Фото со вспышкой (гет)

Мона успокоилась, насколько это было возможно. А город словно решил извиниться. Несмотря на осеннюю серость, она каждый день просыпалась от лучей солнца, бьющих прямо в комнату. Автобус приходил ровно по расписанию, и в нем всегда оказывалось свободное местечко. Город насыпал ей под ноги розы, когда кто-то плохо закрыл кузов пикапа цветочного магазина. Уличный музыкант, мучивший волынку, играл ее любимые песни. А как-то раз, когда они с Беном прогуливались по набережной, улица оказалась полна мыльных пузырей, которые ветер гонял над водой. Конечно, дело было в ребенке, который, забравшись с ногами на лавочку, пускал эти пузыри, но все же их было гораздо больше, чем мог произвести десятилетний мальчик.

Однако от вмешательства таинственного Феликса что ей, что Бену было не по себе, и они решили на ближайших выходных рассказать Шону, что встречаются, показать фотографии и расспросить поподробнее, что он знает о старике. Но их планам было не суждено сбыться.

В тот день Мона рискнула включить радио, и оно как ни в чем не бывало заиграло:

It don't have a price

Ready for those flashing lights

'Cause you know that baby I

I'm your biggest fan ⁽¹⁾

Странный выбор песни, если город действительно пытается общаться. Мона собралась и вышла на улицу. Впервые она не стала выключать приемник: в конце концов, если он работает на магии, то выключится сам.

В музее был обычный скучный день. Директора не было — он уехал выступать с докладом на конференцию в Плимстон. Саймон молча клацал по клавишам компьютера, Мона фотографировала, а Шон слонялся у кассы. Мона открыла витрину, чтобы получше снять лежащие там вышивки, и пыталась встать так, чтобы не заслонять собой свет от висевшей сзади лампы.

— Добрый день, хотите взять билет? — дружелюбным тоном спросил кого-то Шон. А потом раздался глухой звук. Мона обернулась и увидела, что Шон, оглушенный ударом по голове, лежит на полу, а над ним стоит Феликс с пистолетом в руках.

Мона, Саймон и Шон сидели на полу, привалившись к лодке. Феликс нервно шагал по залу музея.

— О, я видел его в секте, — прошептал Саймон. — Он один из главных. Правда, не думал, что он такой старый.

— Так ты же видел его, — не поняла Мона.

— Мы всегда ходили в масках. Я узнал его затылок.

— Тишина, — прикрикнул Феликс. Он нервно взглянул на часы: — Что-то он не торопится.

— Кто? — спросил Шон.

— Бен.

— Что? При чем здесь мой Бенни?

Шон попытался вскочить на ноги, но Феликс направил на него пистолет.

— Сядь обратно. Бен не твой сын! Мэри не была тебе верна, ты это и сам знаешь. Как и то, что дети, обладающие даром, не могут родиться у непосвященного. Бен не имеет к тебе отношения. Он был рожден в культе, от двух его членов, и теперь ему пора вернуться домой.

— Как это не имеет отношения? Я ждал его месяцы, пока Мэри носила его под сердцем. Я забрал его к себе, когда он еще и головку держать не мог! А вам было плевать и на Мэри, и на него! Без врачебной помощи, без проточной воды, без минимальных удобств… Я бы забрал и ее тоже, если бы она согласилась. Я растил его, стирал пеленки, кипятил бутылочки не для того, чтобы сбрендивший старик рассказывал мне, мой это сын или не мой! — Мона увидела слезы в его глазах. Нужно было как-то предупредить Бена, но ее телефон остался в кабинете.

— Бен должен занять место в культе, которое принадлежит ему по праву. Я позволил тебе забрать мальчика, чтобы он вырос в мире непосвященных и понимал, каким могуществом обладает. У него есть третий глаз — он почувствует, что в музее неспокойно, и придет.

— Что-то он долго, — вздохнул Саймон, потирая затекшую ногу.

— Ты что-то сказал? — Феликс тут же перевел пистолет на него.

— Может, у него это… третий глаз не работает? Давайте хотя бы сообщение напишем, для верности? Я сейчас схожу в свой кабинет и принесу телефон, ладно?

— Сидеть! Но ты прав, нужно усилить напряжение. Я выстрелю в кого-нибудь из вас, так что ужас, исходящий из этого места, нельзя будет не ощутить!

Мона почувствовала, как Саймон и Шон синхронно оттеснили ее назад, закрывая собой. Но она не собиралась смиренно ждать, пока Феликс выберет, в кого стрелять.

— Вы мне сразу не понравились. И маски у вас страшные.

— Тебя вообще не должно было быть здесь. Ты должна была сбежать отсюда и разбить Бену сердце. Это я отправлял те письма, в которых говорилось, что ты можешь покинуть Иллюминау. Но тебе даже не хватило мозгов пройти по ссылке!

Мона закатила глаза.

— Но я не могу выстрелить в тебя или в Шона, потому что Бен мне этого не простит…

— Вы что, встречаетесь?.. — начал Шон, но Феликс его прервал:

— А вот Саймон — идеальный кандидат, случайный прохожий…

— Эй, я тут работаю!

