Белая леди (джен)

— Какой странный сон мне приснился, Холмс. Я видел какой-то призрак в виде девушки в белом подвенечном платье с белой вуалью, — сказал я, одеваясь, пока Шерлок стоял от меня сзади. Случайно мой взгляд упал на небольшое зеркало, висевшее возле двери...

Выражение лица Холмса было непередаваемым — это была какая-то смесь ужаса, отвращения и... задумчивости. Но он переборол себя и в тон мне ответил:

— Что ж, дорогой Уотсон, здесь и вправду происходит кое-что интересное. Дело в том, что я тоже видел во сне девушку. Только "это" вовсе не было девушкой, а... — он запнулся и замолчал, увидев, что я смотрю на него.

Уже после, когда мы вышли беседовать с нашей хозяйкой и позавтракали, я мысленно прокручивал у себя в голове этот разговор. Что именно видел мой друг? То же, что и я? Или что-то другое?

Когда мы вышли из дома, Холмс вкратце объяснил мне дальнейший план действий.

— Сейчас мы поедем на телеграф, я дам сообщение в Скотленд Ярд и еще в одно место, где у меня есть связи. Пусть проверят, кто такой Джек Сеймур. У меня нехорошее предчувствие насчет этого человека, но пока некогда объяснять. Вторая телеграмма — просьба установить местонахождение Глена Стерндейла. На обратном пути заглянем в дом к Сэмюэлю Причарду, его тоже мне надо бы расспросить.

— Да, Холмс, мне тоже не нравится этот доктор. По его словам, он знал о том, что Хаддингтон злоупотребляет успокоительным средством, и тем не менее продолжил его давать. Кроме того, всякому практикующему врачу прекрасно известно, что успокоительные обычно не вызывают сгущение крови.

По дороге в город и обратно Холмс был мрачен и задумчив, что никак не вязалось с его обычным легким настроением. Он приказал нанятому кучеру везти его к дому лесника, который был в трёх милях от Сток-Морона. На этот раз доехали без досужих сплетен — кучер оказался мрачным краснорожим верзилой, явно склонным не к разговорам, а к дракам и выпивке. По крайней мере, ссадины на его лице и шее красноречиво об этом свидетельствовали.

Жилище главного лесничего южного Суррея оказалось довольно милым двухэтажным домом, конюшней и псарней по обе его стороны. Видно было, что о доме заботятся, хотя Сэмюэль жил один и слыл среди соседей малообщительным, неразговорчивым малым. Я еще издалека увидел, что хозяин дома вышел из деревянных ворот с ружьём, и, опершись о столб, наблюдает за нами с мрачным видом. Когда мы вышли из тележки, нас остановил его суровый голос:

— Ни с места, милейшие господа! Не знаю, как вас зовут, и знать не хочу, но если вы — браконьеры, то берегитесь! — при этих словах он вскинул ружьё на изготовку.

Холмс тут же поднял руки с самым миролюбивым выражением лица и медленно проговорил:

— Что вы, что вы, мистер Причард! Мы всего лишь гости из Сток-Морона. Нас пригласила Элен Армитедж, чтобы мы выяснили некоторые обстоятельства смерти её покойного жениха.

Огромный мужчина, в лице которого было что-то звериное, даже медвежье, недоверчиво посмотрел на нас.

— Ну и что вы думаете о своей хозяйке? — тем же суровым тоном осведомился он.

— Ничего, кроме того, что она милейшая женщина и с ней приятно вести беседу, — спокойно ответил Холмс.

Причард тут же опустил ружье и ... рассмеялся самым искренним смехом. Отсмеявшись, он сказал:

— Ну что ж, господа, теперь-то я вижу, что вы действительно её гости — Шерлок Холмс и доктор Уотсон. Дело в том, что местные жители никогда не отозвались бы об Элен дружелюбно, уж я-то знаю. С тех пор, как этот... — он сплюнул с непередаваемым выражением презрения, — субъект дезертировал восемь лет назад, в наши края стали приходить подмётные письма.

— Подмётные письма? — выражение удивления на лице Холмса было неподдельным.

— Ну да, письма, в которых Элен называют прелюбодейкой, колдуньей, проклятой и прочие мерзкие глупости. — Причард с силой сжал кулаки, так что его кости захрустели. — Ух, добрался бы я до этого Глена Стерндейла, показал бы ему, где раки зимуют. Вы извините меня, я человек простой, из обычной фермерской семьи, не из джентльменов или сквайров. Так вот у фермеров за такое бьют по лицу.

Холмс задумчиво покивал головой.

— Вы абсолютно правы, но мне больше по душе законные методы. Меня зовут Шерлок Холмс, а это мой коллега доктор Джон Уотсон. Вам представляться не нужно, вы — Сэмюэл Причард. А теперь, мистер Причард, если вы не возражаете, нам надо поговорить.

— Ну тогда — проходите за мной, мистер Холмс.

Причард пригласил нас в свой дом, где царила та же уютная атмосфера, что и снаружи. Во всём убранстве дома чувствовалась рука настоящего хозяина, который знает и ценит комфорт. После плотного обеда, состоявшего из дикой куропатки, поданной в мясном соусе с оливками, и традиционной чашки чая с печеньем, настало время для более обстоятельного разговора.

— Что ж, мистер Причард, вы не совсем равнодушны к Элен Армитедж, — сразу перешёл к делу Холмс. — Я это понял по вашей реакции на сплетни.

