Чужая. Часть 3. Девочка с попугаем, Голубой велосипед, или Как спасти мир (джен)

Когда-то это уже было с ним: напряжённое внимание, цепкая хватка к мельчайшим незначительным фактам, разговорам, слухам и ежеминутно подавляемая паника из-за того, что будет, если он не успеет. Что ж, если тебя угораздило связать судьбу с девушкой, которая любые проблемы решает с помощью побега, привыкай к тому, что постоянный поиск станет непременным атрибутом твоей семейной жизни.

Так невесело шутил про себя Ремус Люпин, начиная новое расследование по делу: куда пропала его жена вместе с ребёнком из переполненной людьми Норы, посреди ночи? По крайней мере, то, что Берта ушла сама, по доброй воле, сомнений не вызывало. Проникнуть ночью в дом, окружённый какой-никакой защитой, и при куче свидетелей похитить из него двух человек — дело невозможное. Да и, строго говоря, кому на свете была нужна Берта Люпин, кроме Ремуса?

Многие не одобряли их союз. Молли не стеснялась в выражениях, Артур сдержанно молчал, орденцы подозрительно косились, помня невнятное присутствие Берты на площади Гриммо. У Тонкс при известии о женитьбе Ремуса волосы из жизнерадостно-розовых превратились в тускло-серые. Смешно так — от самой макушки.

Тонкс... Её влюблённость Рем заметил не сразу. Да и трудно его было бы в этом упрекнуть: время пришло такое, что не до чувств — своих или чужих. Что он знал о Тонкс? Отчаянно храбрый аврор, бесстрашный боец Ордена Феникса, верный товарищ, с которым хоть в разведку — ну и достаточно. Воспринимать её как женщину ему в голову не приходило.

А вот Молли Уизли была другого мнения. Её попытки сватовства Люпина удивляли, утомляли — но и забавляли тоже.

Почему-то сразу все уверились в том, что женат Ремус Люпин едва ли не фиктивно. Впрочем, если на свадьбе у них были сомнения, то после рождения ребёнка никто уже ни в чём не сомневался.

Берту откровенно терпели, Люпина жалели, а сам Люпин снова кругом и перед всеми был виноват. Виноват в том, что не угодил друзьям, единственным людям, которые его принимали. Виноват перед Бертой. Хотел сделать, как лучше для неё, вот и сделал... мудрец. Пикси ясно, почему она сбежала.

Целый год Рем, как на весах, взвешивал боль от предательства Сириуса и безмерную боль от его гибели, радость от появления на свет Анны — как дочери любимого друга — и ярость к ней же, потому что, как ни крути, а быть ей вечным напоминанием о предательстве двух самых близких Люпину людей. Хотя ребёнок-то в чем виноват?

Берта... Наверное, никто на свете не мог ударить его больнее, сильнее поломать и исковеркать ему жизнь... Но не сам ли он виноват в этом? Не её ли жизнь он в своё время безжалостно и не думая о последствиях поломал? И если тогда, после смерти Сириуса, он в бешенстве готов убить её, куда деть нежность, которая так долго связывала их?

Как бы там ни было, тот мучительный клубок противоречий, недоговорённостей, ревности, вины, который запутывался целый год, Берта распутала в одночасье. С её исчезновением неважно стало всё: вина, обида, ревность, оскорблённое самолюбие. Только нежность осталась.

А раз так, то снова — поиск.

Как ни странно, но даже несмотря на гибель Дамблдора, которая выбила почву из-под ног у всего Ордена, Люпин впервые за долгое время чувствовал себя легко и свободно и мыслилось ему ясно, как никогда.

Покинуть Нору можно было разными путями, из которых сразу следовало исключить трансгрессию. Трансгрессировать Берта не умела да и делать это с ребёнком побоялась бы.

Оставался вариант автобуса «Ночной Рыцарь» — самый маловероятный и самый удачный. Отыскать того же Стэна Шанпайка, тряхнуть его хорошенько — и он мигом выложит, куда направилась молоденькая девушка с маленьким ребёнком в корзине.

Беда только в том, что вряд ли Берта уехала на «Ночном Рыцаре». Чтобы вызвать автобус, нужна волшебная палочка. У Берты её не было. Хотя...

Некоторое время Люпин потратил на расспросы: не пропадала ли у кого-нибудь из обитателей Норы волшебная палочка. Все разводили руками и пожимали плечами. Молли фыркнула и отвернулась. А вот Артур неожиданно произнёс:

— Рем, у меня из кармана исчезла горсть магловской мелочи и несколько купюр. Если тебе это поможет.

Рему помогло, но несильно. Вариант оставался один, но самый гиблый: попутка.

Люпин вышел из дому, осмотрелся по сторонам. Кругом расстилались кукурузные поля, пахло разогретой землёй, стрекотали кузнечики. К горизонту уходило узкое пыльное шоссе.

Всё это здорово, но однако же, куда она могла уехать, к кому? Насколько Люпин знал, никаких друзей у Берты не было.

