Могами Кёко!.. — выдохнула девушка, прикрывая глаза, на которые так и просились слезы облегчения.

— А, Кёко-чан! С Рождеством тебя!

Да, с Рождеством.

— И… и вас так же… — ей пришлось прикусить до боли губу, чтобы голос не дрогнул. — Такарада-сан, простите за просьбу, но вы можете дать мне номер Куона?

— Номер Куона? А что случилось?

— Я… — мысли начали путаться от понимания, что каждый вопрос отдаляет ее от спасения. — Я сбежала из дома… телефон остался там… пожалуйста, можете…

— Тихо-тихо, — серьезно перебил ее Такарада. — Ты сама сейчас где?

— У дедушки Джумамоти…

— Так, Куон знает, где это?

— Д-да… — Кёко невольно кивнула и оглянулась на старика, который успел подняться и теперь внимательно смотрел на нее.

— Там безопасно для тебя?

— Безопасно?.. — эхом повторила она, и Джумамоти согласно кивнул. — Да…

— Тогда оставайся там. Я сам позвоню Куону. Этот номер телефона, который определился — это то место, где ты?

— Да…

— Отлично. Теперь дай трубку этому дедушке.

Видимо, голос Такарады был достаточно громким — старик, не дожидаясь, сам забрал трубку:

— Здравствуйте, господин, мое имя Джумамоти… Да, верно, дедушка Джумамоти.

Кёко прижалась спиной к стене и медленно съехала на пол, не сводя взгляда с него. Сердце то замирало в груди, то начинало судорожно биться в ребра.

Такарада-сан сам позвонит Куону… а Куон знает, как к ней прийти… и тогда…

— … конечно, не беспокойтесь, я тоже волнуюсь за нее…

…главное дождаться его… ведь денег на проезд у нее нет… и он сегодня с командой где-то отмечает…

Оцепенение овладело телом, и лишь когда старик, закончивший разговор, принес теплое хаори и накинул его на плечи девушки, она очнулась и подняла голову.

— Что произошло в рёкане?

Кёко подтянула колени к груди и обхватила их руками:

— Тетя… и дядя на завтра помолвку… объявили…

— С Шо, да? — Джумамоти вздохнул, покачал головой, и ей вдруг стало страшно — он ее осуждает? Позвонит в рёкан? Отдаст ее назад?!

— Дедушка… — едва слышно пролепетала она и вздрогнула — он присел перед ней и грустно улыбнулся:

— Бедная ты бедная. Пошли в комнату, чего здесь сидеть… — девушка отчаянно замотала головой. Снова вздохнув, дедушка с кряхтением выпрямился, ушел в комнату и вернулся с большой чашкой. — Держи тогда. Тебе согреться надо.

Чашка была такой горячей, что Кёко поспешно прижала ее к груди и слабо улыбнулась, успокаиваясь от запаха зеленого чая:

— Спасибо…

Джумамоти сел на верхнюю ступеньку и кивнул:

— Вот и пей, а то простудишься. Что я твоему блондину тогда скажу?

— Ничего не надо говорить… — она сделала первый глоток и задрожала от тепла, двигающегося по горлу и груди. — Он вам… сам спасибо скажет…

Главное дождаться.

— Наверное, этого все же следовало ожидать, — задумчиво покивал своим словам старик. — Фува-сан поговаривала, что ты была бы прекрасной невесткой… да какая мать от такой откажется? Тем более когда сын-то балбес. Такому как раз хорошая и добрая нужна, чтобы следила да заботилась, верно? — он покосился на нее и усмехнулся. — Вот и я о том же.

Она и так и следила, и заботилась о Шо. Но как о… близком человеке, а не как о будущем муже!

— Вы… не осуждаете меня… что я сбежала?

Джумамоти покачал головой:

— Девочка, каждый человек хочет быть счастлив, — он помолчал, словно снова задумавшись, затем тихо заговорил. — У меня старший брат был, умный, красивый, сильный. Его все любили — и соседи, и родители, и я. А он влюбился в девушку, такую примерно, как ты. И она его любила… да только у ее родителей другие планы на ее мужа были. Выдали ее против воли замуж, а она не посмела им перечить, хоть и умоляла… — Кёко сглотнула, во все глаза глядя на него. — Жених там был богатый, влиятельный… выдать ее выдали, да она после первой же супружеской ночи руки на себя наложила. Не вынесла.

