Долгий рассвет (джен)

Лес как будто и не был тронут тлением. Шумела зелёная листва, под ноги стлались разномастные травы, где-то неподалёку звенел ручей.

― Пойдём туда, ― предложил Айстан, увлекая Ильсора в глубь узкой прогалины.

Они гуляли уже часа два, но Ильсор никак не мог отделаться от воспоминаний о своих странствиях, когда он бежал от самого себя. Ни мирный вид леса не успокаивал его, ни то, что рядом был Айстан, который казался таким надёжным и уверенным. И это хорошо, потому что у самого Ильсора уже не хватило бы сил спасти мир во второй раз.

― Ты как, устал? ― спросил Айстан, когда они устроились под деревом.

― Да что ты со мной как с хрустальным? ― фыркнул Ильсор.

― Ты был бит и, возможно, ещё слабый, ― резонно ответил Айстан, приобнимая его. ― Откуда я знаю, может, ты из упрямства молчишь, а у тебя в глазах темнеет.

― И что ты, понесёшь меня? ― сонно спросил Ильсор. Прислонившись к дереву, он закрыл глаза, чувствуя, что нужно отдохнуть.

― А то нет? Пока ты «Диавону» сочинял, я кирпичи таскал, тебя-то подниму, ― усмехнулся Айстан.

Ильсора выгуливали по очереди. Куда бы он ни пошёл, нигде он не мог избавиться от заботы. Ниле подсовывал самые вкусные кусочки, Зотен приходил навещать по вечерам и укрывал одеялом, и от этого ритуала никак не удавалось отвертеться. Порой сам Ильсор чувствовал себя рабовладельцем, так ему стремились помочь, принести, угостить, угодить, устроить в комфорте, и он понимал, что долго так не протянет. Отталкивать было нельзя, ведь парни старались от души, но он знал, что скоро сорвётся и наорёт или просто убежит снова в лес.

― Так у вас есть планы на будущее? ― спросил Ильсор. Сон никак не шёл, а спросить о делах в лагере он чувствовал себя обязанным. И так слишком выпал из жизни.

― Пока ― срочным порядком исследовать всё, что тут есть, ― сказал Айстан. ― Учёных разве удержишь? Мы с замком закончим уже назавтра. Кто бы думал, что Ас-Нер, вместо того, чтобы на нас покрикивать, сам будет стёкла в проёмы заливать. Киаш на него не нарадуется. Он и улыбаться умеет, а такой был недорога…

― Это хорошо, ― вздохнул Ильсор. Он хотел сказать, что им нужно поскорее возвращаться, но промолчал. Он знал, что начнётся тогда, и хотел оттянуть этот момент.

― Я хотел тебя спросить… о личном, ― заговорил Айстан после некоторого молчания. ― Ты знаешь, о ком.

― Нет никакого личного, ― ответил Ильсор, устраиваясь головой у него на коленях. ― Ты не против, если я на тебе подремлю?

― Конечно, не против, ― быстро сказал Айстан. Ещё бы сказал «да, мой господин». Разобрала злость, но Ильсор придушил её в зародыше. Мелькнула мысль, что он делает всё, чтобы тёмный появился снова, но он не стал об этом думать. Пусть появляется, пусть взорвёт корабль в полёте и убьёт всех, это меньшая жертва, чем реки крови по всей планете.

― Так ты… совсем никак? ― снова с осторожностью спросил Айстан. Было видно, что его что-то волновало, и Ильсор досадливо поморщился, глядя на него снизу вверх. Айстан через несколько дней, возможно, перестанет существовать, а его волнуют такие пустяки вроде личных взаимоотношений.

― Никак, ― отрезал Ильсор. ― И… другая сторона тоже никак. Видишь ли, там установки вроде «отношения возможны только с равными», а остальные ― табу. Ну и всякие умные слова вроде «этика» и эта, как её… забыл. Неважно.

― Я так не могу, ― сказал Айстан и запрокинул лицо к небу, просвечивающему через крону дерева. ― Это нечестно по отношению к тебе.