И тут он хлопнул себя по лбу: «Вот дурак! Хорошо же ты знаешь собственную жену! Неудивительно, что она от тебя сбежала!» Про стаю Элки Меченой он забыл совершенно.

Точного места их дислокации Люпин не знал, трансгрессировать пришлось наугад. А, едва Рем очутился на берегу речки посреди негустого леса около Лондона, в ход сразу пошли инстинкты. Присутствие своих Люпин чуял буквально кожей, оставалось только наткнуться на кого-нибудь из них.

Так и произошло. Характерный плеск воды и чей-то сутулый силуэт, показавшийся в густых зарослях, дали Рему понять, что он попал по адресу.

— Вы — Крис Бурый? — уточнил Ремус, подойдя ближе и оглядывая приземистую фигуру пожилого оборотня, его лобастую коротко стриженную голову, волосы с сильной проседью.

— Я-то Бурый, а ты-то кто? — хмуро отозвался Крис, не прекращая вытаскивать из воды самодельную рыболовную сеть.

— Ремус Люпин, — представился Рем, полностью отдавая себе отчёт в том, что рискует. Сто против одного, что это имя Бурому не вполне неизвестно. И непонятно, с какой стороны.

— А-а, — судя по выражению лица Криса, Рем понял, что не ошибся. — И чего тебе тут надо, Ремус Люпин?

— Видите ли, я ищу Берту. Мою жену, — пауза, последовавшая за этим уточнением, была долгой и насыщенной электричеством.

— Жену, значит... — набычился Крис. — Нет её здесь. Да и была бы... никто бы тебе её не сдал, а я и подавно.

Люпин перевёл дыхание.

— И всё же... Если Берта придёт сюда, дайте мне знать, прошу вас.

— Не дождёшься, — кажется, неприязнь, исходящую от Бурого, можно было потрогать руками. — Раз она ушла от тебя, её это дело. Значит, плохо ей с тобой было. А мы ей всегда рады.

— А с тобой, значит, хорошо будет? — медленно начал закипать Люпин. Поистине это... это существо можно считать олицетворением того, что Люпин ненавидел в своих сородичах: тупость, ограниченность, крайне прямолинейную логику. Сам всегда боялся стать таким же.

— Это ей решать. Я в чужие дела не лезу и тебе не советую, — буркнул Крис. — Шёл бы ты отсюда, Ремус Люпин, а то...

— А то — что? — резко перебил его Ремус.

Теперь Крис не сводил с него тяжёлого взгляда совсем звериных глаз. Да и в лице его не осталось почти ничего человеческого.

— А то места здесь глухие, неспокойные, — медленно и раздельно проговорил Крис. — Оборотни, говорят, водятся. В Тёмной Топи в минувшем году шесть человек без вести сгинуло. Делай выводы. Ты ж умный, профессор, говорят.

Вопреки всему Ремусу вдруг стало смешно.

— Угрожаешь? — сейчас его разобрало какое-то мальчишеское желание вмазать по этой волчьей морде.

— Предупреждаю.

— И это правильно, — ещё не обернувшись, Люпин догадался, кому принадлежит этот негромкий, но властный женский голос.

«Вот ты какая, Элка Меченая...»

Люпин узнал её сразу, хоть никогда не видел. Действительно — красавица и действительно — сильнейший маг.

— Бурый... — кивком головы дала понять, что Крису лучше уйти. Он и не спорил: быстро собрал и сеть, и улов и скрылся в чаще.

— Ну, здравствуй, чужак, — наконец, произнесла Меченая, проводив Криса задумчивым взглядом.

— Здравствуйте, Элеонора, — а Люпин невольно ею любовался — так причудливо сочетались в её лице звериные и человеческие черты. Бывают совершенные люди, бывают совершенно прекрасные животные, но вот оборотней Рем всегда считал уродливыми созданиями — и по сути, и внешне. Стало быть, бывает и по-другому. Можно и по-другому.

— С чем пришёл, чужак?

— С пустыми руками, — покаянно улыбнулся Ремус. Оскалился, скорее. Весь этот обмен приветствиями и улыбками — не более, чем способ принюхаться, на глазок определить, кто перед тобой — враг или друг, и насколько он опасен в том или в другом случае.

Здесь градус опасности был велик.

— Берту ищу. Собственно, Крис мне объяснил, что зря, поэтому...

— Погоди, чужак, — прервала его Элка. — Мне с тобой словечком перемолвиться надо. Ты ведь из Ордена, верно?

Люпина будто по носу щёлкнули.

«Откуда она про Орден знает? Я в этих лесах точно не проповедовал. Неужели всё же Берта...» — он мысленно осёкся. — «Быть не может! Когда ей было? Сам ты хорош, Люпин. Тебе кто что сболтнет, всему веришь».

— Не знаю, что и ответить вам. Нынче ночью погиб Альбус Дамблдор, — неужели же нынче ночью? И неужели ему, Люпину, было так невыносимо больно ещё совсем недавно? — И существование Ордена теперь под вопросом.

— Дамблдор погиб? — Элка вмиг утратила всякую царственность облика. — Значит, я всё-таки опоздала... — вид у неё стал, как у потерявшейся девочки.

