Тетрадь (гет)

Я и не заметила, как поезд подъехал к Хогвартсу. При входе в замок нам приказали выстроиться в шеренгу и приготовить сертификаты о статусе крови. Их протягивали Филчу, который долго тряс каждую бумажку в костлявых руках, рассматривал ее со всех сторон и чуть ли не нюхал, прежде чем поставить в свой список жирный плюсик.

Рядом с Филчем стоял грузный, коренастый волшебник в черной мантии. Судя по подобострастным взглядам, которые бросал на него завхоз, он был здесь важной шишкой. Лицо колдуна было скрыто за давно немытыми спутанными, слегка тронутыми проседью волосами, но еще издали его фигура показалась мне знакомой. Я его уже где-то видела, только вот где?

— Твое удостоверение, Уизли! — рявкнул Филч, как только подошла моя очередь. Я протянула ему сертификат и краем глаза покосилась на список учеников, лежащий перед завхозом. Многие имена были подчеркнуты красными чернилами, напротив некоторых стояли галочки. Я не сильна в искусстве чтения вверх ногами, но все же смогла отыскать в списке свое имя, естественно, выделенное красным. Что бы это значило? Особо опасный объект?

Филч долго не мог расстаться с моим сертификатом: вертел его, нюхал, то подносил к глазам, то проверял на свет. Все это время я чувствовала на себе пристальный взгляд мужчины в черной мантии. Я вдруг подумала, что отсюда точно смогу рассмотреть его лицо и, взглянув на него поверх копошащегося Филча, я внезапно вспомнила, где видела эти крохотные поросячьи глазки и кривую улыбку с пожелтевшими зубами. Я видела это лицо лишь однажды, в ярких вспышках боевых заклинаний, пронизывающих сумрак и пыль сражения. В голове зазвучал его голос: «Круцио! Круцио!..». Какого черта этот урод здесь делает?

— Все в порядке, профессор Кэрроу? — прошамкал Филч.

Кэрроу? Это Амикус Кэрроу? О Мерлин, я пропала. У меня будет вести защиту человек, который посылал в меня непростительные заклинания, и только крохотный глоточек Феликс-Фелицис помогал мне уворачиваться от смертоносных лучей. Я помню, Фред говорил, что Кэрроу были в замке в день смерти Дамблдора, но я и подумать не могла… Оставался лишь один вопрос: узнал ли он меня? Похоже, что да.

— Филч, как фамилия этой ученицы? — спросил Амикус, зачем-то положив мне руку на плечо. Меня передернуло от отвращения.

— Уизли, сэр, — с дрожащими от восторга нотками в голосе ответил Филч.

— Где-то я тебя уже видел, красотка. Ты не подскажешь мне, где?

Красотка?! Это конец, а отсюда уже нельзя трансгрессировать. Я прикидывала в голове, смогу ли я невербально с первого раза отправить Кэрроу в нокаут, чтобы успеть добежать до ворот? Но мне в очередной раз повезло.

В толпе послышались недовольные возгласы, и откуда ни возьмись выскочил Майкл, причем так удачно выскочил, что споткнулся и налетел на нового учителя, едва не сбив его с ног. Рука с моего плеча мгновенно убралась.

-Тысяча извинений, профессор. Эй, не толкайтесь там! — крикнул Майкл в толпу и добавил: — Еще раз извините. Вот мой сертификат о статусе крови, можете не утруждаться, там все в порядке.

Дальше все произошло очень быстро. Пока Филч, громко охая, помогал Кэрроу отряхивать мантию, как будто по какому-то сигналу в толпе поднялся свист и недовольные студенты начали громко возмущаться, почему их, голодных и уставших, так долго задерживают, а Майкл, воспользовавшись секундным хаосом, схватил меня за руку и быстро увел к замку.

— Ну, как я сыграл? — спросил он, как только мы отошли на безопасное расстояние.

— Замечательно, — машинально ответила я. — П-постой… Сыграл? Так ты сделал это специально?

