Тридцать и один день октября (джен)

8 октября, 1989 г.

Поцелуи на промозглом ветру казались Мортише особенно согревающими. Гомес крепко прижимал её к себе, но в то же время казалось, что он держался за неё, как потерпевший кораблекрушение моряк цепляется за дощатый обломок.

Вдали раздались тяжёлые шаги, но Мортиша понадеялась, что в этот раз их оставят в покое. Однако шаги приближались, и вскоре скрипучий голос выдернул её из мимолётного забвения.

Два дня назад.

— Когда, говоришь, возвращается Айзек? — встрепенулась Мортиша.

Гомес простонал, уткнувшись носом ей в шею.

— Cara mia⁽¹⁾, ну мы же договорились забыть обо всём свете.

— Но только на полчаса — у нас тест по ботанике.

— Не будем же тратить время попусту.

Мортише очень хотелось забыться в сладком поцелуе, но, несмотря на то, что Гомес очень старался, расслабиться не удавалось. Сосед Гомеса, Айзек, уехал по семейным обстоятельствам на несколько дней, но мало ли кому взбредёт в голову к ним наведаться. Прятаться в комнате Мортиши они пока не решались: во-первых, правила посещения женского общежития студентами мужского пола были строже, пусть редко кого останавливали. Во-вторых, Лариса Уимс, с которой Мортиша делила кров, и так застала их на днях в весьма компрометирующей позиции, и теперь приходилось мириться с её кислыми улыбками и неприятными намёками.

Гомес положил руку Мортише на талию и аккуратно вытащил рубашку из форменной юбки. От соприкосновения ладони с кожей стало щекотно. Возможно, дело было в её нервном состоянии, но кровать казалась слишком жёсткой и узкой. Мортиша нехотя отстранилась от Гомеса в очередной раз, чтобы отодвинуться подальше от края, но, бросив взгляд в сторону окна, воскликнула от удивления.

— Там кто-то стоит!

— Не может быть, — Гомес с сомнением повернулся к окну, за которым был виден лишь прямоугольник холодного серого неба, но взор его оставался помутнённым. — Парапет слишком узкий. Кто решится на подобный риск, чтобы подсмотреть за невинным поцелуем?

Мортиша улыбнулась и решила, что на досуге обязательно подробно расспросит Гомеса, что попадает в категорию “не невинных” поцелуев. Она взглянула на часы:

— Осталось двадцать четыре минуты.

Гомес кивнул и вновь взялся за дело. Его шершавая ладонь придерживала её шею. Взъерошив ему волосы и склонив голову, Мортиша не смогла удержаться, чтобы не покоситься в сторону.

Резко отстранившись, она встала с кровати, подошла к окну и распахнула его. Внутрь ворвались сырой воздух и острые капельки дождя. Мортиша высунула голову наружу и вскрикнула. Прямо над ней нависал чёрный силуэт, таращась безумными впалыми глазами.

Подоспевший Гомес заставил её вновь подпрыгнуть:

— Фестер! Каким не попутным ветром тебя занесло на мою крышу?

Он бережно отстранил Мортишу от окна, и Фестер Аддамс вальяжно ввалился внутрь, даже не удосужившись вынуть руки из карманов чёрного пальто.

— Решил разведать, чем мой братик занимается вместо учёбы, — он гаденько улыбнулся, задержав взгляд на рубашке Мортиши.

Гомес бесстыдно хмыкнул, и Фестер скривился.

— Да вот какая штука: я недавно повстречал одного типа, который изучал использование атмосферного электричества в формировании зарядов, — он вытянул указательный палец правой руки и пальнул молнией в потолок, оставив на нём чёрную отметину. — Он сообщил, что узнать больше я смогу в тайной библиотеке Невермора. Не подскажешь, как туда пробраться?

Мортиша и Гомес переглянулись.

— Тайной библиотеке? Общества “Белладонна”?

— Да-да, он точно упомянул про элитный клуб, в который входят самые зажравшиеся и привилегированные студентишки. Знаете таких?

Они вновь переглянулись.

— Можем перечислить его членов хоть в алфавитном порядке, — ответил Гомес с улыбкой, не сумев скрыть досады.

— Первым с списке будет Гомес Аддамс, — кивнула Мортиша.

Лицо Фестера озарилось предвкушением.

— А-а-а, так ты умудрился скрыть от местной элиты свою бестолковость! Всё же фамилия отца бывает полезна. Прекрасно. Тем лучше.

Мортиша заметила, что по лицу Гомеса пробежала тень.

— Мой сосед, Айзек, вернётся только послезавтра, — сказал он сурово. — Ты пока отсидись здесь — только не смей высовывать свой волосатый нос за дверь!

Фестер пожал плечами, плюхнулся на кровать Айзека, достал перочинный нож и принялся подбрасывать его в раскрытом виде, ловко хватая за рукоятку.

