Авантюра века (джен)

Обыск директорского кабинета тоже ничего не дал. Философский камень определенно прятали с фантазией.

Портреты, пользуясь отсутствием хозяина, дремали, то похрапывая, то причмокивая во сне. Приходилось действовать тихо. Тем более пир подходил к концу, и время стремительно истекало.

— Мы точно все картины просмотрели? — тихо уточнила Инеж, свешиваясь с потолка вниз головой.

Она только что закончила просвечивать последний портрет специальным фонариком, выявляющим спрятанное. Волшебники часто так поступали: прятали вещи в картины, заставляя их маскироваться под часть изображения. В таком случае приходилось красть всю картину (иногда с частью стены, если хозяин злоупотреблял заклятьем вечного приклеивания). Инеж очень не любила такие случаи — вынимать предмет из холста было долгим и муторным занятием, к тому же доступным только другим волшебникам.

Каз утвердительно побарабанил пальцами по краю стола. Учитывая, что они оба были в плащах-невидимках, то общаться приходилось лишь едва уловимыми звуковыми сигналами.

— Время, — тихо произнес он. — Пора уходить.

Инеж не спорила, чутьё Каза никогда их не подводило. Она бесшумно приземлилась рядом с ним.

Откуда-то издалека послышался громкий скрежет. Кто-то поднимался в кабинет.

— Выходим в открытую дверь, — шепнул Каз.

Они замерли у стены, Инеж спешно поправила полу плаща, чтобы было не видно края обуви.

Дверь отворилась, и в кабинет вошли трое. Первым шел директор, бережно державший в руках старую шляпу, за ним следовал человек в лиловой мантии, он то и дело потряхивал головой и нервно оглядывался на своего спутника, похожего на мрачную черно-серую ворону.

Каз аккуратно поймал закрывающуюся дверь, и они с Инеж бесшумно выскользнули из кабинета. Уходить, впрочем, Инеж не спешила и приникла к щели, внимательно вслушиваясь в чужой разговор. Каз жестом показал ей, что займется выходом, и вновь исчез.

— Профессор Квиррелл, позвольте мне выразить свою благодарность за участие в столь важном деле.

— Н-н-не за что, д-д-директор! Т-тролль отб-б-борнейший! Не пропустит ник-к-кого.

— Тролль? — с мрачной иронией поинтересовался третий голос. — Сначала трехглавый пёс, теперь тролль, мы никого не забыли, директор? Дементоров, к примеру?

— Не в-волнуйтесь, Северус, — высокомерно выговорил второй. — В-вы с ним не столкнетесь, пока будете идти к своему этапу!

— Поверьте, дорогой коллега, меня сложно напугать троллем, разве что его вонью, — желчно отозвался тот. — Директор, пусть ваш Хагрид устранит пса на то время, пока я спущусь вниз. Мне необходимо внести правки в свою часть.

— Конечно, Северус, мы этим займемся. Вы успеете до утра? Хотелось бы уже завтра завершить наш проект, — мягко произнес директор.

— Я пойду после ночного обхода.

— К этому моменту пса там не будет, вы спокойно пройдете в свой сектор. Но когда мы активируем полную защиту, возможности зайти и выйти уже не останется, — предупредил директор. — Учтите это, коллеги!

— Что ж, на этом, д-думаю мне п-пора откланяться… Доброй ночи, директор, С-с-северус.

Дверь распахнулась, и Инеж сделала шаг назад, пропуская мужчину в лиловой мантии. Он прошел мимо неё, но вдруг замер, повернул голову в противоположную сторону от неё. Тихо рассмеялся и вдруг произнес в пустоту:

— Все же я недооценил вашу маневренность, директор. Комнаты идут спиралью, а в середине основное убежище, как орех в скорлупе, — умно… И Северус на последнем этапе. Не подобраться ни сверху, ни снизу. Интересно даже, как же вы поместите туда свое сокровище, а тем более как извлечете потом?.. Способов немного… Ну да ладно, одним призракам ведомо, как мыслит наш директор. Мерлин с ним!

С этими словами он двинулся дальше, продолжая что-то едва слышно бормотать под нос.

Всю эту речь он произнес без единой запинки, с удивительно четкой артикуляцией, точно говорил как для иностранца. Так с Инеж говорили первое время, когда она только осваивалась в Англии.

Этот человек хотел, чтобы призраки его поняли.

* * *

— Это безумие, — убежденно произнес Маттиас. — То, что ты предлагаешь, безумие!

“Как и все, что он чаще всего предлагал”, с мрачной иронией подумал Каз и спокойно ответил:

— У нас есть уравнение, Хельвар. Мы знаем, что ищем, и знаем, где оно в итоге окажется, но не знаем, где оно сейчас. Так почему бы нам просто не поменять знаки в уравнении? Вместо того, чтобы искать камень, почему бы просто не прийти и не забрать его?

Часы недавно пробили одиннадцать, когда Каз велел всем сворачивать поиски и отправляться на отдых. Теперь они сидели в шикарном номере отеля и разрабатывали дальнейшую стратегию.

— Они наверняка поставят защиту от портшлюзов, — покачал головой Маттиас. — Они же не дураки.

— А вот с этим я бы поспорил, — ухмыльнулся Джаспер и подтолкнул локтем Уайлена.

Маттиас помрачнел и смерил их укоризненным взглядом.

— Конечно поставят, — Каз откинулся на спинку кресла. — От тех, которые создадут снаружи. Ни одна защита не засечет тот портшлюз, который окажется там в момент наложения чар.

— А смысл? — Маттиас пожал плечами. — Зачем нам портшлюз, который останется там же?

