Телохранитель для Гермионы (гет)

Живоглот выбрался из клетки, как только очнулся, он прихрамывал на левую лапу. Больше повреждений она не обнаружила, да и не может смертельно раненый кот быть таким злым. В темнице вообще не было света, но Глотику это не помеха. Он обшарил каждый угол их клетушки и, судя по тихому шипению, не нашел ни одной лазейки.

Гермиона на ощупь добралась до кучи чего-то травяного и колючего — солома. Завернулась в халат поплотнее и поджала под себя ноги. В темнице сыро, было слышно как со стен капает вода. Умница Живоглот забрался к ней на руки, грея своей пушистой персоной.

— Влипли мы с тобой, Глотик? — она очень постаралась чтобы голос не дрожал от страха. Она Героиня Войны и гриффиндорка, а не абы кто...

Кот слегка куснул ее за руку, напоминая что «влипла» как раз она самостоятельно. Не нужно было бежать сломя голову, а подумать чего он ее к камину не пускал.

Гермиона думала, и думы ее веселыми не назвать. Ей больше всего было интересно — как эта тварь выжила? Она отчетливо помнила, что оборотня раздавил обрушившийся кусок стены. Ночь Битвы, как и все выжившие, она помнила до малейших подробностей. Как ему удалось не только выжить, но и скрыться и еще не постареть ни на миг за прошедшие годы? Или это был не Сивый?

А кто тогда? Злобный брат-близнец... Гермиона хихикнула. Живоглот боднул ее головой, мол, хозяйка, для истерики не время.

Если не брат, то кто? Допустим, сын. Гермиона отчетливо вспомнила разговор с Гарри несколько месяцев назад. Тогда Главный Аврор, хмурясь, докладывал о возрастающей опасности оборотней. Участились нападения на селения магов и обычных людей, пропадали дети и за всем этим стояла одна стая. О вожаке которой, кроме того, что он считал себя продолжателем и наследником дела Фенрира Сивого, известно ничего не было. Кингсли тогда приказал ликвидировать угрозу.

После Победы они с Гарри в память о Ремусе сделали все, чтобы оборотням жилось лучше. Почти все законы, притесняющие их, были отменены. Делалось все, чтобы дать им возможность жить полноценной жизнью. Но радикалы все равно оставались, как и предубеждение волшебников против темных тварей.

Не так легко сломать то, что было впитанной в кровь истиной. Они старались, очень старались. Тем более волшебники быстро оценили оборотней-охранников, телохранителей, поставщиков редких ингредиентов и животных. Пусть и не полный рабочий месяц — власть луны никто не отменял.

И вот она в лапах одного из вождей непримиримых, так они себя называли. Война со всем миром, мечта о власти волков, как над волшебниками, так и над маглами. Невозможный бред, конечно же, но последователи этой ужасной химеры были.

Семь лет назад было совершено нападение на небольшой поселок маглов: тогда волки устроили кровавую бойню, которой не было с конца Войны. Она хорошо помнила осунувшегося Гарри и его бешеный взгляд. И приказ министра не брать совершивших резню живыми. Тогда она поддержала Кинга, потому что понимала: попытка взять волков живыми обернется потерями для Аврората, потерями бессмыленными. Все равно оборотней ждала смертная казнь.

Живоглот в ее руках насторожился и бесшумно спрыгнул на пол, чтобы затаиться около двери. Гермиона тоже встала и напряглась, если Глоту удастся отвлечь... То она сможет попытаться вырваться. Отобрать палочку. В конечном итоге, что она теряет?

Но дверь не открылась. Судя по звукам, кто-то прошел мимо. Гермиона села обратно и кот, ударив по двери лапой, вернулся обратно к ней.

Тишина сохранялась довольно долго. У нее не было необходимости прислушиваться. Если что, любимый питомец предупредит. По внутренним ощущениям приближалось утро.

Принесли миску дурно пахнущей похлебки, втиснув ее в отверстие в полу. Гермиона была не настолько голодна, чтобы преодолеть отвращение и есть это. Уж очень напоминающие ее супы из собранных по лесам грибов, которыми она пыталась накормить мальчишек во время их странствий. В кулинарном плане она была полностью безнадежна...