Наведываться в библиотеку “Белладонны” средь бела дня было неразумно. В тайном обществе состояло шестнадцать студентов Невермора, поэтому был велик риск нарваться на осуждение или даже исключение из его рядов за приглашение чужака. Мортиша сомневалась, что дело дойдёт до подобной крайности, но общество гордилось тем, что охраняло свои секреты. В библиотеке хранились ценнейшие сведения о всевозможных способностях и тварях, компроматные записи и летописи предсказателей. И хотя Мортиша доверяла Гомесу больше, чем себе, ей было неуютно от мысли, что он так легко согласился провести Фестера в их святая святых, когда тот даже не был студентом Невермора.

Как первенец и наследник Аддамсов избежал обучения в академии — было для неё загадкой, но Фестер, по рассказам Гомеса, обладал буйным и независимым характером. Он сбежал из дома в четырнадцать лет, чтобы пробраться в психиатрическую лечебницу, а потом отзываться о месте: “лучшего дома отдыха не найти — одна электрошоковая терапия чего стоит”.

Просидев всё занятие как на иголках, Мортиша вернулась в свою комнату в “Офелия Холл”.

— Ты сегодня опять пропустила ланч.

Только в голосе Ларисы Уимс осуждение звучало столь сладостно. Мортиша отвернулась и закатила глаза.

— Просто плотно позавтракала.

Ощущая взгляд Ларисы лопатками, она предпочла не поддаваться на провокацию, достала из сумки тетради и уселась за работу.

Разумеется, Лариса не станет доносить преподавателям о её гостеприимстве касательно Гомеса. Но если она прознает о его брате, это вряд ли им сойдёт с рук.

Лариса могла быть хорошей подругой: умная, обаятельная и находчивая, у неё был потенциал стать превосходным дипломатом или управленцем, но слишком уж она любила конкурировать. И Мортиша знала, что один проигрыш Лариса не простит ей по гроб жизни: на первом курсе она “увела” Гомеса прямо у неё из-под носа. И пусть даже намёка на отношения между ними не было — планы Лариса строила грандиозные, которым едва ли было суждено сбыться.

Напряжение не спало и к ужину. Невермор в этому часу становился особенно оживлённым. Ученики не спешили отправляться на улицу — зарядил безобразный мелкий дождь — и высокие своды коридоров и главного Холла заполнились гулом, смехом, пересказами дневных событий или жалобами на жестокую ученическую судьбу без сна и продыху.

В кафетерии Мортиша разместилась со своей командой по фехтованию и слишком далеко от Гомеса, впрочем, разговоры о подготовке к зимнему турниру сумели занять её ум на какое-то время.

И наконец, когда академия уснула под крылом комендантского часа, она направилась в библиотеку. Гомес в течение дня раз десять её спросил: точно ли она хочет составить им компанию, но Мортиша была непреклонна. Братья встретили её в уговоренном месте и, прервав очередной вопрос Гомеса одним лишь взглядом, она вслед за ними прокралась в самое сердце школы.

По крайней мере, таким это место казалось Мортише, когда она оказывалась в мрачной комнате c искусно изображённой белладонной на полу с черепом посерёдке — прямая угроза всем, кто посмеет связаться с ауткастами. По периметру возвышались полки с книгами, на стенах висели портреты и фотографии самых выдающихся выпускников.

Благоговейную тишину разрезал скрипучий голос:

— Спасибо, братишка, дальше я сам.

Гомес растерялся.

— Ты хоть представляешь, сколько здесь томов и манускриптов? Тебе не то что ночи — года не хватит всё изучить.

Фестер лишь отмахнулся, подставляя стремянку к высокой пыльной полке, и ловко взобрался наверх, даже не придерживаясь руками.

— Мы могли бы помочь, — с недоверием предложила Мортиша. — Я хорошо помню, где читала записи об использовании природных ресурсов для развития стихийных способностей.

Он посмотрел на неё сверху вниз.

— Где же?

Мортиша указала в противоположный угол комнаты. Фестер прыгнул с верхней ступеньки и стены сотряслись от глухого удара. Она и моргнуть не успела, как Фестер рассматривал корешки, чихая от пыли. Гомес покачал головой, но стоило ему сделать шаг по направлению к брату, как тот отрезал:

— Нет-нет, отправляйся в кровать. И подружку с собой прихвати — обещаю, комната будет свободна до утра.

Мортиша поджала губы, а Гомес чуть не задохнулся от подобной бестактности.

— Ещё один пошлый намёк, и я вышибу из-под тебя лестницу!

Фестер пальнул молнией в дюйме от начищенных до блеска ботинок Гомеса.

— Идите спать. Небось завтра с утра вас поджидает испытание по алгебре, нагоняй по физике или что-то в этом духе.