— Никакого, — согласился Каз. — В том случае, если у этого портшлюза нет парного, который соединен с ним протеевыми чарами. Если активируется один, то тут же активируется и второй, они поменяются местами независимо от того, наложена защита или нет. Защита не пропустит портальные чары, но протеевы не заметит.

— В жизни такого бреда не слышал, — Маттиас помотал головой.

— Исчезательные шкафы работают по этому принципу, — Каз пожал плечами. — Поэтому их так ценят, но не особенно любят. Они почти полностью разрушают любую защиту, даже в Хогвартс получится попасть без особых проблем, какие намерения бы у тебя ни были. Проще всего, конечно, было бы перенести туда исчезательный шкаф, войти, забрать камень и выйти где-нибудь в Бангладеше, но придется обходиться тем, что имеем.

— В смысле мне придется не спать всю ночь, — пояснила Нина. — Портшлюз не должен фонить, чтобы его не засекли сами волшебники, поэтому придется делать ещё и маскировку.

— Нужно что-то микроскопическое, что не заметят на полу или на стене, — добавил Джаспер.

Он сидел на полу, привалившись спиной к дивану, и задумчиво прокручивал в пальцах один из ножей Инеж. Казалось, что мыслями он где-то совсем далеко, и только Каз знал, как внимательно Джаспер слушает каждое произнесенное слово.

Они были знакомы с четырнадцати лет, когда впервые столкнулись на улицах, будучи по разные стороны. Приютская шпана всегда была на ножах с мигрантскими кварталами. Джаспер, впрочем, не принадлежал ни тем, ни другим — благополучный сынок ирландского врача, но без родительского присмотра мгновенно отбившийся от рук и с головой нырнувший в грязную и яркую жизнь улиц. Он говорил на чудовищной смеси английского, французского и африканских наречий, беспардонно мешая одно с другим, так что никто порой не мог понять его быстрой порывистой речи.

Каза привлек амулет на его груди и то, что Джаспер знал слишком много о магических существах, пугая остальных детей помладше страшными сказками, которые для Каза, в свою очередь, сказками отнюдь не были.

— Осколок кирпича подойдет? — неожиданно спросил Маттиас. — Хогвартс весь состоит из одной породы камня. Даже если помещение будет вычищено до блеска, его вряд ли заметят.

Нина кивнула.

— Но я смогу сделать только один такой обмен, активировать поршлюз из-под защиты не получится, — сказала она. — Мы окажемся в ловушке.

В целой системе ловушек, скорее. Каз посмотрел на Инеж, как всегда спокойную и молчаливую. Теплый свет камина мягко очерчивал абрис её лица, разлетался пляшущими бликами по бронзовой коже. Если они получат эти деньги, она будет свободна. Он больше её никогда не увидит.

Оно и к лучшему, наверное.

— Если все силы направлены на то, чтобы не пустить нас туда, то прорваться наружу будет проще, — Каз загнул кулак и принялся по одному разгибать пальцы. — Тролль и цербер — наименьшие из наших проблем. Однако нам, скорее всего, придется прорываться наружу боем.

— Подготовим отход, что-нибудь для отвлечения внимания, — Джаспер вскинул руку. — Наведем здесь шухеру, ребята!

— Но…

— Да, Хельвар, я помню, без вреда детям, — перебил его Каз. — Я поклялся своей жизнью, если ты помнишь.

— Просто если бы ты поклялся своей душой, то это уже было бы кощунством, — хмыкнула Нина, подняв голову. — У тебя есть душа, Каз?

Даже две, хотелось сказать ему, но он промолчал. Он и сам был в этом не уверен. Джорди похлопал его по плечу, внутренности обожгло холодом.

— Говорят, убийце единорогов не положено души, — ровно отозвался Каз. — А я убил их немало. Деньги — моя душа.

Хельвара заметно передернуло, и во взгляде его отразился ужас.

— Обыкновенная лошадь с ценной кровью, — Каз равнодушно пожал плечами. — Северус Снейп, профессор зельеварения, отправится после ночного обхода исправлять свой этап. Он последний. Обогнем его, и сможем пробраться в хранилище.

— Туда нельзя идти толпой, — Маттиас обеспокоенно наклонился вперед. — Я помню его, он пришел, когда я учился на третьем или четвертом курсе. Говорили, что он бывший пожиратель. Не знаю, правда это или нет, но он совершенно точно воевал, у него очень хорошая выучка. И феноменальное чутье. Во всех смыслах.

— Да уж, темных проклятий у него на кладовой висело будь здоров, — Джаспер нарочито горестно поцокал языком. — Искры во все стороны летели. Этот будет убивать сразу, не обольщайтесь.

— Если он хороший зельевар, у него обоняние на уровне профессионального парфюмера, — заметил Уайлен.

— Пойду я, — тихо произнесла Инеж. — Я возьму плащ-невидимку, он меня не услышит.

— Нет… — Каз услышал собственный голос словно со стороны. — Я пойду сам.

Если это его просчет, то ему и проигрывать. Какой бы ловкой Инеж ни была, с адским пламенем она одна не справится и с авадой в лоб — тоже.

— Встань, Каз, — Инеж встала сама и подошла к нему. — Вставай.

Он нехотя повиновался.

— Иди за мной, так, словно мы крадемся по особняку МакНейров, давай, — Инеж поманила его пальцем.

Каз сделал шаг, неотрывно глядя ей в глаза. Инеж вела его за собой, двигаясь спиной вперед так легко и бесшумно, что как он ни напрягал слух, расслышать звука её шагов не мог.

