Quantum Entanglement (гет)

— … Я только хочу сказать, что она не ведёт себя как чистокровная!

Гермиона спустилась по узкой лестнице в слизеринскую гостиную, прислушиваясь к голосам, которые находились там.

— Ты можешь обсудить это с Эйвери, — протянул другой голос. — Когда ваши семьи в последний раз следовали традициям чистокровных?

Гермиона остановилась у входа в гостиную, чтобы послушать, но там было тихо. Тогда она вошла, и группа лиц повернулась к ней, на одних отразилось удивление, на других — смятение. Эйвери сидел в центре на одном из кожаных диванов. Его окружала группа студентов, включая его обычных спутников — Маркуса Мальсибера и, конечно же, Северуса Снейпа.

Гермиона слегка удивилась. С начала года у неё не было особых причин общаться с Эйвери, хотя она и знала, кто он такой, а его последующие поступки заслуживали внимания в её синей записной книжке. Тем не менее она не понимала, почему он так спокойно говорил своё мнение о ней.

— Какие-то проблемы? — холодно бросила Гермиона. Большинство студентов избегали её взгляда. Когда через мгновение никто не заговорил, она приподняла бровь.

Через несколько минут заговорил Снейп.

— Эйвери не был уверен в твоём происхождении, — усмехнулся он. — Мы просто переубеждали его.

— Спасибо, Снейп, — небрежно сказала Гермиона, шагая вперёд. — Я ценю это. Но Эйвери может сказать мне любые свои подозрения напрямую.

— Ты всем говоришь, что ты Блэк, — нахмурился Эйвери. — Но может ли кто-то подтвердить всё то, что ты говоришь? Я думаю, что ты просто ещё одна бездарная грязнокровка, которая обманывает всех вымышленными историями.

Гермиона сдержала смех от того, насколько близко к истине был Эйвери. Она подошла ближе, пока она не оказалась почти напротив Эйвери.

— Ты оскорбляешь меня, мою фамилию и мою кровь, — тихо сказала Гермиона. В комнате воцарилась тишина, и все слышали её слова.

— Не заставляй меня бросать тебе вызов.

— Ха! Вызов? — Эйвери был полон уверенности и откинулся на спинку дивана. Светлые волосы упали ему на глаза, и он выглядел красивым и беззаботным. Мальсибер усмехнулся и хлопнул его по плечу. Снейп нахмурился и наклонился вперед, чтобы прошептать что-то на ухо Эйвери.

— Не сейчас, Северус, — отмахнулся Эйвери. — Что касается тебя, Блэк, я готов сразиться с тобой в любой день недели.

Окружающие ученики ухмылялись, довольные инициативой Эйвери. Один или двое одобрительно кивнули, и Эйвери ухмыльнулся.

— В любой день недели? — вкрадчиво спросила Гермиона.

— Боишься, Блэк?

— Тебя? — Гермиона подавила смешок. — В пятницу вечером, на поле для квиддича. Не пропади. В эти выходные поход в Хогсмид в субботу, так что на твоём месте я бы использовала неделю, чтобы попрактиковаться — или Мальсибер будет разочарован, когда его парень появится с синяками.

Эйвери изменился в лице, становясь ярко-красным, когда ученики вокруг него кричали и смеялись. Снейп выдавил улыбку, хотя она быстро исчезла, когда Эйвери бросил на него яростный взгляд.

— Вот увидишь, уродливая маленькая сучка, — прорычал Эйвери, наклоняясь вперед, словно пытаясь запугать Гермиону своим ростом и размерами.

— Посмотрим, — лениво сказала Гермиона, неторопливо удаляясь. — Я верю, что поступки говорят громче слов.

* * *

— Это правда, что ты вызвала Эйвери на дуэль? — прошипела Арабель.

— Так и есть.

— Ты с ума сошла? Он лучший в защите в этом году! И они говорят, что он в хороших отношениях с ним.

— Связь с Тёмным Лордом не поможет Эйвери с нашей леди Блэк здесь, — сказал Рабастан, гордо улыбаясь Гермионе. — Разве ты не видела её с гриффиндорцами? Она могла разорвать их в одиночку. Эйвери не узнает, какая она на самом деле, пока не станет слишком поздно.

— Тебе не следует называть меня Леди Блэк, — безмятежно сказала Гермиона, нанося блеск на ногти. — Мать Регулуса будет очень расстроена.

— Да, — согласился Регулус. В его голосе не было ни капли недовольства этим фактом. — И я думаю, Гермиона будет в порядке. Мы видели её в действии. Лично я этого жду.

— Тогда закуски, — сказал Рабастан. — Закуски и удобные стулья, и не забыть тыквенный сок.

