The Poor of God (джен)

Кроваво-красная пелена, застилающая Снейпу глаза, полностью отступает, когда он наконец-таки отводит свой взгляд от распростертого тела Дурсля и хорошенько вглядывается в сидящего у стены Поттера. Глаза Гарри широко раскрыты, лицо бледное как снег, а из длинных царапин, которые Дурсль оставил на его шее, медленно сочится кровь, окрашивая белый воротник его форменной рубашки в алый цвет. Стоит только их глазам встретиться, как Гарри сразу же отводит свой взгляд. Он упирается локтями в колени и прижимает ладони к лицу, стараясь заглушить свои тихие, судорожные рыдания, которые снова и снова вырываются из него, пока он пытается вздохнуть сквозь слезы и поврежденное горло. На его скулах появляются два ярких пятна, подчеркивающие его бледность; Снейп уже достаточно хорошо изучил Гарри, чтобы распознать на нем краску стыда.

Когда Снейп в очередной раз смотрит на Вернона Дурсля, то понимает: его гнев угас, точно огонь, лишенный своего топлива. На его место приходят пустота и усталость, не способная оградить его от горького стыда за то, что снова не смог уберечь Гарри от беды. Всепоглощающее желание расправы угасло несколько минут назад, и теперь все, что он хочет, это унять те отчаянные тихие всхлипы, которые издает Гарри. Убрав свою палочку, он подходит к месту, где сидит Поттер, и опускается рядом с ним на пол, прислоняясь головой к прохладной каменной стене. Он чувствует себя опустошенным и выжатым, словно губка, которую скрутили и оставили черстветь и высыхать.

Спустя несколько секунд Гарри поднимает голову, и Снейп видит его заплаканное лицо и красные от слез глаза. Сейчас, когда Поттер так близко, ему не составляет труда разглядеть царапины на его коже, те багровые, красные и фиолетовые полосы, которые через несколько часов превратятся в синяки. Он чувствует, как вновь разгорается его ярость, пока голос Гарри не вырывает его из этих мыслей.

— Я думал, вы его убьёте, — он произносит это таким хриплым голосом, что у Снейпа болезненно сдавливает горло.

Снейп вспоминает, тот смертельный ужас, охвативший его, когда он вернулся в свои комнаты и обнаружил на столе Гаррину записку — как сильно он проклинал свою собственную глупость. Ему стоило предупредить Гарри о том, что Дурсль находится в замке, и не следовало оставлять его одного, он должен был влить тот злосчастный пузырек с зельем в его протестующее горло и присмотреть за Гарри, пока тот не заснет. Вместо этого Снейп сбежал, как какой-то трус, опасаясь, что Гарри увидит, как сильно на него повлияли события последних двадцати четырех часов; к счастью, он примчался в этот коридор как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дурсль прижимает его к стене. Да, на мгновение он был в шаге от того, чтобы совершить убийство, но потом его мысли вернулись к Гарри и он осознал, что все это не столь важно, чем остаться, — как говорил Дамблдор, — рядом с ним.

— В какой-то миг я тоже так подумал, — признается он, и Гарри снова прячет свое лицо, будто в признании Снейпа слышит нечто тревожное для себя. Он не издает ни звука, лишь только его содрогающиеся плечи дают Снейпу понять, что тот плачет.

Позже Снейп удивится, как естественно это ему дается — обнимая тонкие плечи Гарри, он тянет его к себе, пока сопротивление Гарри не ослабевает, и тот не прижимается к его груди. Снейп высвобождает его пальцы, вцепившиеся в волосы, и это вполне обоснованно приводит к тому, что он кладет свою руку ему на затылок и прижимает утомленную голову к своему плечу. В теле Гарри чувствуется знакомая скованность, напомнившая Снейпу, каким был он, сидя за столом в Большом зале во время своего самого первого приветственного пира, — когда он с трудом мог поверить, что такая еда вообще может существовать, и уж тем более, что он имеет на нее какое-то право. Снейп кладет вторую руку Гарри на спину, ощущая сквозь кожу и одежду его учащенное сердцебиение, и наклоняет голову над его шеей, желая создать для него убежище из собственных бесполезных мышц и костей.

