Чудесно, волшебно, божественно... (джен)

Следующие годы пролетели, как пушечный снаряд со стены крепости в залив. Сменялись сезоны, холода и летние теплые дни, прибавлялись в школах предметы изучения и росли мальчики.

Вытянулся в высоту, стал тонким и длинным Эверетт, похожий на встрепанного черного аиста, такой же тощий и голенастый, с длинным носом-клювом. Раздался вширь добротный Дадли, ни на йоту не изменивший своим привычкам. Всё так же он любил вкусно поесть и сладко поспать, но на уроках, слава богу, больше не отлынивал.

Гарри тоже подрос. Никто бы теперь не узнал в нём того чахлого заморыша из прошлой жизни: шрам исчез полностью, от него даже следа не осталось, что весьма удивило Гарри, но Северус объяснил ему, что шрам был магический, поэтому и исчез бесследно, в отличие от настоящих. Гарри посмотрел на руки, украшенные мелкими восковинами — следами порезов и царапин, полученных в разные годы в тех или иных случаях, и поверил — Северус сказал правду. Глаза не ограничены стеклами, рост соответственно возрасту, тело жилистое, сильное, ловкое. Правильное питание и нормальное подвижное детство дали Гарри положенное ребёнку развитие.

Уже четвертое лето подряд Гарри гостит в Коукворте, живет в Роуз Эванс-Холле и бегает по улицам в компании Эверетта и небольшой стайки коуквортских мальчишек и девчонок. Местные ребята давно привыкли к тому, что к их Эверетту каждое лето приезжает друг из Суррея, и спокойно приняли Гарри в свою компанию. Тем более, что все были в курсе — с одиннадцати лет их всех разбросает по разным пансионам. Тогда уж будет не до летних каникул с друзьями, со своими родителями бы провести два месяца в году…

С ребятами всегда находились животные: Страшила Эверетта, здоровенный мейн-кун, цвета черный дым, Чудесная Скумбрия Гарри, тощий дерзкий кошак с хитрющими серыми глазами, ещё у Гарри была сова Минерва, постоянно находящаяся рядом. Кроме них, были питомцы у других ребят: спаниель одного из мальчиков и огромная сука ирландского волкодава, принадлежащая хрупкой тоненькой девочке.

Вся эта ребячье-собачье-кошачье и совиная компания так давно стала привычной на улицах Коукворта, что многие с наступлением летних каникул начинали сверяться с часами и смотреть в конец улицы, ожидая ребячье-собачью ватагу с совой поверху. Особенно всех умиляли коты — косматый Страшила Снейпа и грациозный Чудеска Эванса, так мило и трогательно играющие и бегающие с детьми и собаками.

В этот день, двадцать пятого июля, Гарри с Эвереттом не пошли гулять. Сегодня должны были прийти письма из Хогвартса, и мальчики с самого утра не отлипали от окна — ждали сов. Наконец те друг за другом влетели в гостеприимно распахнутое окно гостиной, большие бурые совы Особого Назначения, в клюве каждой — письмо. Одно для Эверетта Снейпа и другое — для Гарри Эванса.

Похватав письма, Гарри и Эверетт нетерпеливо распечатали конверты и погрузились в содержание. Официальную часть просмотрели по диагонали, похихикали над именем Минервы МакГонагалл, а вот список вещей изучили куда подробней.

Так, одежда, мантии, плащи и перчатки, книги — это само собой… Палочка… Тут мальчики украдкой переглянулись и хитренько перемигнулись — пролетели палочки, они без них колдуют почище Мерлина! Даже и непонятно уже — зачем им в школу магии? Но котлы (оловянные, стандартные размеры №2), комплект стеклянных или хрустальных флаконов, телескоп и медные весы напоминают маленьким сорванцам, что в школе обязательны уроки зельеварения, а также прочие волшебные дисциплины, вроде чар и Трансфигурации… Так что хочешь не хочешь, а ехать придется, чтобы стать полноценным волшебником, а не наивным самоучкой. Таланта мало для полных знаний, его надо развить и отшлифовать, чтобы твои умения стали профессией, а не просто «я так умею, и этого мне достаточно».