* * *

К пятнице вся школа уже знала, что Гермиона Блэк вызвала на дуэль Эйвери. Но каким-то чудом — или, что более вероятно, внутренним устройством слизеринского факультета — никто не рассказывал это профессорам. Гермиона прекрасно понимала, что ставки делаются и галлеоны переходят из рук в руки, особенно между слизеринцами.

Пятница выдалась солнечной и ясной, и Гермиона чувствовала, что везде, куда бы она ни пошла, люди бросали на неё взгляды. Это сделало её раздражительной, и она пропустила ужин, чтобы провести время в библиотеке.

— Тебе необязательно это делать, — уговаривала её Арабель.

— Обязательно, — яростно прошептала Алекто. К удивлению Гермионы, коренастая девушка была ярым сторонником дуэли.

— Важно постоять за себя, — продолжала Алекто. — Хотела бы я быть такой же храброй, как ты.

— Ты храбрая, Алекс, — успокаивающе сказала Арабель, похлопав Алекто по руке.

— Нет, — нахмурилась Алекто. — Я позволяю людям издеваться надо мной.

— Не всегда, — твёрдо сказала Гермиона. — Не всегда, Алекто.

* * *

Февральский ветер был холодным, но небо было ярким, и бледный лунный свет заливал траву. Хотя Гермиона убеждала, что может пойти одна, её друзья и слышать об этом не хотели. Поэтому её сопровождали Регулус и Рабастан, Арабель и Алекто. Двое парней держали Гермиону за руки, и они почти вывели её на поле. Гермионе показалось весьма забавным, что они приняли её как младшую сестру и впоследствии стали гораздо более заботливыми.

На трибунах сидели, по крайней мере, несколько дюжин зрителей и жадно смотрели на поле. Не так много, как боялась Гермиона, и большинство из Слизерина. Как ни странно, Сириус Блэк сидел один в конце трибуны, скрестив руки на груди.

— Где он, — прорычал Рабастан, осматриваясь.

— Вот, — указал Регулус.

С противоположной стороны поля приближались три фигуры. Гермиона вздохнула. Она почти надеялась, что Снейпа там не будет. Они стали друзьями, и, хотя она не признавалась в этом публично, было бы трудно наблюдать, как он стоит на противоположной стороне.

— Эйвери, — громко сказала Гермиона, когда три фигуры приблизились. — Ты действительно пришёл.

— Я мог бы сказать тебе то же самое, — прорычал Эйвери Гермионе. — Давайте покончим с этим. Кто будет твоим секундантом?

— Рабастан, — сказала Гермиона. Она его не спрашивала.

— Мой Снейп, — проворчал Эйвери. Гермиона вздохнула. Естественно, это будет он.

— Хорошо, — сказал Рабастан, отпуская руку Гермионы и двигаясь между двумя дуэлянтами. — Десять шагов друг от друга — обычные правила. Никаких непростительных.

— И это всё? — резко прервал его Снейп. — Как насчёт того, чтобы немного изменить правила?

— Нет, — сказал Эйвери с неприятной усмешкой. Снейп кивнул в знак согласия, но бросил на Гермиону обеспокоенный взгляд.

Эйвери и Гермиона встали на свои места и осторожно отошли на десять шагов. Они повернулись, и Гермиона улыбнулась, когда Эйвери не поклонился.

— Готовы, — крикнул Рабастан. — Начали!

Гермиона вынуждена была признать, что Эйвери был быстр. Он взмахнул палочкой так быстро, и произвёл шквал быстрых заклятий, которые было трудно блокировать. Но она была быстрее.

Гермиона подняла щит, уверенная, что он может отразить всё, кроме непростительных, и позволила ему принять удары, в то время как она вложила всю свою энергию в заклинание толстой цепи, которая понеслась к шее Эйвери.

Через несколько секунд цепь исчезла, и в Гермионе закипела кровь. Она лениво заблокировала его заклинание и послала извергающее проклятие. Её противник ухмыльнулся, защищаясь, как будто их первые удары были не более, чем обменом вежливыми формальностями.

С трибун доносился шум, слизеринцы кричали и аплодировали обоим противникам. Гермиона отключилась от шума и сосредоточилась на обычном обмене заклинаниями, пока её разум работал. Она хотела устроить шоу — доказать свою точку зрения, доказать, что она опасна. Закончить быстро, но эффектно.

Пока Гермиона сражалась по схеме, ставшей такой знакомой с годами — проклятие, щит, ответный огонь, — она проанализировала движения Эйвери и начала улавливать ритм. У волшебников были свои слабости, а у него была склонность накладывать атакующие заклинания в попытке сокрушить её, скрывая, что его щиты не такие сложные и сильные, как могли бы быть.

Это была хорошо продуманная стратегия, размышляла Гермиона. Она рискнула взглянуть на трибуны и пожалела об этом, когда резкое заклинание попало ей в правую руку.