Но эта растерянность длилась всего несколько секунд. Когда Ремус посмотрел на Элку, взгляд её снова стал цепким, сосредоточенным, жёстким.

— Послушай меня, чужак. Когда-то я совершила большую ошибку, доверила ненадёжному человеку один секрет, который нужно было передать Дамблдору. Тем ненадёжным человеком оказалась твоя Берта. Но вина больше лежит на мне: с Дамблдором должна была говорить я сама. Возможно, он остался бы жив. Кто сейчас руководит Орденом? — резко спросила она.

Люпин задумчиво смерил Элку взглядом.

— А не слишком ли много ты хочешь знать, Меченая?

— Не больше того, что уже знаю, — парировала та. — И вот что я скажу тебе, чужак. Нас семеро, все мы оборотни, а кроме того, все маги, прилично владеющие палочкой. Двое из нас даже окончили ваш Хогвартс. Твоё имя мне тоже небезызвестно, Ремус Люпин. В стае Сивого ты навёл шороху, — Элка улыбнулась, блеснули крепкие белые зубы. — Из чего я заключаю, что Ордену нужны оборотни. Я предлагаю вам сотрудничество... и сильное оружие.

— То есть? — Люпин слегка ошалел от её напора.

— Пойдём, — вместо ответа она поманила его за собой в чащу.

И он пошёл — вполне, кстати, сознавая, что может оттуда и не вернуться. Это было что-то, похожее на гипноз. Люпин шёл за Элкой и думал, что оборотни по рождению очень сильно отличаются от тех оборотней, которых эта зараза настигла в процессе жизни. Сколько себя помнил, Люпин всегда боролся со своей волчьей сущностью, пытался подавить её волей, рассудком, глушил Волчьим Противоядием.

Элка принимала свою сущность безоговорочно, без малейших усилий. Всё звериное в ней: облик, повадки, мышление, даже беспринципность — выглядело естественным и органичным, а потому необъяснимо притягивало. Что ни говори, не на одной магии держался её авторитет в стае. Все её члены — бывшие люди, а значит, несут в себе всю схему запретов человеческой культуры. Элка этих запретов не знала. Человек, преступивший или способный преступить запрет, всегда притягателен.

Люпин тоже не стал исключением. Всю дорогу, пока он шёл за Элкой, он чувствовал внутри приятный холодок, подсасывающий озноб «а что будет, если...», страх и желание переступить черту. В чём эта черта состоит, Рем понятия не имел, но подзабытое с детских лет ощущение было ему приятно.

Домик Меченой, как и рассказывала Берта, стоял на болоте, прямо посреди Тёмной Топи. Должно быть, чтобы удержать его в таком ненадёжном месте, нужна была серьёзная магия. Волны этой магии Люпин ощутил, едва они с Элкой ступили на настил. Но, оказалось, он ошибся.

— Что ты слышал о доспехах Гриндевальда? — неожиданно прервала молчание вожак стаи.

— Что их не существует, — развёл руками Рем.

Она хмыкнула и подвела его к большому деревянному сундуку. Покалывающие волны магии исходили как раз от него, а вовсе не от стен дома. Под откинутой крышкой оказалась ожившая картинка из книги «Легендарные факты Истории Магии».

— А потрогать можно? — благоговейно спросил Люпин.

— Не советую, — покачала головой Элка. — Эти доспехи может подчинить себе только очень сильный маг, вроде Дамблдора. Остальных они сами могут подчинить себе. А вообще — они сами выбирают достойного хозяина...

— И ты хранишь их здесь... сейчас, — Рем всё ещё был потрясён.

— А что остаётся? Ваш Лорд стёр бы нас с лица Земли, если бы узнал. Я не могу подставить стаю.

— Да ты её подставляешь тем, что держишь здесь, у себя в доме, артефакт подобной силы! Как ты не понимаешь?

— А куда мне его деть? Разве что в Топь забросить...

— Хотя бы!

— Рука не поднимается, — призналась Элка. — Да это и к лучшему. Теперь вот пригодились... да поздно, — она вздохнула. — Дамблдор, конечно, личность неоднозначная, но он, по крайней мере, реально дело делал. А вы... стоило ему умереть, как «существование Ордена теперь под вопросом», — передразнила она.

Люпин задумался. Сказать или не надо? Да, пожалуй, скоро всё станет известно и так.

— Видишь ли, тут всё не так просто. Есть некое Пророчество. Оно гласит, что победить Тёмного Лорда способен только Гарри Поттер. Не Орден, не два Ордена, не Дамблдор. Понимаешь?

— Понимаю, — фыркнула Элка, насмешливо глядя ему в глаза. — Нашли отмазку. Да вы, по ходу, ещё гаже, чем я думала. За пацана спрятались... Что ж, зато теперь всё проще. Сведи меня с Поттером. Я передам доспехи ему.

Уже выйдя из леса, Люпин осознал только одно: среди тьмы очень важной и нужной информации ему так и не удалось узнать главного. Где же всё-таки Берта?