Шанс на жизнь, шанс на смерть. Часть первая: Рыцари (джен)

Люциус Малфой, шатаясь, прошел несколько шагов, на ходу стягивая маску Пожирателя и бесформенный балахон, и рухнул в кресло. Дрожащей рукой плеснул в бокал виски и выпил залпом, даже не поморщившись. Приятное тепло разлилось по телу, немного снимая напряжение. Люциус закрыл глаза и откинулся на спинку, стараясь расслабиться: мышцы еще сводило судорогой. Шутка ли — Круцио от взбешенного Лорда! Впрочем, Люциус был несказанно рад, что вообще убрался от него живым: один из его подельников умудрился брякнуть что-то об абсолютной непобедимости неизвестного волшебника и схлопотал Аваду прямо в лоб. Остальным, к счастью, хватило ума придержать свое мнение при себе, иначе было бы девять трупов вместо одного.

Признаться, Малфой тоже считал неизвестного если не непобедимым, то, как минимум, более могущественным, чем Лорд, а может, даже и Дамблдор, и был напуган. Можно было предположить, что он на стороне Поттера, ведь уже второй раз спасает мальчишку. Откуда только знает, что что-то готовится? И как ему удалось получить волосы Поттера, если за мальчишкой все лето следили люди Дамблдора, а в последние две недели и сами Пожиратели? Вопросы, вопросы…

Малфой, в отличие от многих сотоварищей, знал о первой сорвавшейся попытке Лорда вернуться. Он давно уже привык не пропускать мимо ушей неясные слухи, шепотки в Министерстве: в каждой сплетне есть хоть маленькое зернышко правды. А потому кулуарные разговоры — обсуждать это вслух чиновники не решались, опасаясь навлечь недовольство самодура-министра, — о странностях на Турнире не прошли мимо Малфоя. Из кучи совершенно бредовых предположений удалось-таки вычленить правду: со слов мальчишек выходило, что Кубок был порталом, перенесшим их на кладбище, и там Темный Лорд приказал убить Диггори, что, в общем-то, было вполне логично. Но вот тут-то и начинались странности: оба в один голос утверждали, что Убивающее проклятье нейтрализовал какой-то неизвестный волшебник и он же приволок Хвоста пред ясны очи Дамблдора, министра и авроров. Судя по тому, что Блэка оправдали, последнее — сущая правда. А отсюда следует, что и попытка вернуться предпринималась, но провалилась. Малфоя передернуло при мысли о том, в какой ярости, должно быть, был Темный Лорд, когда едва не попался в руки неизвестного. Но вот поверить в то, что кто-то мог переплюнуть Дамблдора и Темного Лорда — они-то при всем могуществе не могли отразить Аваду, — Малфой не мог. До сегодняшнего дня.

Он как главный в группе был ответственен за результат. Крауч рвался на его место, да вот только Лорд решил не доверять ему такое важное задание после провала на Турнире. А сам Малфой, наоборот, всеми правдами-неправдами пытался отвертеться от участия: знаменитое чутье, не раз спасавшее ему жизнь, свободу и репутацию, настойчиво требовало не высовываться. Но Лорд поставил его перед выбором: либо он идет сам, либо ему окажут моральную поддержку в виде пыток Нарциссы и Драко. Несмотря на то, что Малфой был скользкой сволочью, свою семью, вопреки сложившемуся в обществе мнению, он любил и ни за что не подставил бы под удар. Так что, скрепя сердце, пришлось отправляться на задание. План, конечно, был хорош: не зря Пожиратели пол-лета собирали сведения о жизни Поттера у родственников, о его привычках, друзьях… Снейпу даже пришлось принести школьные сочинения младшего Уизли, чтобы Малфой, как самый опытный, смог скопировать его почерк и манеру изъясняться. И вот — все летит к Мерлиновой бабушке! Мало того, что Поттер умудрился-таки, судя по всему, учуять ловушку, так еще и этот неизвестный опять объявился! Люциус невольно поежился, вспомнив, как стоял перед тем, кто выглядел точной копией Поттера, — как кролик перед удавом.

К счастью, Фадж настолько боится потерять свое кресло, что в упор не видит происходящего. Да и некоторые суммы, которые Малфой «простил» ему, не прошли даром, так что арест никому из Пожирателей не грозит. Вот только в мозгу вертелась мыслишка о том, что, может, лучше было бы сидеть в Азкабане и не высовываться, чем в один «прекрасный» день опять оказаться по разные стороны баррикад с этим неизвестным?

Или же сменить сторону? Лорд запытает до смерти, если узнает об этих сомнениях, но такая перспектива все-таки пугает меньше, чем очередное столкновение с неизвестным. Вот только на чью сторону переходить? Дамблдор, кажется, знает о незнакомце не больше остальных. Хотя… Малфой не особо удивился бы, если бы выяснилось, что Фадж, сморозив глупость, все-таки угадал, и неизвестный действительно человек Дамблдора: директор, несмотря на кажущуюся простоту, всегда был горазд на хитроумные планы, одна заковырка с Философским камнем в Зеркале чего стоит! Но все же, все же… Вдруг неизвестный играет по своим правилам и к старику не имеет никакого отношения? Нет, маловероятно, чтобы кто-то пытался собрать еще одну оппозицию прямо под носом у двух сильнейших и, надо признать, очень неглупых волшебников. Значит, все-таки Дамблдор. Но как прийти к нему после сегодняшнего? Сказать «меня заставили»? Директор, в отличие от Фаджа, не дурак и в такую очевидную, пусть даже и правдивую отговорку не поверит. Ох, чувствовал же Люциус, что нельзя соваться на этот пустырь!

Малфой резко выпрямился и глухо забарабанил пальцами по столу. Обычно он не позволял себе столь явное выражение напряженных раздумий, но сейчас ничего дельного в голову не приходило, а вопрос был первостепенной важности.

Нет, можно, конечно, действовать через Драко, благо сын кретинизмом не страдает и справится с этим. Но тогда придется ему что-то объяснять, а Снейп — чертов двойной агент! — наверняка пролегилиментит его. Для него щиты Драко как бумажные: сметет и не заметит. Если Северус на стороне Дамблдора, то это, конечно, не страшно, а вот если на стороне Лорда… Люциус чуть поежился. Для него Снейп был загадкой, как и для всех, хоть они и назывались друзьями. Но надеяться на такое эфемерное понятие, как дружба, слишком рискованно. Кто знает, что у Снейпа на уме? Вдруг решит выслужиться и сдаст его, Люциуса, Лорду со всеми потрохами? Так что вариант с Драко отпадает.

Тогда что делать? Видимо, остается только ждать шагов со стороны Дамблдора, Лорда и, что важнее всего, неизвестного волшебника. А до тех пор…

— Тинки! — резко позвал Люциус и велел появившемуся эльфу: — Скажи Драко, что я жду его. Пусть поторопится.

— Да, хозяин, — эльф с хлопком исчез.

Что ж, — Малфой пригубил виски, ожидая сына, — раз нельзя подобраться к ключевым на данный момент фигурам, то стоит попробовать наладить контакт с тем, кого так ревностно оберегают.

— Здравствуй, папа, — Драко нерешительно замер на пороге: обычно отец вызывал его в кабинет только «на ковер», но сейчас повода для этого явно не было.

— Здравствуй. Присядь, — Люциус кивнул на кресло и чуть поморщился от боли, сдавившей виски — последствия Круцио за провал. — У меня для тебя поручение.

Драко подался вперед, заблестев глазами:

— Поручение?