Тогда она тоже вела его. Когда они лавировали между проклятыми плитами, на волоске от смерти. Это было похоже на своеобразный танец, они постоянно меняли направление, ступая так мягко и тихо, чтобы не услышали сторожевые твари.

Тогда, глядя на неë, он впервые почувствовал страх. Чувство, от которого отказался так давно, что уже и не помнил. А Инеж смотрела все так же уверенно и непреклонно.

— Хорошо, — он остановился. — Ты права. Возьмешь мантию и Руку Славы, мы будем ждать тебя у входа.

— Я пойду вместе с ним, шаг в шаг, — Инеж стремительно обогнула Каза и оказалась у него за спиной. — Он меня не почувствует.

Каз резко крутанулся вокруг своей оси, Инеж деликатно постучала его пальцем по плечу сзади.

— При этом ты один из немногих, кто вообще чувствует мое приближение, — веско произнесла она, ставя окончательную точку в этом разговоре, и отошла обратно к своему креслу.

Каз молча смотрел ей вслед. Просто он был из тех немногих людей, кто хотел чувствовать её приближение, даже если в итоге его однажды обнаружат с перерезанным горлом.

— Последний ночной обход совершают в три часа ночи, — сообщил Маттиас.

— Тогда до двух все отдыхают, — распорядился Каз. — Нина занимается порталом. Потом мы дадим тебе отдохнуть.

Нина шутливо отдала ему честь.

— Так точно!

* * *

— Вот он, — одними губами прошептал Маттиас, когда по стене скользнули первые отблески приближающегося фонаря. — Идет.

Каз напряженно вглядывался в темноту, пытаясь уловить хоть один подозрительный звук или лишнюю эмоцию, но лицо прошедшего мимо них зельевара оставалось спокойным и все таким же брюзгливо-желчным. Инеж не было нигде.

— Она не потерялась?

Каз покачал головой. Посередь пустого коридора на мгновение промелькнула практически неуловимая зрением тень. Инеж дала понять, что все идет по плану.

Профессор Снейп завернул за угол и осторожно приоткрыл дверь, а затем уже спокойно открыл её на на нормальную ширину. Трехглавого пса в комнате не было, только приоткрытый люк.

Снейп обернулся, мрачно сверкнув глазами, внимательно осмотрел коридор и нагнулся, поднимая крышку люка. Прыгать он не стал, а наколдовал себе лестницу и принялся осторожно спускаться.

— Вот Инеж заодно и выяснит, что там за полоса препятствий.

— Ты в неё веришь, — заметил Маттиас.

— Я верю в то, что два года наблюдал своими глазами, — отозвался Каз. — Она справится.

— Как вас угораздило стать угрозой всех ценностей магического мира? — с любопытством спросил Маттиас.

Каз вышел на середину коридора и внимательно осмотрелся по сторонам, пытаясь наметить дорогу.

— Сколько волшебник в среднем разбирает каменный завал? — спросил он, проигнорировав предыдущий вопрос.

— Если аккуратно, то достаточно долго, — Маттиас пожал плечами. — Так-то и бомбардой можно разнести.

— Хорошо. Значит, заложим заряды вон под теми арками, это даст нам фору, — Каз кивнул. — Проходы завалит с двух сторон, взрывать бомбардой их не станут. Велик риск обрушить несущую стену. Метлы останутся с нами, выбьем окно и улетим. Не надо так трагично молчать, Хельвар. Я всего лишь минимизирую возможные жертвы.

— Посмотрел бы я, если бы место твоего детства твой же подельник собирался немножечко взорвать, — мрачно процедил Маттиас.

— Ну, Джаспер почти преуспел, взрывчатка только подвела, — отозвался Каз. — А жаль, я бы посмотрел, как парочку наших надзирателей разносит на куски.

Маттиас поперхнулся.

— Шутка, — милостиво пояснил Каз. — Отчасти… Процентов на двадцать.

Значительный промежуток времени они провели в тишине.

Не то чтобы они с Джаспером действительно хотели подорвать приют, хотя в определенные моменты идея казалась до крайности привлекательной, просто они тогда впервые столкнулись с боггартом и очень хотели от него избавиться.

— Для сквиба ты очень странный, — в конце концов произнес Маттиас, когда они присели передохнуть в соседнем коридоре.

— Для маггла — тоже, не переживай.

— Ты вырос среди магглов?.. — удивился Маттиас. — Но ты так хорошо знаешь наш мир… Как ты смог вернуться?

— У меня была цель, — коротко произнес Каз. — Далеко отсюда до больничного крыла?

Маттиас покачал головой.

— Не особо.

— Покажи мне его.

— Зачем?

— Хочу кое-что найти, Хельвар. Кое-что важное.

В исключительных случаях травмы и болезни учеников Хогвартса заносились в специальные учетные книги, чтобы предоставить в Мунго подробный отчет, если состояние ученика ухудшится. Драконья оспа была одним из таких исключений.

Джорди переболел ей в первый учебный месяц, он писал домой длинные письма, и они получались подпаленными с краев.

Невозможно заразиться драконьей оспой по второму разу, если ты не умер от первого. Поэтому “оспа” — позаимствованное у магглов название, символизирующее, что перенесенная однажды болезнь больше никогда не вернется.

* * *

По походке человека можно легко определить его характер, говорил когда-то отец. Если не понимаешь чего-то, посмотри, как он идет. Мягко ступает или твердо, высоко держит голову или же повесил её вовсе.

Ищи не сиюминутное, ищи привычки — тогда поймешь.

