Старые друзья, новые друзья (джен)

Трансгрессия при помощи другого человека обычно вызывала довольно неприятные ощущения, а именно тошноту и подкашивающиеся ноги. Гарри сейчас испытывал именно такие эффекты, и решил, что полёты ему нравились куда больше.

Миссис Тонкс с тревогой посмотрела на него. Не желая выдавать слабость, Гарри одними губами пробормотал "Я в порядке". Андромеду это, кажется, не убедило, но она крикнула:

— Дора, он здесь!

Через мгновение откуда-то послышался радостный визг "Га-а-арри-и-и-и!" Едва Гарри развернулся, как в него врезалась фиолетовая ракета, повалившая его на пол.

Он напрягся в ожидании удара об пол, но совершенно его не ощутил. Зато ощутил, как его лицо уткнулось Тонкс прямо в грудь. Густо покраснев, он попытался выпутаться из объятий девушки, но, к её чести, она сама быстро отстранилась и посмотрела на него с широченной улыбкой, совершенно не заботясь о том, что три секунды назад опрокинула его на пол. Кстати, о поле...

Гарри оглянулся и увидел миссис Тонкс, направлявшую палочку на то место, куда они упали. Очевидно, она использовала какие-то смягчающие чары.

— Э... спасибо, миссис Тонкс.

— Я к такому привыкла, дорогой. Дора любит приветствовать людей таким образом. И можешь звать меня Андромедой, или даже Анди, — она отменила чары и повернулась. — Располагайся. Если ты проголодался — в холодильнике есть еда. Дора тебе тут всё покажет, а через час будет готов обед.

Тонкс обхватила Гарри за плечи и потянула показывать дом. Тот был не слишком вычурным, и в чём-то напоминал дом Дурслей. Однако в нём совершенно отсутствовала неуютная стерильность. Это место действительно ощущалось домом. Тёплым, умеренно хаотичным и, что особенно важно, волшебным. Гарри никогда прежде не бывал в волшебном доме. Хотя, судя по количеству магловских приспособлений, это был не полностью волшебный дом. Электродуховка на кухне спокойно соседствовала со сковородкой, мывшей в раковине саму себя. Прежде чем Гарри успел заметить что-нибудь ещё, Тонкс потянула его вверх по лестнице.

— А это моя комната, — с гордостью объявила она.

В комнате царил куда больший бардак, чем в остальном доме. Там и тут была разложена одежда, в углу громоздились стопки книг, на письменном столе, рядом со шкафом, стоял компьютер, а на трюмо — небольшой стереопроигрыватель, рядом с которым были сложены кассеты. Стены были увешаны постерами с "Голлихэдскими гарпиями", "Ведуньями", "Битлз" и героями разных фильмов, включая Рэмбо. А также несколькими фотографиями самой Тонкс. Гарри обратил внимание, что на некоторых из них она меняла цвет волос. Он повернулся к Тонкс; та как раз закончила собирать бельё с пола и бросила его в корзину рядом с дверью, где то сразу исчезло.

— Это для стирки, — объяснила она, заметив удивлённый взгляд Гарри. — Я чересчур ленива, чтобы носить всё вниз, так что у меня накапливалась грязная одежда, и мне становилось нечего носить. Мама установила эту корзину на мой десятый день рождения.

— У вас столько обычных вещей. Я думал, волшебники не пользуются магловской электроникой?

— Мой папа — маглорождённый, — объяснила Тонкс, скручивая остальную одежду в большой комок, — и считает, что некоторые вещи лучше делать магловскими методами. Мама сначала ему не верила, но теперь и жизни не мыслит без духовки или холодильника. К тому же ей удобно хранить кое-какие документы по работе у меня на компьютере. Конечно, мне приходится прятать всякие непристойные видео, но, думаю, она бы их всё равно не нашла, — она бросила комок в корзину.

— Не... пристойные? То есть... — Гарри густо покраснел.

— Ой, да ладно тебе! Только не говори, что не смотрел на мою грудь.

Гарри покраснел ещё сильнее. Он ничего подобного не делал!

