Страна Берендея (джен)

Бабуля Ядвига повернулась к ним спиной и шустренько почесала прочь. Олег вопросительно глянул на Ваню, тот пожал плечами, ухватил Гарри за руку и, повесив себе на шею, повел следом за бабкой. За ними двинулся Невилл, и Олегу ничего другого не осталось, как последовать его примеру.

Казалось бы, они будут долго идти, но это оказалось не так. Вот шагнули на тропочку, вот прошли метров двадцать сквозь ельник, да и вышли на полянку. А на полянке той длинная приземистая изба стоит, из неотесанных бревен сложенная, сбоку колодец и поруб. Далее, за склоном холма речка виднеется, на берегу её — огородик. Заборов нет, только плетень под окном, цветник окружает. Обычный дом обыкновенной старушки… Во дворе курочки снуют, к плетню коза за веревочку привязана. Разве что кот, сидящий на крыльце, несколько выбивался из рамок обычного — черный-пречерный, с белыми треугольничком на груди и капелькой-пятнышком на носу. Он был бы простым, если б не размеры со среднего барбоса.

А ещё стало почему-то ясно, что поляна с домом, речка и лес вокруг находятся не в этом мире и не в этом времени. Это поняли даже простые люди — Ваня и Олег, не говоря уж о волшебниках, почуявших условно-сказочную реальность. Как поняли? Да просто горизонт вокруг полянки был подернут янтарной дымкой, и в ней, как в увеличительной линзе, проявлялись дальние предметы. Виднелись купола старинного города с теремами и фигурными флюгерами на покатых крышах, виднелись острые вершины гор, до которых в реальном мире было километров тридцать… Все эти объекты плыли и дрожали в янтарном мареве, рождая сотни и тысячи вопросов в воспаленном мозгу.

Гарри шумно сглотнул, озираясь и начиная завидовать русским магглам, которые получали вот такой свободный доступ к волшебству. Баба-Яга пристально глянула на него и неодобрительно покачала головой:

— Забыл бы ты это слово, мальчик… Самим-то не обидно себя грязью называть?

Гарри покраснел, впервые задумываясь о значении слова «маггл». И правда, грязное оно, особенно производное из него — «грязнокровка». Нерешительно спросил:

— А как вы, русские маги, называете тех, кто не умеет колдовать?

— Люди! — сурово ответила Яга. — Они такие же люди, как и мы.

— Скажите это нашим министрам… — горько пробормотал Гарри.

— А им бесполезно говорить, мальчик. Белый народ Запада остальные расы ни во что ставят, возьми всемирную историю, паренек, — открыли Китай, и всех узкоглазых под нож пустили, а как же, тут тебе и рабочая сила, и бесплатное пушечное мясо. Вьетнамцев вон до сих пор в мясорубке крошат. Открыли Индию, и снова по-новому. Африка подарила рабов, всех негров тут же забрили на галеры. Америка? Отлично! Наша новая земля… а что это за краснорожие тут с топорами бегают? Непорядок! И отдается приказ — всех индейцев истребить под корень. И ни одна ученая вошь не задумалась, что это тоже живые люди… Вот и ваши маги так же, смотрят на остальных не-магов, как на грязь под ногами. А миссионеры? Вот уж грязней их никого нет! Приедет такой святоша, весь из себя наисвятейший, и давай впаривать слово Божье аборигенам, которые до этого миллионы лет жили не тужили без железных сковородок с котелками. Но не-е-ет, святым миссионерам это кощунство и грехопадение — ходить голым и жрать из глиняной посуды, нет-нет, бедняжек надо одеть в белую рубашечку, приучить носить штанишки, научить курить табак и пить водку, ибо это — цивилизация! А нужна она им — никто не спросил.

Чем дальше, тем тяжелее становилось каждое сказанное бабушкой слово. Невилл и Гарри были уже просто раздавлены стыдом за своих соотечественников. Правь, Британия, морями!.. Всё вспомнилось мальчикам: и британские колонии в Индии, и корабли, груженые черным мясом, и последняя война, развязанная расистом Гитлером и угробившая сорок миллионов человеческих жизней… Неужто права пословица — человек человеку волк? И Гарри, задыхаясь и чуть не плача, простонал:

— И что мне делать? Что? Отказаться от подданства?

