Юность чувств (гет)

Кёко глубоко, всей грудью вдохнула холодный воздух, закрыла окно и потянулась за курткой, висящей на спинке стула.

Первый день третьего триместра.

Застегнувшись и обувшись у порога, девушка оглядела убранную комнату и улыбнулась.

И первое ее учебное утро в общежитии.

У лестницы уже стоял Куон со своей сумкой на плече, а за его спиной были видны идущие по коридору остальные соседи.

— Доброе утро! — Кёко с улыбкой помахала им, затем глянула на парня. — Подождем всех?

— Захотят — догонят, — он протянул ей руку. — Идем.

Легко сказать «идем», когда дыхание перехватывает от восторга и сердце трепещет — вместе в школу. Не просто рядом или на пару шагов позади, а рука об руку, осознавая, что любимый чуть сдерживает шаг, чтобы она успела, не бежала…

— Привет! — в воротах их догнал Кагурадзаки. — Янки, начинаем сегодня? Я уже соскучился по мячу!

— Сегодня, — кивнул Куон. — Будем возвращаться в режим. Я пару новых техник вычитал, надо попробовать.

Довольная улыбка на лице Оды заставила девушку прыснуть про себя — друг выглядел так, словно ему наобещали гору подарков просто так, без повода.

В холле присоединилась Ватаджиба, и уже вчетвером они поднялись на свой этаж. В классе было несколько учеников, и, опуская сумку на свой стул, Кёко невольно задалась вопросом — как быстро узнают все вокруг о ее новом месте жительства? К концу дня? Назавтра?

Справа занял свое место Ошино, с улыбкой кивая на приветствие. Рина помахала от входа в класс с такой же доброй улыбкой.

Кёко незаметно сглотнула.

Все вернулось, словно не было двух с лишним недель потрясений и открытий — ее школьная жизнь, с уроками, клубами, одноклассниками, окном слева, часами над доской… осталась настолько нетронутой, насколько все вокруг этой реальности изменилось. И эта нетронутость возвращала душу в спокойное русло уверенного знания, понимания — так и должно быть.

Появившийся на пороге класса учитель позвал на церемонию открытия, и девушка оглянулась на друзей.

Какая разница, когда узнают, что скажут или как поведут себя. Она уже проходила это, переживала и поняла, что думать об этом и беспокоиться глупо. Поэтому, остается лишь расслабиться и с головой погрузиться в учебу. В конце концов, ее цель в школе не меняется!

Полностью успокоившись, она вместе со всеми отправилась в спортзал слушать замдиректора, который должен был, как обычно, напутствовать учеников на новый учебный триместр.

 

— Что от тебя хотел Юмено-сенсей?

Только что вернувшаяся из учительской Кёко глянула на Рину и улыбнулась, открывая свою коробку с обедом:

— Спрашивал, как я устроилась в общежитии.

— Это его обязанность как классного, — Рэй тоже достала свой обед. Девушки сидели, сдвинув парты Кёко и Ошино, пока сами парни отсутствовали. — В первую очередь будут спрашивать с него.

— Как твои соседи?

— Отлично, — Кёко снова улыбнулась. — Один с первого года, трое со второго, остальные сенпаи.

— Ну, думаю, Янки не даст тебя обижать.

— Кто меня будет обижать? Они все хорошие, вчера познакомились, сегодня утром все вместе завтракали, — она отправила в рот кусочек огурца. — Правда, они все практически завтракают фастфудом.

— Думаешь, кто-то из них будет готовить сам себе с утра? — Ватаджиба тихо хихикнула.

Вспомнив легкий пыльный налет на плите, Кёко согласно вздохнула.

— А смысл готовить, если можно забежать по дороге в булочную? — Рина пожала плечами. — Или вообще — прийти пораньше в школу и позавтракать здесь в кафе?

— Здоровое питание важно для хорошего самочувствия, — назидательно проговорила Кёко, вспоминая, как именно эти слова озвучила сегодня утром Куону. Тот пришел на кухню практически после нее и несколько минут взглядами и движениями бровей пытался ей возразить, когда его чашка для кофе была безапелляционно отобрана. В ответ девушка невозмутимо напомнила о соглашении на завтраки и ужины и продемонстрировала коробку, в которую планировала сложить будущие сэндвичи. Куон закатил глаза и молча сел за стол.

— Кёко-чан, — Рэй понизила голос, — а соседи в общежитии не спрашивали, почему ты переехала?

— Спрашивали. Я объяснила, что по семейным обстоятельствам.

— Слушайте, — положив свои палочки, Сугита тоже тихо заговорила, — а если вдруг Фува все же вернулся домой? Вчера, например? Кёко, ты-то и знать не будешь…

— У нас последним уроком физкультура вместе с музыкальным отделением, — припомнила Ватаджиба. — Вот и посмотрим, будет ли на ней он или нет.

Кёко лишь покачала головой — кто-кто, а она уверена, что Шо не отступится от своей мечты. И уж тем более после всего, что случилось дома. Она представила реакцию дяди и тети на звонок из школы и едва слышно вздохнула. Остается надеяться, что они смогут дать подходящий ответ на вопрос, почему их сын не пришел на уроки.

