Стэнли и много, много имён. Часть I: Хогвартс (джен)

— Чёртов вилорог! — прошли в стороне от меня егеря, увидев, как от них удирает красавец олень.

— А ты и струхнул. Ха! — выдал смешок жирный, после чего заткнулся под тяжелым взглядом напарника.

Ветка, слава Мерлину сломалась не подо мной, да и не услышали бы они меня, как не прислушивайся. Я теперь учёный и накладываю на себя целый каскад заклинаний, прежде чем ввязаться в любую авантюру.

То, что произошло на краешке моих земель — меня напугало. Плевать, что там они собрали. Вырастет заново. Но поступить так с напарником. Да ещё при нём обсуждать, как продадут его жизнь любому старику, что больше заплатит. Не знаю даже как это назвать. А я то — думал что «пожиратели смерти» — террористы. Даже Стэн, крутившийся во всём этом дерьме — не видел такого цинизма.

Чёртов мир и право сильного.

— Сколько там ещё? — нетерпеливо поинтересовался пузырь, когда они вернулись на полянку.

Я же всё ещё подглядывал за ними, стоя под невидимостью.

— Ты куда-то торопишься? — подошел к будущему трупу щуплый, проверяя прибор на груди парня. — «Силенцио»!

Заклинание окаменения ещё сильнее ослабло, и мальчишка кричал в голос, вот его и заткнули взмахом палочки, без всяких эмоций на лице.

— А ты что, собрался ждать здесь Шанпайка? — удивился пузырь.

— Лишними пятьдесят галлеонов мне не будут.

— Ты когда-нибудь пожалеешь о своей жадности, — предрёк неприятности своему напарнику толстяк.

— Приготовь лучше пожрать, а то весь котёл расплескали!

Дерьмоеды! Столько доброй каши перевели, буркнул у меня живот, со слезами на глазах смотрел я на лужу из гречки с крупными вкраплениями мяса.

— Почему это я?! — возмутился он.

— Потому что я так сказал, — с отчётливой угрозой в голосе приказал щуплый и толстяк, ворча, начал готовить заново, пока щуплый подкручивал винтики на приборе.

Жизнесос с мнимым философским камнем в вершине был мне знаком, хоть я и не смог опознать его с первого взгляда. Уже и не скажешь, в чьих воспоминаниях я его видел, но что это такое — знал. Мерзкая вещь, придуманная одним безумным чернокнижником в раннем средневековье, что никак не хотел умирать. Этот идиот не смог удержать тайну устройства, и оно пошло по миру. Одними из первых его опробовали ведьмы. Не те, что сейчас учатся в Хогвартсе и так себя называют, а самые настоящие. Из ковенов по всему миру. Такие, как: Яга, костяная нога; Мамзелькина; фея Моргана; Тухлая Бетти и другие… Потом об устройстве узнал тёмный волшебник Кощей, получивший впоследствии прозвище Бессмертный и мир затопило кровью. Ставились эксперименты. Маглов резали как кур, но в итоге, выяснилось, что выкачать с обычного человека нечего. Без магии они не на что не годились и взор чернокнижников и ведьм обратился на своих сограждан. Кровавую эпопею удалось остановить только через кровь и боль. На это ушло сто лет. За это время мир магии недосчитался миллиона молодых волшебников, что были выкачаны более сильными или удачливыми собратьями. Сейчас, тайна прибора — неприкосновенна. Только за интерес к нему сажают пожизненно, страшась повторения тех времён. А уж что будет с тем, кто им владеет и подумать страшно. Откуда он у этих отбросов, интересно?

В них, я видел прошлого Стэна. Недоучки и слабаки, что сами виноваты в своём нынешнем положении. Шакалы, сбивающиеся в стаи, так как так они кажутся себе сильней. Падальщики, готовые на всё, за кусок свежего мяса. Они вызывали отвращение и неприязнь, точь в точь, как прошлый Стэн.

