Поверить Малфою (гет)

Голова раскалывалась, когда Гермиона сидела в Академическом зале, слушая воодушевленную речь мадам Максим. Сейчас она скажет, что все участники Первенства, независимо от набранных баллов, поедут на экскурсию в Париж. Она знала это наперед, потому что Софи еще вчера подтвердила все слухи. Софи вообще была в курсе всего, что происходило в школе, что несомненно было на руку — узнавать все самой первой Гермиона обожала.

А сейчас, когда она смотрела на восторженное лицо Эмиля, ее почти тошнило. Она почти физически ощущала ненависть к нему. А он не понимал. Все время смотрел на нее, улыбаясь, и в глазах было что-то... как будто послание: "Мы хорошо проведем время в Париже".

Ага, конечно, проведем. Только по отдельности — я с Софи, а ты со своим огроменным самолюбием, которое теперь я вижу совершенно точно — выпячивает из каждой клеточки твоего тела. Из коротких острых волос, из слегка смуглой кожи, из накаченных мышц на руках. Весь ты воплощение эгоизма.

Мерлин, ведь это все читается по нему проще простого.

Она старалась не смотреть на него, но взгляд то и дело натыкался на темные, постоянно улыбающиеся, глаза. Она моментально отводила взгляд, как будто уколовшись.

Они не разговаривали с того дня, как она увидела его с девушкой. Гермиона мастерски избегала его: садилась на занятиях как можно дальше, периодически прячась за, Мерлин помоги, широкую спину Малфоя, ни разу за последние несколько дней не сидела в гостиной без дела, а сразу ныряла в свою комнату.

Конечно, в тот вечер ее первым желанием было пойти к нему и поговорить. Несколько раз, твердо решив, она вставала с кровати и быстро-быстро сбегала по лестнице. Потом несколько минут стояла в темноте, громко дыша, рассуждая, что же такого ему сказать. И хочет ли она вообще говорить. После второй такой попытки она поняла, что нет. Не хочет слышать его, не хочет пытаться восстановить общение. Не хочет вообще иметь ничего с ним общего. Больше никогда.

Гермионе было невероятно сложно принять тот факт, что ей так глупо воспользовались. Выкинули из игры, как ненужную куклу на одном из этапов. А она и не заметила.

Ммм, как вкусно.

Конечно вкусно.

Особый вкус конфетам придало сильное желание отравить, слепая ты дура.

Гермиона была невозможно зла на саму себя. И на Малфоя. Конечно, на Малфоя особенно сильно. Она бы, разумеется, и без него раскусила бы Эмиля, но он мог бы уже давно ей сказать о том, где проводит вечера участник от Дурмстранга.

«Хорошо, что вообще сказал», — перебила одна мысль другую.

Мог бы не говорить, а в своей привычной манере издалека подсмеиваться.

Не мог. Не в этот раз — ему мозги Гермионы нужны не меньше, чем Эмилю. А кому-нибудь вообще нужна сама Гермиона?

Гуляющий по залу взгляд наткнулся на Малфоя, который просверливал уже почти видимую дыру на затылке Эмиля. Напряженный профиль приковал внимание. Совсем другой. Полная противоположность Эмилю. И было что-то поистине мужское в его хмурых бровях и серьезном взгляде, взрослое, такое осознанное и как будто знающее все наперед. Такое, за которым хотелось следовать и... слушаться?

Малфой резко перевез взгляд на нее, отчего она, немного смутившись, вынуждена была прервать зрительный контакт.

Было вполне ожидаемо, что все эти дни она почти не спала — жужжащие мысли надоедливыми мухами кружили над ее искалеченным сознанием. Конечно, она написала маме. Конечно, они смогут приехать. Конечно, они были этому безумно рады, почти как сама Гермиона. Почти, потому что ощутить полную радость мешало чувство обманутости, что прочно засело в ее душе. Так глупо, так неправильно. Все же лежало на поверхности, не нужно было даже глубоко копать — только руку протяни и все поймешь.

И вдруг все волнующие вопросы получили свои вполне обоснованные ответы. Стало понятно, почему он оставил ее на день рождения, стало понятно его желание сблизиться.

Фу.

Еще одна подобная мысль и Гермиону на самом деле стошнит прямо на него.