Он, как и многие подростки, жаждал действий, желал доказать всему миру, что он уже не ребенок. А потому слова отца вызвали бурную радость.

— Именно. Ты должен наладить отношения с Поттером. На дружбу между вами я не надеюсь, но как минимум вежливое перемирие с ним ты должен установить.

— Что? — Драко чувствовал себя так, будто его оглушили бланджером. — Подружиться с Поттером? Это поручение? Да это же… Да он же…

— Ты считаешь, что не справишься? — голос Люциуса похолодел на добрый десяток градусов. Он вовсе не хотел обидеть сына, но события этого дня: сначала катастрофическая неудача на пустыре, потом разбор полетов у Лорда и наказание от него — не способствовали установлению хорошего настроения и даче терпеливых объяснений, что да как.

— Справлюсь, — кисло ответил Драко.

Ему снова вспомнился тот день, когда Поттер отверг его — Драко Малфоя! — дружбу. По здравому размышлению он, конечно, понял, что в некоторой степени сам был виноват в этом, но ущемленная гордость требовала мщения, чем он, собственно, и занимался с первых дней в школе. Стремление ужалить побольнее распространилось и на друзей Поттера — Уизли и Грейнджер, а со временем и на весь Гриффиндор. Где-то в глубине души Малфой-младший смутно сознавал, что вся эта вражда между факультетами и собственно между Поттером и им, Драко, надуманна, но упускать отличную мишень для насмешек и выпускания пара не собирался. И вот — теперь собственный отец велит ему подружиться с Поттером! Что завтра — жениться на грязнокровке Грейнджер?!

— И Грейнджер постарайся не задевать, раз уж она так дорога Поттеру.

Драко уставился на отца, испугавшись, что последнюю мысль ляпнул вслух. Потом сообразил, что ничего лишнего не сболтнул, и решил, что пора бы уже уйти и спокойно все обдумать.

— Что-то еще? — спросил он, втайне надеясь, что ему все-таки поручат что-нибудь важное.

— Нет, ничего, — рассеянно отозвался отец. — Можешь идти.

Драко кивнул и неспешно направился к выходу. У самой двери он обернулся, собираясь что-то уточнить, и увидел, как Люциус резким рывком ослабил галстук, одним глотком допил содержимое бокала и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Лицо у него осунулось и заострилось, а обычно незаметные морщины резко обозначились. Драко тихонько вышел, аккуратно притворив дверь, и направился в свою комнату. Юношеский максимализм уступил место слизеринскому хладнокровию, заставляя шестеренки в мозгу прийти в активное движение.

Отец велел ему помириться с Поттером. А мать не далее чем накануне настойчиво советовала придерживаться в школе нейтралитета. Что из этого следует? А следует то, что произошло нечто непредвиденное, что заставило его родителей начать менять курс. Проблема в том, что Люциус и Нарцисса, судя по всему, о поползновениях друг друга не знали, и это было более чем странно: все важные решения принимались ими совместно, а тут… И опять все упирается в Поттера!

Драко заскрипел зубами от злости: он был свято уверен, что Золотому Мальчику все выкладывают как на духу, а тот потом только корчит из себя ничего не знающего. А ему, Драко, и слова не говорят, мол, не дорос еще! И на Турнир Поттера пустили, да потом еще и победителем признали, хотя любому другому это бы так с рук не сошло!

Застарелые обиды с новой силой всколыхнулись в душе. Драко никогда бы не признался в этом, но он отчаянно завидовал Поттеру: его удачливости, его смелости. Завидовал, что у него такие верные друзья: даже во время Турнира, когда всем было очевидно, что Поттер схитрил, поместив свое имя в Кубок, и ни с кем не поделился секретом, как ему это удалось, его простили! Простили и помогали ему, хотя с полным правом могли отвернуться. А он, Драко, всегда был один. Слизеринский Принц, аристократ и баловень судьбы — просто одинокий человек. И временами он был готов обменять все, что у него есть: славу, богатство, — только чтобы оказаться на месте Поттера: в окружении настоящих друзей.

* * *

Почти в это же самое время в Штабе Ордена феникса шло бурное обсуждение случившегося. Очевидцы событий, кроме Сириуса и Дамблдора, оживленно дискутировали, выдвигая самые разные предположения относительно того, что произошло и кто же все-таки был на пустыре. Большинство склонялись к тому, что это был тот самый неизвестный с Турнира, кто-то (кажется, Тонкс) высказал робкое предположение, что это сам Гарри сумел со всем справиться — он же все-таки Избранный. Но это высказывание потонуло в дружном хохоте: Поттер, конечно, талант в ЗОТИ, но в одиночку раскидать девятерых Пожирателей смерти ни за что бы не смог.

Если бы они только знали, как близко Тонкс подобралась к истине!

Сириус и Дамблдор хранили молчание. Сириус напряженно раздумывал над происходящим. Гарри неуловимо изменился. Повзрослел, что ли... Приобрел уверенность в себе, которой ему раньше все-таки не хватало. И, самое важное, он сумел-таки понять, что с Сириусом что-то произошло, теперь в этом не было сомнений. Доказательств, конечно, нет, но об этом говорило пресловутое шестое чувство, особо развитое у анимагов. Обязательно нужно будет наведаться в Хогвартс и поговорить с Гарри, — решил Сириус. — Но сначала надо все-таки разобраться, что произошло со мной, вдруг это опасно.

Дамблдор молчал, пытаясь вспомнить некую мысль, промелькнувшую у него после рассказа Гарри и Седрика о событиях на кладбище. Мысль была очень важной и — директор чувствовал — могла дать ключ к разгадке личности неизвестного. Но сколько ни напрягал память Дамблдор, ничего вспомнить не мог. И ведь Омутом не воспользуешься — невозможно найти нужное воспоминание!

Был еще один человек, не принимавший участия в обсуждениях, — Северус Снейп. Он молча слушал, стараясь собрать воедино все факты, которые удалось узнать. Картина получалась неутешительная: защита Поттера совершенно неблагонадежная, неизвестный так и остается неизвестным, а сам он, Снейп, на блюдечке преподнес Темному Лорду сведения о друзьях Поттера. Но кто же мог подумать, что готовится похищение? И, главное, зачем? У Снейпа начинал дергаться глаз, когда он думал о том, что задумка Лорда могла окончиться успехом: все-таки спланировано все было до мелочей. Как же Поттеру, у которого мозгов кот наплакал, а гонора больше, чем у отца, удалось увидеть подвох? Снейп сомневался, что сам в подобной ситуации сообразил бы, что к чему, но признаваться в этом, естественно не собирался. Даже Поттеру. Особенно Поттеру. И все же, как мальчишке удалось выкрутиться? И как ему удалось незаметно отправить письмо?

— Прости, Северус, что? — МакГонагалл смотрела на него немного удивленно.

Снейп понял, что последнюю фразу произнес вслух и чертыхнулся про себя: вдруг он при Лорде умудрится так облажаться? Чертов Поттер, зельевар так перенервничал из-за мальчишки, что перестал следить за собой!

— Я спросил, — с расстановкой сказал Снейп, — как Поттеру удалось незаметно отправить письмо, если за домом велось наблюдение?

Волшебники растерянно замолчали, переглядываясь друг с другом: в поднявшейся суматохе действительно никому не пришло в голову задаться таким вопросом. Дамблдор поднял голову и с одобрением посмотрел на Снейпа, словно сам собирался спросить то же самое.

— Наложил чары? — неуверенно предположила Тонкс.