— Ну да, а ты не заметила? Я стоял через три человека от тебя и увидел, что тебя уж слишком долго проверяли. А когда он взял тебя за плечо, я подумал, что что-то не так, и решил действовать. Тем более, ты так быстро убежала в поезде, не дослушав… Я хотел извиниться за себя и за Невилла.

— О, не важно, я не обиделась, — сказала я, едва понимая, о чем он говорит. Адреналин в крови все еще бил ключом, и это не укрылось от Майкла.

— Что с тобой? Ты выглядишь испуганно.

— Испуганно? Это плохо.

— Да у тебя вид, как будто ты только что Черную Метку увидела. Все в порядке?

— Нет, Майкл. Все паршиво.

* * *

Гарри ушел, оставив нам полпузырька Феликс-Фелицис, карту Мародеров и невнятные указания насчет Малфоя. Единственные, кого мы без опаски могли привлечь, были Невилл и Полумна. Слава Богу, они слепо согласились действовать и не стали задавать лишних вопросов, иначе у Гермионы началась бы истерика. Она так до конца и не поверила Гарри, ей казалось абсурдной сама мысль о том, что Малфой, несовершеннолетний недоучившийся подросток — пожиратель. Но Гарри был настолько уверен в этом, и, уходя с Дамблдором, он не высказывал пространственных предположений, а, как настоящий лидер, оставлял конкретные указания, что Гермиона начала сомневаться, и эти сомнения душили ее. Она злилась на себя за то, что не может довериться лучшему другу, и практически заставляла себя сделать это. Трагедия с Сириусом камнем лежала на ее сердце — Гермиона винила себя, что не смогла вовремя остановить Гарри, и боялась, что сейчас может произойти то же самое. Но она просто не могла его подвести.

Зелье удачи мы разделили на пять более или менее равных частей, но порции были настолько малы, что действия каждой хватило бы лишь на несколько часов. Поэтому мы не стали сразу его пить, а дождались полуночи.

Не найдя Малфоя на карте Мародеров, мы решили, что он уже в Выручай-комнате, Снегг же оставался у себя в подземельях. Гермиона и Полумна отправились туда, а я, Рон и Невилл пошли на восьмой этаж караулить Малфоя. Мы притаились в тени, в нише за гобеленом с троллями, и стали ждать. Чем дольше мы ждали, тем чаще Рон сверялся с картой, проверяя, не проворонили ли мы хорька. Невилл начал нервничать, а я — раздражаться. Я зашептала Рону, чтобы он прекратил шуршать, и что вообще нужно было отдать карту девочкам: им в подземелье она могла быть гораздо полезнее. Невилл как бы между прочим заметил, что мы теряем время. Рон гневно замахнулся на него — гобелен, за которым мы прятались, заколыхался, и внезапно послышался скрип двери. Мы замерли; рука Рона так и застыла в воздухе. Дверь Выручай-комнаты приоткрылась, и в темный коридор выглянул Драко Малфой. Не знаю, заметил ли он нас или просто перестраховался, но он вдруг выбросил в воздух какой-то порошок — и коридор заволокла непроглядной темнотой. Мы, боясь шевельнуться, увидели, как Малфой, освещая себе путь странной высушенной рукой, двинулся в направлении астрономической башни. За ним шли еще какие-то люди, мы не видели их, но судя по шагам — человек пять-шесть. Гарри как всегда оказался прав, но никто, кроме меня ему не верил.

Я никогда не боялась темноты. Раз ни Люмос, ни Инсендио не помогали, я просто на ощупь нашла гобелен (к счастью, на восьмом этаже он один), повернула налево и пошла вперед, не отрывая руки от стены, чтоб не потерять ориентацию. Услышав, как позади меня Рон и Невилл, видимо, столкнувшись лбами, разразились забористым матом, я посоветовала им сделать то же самое. По крайней мере, я была уверена, что так ты куда-нибудь придем, ведь не могла же вся школа увязнуть в этом черном липком сумраке!