— ... затем в вашем распоряжении будет несколько часов, чтобы самостоятельно насладиться красотами Парижа — посмотреть на город с высоты Эйфелевой башни, прогуляться по Елисейским Полям...

— Я же говорила, она просто обожает Париж, — прошептала Софи Гермионе, — не удивлюсь, если она составит нам компанию, а то вдруг мы упустим из виду какую-то важную архитектурную ценность, — она засмеялась, а Гермиона перевела пустой взгляд на подругу.

На самом деле она была ей благодарна — за эти несколько дней Софи не оставляла Гермиону почти ни на минуту. Тащила ее с собой по каким-то школьным делам, вчера Гермиона даже помогала Софи с домашним заданием у первокурсников. И она почти смогла переключиться. Почти смогла забыть. Но стоило ей на секунду поймать это беззаботное состояние, как в памяти тут же возникали совсем ненужные образы. Те, которые она поклялась забыть, разорвать и выкинуть. И больше никогда не вспоминать.

Что ж, Гермиона, получила жизненный урок?

Молодец, теперь не будешь летать в облаках, когда не следует.

Она уже несколько секунд чувствовала на себе взгляд Эмиля, от которого становилось противно и хотелось залезть под парту. Открыто его игнорируя, посмотрела на Малфоя, который, как и Эмиль, сверлил ее глазами. Легкий кивок в сторону Эмиля, одними глазами, а в них немой вопрос: «Какого черта он на тебя пялиться?»

Не знаю, отстань.

Гермиона раздраженно повела плечами и уставилась на мадам Максим в надежде хоть немного отвлечься.

Мерлин, пусть просто отстанут от нее. Эмиль, Малфой.

Малфой.

Последнее время он все чаще появлялся в мыслях. А она позволяла. Позволяла вспоминать, как он смотрел на нее тогда. Не так, как обычно. Как невесомо коснулся ее щеки. И как все это было неправильно. От начала и до конца. Такого не может быть и это не должно повториться. Но почему он позволяет? Сам.

Он же сам делает это. А она не сопротивляется. Вот молодец-то.

Драко перевел взгляд. Закрыл глаза и медленно выдохнул через рот.

Надо почаще говорить ей, что он ее ненавидит. Может, рано или поздно и сам в это поверит.

Не обманывай себя. Ай, к черту.

Он уже давно не контролирует свои мысли и поведение.

Или пусть она это прекратит, видит же, что он не в силах.

Что прекратит?

Быть?

Да, быть.

Сколько мыслей, и как их заткнуть к черту?

«Никогда не делай того, чего бы не сделал я».

Что скажешь, отец, когда узнаешь, что почти все мои мысли занимает грязнокровка?

Ох, нет, этого еще не хватало.

К черту, просто, идите к черту.

Посылать подальше свои мысли последнее время стало нормальным состоянием. Засунуть их так глубоко, что бы...

— Эй.

... никогда больше не слышать их.

— Эй, — тяжелая ладонь легла на плечо, заставив вылезти из раздумий, — собрание закончилось, ты собираешься тут сидеть?

Он обернулся вокруг себя — действительно, в Академическом зале остался только он и... кажется, это был парень Софи.

— Нет, — он кашлянул, — просто задумался.

— Марсель, — он протянул руку, — Софи рассказывала про тебя.

— Драко, — они обменялись рукопожатиями.

Значит, Софи рассказывала. Интересно что.

Драко сразу отметил, что Марсель не был похож на остальных шармбатонцев — если бы не его имя, он бы и не подумал, что он француз.

— Слушай, у меня к тебе просьба. Если ты откажешь, я пойму — ты не обязан, — просьба?

Я только что узнал твое имя, а у тебя уже просьба? Даже я себе такого не позволяю.

— В эти выходные, когда вы поедете в Париж, не мог бы ты...

Стоп, что?

— Париж? О чем ты?

— Я так и думал, — Марсель улыбнулся, — ты ведь не слушал, о чем говорила мадам Максим? Зато почти просверлил дыру в затылке Эмиля, — он хмыкнул.

Ну и что он, к черту, хочет этим сказать? Нарисовался психолог, откуда не ждали.

— Забей. Что там про Париж?