― Сам решай, мне всё равно, ― ответил Ильсор. ― И уверься сначала, что не путаешь любовь с благодарностью за помощь. Всё, что могу тебе сказать.

Айстан долго молчал, гладя его по волосам.

― Ты изменился, ― сказал он тихо. ― Стой, не дёргайся, у тебя волос седой, дай выщипну, заметно.

― В худшую сторону изменился?

― Не знаю. Как можно судить, какая сторона худшая, если это всё равно ты, наш вождь?

― Если бы ты знал, как мне хочется начать драться и кидаться вещами каждый раз, когда я это слышу, ― ровно сказал Ильсор. ― Когда откроем «Диавону», будь добр, сделай так, чтобы сам-знаешь-какая-тряпка мне на глаза не попадалась. Я не выбирал себя вождём, могу я хотя бы сложить эти полномочия самостоятельно?

― Да, ― согласился Айстан. ― Ты прав. Сам ты себя не выбирал. Но что поделать, если именно у тебя есть колдовская сила, которая позволяет противостоять гипнозу безо всяких изумрудов, а у других такой силы нет?

― У меня тоже нет, ― ответил Ильсор. Он почувствовал болезненное удовольствие, разрушая миф о самом себе.

― Как нет? ― удивился Айстан.

― А вот так. Во время Пира я понял, что происходит, и притворился загипнотизированным. А потом просто вовремя кланялся. Менвиты, знаешь, ужасно доверчивы, и их легко обмануть, они потом даже в глаза не смотрят. Зачем, если раб и так кланяется? Не со всеми это могло прокатить, с Мон-Со, например, точно нет, но мне повезло с хозяином.

Айстан помолчал, его рука замерла у Ильсора на волосах.

― Да ладно, ― недоверчиво сказал он. Ильсор открыл глаза.

― Это вы придумали про волшебную силу. Я только молчал и улыбался. Можешь всем рассказать.

Айстан не успел ничего ответить.

― Ау! ― раздалось где-то вдалеке. ― Ау! Ильсор, Айстан, вы где?

― Мы тут! ― откликнулся Айстан. Ильсор сел и прищурился. Со стороны лагеря показался Тоци, который бежал, размахивая небольшим конвертом жёлтого цвета.

― Ильсор, тебе приглашение! ― запыхавшись, вымолвил он. ― От феи Виллины. Она просит тебя погостить в Жёлтой стране.

Ильсор устало вздохнул.

― Я, пожалуй, отвечу вежливым отказом и сошлюсь на здоровье, ― сказал он.

Тоци протянул ему конверт, и едва только Ильсор его коснулся, как тот вспыхнул у него в руках, лес наклонился, уносясь вниз, и Ильсор не успел даже охнуть, как перед ним возникли жёлтые башенки дворца.

* * *

― Прости, что обошлась с тобой так, ― сказала фея Виллина, быстрым шагом подходя к Ильсору по дорожке, усыпанной жёлтым песком. ― Я знала, что ты откажешься принять моё приглашение.

― Я полагаю, у вас были веские причины заставить меня здесь оказаться, ― сказал Ильсор, и ему было всё равно, грубит он могущественной фее или нет.

― Думаю, ты сам это определишь, ― безмятежно ответила фея. ― Я должна загладить свою вину и предложить чаю. Думаю, чай не помешает нам поговорить.

Ильсор согласился, и фея проводила его в беседку посреди сада, где уже был накрыт стол. Сев на скамью, Ильсор внимательно осмотрел жёлтый чайный сервиз, печенье в вазочке и пирожные с жёлтым кремом.

― Я хотела бы побеседовать с тобой наедине, ― призналась Виллина, садясь напротив. ― И не придумала ничего другого.

― И о чём же вы хотели поговорить? ― спросил Ильсор, в этот самый момент раздумывая, можно ли считать настоящим печенье, которое появилось по взмаху волшебной палочки, или это только иллюзия, которая воздействует на все органы чувств?