Темнота вскоре исчезла, но Малфоя мы, конечно, потеряли. Свет с непривычки резал глаза, я побежала вперед, не глядя на дорогу, и, естественно, споткнулась. Зелье удачи все еще действовало, и мне повезло: от неминуемой встречи с холодным каменным полом меня удержали чьи-то сильные руки. Протерев глаза, я узнала Римуса, а чуть поодаль стояла Тонкс. Слава Феликсу!

Мы с Роном наперебой рассказали им про Гарри, Малфоя и Выручай-комнату. За что люблю Люпина, так за то, что у него нет дурной привычки делать вид, что все в порядке и ничего не случилось. Он не стал нас останавливать и говорить, что нам просто почудилось, напротив, он внимательно выслушал и только спросил:

— Сколько было людей с Малфоем?

— Пять или шесть, не знаю точно. Они побежали налево, к Астрономической башне.

— Отлично, сейчас там дежурит Билл.

Внезапно мы услышали крик. Мы с Роном не могли ошибиться: кричал наш брат.

— О нет…

И мы побежали. Едва завернув за угол, я увидела Билла. Он лежал на полу, а над ним склонился человек в черной мантии. Все бы ничего, только от этого человека через весь коридор разило трупами и человеческой кровью.

— Стоять, Сивый! — крикнул Римус и запустил в оборотня красным лучом. Пожиратели ответили несколькими авадами. Завязался бой. Мне, Рону и Невиллу все еще везло: заклинания пролетали в нескольких дюймах от нас, не задевая, но яркие вспышки заклинаний и мгновенно поднявшаяся в воздух пыль почти лишила способности видеть.

Я была в Министерстве магии, когда убили Сириуса, и после той «потасовки» считала себя более или менее опытной по части магических сражений. Как же я ошибалась! Тогда, убегая от людей в масках по лабиринтам Отдела Тайн, я, может, выпустила три-четыре заклинания, и хорошо, если хотя бы одно из них попало в цель. Сейчас же, в близком бою, я оказалась беспомощной.

Я помню, что мозг как-то медленно переваривал информацию: голоса походили на эхо в лесу, время замедлилось, пылинки так неторопливо кружились в воздухе, что клянусь, я могла рассмотреть каждую. Все как-то сами собой разделились, и каждый бился со своим пожирателем, а я, как дура, стояла, опустив палочку, и наблюдала, как зеленый луч, направленный точно мне в лицо, неожиданно меняет свое направление и врезается в стену, прожигая в ней внушительную яму.

Потом на несколько минут все стихло. Пожиратели убежали на башню, и мы не стали их догонять. Я хотела найти Билла, узнать, что с ним, но, пройдя несколько шагов, наткнулась на еще одно тело: в луже крови лежал Невилл. Все остальное смазалось в памяти. Помню, мимо меня пулей пролетели Снегг и Малфой. Пожиратели, игнорируя нас, слабую группу сопротивления, бежали за ними. Я бросилась следом и режущим заклинанием все же смогла задеть одного из них. Он повернулся и спросил: «Хочешь поиграть, девочка?»

Несколько раз я пробовала прорвать его защиту, но безуспешно: он был намного сильнее, искуснее меня, и он ничего не боялся, а я боялась. Боялась за девочек в подземельях, боялась за Билла и Невилла, за себя… От его заклятий я просто уворачивалась, но Феликс начал терять свое действие. Вот один луч прожег мне ткань рукава, другой опалил волосы…

— Круцио! Круцио! Долго ты так не протанцуешь, красотка!