— Сразу после слушания? Он, конечно, идиот, но не до такой же степени!

— Снейп! — рявкнул Сириус. — Думай, когда и что говоришь!

— Скажешь, я не прав? — яд так и сочился из голоса.

— Гарри сумел распознать ловушку, устроенную Волдемортом, который далеко не дурак, хоть и псих!

— Поттеру просто повезло, как и всегда! — Снейп, хоть и спорил, про себя все же согласился с Сириусом.

— Так что насчет письма? — напомнила Тонкс, опасавшаяся, что начнется очередная пикировка.

— Наложил чары с помощью беспалочковой магии, — раздраженно отозвался Сириус. — Я у него в комнате видел книгу по этой теме.

— Блэк, ты совсем свихнулся? — Снейп искренне удивился. — Твой Поттер такие чары даже с помощью палочки наложить не сумеет!

— А что, есть другие варианты? — едко поинтересовался Сириус.

Других вариантов не было, но и поверить в то, что школьник, еще даже не сдавший СОВы, может овладеть беспалочковой магией за лето, было невозможно.

Грюм, как аврор со стажем, сразу задал актуальный вопрос:

— А откуда у него вообще такая книга взялась?

— Заказал, — пожал плечами Сириус. — Во «Флориш и Блоттс» оказывают такую услугу.

— По-моему, ты ошибаешься, — покачала головой Молли. — Гарри, конечно, талантливый, но не до такой же степени!

Снейп выразительно фыркнул, показывая, какого он мнения о «талантах» Поттера.

— Может, спросим его самого? — предложил Кингсли, которого тоже грызло любопытство.

— Обязательно, как только он проснется, — кивнул Дамблдор. — Мальчик должен отдохнуть, ведь он с пяти утра на ногах.

Снейп скривился, а Сириус с прохладцей взглянул на директора: после недавних откровений такая лицемерная забота вызывала отвращение. Понятно, что на войне все средства хороши, но когда этот принцип применили к его крестнику, Сириус словно с цепи сорвался: после отбытия Гарри он закатил Дамблдору грандиозный скандал и теперь держался с директором подчеркнуто вежливо.

— Рон с Гермионой хотят присоединиться к Гарри в Хогвартсе, — подал голос Люпин.

— Да, они говорили мне, — Дамблдор задумчиво посмотрел на оборотня. — Думаю, это возможно.

— Да эти трое за оставшиеся дни всю школу разнесут по камешку, — проворчал Снейп. Но на самом деле он чувствовал облегчение от того, что Поттер будет теперь перед глазами: застарелое чувство вины перед Лили начало грызть его снова, когда мальчишку чуть не умыкнули.

— На себя посмотри, — не преминул съязвить Сириус. — Как бы сам не подорвал школу во время экспериментов!

— Не тявкай, псина. Ни один мой эксперимент не вызовет таких разрушений, как зелье, сваренное совместно Поттером и Лонгботтомом!

Орденцы, посмеиваясь, начали расходиться: многие тоже были на ногах с пяти утра, и им хотелось урвать пару часов сна до допроса Гарри. Каждому хотелось лично услышать, каким образом мальчику удалось раскрыть замысел Того-Кого-Нельзя-Называть и как же он отправил это письмо.

* * *

— …Пусть сам проснется!

— Гермиона, — отозвался шепотом голос Рона, — он так до вечера продрыхнет!

— Ну и пусть!

— Ребята? — Гарри нашарил на тумбочке очки, надел их и увидел возле своей кровати Рона и Гермиону. — Вы откуда тут взялись?

— Дамблдор разрешил нам приехать к тебе, — ответила Гермиона, недовольно поглядывая на Рона. — Ты в порядке? Мы так переживали за тебя!

— Да-да, я в порядке. Не волнуйтесь, все нормально.

— Нормально?! — взвилась Гермиона. — Тебя чуть не похитил Тот-Кого-Нельзя-Называть, а ты говоришь — нормально?!

— Эээ… Гермиона? — осторожно спросил Гарри, не понимая причины злости подруги.

— Мы очень испугались за тебя, — вмешался Рон. — И, честно говоря, мы не понимаем, как Дамблдор мог допустить такое. Вся эта секретность летом оказалась совершенно бесполезной! И охрана, и…

— Рон! — оборвал его Гарри. — Эта охрана была не для меня, а от меня! Вы что, забыли, что Волдеморт имеет прямой доступ в мою голову? Орденцы находились в Литтл-Уингинге, чтобы в случае чего остановить меня!

— А как же твоя б-безопасность? — с запинкой произнес рыжик. — Ведь Тот-Кого-Нельзя-Называть охотится за тобой!

Гарри раздраженно пожал плечами, вставая:

— Без понятия. Может, Дамблдор решил убить двух зайцев одним ударом: и меня от опасности оградить, и людей от меня.

— А не проще ли было забрать тебя в Штаб Ордена? — озадаченно спросила Гермиона.

— А если бы Волдеморт залез мне в голову, когда я был там? Никто ведь не знает, насколько сильная связь установилась между нами. Вдруг, оказавшись в моей голове, он бы тоже получил возможность узнать местоположение Штаба?

— Чары Фиделиуса так просто не обойти, — возразила Гермиона, но без особой уверенности в голосе.

— Кто знает, — Гарри взлохматил волосы. — Ладно, Мерлин со всем этим! Я хочу перекусить, прежде чем меня потащат на допрос.

— Гарри, — вкрадчиво произнес Рон, — ты должен еще и нам объяснить, что же там все-таки произошло.

В этот момент желудок Гарри громко заурчал, явно протестуя против всяких разговоров до еды.

— Ой, — смутилась Гермиона, — ты же и правда голоден, а мы пристали с расспросами…

— Ну, я бы не отказался пообедать, — осторожно ответил Гарри. Он чувствовал, что ступает на зыбкую почву: объяснения давать надо, более того, очень хочется все рассказать друзьям, но нельзя. — И потом, мне наверняка устроят допрос с пристрастием, слишком уж странно все выглядит.

— Странно — не то слово, — мрачно ответила Гермиона, первой выходя из спальни и направляясь в Большой зал.

— Что-то случилось? — Гарри бросил на нее любопытный взгляд.

— Не то чтобы случилось, — неопределенно пожал плечами Рон, — просто странно все происходящее. Дамблдор как-то непонятно ведет себя, уровень секретности в Штабе взлетел до небес… Тут нападение на тебя Пожирателей.

— Такое ощущение, — подхватила Гермиона, — что что-то важное затевается или уже происходит, а от нас это скрывают. Я, конечно, понимаю необходимость конспирации и все такое, но… после того твоего разговора с Дамблдором мы хотели бы все-таки быть в курсе происходящего. Ведь, как ты сам сказал, нашим незнанием чего-то могут воспользоваться, чтобы устроить ловушку. И события сегодняшнего дня — яркий тому пример. Это просто чудо, что ты сообразил, что что-то не так, иначе страшно представить, что бы произошло!

— Интересно, почему Тот-Кого-Нельзя-Называть вообще охотится за тобой с такой настойчивостью? — нахмурился Рон.

Гарри промолчал, радуясь, что они уже почти подошли к Большому Залу: врать друзьям не хотелось ни в коем случае, но и сообщать что-то важное перед «допросом» было нельзя: Гарри не сомневался, что в случае, если он будет недостаточно убедителен, к его друзьям применят легилименцию, и тогда — пиши пропало.

— Ребята, — тихонько сказал он, входя в большие резные двери, — постарайтесь не смотреть в глаза Дамблдору и Снейпу, они владеют искусством чтения мыслей.