— Мя! — выразил свой протест Живоглот, понюхав варево.

На его морде читалось стойкое отвращение напополам с презрением. Он приличный полукнизл и чем смеют его кормить?

— Да уж, не твоя любимая рыба и паштет из печени, — насмешливо ответила Гермиона. — Ну что, Глотик, придется терпеть.

Кот взглянул на развеселившуюся хозяйку как на душевно больную, и принялся обнюхивать отверстие, в которое им пропихнули еду. Морду кололо короткими разрядами.

— Не получится, Глотик, на двери сильная магия, — Гермиона встала и забрала любимца подальше от двери. — Без палочки не снять. Кто бы ни зачаровывал двери, это точно не оборотни.

Глотик согласно мурлыкнул. Он тоже был не высокого мнения о магических способностях оборотней.

— Лапка болит, мой хороший? — Гермиона в который раз прощупывала повреждение.

— Мувр, — Глот лизнул пальцы хозяйки. — Мя? — с расстановкой «ты что, раскиснуть вздумала, хозяйка?»

— Нет, конечно, кто же тогда тебя спасать будет?

Живоглот с такой постановкой вопроса не согласился и для острастки куснул палец хозяйки. Мол, будешь знать, как сомневаться в моих силах. Кто еще кого спасать будет.

Кот в мгновение спрыгнул с колен и загородил собой хозяйку. Он раздувался и шипел с подвыванием.

— Уймите свою тварь, мисс Грейнджер, — последовал приказ из-за двери. — А не то убью его.

— Не нужно! — теперь она действительно испугалась.

— Посадите кота в клетку, — новый приказ.

Гермиона запихнула отпирающегося Глота в клетку. Кот орал дурным голосом и почти поцарапал ее. Но она была уверена, что если бы он действительно не хотел возвращаться в клетку, ей бы ни за что не удалось посадить его туда. Живоглот в любой момент может выбраться, это успокаивало. Вся надежда на Гарри и Рыжего защитника. В друга она верила: если он ее не найдет, то это не сможет сделать никто.

Осталось продержаться до прихода спасательной группы. Гермиона ободрила тебя тем, что если не убили до сих пор, значит пока смерть ей не грозит. Им что-то нужно от нее...

Но вот что? Над этим стоило поразмыслить. Она знала много — должность такая. Что могло заинтересовать банду оборотней? Скоро она узнает ответ на этот вопрос.

Гермиону вели наверх. Не забыв прихватить и клетку с котом. Живоглот пока что затаился и не принимал враждебных действий. Какой он умница. Ее втащили в знакомую комнату, на этот раз освещенную и почти чистую. На монументальном стуле, больше похожем на трон, разместился главный злодей.

Она едва не фыркнула — пафосная поза и выражение лица точь-в-точь как у Темного Лорда. Гореть ему в Аду!

Почему-то ее это не устрашило, а только рассмешило. Особенно когда стоящие сзади бугаи жестко надавили на плечи, заставляя встать на колени. Гермиона, конечно, подергалась, но сопротивляться долго не могла — они были на порядок сильнее.

— Как вам мое гостеприимство?

— Не на высшем уровне, — дерзко отрезала Гермиона. — Позвольте вопрос: стульчик не жмет?

За насмешку она поплатилась. Удар наотмашь был страшен. Перестав считать звездочки, она попыталась сесть.

— Мне говорили, у вас острый язык, — оборотень снова стал спокоен, будто не было вспышки, — но я вижу, ваш блестящий ум оказался мифом. Кто хамит тому, от кого зависит его жизнь?

— Хотели бы убить, сделали это раньше, — с холодной логичностью ответила Гермиона. — А теперь, господин злодей, давайте от угроз перейдем сразу к делу: чего вы от меня хотите?

Лучше бы не спрашивала, ответ совершенно не вписывался в ее теорию о больном на голову оборотне-маньяке. Гермиона переглянулась с котом, безмолвно спрашивая «мне это послышалось? ». Судя по совершенно обалдевшему Глоту — нет.