Без разрешения и не дожидаясь, пока хозяйка разольёт чай, он схватил одно печеньице и откусил. Ощущения казались настоящими.

― Я просто перенесла их с дворцовой кухни, ― пояснила Виллина, внимательно наблюдая за ним.

Ильсор и не подумал расслабляться. Он поверхностно был знаком с одной феей, юной Стеллой, эта же фея была другой, она больше всего походила на добрую бабушку, но он знал, что внешность может быть обманчивой.

― Прежде всего, ― продолжала Виллина, ― я должна поблагодарить тебя за то, что спас Волшебную страну.

― Не я, ― отказался Ильсор. ― Вся слава принадлежит моему генералу.

― И его я тоже поблагодарю, ― с упором произнесла Виллина. ― Насколько я знаю, его визит ко мне запланирован на завтра. Но сначала речь идёт о тебе.

― Я больше не вождь, ― безмятежно сказал Ильсор. ― Я слишком устал от этого всего. Не смог бы спасти мир во второй раз.

Он откусил ещё печенья и отпил чай.

― Великолепно, спасибо, ― от души поблагодарил он. ― Видите ли, мне пока что хочется только наслаждаться жизнью, не быть на побегушках и не нести ответственность за судьбу моего народа.

Виллина внимательно посмотрела на него поверх очков и вынула из складок платья крохотную книжицу. Забыв про чай, Ильсор смотрел, как книжица разворачивается и превращается в огромный том.

― «Игла», «игра», ― забормотала фея, ― «Изумрудный город»… «иллюзия»… ага, нашла.

И она углубилась в чтение. Книга висела перед ней в воздухе, наклонённая так, что Ильсор видел только обложку. Решив не мешать фее, он потянулся за пирожным, но тут что-то привлекло его внимание. Со страниц книги сорвалась алая капля и упала на нежного цвета скатерть, за ней другая, третья. Ильсор выронил пирожное на блюдце и зачарованно смотрел, как падают капли, которых фея как будто не замечает.

― Вы читаете про меня? ― спросил он не своим голосом. ― И про меня в вашей книге написано кровью?

― Да, ― ответила Виллина. ― Это кровь израненного сердца.

― Моя, значит? ― выдохнул Ильсор, вцепившись в край стола. ― Только моя?

Виллина медленно закрыла книгу и убрала её обратно, взмахом палочки стёрла кровь.

― Только твоя, ― сказала она. ― Метафорически. Но теперь я убедилась, что знаю, чего ты боишься.

― Если кто-то пытается узнать чужие страхи, это не так-то хорошо выглядит, ― процедил Ильсор, лихорадочно обдумывая пути отступления. ― Вы уже второй раз…

― Прости, ― прервала его фея, ― прости, прошу тебя, мы, феи, иногда забываем, что применение нашего могущества может показаться… невежливым. Но я пытаюсь разобраться и действую тебе во благо.

― Пока что не убедили, ― ответил Ильсор, уверившись, что в случае чего нужно прыгать с ногами на скамью и нырять из беседки в кусты.

― Отчего же?

― Вы больше всего похожи на злодейку, которая пытается вызнать мои планы, или похитить меня и запереть, ― выпалил Ильсор. ― Только никаких планов у меня нет, а запирать меня бесполезно: я ― побитая развалина, которая уже ни на что не годится!

― Я ничего из этого не хотела, ― призналась Виллина. ― И ты вовсе не развалина, ты очень мужественный человек…

― И моё мужество закончилось! ― перебил её Ильсор. ― Всё когда-нибудь кончается!

― Просто очень устал и у тебя нет надежды, ― закончила Виллина с непреклонным видом и посмотрела на него так, что Ильсору тут же стало стыдно за очередную грубость.

― Да, у меня нет надежды, ― сказал он, опустив глаза и бессмысленно проводя пальцем по краю блюдца туда-сюда. ― То, что кое-как удалось здесь, вряд ли получится на Рамерии. Революции не бывают бескровными. Или вы хотите предложить другой вариант?