Остаток обеда прошел под обсуждение предстоящей школьной экскурсии, и когда в класс вернулись Куон и остальные, парты были возвращены на свои места.

— Как тренировка?

— Супер, — Кагурадзаки, плюхнувшись на свое место, быстро что-то прожевал. — Жду-не дождусь вечерней.

— Спасибо за сэндвичи, — Ошино сел и улыбнулся. — Было очень кстати.

Значит, она была права, когда предположила, что Куон разделит коробку между собой и друзьями.

Взгляд за спину лишь подтвердил ее мнение, и девушка не преминула с легкой ехидцей прищуриться — а как возмущался количеством, как пытался отобрать у нее хлебцы…

В ответ Куон на мгновение состроил гримасу «ой, все!», затем достал учебник.

Остаток дня прошел вполне мирно, как и клубное занятие. Идя с подругами к школьным воротам, Кёко оглянулась на спортзал с закрытыми дверями. В том, что Куон вернется с тренировки затемно, сомнений не было, был лишь вопрос, когда именно.

Она махнула Юи и Рине на прощание и свернула к общежитию. Удобно, что ни говори, иметь возможность минут за десять дойти до дома… ну, почти до дома. А ведь раньше она бы шла к метро…

Мысли плавно переместились на рёкан. Шо, разумеется, на физкультуре не было, и легкая тревога, смешанная с жалостью, заставляла девушку чуть хмуриться — ну не были ей чужими ни дядя, ни тетя, что бы ни говорил Куон и как бы не поддерживали его все остальные! И она прекрасно представляла, какая сейчас атмосфера царит на хозяйской половине рёкана! Дядя сурово поджимает губы и смотрит в никуда, а тетя…

Лицо Яёй-сан с горестным изломом бровей встало перед глазами как наяву.

Интересно, а если бы она не сбежала в тот вечер из рёкана — Шо тоже бы остался? Или все же точно так уехал в Токио, бросив все?

Прекрасно осознавая, что вопросы чисто риторические, Кёко поднялась по лестнице и приветливо улыбнулась стоящему около кухни парню:

— Добрый день, Нисимура-кун.

— Здравствуй, сенпай, — тот с готовностью кивнул. — С возвращением!

— Спасибо, — спрятав легкое удивление, отозвалась она и направилась к своей комнате. Ощущение взгляда в спину немного напрягало, но девушка решительно отогнала его. С чего вдруг соседу стоять и смотреть ей вслед? Это ж не Куон… А оборачиваться и проверять будет немного невежливо.

Впрочем, открывая дверь комнаты, она все же покосилась в сторону лестницы и с облегчением попеняла себе на выдумки — Нисимуры в коридоре уже не было.

Обычная вежливость, обычные соседские отношения. Разве в рёкане ее так же по возвращении из школы не приветствовали служанки или тетя? Наверное, сказывается напряжение из-за всех последних событий и переезда.

Решив, что нечего перенимать подозрительность от Куона, Кёко переоделась и села за уроки. Сделает все сейчас, и будет больше свободного времени потом.

Сумерки сменились зимним вечером, когда она сложила тетради и учебники, глянула на часы и направилась на кухню. Для завтрашних занятий осталось лишь переписать все набело, а это можно сделать и вместе в учебной комнате. А вот ужин сам себя не приготовит.

Девушка уже домывала рис, когда за спиной кашлянули. Обернувшись, она увидела Нисимуру у стола. Переминание с ноги на ногу и немного напряженное лицо заставили ее торопливо проговорить:

— Ой, тебе нужна раковина? Прости, сейчас я закончу и освобожу!..

— Нет, сенпай, я не поэтому, — он помотал головой и внезапно протянул ей небольшую коробку. — Вот, это тебе!

Растерявшись, Кёко сморгнула:

— Мне?

— Да. Это печенье.

Печенье?! Ей?..

Видимо, ее непонимание было слишком явным, и парень поспешил пояснить:

— Это в качестве благодарности за вчерашнее твое печенье. Было очень вкусно, и я хотел сказать спасибо!..

Вон оно что.

Выключив воду и вытерев руки, она обернулась с теплой улыбкой и чуть поклонилась, взяв коробку:

— Спасибо большое, Нисимура-кун, мне очень приятно.

Парень ответил смущенной улыбкой, выхватил из холодильника бутылку газировки и выскользнул из кухни.

Нет, действительно приятно, Кёко покрутила коробку, рассматривая яркую обертку, и поставила ее на стол. Откроет вечером вместе с Куоном, попьют чаю.

К тому времени, как рисоварка пискнула о готовности риса, девушка успела приготовить легкий салат, пообщаться с несколькими соседями, заглядывавшими на кухню, и теперь взбивала яйца для заливки оякодона.

Шорох заставил обернуться, и счастливая улыбка сама появилась на губах — на пороге, привалившись плечом к косяку двери, стоял Куон в куртке и с сумкой на плече. Встретив кареглазый взгляд, он улыбнулся, и Кёко словно окатило нежностью и теплом.