В детстве я была уверена, что магическая дуэль — это что-то невероятно красивое и незабываемое, и что ее участники, помимо выкрикивания заклинаний, имеют определенную стратегию и пытаются предугадать действия соперника. Если кто-то думает так же, уверяю: это бред. Так не бывает. Никакой стратегии, никакого плана, только быстрота реакции, удача, случайности и рефлексы. Ха, сперва удивляешься, что сердце не выпрыгивает от страха, но потом понимаешь страшную правду: ты не слышишь его стука, потому что оно колотится так дико, что все удары сливаются в один и становятся неразличимы. Вообще мысли летают далеко от битвы. Отклоняясь от лучей, я поймала себя на том, что вспоминаю, как на последней тренировке неудачно приземлилась и упала в огромную лужу; Демельза тогда громче всех смеялась. Усилием воли возвращаю себя в реальность, а там…

Гарри выбежал из-за угла, отключил Амикуса, и понесся дальше, а у меня хватило мозгов лишь на «откуда ты взялся?». Блондинка, еще бы ресницами похлопала…

* * *

— Ты не представляешь, во что я вляпалась.

— Честно говоря, мы все здесь по уши в дерьме. Но раз уж зашел разговор, я хочу, чтобы ты знала, Джинни, — мы уже заходили в Большой зал, — что бы ни случилось, ты до сих пор можешь на меня рассчитывать.

— О… Спасибо, Майкл.

— Ну, тогда увидимся? — и он свернул к столу Когтеврана.

Должна признаться, я была немного ошарашена его словами. В мозгу немедленно пробежала едкая мысль: может, зная, что Гарри не будет в Хогвартсе, Майкл просто решил воспользоваться ситуацией?

Элли и Кристин, заметив меня, весело замахали, приглашая сесть рядом с ними. Кристин, правда, с весельем переигрывала. Заняв свое место, я покосилась на преподавательский стол. Кресло директора занимал, естественно, Снегг. Место Хагрида пустовало, наверное, он еще не доставил первокурсников. Мое внимание привлек скрежет на правом конце учительского стола: профессор Синистра пыталась незаметно отодвинуть свой стул побиже к Вектор, но так как мебель, сделанная из темного дерева, отличалась громоздкостью и тяжестью, получалось это у нее из рук вон плохо. А неприятная соседка, от которой она так стремилась отодвинуться, была, как не трудно было догадаться, новым профессором магловедения, Алекто Кэрроу. Женщина средних лет, она была некрасива, но, в отличие от своего брата, она не внушала омерзения одним своим видом. Сильно ссутулившись, она исподлобья поглядывала на студентов и нетерпеливо постукивала пальцами по столу. Властная, хитрая и, безусловно, умная — такое у меня сложилось о ней первое впечатление; ни в какое сравнение с ее братом, у которого на лбу так и написано, что единственную злобную извилину ему благородно одолжили Крэбб с Гойлом.

Между тем, Макгонагалл уже построила первокурсников и теперь демонстрировала им Распределяющую шляпу. Я посмотрела на малышей, и у меня сердце сжалось: они были такие испуганные, и, Мерлин, как их было мало! Я машинально пересчитала детей и не поверила своим глазам: вместо обычных сорока-пятидесяти, их было…

— Элли, ты видишь? — спросила я.

— Да, — выдохнула она, — десять.

— Десять? Не может быть! — воскликнул Невилл и чуть не свернул шею в попытке собственнолично пересчитать первокурсников. Я невольно подумала, что если в среднем каждый курс набирает по восемь — десять человек, может так случиться, что все дети попадут на Слизерин.

Макгонагалл развернула свиток и, прокашлявшись, приступила к распределению.

— Бродерик, Себастьян!

Крохотный мальчик продефилировал к табурету без тени волнения. Надменное хмурое маленькое личико, естественно, Шляпе не пришлось колебаться дольше одной секунды.

— Слизерин!

Змеиный факультет разразился аплодисментами.

— Глейс, Линси!

— Когтевран!

— Дарвинг, Питер!

— Когтевран!

Синий стол взорвался радостными криками, многие приветствовали первокурсников стоя.

— Кроткотт, Роберт!

Элли беспокойно заерзала, пытаясь рассмотреть своего брата.