— А… ваш брат?..

— Как с ума сошел от горя. Начал пропадать в разных компаниях сомнительных, пить, потом вроде опомнился, сказал родителям, что уезжает в Америку… и больше о нем мы никогда ничего не слышали, — старик вздохнул. — Родители до последнего не молились за его душу. Я молюсь.

Комок в горле стал невыносим, и девушка сморгнула слезы, которые потекли по щекам.

— Не плачь, Кёко-чан, — улыбка у Джумамоти была наполнена грустным теплом. — Я пообещал себе, что моим детям я помогу изо всех сил быть счастливыми, ну а ты вроде как мне внучка… почти внучка. Так что, — он погладил ее по голове, — не осуждаю. Главное, чтобы ты была счастлива.

Девушка часто закивала, вытирая слезы:

— Я… обязательно!.. — она закопошилась под хаори и достала из кармана Корн. — Вот!.. Это мне Куон подарил в детстве… когда уезжал домой… это волшебный амулет… все плохое забирает… — Джумамоти тепло улыбнулся. — Честно-честно…

— Обязательно забирает. Что подарено от чистого сердца, всегда помогает. Ты пей, пей. Может, есть хочешь?

Кёко помотала головой, прижимая к себе чашку.

— Тот господин Такарада сказал, что вам надо побыстрее в Токио. Зачем?

— Не знаю… Но он опекун Куона… и состоит в попечительском совете нашей школы…

— Значит, серьезный человек, — старик уважительно хмыкнул. — Ладно, пойду-ка я кое-что гляну. Здесь будешь сидеть? — получив утвердительный кивок, он улыбнулся, поднялся и снова погладил ее по голове.

Слезы новой волной подступили к глазам девушки, и она побыстрее уткнулась носом в чашку, пряча их.

Почти как внучка… А дядя и тетя говорили, что она как дочка… Но одни хотят все сделать по-своему, а другой хочет, чтобы она была счастлива…

Тепло неторопливо пробиралось от кончиков пальцев к сердцу, немного расслабляя напряженное тело и успокаивая душу.

Она все сделала правильно. Даже если бы не сумела сегодня — сбежала бы в другой день, в другое время. Потому что не может, не хочет забывать свои чувства, свое счастье, свою надежду!..

Сколько так она просидела с чашкой, Кёко не знала, но взволнованно встрепенулась, когда в дверь первого этажа забарабанили.

— Иду-иду… — вышедший из комнаты Джумамоти глянул на нее и начал спускаться.

Ослепительная надежда заставила подхватиться на ноги и спустя несколько мгновений скатиться по ступенькам прямо в руки появившегося на пороге Куона. Обхватив его за пояс, Кёко вжалась всем телом и зажмурилась до белых искр.

— Шшш… — от парня пахло холодом, но объятья, сжимавшие ее сильным кольцом, были горячими. — Не бойся, я с тобой.

Она кивнула, не открывая глаз.

Да, он с нею. Все, можно выдохнуть, не бояться и перестать ощущать себя крохотной и беззащитной.

— Ох ты ж…

— Дедушка, спасибо, — в голосе парня отчетливо слышалась проникновенная благодарность.

— Это потом. Сейчас что думаете делать?

— Нас ждут в Токио… Что это, дедушка?

— А ты видел, в чем она? Прибежала босая, раздетая…

Кёко непонимающе оглянулась — это о ней говорят?

— Ага, — старик усмехнулся и кивнул на перила лестницы. Там висела куртка, а на ступеньках стояли полусапожки. — Или ты на руках ее понесешь до самого Токио?

— Да я запросто, — со смешком кивнул Куон и чуть отстранился от Кёко, оглядывая ее. — Но она через пару метров начнет возмущаться.

— Начну, — послушно кивнула она, даже не пытаясь понять, о чем речь.

— Сапоги я внучке покупал, в подарок на Новый год — вот, через пару дней приехать должны в гости. А куртка, уж простите старика, не новая.

— Дедушка…

— Одевайся, — не дав ей возразить, практически приказал Куон и глянул на Джумамоти. — Дедушка, верну сторицей, — он приложил руку к груди и поклонился. — Обещаю.