Изучив списки, пацаны с грохотом ссыпались по лестнице в холл, вопя на два голоса: «папа, мы готовы!» и «дядя Сева, а как мы попадем в Косой переулок?», влетели в кухню, похватали с противня горячее печенье под возмущенные крики Клары и усвистели во двор, по опыту зная, что папу Сева придется ждать ещё как минимум полчаса.

Эти полчаса Северус тратил на любимого себя, прихорашиваясь перед зеркалом, взбивая пышный шейный бант, потом, не удовлетворившись, снимал и надевал другой, снова взбивал и примеривался, затем так же пунктуально и любовно подбирал к манжетам запонки и придирчиво смотрел, подходят ли серебряные к черному бархату или лучше вон те — золотые к синему камзолу?

Наконец, нарядившись во всё шикарное и ладное и уложив роскошные черные пряди волосок к волоску, Северус неспешно вышел из дома к терпеливо ожидающим его мальчикам. С крыльца оглядев их, загорелых до шоколадного оттенка, лохматых и чумазых, обсыпавшихся крошками от печенья, он кивком головы отправил их умываться и причесываться. На себя Эверетт и Гарри тратили ровно столько времени, чтобы отереть с лица и рук все пятна, стряхнуть с одежды крошки и провести расческой по лохмам, создав видимость прически…

И вот они втроем идут по прямой, как полет стрелы, улице, идут зачем-то в сторону заброшенной фабрики, закрытой в незапамятные времена. Эверетт был спокоен, а вот Гарри, напротив, очень удивлен, он недоуменно вертел головой во все стороны, глазея на чугунные ворота с табличкой «Не входить! Закрытый объект!», на старые кирпичные стены, местами провалившиеся, с неопрятными кучами битого кирпича, поросшие камнеломкой, репейником и мокрицей, на пустые остовы фабричных зданий со слепыми провалами окон, в которых давным-давно повыбивали стекла… Смотрел и растерянно спрашивал себя — зачем они здесь, для чего Северус устроил им экскурсию на брошенный завод?

Здесь было тихо, пусто и уныло. Лишь с легким шорохом пролетит какая-нибудь одинокая птица, привлеченная отсутствием людей. Один эпизод позабавил мальчика: по пустынной улице пролетел крупный черный жук, выписывая в воздухе кренделя и развороты, за ним, не отставая ни на дюйм, упорно летел воробей, выделывая в точности те же фигуры и повороты, что и жук. За кем осталась победа, Гарри не узнал — парочка скрылась за углом строения, но про себя он пожелал удачи воробью.

Пройдя окраинные улицы и углубившись в хаотичную гущу старых построек, Северус наконец остановился, повел рукой перед черным проемом двери одного из домов и, немного выждав, провел мальчиков на… оживленный и солнечный Косой переулок. Опешив от неожиданности, Гарри, как тот барашек, вытаращился на бело-мраморный айсберг Гринготтса, сияющий вдали над крышами домов, потом оглянулся на проход, сквозь который они вошли, и глуповато заулыбался, начиная понимать. В каждом городе, где живут волшебники со своими семьями, установлены такие межпространственные порталы, чтобы без помех перемещаться в магическую часть мира. Весьма удобно, не нужно перемещаться в Лондон для той же цели, это можно проделать и по месту своего жительства.

— А Хогвартс-экспресс тоже здесь? — спросил он, задрав голову на высокого дядю Севу.

— Конечно, — кивнул тот. — Портал на платформу для удобства установлен на той же заброшенной фабрике, чуть подальше, у разгрузочного склада для кокса на узкоколейке с вагонетками.

Что ж, логично, городские железнодорожные пути тем самым состыкованы со скрытыми путями, по которым перемещается тайный волшебный поезд. Северус, придерживая мальчиков за плечи, начал лавировать сквозь толпу магов, пробираясь к банку. Очутившись в холле Гринготтса, Северус провел ребят к стойке с гоблином, к которому обратился со странной просьбой, настолько странной, что Гарри посмотрел на него вопросительно.

— Подскажите, пожалуйста, где тут ключи создают?