— Успокойся, — шепчет он, не задумываясь, слушает его Гарри или нет. Сейчас он говорит не только для него, но и для самого себя. — Ты должен успокоиться. Дыши глубже. Поверь, ты в безопасности.

Он не может сказать, как долго они сидят в таком положении; Снейп закрывает глаза, и все ощущения, кроме тепла человеческого тела возле себя и собственного резкого дыхания, становятся для него далекими и бессмысленными. Но только до тех пор, пока он не слышит резкий и повелительный голос Дамблдора; он снова поднимает голову и видит директора, стоящего перед ним на коленях и протягивающего руку, чтобы коснуться его плеча.

— Северус, — говорит он, словно уже не первый раз, и в его голосе слышится облегчение, когда Снейп встречается с ним взглядом.

— Дурсль оглушен, — машинально произносит Снейп, слыша себя как бы издалека. — Я применил всю свою выдержку, чтобы ограничиться только этим… Вам лучше позаботиться о нем самому, Дамблдор, он, черт возьми, чуть не убил мальчика… — Снейп замечает, как его рука инстинктивно сжимается на Гарриной рубашке, а образ Дурсля, швырнувшего того к стене, прокручивается в его голове, подобно маггловской кинопленке.

Дамблдор одаривает его кривой улыбкой.

— Мне льстит, что ты считаешь, будто мое терпение куда значительнее, твоего… Лично я в этом как-то сомневаюсь. Однако ... — Дамблдор чуть разворачивается и направляет палочку на Дурсля. Тонкие черные нити выскальзывают из кончика его палочки, надежно связывая громадную фигуру с ног до головы.

Гарри начинает ворочаться в объятиях Снейпа, и прежде чем повернуться и посмотреть на директора, он яростно вытирает лицо рукавом своей рубашки. Во время этого он невольно обнажает багровые раны на шее, и Снейп не упускает из виду мгновенный отклик в глазах директора и его поджатые губы. Однако когда Дамблдор заговаривает, его голос кажется совершенно спокойным.

— Гарри, — обращается он, — позволь тебя исцелить?

Гарри пару раз моргает, потом молча кивает. Дамблдор направляет на него палочку, рисуя полукруг возле его шеи — царапины затягиваются, а синяки исчезают. Даже пятна крови испаряются с его воротника.

— Может, еще что-нибудь болит? — тихо спрашивает он, и Гарри пожимает плечами.

— Абсолютно все, — отвечает он слабым извиняющимся голосом, отчего Снейпу хочется его хорошенько встряхнуть. Вместо этого он крепче сжимает плечо Гарри, с горечью осознавая, насколько тому сейчас должно быть больно, чтобы не поскупиться на подобное признание.

Дамблдор кивает и встает на ноги. — Минерва, — произносит он, и Снейп впервые замечает побледневшую Макгонагалл, которая стоит в нескольких футах от него и смотрит на всех троих заплаканными изумленными глазами. — Пожалуйста, проводи Гарри в лазарет.

Поняв его намек, Снейп освобождает Гарри из своих объятий и встает на колено. Ему становится необычайно холодно, теперь, когда он больше не ощущает тепло другого человека, прижимающегося к нему. Он крепко держит Гарри за руку, скорее поднимая, чем помогая ему подняться. И сразу же отпускает, когда тот крепко становится на ноги, тем самым стараясь не мешать Макгонагалл занять его место. После чего Гарри поднимает голову, встречаясь взглядом со Снейпом, и выглядит при этом весьма неуверенно.

— Идите с ней, Поттер, — мягко произносит он, и, наконец, Гарри позволяет себя увести. Снейп стоит, внимательно глядя на него, пока они с Макгонагалл не заворачивают за угол и не скрываются в дверях лазарета. Затем он переводит взгляд на Дамблдора, который все это время с напряженным выражением лица наблюдал за ним, пока он смотрит Гарри вслед.