— А-а-а-а-а! МАМА! — снова закричал мальчишка, и его опять заткнули.

Даже нормальное заклятие не могут наложить, идиоты. Полчаса час и оно спадает.

У парня явно осталось мало времени и хоть он мне никто, я не мог так этого оставить. Они должны заплатить, также тихо, как и наблюдая за ними, уполз я обратно, не потревожив ни кустика. Нужно всё обдумать. Они вроде и слабаки, но не дураки. Нужно продумать каждый свой шаг, чтобы не оказаться на его месте.

* * *

Каждый из бывших сидельцев Азкабана выходил из депрессии и справлялся с застарелыми страхами и безумством по-своему. Никто ещё не покидал эту страшную тюрьму в полном здравии и с нормальной головой. Не стала исключением и Беллатриса Лестрейндж, в девичестве Блэк.

— Стой ровно, а то уколю! — крутила она перед собой живого человека, словно куклу, держа в одной руке большую иглу, а в другой палочку, что виртуозно мелькала между пальцев, молниеносно творя разнообразные чары и выдавая в хозяйке невероятно одарённую волшебницу. Таких называют паучихами (за глаза) или кружевницами (официально), за виртуозное плетение чар.

В глазах у неё горел маниакальный, всёпожирающий, безумный огонь, хохотала она, творя.

— Тётя, не надо, — проблеял, стоя, не жив, не мёртв, без кровинки в лице, её бледный как смерть племянник Драко, не смея шевельнуться и чуть не падая в обморок.

— Что здесь происходит! — ворвались в комнату родители мальчика, узнав от домовика, что безумная Белла увела парня с собой.

Дверь с треском ударилась о косяк. Все замерли.

— Я готовлю Драко к балу, — отмахнулась та от сестрицы и подрезала очередной бантик, вплетая его в заплетённые волосы мальчика, наряженного в розовое платьице.

— Мам! — заплакал тот, вытирая слёзы рукавом с рюшками. — Ай! Больно! — вскрикнул он, тут же наказанный Беллой уколом иголкой в мягкое место.

Грудь парня с серьёзным декольте выпирала вперёд, не стоило труда Беллатрисе «помочь» своей родной крови нарастить сиськи, чтоб парни облизывались, а подруги завидовали. Не зря она занимала первые места по трансфигурации на всех конкурсах.

Успокоить разбушевавшуюся родственницу удалось не сразу.

Стоило сестре увести раздосадованную, оглядывающуюся назад Беллу, как Драко, запинаясь и немного придя в себя, заговорил:

— Отец, там, там… — не мог он ясно сказать, и показал где это там пальцем, покраснев как маков цвет и отвернувшись.

До того каменное лицо Люциуса дрогнуло, стоило ему приподнять подол платья сына.

* * *

Придумать план по спасению парня и себя любимого заняло несколько часов, сидел я под кустами слушая вопли на глазах стареющего и усыхающего мальчишки, но не сделал и шагу в его сторону. Попасть в руки к этим животным в человеческом обличье не хотелось.

Вот что я заметил. Охранные заклинания они накладывали по очереди. И если щуплый восстанавливал их заранее, за минуту две, до полного развеяния, то толстый, дожидался, как они исчезнут, пару минут раскачивался и только потом вставал, начиная размахивать палкой, за что один раз даже был бит, но так и не исправился. И это идеальный момент для нападения. Охранные заклятия работать не будут, и я смогу подобраться на самую эффективную дистанцию для палочки. Десять, пятнадцать метров. Были бы они сильными волшебниками, то почувствовали бы меня заранее, но так как они слабаки, что ясно из их разговоров, работе в егерях и заклинаниям, исчезающими за час с небольшим, меня они не почуют.

Вот по воздуху прошла рябь и заклинания один за другим упали, мягко оповестил об этом звон колокольчика и толстый, полулежащий у костерка начал вяло двигаться. Щуплый следил за ним в полглаза, не забывая оглядывать округу. К нему я и направился, понимая, что он самый опасный в паре и если не разобраться с ним сразу, дело может запахнуть жареным.