— Что? — Рон резко затормозил.

— Они владеют легилименцией, — четко произнес Гарри. — Но для этого нужен зрительный контакт.

— Откуда…

— Снейп будет заниматься со мной окклюменцией, забыл? — прошипел Гарри, подталкивая друга в спину.

Рон и Гермиона недоуменно посмотрели на него, переглянулись между собой, но все же старательно уставились себе под ноги.

В Большом зале было непривычно тихо, факультетские столы пустовали, половина учителей отсутствовали. Рон и Гермиона неотрывно смотрели в пол, опасаясь поднять глаза и встретить взгляд Дамблдора или Снейпа, а Гарри, вежливо поздоровавшись со всеми, сел на привычное место. На него бросали любопытные взгляды, но, следуя приказу Дамблдора, молчали.

Гарри украдкой оглядывался по сторонам, словно ожидая увидеть что-то новое в этом до боли знакомом месте. Казалось, что прошли года с тех пор, как он в последний раз был здесь. Впрочем, он, можно сказать, пережил в воспоминаниях своего будущего «я» несколько лет, да и прошедшие два месяца сами по себе были богаты на события и информацию.

Гарри наложил себе пюре, ничуть не удивляясь тому, что уже время обеда: он проспал несколько часов, но теперь чувствовал себя более-менее готовым к допросу. В том, что это будет именно допрос, он не сомневался: слишком уж подозрительно все выглядит, да и сам Гарри повзрослел, причем не только внешне, что наверняка не укрылось от директора. А самым очевидным объяснением будет то, что он, Гарри, попал-таки под влияние Волдеморта. Остается только надеяться, что дальше легилименции дело не зайдет: никакие щиты не помогут противостоять Сыворотке Правды.

Обед проходил в молчании. Рон и Гермиона уткнулись в свои тарелки, изредка переглядываясь между собой и с Гарри. Домовые эльфы наверняка очень бы расстроились, узнай они, что их старания прошли даром: ни один из трех гриффиндорцев не чувствовал вкуса еды.

Гарри время от времени ощущал на себе цепкие взгляды Дамблдора и машинально передергивал плечами.

— Во мне сейчас дырку взглядом протрут, — вполголоса заметил он, прихлебывая тыквенный сок.

— Дамблдор встал, — тихо предупредила Гермиона, резко заинтересовавшись куском ягодного пирога на своей тарелке.

Гарри поднял голову и увидел, как директор кивнул ему.

— Ну все, — пробормотал он, — меня вызывают на ковер.

— Удачи, — напряженно сказал Рон, а Гермиона закусила губу.

Гарри встал и направился к выходу из Зала, где его дожидались Дамблдор, МакГонагалл и Снейп.

— У нас возникли к тебе вопросы в связи с недавними событиями, — дружелюбно обратился к Гарри директор.

— Конечно, профессор, — кивнул он и направился вслед за Дамблдором к директорскому кабинету. За ними, отставая на шаг, шли Снейп и МакГонагалл.

— Сахарные перья, — назвал пароль Дамблдор, и горгулья послушно отпрыгнула в сторону.

В кабинете уже находились Сириус, Люпин, Артур Уизли, Грюм и Кингсли, и почти одновременно с вошедшими из камина выпорхнула Тонкс, опять с приметной малиновой шевелюрой.

— Привет, Гарри! — радостно воскликнула она.

— Добрый день, — немного напряженно поздоровался со всеми Гарри.

— Присаживайся, — Дамблдор кивнул на кресло и сел сам. — Мы хотели бы узнать подробнее о событиях этого утра.

Гарри бойко отбарабанил отредактированную версию: как получил письмо, как заподозрил неладное, как отправил два ответа, а потом получил указания сидеть дома, чем, собственно, и занимался.

— И как же вам удалось отправить письмо, если дом был под наблюдением? — вкрадчиво спросил Снейп.

— Наложил чары невидимости с помощью беспалочковой магии, — ответил Гарри как само собой разумеющееся.

— И где же вы этому научились?

— Читал книгу, — не моргнув глазом соврал Гарри. Впрочем, он не столько врал, сколько недоговаривал: книгу-то он, конечно, читал, вот только обучиться беспалочковой магии без помощи Генри и своего будущего «я» он бы ни за что не смог. — Заказал ее во «Флориш и Блоттс» еще в начале лета.

— Я же говорил! — торжествующе воскликнул Сириус и украдкой перевел дух.

— И много заклинаний освоили? — продолжил Снейп, проигнорировав высказывание Блэка.

— Не очень, — пожал плечами Гарри. — Люмос, Фините… а после того, как профессор Грюм, — названный чуть ухмыльнулся такому обращению, — применил ко мне чары невидимости, решил выучить и их — очень полезная штука.

— И все же, Гарри, — вмешалась Тонкс, — как тебе удалось раскусить ловушку?

— Интуиция, — пожал плечами Гарри, не сумев сдержать довольную ухмылку.

— Как тогда в Министерстве? — улыбнулся мистер Уизли и пояснил на недоуменные взгляды: — Гарри настоял, чтобы я уточнил время слушания. Если бы не он, мы бы наверняка опоздали, и страшно представить, что было бы в этом случае!

— Поразительное везение, — процедил Снейп.

— Я могу идти? — неловко спросил Гарри, которому стало неуютно под почему-то восхищенными взглядами волшебников.

— Да-да, иди, мальчик мой. И, чуть не забыл, завтра у тебя начинаются занятия с профессором Снейпом.

Гарри бросил быстрый взгляд на скривившегося зельевара. Что ж, — подумал он, — теперь понятно, почему Снейп был так недоволен в тот день. Он вежливо попрощался и ушел, по пути раздумывая, как же случилось, что Дамблдор отпустил его просто так. Даже легилименцией проверять не стали. Боятся разбудить его личного демона? Или же просто отложили дознание на потом, что вероятнее.

— Гарри? — среагировала на шум открывшейся двери Гермиона.

— Все в порядке. Просто расспрашивали о произошедшем и о том, как мне удалось отправить письмо.

— И?

— Я сказал, что воспользовался беспалочковой магией, но мне, кажется, не поверили.

— Что возвращает нас к нашим баранам, — Гермиона отложила книгу и решительно встала. — Не подумай, что мы не доверяем тебе, но все это так странно и…

— Подозрительно, — закончил за нее Гарри.

— Да, — нехотя согласилась Гермиона. — Мы беспокоимся за тебя.

— Надеюсь, что смогу вас успокоить. Рон! — закричал он.

— Гарри? Ты уже вернулся? — рыжик вывалился из мальчиковой спальни. — Как все прошло?

— Нормально. Э, может, сядем? — неловко предложил Гарри, стараясь разрядить обстановку.

Взмах палочкой, и три кресла стоят кругом. Еще взмах, и на гостиную наложены самые мощные Заглушающие чары.

— Гарри, ты чего? — в некотором замешательстве спросил Рон.

— Не хочу, чтобы нас подслушали. Вам я расскажу немного больше, чем остальным.

— Если что-то происходит, ты не должен это скрывать! — решительно сказала Гермиона, в ее голосе послышались знакомые командные нотки. — Тем более что Тот-Кого-Нельзя-Называть может залезть тебе в голову! Вдруг твои мысли — это его происки?

Гарри с некоторым удивлением посмотрел на нее:

— И вы, зная о моей потенциальной опасности, решили все же приехать сюда, чтобы не оставлять меня одного?

