Учение ситхов (гет)

Гарри

Я тихо-тихо стоял возле входа на верхнюю площадку Астрономической башни. В принципе, мне ничего другого и не оставалось: а что еще делать тому, в кого попало обездвиживающее заклятье от, пусть и ослабленного, пусть и постаревшего, но все-таки — Великого мага?

Хорошо еще, что директор не забыл накрыть меня отцовской мантией, над которой он же в свое время и поработал, чтобы она ни в коей мере не мешала самому Дамблдору, и тем, кого он на это уполномочил (а в это число, так, на минуточку, входил и Барти Крауч-младший) меня обнаруживать. Но от младшего Малфоя, распинающегося перед директором о собственных своих величии и крутости — мантия служила отличной защитой.

Я стоял, и медленно наливался черной злобой. Пока еще Темная сторона не так уж сильно давила на мое мышление… но если я в ближайшее время не предприму что-то, чтобы сорвать это зло на ком-нибудь — может получиться… нехорошо.

Урод криворукий. Жертва инбридинга. Ничего как следует сделать не может! Нет, то, что едва не прибил Кети Белл, да еще совершенно случайно… плохо, конечно, но бывает. Не рассчитал, накладывая империус, не учел влияния подружки… Случается. Но вот то, что после твоей отравы Ронникинса сумели-таки откачать — непростительнее круциатиса! Хотя… с другой стороны, глядя, как жрет мой бывший лучший друг… Он, наверное, и гвозди переварить может, не то, что какую-то там отраву. Но все-таки, выбирая яд для Великого мага — можно было бы подобрать отраву и понадежнее. С Риддлом бы, что ли, проконсультировался. Уж он-то точно подсказал чего-нибудь подходящего… а то и сам бы намешал!

Хотя после истории с зельем и распадом АД любой, в чьей голове обретается не межушный ганглий, а все-таки, какой-никакой «мозг» мог бы догадаться, что Гермиона выбрала меня. Но Ронникинса такие сомнения даже не посетили. Раз девушка выбрала не его — значит, злобный темный маг Поттер ее околдовал, приворожил и вообще… Заключение мадам Помфри о том, что Гермиона не подвергалась действию зелий, за исключением разрешенных, либо же темной магии, вполне закономерно привело рыжего к выводу, что школьный колдомедик состоит в сговоре со мной. А уж после того, как Рон увидел, что Гермиона пьет зелье Ясных мыслей, запас которого я регулярно пополнял, в ДМП отправилась анонимка, доставленная Стрелкой и написанная неповторимым роновым почерком (все это выяснилось, когда глава ДМП явилась лично разбираться в случившемся). Вердикт разбирательства об отсутствии какого бы то ни было состава преступления, привел Рона к мысли, что «здесь все куплено», и что «правосудия» (то есть — такого решения, которое устроило бы Рональда Великолепного) ему не видать, а потому оное «правосудие» надлежит взять в собственные руки.

По поводу этих попыток мне пришлось плотно пообщаться с близнецами. Вообще-то, давно стоило бы несколько формализовать наши с ними отношения. Дред и Фордж легко подтвердили репутацию ребят думающих и сообразительных. Когда я заговорил с ними о различиях между «дарением» и «вступлением в дело», мне немедленно предложили заключить договор задним числом и выплатить недоимки. И близнецы были приятно удивлены, когда я сам взялся править договор, внеся в него, что претендую только на десятую часть прибыли, но зато требую права решающего голоса в распределении продукции. Разумеется, первым в «стоп-листе» оказался их брат, Рон. Близнецы, сбежавшие из школы еще в прошлом году, были, тем не менее, вполне осведомлены о происходящих в Хогвартсе событиях, поэтому ничуть не удивились наличию их брата в одном списке с Малфоем, Креббом, Гойлом, Ноттом, и еще некоторыми известными Пожирателями.

После этого возможности Рона в области применения зелий не то, чтобы полностью иссякли, но все-таки резко сократились. Поставки фирмы «Матушка Гусы…», то есть, прошу прощения, «Матушка Уизли» были сопряжены с определенными трудностями. К тому же, большинство зелий, которые Рон посчитал «могущими помочь» в его трудной жизненной ситуации, были, мягко говоря, незаконными, и требовали для своего приготовления весьма недешевых ингредиентов.

В этой борьбе у меня случались и провалы. В основном они были связаны с тем, что временами из меня все еще прет наружу «добрый мальчик Гарри», основным оружием которого в противостоянию жестокому миру должна была (по задумке Дамблдора) стать некая «любовь». Так, когда мне удалось прихватить Ронникинса на доставке в школу очередной партии «условно разрешенных» зелий, воспитательные меры свелись к тому, что Рону погрозили пальчиком, и велели больше так не делать, что он (да и я, признаться, тоже) понял как негласное разрешение на продолжение Титанической Борьбы.