— Расслабься, Гарри, я шучу. С тобой это так легко! — рассмеялась Тонкс.

Гарри изобразил на лице задумчивость:

— А ты знаешь, что Невилл в тебя тайно влюблён?

— Не-а, слабая попытка. Чтобы меня обмануть, нужно много практики. И потом, я знаю, что Невилл заглядывается на Ханну.

— Откуда ты это знаешь? — Гарри был несколько удивлён.

— Ну серьёзно! Как можно пропустить все те взгляды, которыми они обмениваются, когда думают, что их никто не видит? Эх, молодо-зелено... — Тонкс преувеличенно вздохнула.

Гарри задумался. Он не замечал, чтобы Невилл с Ханной обменивались какими-то взглядами, но, с другой стороны, они сидели вместе на травологии, и даже в поездке на Хогвартс-экспрессе. Он задался вопросом, как Тонкс подмечала такие мелкие детали, зачастую игнорируя многое другое. И это побудило задать его вопрос, уже давно его донимавший.

— Дора, я могу тебя кое о чём спросить?

Тонкс кивнула.

— Я заметил, что всякий раз, когда я тебя вижу, ты меняешь какие-то детали внешности. Иногда чуть уменьшаешь рост, иногда делаешь щёки более пухлыми, а иногда вообще меняешь всё лицо.

— Ага, я люблю играть с собой, — подмигнула Тонкс.

Не обратив внимания на возможный двойной смысл, Гарри наконец задал вопрос:

— Так как... ты выглядишь на самом деле?

Она пристально посмотрела на него, словно оценивая, был ли он достойным для посвящения в тайну. А потом её лицо неожиданно изменилось. Она не стала хмуриться, как обычно делала перед трансформациями (возможно, для принятия естественной внешности не требовалась концентрация), изменение просто произошло.

Её щеки перестали быть округлыми, а волосы стали тёмными, с каштановым отливом. Её лицо сохранило форму сердечка, унаследованную от отца, но теперь она выглядела куда больше похожей на Андромеду. У неё была та же бледная кожа, чуть выдающаяся челюсть и прямой нос. Гарри подумал, что в этой внешности было что-то смутно аристократическое.

— Здорово выглядишь. Зачем тебе менять такую внешность? — спросил он, надеясь, что это был не личный вопрос.

— Она напоминает мне о тёте Белле, — коротко ответила Тонкс.

— О, — только и сказал Гарри, чувствуя, что уже и так достаточно нарушил её личное пространство.

Последовало несколько секунд неловкого молчания. Затем Тонкс сменила внешность обратно, снова обзаведясь округлыми щеками, носом кнопкой и большими глазами.

— Видел бы ты себя со стороны! — хихикнула она. — Ты даже не знаешь, кто такая тётя Белла, а уже делаешь вид, что не хочешь расспрашивать дальше. Будь на твоём месте Гермиона, она бы меня донимала, пока я не выложила ей всю свою родословную на четырнадцать поколений назад.

— Ну... это же личный вопрос, верно? Наверное, если бы ты хотела рассказать мне, то просто бы это сделала, — неуверенно сказал Гарри.

Тонкс просияла:

— Какой же ты всё-таки замечательный! Как-нибудь я тебе расскажу, но не сейчас. Не хочу портить себе настроение, особенно рано утром.

— Но уже почти полдень!

Она наградила его взглядом, в котором читалось "заткнись и делай как я говорю", и Гарри несколько смутился. Через несколько секунд Тонкс принялась расспрашивать его о том, как проходило лето, и вскоре они уже непринуждённо болтали.

* * *

Обед в доме Тонксов был просто восхитительным. По настоянию Андромеды Гарри положил себе добавки каждого блюда, и наелся до такой степени, что не мог встать из-за стола. Андромеда улыбнулась и пообещала, что до возвращения в Хогвартс он наберёт несколько фунтов веса.

— А у тебя есть какое-нибудь любимое блюдо, Гарри? — спросила она, зачерпывая мороженое из миски.