— С возвращением.

Парень усмехнулся:

— Я дома. Если, конечно, это место можно назвать домом.

— Оякодон скоро будет готов, — она указала на сковороду, где ждала своего часа поджариваемая курица.

Он хмыкнул, кивнул и скрылся за дверью.

Если это место можно назвать домом?

Вспомнились его слова про съем квартиры, и девушка ощутила, как легкий румянец согревает щеки.

Это было бы… волнующе. И если подумать, после окончания школы им надо будет где-то жить… вместе, верно?

Под ложечкой словно свернулся трепещущий комок, заставив Кёко помотать головой и решительно вернуться к сковороде.

Мечтать будет попозже. Через год. Потому что — мало ли что случится за это время?

Вернувшийся Куон был в простой рубашке навыпуск и джинсах и выглядел настолько по-домашнему, что девушка не смогла сдержать умиленной улыбки. Покосившись на нее, он тоже улыбнулся краешком рта:

— Что?

Кёко помотала головой и села за стол. Зачем нужны слова? Все и так замечательно.

— Как тренировка?

— Посмотрим завтра, — парень чуть кивнул, дотягиваясь до стакана с водой, и пояснил. — Если мышцы болеть не будут, значит, не удалась.

— Изверг.

— Да если бы, — с притворным сожалением вздохнул он. — Утренние и обеденные тренировки отменил — третьеклассники начинают готовиться к выпускным экзаменам, а это сразу шестеро из команды. Ну и просто годовые экзамены наши и первого класса.

Кёко невольно закивала, соглашаясь: чуть больше месяца до триместровых тестов, а потом в начале марта… А, еще же школьная экскурсия в Осаку в начале следующего месяца!

— Это что? — Куон палочками указал на яркую пачку посреди стола.

— Печенье, — девушка улыбнулась. — Подарок от Нисимуры-куна, — он вопросительно приподнял одну бровь, — как благодарность за вчерашнее мое угощение.

— О. Как вежливо с его стороны.

— Я тоже так подумала.

Несколько секунд парень задумчиво смотрел на нее, затем кивнул:

— Уже сделала уроки?

— Осталось переписать, — она снова улыбнулась. — Думала, вместе закончить.

— Совершенно не против, тем более, что комната для занятий на время триместра всегда открыта, — Куон отправил в рот остаток с тарелки и поднялся, подхватывая пустую посуду со стола. — Схожу за учебниками.

— А чай?

— Захватим с собой, там и попьем, — он улыбнулся, сунул тарелки в посудомоечную машину и вышел из кухни.

И все же, как непривычно немного видеть такую самостоятельность. Нет, она уже знает, что это для него нормальное поведение, но… Спрятав улыбку, Кёко быстро доела, отправила остальное в машину и поставила чайник.

А еще, он так быстро все поел! Сразу видно было, что голоден. Остается лишь представлять, чем он тут ужинал раньше, если когда-то признался, что утреннее обенто стало для него лучшим ужином!..

Устраиваясь за знакомым столом в комнате для занятий, девушка напомнила себе, что надо бы и тут прибраться. В конце концов, не одни они могут здесь делать уроки. А всегда приятнее это делать в чистоте и уюте, чем…

— О чем ты таком задумалась, что хмуришься?

— Об уборке здесь.

— Кёко… — она обернулась к парню и на мгновение потерялась от нежного поцелуя. Затем парень сдержанно улыбнулся. — Не доводи коменданта до инфаркта.

— При чем тут инфаркт? — чуть смущенно проворчала она, пытаясь выглядеть строго. — Разве не…

Второй поцелуй не дал закончить фразу и заставил остатки мысли просто исчезнуть среди легкого восторга.

Судя по искрящимся зеленым глазам, Куон был доволен происходящим, и девушке пришлось прикрыть его губы рукой, призывая и себя и его к реальности:

— Мы для чего сюда пришли?

Она ощутила улыбку ладонью, затем он бережно перехватил ее за запястье и опустил его вниз:

— Да мало ли. Всего не упомнишь…

Искуситель!

— Уроки, — Кёко назидательно погрозила ему пальцем, стараясь выглядеть серьезно.

— Мы не виделись целый день, — парень приподнял уголки губ в намеке на улыбку. — Даже и пяти минут не побыли вместе.

Сердце девушки слегка затрепетало.

Не виделись — потому, что всегда кто-то был рядом? Друзья, одноклассники, одноклубники… и не было возможности переплестись пальцами, посидеть просто вот так, глядя в глаза друг другу… ощутить, что они есть.

Она беспомощно выдохнула:

— П…

Он снова не дал ей договорить, придвинувшись еще ближе.

В этот раз Кёко не пыталась сохранить серьезность и полностью отдалась поцелую, позволяя своим чувствам взять верх над долгом.

Целый день — это очень много, когда так любишь, когда душа хочет обнять весь мир и спрятаться в объятьях одного, самого важного и главного человека.

Когда Куон обнял ее за плечи, девушка прижалась к нему и спрятала лицо на его груди. Улыбка неумолимо раздвигала горящие после поцелуя губы, и было даже немножко неловко за такое счастье в душе.