— Гриффиндор!

Бобби весело подбежал к нам и сел рядом с сестрой, которая немедленно заключила его в объятия. Я взглянула на пуффендуйцев: в их лицах читалось недоумение, ведь осталось всего шесть человек, а к ним до сих пор никто не присоединился.

— Коуди, Анна!

— Когтевран!

— Левруш, Изабелла!

— Слизерин!

— Макмиллан, Ванесса!

— Пуффендуй!

Многострадальные барсуки своими криками едва не выбили стекла винтажных окон. Светловолосая девчушка подбежала к их столу и прыгнула в объятия Эрни.

— Не знал, что у него есть сестра, — прошептал Невилл и, окинув взглядом оставшихся детей, добавил: — Вряд ли в Пуффендуй еще кто-то пойдет. Никто из них не выглядит, как трудолюбивый добряк.

И он был чертовски прав.

— Ньютон, Хелена!

— Слизерин!

— Патрис, Генри!

— Слизерин!

Осталась одна девочка. Гриффиндорцы и пуффендуйцы с жадностью смотрели на потенциального кандидата.

— Скай, Ева!

Малышка взмахнула белыми, действительно белыми, и даже в какой-то степени прозрачными волосами и несмело подошла к Макгонагалл. Шляпа коснулась головы девочки и прогремела:

— Гриффиндор!

Под оглушительные аплодисменты девочка присела рядом с Бобби,

Макгонагалл призвала всех к порядку, постучав ложечкой по серебряному кубку. Предполагалось, что сейчас должна быть речь директора, но Снегг ограничился скупым «Приятного аппетита», после чего у меня возникло подозрение, что еда, тут же появившаяся на столах, непременно отравлена.

За ужином все внимание было уделено одиннадцатилетней Еве Скай. Оказалось, что девочка выросла в Йорке, в единственном во всей Британии приюте для волшебников, куда ее отдали родители сразу же после рождения, назвав только имя. Способности к магии, как и у большинства детей, у нее проявились в шесть лет, и хозяйка приюта, практически заменившая Еве мать, всеми правдами и неправдами добилась, чтоб ее признали чистокровной и выдали сертификат. Что касается внешности малышки… Знаете, бывают такие дети, что глядя на них невольно задумываешься, куда этот ангелочек спрятал свои белые крылышки. Таких детей непременно хочется потрепать по щеке, угостить печеньем, подержать на руках, заглянуть в невинные васильковые глазки и увидеть в них свое отражение… Так вот, Ева Скай совершенно не относилась к этой категории: бледная кожа, ярко контрастирующая с розоватыми, видимо, аллергическими пятнами на щеках, странные волосы, неопределенного грязно-серого цвета глаза и припухшие красные губы — все это отнюдь не красило девочку. К тому же очень светлые ресницы и брови при свечах Большого зала казались прозрачными, что делало ее похожей на какое-нибудь существо с другой планеты. Знаю, так нельзя говорить, каждый ребенок прекрасен по-своему, да и я в одиннадцать лет была тем еще гадким утенком, но я не привыкла церемониться и выбирать выражения.

— А вы заметили, что Шляпа не пела песню? — внезапно спросил Джек Слоупер. — Интересно, почему?

— Какую песню? — удивилась Ева.

— Точно, а я так хотел ее послушать! — огорчился Роберт.

— Ну, я думаю, ребятки, — протянула Кристин, — что сегодняшняя цензура вряд ли бы допустила ее философские тексты про объединение и дружбу факультетов против скрытого врага. Так что логично будет предположить, что Шляпа просто не стала рисковать здоровьем.

Джек засмеялся, и я заметила, что Крис не покраснела, как обычно с ней случалось, стоило Слоуперу обратить на нее внимание. Напротив, она вела себя непринужденно, смеялась и шутливо запустила в парня смятой салфеткой.