Гарри смутился. Тонкс, заметившая это, его подбодрила:

— Не стесняйся, Гарри. Мама не каждый день предлагает приготовить твоё любимое блюдо, — заметив, как посмотрела на неё Андромеда, она поспешно добавила: — Ну, может, один раз... или три... в неделю.

Андромеда с улыбкой покачала головой и снова вопросительно взглянула на Гарри.

— Ну... было бы здорово поесть пирог с патокой, — пробормотал Гарри, смутившийся ещё сильнее.

Андромеда опять улыбнулась и положила ему на тарелку большую порцию мороженого:

— Кстати, скоро должна прийти моя подруга из Министерства. Она проверит твою палочку на предмет последних заклинаний, и так с тебя будет снято обвинение.

Едва она договорила, огонь в камине позеленел и взметнулся, и из него вышла высокая ведьма в чёрной мантии. Подскочив от неожиданности, Гарри потянулся за палочкой, только чтобы вспомнить, что оставил её в комнате Доры.

— Здравствуй, Ами. Хочешь мороженого? Мы как раз заканчиваем, — сказала Андромеда, словно выходящие из каминов ведьмы были для неё обычным зрелищем.

— Не откажусь, — ответила женщина. Затем она остановила взгляд на Гарри. — Моя племянница высоко отзывается о вас, мистер Поттер. И в целом часто упоминает.

— Э... правда? — спросил Гарри, чувствуя себя глупо.

Он заметил, что Тонкс боролась со смехом. Что здесь было смешного? И кем была племянница этой женщины?

На выручку ему пришла Андромеда:

— Гарри, это моя подруга Амелия Боунс. Она возглавляет Отдел магического правопорядка в Министерстве магии. Ты ведь уже знаком с её племянницей Сьюзен?

Ощутив заметное облегчение, Гарри кивнул.

— Здравствуйте, мадам. Сьюзен — моя хорошая подруга, — сказал он с некоторой уверенностью, приданной тем, что Сью так хорошо о нём отзывалась.

Женщина слегка улыбнулась:

— Зная вашего отца, я была несколько удивлена, узнав, что вы оказались куда менее... склонным к озорству. Но, с другой стороны, вы и сын Лили.

Они с Андромедой коротко хмыкнули, и Гарри ощутил прилив радости от того, что ещё кто-то знал его родителей.

— Вы хорошо их знали, мадам Боунс? — вежливо спросил он.

— Гарри, думаю, в неформальной остановке ты можешь называть меня просто Амелией. И да, я знала их, хоть и не очень близко. В тот год, когда я стала старостой школы, Лили назначили старостой пятого курса. Она порой жаловалась, как Джеймс Поттер увивался за ней и приглашал на свидания при каждой возможности. Но я знала, что он ей тоже нравился. Мы с Анди даже поспорили, через какое время после выпуска из Хогвартса Джеймс сделает Лили предложение.

— И кто выиграл? — с живым интересом спросила Тонкс.

— Никто, — хмыкнула Андромеда. — Я ставила на два года, Ами — на три. А он сделал предложение через три месяца.

Тонкс хихикнула, а Гарри широко улыбнулся.

— Ладно, поговорить мы можем и в другой раз, а сейчас перейдём к делу, — Амелия приобрела официальный вид. — Можете показать мне свою палочку, Гарри? Насколько мне известно, вас обвинили в наложении поджигающего заклинания. Верно? Тогда принесите палочку.

Гарри сбегал за палочкой и вернулся. Амелия наложила "Приор Инкантато", и заклинание показало, что последним заклинанием были чары щекотки, применённые чуть больше трёх недель назад. Гарри вспомнил, что наложил эти чары на Сьюзен, и его щёки покраснели. К счастью, этого никто не заметил, и Амелия вполне удовлетворилась результатом. Вскоре она взяла щепотку какого-то порошка из вазочки на каминной полке, бросила его в огонь, отчего тот снова позеленел, и скрылась в камине.