— Потом разберемся, — отмахнулся старик, пока девушка обувалась и надевала куртку. — Ты главное ее береги.

— Пуще ока, — светло улыбнувшись, Куон кивнул. — Спасибо!

Кёко успела сказать «спасибо» перед тем, как он, ухватив ее за руку, вытащил на улицу:

— Мы ушли, дедушка!

На бегу она все же обернулась и улыбнулась — Джумамоти стоял на пороге и махал им вслед.

— Куда мы?..

— На углу квартала есть стоянка такси, — пояснил парень, не сбавляя бега, и Кёко приходилось беречь дыхание, чтобы не отставать. Впрочем, невольно подумалось ей, если бы он действительно бежал со своей скоростью, то вряд ли бы она сейчас его догнала…

Такси с невозмутимым водителем высадило их в десятке метров от вокзала. Девушка огляделась, крепко держа Куона за руку. Тот, тем временем, достал сотовый и набрал номер.

— Мы на вокзале… — парень тоже огляделся. — Ну по времени как раз успеваем на Синкансен… Понял, хорошо, жду мейл, — он выдохнул, сбрасывая звонок. — Как хорошо, что я уже совершеннолетний.

— Почему?

— Потому что могу быть сопровождающим для несовершеннолетнего, — Куон улыбнулся краешком рта. — И ни у кого это не вызовет подозрений… О, а вот и мейл. Идем!

Девушка полностью подчинилась, даже больше — сейчас она доверяла все и во всем именно ему. Голова была пустой, мысли если и появлялись, то тут же терялись в тумане усталости и понимания, что сейчас она с Куоном и в безопасности. И самое важное именно в этот момент — не разжимать пальцы на его руке, пока он забирает забронированные билеты в кассе, пока они проходят терминалы, пока выбегают на нужную платформу и ищут их поезд…

Дежурный у вагона подбадривающе махнул рукой подбегающей паре:

— Быстрее. До отправления минута.

Успели?..

Вагон был полупустой, и Куон потянул девушку к паре сидений в середине.

Кёко опустилась в кресло и замерла, глядя, как за округлым окном медленно поплыл вбок перрон, сам вокзал… Облегчение накатило так сильно, что, задрожав, она закрыла лицо руками.

Куон обнял ее за плечи, притянул к себе и выдохнул в макушку:

— Успели.

 

За окном проносились редкие огни в темноте, да и сам едва заметно покачивающийся вагон был погружен в легкий сумрак.

— Я думала, людей будет больше.

— Мы в первом классе.

— Это дороже ведь...

— Не я заказывал билеты, — Куон помолчал. — Что произошло в рёкане?

Кёко подумала, что стоит, наверное, сесть прямо, но он по-прежнему обнимал ее за плечи, да и слышать биение его сердца, прижимаясь к груди, было так спокойно…

— Нас с Шо позвали в кабинет для разговора, — она прикрыла глаза, не шевелясь. — Тетя… она попросила отдать ей телефоны, чтобы они типа не отвлекали нас от разговора. Потом сказала, что ее очень расстраивает поведение Шо… и что понимает, мол, я начала встречаться с тобой понарошку, чтобы привлечь внимание Шо, — девушка нахмурилась. — Знаешь, она словно пыталась убедить меня в этом… так говорила — я понимаю тебя, очень мудрое решение…

— Оригинально, — тихо проговорил Куон.

— А потом сказала, что завтра приедет моя мама и оформит помолвку между мной и Шо… Мол, когда мама оставляла меня в рёкане, то договорилась с ними — они позволяют мне жить там, заботятся, а потом… я стану их невесткой, когда вырасту.

Пальцы на ее плече на мгновение сжались, и она сама зажмурилась посильнее.

— Ор-ригинально, — судя по напряженному голосу, парень едва сдержался. — А не могла она все придумать, чтобы заставить тебя слушаться?

— Я… она показала договор, — Кёко сглотнула. — Там стояла мамина подпись.

Он потерся щекой о ее лоб, и это немного успокоило нервно бьющееся сердце.