Гоблин глянул на Северуса, скользнул взглядом по его сыну и, наконец, посмотрел на Гарри. Поднял бровь, хмыкнул, цыкнув кривым клыком, и позвал:

— Сырозем, ты где там?

Означенного гоблина поблизости и в пределах видимости не наблюдалось, пришлось побегать-поискать. Нашли, привели… К неожиданности Гарри, им оказался гном — коренастый, бородатый, в платке-бандане, похожий на сильно укороченного рокера. Из распахнутого кожаного жилета выпирало объемистое пузо, затянутое в черную майку. Оглядев Гарри, гном произнес загадочную фразу:

— Ну, пойдем, отрок, сделаем ключик нового родоначальника…

Что? Гарри ничего не понял, но послушно потопал за гномом, деловито подпихнутый в спину Северусом: иди, мол. Сырозем долго вел Гарри по длинному коридору, больше похожему на туннель, привел в небольшую пещерку и подвел к стеклянному шкафу, в котором на стенде стояли разные металлические прутья. Отперев стеклянную дверцу, гном отступил в сторону, велев:

— Возьмите прут, мистер Эванс.

— А какой? — опасливо моргнул Гарри. Гном пожал плечами.

— Любой. Главное — прикоснуться к нему, всё остальное сделает магия.

Гарри опять ничего не понял, но покорно уставился на тоненькие прутики. Они были, судя по цвету, из разных металлов: золота, никеля, серебра, меди и бронзы. Был ещё один какой-то металл, похожий на серебро, но светлее, какого-то лунного оттенка… Опалесцирующий его блеск привлек Гарри, и он интуитивно потянулся к нему, сердцем чувствуя родное. Прикоснулся, взял, затаив дыхание, отошел от стенда и посмотрел на гнома, тот одобрительно покивал, масляными глазками оглядывая паренька.

— А вы не промах, мистер Эванс! Изо всех металлов выбрать гномью сталь — мельхелик… далеко пойдете, сэр! — тут он посмотрел на руку мальчика и расплылся в широкой радостной улыбке. — Ага! Есть у вас сейф! Привязаны вы, значит, к роду…

Гарри посмотрел на руку и вздрогнул — прут на его ладони превратился в красивый серебристо-лунный ключ с фигуристой бородкой и витиеватым причудливым плетением в колечке.

— Что такое мельхелик? — виновато спросил он, смутно догадываясь о роде.

— Сплав наипрочнейших металлов, — пояснил Сырозем. — Мельхиор, железный белый адамант и ещё кое-что наше, гномье, секретное.

Подумав, Гарри вдруг удивился.

— А я думал — надо будет руку резать или палец колоть… Как так?

— Пфы, зачем? — фыркнул гном. — Зачем проливать кровь, если генетический код кроется в коже, поте и феромонах, запахе то бишь. Вы взяли прут голой рукой, не в перчатке, и этого для считывания кода вполне достаточно, чтобы магия вас узнала и признала.

Как Гарри и догадывался, сейф, к которому проводил его гном, оказался родовым, отцовским. Наследство Поттеров никуда не делось, оно преданно дожидалось наследника и теперь собиралось щедро отсыпать ему полные карманы золота. Что Гарри и проделал без зазрения совести, до отказа набивая мешочек галлеонами, кнатами и сиклями. Экономить на себе он отныне не будет. Незачем золоту мертвым грузом лежать, пусть пользу приносит, а он потом свои вклады внесет: заработает и вложит.

По Косому переулку Гарри прошелся частым гребешком, заглянув в каждую лавочку и прочесав все полочки и прилавки. Выбирал самое лучшее, прочное и долговечное, не размениваясь на дешевые мелочи. Лавку Олливандера ребята обошли десятой дорогой, а вот к Илопсу зашли — купить сову Эверетту. Так он долго не мог выбрать, всё ходил, смотрел, приценивался да примеривался. То сова слишком мелкая, то чересчур светлая… а потемней есть? Желательно черная… Такой экзотики, увы, в магазине не оказалось, и Эверетту пришлось удовольствоваться обычной птицей — крупной почтовой совой, похожей на ястребиную, но размером с филина, весьма распространенный вид волшебных сов, способных носить объемистые посылки, а не только письма. Сравнив своего гиганта с мелкой Минервой, Эверетт немножко успокоился, получив моральное удовлетворение — у него обычная сова, но зато большая. Простые мальчишечьи закидоны, так что Гарри даже и не подумал обижаться, бережно храня свой секрет — сову-хроноворот.