Профессор Снейп шел уверенно, но была в его шагах едва уловимая вкрадчивость, словно половину жизни он провел, передвигаясь исключительно перебежками. Природная сутулость делала его фигуру угловатой и несуразной, отчего высоко вздернутый подбородок смотрелся неестественно и нарочито вызывающе.

Инеж следовала за ним от самого кабинета. Шаг в шаг, легко следуя его темпу. Портшлюз оттягивал карман.

Рука Славы крепко сжимала мощный переносной прожектор, который Каз всегда предпочитал всем свечам и заколдованным светильникам. Это было пугающе непривычно — ясно видеть все предметы в ярком свете и понимать, что видишь это только ты.

Инеж перехватила Руку Славы поудобнее и поскорее соскользнула в люк, пока крышка не захлопнулась.

Внизу было тепло и влажно. Какие-то растения наполняли небольшую комнату, оставляя лишь узенький коридор, отгороженный двумя полупрозрачными щитами. Луч прожектора выхватил характерные зубчатые листья — дьявольские силки. Ничего особенного, если у тебя, конечно, есть источник открытого огня или яркое освещение.

Инеж продолжала следовать за профессором Снейпом, не отставая ни на шаг. Они прошли комнату, где за такими же завесами дребезжали и стрекотали какие-то то ли мошки, то ли птички. Возможно, ядовитые.

При виде Снейпа огромные шахматные фигуры почтительно расступились. Инеж стремительно проскользнула под сомкнувшимися над её головой каменными лезвиями. Каменные стражи недовольно заскрежетали, сердце екнуло, но её все же пропустили дальше.

Огромное шахматное поле гулко отдавалось под шагами Снейпа, а Инеж шла за ним, наступая строго на те же плиты, что и он.

Они прошли в зал, и в нос ударила нестерпимая вонь. Инеж торопливо подняла свой шарф, пряча нос. Снейп тоже зажал нос рукавом и крепче стиснул в руке палочку.

Огромный тролль спал в углу пещеры, рокоча и трубно хлюпая носом во сне. Его хлюпающий и громкий храп вызывал приступ тошноты одним лишь звуком. Что-то подсказывало Инеж, что в их следующую встречу спать он отнюдь не будет.

Последний зал был небольшим, но вытянутым в пространстве. Посередине стоял стол с десятком разнообразных бутылочек. Снейп остановился возле него, выпустил себе шарик света и погрузился в чтение какого-то свитка, что-то ворча под нос и меняя бутылочки местами.

Инеж прислушалась:

— А было бы забавно самому перепутать местами зелье и яд… Разгадал загадку, и пожалуйста, добро пожаловать в мир мертвых! Прекрасная идея, как по мне.

Инеж фыркнула про себя. Звучало жизненно, этот человек начинал ей нравиться. Она обогнула погрузившегося в своё дело зельевара и осторожно прошла дальше под арку.

Этот зал и впрямь чем-то напоминал орех в скорлупе. Было заметно, что он последний. В нём не было ни дверей, ни окон, а потолок почти искрил от защитных заклятий. Инеж замерла перед порогом, внимательно вглядываясь в картину перед собой. Зал действительно был чисто выметен и убран, однако каменные плиты стен были точь в точь из такого же камня, осколок которого ныне покоился у неё в кармане.

Инеж присела на корточки, оглянулась и осторожно протянула руку через порог. Ничего не произошло. Она, почти не дыша, опустила осколок на пол, плотно прижав его к стене. Камень слился с камнем, теперь заметить его смог бы лишь тот, кто точно знал его местонахождение.

Сзади раздался шум, и Инеж едва успела отшатнуться, перед глазами полыхнуло багровым. Огромная стена черного огня воздвиглась перед ней до самого потолка. Лицо обдало нестерпимым жаром. Инеж как могла тихо отползла назад, щеки и лоб горели, но мантия уцелела.

Что это за дрянь?..

Она с трудом поднялась на ноги, медленно осознавая, что еë спасло лишь натренированное годами работы чутьё. Пламя ревело, пучилось черно-багровыми волнами и казалось непреодолимым.

Зельевар казался довольным, он щелкнул желтоватым ногтем по одной из бутылочек и отвернулся к входу, сосредоточенно водя вдоль него палочкой. Инеж очень надеялась, что он не решил замуровать тут и себя, как самое страшное чудовище на пути к Философскому камню.

Она приблизилась к столу и внимательно осмотрела ряд бутылочек, их было семь. Листок с какой-то загадкой обещал, что как минимум в одной из них есть состав, помогающий это пламя обойти. Может, Уайлен знал, что это такое? Максимум Инеж был по запаху отличить бодроперцовое зелье от кроветворного.

Жизнь с Казом и Джаспером заставляла мыслить проще. Бутылочки были закупорены, но не запечатаны. Инеж аккуратно извлекла из кармана пару пакетиков из жесткого пластика.

Возиться пришлось долго, бесшумно вынимая пробки и по паре капель переливая зелья в пакеты. К счастью, зельевар шумел изрядно: топтался по каменному полу, шуршал мантией, шмыгал носом, кашлял и надежно перекрывал её почти неслышные манипуляции.

Наконец Снейп закончил. Инеж едва успела отдернуть руку обратно под мантию, когда он обернулся, подозрительно щурясь. Подошёл к столу, придирчиво пересчитал бутылочки, сверился с листком и кивнул сам себе.

Затем он сдвинул вверх рукав мантии, сверился с часами и, пробормотав "Пора заканчивать", двинулся к выходу. На самом пороге он обернулся и поднял палочку:

— На всякий случай… Гоменум ревелио!

* * *

— Ну и что? — подпрыгнул Джаспер.