— Ты наш друг! — смущенно-сердито ответила Гермиона. — И, по-моему, мы уже обсуждали этот вопрос!

— Так что, — подхватил Рон, — тебе от нас не отделаться. Будем вместе бороться против раздвоения личности, если такое у тебя случится.

Гарри улыбнулся. Ему даже думать не хотелось о том, что бы с ним было, если бы друзья отвернулись от него.

— Меня разбудил Сыч. Он принес письмо от тебя, Рон, в котором говорилось, что я в опасности. Не знаю, почему, но мне оно показалось подозрительным, и я решил перестраховаться и отправил два ответа: один с Сычом, в котором обещаюсь прийти, а второй с Хедвиг. И я действительно наложил чары невидимости.

— Но как? — потрясенно выдохнула Гермиона.

Гарри криво улыбнулся:

— Я учился этим летом, много и упорно. Знаете, — он резко вскинул голову, — охотящийся за тобой маньяк как ничто другое способствует усилению мозговой активности.

— Но беспалочковая магия — это совершенно иной уровень волшебства! — воскликнул Рон. — Ею могут овладеть только единицы взрослых магов, а ты еще только школьник! Сильнее многих, но школьник, Гарри!

— Так я и не говорю, что стал асом в этой области. Просто научился некоторым заклинаниям, которые могут пригодиться в экстренной ситуации.

— Гарри, ты уверен, что ты — это только ты? — осторожно спросила Гермиона. — Я хочу сказать, — уточнила она под пронзительным взглядом зеленых глаз, — что Тот-Кого-Нельзя-Называть наверняка владеет беспалочковой магией, и ты… в общем, ты уверен, что ты сам справился?

— Хочешь сказать, что на меня влияет Волдеморт?

— Да, Гарри, именно это я и хочу сказать, — Гермиона выдержала его взгляд, хотя ей отчаянно хотелось отвести глаза.

Повисло молчание.

— Гарри, — неловко сказал Рон, — если с тобой что-то происходит, мы постараемся помочь тебе. Не может же быть такого, чтобы эта ваша связь ничем не блокировалась!

Вместо Гарри ответила Гермиона:

— Окклюменция — наука о защите сознания. С ее помощью и можно закрываться. Я нашла в библиотеке книгу по этой теме после того разговора с профессором Дамблдором, — пояснила она на удивленные взгляды.

— Ну вот, — вздохнул с облегчением рыжик, — все будет хорошо.

Гарри переводил взгляд с Рона на Гермиону. Они думают, что он опасен, и полагают, что Волдеморт уже влияет на него, и все равно не бросают.

— Ребята, — хрипло произнес Гарри, — я должен кое-что вам рассказать. Только не сейчас, а позже. Не думайте, что я вам не доверяю, просто Дамблдор и Снейп очень сильные легилименты, и они наверняка прочитают вас.

— В каком смысле — прочитают?

— Мыслеобразы. Они наверняка просмотрят ваши мыслеобразы, чтобы узнать, не говорил ли я вам что-то важное.

— Но ведь ты уже много чего важного рассказал нам, — севшим голосом сказала Гермиона. Мысль о том, что она невольно может подставить друга, вытеснила даже возмущение тем, что кто-то может копаться у нее в голове.

— Я лишь сказал, что учился летом беспалочковой магии. А вот у кого учился…

— Что? — ошарашенно переспросил Рон.

— Я даже не знаю, с чего начать, — замялся Гарри. Он так и не решил, что же именно рассказывать, но чувствовал острую необходимость убедить друзей в том, что он не опасен для общества. — Наверно, стоит в первую очередь упомянуть того волшебника, который спас нас с Седриком на Турнире. Он появился в Литтл-Уингинге во вторую неделю моего пребывания у Дурслей и… хм… предложил обучать меня.

— Но зачем? — удивленно спросила Гермиона.

— Чтобы я смог победить Волдеморта, — Гарри смотрел в камин, не решаясь взглянуть в глаза друзьям.

— Но причем здесь ты? Я хочу сказать, ты, конечно, молодец, но это же не дело — отправлять школьника побеждать сильнейшего темного мага столетия!

Гарри криво усмехнулся:

— Вас не заинтересовал тот факт, что именно я год за годом сталкиваюсь с ним? Наводит на размышления, не так ли?

Рон с Гермионой переглянулись.

— Ну не Дамблдор же стоит за всем этим?.. — неуверенно произнесла Гермиона.

Гарри воззрился на нее с неподдельным удивлением:

— Дамблдор?! Нет, он, конечно, не святой, но и рисковать жизнями сотен учеников ради того, чтобы организовать мне встречу с личным Темным Лордом, не станет. Думаю, сама магия сталкивает нас. Что-то вроде борьбы противоположностей, — Гарри был не совсем доволен такой формулировкой, но не смог подобрать ничего лучшего, чтобы донести до друзей эту идею.

— Это сказал тот незнакомец?

Гарри кивнул:

— Не совсем это, но суть та же.

— Знаешь, приятель, я бы на твоем месте не стал верить на слово человеку, которого совсем не знаю, — скептически отнесся к его уверенности Рон. — Вдруг он сам сторонник Того-Кого-Нельзя-Называть?

— Нет, Рон, он на нашей стороне. И у меня есть тому доказательства, но я не могу их вам предоставить. Просто прошу поверить мне на слово.

— Но почему ты не сказал ничего Дамблдору?

— Видишь ли, Гермиона, — медленно, взвешивая слова, произнес Гарри, — этот человек рассказал мне многое из того, что, по мнению Дамблдора, нам знать необязательно. И то, что произошло между мной и директором несколько дней назад, лишь подтверждает его слова. Дамблдор считает, что я еще не готов знать важные вещи. А то, что из-за такой секретности я не могу сделать правильные выводы, он как-то не учитывает. И теперь уже я не хочу, чтобы он вмешивался. Тем более что Волдеморт не сумеет пробраться в мою голову, уж об этом я позаботился: я все лето занимался окклюменцией, так что мои мысли — это только мои мысли.

Рон и Гермиона молчали. Гарри понимал их: он только что в завуалированном виде обвинил Дамблдора в бездействии, а ребята, несмотря на некоторое недовольство директором, все же продолжали верить в него.

— Я могу принести Непреложный обет, — негромко сказал Гарри.

— Мы тебе верим, но… — Гермиона вскочила и начала ходить туда-сюда. — Но твои слова… Ты понимаешь, что фактически переходишь на некую третью сторону, которая неизвестно что скрывает! Это безрассудно, Гарри! — воскликнула она.

— Я уже решил для себя.

Вопрос теперь в том, как поступите вы, — повисло невысказанным в воздухе.

Гермиона открыла рот, закрыла. Резко вздохнула и рухнула в кресло. Рон сидел молча, осмысливая услышанное.

Тишина давила на уши.

— Вместе до конца, — услышал Гарри голос Рона. — Я тебя не оставлю.

— Вместе до конца, — глухо откликнулась Гермиона. Было видно, что это решение далось ей нелегко. — И, Гарри, — продолжила она уже деловым тоном, — ты должен научить нас окклюменции. Я не хочу невольно выдать твою тайну. И до тех пор, пока у нас не будет получаться более-менее крепкий блок, ничего нам не рассказывай.

Гарри кивнул, внутренне расслабляясь. Он боялся, что эта тайна могла разрушить их дружбу.

— И научишь нас беспалочковой магии? — влез Рон. — Я тоже хочу колдовать без оглядки на Министерство!