Она прикрыла глаза, ощутив, как парень неторопливо гладит ее по голове и легонько перебирает отдельные пряди.

Вот что значит — быть любимой. И все те прежние чувства, когда ей хватало просто посидеть рядом с Шо, чтобы считать себя счастливой, теперь казались просто глупыми и детскими. Не хватает. Хочется быть рядом, близко, чувствовать теплое дыхание на виске, слышать биение сердца под ухом, понимать, что она так же важна — как и он. Вот это и есть любовь. Настоящая.

Вдохи получились в унисон, и, снова улыбнувшись, девушка все же отстранилась и вопросительно заглянула в красивое лицо Куона. Тот усмехнулся и кивнул:

— Да-да, во-первых, уроки, во-вторых, чай остынет.

Невольно хихикнув, она выпрямилась:

— Верно, холодный чай хорош только летом.

— Лето скоро, — невозмутимо заметил парень, сделал глоток чая и ухватил первый принесенный с собой учебник. — Какие планы на него?

— Дай сначала в третий класс перейти, — Кёко фыркнула. — Вот попадем мы в разные классы…

— Ты в это веришь? — скептически выгнул бровь он и облокотился на стол, листая учебник. Она сдержала смешок. — Воот, а говоришь, в разные классы.

Да не представляет она уже себя не в «А»-классе. Вернее, не в классе, где не будет его, Кагурадзаки-куна, Ошино-куна, Рины-чан, Рэй-чан…

— Было бы замечательно, если бы в следующем году к нам Юи-чан попала. Она в своем классе почти ни с кем не общается.

— Ода будет счастлив.

— Почему?! — Кёко невольно затаила дыхание.

— Ну как же, еще один человек, у которого он может выпрашивать еду, — Куон усмехнулся. — А учитывая, что Даиримия-сан сама не прочь его подкормить, то тем более, — она уставилась на него. — Что?

— А… почему не прочь?

— А разве она ему не симпатизирует? — он подпер щеку рукой, рассматривая ее саму. — До сих пор ведь.

Кёко выдохнула, кивнула и тут же приложила палец к губам:

— Помнишь, что никому не говорить?

Он кивнул:

— Не буду, хотя, подозреваю, не я один заметил поведение Даиримии-сан.

— Думаешь, Кагурадзаки-кун тоже?!

— Я про Кёна, — пояснил Куон. — До Оды, как до жирафа, быстро не дойдет. Ему, пока не признаются, в голову не придет, что кто-то к нему что-то испытывает. В этом он очень похож на тебя.

— В смысле?!

В ответ он невиннейше улыбнулся и перевел взгляд в учебник.

Девушка демонстративно насупилась и тоже отвернулась к своим тетрадям.

Это намек на Шинодзаву-сенпая? Но она действительно даже не подумала, что всегда сдержанный и погруженный в свои дела сенпай может ей признаться.

Невольно вспомнился свой шок из-за этого, а затем и разговор с Куоном.

Могла ли она тогда думать, что очень скоро сама влюбится? Причем взаимно? А он сам?

Она осторожно покосилась на парня, который, чуть прищурясь, читал задание.

Смогли ли бы они тогда так откровенно и честно поговорить о таком?

Хороший вопрос. Вот только нет на него ответа.

— А Кагурадзаки-куну часто признавались раньше?

— Издержки популярности, — Куон выдохнул. — Думаешь, его фан-клуб на пустом месте возник?

Фан-клуб. Это могло бы стать проблемой для Юи-чан, как стало для нее самой. Хотя, какая проблема-то? Сама бы разобралась, и уж точно без нервных потрясений со всех сторон. Однако, будь на ее месте такая скромная девушка, как Юи-чан — смогла бы выстоять против поклонниц?

Снова покосившись на Куона, она закусила губу:

— А ты не думал о восстановлении фан-клуба?

— Не понял, — он глянул на нее.

— Ну, восстановить свой фан-клуб.

Зеленоглазый взгляд стал подозрительным.

— Не понял.

— Он ведь был удобен для других девушек, — пояснила Кёко, крутя в руках карандаш. — Подумай сам, скоро начало нового года и будет немало первоклассниц, которым ты понравишься. Так бы они пришли в фан-клуб и…

— Кёко, ты издеваешься?

— Нет, — она отрицательно помотала головой.

— То есть, — парень развернулся к ней, — ты сейчас совершенно серьезно предлагаешь мне вновь возобновить работу фан-клуба, приходить к ним два раза в месяц, отвечать на любовные письма, подписывать плакаты?.. — получив кивок, он намекающе приподнял брови. — Я тебе что, надоел уже?!

— Бака, — Кёко укоризненно покачала головой. — Я не об этом. Я… я не могу винить других девушек в том, что ты им нравишься. Даже наоборот, я прекрасно их понимаю… — Куон было открыл рот, но она тут же прикрыла его губы ладошкой. — Разве не ты беспокоился о том, чтобы из-за тебя не пострадали невиновные? А тут полшколы твоих поклонниц, которые, по сути, остались совершенно без присмотра, — глаза напротив наполнились насмешливым возмущением. — И вообще, мы в ответе за тех, кого приручили! Помнишь, откуда?