— Все в порядке, Северус? — тихо спрашивает он.

— Нет, — отвечает Снейп. — Но с этим уже ничего не поделаешь, — он на мгновение прикладывает пальцы ко лбу, отмечая при этом, что белый обшлаг его рубашки запачкан Гарриной кровью. Он опускает руку. — Что, черт возьми, произошло, Альбус? Почему он бродит по коридорам? С каких это пор магглам позволено свободно расхаживать в этом замке?

Снейп осознает, что опасно близко подошел к границе допустимого обращения с директором школы, но если подумать, учитывая выбор между: «выплеснуть на него свою злобу» или «взорваться от возмущения», Дамблдор бы предпочел для Снейпа все же первый вариант. Как-никак найти мастера зелий гораздо сложнее, чем учителя по защите.

— Он проснулся сегодня утром таким же обезумевшим, каким пришел вчера вечером в лазарет, — приглушенным голосом говорит ему Дамблдор, не обращая внимания на проявленное к нему непочтение. — Мадам Помфри не хотела усмирять его с помощью магии, поскольку не была уверена насчет протокола, применяющегося в подобных случаях к магглам. Она пыталась вызвать меня, однако я уже был в пути… И, не зная о срочности ситуации, остановился, чтобы сообщить мисс Лавгуд, мисс Грейнджер и мистеру Уизли о выздоровлении Гарри, — после чего Дамблдор устремляет на него свои холодные глаза, что почти так же устрашающе, как если бы он посмотрел свирепым взглядом. — Как Гарри оказался в этом крыле замка?

Сейчас Снейп настолько не доверяет своему голосу, что предпочитает промолчать. Не говоря ни слова, он извлекает из кармана скомканную Гаррину записку и протягивает ее Дамблдору, тот мгновенно пробегается по ней глазами.

— Да, — произносит Дамблдор, со вздохом возвращая ее назад, — как это на него похоже.

— Мне следовало это предвидеть, — резко произносит Снейп, засовывая листок пергамента обратно в карман.

— Пожалуй, теперь тебе известно, как глубоко укоренилась его скрытность, но я уверен, в будущем ты справишься гораздо лучше, — ровным голосом говорит Дамблдор.

Снейп отворачивается. Ему невыносимо слышать, что он может быть прощен за такое.

— Что насчет него? — грубо говорит он и резко кивает на Дурсля, лежащего на полу у их ног. — Вы же не можете снова отправить Гарри в его дом, неважно, с сопровождающим или без.

— Да, — к удивлению Снейпа, Дамблдор спокойно с этим соглашается. — Да, не могу. Мне придется подыскать для Гарри что-нибудь другое. Что касается Вернона, то у меня есть кое-что на примете, но с этим придется немного повременить. А до тех пор… — Дамблдор направляет свою палочку на Дурсля, сперва поднимая в воздух его голову. — Соглашусь с твоим предложением и займусь им лично. А ты, я полагаю, будешь не прочь вернуться к Гарри?

Как ни странно, признание этого факта не дается Снейпу столь вымученно.

— Да.

— Тогда поговорим с тобой позже, — говорит Дамблдор, поднимая палочку и уводя перед собой свою жуткую марионетку вперед по коридору.

* * *

Снейп застает Гарри не на больничной койке, а на раскладушке в кабинете Помфри, вдали от хихикающей толпы пятнистых хаффлпаффок, лежащих в главном отделении.

— Я начинаю думать, — мрачно произносит Помфри, заходя в комнату, — что тебе не стоит поручать заботу даже о чьей-то любимой собаке, Северус.

— Это была не его вина, — решительно выдает Гарри, прежде чем Снейп успевает что-либо ответить. — Он велел мне оставаться в постели.

— Вот именно, велел, — произносит Снейп, наконец-то уняв свое раздражение. — Я так понимаю, у вас найдется достойное и рациональное объяснение тому, зачем вы пошли на другой конец замка в поисках зелья, которое я храню в достаточном количестве в своей собственной кладовой?