— В эти выходные все участники Первенства поедут в Париж на экскурсию, — Марсель сел рядом, — а у нас с Софи скоро годовщина отношений — три года, и я хотел бы тебя попросить купить кольцо в магазине Coeur d'or. Нас не отпускают из школы до каникул, и сам я купить не смогу. Я бы мог попросить Гермиону, но боюсь, что она расскажет Софи, да и последнее время она какая-то, — он нагнулся к Драко, — ну, задумчивая.

Задумчивая. Слишком безобидное слово для описания этого ее состояния, слепая идиотка подойдет больше.

Что он просит?

Купить кольцо.

Он на самом деле просит его купить кольцо? Драко серьезно всматривался в лицо Марселя, чем наверняка смутил его.

— Слушай, я понимаю, просьба немного неожиданная, да и вообще...

— Ладно.

— Ладно? — вопросительно переспросил он, явно не ожидая такого быстрого, да еще и положительного ответа.

Драко и сам не ожидал.

Но к черту. Если у него жизнь катится в чертову бездну, так пусть хоть у кого-то будет по-другому.

— Да, ладно. Зайду в этот магазин, экскурсии мне не интересны, — отрезал Драко.

— Спасибо, — Марсель похлопал его по плечу, — если нужна будет помощь, можешь на меня рассчитывать.

Просто спасибо. А не то жополизово, что было с кретином Эмилем.

Драко внимательно изучал его лицо. По манере говорить, да и вообще по поведению, он чем-то напоминал Блейза. Та же сдержанность, сосредоточенность и явно своя нерушимая точка зрения. Такие люди всегда привлекали внимание Драко, с такими людьми он мог общаться на равных.

— Пойдем, провожу тебя до Башни, а то опять задумаешься случайно и уйдешь в лес например, там иногда опасно, — он хмыкнул, — тем более, мне как раз нужна Софи.

* * *

— Мне нужен этот рецепт, черт возьми! — мужчина в темном костюме сильно ударил ладонями о стол, чем заставил вздрогнуть молодого человека, стоящего за ним.

— Отец, он делает все возможное, — негромкий голос откуда-то из-за спины.

Напряжение, летающее в воздухе, чувствовали оба. Запахи готовящихся зелий и легкий туман придавали обстановке какую-то таинственность.

— Он делает недостаточно, — последнее слово он произнес почти по слогам, что говорило о том, что он сдерживается из последних сил.

— Ты знаешь, что это не так. Эмиль делает все, что в его силах, — он говорил спокойно и сдержанно, — иногда прибегая к... не совсем стандартным способам. У него был хороший учитель, — уверенный голос отрезвлял.

— Мой мальчик. Я знал, что не зря вкладываю в него все знания, какими обладаю сам, — мужчина собрал непослушные волосы длиной до линии подбородка и перехватил их лентой, поправил лацканы пиджака и воротник кипенно-белой рубашки, с каждым свои жестом становясь все больше похожим на самого себя.

— Все будет хорошо, он выиграет Первенство и попадет в Министерство, будь уверен, — молодой человек качнулся с пятки на носок и слегка улыбнулся. — Пойдем, — он похлопал отца по плечу, — нужно выпить.

— Да, ты прав — нужно выпить.

Мужчины спустились в летнюю комнату, где их уже ждали стаканы с виски.

— Он приготовил конфеты, добавил туда стручок веха, представляешь, — молодой человек закинул руку на плечо отцу. — И дал их этой девушке, он рассказывал про нее, — он пощелкал пальцами в попытках вспомнить имя, — Гермиона, точно! Одна из лучших участниц Первенства.

— Девчонка? Одна из лучших? — он скривился. — Женщины не способны мыслить здраво и уж точно не могут быть лучшими, — мужчина фыркнул.

— Но это так. Они занимали первое место до тех пор, пока она не попала под обаяние моего братца и не съела те конфеты, которые «делает его мать», — он хмыкнул, — на один этап он ее нейтрализовал. Он еще что-то говорил про парня, кажется, Драко, Эмиль его опаса...

— Что значит нейтрализовал? — женский взгляд тут же вцепился в говорящего. — Что значит нейтрализовал, Йоханнес? — с нажимом повторила она.

Женщина сидела в большом кресле, перебирая какие-то старые бумаги.