— Помню, — после длинной паузы проговорил парень, убрав ее руку, а затем придвинулся ближе, глядя глаза в глаза. — Я восстановлю фан-клуб только после того, как будет основан твой собственный.

— Че…чего?!

Он пожал плечами с видом «я все сказал» и вновь подтянул к себе тетрадь, отодвинутую в процессе разговора.

— Какой мой фан-клуб?!

— Обычный. Я даже знаю первых кандидатов в него.

Не в силах подобрать достойный ответ, девушка от души стукнула его по плечу, на что Куон лишь иронично усмехнулся, не прерывая записи решения задачи:

— Ты сама сказала — мы в ответе за тех, кого приручили. Я тоже хочу быть спокойным насчет тебя.

— А…

— Разумеется, и мой фан-клуб, и твой примут как безусловную данность то, что мы встречаемся, — он дописал, закрыл тетрадь и покосился на насупившуюся Кёко. — Так что, думай.

— Это… это не смешно! Никто не пойдет!

— Ха.

— Я поняла — ты мне мстишь! — она обвиняюще ткнула пальцем в стукнутое ранее плечо.

— Пффф… было бы за что. А про фан-клуб, смею напомнить, речь шла еще в сентябре месяце, после школьного фестиваля.

Кёко уронила голову на сложенные на столе руки.

Он издевается!

— У меня уже есть два клуба и…

— Ничего, это всего два раза в месяц.

— Как ты себе это представляешь?! — вскинувшись, она возмущенно уставилась на невозмутимого Куона. — Это ж какое у меня должно быть самомнение, чтобы создавать фан-клуб имени меня?!

— Не волнуйся, такое же, как у меня, — он вернул ослепительно-ехидную улыбку. — Неужели ты хочешь, чтобы в сражении за твое внимание пострадали невиновные?

— А?!

— Я ведь сдерживаться не буду.

— В смысле?!

— Ну а как же? Сама говорила — придет первый класс… Думаешь, не найдутся те, кто решится привлечь внимание самой популярной девушки школы и бросить мне вызов?

Кёко выразительно покрутила пальцем у виска:

— Я же буду сенпаем для них!

Парень неторопливо взял пачку печенья, покрутил ее перед глазами и так же медленно положил на место:

— Это уж точно не будет мешать влюбляться в тебя.

— Это что, ревность?!

Он наклонился к ее лицу так близко, что возмущенная девушка почти увидела свое отражение в его глазах:

— Констатация фактов, принцесса.

Э…это нечестно — вот так смотреть, словно окутывать взглядом с ног до головы!.. Еще и говорить подобные вещи!.. Ведь, слыша, как он называет ее принцессой, она сразу теряет все желание спорить и возмущаться!..

— Н-но…

Теплые губы, коснувшиеся ее губ, заставили сглотнуть.

— Я все сказал, — Куон вновь занялся уроками.

Я все сказал, передразнила Кёко про себя. А разве она не права? Конечно, фан-клуб подразумевает под собой не совсем радостное для нее общение Куона и других девушек, но ведь это лишь для спокойствия в школе!.. И она готова пожертвовать своим терпением ради этого!

— И еще одна причина…. — не оглядываясь, проговорил парень, — то, что я не хочу, чтобы ты ревновала. Ты когда ревнуешь, сразу перестаешь себя ценить.

— Я не собираюсь ревновать, — буркнула она и взяла свою чашку. — Я знаю, что… — он покосился на нее, вынудив напустить на себя невозмутимый вид, — ты мой парень.

— И все?

А что еще? Девушка сделала глоток чая, старательно игнорируя зеленоглазый взгляд. Но молчание становилось выжидательным, и она выдохнула:

— Я не знаю, что еще сказать.

— Ну, например, — Куон крутанул карандаш в пальцах, — что я никогда не брошу тебя..?

— А это надо говорить? — она приподняла брови. — Я это и так знаю.

— Правда?

Кивнув, Кёко глянула на него, и сердце сладко сжалось от нежной улыбки парня, который затем выпрямился и тоже потянулся за чаем.

Конечно, знает. Разве можно сомневаться в том, кого любишь?

Она проследила, как он отпивает из чашки, вновь начинает быстро писать в тетради ровно и аккуратно, и, отставив чашку, сама взялась за карандаш.

 

— Пфф! — Рина с трудом подавила смешок, проглотила сок, глоток которого сделала за мгновение до этого, и откашлялась. — Кёко, ты серьезно предложила Янки вернуть его фан-клуб?!

— Это было бы оптимальным вариантом для всех, — попыталась объяснить Кёко. — Ну подумай сама, так все девушки, которым он нравится, спокойно общались друг с другом и не делали пакости, как мне в средней школе. Логично? — она глянула на Ватаджибу и Юи, которые задумчиво слушали ее. — Янки по этой причине и согласился на создание такого клуба.

— Ты забываешь о том, что для этих всех девушек он был как… идол.

— При чем тут это?!