— Жертва, которая не вызовет у Бена в душе никакого отклика…

— Мы те еще друганы, — запротестовал Саймон. Выражение лица Феликса стало жестким. Он вытянул руку с пистолетом. Все шло в очень плохом направлении. Мона зажмурилась, пытаясь придумать выход. В голове лишь играла услышанная утром песенка:

Real good, we dance in the studio

Snap, snap to that shit on the radio

Snap, snap …⁽²⁾

И в памяти забрезжило воспоминание: потемневшая от времени бумага, на которой убористым почерком выведено: "Глаз — открывается". В ее руках был фотоаппарат. Она включила вспышку и быстро встала. До выстрела у нее было мгновение, и за это мгновение она успела развернуться к идолу и сделать снимок. Мона замерла. Полоса на каменном лбу истукана, которую она принимала за морщину, дрогнула, и со странным звуком, словно камень трется о камень, его третий глаз распахнулся. И из этого глаза, словно из фонарика, потянулся поток света.

— Всем лечь! — рявкнул Шон и дернул Мону вниз. — Не смотрите, не смотрите, — повторял он. Мона закрыла глаза рукой, а слух улавливал, как двигается камень и как что-то мягкое упало на пол. Когда все стихло, Саймон первым рискнул осмотреться.

— Все чисто, — сказал он.

Идол как ни в чем не бывало стоял на своем месте.

— А где Феликс? — спросила Мона и осеклась: на полу лежала маленькая тряпичная куколка в сером плаще. Это была седая куколка с блестящими бисерными глазками. Рука куколки сжимала рукоять пистолета.

— Так вот как появился жрец Рори, — произнесла Мона.

— Ну, теперь у нас новый экспонат. Жрец Феликс.

Саймон рискнул взять его в руки:

— Расшить плащ орнаментом — и можно класть в витрину.

— И тебе его ни капельки не жалко?

— Жалко? Да он меня чуть не убил секунду назад.

В этот момент в музей вбежал Бен:

— У вас все в порядке? У меня вдруг возникло такое нехорошее предчувствие, что я не мог вас не проведать.

— Ты что-то не спешил, — сказал Саймон с упреком в голосе.

— Да, на мосту случалась авария, я потерял в пробке почти четверть часа. Что у вас произошло?

— Ну, твой папа на самом деле не твой папа, а ты какой-то сектантский принц, — выпалил Саймон.

— Мона, солнышко, щелкни, пожалуйста, идола еще раз, а я подержу идиота, который не умеет держать язык за зубами, — с досадой сказал Шон.

Бен и Мона гуляли. Идти к набережной не хотелось, и они отправились в парк, который находился недалеко от квартиры Бена. В сгущающихся сумерках зажглись фонари, и на тропинках появились странные тени.

— Ты поговорил с отцом? Как он?

— Неплохо. Залился коньяком и даже шутит. Правда, теперь, когда выяснилось, что он может и не быть моим родным отцом, я так странно себя чувствую. Мне всегда казалось, что я унаследовал от него характер, но сейчас я не знаю, что думать.

Мона обхватила его руку своей:

— Главное не кто родил, а кто воспитал.

Бен невесело кивнул.

— Кстати, — добавила она, — то, что Феликс говорил про третий глаз… У тебя он есть? Физически?

— Физически, — повторил Бен. — Я действительно могу чувствовать, когда случается что-то нехорошее или когда моим близким грозит опасность. Возможно, не так хорошо, как хотелось бы Феликсу, но какие-то способности у меня есть.

— Покажи, — попросила Мона, стараясь звучать максимально непринужденно.

— Ты меня бросишь, — помрачнел Бен. — Скажешь, что перебор, и уедешь навсегда из Иллюминау.

— Не брошу, обещаю. И потом, меня фонд не отпустит, пока три года не истекут.

— Мона!

— Бен!

— Ну, хорошо. Только помни, что ты сама настаивала, — сказал он. И открыл третий глаз.

Ветер дул, разгоняя остатки опавших листьев. Ворона каркала, качаясь на проводе. Молодежь пила пиво и привычно галдела. А в желтом свете фонаря стояла влюбленная пара и целовалась.

— Don't listen to a word I say. Hey!

The screams all sound the same. Hey!

— Though the truth may vary

This ship will carry our bodies safe to shore ⁽³⁾

1) Это бесценно

Будь готова к ярким вспышкам,

Потому что ты знаешь,

Что я твой самый большой поклонник.

Lady Gaga, Paparazzi

Вернуться к тексту

2) Как хорошо, мы танцуем в студии.

Снимаемся под треш по радио

Щелк-щелк…

Lady Gaga, Paparazzi

Вернуться к тексту

3) — Не верь ни слову, что я говорю. Эй!

Все крики звучат одинаково. Эй!

— И хотя правда может разниться,

Этот корабль доставит нас на берег невредимыми

Of Monsters and Men, Little Talks

Вернуться к тексту