— А от вас ничего не скроешь. Да, мы с Элен вместе росли, я знаю её с детства. Я всегда любил Элен, но вот она считала меня просто своим другом. Я было стал надеяться на что-то большее после смерти Перси, наивный я дуралей. Не думайте, Перси был хорошим человеком, мы даже были с ним дружны. Пока он был жив, Бог свидетель — я никак не проявлял своих чувств, ибо мерзость это — ухаживать за женой при живом-то муже. Потом появился этот Глен и стало совсем плохо. Она изменилась, он вскружил ей голову сказками о своём якобы несметном богатстве, а сам-то! Всего после одной ночи в её доме сбежал и не просто сбежал, а стал гадости говорить. Напраслину на Элен возводить, я бы его... — Причард снова сжал кулаки и замолчал, видимо, от избытка чувств.

— Ладно-ладно, успокойтесь, — произнёс Холмс, — у нас к вам есть и другие вопросы. Например, что происходит в вашей части графства с волками. Мы не видели ни одной стаи, но по ночам слышен жуткий волчий вой и появляются следы вокруг поместья.

Лесничий нахмурился. Было видно, что Холмс нечаянно задел его профессиональную гордость.

— Уж кто-кто, а я-то забочусь о лесе. Я не даю волкам слишком сильно наглеть, ставлю на них капканы, обхожу территорию. Да вот пройдемте в мой охотничий домик.

С этими словами Причард встал, и мы проследовали за ним. Долго идти не пришлось, прямо за псарней стояла небольшая сторожка.

— Вот тут всё и храню. — с некоторой гордостью сказал лесничий.

И правда, чего тут только не было! Капканы, отравы... Но Холмса сразу же привлекло другое.

— Да, мистер Причард, видно, что лесничий вы неплохой. А это что такое у вас стоит в углу?

И Холмс указал пальцем на странную продолговатую кучу чего-то серого и пушистого, небрежно брошенную в углу сторожки.

— А это, — лесничий усмехнулся. — Это такой трюк. Он хорошо действует на волков, часто я их этим отпугиваю. Даже ружья не нужно, сами посмотрите.

Сэмюэль Причард подошёл к углу сторожки и вынул оттуда волчьи лапы. Внутри они были полыми и обручем крепились к рукам, так что он быстро надел их. Он достал вторые волчьи лапы и точно так же ловко обернул их вокруг сапог.

— Этим я отпугиваю волков. У меня был и второй комплект, но доктор Сеймур говорил, что волки его сильно беспокоят и выпросил его себе.

После этого мы все вернулись в дом лесничего. Холмс и Причард еще немного поговорили — о таинственных смертях он не знал ничего определенного, зато моему другу удалось выяснить, что Причард часто одалживал у Сеймура различные яды для ловушек — мышьяк, стрихнин. Вообще, казалось, они неплохо ладили между собой.

— Да парень-то он неплохой, — сказал на прощание лесничий, отвечая на вопрос Холмса, как ему нравится доктор. — Неплохой, но со странностями. Вечно чего-то у себя в пристройке копает, роет, как ни зайду, руки в земле. А еще он помешан на разных древностях, вы ведь не видели его второй этаж? Он туда никого не пускает. Зашёл я как-то полюбопытствовать, он меня тут же и выгнал с ругательствами. А там по стенам разные свитки пергамента развешаны, да какие древние. Нет, потом мы помирились, ведь он объяснил, что свиткам нужна особая температура для хранения, а я у него сразу окно открыл — вот он меня и прогнал.

Выйдя от лесничего, Холмс спросил меня, что я думаю о состоявшемся разговоре.

— Не знаю, не знаю, Холмс. Он не показался мне безопасным. Помните, как он наставил на вас ружье? Это человек порывистый, вспыльчивый. Может, он и стоит за этими странными смертями, тем более что у него, по его собственным словам, был доступ к ядам. И мотив у него был — он ненавидел ухажеров Элен.

Холмс покачал головой и задумчиво сказал:

— Нет, мой дорогой доктор, меня больше интересует Сеймур. Правда, мотив я пока не нахожу, но слишком многое с ним не так — он что-то скрывает. Заметили, что он посадил нас напротив себя, а сам сел спиной к окну, чтобы свет не падал на него? Да и голос, хотя хриплый, кажется мне знакомым. Он это сделал для того, чтобы скрыть, кто он такой. А зачем ему это, если он ни в чём ни замешан? Но ладно, оставим пока Сеймура в покое. Хотя бы одна загадка разъяснилась — кто колотил по ставням. Это был явно человек, а не зверь. И мы с вами только что видели приспособление, с помощью которого можно проделать.

— Да, но Холмс, — с некоторой обидой возразил я, — мы видели больше, чем приспособление, мы видели человека, который это мог сделать. Медвежья сила, гигантский рост...Не этот ли человек будил миссис Армитедж по ночам? Не он ли довёл до смерти Хаддингтона? Если лапы есть, то есть и голова. Представьте себе оборотня с волчьей головой, глядящего в окно.

— Да, надо признаться, мой друг, вы говорите убедительно. Но давайте проверим вашу гипотезу. Сегодня ночью мы с вами не будем спать. Мы будем ловить нашего таинственного незнакомца с волчьими лапами. Посмотрим, куда это нас приведет. И кстати, мы всё-таки не ушли от нашего милейшего лесничего с пустыми руками (тут Холмс помахал двумя конвертами). Вот они — "подмётные письма". Завтра необходимо тщательнейшим образом их исследовать.

Когда мы вернулись, был ужин, и, как всегда, наша хозяйка, сославшись на головную боль и тошноту, приняла пилюлю и отправилась спать. Мы же пошли в нашу комнату, крепко заперли ставни и дверь и стали с нетерпением ожидать непрошенных гостей.