Драконовские сказки (джен)

Он знал: нельзя покупаться на ее обманчиво-расслабленную позу. Где-то там, внутри, она сейчас собрана, как перед прыжком. Впрочем, почему "как"? Она собирается именно перед прыжком. Скоро она прыгнет — и ему конец. Если только он не успеет выстрелить. А он успеет — зря она стала с ним разговаривать. Но сначала надо кое-что выяснить.

— Где твой детеныш? — спросил охотник, осторожно нащупывая под плащом небольшой самострел.

— А я его съела, — невозмутимо сообщила эта гадина и плотоядно облизнулась.

— Что?! — он резко подскочил, чуть не забыв про оружие. — Ты — съела — моего сына?

— Ой, он уже стал твоим сыном? Только что ты говорил, что это мой детеныш. А со своим детенышем я что хочу, то и делаю.

— Как ты могла его съесть? Я знал, что ты чудовище, но не до такой же степени!

— Можно подумать, ты собирался делать что-то другое, — лукаво блеснула глазами Фелеца. — Ты же, наверняка, такие планы на его сердце строил, да? Только зря. Он все равно был больной. И невкусный.

— Я тебе не верю. Ты просто хочешь его от меня спрятать, да? Но у тебя все равно ничего не выйдет. Я его найду.

— Да пожалуйста. Ищи на здоровье, раз в тебе вдруг отцовские чувства проснулись. Только нет его уже. И искать бесполезно.

— Но все же видели, как ты таскала ребенка в корзине!

— Правда? И что же они все-таки видели — ребенка или корзину? — поинтересовалась Фелеца. Она внимательно изучила корзину, на которой сидела, и насмешливо взглянула на охотника. — Интересно, почему ты решил, что в корзине обязательно должен быть именно ребенок?

Бесполезно, понял охотник. Даже если ребенок жив, она все равно ничего не скажет. Что же, в таком случае придется сначала убить ее (тоже вполне выгодное дело), а потом уже искать ее котенка. Он приготовился к выстрелу — и в этот момент она прыгнула. Он готов был поклясться, что попал, хотя стрела не вонзилась в нее, а пролетела по касательной. Но если и так, то это ранение никак на ней не сказалось. Через секунду он лишился арбалета. Через полминуты он лежал на земле, почти обездвиженный болью, а она сидела у него на груди и все так же насмешливо наблюдала за его попытками что-либо сделать.

— Пожалуй, мне нравится быть человеком, — задумчиво сказала она. — Все-таки эти ваши кольчуги — просто прелесть!