Как я не старался подобраться к нему незамеченным, не пригибая траву и наклоняясь к самой земле, он всё-таки что-то почуял.

— Пузырь! Что-то не так! — вскочил он на ноги, поворачиваясь ко мне спиной и обведя взглядом поляну, в поисках того, что его насторожило, тут-то я и ударил.

— «ИМПЕРИО»! — прозвучали страшные слова непростительного, подчиняющего заклинания из, казалось пустого пяточка земли, после чего прозвучала новая команда. — Обезвредь своего напарника! Быстро! — взвизгнул я, так как над моей головой пронёсся красный луч оглушающего.

Всем своим существом, я старался терпеть и не поддаваться чувству власти и эйфории, что меня затопило, ударив откатом по связи волшебник — подчинённый.

Откатившись в сторону и всё ещё находясь в невидимости, я наблюдал за схваткой бывших напарников.

Летели заклинания, вздыбливалась земля, что-то взрывалось, показал себя пузырь не таким олухом, коим казался, а я весь похолодел, понимая, что выбери я другую стратегию и мог бы проиграть эту дуэль. До такого мастерства мне ещё расти и расти.

И вот наступил конец, с треском отлетел в сторону жирный, упав ничком на землю и находясь без сознания.

— Молодец, — похвалил я покорного своей воле… раба. — «Петрификус Тоталус»! «Петрификус Тоталус»! — спеленал я обоих егерей полной парализацией, и устало отменил «империо», повалившись в траву там, где стоял. Руки дрожали, но не это самое страшное. Непростительные заклятия называются так не просто так. Всего имеется две причины. Первая, это лёгкость этих чар. Если у тебя достаточно сил, то освоить их дело пяти минут, что и показала моя тренировка на белках в лесу. И второе, самое важное, это влияние на волшебника. То же «империо» — действует как наркотик, доставляя накладывающему небывалое наслаждение, что проходит по телу волна за волной, туманя разум. Хочется повторить это раза за разом. Раз за разом, чёрт! Пыточное, «круцио» — сводит с ума, повреждая мозг, а убийственное, известное как «авада кедавра» — рвёт душу, повреждая её, и сводит на нет возможность перерождения.

— Как же хочется ещё, — встал я с земли, услышав стон парня и сжав зубы, удерживая себя от соблазна применить на ком нибудь «империо», подошел к нему.

Выглядел он ужасно. Волосы поседели и начали выпадать, кожа сморщилась и покрылась пигментными пятнами. Такое чувство, что этому волшебнику лет двести, так ужасно он выглядел, хрипя, и шмякая ртом с гнилыми зубами и полубезумной улыбкой на лице. Фу! Гнусь. — И что мне делать? — немного пришел я в себя, растерянно стоя над ним, и переводя взгляд с парня на егерей. С него на них. Решаясь. — Вы сами виноваты, — прервал я процесс выкачки жизни из мальчишки, начав выкручивать болты из его тела, что крутясь, тащили за собой кожу и сухожилия, брызгала во все стороны кровью, пока парень хрипло и безумно смеялся. — Потерпи малый, скоро всё будет, — отправил я его в беспамятство, не в силах смотреть на это. Выкинув треснувший из-за прерванного процесса камень в вершине, я начал пристраивать прибор на груди жирного. Он побудет донором для паренька, а щуплый для меня. Пора уже вылечиться. И нет. Мук совести я не испытывал. Они это заслужили. Они устроили это дерьмо на моей земле.

Ну, а пока у меня есть время их допросить. Нужно узнать, что творится в магической Англии и где они достали жизнесос. Что делать с парнем, решу, как вылечу. Или сотру ему память, перенеся в Лондон, или постараюсь наладить отношения. Всё-таки он мне обязан. А помощь мне не помешает.