— Шо стал кричать… что он никогда не согласится, но дядя скрутил его… а я… мне стало так страшно… дядя пообещал Шо, что убьет его, если он не будет их слушаться… они словно стали злыми колдунами, понимаешь?.. — она выдохнула. — Я… я притворилась, что согласна на все… что тетя права, и я очень рада… — переживания заново охватили душу, и внезапно нахлынула паника.

А что, если Куон решит, что она предала этим их?.. Их чувства?..

Кёко вскинула голову и замерла — парень очень серьезно смотрел на нее, затем едва заметно кивнул, будто ощутив ее сомнения:

— Ты все сделала правильно. Если уж они даже с собственным сыном так поступают, то что им до тебя? Так что, — он нежно провел пальцами по ее щеке, — все правильно. В той ситуации самое лучшее было сделать вид, что подчинилась, выждать время и уже потом действовать.

С души словно спали каменные оковы, и девушка порывисто прижалась к Куону:

— Я… я так и думала… попросила телефон, мол, предупредить девочек, что завтра не приду… тетя не отдала, сказала сама позвонит… — она выдохнула, расслабляясь. — Потом отвела меня на второй этаж и закрыла в комнате на замок…

— Какие предосторожности.

— Да, она не поверила, видимо… — сердце снова беспокойно застучало. — А я не помнила наизусть твоего номера… прости, я даже не…

— Кёко, я тоже не знаю на память твой номер. Никогда не думал, что в наше время может дойти до такого.

Едва заметная ирония в низких интонациях неожиданно вызвала смешок, немного истеричный, но странным образом расслабляющий:

— Да я тоже!..

— А как ты дозвонилась до Такарады?

— Он мне визитку дал на школьном фестивале, — девушка чуть улыбнулась и снова глянула на Куона, который вопросительно приподнял брови. — Сказал, что могу обращаться, если возникнет необходимость. Вот я и подумала, что он точно будет знать твой номер… А визитка лежала с Корном. Я его на днях положила в свою сумочку с рукоделием… Ну и попросила тетю, мол, сделаю себе украшение на завтра, можно мне сумочку…

— Я скажу спасибо Такараде за визитку.

— Я тоже, — она закивала, не отводя взгляда от задумчивого выражения на красивом лице. — Потом дождалась, когда все займутся делами, и убежала.

— И убежала… — парень выдохнул, глянул на нее, затем невесомо коснулся губами ее лба. — Все, не бойся. Даже если уже хватились тебя, не отдам никому.

Горячая волна робкого счастья согрела все внутри.

— Не думаю, что хватились, — Кёко чуть улыбнулась, прикрывая глаза от ласки. — Сегодня же рождественский банкет, будет чайная церемония… а ее проводит хозяйка, — внезапная мысль заставила радость немного сникнуть. Раз тетя ее учила праздничным церемониям… получается, действительно воспитывала ее как будущую хозяйку, да?

— То есть, до полуночи будут все заняты?

— Нет, к часам десяти точно освободятся, — тихо проговорила девушка, отгоняя от себя все мысли. Хватит, она теперь с Куоном. — Но я там подушки под одеяло засунула так, словно сплю уже.

— А то, что дверь окажется открытой?

— Она закрыта. А ставни окна я за собой плотно закрыла, чтобы не сразу догадались.

— Второй этаж? — спустя паузу странным голосом поинтересовался парень.

Она кивнула, недоуменно глянув на него:

— Ну да. Я же говори… — Куон так сдавил ее в объятьях, что протестующий писк сам сорвался с губ. — Ч-что?!

— Ничего, — он расслабил руки и выдохнул. — Значит, телефон твой остался там.

— Ага… и вещи. И подарки тебе и остальным…

— Ну, ты со мной — это главный подарок, — от легкой улыбки сердце девушки затрепетало. — Остальное неважно. Но, — Куон достал свой сотовый, — предупредить наших надо. Причем не через чат — вдруг хозяйка или хозяин решат проверить твой телефон и увидят его.

— Не увидят, — она помотала головой. — Я из-за той истории с фан-клубом поставила новый пароль на разблокировку.