Троица рассмеялась. Остаток дня они болтали ни о чем, старательно избегая опасных тем: и Гермионе, и Рону еще надо было обдумать случившееся, пусть даже они и не собирались отступаться от своего решения.

На следующее утро Гарри проснулся рано и несколько мгновений удивленно моргал, видя перед собой расплывчатый красно-золотой полог. Соседние кровати пустовали: Рона МакГонагалл вчера настойчиво препроводила в спальню старост. Гарри решил, что это перестраховка: вдруг Волдеморт все же влезет ему в голову и заставит сделать что-нибудь… нехорошее. Он мимолетно удивился: как же его не боятся оставлять в одной спальне с другими студентами? Могли бы переселить в отдельную комнату…

Гарри при этой мысли замер с зубной щеткой во рту: конечно, почему же ему это раньше в голову не пришло?! Дамблдор, видимо, хотел на ночи изолировать Гарри, сделав его старостой, но в последний момент почему-то передумал, вот поэтому значок и пришел Рону с таким опозданием! Гарри остервенело тер лицо полотенцем, размышляя над причинами странного поведения директора. То, что Дамблдор что-то задумал, было очевидно, но что именно?..

Он вернулся в спальню, решив разобрать свой чемодан, пока есть время. Хорошо, что он так и не распаковал его после возвращения к Дурслям. Хотя и распаковывать было особо нечего: учебников у него нет, а вытащить мантии было минутным делом.

Теперь, когда дела были переделаны, его снова начали одолевать раздумья: как там тот Гарри, восстановился ли он уже… И кто же именно из Пожирателей был на пустыре? Может, позвать маму и расспросить ее? Мысль была соблазнительная, но Гарри практически сразу отбросил ее: не хватало еще навредить своему будущему «я». Посмотрев на часы, Гарри вздохнул: за это насыщенное лето он настолько привык вставать не позже восьми утра, что даже в эти дни просыпался рано, будто по сигналу будильника. Чем бы заняться, раз до завтрака еще целый час?

Гарри покосился на перстень и подавил желание смотаться к Астерам на полчасика. Несмотря на то, что он знал этих людей всего-навсего три месяца, Гарри привязался к ним. Наверно, сказывалось влияние его будущего «я»… Или же Астеры сами по себе вызывали доверие, все-таки они были хорошими, пусть и несколько своеобразными людьми.

Гарри еще раз посмотрел на перстень, вспомнил изможденный вид своей копии после возвращения… и решил, что лучше позвать-таки маму и узнать, как себя чувствует герой. А силы она может полностью у него брать, ему все-таки сидеть в Хогвартсе абсолютно безвылазно несколько дней под защитой замка и Дамблдора. Директор, хоть и вызывал некую неприязнь, все же был восстановлен в звании Мудрого и Предусмотрительного.

Тень дрогнула, тягуче перетекая в человеческую фигуру.

— Привет, — улыбнулась Лили. — Беспокоишься о Гарри? С ним все в порядке, просто спит еще. Зайдет сюда вечером.

— Он точно в норме? — обеспокоенно переспросил Гарри.

Лили весело улыбнулась:

— Конечно! Иначе я бы сразу позвала тебя, чтобы привести его в чувство. Просто он много сил тратил на стихийную легилименцию, чтобы ускорить процесс лечения Фрэнка и Алисы, а потом еще и эта стычка… Переутомился, вот и все.

— Хорошо, — вздохнул Гарри с облегчением. — А как Дэн и Генри?

— Отлично! — откликнулась Лили, с любопытством рассматривая мальчиковую спальню. — Знаешь, никогда прежде не бывала здесь, — доверительно поделилась она.

— А разве Гарри…

— Нет, — покачала она головой. — Мы встретились много позже того времени, когда он жил здесь. Но теперь, — ее глаза весело блеснули, — я наверстаю упущенное. Зови меня в любое время, я покажу тебе кое-какие секреты замка, обнаруженные еще Джеймсом с друзьями.

— Секретные ходы?

Лили усмехнулась:

— Эти ходы — только малая часть тайн замка. Вспомни хотя бы Выручай-комнату!

Гарри припомнил рассказы своего будущего «я» и слова, вскользь брошенные директором в прошлом году. И решил, что стоит наведаться в эту чудо-комнату в ближайшее время, да и встречи с матерью лучше проводить там, риск быть замеченными меньше. Лили идею сына одобрила и вскоре ушла. А сам Гарри поспешил вниз. В гостиной он встретил Рона и Гермиону, и они вместе пошли на завтрак. Преподаватели уже не косились на них, но Гарри чувствовал на себе пронзительные взгляды Дамблдора, Снейпа и МакГонагалл. Он задался вопросом, а как много рассказал орденцам директор? От этих раздумий его отвлекло хлопанье крыльев: прямо к нему летела встрепанная сова, сжимая в когтях сверток. Она скинула свою посылку на скамью рядом с Гарри и, громко ухая, улетела. Гарри развернул сверток и увидел, что ему прислали «Ежедневный пророк» и письмо. На пергаменте смутно знакомым почерком было написано:

«Привет, Гарри!

Седрик»

Гарри неверяще перечитал письмо и бросился к преподавательскому столу:

— Профессор Дамблдор! Взгляните!

Директор взял письмо и пробежался глазами по строчкам.

— Я отправляюсь в Министерство. Северус, занятия с Гарри начинаются сегодня, — напомнил он и стремительно вышел из Зала.

— В чем дело, мистер Поттер? — взволнованно спросила МакГонагалл.

— Они собираются снова прислать дементоров, — хрипло ответил Гарри.

— Что? — декан вскочила.

— Якобы из-за Барти Крауча, — уныло сказал Гарри. Ему вспомнился третий курс и куча тварей из Бездны, пытавшихся вытянуть душу его крестного. — О нем сообщили в прессу. Вот Министерство и собирается «обезопасить» учеников.

— Мало им того, что было два года назад?! — гневно воскликнула МакГонагалл.

Гарри бросил на нее удивленный взгляд: на его памяти профессор Трансфигурации никогда еще бывала в такой ярости.

— Поттер, — вернул его к действительности желчный голос Снейпа, — что бы ни происходило за пределами школы, вы обязаны сегодня явиться на занятия. Так что заканчивайте завтрак и спускайтесь в подземелья. Надеюсь, дорогу туда вы еще не забыли.

— Как же, забудешь после стольких лет отработок, — проворчал Гарри, возвращаясь к гриффиндорскому столу.

— Гарри, взгляни! — взволнованно воскликнула Гермиона, всовывая ему в руки «Пророк».

«Хогвартс снова небезопасен! — гласил жирный заголовок.

Министерство Магии сообщило нашему корреспонденту, что закончено расследование странных происшествий, произошедших в прошлом учебном году в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Выяснилось, что под личиной известного аврора Аластора Грюма ЗОТИ студентам преподавал Барти Крауч — сбежавший из Азкабана сумасшедший Пожиратель Смерти. Об этом сообщил неизвестный волшебник (статью о нем см. на странице 8), спасший Гарри Поттера (статью о Мальчике-Который-Жить-Не-Может-Без-Славы см. на странице 13) и Седрика Диггори от этого сумасшедшего. К сожалению, Краучу удалось сбежать, но, учитывая его фанатичность, нельзя больше считать Хогвартс безопасным местом. Альбус Дамблдор явно теряет хватку!»

Дальше шли рассуждения о якобы некомпетентности Дамблдора. Гарри из любопытства открыл восьмую страницу и пробежал глазами статью о «неизвестном волшебнике»: Министерство подтверждало, что именно он разоблачил Крауча, и тонко намекало, что этот неизвестный поддерживает политику властей. Гарри выразительно фыркнул, вспомнив нелицеприятные отзывы своего будущего «я» о нынешнем Министерстве вообще и о Фадже в частности.