— Успела обнять его, конечно же, — фыркнула Инеж. — Бедолага соскучился по человеческому теплу.

Каз красноречиво закашлялся.

На самом деле они, конечно, шутили. Инеж никого не обнимала, по крайней мере, явно. Она просто успела вплотную встать к зельевару и схватиться за край его мантии, как бы сливаясь с ним в одно целое. Единственный — и в силу некоторых особенностей чаще всего нерабочий — способ обойти чары обнаружения. Если ты успевал спутаться с тем, кто эти чары накладывал, то заклинание тебя не выявляло, считая частью одного и того же человека. Небольшая и малоизвестная уловка очень редко могла похвастаться успешным исполнением.

— Там две стены пламени — черное и багровое, оба, похоже, работают по условию входа. Когда мы покинули ту комнату, они обе опали, — Инеж устроилась на подоконнике, болтая ногами.

Джаспер аккуратно накинул ей на коленку полу плаща-невидимки.

— А то уж больно страшная расчлененка, — пояснил он.

Они находились в одном из отдаленных коридоров. Нина на всякий случай трансфигурировала каждому подобие школьной мантии, произвольно изобразив на ней факультеты. Инеж достался Рейвенкло, Джасперу — Слизерин, а Казу — Гриффиндор.

Честно говоря, Каз сомневался, что это сработает на маскировку, поэтому выдал всем свежий запас плащей-невидимок и сейчас с неудовольствием наблюдал, как смеющиеся Джаспер и Инеж стаскивают с голов капюшоны, строя друг другу рожи.

Здесь не было ни привидений, ни портретов, но это не должно было служить поводом для расслабления.

Они ждали, когда Маттиас закончит заколдовывать одно из окон в соседнем коридоре. Одна из многочисленных заготовленных ими диверсий. Уайлен и Нина остались в убежище. Нина отсыпалась после напряженной работы, а Уайлен пытался разобраться в зельях, которые принесла Инеж.

— Хватит валять дурака, — сдержанно произнес Каз. — Либо снимите плащи совсем, либо верните на место. Эй, вы, говорящие головы!

Инеж бросила на него нарочито обиженный взгляд и потянулась было за капюшоном.

Двое мальчишек неожиданно вынырнули из-за угла и на всей скорости врезались в Джаспера, сшибив его с ног и кеглями разлетевшись в разные стороны.

Каз с некоторым облегчением узнал в них вчерашних малявок, у которых позаимствовал волосы. Этих можно было не бояться.

Инеж тоже узнала их, поэтому мигом соскочила с подоконника и после некоторого раздумья сбросила ему в руки плащ-невидимку.

— Эй, вы целы? — обратилась она к детям, присев на корточки перед рыжим мальчиком, которому досталось сильнее. Он сидел на полу и, морщась от боли, потирал колено.

— Вроде бы, — второй мальчик неловко зашарил руками в поисках отлетевших очков.

Каз ногой пододвинул потерю к нему. Мальчишка вытаращился на движущиеся по своей воле очки и робко протянул к ним руку.

— Тогда чего так носитесь? — склочно вступил в разговор Джаспер, неловко садясь и потирая ушибленный локоть. — Других коридоров не нашлось?

— Мы не хотели… — начал рыжий мальчик и скривился от боли. Инеж со вздохом отстегнула с пояса фляжку с заживляющим зельем и помогла ему закатать штанину. Ссадина и впрямь оказалась внушительной.

— Будет немножко щипать, — предупредила она. — Потерпишь?

— Конечно, — мальчик храбро кивнул. — Мама всегда ворчит, что это мне урок будет. Я Рон, кстати.

— А я Ирэн, — улыбнулась ему Инеж. — Он вот Кевин, — она махнула рукой на Джаспера. — И никак не выучит, что если встать посреди коридора под невидимыми чарами, то потом не надо жаловаться на последствия.

Джаспер показал ей язык. Дети дружно рассмеялись.

— А тебя как зовут, малец? — обратился Джаспер ко второму мальчику.

— Я Гарри, — тот тоже неуверенно улыбнулся. — Мы просто заблудились, боимся опоздать на урок.

— О, тогда не смею задерживать, — Джаспер ловко вскочил на ноги и помог подняться Гарри. — Скажу по секрету, даже я до сих пор могу заблудиться. А с похмела здесь и вовсе сгинешь…

— Джаспер! — угрожающе начала Инеж, с намеком играя бровями. — Не порть нашу репутацию семнадцатилетних семикурсников.

— Ой… — Джаспер подмигнул мальчикам. — Притворимся, что вы этого не слышали. Это школа: здесь все ведут себя хорошо! Даже марихуану не курят…

Каз под мантией припечатал ладонью лоб. Инеж предпочла отвесить Джасперу подзатыльник.

— А что такое марихуана? — тихонько спросил рыжий мальчик.

— Я тебе потом объясню, — так же тихо ответил ему второй. — Это маггловское…

— О богатой биографии Кевина вам пока лучше не знать, — ласково произнесла Инеж и наклонилась к ним. — Ну что, все в порядке? Коленки целы, сумки при вас, можно и на учебу.

— Спасибо вам! — ответил Гарри. — Простите, что вот так врезались в вас…

— Ничего, — Джаспер махнул рукой. — Ох, вот смотрю на тебя и никак вспомнить не могу, кого ты мне напоминаешь… Знакомое лицо.

Мальчик смутился и опустил взгляд.

— Меня зовут Гарри Поттер, — пробормотал он. — Меня здесь многие знают, как оказалось, только я никого.

— Гарри Поттер?.. — прошептала Инеж. — Гарри… Поттер…

Казу не понравился её внезапно застывший взгляд. Только это их и спасло.