— Нет, мальчик, ничего такого радикального я от тебя не требую. Я просто хочу, чтобы ты перестал противопоставлять волшебников и простых людей.

— Бабушка, а как же авария в Чернобыле? — поинтересовался Ваня.

— Было дело, — покивала Яга. — Теперь там аномальная зона и заповедная жилплощадь для сказочников. И если кто случайно увидит в Припяти двухголовую собаку или оленя с вишневым деревом на голове, то никто как раз не удивится, спишет всё на радиацию. Это очень удобно, ведь не все умеют создавать пространственные карманы в складках мироздания. Ну, вот вроде этого, — Яга повела рукой вокруг, показывая на города, леса и горы окрест своей полянки.

Гарри вздохнул, вспоминая Косой переулок и думая о том, как умудряются незаметно для всех летать огромные драконы. А бабушка тем временем решила перестать изображать из себя профессора за кафедрой и обратилась в старушечьей манере к… коту:

— Баюнушка, дорогой, а ить сметанка-то в погребе осталась чай?

Кот-переросток поежился и нервно облизнулся, бабушка побагровела и потянулась к метле, стоявшей у плетня. Кошак, издав утробный вой, стреканул с крыльца, вслед ему полетела метла и понесся вопль ограбленной бабушки:

— Убью мерзавца-а-ааа!

Гости оробели и почти со страхом приняли бабкино приглашение войти в дом. Но не обижать же. Вошли, Невилл, правда, только по плечи и просунулся из сеней, остальное тело не пролезло в дверь в комнату, осмотрелись — почти всё пространство занимала русская печь, та самая, традиционная, беленая и с заслонкой. У окна стол с тремя разномастными стульями, на окне желтенькая занавеска в цветочек. Ещё здесь уместился шкафчик с кухонной утварью, а всё остальное скрывалось за занавесью в дальнем конце избы, очевидно там было спальное место бабушки. На столе сами собой возникли блюда с пирогами и блинами, медный самовар в окружении чашек на блюдечках и связка бубликов.

За чаем и решили дальнейшие дела. Олег уйдет домой и скажет там всем, что Ваня с друзьями решили погостить у знахарки в Борогорске. Ну в самом-то деле, не бросать же Невилла на опушке леса и не прятать же его на огороде, кто-нибудь рано или поздно да наткнется на него, а это крайне нежелательно, встречаться хоть и с добрым и разумным, но медведем. А так он в безопасности и не на улице, аки дикий зверь, коим он на самом деле не являлся.

Первая же ночь принесла ещё один сюрприз этого мира вне времени и пространства. Ядвига постелила мальчикам на чердаке сеновала, вход в него был сзади, над сараюшкой-пристройкой. Здесь было душно и пыльно, пахло старым сеном. Хоть и было постелено толстое покрывало, сено всё-таки кололось и мешало расслабиться. И так вытянешься, и эдак, а всё никак не лежится, где-нибудь да кольнет какая-нибудь коварная травинка-соломинка. Невиллу проще, у него шуба толстая… Но наконец сон начал подкрадываться, несмотря на колючее ложе. Гарри смотрел-смотрел на темный квадрат выхода с чердака, да и спросил:

— Уайти, ты же сказал, что стемнеет в сентябре?

— Да… — сонно отозвался Ваня.

— А почему темно сейчас?

— Может, гроза собирается.

— Да? Ну, звезды я ещё понимаю, а вот Луна…

— А что Луна?..

— Ну, понимаешь… там Луна светит, а ниже полумесяц. Как такое может быть, Уайти?

В ответ Ваня вздохнул, повернулся на бок, сгреб Гарри в охапку, зарылся носом ему в шею и сладко засопел. Гарри полежал, поглазел на местных нарушителей небесной механики и тоже заснул, решив подумать об этом завтра, как в свое время решила несравненная Скарлетт О'Хара.