— Это безумие, — прошептала она сухими губами и добавила громче. — Эта информация ничего не даст вам. Он мертв много лет.

— Много ты знаешь о магии, грязная девка...

Говорившая старуха до оторопи была похожа на ведьму, какими их изображали обычные люди. Скрюченная, в черном балахоне и остроконечной шляпе. Она опиралась на клюку, а лицо... Гермионо присмотрелась: правая половина была обезображена ужасным шрамом. Один воспаленный глаз полностью не открывался. Передвигалась она с трудом и дышала тяжело, но, несмотря на дряхлость от нее исходило ощущение опасности. Оборотни, что ее окружали, тоже не были домашними песиками, но все равно старуха выглядела страшнее. Гораздо лучше тупые в своей агрессии оборотни, чем эта ведьма.

— Жалкое отродье, министерская шлюха... — старуха с видимым усилием села на низенький стульчик у подножия трона. — Дик, вы зря теряете время, — без всякого почтения она обратилась к вожаку. — Эту дрянь не запугать угрозами и не сломить пытками. Сыворотка правды развяжет ей язык быстрее.

Гермиона дернулась когда на ее плечах и подбородке сомкнулись железные пальцы. Из рукава балахона появился маленький флакончик.

— Три капли, Дикон, иначе сдохнет раньше срока, — властно приказала старуха.

Она вырывалась и брыкалась... И корила себя за то, что в свое время информация, которую желают узнать эти ненормальные, не относилась к особо секретной. Поэтому клятвы хранить тайну она не давала. Тогда, годы назад, это сочли лишней предосторожностью. Теперь же эта беспечность могла отлиться кровью, большой кровью. Гермиона не знала, есть ли магия, способная совершить то, что задумано, но проверять не хотела. В этом мире самые невероятные вещи могли стать реальностью...

Прошлый опыт показывал, что самая гадкая мерзость невероятно живуча...

Ее вывернули наизнанку, а потом бросили в камеру как куль с грязными тряпками. Гермиона, получившая несколько сильных ударов когда пробовала сопротивляться, с трудом добралась до своей жалкой лежанки. Голова разваливалась на части от резкой и тупой боли и любое усилие вызывало тошноту

— передозировка сывороткой, судя по симптомам.

Отлежавшись, она смогла сесть и улыбнуться — умница Живоглот сумел сбежать и так, что оборотни не заметили. Он точно приведет подмогу...

Может, кому-то странным покажется то, что она уповала на кота? Но Глотик никогда не был обычным котом. Для нее он был лучшим в мире. В уме, отваге своего любимца Гермиона убеждалась неоднократно. Как и в способности выживать.

Она обхватила колени руками и приготовилась ждать. В тишине камеры хорошо думалось над тем, что она успела выболтать, находясь под действием Сыворотки Правды. Опасность словно подстегивала ее аналитический ум, мобилизировала скрытые прежде резервы.

Ее похитители не только спрашивали, но и говорили сами. Очевидно считая, что она не представляет угрозы для их планов. Опасно недооценивать живого противника. Сами того они не желая, дали ей несколько зацепок.

Выбраться бы живой из этой передряги, и она лично выжжет это осиное гнездо каленым железом!

Нечего плодить безумцев и фанатиков. Англия еще не оправилась от прошлой войны и повтор бойни может стать концом. Как не последнее лицо в государстве, Гермиона была осведомлена о печальной статистке — численность магов сократилась почти вдвое и последующий за Победой бум рождаемости не слишком исправил положение. Потери были очень велики. Множество погибших, пропавших без вести и просто эмигрировавших подальше от террора Темного Лорда.

Изолированное общество без притока свежей крови обречено на вырождение и медленное вымирание. А англичан на континенте с некоторых пор не жаловали. Капитально им подгадили борцы за чистоту крови. Из этой ямы Британия не скоро выберется...