— Первая кровь, Блэк! — завопил Эйвери. — Осторожно, не урони палочку.

Его ухмылка дрогнула, когда Гермиона перехватила палочку левой рукой, и начала бросать заклинания с нарастающей злобой. Было чрезвычайно трудно быть столь же ловкой с левой и правой рукой, особенно с тонкими движениями палочки. Гермиона едва заметила его тревогу — она начинала строить план.

Две желтые струи света устремились к груди Гермионы, и она упала на землю, чтобы избежать их, прежде чем наложить сильнейшее заклинание звёздной вспышки, которое она могла. Даже прижавшись лицом к земле, она видела ослепительную вспышку света, но не могла терять ни секунды.

Гермиона сняла заклинание, а затем бросилась к волшебнику, замерев менее, чем в нескольких футах от него, когда он восстановил зрение. Эйвери орал непристойности и дико бросал заклинания.

— Где ты? — закричал он на пустом поле, когда Гермиона затаила дыхание и подползла ещё ближе, пока не оказалась так близко, что почувствовала запах его лосьона после бритья, и ей пришлось задержать дыхание. Эта часть зависела от того, сможет ли Эйвери держать себя в руках.

— Прячешься, как трус, Блэк?

— Не прячусь, — прошептала Гермиона ему в ухо, заставив его вздрогнуть от тревоги. — Сектумсемпра!

Эйвери закричал, его белокурая голова моталась из стороны в сторону с недоверием, когда его палочка упала на поле для квиддича. Вместе со всеми пятью пальцами. Из ран хлынула кровь, и Гермиона схватила его за голову, заставив Эйвери посмотреть на неё. В его глазах не было ничего, кроме паники и агонии, и Гермиона надеялась, что любые окклюменционные щиты, которыми он может обладать, разрушатся перед лицом этой боли.

Она была права. Было очень легко ворваться в его сознание, и она пробилась очень легко. Воспоминания нахлынули на неё, но она искала всё, что имело отношение к Волдеморту.

Тёмная комната…

— Однажды ты можешь присоединиться ко мне вместе со своим отцом, юный Эйвери… — группа людей в масках улыбается и кивает… Отец Эйвери повесил в шкаф маску и мантию, а Эйвери с благоговением наблюдал за происходящим… Мать Эйвери сияла от гордости, когда отец рассказывал истории о магглах, пытках и убийствах… Эйвери тоже умолял взять его, но ему сказали, что он слишком молод… Ещё слишком молод… До…

Эйвери было шестнадцать… именинный торт со свечами, и мама поёт… Отец Эйвери торжественно вручил ему маску. Маггловский домик… Рождество, ёлка в окне и ребенок… Блондинка лет семи-восьми, играющая с игрушками на ковре… Удовольствие Эйвери. Маггл кричит, его кровь орошает пол… Отец Эйвери склонил женщину над кухонным столом и изнасиловал её. Эйвери хотел бы присоединиться. Светловолосый ребёнок кричал, раздражая… А Эйвери просто хотел заставить его заткнуться. Затем он прижал девочку к ковру, задрал платье и заставил себя войти…

Гермиона вырвалась из головы Эйвери так быстро, что чуть не пошатнулась. Она никак не могла смотреть на оставшиеся воспоминания. Она почувствовала тошноту в животе, но заставила себя подавить это, чтобы разобраться с этим позже, потому что она должна была закончить.

Крики Эйвери перешли в всхлипывания, и она сомневалась, что он заметил её вторжение сквозь боль. За те секунды, которые потребовались Гермионе, чтобы обыскать его разум, Рабастан и Снейп подбежали через поле к паре.

— Гермиона победила, — с благоговением сказал Рабастан. — Эйвери, ты грёбаный неудачник.

— Теперь Больничное крыло, — сказал Снейп, поднимая окровавленные пальцы с травы и бросая на Гермиону непонятный взгляд.

Эйвери взвыл, когда Мальсибер крепко обмотал пальцы шарфом, чтобы остановить кровопотерю, и бросил на Гермиону взгляд такой убийственной ненависти, что она вздрогнула. Теперь она точно знала, на что способен Эйвери.

— Потрясающе! — воскликнул Регулус, когда присоединился к ним, наблюдая, как проигравшие ковыляют с поля в неловком треугольнике. — Гениальный ход со звёздной вспышкой, Гермиона, ты почти ослепила меня. Жаль, что ты нас не предупредила.

Гермиона улыбнулась, когда ученики с трибун бросились к ним, возбужденно переговариваясь. У неё не было времени размышлять о том, что она видела, — настал момент воспользоваться успехом и извлечь из него выгоду. Конечно, теперь у неё будет больше уважения со стороны других студентов.

Но Эйвери не останется безнаказанным за то, что он сделал. Это был просто вопрос времени.