Магазин мантий мальчики оставили напоследок. Зато и оттянулись там от души, выбирая школьную форму, мантии зимние и повседневные… Вот тут-то Гарри и увидел, что плоховато знает своего друга. Эверетт набрал мантии с готовыми вышивками и галстуки расцветки… Пуффендуя.

— Эверетт, ты чего? Ты разве не на Слизерин? — растерянно спросил Гарри.

— А что я там забыл? — удивился Эверетт.

— Ну, например, папу? — осторожно намекнул Гарри.

— При чем тут папа? — рассеянно отозвался Эверетт, выбирая пояс к брюкам. — Папа мне сам советовал идти на Пуффендуй.

А, ну раз сам Северус советует… и Гарри тоже потянулся к галстукам и мантиям с нашивками барсучьего факультета. Увидев это, Эверетт просиял: Гарри — настоящий друг!

Последний месяц лета мальчики решили провести с родными, всё-таки предстоящая разлука на десять месяцев — это не шутки. Так что Гарри уехал в Литтл Уингинг. Его встретили тепло и радостно, вкусно накормили с дороги и помогли разобрать вещи, живо интересуясь каждой деталью. А узнав, что на мантии нужны нашивки с именем студента, тётя Петунья со всей страстью взялась за дело — вышила на бирках красивой вязью имя и фамилию дорогого племянника, в очередной раз делом доказав свою любовь.

А Гарри, разобравшись с вещами, растерянно задумался — как же он упустил из виду, что Эверетт собирается поступить на Пуффендуй? Ведь совершенно очевидно, что если Северус — декан Слизерина, что и сомнений никаких не было в том, что Эверетт пойдет на тот факультет, где работает его отец. Так почему же Пуффендуй? Да ещё и Северус сам своему сыну советует туда идти, вот странность-то! Сам Гарри до сего момента собирался на Слизерин, Гриффиндор у него уже вон где, в печенке, накушался в первый раз по самое не могу… Да господи, ну ладно, Пуффендуй так Пуффендуй, он ничем не хуже прочих факультетов, так что попробуем там пожить. Главное, чтобы с Эвереттом вместе оказаться, один он больше не будет.

Вспомнились Гермиона, Невилл и другие друзья с Гриффиндора. Гарри вздохнул: как-то они сейчас? Про Рона думать не хотелось, этот рыжий предатель достаточно часто являл свою истинную сущность — жадный, ленивый, ненадежный… И что с того, что он в шахматах хорош? Можно быть умным стратегом и просчитывать игру на много ходов вперед, но другом-то при этом тоже надо оставаться, а не завистничать по малейшему поводу и предавать при каждом удобном случае. А Рон его дважды предавал: в первый раз, когда не поверил, что Гарри не бросал свое имя в Кубок, а во второй раз там, в лесу. Причем в лесу Рон поступил гораздо гаже — бросил девочку! Этот поступок Гарри не понимал и не мог принять.

Чем больше Гарри вспоминал и думал, тем больше озадачивался вопросом — дружить или не дружить с Гермионой? Да, в той жизни им обоим круто досталось на орехи, столько всего пришлось пережить, начиная с тролля в туалете и заканчивая поисками крестражей. Сейчас он крестражи искать не будет — незачем, неохота и пофиг. Эта задача переложена на Регулуса Блэка, если он жив и занялся тем, о чем его попросили. А он, Гарри, при случае поможет, если возникнет в том необходимость. Но сам в это дело влезать не будет! Хватит с него прошлых приключений, сейчас у него новая жизнь, по возможности приятная и безопасная.

Так дружить с Гермионой или нет? Хорошенько поразмыслив, Гарри решил не загадывать, а действовать по ситуации: как пройдет повторная встреча с Гермионой, так и пойдет дальнейшее развитие их отношений. Главное — избежать опасностей в этой новой жизни: никаких крестражей, скитаний и, упаси боже, никаких стираний памяти своим родителям!