— Кёко-чан, в очередной раз поражаюсь твоему… — Рэй замялась, подбирая слово, и Даиримия тихо закончила:

— Великодушию.

— Спасибо, Юи-чан. Серьезно, Кёко-чан, предложить такое могла только ты.

— Это точно. И что сказал Янки по этому поводу?

Насупившаяся Кёко хмуро покосилась на Сугиту:

— Согласился в том случае, если сначала будет создан мой фан-клуб.

— Во, — Рина с одобряющим видом показала большой палец. — Готова посодействовать в этом

— Да ну вас, — Кёко выдохнула и вернулась в класс, оставляя подруг стоять в коридоре. Перемена между вторым и третьим уроком заканчивалась, так что пора бы занять свое место.

Она села за парту, и примолкшие при ее появлении Ода и Кён развернулись к ней:

— Банни-чан, ты чего?

Девушка отрицательно помотала головой, стараясь не прислушиваться к тихому смешку за спиной, затем нашла взглядом Химеджимаю. Та сидела прямо, неторопливо листая учебник.

Вот кто бы поддержал ее идею. Но если она подойдет к старосте с таким предложением… во-первых, староста просто не поверит ей, а во-вторых, тот, кто сидит за спиной, будет просто шипеть, как разозленный кот!

Представив любимого в виде кота, Кёко оглянулась через плечо, смерила взглядом Куона, приподнявшего брови, показала язык и развернулась.

Задумчивое хмыканье сменилось аккуратным постукиванием пальца по ее плечу, но девушка, поджав губы, осталась сидеть ровно.

Ошино пригнулся к последней парте и тихо проговорил:

— Янки, что ты сделал Банни-чан?

— Спроси лучше, что я не сделал, — отозвались из-за девичьей спины, и Кёко укоризненно покачала головой, слыша ехидные интонации.

Кагурадзаки, обернувшись, с любопытством уставился на нее, но ничего не спросил — в класс зашел учитель.

Вопреки ожиданиям, после урока друзья и подруги не спрашивали больше, что случилось между Банни-чан и Янки, равно как не уточняли ничего про фан-клуб. На большой перемене они все дружно пообедали, поболтали обо всем на свете, и Кёко полностью расслабилась.

Ладно, по крайней мере, она сделала попытку что-то сделать, вернее, исправить то, чему стала невольной причиной.

Да и ревновать уж точно не придется, хотя сама прекрасно понимает и знает, что смысла в этом никакого нет. Правда, сердцу не прикажешь, и помимо восхищения и счастья, что ее парень самый замечательный во всем мире, иногда появляется странное эгоистичное желание ни с кем его не делить. Как там говорил Куон — все влюбленные собственники? А как не быть собственником, когда вспоминаешь, насколько трепещет сердце от нежности во взгляде, от теплой руки и осознания, что особенная для него?

Мысли о ревности вернулись вечером, когда они с Куоном вновь устроились в комнате для занятий, а буквально спустя минут пять за соседние столы с учебниками уселись Нисимура и еще один второклассник.

Едва заметная усмешка Куона была недоброй, и девушка чуть вопросительно приподняла брови. Качнув головой, он облокотился на стол, разглядывая ее черновики.

«Чего ты злишься?» на полях тетради написала она.

«Я злюсь?»

Кёко выразительно глянула на любимого и кивнула.

«Они мешают»

Вот прямо по взгляду читается, чему мешают соседи!..

«Вообще-то, это комната для занятий, и тут учатся!»

«Я не могу сосредоточиться на учебе, когда нет возможности тебя поцеловать»

Молясь всем богам, чтобы не покраснеть, девушка быстро стерла ластиком все надписи и подтянула к себе учебник.

Ишь, сосредоточиться не может… На уроках же сосредотачивается!

«И вообще» теперь Куон писал на полях своей тетради «если занимаются по одному, то могли бы и у себя в комнатах сидеть. Логично?»

Она скосила взгляд на написанное, прикусывая нижнюю губу.

«А пришли они сюда посмотреть на тебя» он подчеркнул несколько раз «тебя», затем в несколько движений карандаша нарисовал мордочку кролика, обвел ее сердечком и покосился на девушку.

«Ревнуешь?» Кёко состроила отстраненное выражение лица, хотя так и хотелось ухватить импровизированный рисунок и рассматривать все детали, трепеща от мысли, что это ведь про нее!..

Куон изобразил задумчивость, затем кивнул.

Она предельно укоризненно глянула на него.

«Потому что ты сейчас сидишь и думаешь о других»

«Я не думаю!» невольно возмутилась девушка и спустя мгновение добавила еще пару восклицательных знаков. Чуть ироничная улыбка парня заставила ее сурово нахмуриться и отвернуться.

Конечно, думает — о том, что целоваться при всех это… слишком откровенно и неприлично! Это ему, как коту, совершенно бесстыдно! Одним словом…

— Янки, — под нос буркнула Кёко, ощущая, как все же начинают гореть щеки.

Тихий смешок дал понять, что Куон услышал, а затем теплые пальцы коснулись ее свободной руки, переплелись с ее пальцами, и сердце привычно заторопилось в смущенном волнении.