― Нет, ― сказала Виллина. ― Феи редко вмешиваются в дела Волшебной страны, куда уж нам до дел на чужой планете. Просто у каждого волшебника есть волшебная книга, которая даёт ему силы и знания, и я подумала, что моя может тебе помочь. Но пока что я вижу в твоём сердце боль, а не надежду.

― Не надо вмешиваться, ― попросил Ильсор. ― Вы правы, что редко вступаете в игру, не надо и сейчас. Это внутреннее дело рамерийцев, и всё будет так, как должно быть.

― Попробуй пирожные, ― предложила Виллина. ― Зря, что ли, моя повариха старалась? Я, конечно, не могу отправиться с вами, но вот уже двадцать минут я пытаюсь тебе сказать, что ко мне можно обратиться за помощью.

― Спасибо, ― поблагодарил Ильсор. ― Я передам тому, кого изберут вождём вместо меня, и моим заместителям. А пирожные и в самом деле великолепны.

* * *

― Мы с тобой недогуляли, ― сказал Ильсор Айстану, когда нашёл его во дворе ругающимся с Дореном. Строители спорили из-за ящика кафельной плитки, который оказался лишним.

― Теперь Нур-Каю расформировывать его обратно, а это труднее, чем печатать! ― говорил Дорен. ― Ты как считал? Куда мы её денем?

― Беллиорцам оставим! ― отбивался Айстан. ― Сам подумай, сырьё-то всё равно беллиорское, значит, принадлежит им и должно остаться здесь!

― Недогуляли, ― вздохнул Айстан, разобравшись с плиткой. ― Как прошло?

― Обычный дипломатический визит, ― ответил Ильсор. ― Чтобы зря не ходить, давай, что ли, ягод наберём?

Айстан сбегал на кухню за глубоким пластиковым контейнером, и вскоре они углубились в лес. Ильсор присел на корточки посреди поляны с крупными красными ягодами, которые назывались земляникой, и стал заглядывать под зелёные листья.

― Красота какая! ― искренне восхищался он, срывая ягоды. ― Признайся, сам нашёл эту делянку?

― То-Нор, ― ответил Айстан. ― И сказал своим, а мне сказал Юми. Ты знаешь, что? Туда, к западу от лагеря не ходи. Там поселились Дон-Ле, Тон-Яль и Мар-Са.

― Чего это они?

― Мы не очень поняли. Вроде бы они не желают принимать новые порядки.

― И поэтому надо смотреть, как бы не попасться им в рабство? ― фыркнул Ильсор, доставая одну особенно крупную ягоду. ― А вам не приходило в голову, что они просто боятся арзаков? Или стыдятся произошедшего?

― Приходило, ― закивал Айстан. ― Но Ларисоль говорит, что, когда на тебя из кустов смотрит дуло пистолета, как-то не очень хочется выяснять, что это на них нашло. Впрочем, Мон-Со с ними уже говорил, хотя они и не из эскадрильи.

― Вылезут и придут, ― ответил Ильсор, ― рано или поздно.

Тут же он поймал себя на командирском тоне и спохватился: ведь уже не был вождём, а продолжал распоряжаться и думать о чужой судьбе.

― От Мон-Со им досталось наверняка, ― добавил Ильсор. Он знал, что после разговора с комэском выписанный из лазарета незадачливый самоубийца Ман-Ра ходит тише воды, ниже травы. Видимо, тоже как-то сумел вправить мозги. Ильсор не сомневался, что Мон-Со это прекрасно умеет.

― Послушай, Айстан, ― сказал он после некоторого молчания. ― Скажи мне, что бы ты предпринял, чтобы освободить всех арзаков?

― Ну ты и мастак спрашивать! ― изумился тот. ― Ну, я бы как-то завладел инфраструктурой, блокировал бы воинские части, добрался бы до Гван-Ло и велел бы ему снять со всех гипноз. А пока те менвиты, которые на нашей стороне, расколдовывали бы всех арзаков, кто под руку попадётся. Да и потом, чары же сами сходят через некоторое время, сам знаешь.