Гарри краснеет и отводит глаза.

— Мне не хотелось вас беспокоить, — бормочет он.

— Я дал вам четкие инструкции! — шипит Снейп, наклоняясь к нему. Гарри бледнеет и немного отодвигается назад; Снейп выпрямляется, подавляя свое беспокойство. — Просто из любопытства. Вы принципиально игнорируете все приказы или только мои?

— Зелье разлилось по моей вине, ясно? Я не видел смысла выдергивать вас из кабинета, когда мог сам достать еще одно! — вспыхивает Гарри. — Вы и так присматривали за мной все выходные. Я просто подумал, что за это время уже достаточно успел вам надоесть.

Снейп встречается с ним взглядом и долго смотрит ему в глаза. Гарри выглядит расстроенным, словно его поведению есть некая очевидная, но невысказанная причина, которую Снейп не может понять.

Ему не следует так поступать — и он об этом знает, — но он не может позволить себе снова прийти к неверным выводам, как сделал это когда-то, и не может ждать, пока Гарри сам решит довериться ему. Собравшись с духом, он бормочет немую молитву о всепрощении — то ли Альбусу, то ли часто взываемому Господу Богу, он не знает, — и легонько касается поверхности сознания Поттера.

Мгновение спустя он, пошатнувшись, делает шаг назад. Ему кажется, что он задыхается, он ощущает себя крошечным и пойманным в ловушку. Чувствует себя ребенком, настолько грязным и ничтожным, что быть запертым и забытым в чулане — это большее, чего он заслуживает.

Снейп моргает, пытаясь прояснить свое зрение. Тем временем Гарри пристально смотрит на него, и в его глазах читается паника — только теперь Снейп может различить за ней тени дикой тоски.

— Гарри, — выдыхает он так тихо, что едва себя слышит. Его кулаки сжимаются под мантией, а голос становится жестким. — Не будь идиотом.

— Если он идиот, то он в отличной компании, — говорит Помфри, окидывая его своим взглядом. — В которой ему, к сожалению, придется остаться еще на некоторое время. Он не может позволить себе вдобавок подхватить еще и драконью оспу… Ему придется вернуться к тебе.

— О другом и речи быть не может, — говорит Снейп, удивляясь, как твердо звучит его голос и, несмотря на то, что ответ адресован Помфри, когда он это произносит, его взгляд устремлен лишь на Гарри.

Гарри отворачивается и закрывает глаза.

— Если мне нужен только постельный режим, я могу вернуться в свою спальню…

— Еще. Одно. Слово, — рычит Снейп, не в силах больше себя контролировать. — Только одно слово, Поттер, и твой язык приклеится к небу.

Гарри смущенно краснеет и съеживается на раскладушке.

Спустя десять минут Помфри его отпускает, но только после того, как добивается от него признания, что да, он все еще чувствует себя довольно плохо, но зелье уже помогает. До этого он просидел три с половиной минуты, настаивая на том, что у него ничего не болит, пока Помфри едко не сообщила ему, что в таком случае его нужно будет немедленно отправить в больницу Святого Мунго и проверить, не нарушена ли у него, часом, чувствительность нервов.

Снейп стоит рядом: — «Не нависай, — говорит он себе, — просто стой и смотри», — когда Гарри наклоняется над койкой и ставит ноги на пол, стараясь при этом не морщиться. Он смотрит по сторонам и хмурится.

— Эм, профессор, — обращается он, — вы случайно не видели, куда делась моя сумка? Она была со мной, когда дядя Вернон…

Он внезапно замолкает, и Снейпу больше не нужно спрашивать, почему — теперь он точно знает, что чувствует Гарри, и это настолько сильно выбивает его из колеи, что не может подобрать ни слова, чтобы образумить его.

Хотя, нет. Это определенно не так. Пара слов у него все же найдется — и даже больше, но это подождет, пока они снова не останутся с Гарри наедине — при этом того желательно будет связать или по крайней мере запереть дверь.