— Все равно, осторожность не помешает, — он чуть улыбнулся и тут же стал серьезным, когда из динамика донесся ответ. — Кён, привет. Слушай меня внимательно — завтра ни меня, ни Кёко не будет с вами. У нее возникли проблемы, которые требуют нашего присутствия в другом месте… в другом, Кён! Дослушай, пожалуйста… Да, так вот, созвонись с девчонками и Одой и предупреди — если кто-то будет сегодня ночью или завтра или в последующие дни нас искать, то вы не видели нас, не знаете где, переживаете и беспокоитесь… Да, именно так… — Куон нахмурился. — Да, вполне, поэтому я и звоню предупредить… Об остальном завтра, когда у нас будет определенность… — он внезапно усмехнулся. — Не беспокойся, о таком мы лично будем сообщать. Я могу рассчитывать на тебя? Спасибо. Я позвоню завтра… И еще, Кён! В чат ничего такого не пиши — телефон Кёко остался в рёкане не в тех руках. Ага… спасибо, передам, — сообразив, девушка вскинулась, закивала, и Куон хмыкнул. — Она тоже тебя поздравляет. Все, до завтра.

За окном замелькали частые огни зданий.

— Где мы?

— Нагоя, — вслушался в объявления по вагону парень и снова привлек ее к себе, обнимая со спины.

— В Токио мы приедем ночью?

— Где-то за час до полуночи.

Кёко накрыла его руки своими и тихо выдохнула, рассеянно следя за убегающими огнями Нагои.

— Что мы будем делать в Токио?

— Не знаю, — вздохнул Куон. — Такарада лишь сказал, что мы должны быть у него как можно скорее.

— Что он может?

— Хороший вопрос… Многое. Но не все. Что-то можем только мы.

— Но… — она погладила тыльную сторону его ладони, — мы еще вернемся в Киото?

— Конечно, — в голосе парня слышалась улыбка. — Когда-нибудь мы туда вернемся.

Когда-нибудь… День, два, неделя, месяц, год…

Девушка прикрыла глаза.

— А ты все-таки убежала в Токио.

— Но с тобой.

— Разумеется. Других вариантов я не приемлю.

Ревнивец, невольно улыбнулась она про себя и на мгновение представила, что будет происходить в рёкане, когда все откроется.

Будут искать? Вызовут полицию? Или не станут предавать все огласке, а будут искать ее по друзьям? Подумают на Куона?

Едва заметное прикосновение теплых губ к виску заставило отбросить все тяжелые мысли и нежно улыбнуться.

Неважно. Теперь она точно знает, что он ее никому не отдаст.

 

Токийский вокзал встретил их огнями, рождественской музыкой почти отовсюду и мужчиной в строгом пальто.

— Хизури-кун? — он перехватил их прямо у выхода терминала. — Я от Такарады-сана. Прошу за мной.

Кёко немного вопросительно глянула на парня, и тот, покрепче сжав ее пальцы, молча кивнул.

Как все серьезно…

Машина ждала на ближайшей парковке. Сопровождающий сел за руль, проследил, чтобы парень с девушкой пристегнулись, и вырулил на шоссе.

— Вы нас в гостиницу отвезете? — помолчав, поинтересовался Куон.

— Нет, Такарада-сан приказал отвезти вас к нему домой.

Интересно, какой дом у такого человека, как Такарада-сан?

Кёко поближе придвинулась к парню, не отводя взгляда от окна. Там, за ним, плыл незнакомый огромный город, полный огней, людей и неизвестности.

Сколько же смелости и решительности было у Куона, когда он летел сюда один? Смогла бы она вот так же приехать одна туда, где ее никто не ждет?

— Погуляем завтра по городу?

Меланхоличные размышления мгновенно снесло неожиданным вопросом.

Погулять?!

Она удивленно глянула на склонившегося к ней парня, который чуть улыбнулся:

— Отметим твой день рождения.

Точно, у нее ведь завтра день рождения! День, который она так ждала, так представляла..!

Согласно кивнув, девушка смущенно улыбнулась:

— Я и забыла про него.

— Неудивительно. Значит, договорились, — он примолк, следя за движением машины. — Скоро приедем, судя по знакомым зданиям.

Спустя десяток минут машина плавно остановилась у высоких кованых ворот. За ними вдалеке виднелся особняк, расцвеченный гирляндами и фонариками.

— Спасибо, — Куон вежливо поклонился сопровождающему, а Кёко немного виновато улыбнулась:

— Простите, что испортили вам праздничный вечер.