― Легко обо всём этом говорить, ― промолвил Ильсор. ― Это же огромная подготовка… И в одиночку не справиться. И всей экспедицией вряд ли… И на каждом этапе может ждать провал… Ты слышал что-нибудь про Сопротивление?

― Конечно, слышал, ― ответил Айстан. ― О нём все слышали, только его никто не видел. Может, его и вовсе нет.

― Не скажи, ― промолвил Ильсор. ― Тот пожар на заводе был довольно странным, как по мне. Впрочем, это было давно, а я могу ошибаться.

― Мы что-нибудь придумаем, ― утешил его Айстан. ― Обязательно.

Ильсор только покачал головой и снова принялся собирать ягоды. Контейнер наполнялся, руки были перепачканы соком. Незаметно для себя Ильсор взялся петь. Он давно не пел, с того самого дня в пещере, когда штурман случайно услышал его и разгадал его тайну.

― Грустно, ― сказал Айстан, когда он закончил. ― У меня всегда вышибала слезу эта баллада.

― Когда моряк возвращается домой и видит, что его место занято тёмным двойником? ― невесело усмехнулся Ильсор. ― Как раз подходит к моему случаю, не находишь?

Айстан не ответил, и Ильсор взглянул на него. Он сидел на корточках, уставившись перед собой и не смотрел на ягоды, которыми были усыпаны кустики перед ним. Тяжело дыша, Айстан опирался одной рукой о землю, а второй ― держался за висок.

― Айстан? ― позвал Ильсор шёпотом.

Их взгляды встретились, и оба, не сговариваясь, поднялись, стоя друг напротив друга.

― Айстан, ты вспомнил мелодию?

― Нет… ― ответил тот и снова схватился за виски. ― Ох, больно… Но хорошо… Подожди, не кричи, я кажется… На каком языке я говорю?

* * *

Они промчались по тропинке, вылетели к бывшей границе лагеря, обогнули кухню, и Ильсор на бегу поставил на ступеньку контейнер с теми ягодами, которые они успели собрать, а потом бросился догонять Айстана. Вместе они пробежали по дорожке, ведущей к замку, Айстан отмахнулся от Киаша, который попытался ему что-то сказать. Они с Ильсором миновали двор, лестницу с часовыми, и Ильсор даже успел сказать им «привет». Тяжело дыша, они остановились перед дверью лазарета.

― Уверен? ― спросил Ильсор, упираясь в колени и пытаясь перевести дух.

― Ага, ― сказал Айстан и протянул руку к ручке двери, но она открылась сама.

― Вы чего топочете, как великаны? ― сердито спросил Риган, появляясь на пороге. ― Ар только что уснул!

Он вышел в коридор и закрыл дверь, оглядел их лица.

― Что случилось?

― Полковник у себя?

― Нет, а кто ранен?! ― переполошился Риган.

― Никто не ранен, просто он нам нужен по срочному делу! ― выпалил Айстан по-арзакски и замер с до крайности изумлённым лицом, видимо, сам от себя не ожидал.

Риган сделал шаг назад, упёрся в дверь, ноги у него подкосились, и он так и съехал по двери на пол, уткнулся в колени.

― Ри! ― заорал Ильсор, тормоша его за плечи. ― Ри, очнись!

Риган медленно поднял голову.

― Всё… нормально, парни.

Говорил он, с трудом подбирая слова на родном языке.

― Работает! ― выдохнул Ильсор, опускаясь рядом с ним на колени. ― Айстан, работает!

― Что сработает? ― спросил Лон-Гор, появляясь в коридоре.

― Не сработает, а работает, ― поправил Ильсор и сделал себе отметку обеспечить полковнику языковую практику. ― Они вспоминают язык, стоит с ними заговорить! Мой полковник, эксперимент можно признать успешным!

* * *

Импровизированное совещание собрали тут же, прямо в лазарете.