Министерство поощряло рождение детей и создание новых семей. Но проблема была в том, что детей у волшебников рождалось немного. Особенно у чистокровных — плата за близкородственные браки и многочисленные ритуалы в попытках усилить потомков. Уизли были счастливым исключением.

* * *

Скорпиус не поднимал взгляда от своей тарелки. Мясо было великолепным, да и гарнир удался. Эльфы расстарались. Мягко отражался свет свечей в серебре тарелок. Приятно пахло живыми цветами.

Он делал все, чтобы не слушать и не слышать собственного отца. Сидящая рядом Нарцисса лишь кротко вздыхала на очередную реплику сына.

Дедушка предпочитал резко отвечать, стараясь не перейти грань и не вызвать скандала.

Бледная матушка безучастно выслушивала все сказанное мужем и молчала. Сколько Скорпиус себя помнил, так было всегда — мать не смела перечить и покорно сносила все выходки отца. Да и сам он перестал ее интересовать довольно быстро. Чем старше Скорпиус становился, тем реже видел маму. Зато внимания отца прибавлялось, что абсолютно не радовало.

Деда он любил, а собственного отца не мог даже уважать. Драко Малфой был хреновым человеком, плохим мужем и никудышним отцом.

Вот и сейчас Скорпиус чувствовал только гнев, слушая напыщенную речь отца. Он почему-то решил что если будет выражаться как джентльмен прошлого века, это прибавит ему солидности. Как будто при малейшем неудовольствии весь лоск воспитания не слетал мгновенно.

Он редко присутствовал на таких вот семейных ужинах. Бабушка приказала заменить фарфор по этому случаю серебряной посудой как для большого праздника. Это старинное серебро он тоже терпеть не мог. Красивый набор работы итальянских мастеров достался ей в наследство от сестры, чье имя не принято упоминать.

В дальней комнате менора, возле будуара бабушки, висел портрет в овальной раме. На нем была черноволосая женщина с тяжелыми веками, прекрасная диковинной, хищной красотой. Но взгляд у нее был неприятный — тяжелый, властный и темный. Когда-то эта дама очень интересовала его, потому что знала много бранных слов и могла рассказать кучу интересного об ужасно «темной магии»... Когда семилетний Скорпи попытался вызвать демона с помощью принесения в жертву пойманной эльфами крысы и чуть не спалил библиотеку, разъяренный дед ограничил доступ к портрету и отходил его розгами так, что неделю сидеть не мог. Тогда он и узнал имя той, с кем говорил втайне — Беллатрикс Лейстрендж, урожденная Блэк. Палач и вернейшая сторонница Темного Лорда, убийца...

И по этому чудовищу тосковала добрая Нарцисса? Много позже он поймет, что бабушка помнит сестру другой, еще не ставшей монстром.

Теперь он ненавидел мертвую родственницу. Все потому, что отец, будь он неладен, ухмыляясь рассказал, как пытали в их доме Гермиону... И почему она прятала одну руку под одеждой, надевала высокие перчатки. Скорпиус желал воскресить Беллатрикс, чтобы затем убить снова или сжечь проклятый портрет. Еще хотелось сломать отцу нос. Нельзя так наслаждаться подобной мерзостью.

— Она довольно высоко поднялась для своего низкого происхождения, — Драко смаковал каждое слово. На бледных щеках появился румянец и глаза заблестели не только от выпитого.

— Сын, не будем об этом, — холодно оборвал Люциус. — Тем более, что ты, несмотря на свою чистейшую кровь, подобного не достиг. Мисс Грейнджер через пару лет станет Министром Магии, это несомненно. Она выдающегося ума женщина и волшебница с незаурядным талантом.

— Не ожидал от тебя отец таких слов, — растянул губы в улыбке Драко. — Тем более в свете твоих прошлых убеждений.

— Убеждения меняются со временем, — стойко парировал намек Люциус. — Малфои стоят стойко на страже интересов семьи.

— Не могу с тобой не согласиться, — важно кивнул Драко. — Чего не скажешь о Скорпиусе... — после паузы он продолжил. — Чего он может добиться в Аврорате, гоняя мелкое отребье под началом Поттера? Или, лучше того, охраняя Грейнджер?