Когда Инеж молниеносно выхватила клинок и бросилась к Гарри в попытке перерезать ему горло, Каз успел прыгнуть ей наперерез. Лезвие пропороло ему рукав и оставило глубокий порез.

— Не дай им сбежать! Выруби обоих! — рявкнул он Джасперу, пытаясь всем весом удержать бьющуюся под ним Инеж. — Зови Хельвара!

Плащи с них давно слетели, они бешеным клубком катались по полу. Каз чисто физически был сильнее, но в Инеж словно дьявол вселился. Она вырывалась, кусалась, царапалась, била так, как он когда-то научил её — подло, пытаясь сразу вывести из строя. Но страшнее всего был этот странный застывший взгляд.

Каз знал его, знал как никто другой.

— Борись, Инеж! — он навалился на нее, прижимая к каменному полу. — Это империус! Борись! Ты сильнее!

Она захрипела, Каз надавил локтем сильнее. Из глаз Инеж брызнули слезы.

— Философский камень, деньги, вот наша цель. Хочешь вернуться к Хелен? — он перечислял её больные точки, не зная, какая подействует и подействует ли. — Это же она, верно? Она наложила империус? Потом она заставит тебя вернуться к ней, ты этого хочешь?

Инеж замотала головой, взгляд её ещё был расфокусированным, но на лице появился испуг.

— Она сделает тебя рабыней, заставит ублажать самых мерзких троллей, — продолжал Каз. — Тебе нравилась её плеть? Нет? Каждый день она будет полосовать тебя за все дни, что ты принадлежала самой себе в моей команде. Это ведь больно, Инеж! Больнее, чем сопротивляться сейчас!

Инеж замотала головой, Каз схватил её за горло.

— Ты боишься, когда делают вот так. Боишься, что Хелен доберется до всего, что тебе дорого, испаскудит, опозорит!.. Боишься, что мы присоединимся к её издевательствам!

Он занес руку.

— Не надо! — взвыла Инеж. — Не надо, Каз! Пожалуйста! Не надо!..

Это был визг испуганной девчонки, забывшей себя от ужаса. В глазах вспыхнул искренний страх, сменивший былое равнодушие.

Он отпустил её, и она отползла, пошатываясь, и скорчилась, обхватив руками колени.

— В-веселые у вас тут ролевые игры, — подоспевший Джаспер накинул на неё плащ и слегка приобнял. — Правильно я детишек отключил. Все хорошо, Инеж. Мы здесь, слышишь?

Запыхавшийся Маттиас присел рядом с ней и некоторое время сосредоточенно водил палочкой перед её лицом.

— Что с империусом? — требовательно спросил Каз.

— Снят, — растерянно констатировал Маттиас. — Посмотри на меня, Инеж. Так, хорошо… Он был скрытый и отложенный во времени. Что она пыталась сделать?

— Убить мальчишку, — Каз кивнул на две бессознательные фигурки на полу. — Черненького.

Маттиас пригляделся и охнул.

— Это же… это же…

— Гарри Поттер, теперь мы в курсе, — раздраженно отозвался Каз. — Сделай так, чтобы он забыл про все, что происходило, и отведи обоих куда-нибудь подальше. Здесь они не нужны!

Маттиас молча посмотрел на него, кивнул, подхватил потоком магии два детских тела и бережно унес.

— Ей бы на воздух, — тихо сказал Джаспер.

Каз равнодушно оглянулся на него.

— Ну так отведи, — произнес он, стараясь не смотреть на поверженную фигурку Инеж. — Сделай что-нибудь.

Плечо прострелило острой болью, но Каз даже не пошевелился. Он пустым взглядом смотрел куда-то в пространство, сам не понимая себя. На душе было мерзко, он впервые за долгое время чувствовал себя побежденным.

— Не надо, — Инеж отстранила Джаспера и сама поднялась на ноги. — Я в порядке. Лучше помоги Казу снять куртку, у него плечо в хлам!

Каз наконец отмер и помотал головой.

— Не здесь, отсюда пора убираться.

— Наверх? — спросил Джаспер.

— Долго идти, лучше к лесу, пока коридоры пустые. Потом вернемся на метлах. Надо будет найти Хельвара. Пусть раскинет побольше отложенных заклятий, мешающих передвижению.

Инеж несогласно покачала головой. Джаспер мрачно замер, переводя взгляд с одного на другую.

— Так что делаем-то?..

— Иди найди Маттиаса, — решительно вмешалась Инеж. — Я отведу Каза к лесу и помогу обработать рану, а потом вернемся в укрытие, — она наклонилась к Джасперу и понизила голос, но Каз услышал. — У него отходняк от нарушения непреложного обета, он все равно будет какое-то время не в себе. Пусть продышится.

— А ты-то в себе? — Джаспер смерил её подозрительным взглядом.

— Теперь да, — Инеж кивнула. — Его кровью… — она оглянулась на Каза и накинула на него плащ. — Пойдем!

* * *

Запретный лес в лучах утреннего солнца выглядел завораживающе красиво и обманчиво мирно. Белые громадные камни лежали среди высоких буков и ясеней, и те бережно обнимали их вздыбившимися корнями.

Инеж усадила Каза на один из камней поменьше, сдернула с них обоих плащи и заставила снять куртку. Зубами вытащила пробку, и зелье задымилось на коже, заживляя глубокую рану с рваными краями.

Каз почти не реагировал на все её действия. Его застывшее лицо и полная безучастность пугали Инеж куда больше, чем все произошедшее ранее. Он даже не отмахивался от её прикосновений, лишь равнодушно смотрел вдаль, словно видел что-то видимое ему одному.