― Предлагаю просто включить у всех общий канал и предложить Ильсору спеть, ― без обиняков сказал Риган. ― И проблема решена!

― Ага, ― не согласился Айстан. ― Народ хором падает на землю и начинает корчиться от боли в голове, пока разберутся, что к чему, паника уже организована! А если у кого-то будут побочные эффекты? Это мы с тобой быстро пришли в себя, а остальные?

― Согласен, ― ответил Лон-Гор. Его-то слово было здесь решающим. ― Предлагаю запустить цепную реакцию и быть настороже. Нужно, чтобы все были примерно в одном месте, и чтобы эффект был растянут во времени.

― Это значит, что вечером, когда все будут заниматься своими делами и готовиться спать, мы трое подойдём каждый ещё к одному и что-нибудь скажем, ― понял Ильсор. ― Когда блок снесёт, отправим и этих что-нибудь сказать следующим, снабдив инструкцией, что делать, если всё пойдёт не так. Ну и так далее. До восхода луны управимся.

― А как это менвитам объясним? ― спросил Риган. Он единственный из всех так и не присел и теперь расхаживал по лазарету туда-сюда.

― Очень просто ― пали последние чары, и теперь мы совсем свободны! ― с воодушевлением заявил Айстан.

― Это разделит, ― заметил Ильсор. Он едва пришёл в себя от радости. Каково же было тем, кто забыл родной язык на много лет, а теперь вспомнил! ― Мы откажемся от менвитского сразу, лишь бы говорить и говорить, неважно, о чём. А они нас понимать перестанут, решат, что мы что-то замышляем…

― Есть я, ― напомнил Лон-Гор. ― И наверняка кто-то ещё когда-то тоже учил. Мы послужим примером для тех, кто захочет вас понимать. Надеюсь, совсем вы от менвитского не откажетесь? Тогда проблема не так страшна, как кажется. Ну так что, вечером приступаем?

Ильсор не мог дождаться результата и наконец даже отказался помогать, так ему было не по себе. Его поняли и оставили в покое. В Ранавире было шумно ― после тяжёлой работы можно было поболтать, устроить возню; Ильсор ушёл, сел на ступеньку крыльца и стал прислушиваться к шуму издалека.

Темнело, костры в темноте горели оранжевым и алым, и вокруг них метались тени.

― Что там такое? ― спросил часовой, который стоял у крыльца, своего напарника. Ильсор присмотрелся внимательнее и узнал Шу-Вэра и Рем-Со, до этого он, поглощённый своими мыслями, даже не обратил на них внимания.

― Новые изменения, ― сказал он, перегибаясь со ступенек вниз. ― Вы, наверное, будете чувствовать себя неуютно, но иначе было нельзя.

― Куда уж неуютнее, ― откликнулся Шу-Вэр. ― И так всё с ног на голову.

― Но вам-то не хуже стало? ― спросил Ильсор.

― Тебе ― не хуже, ― ответил Рем-Со. ― Ты эту кашу заварил, а мы расхлёбываем. Мне теперь приходится самому себе сапоги чистить!

― Какая беда! ― фыркнул Ильсор. ― Ты от этого, смотрю, сломался?

Рем-Со что-то проворчал, но по тону было понятно, что он ругается только для виду.

Ильсор прислушался снова и стал спускаться.

Несмотря на то, что уже давно был отбой, над полянками и над кострами, которые по негласному соглашению были территорией арзаков, стоял неумолчный гвалт. Ильсор слышал такое и раньше, но раньше все ругались, спорили, рассказывали и перекрикивались на менвитском, а теперь родной язык был прекрасной музыкой в его ушах.

Ильсора поймали и заобнимали, стоило ему появиться на людях; Айстан и Риган, которые уже получили свою порцию славы, в красках описывали, как вождь догадался вернуть своему народу его язык, и это уже больше походило на торжественную оду, чем на рассказ о будничной случайности. У одного из костров было потише, там возле Аранта сидел Лон-Гор. Арант оказался единственным, кто в ответ на раздражитель выдал полную потерю сознания, но теперь постепенно приходил в себя.