— По-моему, она все еще в коридоре, — говорит он и медленно направляется к двери, открыв ее, он останавливается и ждет, чтобы пропустить Поттера вперед.

Гарри выглядит так, словно расстояние от кровати до двери может оказаться для него не по силам, от чего Снейп испытывает страстное желание наколдовать для него носилки. Только он убежден, что Гарри на это не согласится, а после того, что Дурсль с ним сделал, Снейп не уверен, что сможет найти в себе силы хоть как-то его заставить. Поэтому он почти терпеливо ждет, когда Гарри доковыляет до двери, а потом медленно, не встречаясь с ним взглядом, пройдет мимо. Обернувшись, Снейп кивает мадам Помфри и, закрыв за собой дверь ее кабинета, следует за ним.

Они молча возвращаются в комнаты Снейпа, останавливаясь лишь для того, чтобы Гарри попытался поднять свою сумку с того места, где она упала, и чтобы Снейп выхватил ее у него, закинув себе на плечо. В конце концов они добираются до портрета Мерлина и Нимуэ, охраняющего вход в его покои; Снейп снимает защитные чары и пропускает Поттера вперед. Как только вход за ними закрывается, он указывает на дверь спальни.

— В кровать. Живо, — он бросает Гаррину сумку на кухонный стол. — Я пошлю за эльфом, чтобы принес твою одежду из гриффиндорской башни. Может, нужны еще какие-нибудь вещи?

Гарри задумывается.

— Хм. Только остальные мои учебники, наверное. И книги с моей тумбочки.

Снейп кивает, затем снова указывает на спальню кивком головы. Гарри разворачивается и уходит, а Снейп тем временем проходит через гостиную к камину, переправляясь на кухню, где поручает ответившему ему домовику упаковать для него Гаррины вещи.

Через пять минут перед ним с хлопком появляются два аккуратно запакованных свертка: один с одеждой, другой с книгами. Он несет их в спальню — где Гарри, все еще полностью одетый, сидит на краешке кровати, уставившись в пол.

Снейп кладет книги на тумбочку и протягивает Гарри сверток с одеждой.

— Моя ванная там, — говорит он, указывая на дверь в противоположной стене. — Пойди, переоденься.

Пользуясь отсутствием Поттера, Снейп откидывает покрывало; за время его последнего визита сюда эльфы успели заменить его вместе с простыней. Спустя минуту Гарри появляется перед ним в джинсах и футболке.

— Не хочу надевать пижаму, — бормочет он на вопросительный взгляд Снейпа. — Мне вообще не хочется спать.

Нет смысла об этом спорить, поэтому Снейп просто смотрит на Гарри, пока тот устраивается на кровати и с упрямым видом откидывается спиной на изголовье, это наводит его на мысль, что сидячее положение Поттер считает своего рода знаком протеста. Впрочем, Снейпа все устраивает — для задуманного им разговора будет даже неплохо, если Гарри будет смотреть на него с относительным преимуществом.

Снейп придвигает стул ближе к кровати и садится, при этом намеренно важно взмахивая полами мантии. И прежде чем заговорить, он пристально смотрит на Гарри, заставляя его на секунду поежиться.

— Я все пытаюсь прояснить для себя, как мы с вами оказались в нынешней ситуации, — ровным голосом говорит ему Снейп.

— В какой еще ситуации, сэр? — резко спрашивает Гарри.

Снейп сдерживает улыбку. Вряд ли он когда-либо мог подумать, что придет день, и дерзость Поттера станет для него утешением.

— Возможно, мне следует выразиться иначе; как оказалось, что вам приходится восстанавливаться от полученных травм уже в третий раз за неделю… причем дважды от рук одного и того же человека, — он делает паузу, и Гарри отводит свой взгляд. Снейп между тем продолжает напирать. — Вы покинули мои комнаты и направились в Больничное крыло. И если я не ошибаюсь, вы уже были недалеко от входа, когда столкнулись с Верноном Дурслем, — он ждет; но нет ни ответа, ни даже подтверждающего кивка. — Разве вы не видели, как он приближается?