— А как она это делает? — спросил Гарри, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Каминная сеть, — ответила Тонкс. — Большая часть каминов в домах волшебников соединены в такую, примерно как телефоны у маглов. Волшебники очень часто путешествуют таким образом.

— Круто! — воскликнул Гарри. Тонксы рассмеялись.

* * *

Гарри с Тонкс возвращались из кино. Тонкс питала немалую слабость к фильмам. Она выбрала фильм с наибольшим количеством романтики, и к его концу ревела в три ручья. Гарри пребывал в немалом смущении, не имея понятия, что в такой ситуации делать.

— Ну не плачь, Тонкс, ведь в конце у них всё стало хорошо, — сказал он.

— Но это было та-а-ак мило! — всхлипнула она. — И после всего, что с ними произошло, они всё же поженились!

Гарри не знал, что ещё сказать, так что остаток пути до дома Тонксов проделал молча. Тонкс всё ещё утирала слёзы, когда Андромеда открыла дверь.

— Насколько всё было плохо? — с сочувствием спросила она Гарри.

Гарри ожидал, что она потребует объяснений из-за того, что её дочь плакала, но, видимо, это было не такой уж редкостью. Они вошли внутрь, и через несколько секунд им навстречу вышел вернувшийся с работы Тед Тонкс.

— А, Гарри! Наконец-то ты здесь. Эти двое уже пару недель только и говорили, что о тебе. Всё в порядке? — спросил он, пока Андромеда брала у Гарри плащ.

— Да, мистер Тонкс, спасибо. Как прошёл ваш день?

Тед вздохнул:

— Хотелось бы мне сказать, что хорошо, но министр — полный идиот. Он поверит чему угодно, если сунуть ему в карман несколько золотых монет. И, прошу, зови меня просто Тед.

— Что случилось, дорогой? — спросила Андромеда, ставя перед мужем тарелку горячего супа и садясь рядом.

— Старый Люси Малфой опять сделал кучу "пожертвований", и Фадж снял с него обвинения во владении незаконными тёмными артефактами. Ума не приложу, почему люди избрали его министром. А вы чем были заняты? И почему у тебя красные глаза, Дора? — с беспокойством спросил он, посмотрев на дочь.

Андромеда махнула рукой:

— А, они пошли в кино, и она выбрала романтический фильм. Не могу сказать, что я удивлена.

Тед ощутимо расслабился, хотя и продолжал ощущать некоторое напряжение. Всякий раз, когда они с дочерью ходили на романтические фильмы, та ревела. После первого раза он думал, что, возможно, фильм просто был очень трогательным, и он не до конца это уловил, но подобное повторялось раз за разом. Тед любил свою дочь больше всего на свете, и поэтому такая реакция его несколько тревожила. Его жена заверяла его, что некоторые девочки так реагируют на романтические произведения, но также признавала, что они обычно куда больше увлекаются косметикой, одеждой и тому подобным. Он ничуть не возражал против подобного (считая, что такие девочки чем-то подобны парням, увлекающимся бодибилдингом), но понимал, что его дочь не слишком интересовалась девчачьими штучками. Он подозревал, что это всё имело связь также с тем, что она встречалась с самыми разными парнями, и, судя по всему, многие из них её обидели. Он не раз порывался что-нибудь с этим сделать, но Андромеда удерживала его, говоря, что Доре стоило научиться на своим ошибках, и что она могла здорово рассердиться, если бы он влез в её личную жизнь.

Так что Тед решил не вмешиваться. Собственно говоря, это не было для него впервые. Когда Дора ещё только начинала учиться в Хогвартсе, они с Андромедой несколько раз получали письма от её декана профессора Стебль, описывавшие учинённые их дочерью неприятности. В ответных письмах Тед заверил, что поговорит с дочерью. И, строго говоря, он поговорил... но не велел ей прекратить учинять хаос, а посоветовал не попадаться. Возможно, это было и неправильно, но он не мог удержаться. И, к её чести, Дора больше почти не попадалась. Он опасался, что Андромеда когда-нибудь узнает об этом совете, но решил, что оно того стоило.