Отец умел жалить презрением, в этом ничего удивительного. Скорпиус услышал другое: чистейшую, концентрированную ненависть, которую не спишешь на детскую вражду или войну. Было что-то еще. Подозрение, зарождающееся в голове, поражало своей абсурдностью и невозможностью.

Не мог высокомерный Драко Малфой, известный сноб влюбиться в...

— Уверяю вас, отец, в Аврорате занимаются не только мелкими жуликами, — Скорпиус посмотрел на отца с вызовом. — Для меня честь служить под началом лорда Поттера-Блэка и мисс Грейнджер, — он намекнул отцу на потерянный титул.

Еще один удар по самолюбию. Поттер вырвал титул, который Драко уже считал своим. Лицо отца пошло пятнами, и он с силой сжал нож.

Скорпиус почувствовал себя удовлетворенным. Пусть через мелочную месть. Все равно отец не заслуживал большего. Обстановка за столом накалилась. Мать взглянула на него с испугом, отчего Скорпиус почувствовал мимолетную вину и раздражение. Гнев Драко его больше не пугал.

Все равно их отношениям не стать лучше. Между ними такая пропасть, что кровное родство почти ничего не значит. Он долго терпел отцовские выходки.

После ужина дамы удалились в гостиную. Отец поспешно откланялся. Скорпиус же с удовольствием последовал за дедом в кабинет. Он любил такие моменты, когда они одни.

— Не обращай на Драко внимания, — мягко начал Люциус, не зная как правильно донести свои мысли. — Он всегда был несдержан на язык.

В серых глазах деда промелькнула тоска. Скорпиус поморщился и кивнул.

— Но, похоже, его несдержанность перешла в новое качество, — мрачно заметил лорд Малфой. — Скорпиус, мне нужно поговорить с тобой о важных вещах.

Он самолично закрыл двери и взмахом руки активировал защиту. Скорпиус встревожился: к чему такие предосторожности в полностью безопасном доме? Зачем? Его терзали нехорошие предчувствия.

Дед не спешил начинать разговор, молча ходил по кабинету, заложив руки за спину. Наконец он открыл шкаф и достал бутылку с коллекционным вином и два стакана. Налил и указал Скорпиусу — угощайся.

— Ты знаешь, чем в последние месяцы занимался твой отец?

— Заседания Визенгамота, Палаты Лордов и семейным бизнесом, все как обычно. Разве нет? — пожал плечами Скорпиус. — К чему это вопрос? Мы с отцом не очень близки.

Люциус кивнул и сделал еще один глоток, думая, что нужно было больше воспитывать сына и меньше потакать ему. Может быть, сейчас бы он гордился не только внуком. Эта тема для него вообще была больной. Родного сына, несмотря на все регалии и возраст, хотелось перекинуть через колено и хорошенько отходить фамильной тростью, чтобы сидеть не мог. Все равно ведет себя как несмышленый мальчишка — вздорный, капризный и упрямый.

— Твой отец сблизился с некоторыми политическими кругами, — осторожно подошел к сути Люциус. — Эти знакомства не только компрометируют нас, — скривился как от зубной боли Малфой. — Они опасны.

— Что ты имеешь в виду?

Внук подобрался как большой хищный кот. Люциус подавил неуместную гордую улыбку — весь в него. Он с тоской вспомнил свою молодость, которую не вернуть. Но была и радость — случись что с ним, род не пропадет с таким наследником. Из Скорпиуса со временем выйдет великолепный Глава.

— Новые друзья Драко некоторым образом связаны с почившим Темным Лордом.

— Дед, что ты говоришь? Отец не мог!

— Боюсь, мог, — безрадостно отрезал старший Малфой. — Не горячись, внук, — властно приказал он. — Пока о глупости Драко знаем только мы. Ни к чему волновать Нарциссу и твою мать.

— Я бы не был так уверен, — Скорпиус встал. — Если до Гарри Поттера дойдет хотя бы слух... Он уничтожит отца.