— Каз? Каз, скажи что-нибудь! — не выдержала она.

Он медленно перевел на нее взгляд.

— Что ты хочешь услышать?

— Как ты себя чувствуешь, к примеру.

— Нормально, — Каз пожал плечами. — Рука зажила. Ты можешь идти, Инеж. Я скоро вернусь.

Она лишь хмыкнула. Любые проявления человечности к нему Каз обычно старательно задавливал на корню. Намеренно или по воле характера — кто бы знал, но сейчас Инеж не собиралась сдаваться. Каз им был нужен в форме, а отдохнуть от него она успеет и после дела.

— Ты спас мальчика, Каз.

— Я спасал себя, — отрезал он. — В другой раз я бы и пальцем не пошевелил. Не ищи во мне благородного рыцаря, Инеж, не найдешь.

— То-то я и смотрю, броня так и сверкает на солнце, — она насмешливо приподняла брови. — Подними забрало, Каз! Турнир закончился.

Каз поджал губы почти обиженно. Инеж давно поняла, что когда он в таком состоянии, общаться с ним можно лишь с изрядной толикой юмора.

— Прекрасная дама объявила перемирие и больше не будет убивать? — иронично парировал он.

— Скорее, предлагает рыцарю объединиться и завалить-таки этого проклятого дракона, — Инеж встала перед ним. — Я чуть не убила нас всех, Каз. Ты вправе на меня злиться.

— Сквибы слабы, — он с горечью скривил губы. — Их слишком легко сделать пешкой в чужой игре. Нужна сильная воля, чтобы перебороть империус. Ты с этим справилась.

— С твоей помощью, хоть у тебя и чересчур экстремальные методы убеждения, — Инеж отвела взгляд. — Я почти поверила…

Её плечи поникли, и Каз впервые открыто посмотрел на неё. Затем встал и подошел ближе, остановился почти растерянно, словно не знал куда девать свои как всегда закованные в перчатки узкие ладони.

— Я не солгал тебе, Инеж. Это будет первым, если ты вернешься к Хелен. Она напоит обороткой своих людей, чтобы они приняли облик меня, Джаспера, Уайлена, Нины… Они будут истязать тебя и говорить нашими голосами.

— Пока я не сойду с ума, — глухо договорила Инеж. — В наказание за мое своеволие. Я не вернусь, Каз. Лучше умереть.

— Не вернешься, — он обошел её и встал, заложив руки за спину и глядя на возвышающийся перед ними Хогвартс. — Я продал остров и дом, а когда не хватило, продал информацию о своем укрытии Роллинсу. Твоего контракта больше не существует. Ты свободна.

— Что?..

— Повторять я не собираюсь, — ровным тоном сообщил Каз.

— Так это был твой дом… — прошептала Инеж. — Те рисунки…

— Тот, кто когда-то убил любимых людей, и сам мертв, — Каз обернулся к ней. — Я никогда не лгу, Инеж. И я знаю, что такое империус.

“Пойди обними своего отца, маленький Каз, передай ему привет от меня. Маленький сквиб только и годится, чтобы стать переносчиком хорошей болезни”.

— Каз… — Инеж смотрела на него и сама не знала, что прочтет он в её взгляде. Ужас, страх или боль сопереживания.

Он вдруг переменился в лице, глаза расширились, и он выдохнул коротко и резко:

— Замри! Не шевелись… Поворачивайся очень медленно.

Вероятно, чудовища из леса все же выползли по их душу, философски заключила Инеж и начала медленно поворачиваться. Рука на автомате скользнула к ножнам на бедре.

Чужая ладонь неожиданно накрыла её кисть.

— Не надо, — шепнул Каз, и Инеж удивилась, до чего мягким стал его голос.

Это были не чудовища. Величавые звери медленно выходили на поляну. Их лоснящиеся серые в яблоках бока вздымались в ровном дыхании, а мощные клювы сверкали на солнце острыми гранями. Один из зверей, самый крупный, с широкой черной полосой вдоль хребта, выступил вперед всех, ударил копытом по земле, вытянул шею и издал требовательный клекот.

Каз за спиной Инеж рвано выдохнул, точно всхлипнул, и неверяще прошептал:

— Не может быть…

А затем он сделал шаг вперед, взял Инеж под локоть и потянул её вслед за собой, преклоняя колено и опуская голову.

Инеж послушно последовала его примеру и спустя некоторое время почувствовала, как шевелятся волосы на макушке от чужого слегка зловонного дыхание. Что-то твердое коснулось её склоненной головы и легко скользнуло по волосам.

Она осторожно скосила глаза набок и обомлела. Огромный гиппогриф стоял над Казом и ерошил ему волосы своим мощным клювом. А Каз… Каз улыбался широко и так счастливо, что смотреть было больно. Инеж никогда не видела его таким. Она услышала его неверящий и радостный шепот:

— Признал!..

Каз, не вставая с колен, протянул гиппогрифу руки, тот ткнулся в них перистым лбом, и они застыли в этих странных объятиях. Каз зарылся лицом в пушистые перья, спина его едва заметно дрожала.

Сердце защемило до острой пронзительной боли где-то в груди. Инеж смотрела на них и понимала, что ничего не видит из-за пелены слез. Она не знала, что происходит, но уже понимала: что-то изменилось. Каз никогда не был настолько искренним. И беззащитным.

Каз медленно поднялся на ноги, все ещё не отнимая рук, продолжая гладить гиппогрифа по клюву. Он что-то шептал и улыбался, точно ребенок.