— Нет, — отвечает Гарри, приглушенным голосом.

— Почему?

— Понятия не имею, — Гарри скрещивает руки на груди. — Он был позади меня. Наверное, я его не заметил и прошел мимо.

— Ясно, — про себя же Снейп удивляется: «Как кто-то мог не заметить здоровенного Вернона Дурсля в этом узком коридоре», — но на данный момент он решает не заострять на этом внимание. — Когда вы узнали о его присутствии?

— Когда он окрикнул меня, — произносит Гарри глухим и ровным голосом. — Я слышал, как он произнес мое имя… И назвал меня мальчишкой. Он всегда меня так называет. Вот тогда-то я понял, что это он, — Гарри немного медлит, — Хотя сначала я подумал, что все еще сплю. Просто я никак не мог поверить, что он на самом деле может оказаться здесь… в Хогвартсе, я имею в виду.

Как же Снейп рад, что в эту минуту Гарри не встречается с ним взглядом; подавив чувство вины, сжимающиеся внутри него, он продолжает:

— И когда именно вы обнаружили, что это не сон?

— Я не... — Гарри замолкает и сглатывает. — Мне кажется, когда он… набросился на меня. Я только... Я обернулся и увидел, как он несется на меня, и я просто... Это было так похоже на сон. Мне и раньше снилось, что он приходит сюда за мной.

Снейпу прекрасно известно о снах Гарри, чтобы усомниться в его словах, однако он не станет признаваться в этом вслух. — Значит, до того, как он схватил вас, вы все-таки видели, как он приближается, пусть даже мельком?

— Да, — подтверждает Гарри. — Только пару секунд. Он способен двигаться довольно быстро для такого громилы.

— Значит, вы просто стояли там, — говорит Снейп, — в течение нескольких секунд, пока он приближался к вам с явным намерением вас убить…Что вы сделали, чтобы себя защитить?

Гарри с опаской смотрит на него.

— Сэр?

— Вы вытащили палочку? Позвали на помощь? Пытались бежать в лазарет? Физически защититься?

Гарри яростно краснеет.

— На все это не было времени!

— Поттер, как по-вашему, сколько времени требуется, чтобы сотворить оглушающее заклинание? Или закричать и оповестить окружающих о том, что у вас серьезные неприятности?

Снейп полагает, ударь он Гарри по лицу, тот выглядел бы и то менее пораженным.

— Вы считаете, это моя вина? — говорит тот странно высоким голосом. — Я двигался слишком медленно и получил то, что заслужил?

— Я этого не говорил, — немедленно отвечает Снейп. — Меня там не было, и я не знаю, смогли бы вы защититься от Дурсля или нет. Но судя по вашему собственному признанию, — Снейп напряженно понижает голос, — вы даже не пытались, Поттер.

— Да, я облажался, ясно? — Гарри повышает голос. Он яростным движением сбрасывает одеяло и, точно защищаясь, подтягивает колени к груди. — Вы хотите, чтобы я извинился за то, что снова рисковал собой? Ладно! Мне очень жаль, простите!

— Чего я хочу, Поттер, — говорит Снейп, вскакивая на ноги и с трудом стараясь не сорваться на крик, — так это знать, что за извращенная сила так исказила твой разум, что ты не смеешь поднять руку на тех, кто хочет тебе навредить!

Гарри смотрит на него, разинув рот. Затем, с видимым усилием, закрывает его и качает головой.

— Это... Это просто несправедливо! — говорит он. — С тех пор, как я пришел в эту школу, я боролся за свою жизнь практически каждый год и всегда неплохо справлялся! Я знаю, в основном мне помогали, но это не значит, что я не старался… А вы говорите так, будто я просто лежу и позволяю людям вытирать об меня ноги, а это не так…

— Именно об этом я и говорю! — произносит Снейп, опираясь на матрас и склоняясь над ним. — Ты убил Василиска. Сразился с Темным Лордом и победил его. А тут не можешь заставить себя поднять палочку на маггла, который превратил твое детство в пир для саранчи! — Гарри медленно отползает от него к краю кровати, но Снейп просто придвигается ближе. — И я хочу. Чтобы ты. Ответил мне. Почему?