Позволив себя пообнимать, Ильсор воспользовался возможностью улизнуть и сел там, где его бы не стали трогать, ― поближе к Аранту.

― Что с ним? ― тихо спросил он. За спиной разливалась музыка родного языка, теперь было очевидно, насколько менвитский груб и даже неуклюж, но, впрочем, Ильсор понимал, что в этой оценке пристрастен.

― Память была блокирована довольно сильно, ― пояснил Лон-Гор на арзакском, смешался и беспомощно взглянул на Ильсора: ― Вы меня поправляйте, когда я ошибаюсь, ладно?

― Сейчас не ошиблись. Потому что специальная лексика?

― С научных трудов всё и началось, ― вздохнул Лон-Гор. ― Некоторые вещи не были переведены. Потом пошло и всё остальное… Как я ругался, когда из моей библиотеки пришлось прятать не пару книг, а добрую треть! За годы-то… Вы не думайте, я понимаю всё, только ответить не всегда могу.

― Так и бывает, ― ответил Ильсор. ― План сработал.

Арант, который лежал на одеяле, застонал и зашевелился, на этот стон к нему дёрнулись четверо или пятеро из тех, кто был поблизости, но Лон-Гор отогнал их подальше одним жестом. Ильсора он не прогонял, и тот склонился над пострадавшим.

― Ты как? ― спросил он.

Арант сел и обхватил голову руками. В его глазах была боль и, как показалось Ильсору, неприязнь.

― Скажем так, ― с трудом произнёс Арант, локтем отталкивая от себя сканер, который Лон-Гор пытался на него направить, ― были вещи, которые я не хотел помнить, а теперь вспомнил. Спасибо.

Не поняв, сказано это в прямом смысле или в переносном, Ильсор подвинулся поближе, но Арант, пошатываясь, поднялся, и зашагал от костра. Через мгновение его фигура скрылась среди дрожащих пляшущих теней.

― Я пытаюсь понять, требуется ли моё вмешательство, ― признался Лон-Гор. ― Это зависит от того, какие именно воспоминания блокировала его память вместе с языком.

― Мы тут по большей части все молоды и не обременены своими семьями, ― пояснил Ильсор. Говорить было тяжело. ― Но у Аранта, насколько я знаю, была любимая женщина и двое детей. А теперь он вспомнил об их существовании, понял, что его дети давно выросли без него, любимая ― чья-то рабыня, а он находится от них за семнадцать световых лет. Даже мне не очень уютно.

― Думаете, не стоило? ― вздрогнул Лон-Гор.

― Дело сделано, и потом, я считаю, что своим демонам лучше смотреть в лицо.

Стало настолько плохо, что Ильсор не выдержал и тоже встал.

― Пойду и отыщу его, побуду с ним, ― сказал он.

Пробираясь в темноте всё дальше от голосов и едва-едва дрожащих в ночном воздухе робких напевов, он поражался тому, каким стал двуличным лжецом. Или это всегда в нём было? Оказавшись полудохлой развалиной, он ещё пытался распоряжаться чужими жизнями, хотя на словах провозглашал независимость и свободу каждого. Да и разве ему-то помогла встреча с его демонами? Не лучше ли им было сидеть в подвале и никогда оттуда не вылезать? Эта встреча едва не погубила целую страну, а он продолжал утверждать, что даже на демонов нужно смотреть ясным взором. Он и смотрел ― и получал по рёбрам раз за разом, не в силах себе помочь! Зато теперь вот рвался помогать другим, хоть тому же Аранту. Как будто не мог перестать самоутверждаться за чужой счёт! Сказал, что больше не вождь ― так зачем ломиться через мокрые кусты и звать Аранта, если даже на поддержание собственной жизни едва хватало сил? Чтобы отдать последнее и наконец-то сдохнуть?

― Не ори, ― сказал Арант откуда-то сверху. ― Не глухой, слышу. Полезай сюда.