— Лабораторная по химии, — пробурчал под нос Гомес, взяв Мортишу за руку и потянув наверх по закруглённой лестнице.

Утром они, не сговариваясь, встретились у библиотеки, едва завершился комендантский час. Однако внутри оказалось пусто. Удивительно, но даже пыль на полках лежала так, будто никто не штудировал её залежи ночь напролёт.

— Он не вернулся ночевать?

Гомес покачал головой, вмиг помрачнев. Мортиша приложила ладонь к полу и прислушалась, но не получила ни одной внятной картинки. Правда, ей до сих пор с трудом удавалась вызывать видения по собственному желанию, чем её не уставала подкалывать мать.

Целый день Гомес бродил как в воду опущенный. Его настроение не улучшилось даже во время зоологии, когда их профессор представил им скелет зубастой пираньи.

Зато погода перестала быть столь дождливой и позволила насладиться ланчем под тяжёлым серым небом. К ним подсела Лариса:

— Уже начали эссе про пакт об ограничении использования сил сирен?

— Пока только переписала тезисно положения, — отозвалась Мортиша. — Хочешь глянуть?

— Я уже всё написала, — поджала губы Лариса. — А ты, Гомес?

— Мы с Тиш планировали начать сегодня позже в библиотеке. Если найдём укромный уголок… Ай! — воскликнул Гомес, вжав голову в плечи, словно его в шею ужалила оса.

Мортиша оглянулась — она ощущала за аркой неподалёку чьё-то присутствие.

— Пойдём, — она потянула Гомеса за рукав. — Лариса, захвати, пожалуйста, мой сэндвич в комнату.

Они прошли по узкому коридору и свернули в каморку за восточной лестницей. И действительно, там их поджидал Фестер.

— Нашёл, что хотел? — загорелся Гомес.

— Вполне, — Фестер довольно закивал. — Но мне нужно, чтобы ты познакомил меня с Влазисом Димоу — бегает у вас тут одна такая горгона.

Гомес потупился.

— В чём таком он тебе поможет, с чем не справлюсь я?

— Это не касается электрификации. Просто я подслушал, что его дядя работает в отделе безопасности банка: превращает в камень каждого подозрительного посетителя. Хочу наладить полезное знакомство — организуешь свидание? Кажется, тут на реке есть остров с очаровательной криптой.

Наутро Гомес встретил Мортишу со словами:

— Этот бес разбудил меня сегодня в четыре часа утра! Я напомнил, что утром возвращается Айзек, и если он хочет поспать — времени почти не осталось. На что он ответил, что ему пора отчаливать и что у него сломался перочинный нож — пришлось отдать подарок дедушки на прошлое Рождество. Честное слово, он бы даже не попрощался, если бы не сломал своё треклятое лезвие.

Мортиша ласково погладила Гомеса по плечу.

— Хорошо, что сегодня суббота. Хочешь, пойдём на нашу лавочку за кладбищем Невермора?

Гомес неопределённо мотнул головой.

— Или прогуляемся в Джерико? Слышала, на главной улице, наконец, открылась комиссионная лавка “Груда Урии”. Помнишь, мы видели объявление?

Гомес согласился, что прогулка, и правда, будет не лишней.

В Джерико — ближайший городок к Невермору — можно было добраться за двадцать минут бодрой ходьбы. Урия встретила их радушно и даже предложила выпить по чашечке чайного гриба. В её лавке можно было найти антикварную посуду, старую технику, одежду всех десятилетий двадцатого века, а на полке в центре восседало чучело хорька с тростью, во фраке и цилиндре.

— Мечтаю собрать такую коллекцию, чтобы любой таксидермист обзавидовался, — увлечённо делилась Урия.

— Гомес! Погляди, это же Фестер!

Мортиша указывала за стеклянную витрину. Гомес быстрым шагом направился к выходу, и она, бросив Урии извинение и обещание вернуться в лавку при первом удобном случае, вышла за ним на мостовую.

— Сюда! — он потянул её за руку, уводя с улицы и сворачивая в подворотню. В соседнем здании с облупившейся краской хлопнула подвальная дверь.

Переглянувшись и крепче сжав ладони друг друга, Мортиша и Гомес осторожно стали спускаться по скользким лестницам.

— …Спасибо, дружище, здорово выручил! Теперь смогу палить с обеих сторон. Например, вот так!

Молния Фестера всё-таки попала в Гомеса, который успел закрыть собой Мортишу.

— Ну что за бездельник! Утро, а он прохлаждается вместо уроков!

— Сегодня суббота, — проворчал Гомес, приглаживая вздыбленные волосы и отряхивая плечи, которые слегка дымились.

— Точно, я и забыл. Когда обитаешь на воле в дикой среде, забываешь о такой привилегии, как выходной. Чего вынюхиваешь?