Чего не знали ни Тед, ни Дора, так это того, что Андромеда уже давно прознала про этот совет. Сначала она была откровенно поражена, но потом, задумавшись, поняла, что не возражает. Она хотела подарить дочери детство, которого не было у неё самой. Хотела, чтобы её дочь была избалованной. В её детстве Андромеде не дозволялось плакать на публике или говорить с парнями без необходимости. От неё требовали быть в числе лучших учениц и угрожали, что изгонят из семьи, если получат хоть одно письмо от учителей. Единственным развлечением для неё было чтение книг в библиотеке и разговоры с сёстрами. Последнее было до странного интересным. Белла постоянно жаловалась на "поганых грязнокровок" и "предателей крови", заявляя, что их нужно было изгнать отовсюду, а Цисси болтала о "приличных" девчачьих вещах вроде платьев, балов и доступных чистокровных холостяков. Андромеда никогда не была с ними на одной волне, и порой удивлялась, как при одном и том же воспитании они оказались такими разными.

Единственным членом семьи, с которым ей было комфортно, был её двоюродный брат Сириус. И, когда он сбежал от дяди Ориона и тёти Вальбурги, Андромеда решилась сделать то же самое, послав к чёрту "честь семьи". Позднее в тот же год она призналась своему парню Теду Тонксу, что хочет сбежать сразу после выпуска. Месяцем позже Тед предложил ей переехать жить к нему. Андромеда сначала отказалась: они встречались только год, и она не хотела обременять парня, не будучи способной ничем ему отплатить. В итоге она спросила Сириуса, не сможет ли он помочь ей с работой. Тот сначала отнёсся к её словам с подозрением, и тогда она рассказала ему о своих планах сбежать из блэковской тюрьмы, где ей грозил брачный контракт с наследником Селвинов.

Сириус отреагировал на это возгласом радости и крепкими объятиями, затем воскликнув, что всегда верил в неё. Чуть успокоившись, он пообещал поговорить с отцом Джеймса Поттера, у которого хватало связей, и посоветовал ей сосредоточиться над подготовке к ЖАБА.

Через неделю Джеймс и Сириус встретили её, когда она шла из библиотеки. Она знала Джеймса Поттера, но никогда не разговаривала с ним, в основном потому, что общение слизеринцев с гриффиндорцами было редкостью. Однако черноволосый парень в очках не выказал никаких предубеждений, заговорив с ней так, будто они были давними друзьями. Очевидно, слова Сириуса было для него достаточно.

Они спросили её, какую работу она искала, и какую плату хотела бы получать. Андромеда рассказала, что ей хорошо давались зельеварение, защита от Тёмных искусств, трансфигурация и основы политики. Она уточнила, что в политику идти не хочет, понимая, что её семья наверняка изгонит её, и это создаст плохую репутацию. Она предположила, что могла бы работать взломщиком проклятий в Гринготтсе, или в каком-нибудь отделе Министерства.

Они вместе обдумывали это около получаса, не находя решения. Наконец Джеймс выдвинул идею:

— Давай так: ты скажешь родителям, что останешься на Рождество в замке из-за ЖАБА, а сама сядешь на поезд. Как приедешь — отправишься к моим родителям. С ними ты сможешь всё обсудить, и у папы наверняка найдутся идеи получше, — его глаза горели энтузиазмом. — Как тебе такое?

Андромеда признала, что план был великолепен, если не считать момента, что её отсутствие наверняка заметили бы Белла с Цисси. Однако она пообещала найти решение. В тот же вечер она пошла к Ами, чтобы одолжить свод правил Хогвартса. В конце концов, она была слизеринкой, и могла использовать эти качества, чтобы взять собственную жизнь под контроль.

Итоговый план оказался простым. Повидавшись с Беллой и Цисси, она пошла к своему декану, профессору Слизнорту. В правилах говорилось, что совершеннолетние ученики могли во время каникул покидать замок, но должны были известить об этом своих деканов. Слизнорт, к её счастью, был слегка навеселе от медовухи, и не задал никаких вопросов. Джеймс дал ей свой каминный адрес, и Андромеда отправилась туда прямо через камин профессора зельеварения.