И уже в двадцатый раз за прошедшую неделю, я поймала себя на мысли, что в такое сложное для всех время я отвлекаюсь на беззаботную ерунду, вроде отношений между однокурсниками. Может, война не так страшна, как все привыкли думать? Или мозг просто не хочет воспринимать действительность, прикрываясь повседневными скучными мыслями?

— Между прочим, мистер Слоупер, не вижу ничего смешного! — возмутился Почти-Безголовый Ник. — Шляпа гораздо старше и уж куда мудрее, чем мы с вами, и мы не вправе осуждать ее решения. А вы! Какой пример вы подаете первокурсникам! Вы только посмотрите на пуффендуйцев, — призрак понизил голос до шепота, — подумать только, девочка совсем одна! Слава Мерлину, у нее есть брат…

Мы пристыжено замолчали. Я глянула на стол барсуков: Ванесса жалась к Эрни и выглядела очень грустной, несмотря на многочисленных старших товарищей, безуспешно пытающихся ее развеселить.

Тем временем тарелки на столах наполнились всевозможными сладостями. Традиционно, младшие курсы с поросячьим визгом принялись уничтожать десерты, не заботясь о том, как «хорошо» им будет завтра утром. Закаленные же в боях старшекурсники не спешили опустошать тарелки, подозрительно приглядываясь к каждому пирожному. Отчасти это потому, что постоянные пироги с патокой и фруктовые желе уже набили оскомину, а, как известно, хогвартские домовики неохотно проявляют виртуозность в кулинарии.

В конце ужина Макгонагалл перечислила основные запреты Филча, напомнила старостам их обязанности и от имени директора, который к тому времени успел благополучно и незаметно смыться в неизвестном направлении, пожелала всем удачи и отправила спать. Я была разочарованна.

— И это все? — отодвигая скамейку, недовольно спросил Невилл. — И плевать, что там как бы война?

— Кэрроу в зале, балбес, — напомнил опять внезапно появившийся рядом Майкл. — С революцией придется обождать.

— Какая революция?… да я не… да я просто…

— Я понял, не напрягайся, Невилл.

Выходя из зала, я поняла, что в этом году в школу не вернулся еще один важный для меня человек, а его лучший друг по ведомым только ему причинам не захотел со мной разговаривать в поезде. Я оглянулась в поисках Симуса, и заметила его светлую шевелюру около лестницы.

— Симус!

Ноль внимания, хотя я уверена, он меня слышал. Я ускорила шаг, чтобы догнать его, но мне перегородили дорогу надменные когтевранцы. Я готова была расплакаться.

— Джинни, — кто-то позвал меня, положив руку мне на плечо.

— Ну что?

— Я просто… Можно с тобой поговорить? — спросил Колин, как девчонка, заливаясь смущенным румянцем.

— Давай не сейчас, ладно? — нетерпеливо ответила я, прорываясь сквозь толпу когтерванцев.

Симуса я не догнала, и в гостиной его не было. Проклиная все на свете, я подошла к Элли, которая на правах старосты и старшей сестры, пыталась донести до своего брата смысл слова «ответственность». Бобби отчаянно сопротивлялся, доводя сестру до нервного срыва.

— Ну что мне с ним делать, Джин? — в отчаянии спросила Элли.

— Прости, не могу тебе помочь. Я — младшая сестра, а не старшая.

— Элли, смотри, это профессор Макгонагалл? — спросил Бобби.

Я удивленно обернулась и увидела, как декан осторожно закрывает проход в гостиную.

— Будьте так добры, позовите сюда всех, кто уже в спальнях, — попросила она.

Насколько я помню, Макгонагалл приходила в гостиную лишь в исключительных случаях, или когда угрожала какая-нибудь опасность, или когда надо было прекратить затянувшееся празднование после квиддича. Когда все собрались, она сказала:

— Деканам запрещено разговаривать на эту тему с учениками, но я, профессор Флитвик и профессор Стебль решили, что это необходимо. Вы все знаете, что сейчас происходит в стране. Школу тоже не миновали проблемы: профессора Кэрроу — это Пожиратели смерти, а наш глубокоуважаемый директор — прихвостень Того-Кого-Нельзя-Называть. Я не знаю, какие действия они намерены предпринимать в отношении учеников, но преподаватели сделают все возможное, чтобы защитить вас.