— Мы увидели тебя, пока были в лавке.

— И что — это повод встревать в чужие дела?

Гомес мрачно промолчал.

— Ну и катись, раз даже не знаешь, что ответить!

Гомес развернулся на каблуках и направился прочь. Мортиша окатила Фестера презрительным взглядом и, прежде чем уйти, произнесла:

— Для брата, который не дурак запросить всё, что ему вздумается, тебе следовало бы ценить брата, готового дать тебе то, что ты попросишь. Без вопросов, суда и следствия.

Она гордо вскинула подбородок и поспешила за Гомесом.

Некоторое время они брели молча.

— Не бери в голову, — ласково произнесла Мортиша. — Кажется, он совсем одичал.

— Он всегда меня дразнил, но прежде находил время, чтобы порезвиться или затеять совместную пакость. А теперь мы совсем не видимся, да и ему уже давно не нужен такой компаньон, как я.

Мортиша приобняла Гомеса и склонила голову ему на плечо. Он развернул её, крепко обнял и зарылся носом в копну её чёрных волос. Сложно было сказать, кто начал этот поцелуй, но продлился он ничтожно мало: их прервал скрипучий голос и тяжёлые шаги.

— Эй, вы! Ну сколько можно! На эту картину я уже насмотрелся за эти два дня.

Гомес неохотно развернулся. Мортиша смерила подоспевшего Фестера ледяным взглядом.

— Гляди.

Он подбросил небольшой предмет, который Гомес ловко поймал.

— Любимая игрушка, подарок тётушки Долорес! Взгляни, Мортиша, это ловушка для пальцев эпохи императора Ву. А что с ней не так?

Фестер неуклюже зашаркал ботинком.

— Ты же знаешь, как я люблю пленяющий обхват этой металлической штуковины. Сидел я на крыше дома в грозу, размышлял о жизни и попал случайно под молнию. Меня самого так закоротило, так прострелило, что, видимо, что-то полетело в механизме: левый палец застрял намертво, хоть отрезай. А ломать ловушку жалко — антиквариат и семейная ценность. Дорога она мне.

Мортиша вспомнила, как ловко Фестер взбирался по лестнице без помощи рук, и ей сразу стало ясно, почему он так юрко избегал компании Гомеса эти дни.

— Вот я и разыскал мастера, который смог достать мою бесценную конечность, не повредив ценнейший артефакт.

Гомес очень старался сохранить серьёзное выражение лица.

— Этот тип из подвала?

— Ага. Кузен этой горгоны. Хотя о его дядюшке, работающем в банке, я тоже кое-что разузнал.

— Но почему ты просто не сказал мне?

Фестер посмотрел на Гомеса, как на умалишённого.

— Тогда вы бы снимали ловушку с трупа, потому что я бы умер от стыда!

— Почему сейчас рассказываешь?

— Да у тебя лицо было в подвале, как у брошенного щенка гиены. И подружка твоя слишком уж грозно на меня зыркала, — пробормотал Фестер, потирая бок.

Лицо Гомеса просветлело, но Мортиша нахмурилась.

— А зачем тебе понадобилась библиотека?

Фестер отправил ей лукавый взгляд.

— Да хотел пополнить свои знания о всяких тварях. Да и о молниях было не лишним почитать.

Она покачала головой, но всё же улыбнулась.

Гомес протянул Фестеру ловушку, но тот помотал головой.

— Давай пока ты её будешь хранить? А я возьму поиграть, когда навещу тебя на твой день рождения. Когда он, кстати?

— У мамы спроси — она будет рада твоему словечку, — ухмыльнулся Гомес.

— Это можно. Ладно, вам наверняка надо переписывать учебники или пресмыкаться перед преподавателями — не смею задерживать!

Фестер энергично помахал им на прощание и скрылся из виду.

Мортиша услышала аккуратный щелчок.

— Упс!

Гомес приподнял ладони: его указательные пальцы были намертво зажаты в ловушке.

— Нам придётся вернуться в подвал? — улыбнулась Мортиша.

— Не-а, здесь есть секретный рычажок. Ох!

Глаза Гомеса расширились от удивления. Мортиша тоже это почувствовала: словно из недр ловушки хотел вырваться безумный дух. Повторный щелчок — пальцы оказались на свободе, как и вихрь, что охватил их на мгновение.

— Это значит, что ты в этом году ищешь слово для укрепления связей с предками? — спросила она с благоговейным трепетом.

— Скорее всего! — Гомес сиял, как фонарь на носу гондолы в особо туманную ночь. — И у меня уже есть одно на примете: путы.

— Какая прекрасная у Аддамсов традиция, — не без некоторой зависти проговорила Мортиша.

— Как знать, возможно, ты тоже когда-нибудь услышишь этот зов.

1) Моя дорогая (ит.)

Вернуться к тексту