— Ма, все нормально, — небрежно бросил он, — с ней все хорошо, просто она немного, ну, побредила, — он посмотрел на отца и оба прыснули от смеха.

Женщина дрожащими руками разгладила невидимые складки на платье кораллового цвета и тяжело вздохнула.

— Не нужно впутывать сюда меня, — отчеканила она. — Ральфус, — она строго обратилась к мужу, — не сходи с ума. Ты совсем помешался на своих рецептах!

— Помолчи, Елена, — он залпом опрокинул стакан с виски, — лучше налей еще.

— Для этого есть прислуга, — поморщилась она, — и я тебя уже просила — не приказывай мне.

— Пока ты моя жена, я буду приказывать, а ты будешь исполнять, — мягким голосом, который граничил со звериной злостью. Он впервые за это время посмотрел ей в глаза и указал на стакан, — виски.

Она раздраженно повела плечами, но стакан все-таки наполнила — она знала, чем может обернуться неповиновение мужу.

— Значит, Эмиль работает, — задумчиво проговорил мужчина. — Напиши ему, чтобы сразу же сообщал о малейших трудностях, будем помогать ему отсюда.

— Я как раз собирался написать ему, — молодой человек встал, — мне нужно собираться в школу, я не могу пропадать на долго.

— Ты не должен позволять ему так часто приезжать домой, Ральфус, — сказала женщина, как только Йоханнес вышел из комнаты.

— Не лезь не в свое дело, он нужен был мне здесь и сейчас, ты знаешь это.

— Я знаю, что ты окончательно сошел с ума, — она подошла к нему и, сев на колени перед его креслом, посмотрела в глаза и накрыла своей ладонью его руку. — Ральфус, прошу тебя, не перегибай палку. Ты — талантливейший зельевар, тебе не составит труда написать новый рецепт.

Он резко выдернул свою руку:

— Я пол жизни положил на разработку этого рецепта, и если я не получу его в ближайшее время, то лучше убью к черту Калиопа, чем позволю ему выдать рецепт за свой. Это мой рецепт, Елена, мой, — он ткнул пальцем себе в грудь. — Я верну его любой ценой.

— Ты был другим, — она встала и подошла к окну, — совершенно другим. Когда мы только познакомились, помнишь? — она развернулась к нему.

— Это было давно, — задумчиво произнес он, — да и вообще, люди меняются. Особенно в таких обстоятельствах.

Ее взгляд угасал на глазах и, едва сдержав желание заплакать, она снова отвернулась к окну.

Что она может сделать? У нее больше нет абсолютно никаких рычагов влияния на него. Человек, которого она так любила, стал вдруг другим. Таким чужим и отталкивающим, что впору было бежать от него подальше. Кончено, она этого не сделает. По крайней мере, не сейчас.

* * *

Всю неделю Гермиона усердно посещала лекции, сидела допоздна в библиотеке и не могла дождаться следующего этапа конкурса — учеба всегда здорово отвлекала ее от разных мыслей. А сейчас у нее был большой стимул доказать всем, в особенности Эмилю, что Гермиону Грейнджер не так легко сломать.

Она уже несколько минут со злостью перелистывала страницы старого учебника, стараясь выучить наизусть весь параграф. От внешнего шума спасли ладони, которыми она закрыла уши. Гермиона сидела, облокотившись обеими руками о стол и бесшумно шевеля губами.

Мысли крутились вокруг ненависти к Эмилю и желанию доказать, что она не просто дурочка, которую легко обмануть. Она с ненавистью вгрызалась взглядом в каждое слово, стараясь отложить его в памяти: «Тролли внешне человекоподобны, прямоходящие, способны усвоить несколько...»

Тролли, это про него...

Дура, какая же она дура, надо же было так.

Она одернула себя и заставила вернуться к тексту: «Тролли внешне человекоподобны, прямоходящие, способны усвоить несколько простых слов, но интеллектом не...»

Как легко ему удалось все это провернуть, а она даже не заметила! Зато Малфой заметил, что б его.

После еще одной попытки начать читать про троллей, она поняла, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет, и устало опустила голову на руки.

— Гермиона! — тяжелая ладонь опустилась ей на плечо, от чего она вздрогнула, подпрыгнув на стуле на добрых пять дюймов.