Снейп знает — знал еще до того, как начал этот разговор — Гарри не способен признаться в том, что чувствует себя недостойным какого-либо другого обращения. Снейп видел это в его сознании — он впервые увидел Гарри таким, каким тот видит себя. Его кожа еще не перестала покрываться мурашками от этого чувства.

Он никоим образом не провоцирует Поттера, поскольку еще надеется заставить его признать тот бесформенный страх, обитающий в его сердце. Он всего лишь хочет, чтобы Гарри увидел это несоответствие — столкнулся с когнитивным диссонансом между своим поведением и мыслями. Он не питает больших надежд на успех, однако чувствует что должен попытаться — просто не может поступить иначе.

— Я не знаю, почему, — шепотом произносит Гарри, почти со слезами на глазах. — Не знаю, понятно вам?

Снейп закрывает глаза. «Это своего рода победа, — считает он. — По крайней мере, он это признал».

— Никто на этом свете, — произносит он, все еще не глядя на Гарри, — не хочет уничтожить тебя так, как Вернон Дурсль. Даже Темный Лорд… если и убьет тебя, то никогда не позволит забыть твое имя. Он будет прославлять тебя, преувеличивать твои достижения, превозносить тебя выше своих самых верных слуг, в надежде, что придет день и тебя воспоют как великого и страшного врага, которого он победил, а не как ребенка, не заслуживающего его безумной одержимости, ребенка, который снова и снова срывал его планы. Если тебя убьют Пожиратели Смерти, они точно так же разнесут весть, что их соперник был подстать Беовульфу и Гренделю. Но Вернон Дурсль тебя даже не замечает. Он превратил бы тебя в ничто, если бы мог. И единственная причина... — Снейп открывает глаза и видит, как Гарри смотрит на него со странным отсутствующим выражением лица. — Единственная причина, по которой я его не убил, только в том, что ничто столь простое и легкое, как его смерть, не может удовлетворить меня после всего того, что он с тобой сделал.

Они долго смотрят друг на друга, и хотя Снейп лучше, чем кто-либо другой знает, что Гарри не окклюмент, он находит его взгляд странно закрытым и непроницаемым.

— Прошу вас, не говорите больше такие вещи, — наконец произносит Гарри.

Снейп выпрямляется и пристально смотрит на него, выгнув бровь.

— Хм? Это почему же?

Гарри слегка краснеет, а его ноздри раздуваются.

— Потому что такое говорят тем, кто тебе дорог, — категорично заявляет он. — А мне прекрасно известно, что вам нет до меня дела.

Снейп чувствует, как у него перехватывает дыхание.

— Что верно, то верно, — бесцветным голосом произносит он, желая, чтобы белый свет померк в его глазах.

Дерзкое поведение Гарри внезапно ослабевает, словно он только сейчас понял, что произнес — однако это еще вопрос, признает ли он свое хамство или что-то другое, Снейп не знает.

— Просто это сбивает меня с толку, вот и все, — бормочет он. — А мне бы хотелось, чтобы всей этой путаницы было чуточку меньше.

После этого он тянется за книгой, лежащей на прикроватном столике, и, открыв ее на середине явно наугад, начинает делать вид, что читает.

Снейп стоит и долго разглядывает склонившеюся макушку Гарри. Очередной раз глубоко вздохнув, он разворачивается и выходит из комнаты, захлопывая за собой дверь.

Остановившись возле двери и положив руку на деревянную поверхность, он слышит, как гулкое эхо разносится в его голове. Он глубоко втягивает воздух в легкие — и если на выдохе слышится слабая заминка, то она совсем не похожа на всхлип. В конечном счете, он это заслужил — куплено и оплачено пятью годами пренебрежения и жестокости и множеством прегрешений за предшествующие годы. Теперь он не вправе жаловаться, если приготовленная им пища имеет такой горький вкус.