— Я знаю, — кивнул Люциус. — Но, тем не менее, твой отец рискнул. Он ведь далеко не дурак и понимает всю опасность своих игр. Это приводит нас к другому вопросу: зачем ему это?

— Амбиции, слепая жажда власти. — Он не задумывался над ответом. Всем было известно, что Драко Малфой мнил о себе, как о великом политике.

— Ты всегда был умным мальчиком, Скорпиус, — похвалил Люциус. — И желание отомстить. Думаю, ты догадываешься кому?

Скорпиус похолодел... Да, он отчетливо понял, кого отец ненавидел достаточно сильно, чтобы поставить ради мести под угрозу все, вплоть до жизни. И теперь они с отцом по разные стороны баррикад. Потому что он скорее сам умрет, чем позволит причинить ей малейший вред. Или убьет, не задумываясь, любого, кто осмелится на это.

— Как давно ты узнал об этом?

Дед задумчиво потер подбородок, очевидно думая, что ответить. Потом встал и касанием открыл потайной шкафчик в стене.

— Догадывался я давно, но факты получил лишь недавно. — Малфой вытащил красную папку. — Скорпиус, ты же понимаешь, что если бы эта затея имела шансы на успех, я бы не стал мешать Драко. Благо рода прежде всего, — отчеканил он. — Но авантюра, в которую так неосмотрительно ввязался твой отец, не возвысит нас. Скорее, приблизит к краху.

Дед был предельно откровенен и он это оценил. Скорпиус принял тот факт, что семью не выбирают, но иногда он жалел, что его отец не Люциус. Хладнокровный, умный, расчетливый и так многому его научивший. Была еще одна сторона, о которой посторонние не знали — великолепный лорд Малфой был примерным супругом, обожая свою фею Нарциссу.

Скорпиус пересмотрел собранные дедом материалы, чувствуя подступающее к горлу холодное бешенство. Для него не было тайной на чьей стороне была его семья в Войну. Точнее, кому они были вынуждены служить и сколько усилий стоило деду, чтобы хоть как-то восстановить репутацию. И теперь его отец снова добровольно вошел в то же дерьмо и грязь. Была слабая надежда, что он не подозревает с какими отбросами на самом деле сотрудничает.

— Драко в очередной раз разочаровал меня, — несгибаемый лорд Малфой показался собственному внуку сломленным и усталым. — Можно понять его контакты со старыми семьями и консервативно настроенными членами Визенгамота... Но откровенные подонки!

— Эти бумаги должен увидеть Поттер, — Скорпиус закрыл папку. — Дедушка, рано или поздно и все это выплывет на поверхность и тогда... Отца может ждать поцелуй. Нам нужно договориться с министром, Поттером или мисс Грейнджер.

Он представил презрение в карих глазах и вздрогнул от внутренней боли. Это конец... Доверие, улыбки, тепло — все исчезнет, стоит ей узнать. Но иного пути не было.

— Скорпиус, я сам отправлюсь к министру. Тебя это не коснется никоим образом. Не хватало, чтобы ты пострадал из-за моего неумения присмотреть за Драко. Это будет наилучшим выходом из ситуации.

Ответить он не успел, Следящий браслет вспыхнул сигналом опасности. В голове прогремело «Гермиона»... Только успеть. Скорпиус переместился в ту точку, где чувствовал ее в последний раз, прежде чем браслет погас. Фамильные чары над особняком мягко расступились, пропуская Малфоя по крови. Другой бы не смог уйти без разрешения Главы Рода.

Какой-то лес, а он утопает в грязи ногами. Темно и слышится отдаленный вой. Скорпиус выбрался на относительно сухое место и приготовился к бою. По краю болота скользили стремительные и гибкие силуэты. План действий был составлен моментально: сначала он спасет себя сам, а потом найдет Гермиону и предупредит Поттера, но сначала отбиться.

Он стоял и ждал, крепко зажав в руке палочку. Страха как не бывало, в крови вскипал азарт. Наверное, это у него от капли крови бешеных Блэков. Истинный Малфой без плана и поддержки не сунулся бы в потенциально опасное место.