Инеж все ещё оставалась на коленях, когда Каз обернулся к ней и позвал:

— Иди сюда, только медленно. Иди к нам!..

Инеж текучим плавным движением поднялась с земли и осторожно приблизилась к Казу. Неуверенно протянула руку и тоже коснулась теплого клюва.

Гиппогриф коротко курлыкнул и скосил на неё золотистый глаз.

— Это Инеж, — представил её Каз. — Она со мной, Йоханн, не бойся.

Если бы Каз всегда говорил о ней с такой нежностью… Если бы Каз хоть раз заговорил так с ней, Инеж была бы самой счастливой девушкой на земле

— Это Йоханн, мой гиппогриф, — произнес Каз. — Отец посадил меня на него, когда мне было семь. С тех пор мы были неразлучны.

— У тебя был собственный гиппогриф?..

— У нас была ферма, отец разводил крылатых лошадей, — Каз опустил взгляд на собственную руку, контрастно выделяющуюся на светлых перьях. — Брат больше любил гранианских жеребцов, мы часто летали наперегонки, пока были маленькими.

Йоханн горделиво заклекотал, выпрямился во весь рост и расправил могучие огромные крылья. Призывно дернул головой и поднял переднюю когтистую лапу.

— Думаешь, я помню, как летать? — спросил у него Каз.

Гиппогриф курлыкнул с явным утверждением.

— У меня нет с собой дохлых крыс, — предупредил его Каз.

Инеж наблюдала, как он обходит громадную фигуру. Каз пригнул голову, когда проходил под крылом, похлопал по лоснящейся спине, а затем вдруг подпрыгнул, ловко ухватившись за выступающие над крыльями наросты, и в тот же момент оказался верхом на гиппогрифе.

Йоханн переступил с ноги на ногу, потряс крыльями и вдруг поднялся на дыбы, без особых усилий балансируя на задних лапах. Каз легко удержался на нем, приник к высокой шее и засмеялся. А затем свесился вниз и легонько хлопнул гиппогрифа по крупу, словно посылал в полет.

Инеж чуть не снесло могучим потоком воздуха. Она с трудом удержалась на ногах и тоже радостно рассмеялась, наблюдая, как проносятся над ней в воздухе огромные белые крылья.

В полете гиппогриф был особенно красив. Грациозный и изящный, он с легкостью рассекал воздух. Всадник был почти не виден между мерными взмахами крыльев, но Инеж разглядела, что Каз поначалу крепко держался, а затем будто расслабился и раскинул руки, ловя встречный ветер.

Когда они приземлились, Инеж восхищенно захлопала в ладоши. Ей было плевать, что она ведет себя как пятнадцатилетняя девчонка. Сейчас она была почти счастлива и не хотела, чтобы этот момент заканчивался.

Йоханн, понукаемый всадником, подошел к ней ближе, и Каз протянул ей руку.

— Помнится, ты жаловалась, что с метлой тяжелей ладить, чем с лошадью. Хочешь сравнить?

Инеж с готовностью протянула руку, и Каз легко втянул её на гиппогрифа. Изначально Инеж думала, что сядет сзади, но Каз пресек эту попытку и посадил её перед собой.

— Так тебя хотя бы не сдует, — пояснил он, явно намекая на её мучения с метлой.

— Я цепкая, — отозвалась Инеж и тут же захлебнулась бешеным потоком воздуха.

Йоханн ринулся вперед, и Инеж буквально вжало в невозмутимого Каза. Его, кажется, это даже позабавило. По крайней мере, сквозь свист в ушах Инеж отчетливо расслышала что-то похожее на смешок.

И куда девалась его обычная нелюдимость и зажатость? В воздухе Каз был совсем иным человеком — радостным и живым. Его почти не смущала их близость, хотя обычно даже соприкосновение руками было для него мучением.

Ветер бил в лицо, развевал распустившиеся волосы, любимый голубой шарф развязался и попытался соскользнуть с её шеи. Каз успел поймать его одной рукой, отклонившись назад так, что Инеж испугалась, что он упадет.

Не тут-то было, Каз мигом вернулся в прежнее положение и махнул рукой с развевающимся шарфом, будто стремился объять все пространство вокруг.

— Смотри!

Мир проносился под ними на бешеной скорости. Огромный, солнечный и яркий, он словно весь принадлежал им в этот миг. Инеж засмеялась и тоже раскинула руки, обнимая ветер.

Это было лучше, чем метла. Ей не хватало этого. Всю жизнь не хватало. Кого-то могучего, кто унес бы её в небеса, и кого-то надёжного, кто удержал бы её на этих небесах. Впервые она была не девочкой-циркачкой, не девочкой-воровкой, а просто Инеж Гафа, которая наслаждалась тем, что ей дарили.

Каз залихватски вскрикнул, понукая Йоханна, и гиппогриф охотно заложил лихой вираж, огибая Хогвартс и уходя в сторону Запретного леса.

Инеж позволила себе слегка откинуться назад, чтобы ощущать, как мягко вздымается чужая грудь при каждом вдохе. Каз не остановил её.

Йоханн вытянул голову и издал громкий клекот.

— О боги… — ахнула Инеж.

Табун гиппогрифов разом взмыл в воздух, разлетаясь причудливыми фигурами, подрезая и подлавливая друг друга, дразнясь и играясь. Все вокруг зашумело от хлопанья крыльев и гортанного крика.

Каз оглядывался по сторонам с искренним удивлением и надеждой. В этот момент он казался по-настоящему счастливым.

Где-то далеко пробило десять часов, и в тот же миг они оба охнули и схватились за обжигающе горячие карманы.

Философский камень занял свое место в убежище.