— Представляю себе его реакцию, когда он прочитает эту статью, — вполголоса сказал Гарри. Что пишут о нем самом, читать совершенно не хотелось.

— Хорошо было бы, если бы он разгромил Министерство, — мечтательно сказал Рон, сообразив, о ком идет речь.

— Да уж, хорошо бы, — задумчиво протянула Гермиона, вызвав ошарашенные взгляды. — Что? — фыркнула она. — Фадж, сам того не понимая, играет на руку Тому-Кого-Нельзя-Называть и при этом усиленно делает вид, что все под контролем!

— Уж лучше вообще без Министерства, чем с таким…

— Нет, Рон, ты не прав! — тут же возразила Гермиона. — Людям нужен лидер, и лучше, если это будет официальный глава страны. За Гарри, конечно, пойдут, но это не совсем то. Так что министр — это тоже некий символ стабильности. Жаль только, — тише добавила она, — что сейчас это Фадж. Вот если бы кресло занял кто-то адекватный…

— Например? — хмыкнул Гарри.

— Пусть даже этот неизвестный, — неуверенно предложила Гермиона.

— И тебя не смущает, что он именно неизвестный?

— Если ты говоришь, что он против Того-Кого-Нельзя-Называть, — вскинулась Гермиона, — то так оно и есть! И он явно не стал бы бездействовать!

— Он и так не бездействует, — брякнул, не подумав, Гарри.

— Ты что-то знаешь? — заблестел глазами Рон.

— Он собирает ту самую третью сторону, — решил не темнить Гарри.

— И своего самого важного сторонника он уже завербовал, — улыбнулась Гермиона.

Гарри неопределенно хмыкнул, чувствуя странность этой фразы.

Рон еще раз посмотрел на газету:

— Странно, что они не сообщили об убийстве Петтигрю. Тогда бы у Министерства был железный повод отстранить Дамблдора от руководства школой.

— Они бы подставили сами себя, — покачала головой Гермиона. — Ведь убийство произошло при Фадже и аврорах, а именно они, как ни крути, обязаны заботиться о правопорядке. Так что вместе с Дамблдором они потопили бы и свою лодку.

— Снейп встал, — кисло сказал Гарри.

Несмотря на летние занятия окклюменцией, сама мысль о том, что зельевар будет просматривать его воспоминания, вызывала злость. Но пришлось затолкать глухое недовольство куда подальше и, распрощавшись с друзьями, отправляться в Подземелья.

— Итак, Поттер, — отрывисто начал Снейп, едва за ним закрылась дверь, — многоуважаемый директор просил меня обучать вас окклюменции, дабы вы смогли защитить свое сознание от Темного Лорда. О причинах своего решения он вам сообщил, так что я не вижу смысла повторяться и пытаться донести до вас всю важность наших занятий, — Снейп ненадолго замолчал, ожидая вопросов или возмущений. Не дождавшись ни того, ни другого, он заметил: — Лично я не считаю, что это была удачная идея, но идти против воли директора не могу. Окклюменция, — продолжил он лекторским тоном, — это искусство защиты сознания. В противовес ей существует легилименция, дающая возможность извлекать чувства и воспоминания из головы другого человека. Приготовьте палочку, — бросил он, отворачиваясь к Омуту памяти.

Снейп извлек несколько серебристых нитей и поместил их в Омут, а Гарри, наблюдая за его действиями, клятвенно пообещал самому себе, что никогда и ни за что не полезет в воспоминания профессора Снейпа.

— Итак, — резко развернулся к нему зельевар. — Ты можешь использовать палочку, чтобы попытаться разоружить меня, или защищаться каким угодно способом, пришедшим тебе на ум. Я попытаюсь проникнуть в твое сознание. В первый раз я не буду заходить далеко, чтобы ты понял, чего следует ожидать в дальнейшем. Легилименс!

Гарри, приспустивший для правдоподобия свои щиты, увидел мельтешащие перед глазами картинки: темный чулан, им самим давно уже позабытый, огромную пасть дракона, мрачное кладбище и зеленый луч, летящий в Седрика…

Хватит!

Гарри резко распахнул глаза, хватая ртом воздух. Атака Снейпа была гораздо грубее проникновений Гарри-из-будущего, кроме того, и сам профессор не вызывал особого доверия. Несмотря на то, что в неприязненном отношении Гарри к зельевару появилась трещина, до доверия или хотя бы вежливого нейтралитета было далеко. Нет, Гарри честно старался взглянуть на профессора по-новому, но ядовитые реплики последнего сводили на нет все усилия.

— Очень неплохо для первого раза, — с некоторым удивлением отметил Снейп. — Вы сумели-таки вытолкнуть меня, причем без особых усилий. Я слышал о ваших успехах в противостоянии Империусу, так что надеюсь, что вы и на наших занятиях приложите максимум усилий. Постарайтесь очистить свое сознание от эмоций и попытайтесь противостоять мне силой мысли. Ясно?

Гарри кивнул, ожидая повторной атаки.

— Легилименс!

Очень хотелось выставить щиты и вышвырнуть профессора из своих мыслей, но…

Снова замелькали картинки: вот он лежит на клумбе под окном, слушая новости, вот идет по сонной улочке Литтл-Уингинга, пинает пустую банку из-под пива… и идет дальше.

Гарри почти инстинктивно вытолкнул чужака из своих мыслей и незаметно перевел дух: он до последнего боялся, что стихийные щиты его, мага-недоучки, не выдержат напора опытного легилимента, но — хвала Мерлину! — обошлось.

— Легилименс!

Гарри не успел сосредоточиться и опустить щиты, а потому Снейп наткнулся на неожиданно мощный блок. Он усилил напор, а Гарри, сообразивший, что к чему, убрал щиты, обнажая свои мысли. И снова хоровод картинок: жестяная банка, бубнеж дикторши… фигуры в черных балахонах и белых масках и высокий, холодный голос, звучащий, как наяву: «Северус!»

Гарри, запоздало испугавшись реакции Снейпа на это воспоминание, выставил блоки, закрывая мысли.

Профессор несколько мгновений ошеломленно молчал, а потом деланно безразлично спросил:

— Последнее видение — это момент его возвращения? — кажется, он даже позабыл о чересчур мощных для Поттера щитах.

Гарри кивнул, испытывая какое-то иррациональное чувство вины: на самом деле он очень не хотел напоминать Снейпу о его шпионской деятельности. Все-таки зельевар действительно работает во благо Ордена, а слова Гарри-из-будущего о том, что Круцио вместо приветствия на сходках Пожирателей — вполне обычное дело, глубоко запали в душу.

— Вам надо как можно скорее научиться противостоять ментальным атакам, — серьезно, без намека на язвительность сказал Снейп. — Наше счастье, что Темный Лорд еще не знает о вашей связи, иначе… Продолжим, — резко оборвал он себя. — Легилименс!

Через два часа Гарри мутило, а слово «Легилименс» стало ассоциироваться с «Круцио». Он теперь в полной мере понимал стремление своего будущего «я» обучить его окклюменции. Становилось дурно от одной мысли о том, что было бы, будь он неподготовлен к таким «занятиям». Снейп не щадил его, атакуя в полную силу, и Гарри, за лето научившийся различать степени ментального воздействия, даже не успевал удивляться такой жесткости методов. Зельевар старался просматривать воспоминания, касающиеся событий на кладбище и прошедшего лета.