Разговор с Джейсоном Поттером вышел довольно приятным. Он был крайне дружелюбен, и предложил ей должность зельевара в магазинчике зелий, который недавно купил. Предложенная им зарплата была слишком велика, и Андромеда пыталась уговорить его платить меньше, но тот не хотел об этом и слышать. Наконец, она приняла предложение, с жаром поблагодарив, поужинала с Поттерами и Сириусом, расспросила Катерину Поттер о некоторых рецептах, и вернулась в Хогвартс до отбоя. Она ощущала себя так, словно наконец обрела свободу. У неё была работа, и теперь она могла позволить себе собственную квартиру. Хотя идея разделить её с Тедом неожиданно начала казаться очень интересной...

* * *

— А ты не хочешь взять немного денег на траты?

— Я бы хотел, но, думаю, мне не стоит. В моём хранилище может не хватить денег ещё на шесть лет учёбы, а я вряд ли начну зарабатывать до выпуска из Хогвартса.

Тонкс смерила его странным взглядом:

— Не хватит денег? Как по мне, это полная чушь, — она повернулась к Андромеде, читавшей "Ежедневный пророк" в другом углу комнаты. — Мам!

— Что, Нимфадора?

— Не называй меня так. Можешь сюда подойти? Наш маленький Гарри с чего-то думает, что беден! — она подмигнула Гарри, который показал ей язык.

— Дора, невежливо называть других бедными. И почему ты думаешь, что беден, Гарри? — с любопытством спросила Андрмоеда.

Поттеры были не так богаты, как Блэки, но она была уверена, что с их состоянием Гарри мог позволить себе роскошную жизнь в течение лет пятидесяти. Гарри повторил то же, о чём говорил Доре, и Андромеда озадаченно нахмурилась:

— Как насчёт того, чтобы сходить в Гринготтс и проверить? Потому что я думаю, что у тебя должно быть больше денег.

Через полчаса они уже стояли перед камином, и Андромеда в подробностях объясняла Гарри, как работает сеть летучего пороха. Убедившись, что он всё понял, она дала ему щепоть пороха. Бросив его в камин, Гарри осторожно вошёл в зелёное пламя и крикнул:

— "Пар и дым"!

Приземлился он на собственный зад, и, прежде чем успел подняться, из камина вылетела Дора, приземлившаяся точно так же. Они обменялись улыбками и осторожно встали с пола. Андромеда появилась из камина куда более грациозно, и Гарри решил позже спросить, как ей это удавалось.

Сейчас же он оглядывался по сторонам. Комната напоминала лабораторию для зельеварения, но, в отличие от кабинета Снегга, она не была тёмной и не имела мрачной атмосферы подземелий. За разными стойками работало около десятка человек, и ближайшая девушка, лет девятнадцати, поприветствовала Андромеду.

— Здравствуй, Карли. Как идут дела?

— Всё хорошо, Андромеда. Привет, Ним... Тонкс, — поправилась девушка в последний момент.

— Приветик, Карли. Познакомься с моим другом Гарри. Гарри, это Карли.

Они поприветствовали друг друга; Гарри был рад, что Тонкс не назвала его полным именем, и что его шрам был прикрыт чёлкой. Ему совсем не хотелось, чтобы на него глазели, особенно после неудачного приземления.

— Ладно, нам нужно идти, — сказала Андромеда. — Я вернусь после обеда; позаботьтесь, чтобы у нас был запас зелий-вакцин. Дети скоро будут получать письма их Хогвартса, и спрос будет большой. Помнишь, что было в прошлом году?

Карли поморщилась и кивнула.

Когда они выходили из магазина, Гарри негромко спросил Андромеду, какая была связь между письмами из Хогвартса и вакцинацией. Та бросила на него странный взгляд:

— Ты принимал вакцины перед тем, как отправиться в Хогвартс?

— Э... нет. Дурсли...