Этот голос она могла узнать из сотен других — таким тембром обладал только Эмиль. И раньше ей это нравилось, но не теперь — сейчас в каждой его фразе слышались ложь и издевка.

— Наконец-то я тебя поймал, — он сел напротив нее и широко улыбнулся, — ну, уважаемая Гермиона, потрудитесь объяснить, где вы пропадали столько времени.

Он издевается?

Он, черт возьми, издевается!

Не хотелось с ним разговаривать, не хотелось его видеть и уж тем более — не хотелось ничего объяснять.

— Эй, — он легко коснулся ее руки, а Гермионе показалось, что на месте соприкосновения с ним у нее просто расплавиться кожа.

— Мне пора, — она резко выдернула руку и встала, даже не убрав учебник на место.

— Гермиона, — он пошел за ней, — что происходит? Может, я тебя чем-то обидел, если так, то я не хотел, — он снова попытался взять ее за руку, но Гермиона быстро спрятала руки в карманы джинсов.

Мерлин, был ли еще на свет человек, который был бы ей больше противен, чем он?

Раньше был. А сейчас Эмиль забрал все лавры первого места себе.

Она внимательно изучала его лицо. Нахмуренные брови, пухлые губы и смуглая кожа. Карие глаза, почти такие же, как у нее.

Они другие.

Она смотрела на него, и водоворот эмоций захлестнул ее.

Сначала — ненависть, боль.

Как он мог вообще? Как будто разбил всю ее веру на кусочки, и теперь она больно хлестала по нежному сердцу. Как будто она открыла в себе что-то новое, а он взял и наступил грязными ногами. Растоптал.

Растоптал.

Слово эхом отозвалось в ее сознании и — вот оно — вдруг захотелось громко рассмеяться. Нет, это была не истерика. Просто наконец-то пришло осознание.

Осознание, которого она так долго ждала.

Он — никто. Никто для того, чтобы хоть как-то влиять на ее жизнь. Никто.

Он один. Без друзей, без любви, без поддержки.

А что она?

У нее есть любящая семья, верные друзья и множество интересов, рождающий покой в ее душе.

В одно мгновение как будто все просветлело, как будто огромный камень упал с ее души.

Да, она — любит и любима, она счастлива, черт возьми! У нее ведь столько поводов для этого. Вдруг захотелось даже пожалеть Эмиля, в его душе явно никогда не поселится подобное чувство.

— Мне надо идти, — она улыбнулась ему искренне, не жалея ни о чем, повернулась и быстро зашагала прочь.

* * *

Гермиона, слегка размахивая сумкой и широко улыбаясь каждому встречному, шла на следующий этап Первенства. Сегодня она заработает максимальный балл из всех возможных, а уже скоро встретиться с любимыми родителям в Париже! Что может быть лучше?

Ей оставался всего один поворот до кабинета, когда она услышала тяжелое дыхание и какие-то странные звуки как будто глухих... ударов?

Нет, Гермиона, тебя это не касается, просто иди в класс.

Просто иди в класс, Гермиона.

Казалось бы, что может быть проще сделать вид, что ничего не заметила, пойти в кабинет, занять свое место и полностью погрузиться в задание.

Сделав шаг в сторону кабинета, она быстро развернулась и зашла за угол. То, что она увидела в следующую секунду, она себе и представить не могла.

Малфой стоял, казалось, из последних сил, тяжело дыша, привалившись к стене и держа правый бок рукой. Старался сохранять спокойствие и этот свой аристократический вид, естественно, Малфой без этого не Малфой. Гермиона перевела взгляд на еще одного человека, что стоял в паре шагов от Драко.

— Не знаю, что ты ей наговорил, но имей ввиду, просто так тебе это с рук не сойдет, — Эмиль направил палочку на Драко.

— Можешь затолкать свои угрозы себе в задницу и это туда же, — он слегка кивнул на смотрящий на него кончик палочки. — Я тебя предупреждал не подходить к ней, но, как и ожидалось, до тебя туго доходит. Слава Мерлину, Грейнджер не такая, оказалась умнее тебя, — во рту накопилась слюна с привкусом крови и он сплюнул почти рядом с ботинкам Эмиля.

— Ты даже не представляешь, чем тебе может это обернуться. Я привык, знаешь ли, избавляться от мешающих.