Жив же Ронникинс на настоящий момент оставался по одной очень простой причине: я так и не смог придумать, как убить его в замке, кишащем домовиками, живыми портретами и привидениями так, чтобы остаться, как жена Цезаря: «выше даже подозрений». А вне замка Рон не показывался. Даже в Хогсмит выходил редко и нерегулярно. И не от внезапно расцветшей Постоянной Бдительности, но от фанатичного увлечение построением, а временами — и попытками воплощения великих планов низвержения Темного лорда Поттера. В общем, думаю, понятно, за что я так зол на Малфоя с его низкокачественной медовухой?

Гермиона

Сегодня Гарри попросил меня «во весь опор сидеть в башне Гриффиндора» и наружу — не высовываться, что бы там не происходило. Последовать этому совету было невероятно трудно: стоило прикрыть глаза и попытаться расслабиться, как передо мной возникают видения, в которых моего Гарри похищают, пытают, убивают…

Однако, вполне здраво оценивая свои навыки и возможности в сравнении с тем, что временами вытворял Гарри, я отчетливо понимала: там, за пределами башни, я скорее окажусь для него не помощью, но смертельно опасной обузой.

— Эй, Дин, Лав, все! — в гостиную ворвался Рон. — В замке — Пожиратели. Из наверняка этот гад Поттер привел! Пошли им наваляем!

— А если они — нам? — постаралась произнести я максимально флегматично, перелистывая очередную страницу в учебнике Принца-Полукровки.

— Да мы же их в Отделе тайн гоняли! — возмутился Рон.

Я переглянулась с Невиллом, который как раз был там до самого конца, и точно знал: «кто кого гонял по всему Отделу тайн». Убеждать Ронникинса я посчитала занятием малоосмысленным, так что, вместо этого я предложила занять места по сторонам от двери, и бить оглушающими по любому, кто покажется в проеме. Аппарировать в Хогвартсе не получится, так что, если Пожирателям Смерти вдруг что-то понадобится в общежитии Гриффиндора (я поежилась, осознав: что, а точнее — «кто» им может понадобиться), то держать оборону мы сможем довольно-таки долго.

Разумеется, столь трусливый план не пришелся по душе участникам Армии Дамблдора, что доблестно противостояли Темному Магу Поттеру в битве у Черного озера. Разъяснить Гарри его заблуждения так сказать, «физически» они больше не пытались, но ворчали, бурчали, бухтели и высказывались всяческими иными способами.

Рон сегодня проявил редкостное благоразумие, не став ввязываться в полемику, и просто призвав своих последователей за собой.

Я собиралась было послать Гарри патронуса… Но все-таки решила отказаться от этой идеи, как бы страшно не было сидеть и ждать в неведении. Вдруг как раз сейчас Гарри сидит в засаде? Или просто прячется от Пожирателей? И яркая светящаяся выдра его просто выдаст?

Гарри

Малфой все распинался и распинался. Палочка дрожала в его руках. Так что уже с минуту как, я сообразил, что добить Дамблдора у Драко не хватит духу. Ничего-то он не может. Все — сам, все сам…

Для некоторых вещей мне не нужно ни вставать в пафосные позы, ни произносить псевдолатинскую чушь. Достаточно желания и Силы. «Не полагайтесь на слова и знаки». «Используй Силу». Форсгрип хотя и на самой грани, но все-таки у меня получается без дополнительных «якорей», пусть и через раз. Провернуть этот фокус я не решался даже с Роном, а уж с Великим магом — и вовсе… Но сейчас Дамблдор истощен проклятьем, отравлен Волдемортовским зельем, растратил много сил на противостояние орде инферналов, остался без палочки… В общем — я решился.

Разумеется, косплеить Дарта Вейдера, медленно удушая противника, я не стал. Один резкий удар перебивает трахею, разламывает шейные позвонки, а осколки кости перебивают сонные артерии. Выжить после такого… наверное — возможно. Но это надо быть целителем запредельного уровня… или же — некромантом.

Дамблдор падал с выражением крайнего изумления на лице. И ничуть не меньшее изумление отражалось на лице Драко, когда я похлопал его сзади по плечу, и Силой вырвал у него из рук палочку Дамблдора. Конечно, на такой дистанции удобнее было бы действовать руками… Но следовало хотя бы формально изобразить магический поединок.

— Спички детям не игрушка! — погрозил я пальцем так и не вышедшему из шока Малфою. — Хм… Что-то многовато тут Пожирателей собралось, — я старательно делал вид, что не знаю о Метке на руке самого Драко. — Пора бы и проредить!

И я шагнул вперед с парапета Астрономической башни.