— Я не о магловских; они бы всё равно на тебе не сработали. Ты получал магические вакцины?

— Вроде бы нет.

На лице Андромеды проступил гнев:

— Кто принёс тебе письмо из Хогвартса?

— Хагрид... — осторожно ответил Гарри, боясь, что навлечёт на своего большого друга неприятности.

Но гнев на лице Андромеды не усилился, а сменился глубокой досадой:

— О чём Дамблдор думал? Для всех маглорождённых посылают преподавателя, чтобы он ввёл их в курс дел, а за Гарри Поттером посылают Хагрида? Неудивительно, что ты не знал о каминной сети.

— Я не думаю, что Хагрид в этом виноват... — начал возражать Гарри.

— Я знаю, дорогой. Он мог просто забыть про вакцины, или вообще о них не знать. Я просто удивлена, что Дамблдор не послал какого-нибудь преподавателя или даже не пришёл сам, учитывая, что это он отправил тебя жить к тем маглам. Клянусь Мерлином, если бы он не был директором...

Пробормотав ещё что-то себе под нос, Андромеда повернулась обратно к Гарри и сказала, что он получит все нужные вакцины на обратном пути.

Когда они вошли к Гринготтс и остановились перед стойкой кассира, Андромеда выступила вперёд:

— Мы бы хотели получить информацию о хранилище Поттеров.

Гоблин поднял на неё взгляд:

— И кто вы такая, что желаете получить эту информацию?

— Я опекаю Гарри Поттера, и, как видите, он здесь со мной. Поторопитесь, я не могу ждать весь день.

— Хорошо, мэм. Сейчас я проверю, — гоблин начал быстро перелистывать страницы большой книги. — Прошу прощения, мадам, но хранилище Поттеров сейчас заблокировано. Открыть его сможет только наследник Поттеров по достижении совершеннолетия. Я могу ещё чем-то вам помочь?

Андромеда была изрядно озадачена:

— Но как тогда Гарри получил свои деньги в прошлом году? Гарри, покажи ему свой ключ.

Гоблин изучил протянутый ему Гарри ключ, сверился с чем-то в той же книге и снова поднял взгляд:

— Это ключ от детского хранилища мистера Поттера. Оно содержит лишь малую долю состояния Поттеров. На данный момент оно содержит тысячу галлеонов, двенадцать сиклей и три кната.

— Но там была одна тысяча галлеонов в прошлом году, и я тогда взял около двух сотен галлеонов, — растерянно сказал Гарри.

— Да, это так. Сто девяносто восемь галлеонов и два сикля, если быть точным. Однако ваше детское хранилище пополняется после каждого Рождества, или если вы его опустошите. Вы желаете осуществить какие-то переводы?

Гарри ощутил некоторое облегчение:

— Да, но можете сначала мне сказать, сколько раз я смогу его пополнить, прежде чем деньги в главном хранилище кончатся?

Гоблин зубасто усмехнулся, что было несколько жутко, и ответил:

— Хранилище может пополняться не чаще, чем раз в три месяца. Даже если вы будете забирать деньги с такой периодичностью, главное хранилище до вашего совершеннолетия не опустеет.

Гарри окончательно успокоился, после чего задал ещё один вопрос:

— А я могу каким-то образом брать деньги, находясь в Хогвартсе?

— Да, вам нужно заполнить необходимый бланк, и потом вам достаточно будет прислать Гринготтсу сову. Вы желаете пользоваться такой услугой? — Гарри кивнул, и гоблин положил перед ним бланк. — Вам нужно предоставить каплю вашей крови и расписаться вот здесь. Укажите характеристики вашей палочки и адрес того, кто сможет отвечать за ваше хранилище, если вы будете недоступны. Услуга стоит десять галлеонов в год.

Мгновение поколебавшись, Гарри указал в качестве адреса дом Тонксов. Андромеда, заметив это, радостно улыбнулась. Когда Гарри закончил заполнять бланк, гоблин предложил ему приобрести также новый кошелёк, которые недавно начал продавать банк. Гарри купил кошелёк за три галлеона; на нём были чары от воровства, и он мог вместить пятьсот монет, не увеличившись в размере. Затем Гарри взял из хранилища двести галлеонов и обменял пятьдесят из них на магловские фунты.