Ну вот и как сердиться или возмущаться на него, когда он так смотрит в ответ, легко улыбается и чуть сжимает пальцы? Словно боится, что она отберет руку.

— Тебе писать надо… — едва слышно проговорила девушка, ощущая полную беспомощность от противоречивых переживаний.

— Успею, — одними губами ответил он. — У меня вся ночь впереди.

— Ночью спать надо.

В зеленых глазах появилось веселье, но не успела она насторожиться, как парень взял в левую руку карандаш:

— Договорились.

Затаив дыхание, Кёко следила, как из-под тонкого грифеля в тетради появляются кандзи. Да, не так быстро, неторопливо, видно было, что Куон тщательно контролирует руку, но сам факт!..

Она бросила восхищенный взгляд на него и попыталась вытащить свои пальцы из мужской ладони:

— Я тоже хочу попробовать так!

— Не пущу.

Фыркнув, девушка накрыла правой рукой пальцы и улыбнулась:

— Меняю.

Карандаш лег в левую руку непривычно, даже неуютно как-то, но Кёко упрямо закусила губу, пытаясь записать свое имя.

— Не нажимай так, — тихо посоветовал парень. — Иначе и лист пробьешь, и пальцы сведет.

— Все равно плохо, — она вздохнула, глядя на кривые дрожащие линии. С первого взгляда на кандзи возникала мысль, что писал или ребенок или пьяный.

— Тут нужна привычка, — рядом с ее именем появилось аккуратное имя Куона. — Тренировка.

Не поспоришь, согласилась девушка, снова пытаясь писать левой рукой. Но ведь интересно и забавно!

Когда собственное имя стало получаться не как у ребенка, а тетрадный лист украсился несколькими дырочками, она выдохнула, улыбнулась наблюдающему за ней парню и сама хихикнула, замечая, как он кусает губы:

— Ничего, я потренируюсь и буду писать не хуже тебя.

— Чем бы дитя не тешилось… — он тихо, явно показательно охнул, когда Кёко, мстительно поджав губы, ткнула его кулачком в плечо. — Все-все, молчу.

Быстро показав ему язык, она отложила в сторону черновик и принялась заканчивать домашние задания, благо обе руки уже были свободны.

— Сделал уже? — закрыв последнюю тетрадь, тихо поинтересовалась Кёко.

— Давно, — Куон с рассеянным видом заштриховывал нарисованный на полях овал. — Жду, когда они уйдут.

Они?

Украдкой оглянувшись, девушка поняла, что и соседи по-прежнему сидят над учебниками.

— А зачем ждать? — шепотом проговорила она. — Или ты хотел с ними что-то обсудить? — под долгим задумчивым взглядом стало немного не по себе. — Что?

— Действительно, — кивнув, парень собрал свои и ее учебники с тетрадями и поднялся. — Как-то я совсем не подумал.

О чем?

Кёко приветливо кивнула Нисимуре, поднявшему голову от книги, и поспешила за Куоном.

— Так зачем ты ждал, пока они закончат? — догнав его на лестнице, она заторопилась по ступенькам вверх.

Парень тяжело выдохнул, поднялся на этаж и ничтоже сумняшеся свернул на женскую половину. Кёко немного настороженно огляделась — вроде никого — и припустила следом.

— Если Момошита-сан тебя тут увидит…

— Ну и что, — практически огрызнулся он, останавливаясь перед дверью ее комнаты. — Скажу, что ты моя девушка, что я люблю тебя. Напомню, что он сам был молодым. Пообещаю, что ничего плохого делать не буду, — мелькнувшая улыбка была немного ироничной.

— А разве ты можешь сделать мне что-то плохое? — девушка открыла дверь и первой зашла внутрь.

— Ну, видимо, они все очень в меня верят…

— Надо их как-то разубеждать, — она улыбнулась, глядя как Куон складывает учебники на стол. — Хорошим поведением, например.

— Я и так веду себя как пай-мальчик.

— Серьезно?

— Ага, — закончив, он подошел к ней и обнял за талию, привлекая к себе. — Неужели незаметно?

В груди сладко сжалось от его взгляда, и Кёко лишь прикусила губу, сдерживая чуть смущенный смешок. Парень понимающе улыбнулся и склонился к ее губам.

И почему каждый поцелуй словно в первый раз?.. Так же нетерпеливо, так же жарко и волнительно?..

Она выдохнула, ощущая, как дрожит сердце, счастливо улыбнулась и тут же замерла, когда Куон разжал руки и сделал шаг назад:

— Все, я пошел.

Изумление было таким огромным, что девичий голос дрогнул:

— Как пошел?!..

Уже?! А как же...

— Ага, — неожиданно довольно мурлыкнул парень. — Значит, ты хочешь, чтобы я остался?

Конечно, хочет!.. И…

Она вдруг осознала лукавую улыбку, царившую на его губах, и вспыхнула:

— Янки!

— Да-а-а? — все тем же довольным голосом протянул он, вновь обнимая ее. — Боже, ты такая милая, когда смущаешься…

Он издевается!