Но на следующее утро он, как это обычно и бывает, забыл об этом напрочь. Особенно когда Ваня передал Ядвиге неотправленное письмо Игната Маринера и рассказал про его смерть на пожаре. Ядвига печально выслушала новости, прочитала письмо и закручинилась, сидела на лавочке у крыльца, покачиваясь туда-сюда, и промокала глаза уголком платка. Гарри и Ваня сидели на крыльце и виновато сопели — это очень неприятно, быть вестниками беды. Невилл-медведь сидел тут же, но на земле, и грустно выцарапывал в песке какие-то черточки, просто чтобы чем-то заняться. Бабуля перестала раскачиваться и выпрямилась:

— А кто тут Невилл?

Гарри и Ваня одновременно указали пальцами на медведя. Ядвига скептически оглядела его и хмыкнула:

— Превращаться не думаешь?

Все трое (Невилл рыком) спросили хором:

— Как?!

— Ясно… — бабка ехидно хихикнула. — Сможет превратиться, когда понадобятся человеческие руки. Примитивная магия, простенько и со вкусом.

У Гарри и Невилла дружно отвалились челюсти — это примитивная магия?! Хотя… если подумать, то по большей части так оно и есть. Ведь Невилл-то превратился в зверя по отчаянной необходимости. А Баба-Яга тем временем письмом помахала и задумчиво сообщила:

— А водички-то у меня и нет… Весь последний запас ушел на больного младенца, пришлось пожертвовать, не могла же я допустить, чтоб мелкий скончался по глупости молодой мамаши.

— А что случилось? — осторожно спросил Ваня, стараясь не замечать разочарованную морду Невилла.

— Да вот, Спока начиталась, его книжонками обложилась, всё до грамма-миллиграмма взвешивала-перевешивала, дитёнка с градусником купала и всё такое по мелочи, ну и застудила на хрен. По методике ихней. Да и то ж меня не мать позвала, а соседка. Прихожу… Батюшки-светы! И лихорадка, и жар, и пневмония, и колики… целая куча болячек. И собирался уже ангельские крылышки расправить. Да тока рано ему в небеса лететь, пришлось его сюда забрать и водичкой той отпаивать. Уж не обессудьте, мальчики, а придется вам самим за Живой водой прогуляться. Я вам сопровождающего дам, вот прямо щас и пошлю за ним… — и бабуля, не откладывая дела в долгий ящик, вдруг ка-а-ак свистнет, да как гаркнет: — Эй, Буян, бурный да строптивый, а ну-ка выйди ко мне, ветрогон игривый!

Взвихрился воздух перед ними и… ну, видно его не было, зато слышно и осязаемо хорошо. Он дул-налетал со всех сторон враз и ревел тысячью голосами. До ребят не сразу дошло, что Баба-Яга разговаривает с Ветром. Настоящим ветром по имени Буян. И просила его разыскать и привести Лиходея. Стало немножко страшновато, если Буян — ветер, то кто же тогда Лиходей?

— Да ладно… — шепнул Ваня. — Не Змей Горыныч, и на том спасибо.

Ветер усвистел выполнять поручение бабули, а ребята решили пройтись к речке, посидеть на бережку и подумать над предстоящим путешествием. Уселись рядком, погрустили, потом Гарри тихо спросил у Вани:

— Мы справимся?

— Должны, — твердо ответил тот.

Гарри покивал. Подумал и задумчиво поинтересовался:

— Уайти, а ты правда видел тянитолкая?

— Нет, не видел, он не существует. Раньше, когда был маленьким, я в него верил и мечтал поймать, а когда старше стал, подумал и понял, что такой зверь не может существовать в природе.

— Почему не может?

— Потому что у него две головы на двух концах тела. Если бы они были спереди, как у двуглавой змеи, я бы ещё допустил его существование, но у тянитолкая головы и спереди, и… короче, там, где попа. Вот я и задумался, если он с двух сторон кушает, то куда же он какает?