— Я рад помочь гостям Такарады-сана, одзё-сан, — официальное выражение лица мужчины смягчилось. — Счастливого Рождества.

По мере продвижения по кипарисовой аллее девушка все больше ощущала растерянность и легкую панику — слишком все выглядело необычно и сказочно. Послышалась музыка, при более близком рассмотрении обнаружились ярко освещенные огромные окна первого этажа.

— Похоже, сегодня здесь прием, — проговорил Куон и достал сотовый. — А я не настолько знаю этот дом, чтобы пройти незаметно и тихо.

— А и не надо, — отозвались с лестницы, и по ступенькам неторопливо спустился хозяин дома. Разглядывая во все глаза его средневековый костюм, Кёко даже на какое-то время позабыла о вежливости. — С Рождеством.

— А… с Рождеством, Такарада-сан! — опомнившись, она поклонилась мужчине. — Спасибо за приглашение!

— Спасибо, что ты не забыла о моей просьбе, — тепло улыбнулся Такарада и глянул на парня. — Как добрались?

— Быстро, удобно, тихо, — тот кивнул. — Спасибо.

— Присоединитесь?

Туда? Где сияют огни, музыка, люди наверняка в таких же невероятных нарядах?.. Она не сможет!..

— Такарада-сан, нам бы просто успокоиться и отдохнуть, — Куон покрепче сжал девичью руку. — Вечер выдался, знаете ли, нервным.

Такарада усмехнулся:

— Идемте. Я попросил вам подготовить комнаты. Кёко-чан, как ты себя чувствуешь?

— Странно, — сглотнув, призналась она. Пальцы Куона были той единственной ниточкой, которая сейчас позволяла верить в реальность происходящего: в эту лестницу, по виду мраморную, со статуями по углам, в эти украшения и пушистые ковры под ногами, в огромную комнату, роскошно обставленную…

— Направо тебе, налево — Кёко-чан, — мужчина указал на две противоположные друг другу двери. — Там же есть и ванные. Так, — он на мгновение задумчиво нахмурился, — ужинать будете?

— Нет.

— Нет, спасибо, Такарада-сан.

— Хорошо, тогда просто отдыхайте, — он внимательно глянул на девушку. — Все разговоры завтра.

— Какие разговоры? — она обернулась к Куону, когда за Такарадой закрылась дверь.

— Завтра и узнаем, — он скинул обувь, стащил куртку с себя и выдохнул, оглядываясь. — Так, здесь должна быть подзарядка для телефона…

Кёко разулась, сняла свою куртку и прошла к двери, на которую указал Такарада. За нею оказалась еще одна, меньшая комната, но с огромной кроватью, пуфиками вокруг нее, большим трельяжем и наружным шкафом-купе, в углу за ним виднелся арочный вход в ванную.

Мама дорогая…

Девушка попятилась, закрыла дверь и оглянулась. Куон нашел подзарядное устройство и теперь, подключив сотовый к нему, быстро просматривал сообщения.

— Так, Кён отписался, что всем позвонил… Ну и отлично.

— Значит, мы будем здесь жить?

— Да, можно сказать, — он улыбнулся, — это самое безопасное место в Токио для нас. Тут по периметру камеры, охрана и сигнализация.

— Ого…

— Такарада достаточно влиятелен и богат, чтобы не беспокоиться о своей безопасности, — Куон подошел к ней и положил руки на плечи. — Ты как?

— Чувствую себя Золушкой, которая мало того, что опоздала на бал, так еще ее и пустили… — она немного нервно усмехнулась. — А полночь уже прошла, и ни платья, ни туфелек…

— Ни тыквы, да?

— Ага… — выдохнув, Кёко шагнула к нему и улыбнулась, когда он тут же обнял ее. — Только принц со мной.

— Только? — она подняла голову. Куон вроде и улыбался хитро, но глаза были предельно серьезными. — Какая ты непритязательная, — он склонился, и девушка прикрыла глаза от легкого поцелуя, который не дал возмутиться. — Все будет, принцесса, обязательно.

Вообще-то, достаточно его одного, чтобы наконец окончательно поверить — да, рождественские чудеса могут случаться и с нею.