А в том, что некоторые события повторятся, Гарри не сомневался. Волдеморт под тюрбаном на затылке Квиррелла — будет, тролль на Хэллоуин — будет, цербер в запретном коридоре — будет. Как будет и дракон у Хагрида. А значит, всего этого надо как-то избежать и ни во что не вляпаться. Размышляя обо всем этом, Гарри встал перед зеркалом, чтобы повнимательней рассмотреть себя. Итак, он крепко сбитый мальчик одиннадцати лет, у него темные волосы, слегка вьющиеся из-за частых стрижек, зеленые глаза с ехидным выражением. Поймав себя на ехидстве, Гарри показал отражению язык, мол, привет, нахал… Подняв волосы со лба, Гарри весело хмыкнул — нет больше главной приметы, опостылевшего шрама в виде росчерка молнии, лоб чистый и гладкий, загорелый и упрямый. Но в Хогвартсе всё ещё находятся люди, которые помнят Лили Эванс, а значит, легко свяжут воедино его фамилию и имя.

Ну, с этим ничего нельзя поделать, свяжут так свяжут, возможно, даже догадаются, кто он на самом деле, но он, однако, теперь ученый и не позволит Дамблдору втянуть себя в свои сомнительные игры. Слишком многое теперь изменилось, чтобы всё это потерять… Да и он теперь не самая ключевая фигура, шрама-антенны, настроенной на Волдеморта, у него больше нет, а значит, для Дамблдора Гарри не столь значителен, как прежде. Во всяком случае, хотелось в это верить.

* * *

Письмо от Олливандера Дамблдора не удовлетворило, и он, покинув школу, трансгрессировал в Косой переулок. Войдя в лавку мастера волшебных палочек, Дамблдор прямо с порога обрушился с претензиями, потрясая конвертом:

— Гаррик, как это понимать — Поттер не явился?

— А так и понимай, — развел тот руками. — Не приходил ко мне Поттер.

— А любой другой мальчик, похожий на него? — продолжал напирать Дамблдор.

— А как Поттер-то выглядит? — съехидничал Олли.

— Ну, маленький… — Дамблдор показал ладонью рост примерно метр от пола. — Щупленький, черные лохматые волосы, очки круглые, шрам-молния на лбу…

— Угу-угу, — саркастично покивал Олли на каждое предложение. — Лохматые карлики-очкарики ко мне не приходили, ни Поттеры, ни похожие на них… Альбус, чего тебе надо?

— Ну дык… перо-то феникса… моего, того… — превратился Альбус в Хагрида.

— Ну, вот она, — Олли протянул ему пенал с палочкой. — Можешь её забрать, всё равно она бесполезна. Сделанные по заказу палочки на стороннего волшебника не реагируют, пролежи она хоть миллиард лет.

— Знаю, — Дамблдор с кислым видом засунул пенал в карман мантии и уточнил напоследок, прежде чем уйти: — Значит, не было Поттера? А скажи-ка, Олли, Эванса тоже не было?

— Нет, никакой Эванс ко мне не заглядывал. Я бы запомнил, — заверил Альбуса Олли.

— Странно… — нахмурил кустистые брови Дамблдор. — В Книге Учета Хогвартса стоит имя Эванса, почему ж его не было?

На это Олливандер лишь плечами пожал, не в курсах, мол. Дальнейшие шныряния-поиски по Косому переулку Дамблдору ничего не дали — никто не видел ни Гарри Поттера, ни мальчика маленького со шрамом на лбу. Попробовал поспрашивать про Эванса, но его тоже никто не вспомнил, заставив Дамблдора занервничать. Ну не пришло в голову Альбусу, что Гарри пройдется по волшебной улочке, нигде никому не называя своего имени…

Правда, он понадеялся на Гринготтс и сунулся с тем же вопросом к гоблинам, но те четко блюли инструкции и имена посетителей банка наотрез отказались выдавать. Сказали только, что из ученического сейфа Гарри Поттера ничего не брали. И это добавило ещё одну головную боль Альбусу Дамблдору. Про сейфы старших Поттеров он не догадался спросить.