Девушка, мстительно нахмурившись, от души стукнула его по плечу и тут же взволнованно охнула, когда Куон, не меняя выражения лица, поднял ее как ребенка:

— Поставь!

— Ты правда не хочешь, чтобы я уходил?

От пронзительного зеленоглазого взгляда жар охватил всю Кёко.

— Поставь!

— Пока не скажешь, не поставлю.

— У… у тебя закончатся силы и…

— Во-первых, так быстро не закончатся, ты легкая, — парень сделал пару шагов назад, — а во-вторых, если и закончатся, упадем на мягкое.

На мягкое? Она бросила взгляд поверх его плеча на кровать, спиной к которой он встал, представила, как они будут падать и что именно она окажется сверху на…

Кажется, у нее загорелись даже уши.

Мужские руки лишь сжались покрепче.

— Неа, — помотал он головой на девичий взгляд с явным требованием. — Так и буду стоять.

И ведь будет — он же упрямый, как…

А еще от его глаз все тело словно дрожит, и душу охватывают противоречивые чувства — то ли признаться, то ли спрятаться!..

Она снова глянула на Куона и отвела взгляд, собираясь с духом.

— Да, не хочу, — улыбка на красивом лице стала такой яркой, что Кёко вспыхнула по новой. — М-мы… давно чай не пили!..

— Давно, — парень кивнул. — Но я ведь должен хорошо себя вести.

— Должен, — буркнула она и нахмурилась. — Пусти меня.

— Ага… — он присел на край кровати, аккуратно поставил девушку на пол, но руки с ее талии не убрал. — И что дальше?

Да, стоять было удобнее, но и сейчас Кёко ощущала себя по-прежнему совершенно беспомощной — ну не хотелось ей разрывать этого объятья!..

— Что ты со мной делаешь… — тихо проговорил Куон, чуть сжимая руки и неотрывно глядя в ее глаза. — Я ведь тоже не хочу уходить…

Радость, полыхнувшая в сердце от признания, напугала своей силой и необычностью.

Да, ей тоже не хочется расставаться, но почему именно сейчас стало так… тревожно-горячо? Словно она должна шагнуть за порог темной комнаты, где не видно ни лучика, ни отблеска?

— У тебя такой взгляд, словно ты боишься.

Боится?

— Чего?

— Не знаю, — одними уголками губ улыбнулся парень. — Но такое ощущение, что стоит мне разжать руки…

Кёко медленно покачала головой и осторожно пригладила его светлую челку:

— И ты пойдешь к себе.

— Выгоняешь?

— Ага, — ее пальцы задержались в мягких волосах, затем легонько коснулись его лба. — Чтобы поскорее увидеться завтра, — Куон с покорным видом кивнул. — И я не боюсь. Просто… — она не отвела взгляда, когда он снова заглянул прямо в глаза, — это все ново… необычно ново для меня…

— Для меня тоже, — он мягко привлек ее к себе, и девушка сама обняла его за шею, подставляя губы для поцелуя.

Сейчас сердце счастливо прыгало в груди от мысли, что у них все общее — чувства, мысли, переживания. Нет, она не боится темной комнаты, потому что знает, что там, за порогом, точно так же стоит он. Надо просто шагнуть ему навстречу.

— Все, я ушел.

— Ага.

— Я серьезно…

— Ага, — она невольно хихикнула, прикрывая глаза и все так же обнимая его.

— Кёко…

Снова хихикнув, девушка отстранилась и неторопливо разжала руки. Куон с тяжелым вздохом поднялся:

— Надо купить футон.

— Зачем?

— Переберусь сюда, — он указал на пол между шкафом и кроватью. — Как раз место есть.

— Ты ж не собака, чтобы на коврике спать, — укоризненно протянула Кёко. — И тебя заметит Момошита-сан.

— А я…

— А под кровать ты не вместишься! И в шкаф тоже! И вообще, ты ж сам говорил, что это такая романтика — пробираться в комнату к девушке!

— Кёко… — парень попытался выразительно закатить глаза, но все же рассмеялся и обнял ее за плечи. — Ты издеваешься.

— Самую малость, чтобы держать тебя в тонусе, — закивала она, прильнув к нему. — Все, иди спать.

— Уже иду, — он нежно поцеловал в губы и разжал руки. — Спокойной ночи, принцесса.

— Спокойной ночи, мой принц, — Кёко счастливо улыбнулась.

Правда, легко сказать «спокойной ночи», но как же тяжело успокоить душу и сердце! Умываясь перед сном, расстилая постель, устраиваясь под одеялом, девушка вновь и вновь переживала все ощущения и чувства вечера. Почему-то казалось, что сегодня случилось что-то важное, такое серьезное-серьезное!..

Она перевернулась на другой бок, вздохнула и попыталась расслабиться.

А еще этот взгляд Куона — необычный, с непонятной такой серьезностью, словно он пытался что-то рассмотреть в ней…

Легкая улыбка раздвинула губы.

Пусть смотрит. Ей нечего от него скрывать. Она любит и будет любить этого невозможного ревнивого и самого замечательного на свете янки.