«Искал следы присутствия Волдеморта в моей голове», — вяло размышлял Гарри по дороге в гостиную. Ноги были как ватные, голова гудела: Снейп не зря слыл в узких кругах одним из лучших легилиментов современности.

— Гарри?! — вскочила Гермиона при виде друга: бледного, растрепанного, с испариной на лбу. — О, Мерлин, что он с тобой делал?!

Она усадила несопротивляющегося Гарри в одно из кресел и налила ему воды из графина, по пути умудрившись высказать все, что думает плохого о Снейпе, и позвать Рона, который по привычке опять оккупировал мальчишескую спальню.

— Гарри? — ошарашено спросил рыжик, не веря своим глазам: он, конечно, знал, что профессор зельеварения не любит его друга, но чтобы настолько…

— Я в норме, — слабо отбивался от суетящихся друзей Гарри.

— В норме?! — взорвалась Гермиона. — Да такими темпами Снейп тебя вгонит в гроб раньше Волдеморта!

В запале она даже не заметила, как произнесла вслух страшное имя. А, может, на нее просто подействовало спокойствие, с которым Гарри неизменно говорил о своем злейшем враге.

— Ничего не случится, правда, — слабо улыбнулся Гарри, мечтая как можно скорее добраться до кровати и завалиться спать, пусть даже пропустив при этом и обед, и ужин.

— Гарри, — обманчиво спокойно сказала Гермиона, — а этот твой… новоявленный учитель тоже доводил тебя до состояния полутрупа?

Гарри, вспомнив летние занятия, отрицательно помотал головой.

— Я сам себя доводил, — брякнул он и понял, что сделал Очень Большую Глупость: лицо Гермионы стало до ужаса напоминать лицо МакГонагалл в гневе.

— Сам. Себя. Доводил? — раздельно спросила она.

— Я не так выразился, — Гарри беспомощно посмотрел на Рона, но тот только пожал плечами: мол, умудрился ляпнуть такое, теперь получай. — Я просто много занимался, иногда сильно уставал. Но сейчас до кондиции трупа точно не дойду.

— Так что с твоими занятиями со Снейпом? — рыжик решил все-таки не бросать друга на растерзание рассерженной старосте.

— Он просматривал преимущественно воспоминания о лете, — быстро ответил Гарри, косясь на Гермиону. Но та, кажется, передумала его «воспитывать». — Искал следы пребывания в моей голове Волдеморта, я думаю.

— И?

— Он у меня в голове никогда не бывал, — с некоторым самодовольством ответил Гарри. — А Снейп видел подложные воспоминания, поэтому я и такой измученный: два часа подряд держать блок под его атаками в полную силу!

— По-моему, — немного неуверенно, что странно само по себе, сказала Гермиона, — тебе стоит попросить его снизить интенсивность нагрузок. Или сообщить Дамблдору. Ты, конечно, молодец, но долго так не протянешь.

— У меня есть кое-какие идеи на этот счет, — хитро улыбнулся Гарри. — Так что все будет хорошо, не волнуйтесь. И давайте попросим Добби принести нам еду сюда: я сейчас не в состоянии идти куда-то.

На ужин они тоже не пошли: Гарри достал несколько заколдованных книг, привезенных с собой из дома, и Рон с Гермионой углубились в чтение, позабыв даже о почти нетронутых блюдах. И если было привычно видеть фанатичный блеск в глазах Гермионы, то восторженное выражение лица Рона, появившееся, когда он увидел «Справочник» от Седрика, наводило на размышления о том, что в Запретном лесу сдох кто-то большой.

Гарри незаметно задремал. Рон, все же ненадолго отвлекшийся от чтения, чтобы поделиться своими восторгами с другом, заметил это, отлеветировал его в спальню и вернулся к книге. Он начинал понимать, почему же Гермиона окопалась в библиотеке: если хотя бы половина находящихся там книг настолько же интересны и полезны, то Рон сам будет дневать и ночевать в святая святых мадам Пинс. «Впрочем, — подумал рыжик, — этот «Справочник» наверняка находился бы в Запретной Секции. Откуда он вообще у Гарри? Не иначе, его «учитель» принес».

Ребята просидели полночи, перелистывая страницы. Утром они, естественно, проспали, а потому завтрак опять попросили принести в гостиную. Добби, совершенно счастливый от того, что оказался полезным обожаемому Гарри Поттеру и его друзьям, натащил им столько еды, что ее хватило бы на неделю.

На тумбочке возле кровати Гарри обнаружил короткую записку от матери, в которой говорилось, что визит его будущего «я» повторится сегодня и чтобы Гарри не смел спать, иначе его будут будить каким-нибудь особо коварным способом. От такой перспективы Гарри, вспомнивший близнецов Уизли и тот факт, что в будущем очень тесно общался с ними, содрогнулся. Потом неожиданно вспомнил, что так и не ответил Седрику и быстро нацарапал:

«Привет!

Гарри»

Натянуто получилось, — краснея, подумал Гарри: ему совсем некстати вспомнился сон про Чжоу, а ведь она, по идее, девушка Седрика.

Дамблдор совершенно неожиданно (хотя такое совпадение наводило на размышления) встретился Гарри, когда тот шел на занятия со Снейпом. Директор сообщил, что Министерство действительно пришлет Дементоров, но они будут патрулировать окрестности школы, а в самом Хогвартсе будут дежурить небольшие отряды авроров. Во время этих объяснений Гарри почувствовал мягкое проникновение в свое сознание: Дамблдор действовал практически незаметно даже для него, хотя Гарри выставил «сигнализацию» из Стихий. Гарри из упрямства выставил хлипкий блок, показывая, что понимает, что его «читают». Дамблдор почти сразу прекратил свои поползновения, а на прощание бросил на него чересчур проницательный и отчего-то очень довольный взгляд.

«Что ж, — в растерянности от поведения старшего волшебника думал Гарри, спускаясь по каменной лестнице, — зато теперь я понимаю, зачем директору понадобилось лично сообщать мне эту новость. Интересно только, почему он меня поймал в коридоре, а не вызвал к себе.»

А потом снова окклюменция. Но в этот раз Снейп, как, впрочем, и в дальнейшем во время их занятий, относился к Гарри на удивление терпимо. Конечно, «терпимо» с поправкой на его характер и патологическую нелюбовь к Поттерам. Так что Гарри под конец каждого занятия кипел, как самовар.

Рон и Гермиона тоже пытались научиться ставить блоки, но в этой области учитель из Гарри, скажем прямо, был неважный, так что ребятам пришлось самим изучать теорию. Зато Гарри обнаружил в себе талант преподавать ЗОТИ. Тут же вспомнились слова его будущего «я» об АД, и Гарри задумался, ждать ли, пока Гермиона выдвинет эту идею, или же взять инициативу в свои руки и самому предложить? Нет, лучше все-таки подождать, а там видно будет. Тем более что будущее уже могло поменяться. Единственное, что Гарри все же воплотил в жизнь, это идею с Выручай-комнатой: именно там троица проводила свои занятия. Рон и Гермиона пришли в совершеннейший восторг от такого полезного во всех отношениях помещения и едва ли не ночевали там, пользуясь возможностью без оглядки на других студентов перемещаться по замку. Впрочем, к началу учебы запал ребят немного спал, да и Гарри, помня собственный горький опыт, заставлял их отдыхать.

Меж тем уже заканчивался день 31 августа. И назавтра в Хогвартс прибывали студенты.