Когда они снова вышли в Косой переулок, Гарри купил всем по мороженому (настояв на том, чтобы заплатить сам), и они вернулись в магазин зелий Андромеды, где она начала рассказывать:

— Все мои зельевары довольно молоды. Большинство пришло сюда работать сразу после выпуска из Хогвартса. Когда я сама окончила Хогвартс, твой дедушка дал мне здесь работу. Да, до меня этим магазином владел Джейсон Поттер. Когда родилась Нимфадора, мистер Поттер приходил к нам, чтобы её проведать... к тому моменту у нас были очень хорошие отношения. Он был не только моим работодателем, но и отцом Джеймса. А без Джеймса я, вероятно, оказалась бы замужем за каким-нибудь чистокровным хрычом, и только и сидела бы дома, ожидая, пока он вернётся, — Андромеда покачала головой. — В один из своих визитов он сделал мне предложение. Он сказал, что собирается продать магазин. Я, конечно, расстроилась, что потеряю работу, и знала, что буду скучать по этому месту. Но потом он сказал, что может продать его мне. Всего за тысячу галлеонов! Он сделал мне такое предложение, при том, что магазин, наверное, стоил тысяч восемьдесят! Когда через год он умер, я, кажется, расстроилась даже больше, чем Джеймс, — она утёрла показавшиеся в глазах слёзы, и слабо улыбнулась Гарри. — И с тех пор я пытаюсь помогать другим так же, как он помог мне, и нанимаю в основном ищущих работу выпускников. Кстати, уже почти время обеда; мне надо попросить кого-нибудь, чтобы вакцины доставили

домой.

— Мам, а можем мы поесть в магловском ресторане? — спросила Тонкс.

Андромеда улыбнулась:

— Почему бы и нет? Заодно можно пройтись по магазинам. Гарри правда не помешает новая одежда.

Тонкс радостно завизжала, словно десятилетняя, и Гарри радостно кивнул. Он никогда прежде не ходил по магазинам, и решил, что это должно быть весело.

После вкусного обеда в итальянском ресторане они пошли за покупками, и Гарри вскоре осознал, насколько ошибался. Сначала ему нравилось примерять одежду и показывать её Андромеде и Доре, но после трёх часов он готов был свалиться от изнеможения. Ему пришлось чуть ли не умолять Тонксов, пока те не смилостивились и не решили идти домой. Все покупки, которых набралось двенадцать магически уменьшенных пакетов, были оплачены Андромедой (Гарри хотел сначала заплатить сам, но после пристального взгляда Андромеды передумал).

Андромеда трансгрессировала Гарри и Тонкс домой как раз в тот момент, когда вернулся Тед.

— Тяжёлый день выдался? — с улыбкой спросил он троицу, двое членов которой валялись на полу.

— Мы ходили за покупками, — ответила Андромеда. — Поможешь нам заполнить одёжный шкаф Гарри?

— Но... Андромеда, у меня же нет одёжного шкафа, — устало сказал Гарри.

— Есть! — радостно возразила Тонкс.

Заинтригованный Гарри последовал в гостевую комнату, которую занимал, и остановился на пороге. Помимо кровати, теперь в комнате стояли шкаф для одежды, кресло, письменный стол и такая же корзина для белья, как в комнате Доры. Гарри повернулся к Андромеде, остановившейся за его спиной, и без единого слова заключил её в объятия. Та обняла его в ответ, положив подбородок ему на макушку.

— Спасибо, — прошептал он.

Андромеда в ответ сжала объятия чуть крепче.

— Так мы будем одежду раскладывать или нет? — громко осведомилась Тонкс.

— А как всё это успело оказаться в комнате? — спросил Гарри.

— Это я немного подсуетился, — откликнулся Тед. — И это не просто комната, Гарри. Это твоя комната.

Гарри лишь улыбнулся.