Гриффиндорцы испуганно притихли. Дождались…

— Тем не менее, я настоятельно рекомендую сохранять осторожность. Не ходите по коридорам в одиночку, не задерживайтесь после отбоя, не зарабатывайте отработки, потому что наказания будут назначать Кэрроу, а не я. Не злите их, не нарывайтесь на непростительные заклинания. Старшие курсы должны присматривать за младшими… все очень серьезно, мисс Вейн!

Ромильда вздрогнула, но выражение глубочайшего недоверия, сопровождаемого фырканьем, так и застыло на ее лице.

— Я прошу вас, — голос Макгонагалл смягчился, — ваша безопасность в ваших руках. Не подвергайте себя еще большей опасности. Есть вопросы?

Вопросов не оказалось. Студенты начали потихоньку расходиться по спальням.

— Мисс Уизли, задержитесь на минутку.

— Да, профессор?

— В нашей школе полно учеников, которые не питают к вам и мистеру Поттеру добрых чувств. Любой из них с удовольствием донесет Кэрроу о любом вашем проступке, так что будьте осторожны.

— Хорошо, профессор.

Макгонагалл тяжело вздохнула.

— Кроме того, в отсутствие мистера Поттера, я полагаю, будет логично назначить вас капитаном команды по квиддичу. Я надеюсь, хоть в этом мы превзойдем Слизерин.

Декан скрылась за портретом. Назначение капитаном не ввергло меня в восторг, хотя, наверное, должно было. Сейчас меня заботили совершенно другие проблемы.

Симус стоял около окна и вглядывался в ночное небо. Я решила рискнуть здоровьем.

— Симус.

Ноль внимания.

— Симус, где Дин?

— А тебе какое дело?

— Просто ответь, что с ним.

— Заботься лучше о своем драгоценном Поттере.

— Во-первых, он не мой, во-вторых, какого черта ты со мной так разговариваешь?

— А как с тобой разговаривать? Ты воспользовалась моим лучшим другом и выбросила, как надоевшую игрушку!

— Воспользовалась?!

— Брось, все знают, что ты встречалась с ним только чтоб привлечь Поттера. Удобно получилось, правда?

— Не смей так говорить! — взорвалась я. — Ты ничего об этом не знаешь! Мы с Дином друзья.

— Друзья? Как же… Дин маглорожденный. Что ты удивляешься, неужели не знала?

— Я…

— Конечно, ты не знала, да и зачем тебе это? Свою функцию он выполнил, а остальное ведь неважно.

— Все совсем не так!

— Какая же ты все-таки сука. Да пошла ты…

Симус развернулся на каблуках и стремительно взбежал по лестнице, ведущей в спальню мальчиков.

Только не плачь, только не плачь, не вздумай реветь, тряпка!

— Он не прав! Я не использовала его! Дин мне нравился, честно! — выкрикнула я в пустоту гостиной.

— Джинни.

Я обернулась. У камина стояла Элли, и ее глаза были полны слез.

— Он ведь не прав? — спросила я у нее, уже с меньшей уверенностью.

— Джин, прости… я совсем не об этом.

— Тогда сейчас не лучший момент, Элли.

— Но мне не к кому идти! С Кристин я не могу об этом поговорить, а Бобби ничего не знает, — она всхлипнула и утерла слезы рукавом мантии. — Завтра в Министерстве мою маму будут судить, как… как преступницу!

Элли трясло, как от холода, рыдания вырвались наружу, и мне ничего не оставалось, кроме как обнять ее. Думаю, мы не единственные, кто не смог сомкнуть глаз в эту ночь.