— В этом мы похожи, — он хмыкнул. — Я не знаю, зачем она тебе, вроде ни кожи, ни рожи, про фигуру вообще молчу, из чего могу сделать вывод, что совсем не внешностью она тебя подкупила. А единственная вещь, которой Грейнджер может подкупить — это ее мозги. Тебя видно насквозь, я уже говорил, — бросил он небрежно.

Гермиона скривилась, еле удержавшись, чтобы не послать Малфоя куда подальше, но смолчала — она не могла выдать своего присутствия.

— Не лезь не в свое дело, защитничек из тебя так себе, — он посмотрел на него сверху вниз, как бы оценивая его внешний вид и прикидывая силу удара, которым сможет отправить в недолгий сон Малфоя. — Не знаю, что ты ей такого рассказал, но сегодня же ты ей скажешь, что это не правда. Я не хочу гулять по Парижу без пары.

— О, пар у тебя хоть отбавляй. Вкус, конечно, так себе, но та брюнетка, что была в четверг, ничего такая.

— Так вот оно что, — Эмиль сложил руки на груди. И как он раньше не догадался? Драко проследил за его ночными вылазками и все рассказал Гермионе. — Тебе так скучно жить, что следишь за другими?

— Ни капли. Тебя было сложно не заметить, знаешь, это как если бы лесной тролль прятался в низкой траве, — Драко согнул пополам приступ кашля, а Эмиль резко поднял палочку.

— Ты сегодня же скажешь ей, что это не правда, я не шучу.

— Ты меня не слышишь? Если рискнешь сделать еще хотя бы шаг в сторону нее, то в этом случае лучше бы тебе не попадаться мне на глаза, — Драко зло сверкнул глазами.

Что он, в самом деле, защищает ее? С каких это пор, интересно?

— Боюсь-боюсь, — парировал Эмиль. — Именно поэтому ты подпираешь стену, не в силах стоять самостоятельно? — он ухмыльнулся.

— Нападают со спины только такие трусы как ты, — спокойно ответил Драко. — Мне не о чем с тобой говорить, — сказал он и, немного хромая, попытался обойти Эмиля.

— Мы не договорили, — Эмиль перегородил дорогу.

— Можешь поговорить сам с собой, — бросил Драко, снова пытаясь обойти его.

— Сегодня же скажешь ей, что ничего не видел, — прошипел Эмиль.

— Ты совсем что ли мудак? — резко развернулся Драко и подошел ближе к нему. — Оставь ее.

Терпение Эмиля быстрыми шагами подходило к концу. Отец всегда учил бить первым, а Эмиль всегда следовал его советам.

Резкий удар по лодыжке моментально сбил Драко с ног. Удержать равновесие не удалось, и он мешком рухнул на мраморный пол. Из носа тут же хлынула кровь. Сознание поплыло, но он всеми силами старался не потерять последнюю связь с рассудком.

Черт возьми, опять.

Он опять ударил его в спину.

Было больно. Не удар этого мудака, конечно. Больно ударяться о твердый камень. Драко даже не успел попытаться встать, как сильные руки тут же волчком развернули его. Эмиль сидел рядом, держа Драко за воротник когда-то белой, а теперь в бордовых пятнах, рубашки.

Гермиона закрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Страх сковал все ее существо — она не могла пошевелиться. А если бы и могла, то вряд ли бы это сделала, идти туда было страшно.

— Ты сегодня скажешь ей, что пошутил, — Эмиль силой потянул его на себя, от чего голова запрокинулась назад.

Сознание было затуманено, но он все еще был в здравом уме.

— П... пошел ты, — тихо проговорил Драко, сплюнув кровавое месиво, что быстро собиралось во рту.

Резкий удар сильной руки четко в челюсть почти выбил из Драко остатки сознания, в которое одновременно с ударом вдруг ворвался отчаянный крик.

Выдав себя, Гермиона вышла из-за массивной колонны, что до этого скрывала ее. Она корила себя за то, что не сделала этого раньше, потому что при ближайшем рассмотрении Драко выглядел ужасно.

Эмиль моментально встал и сделал шаг к Гермионе.

— Мы просто поговорили немного, — он обернулся на Драко, который, всеми силами старался остаться в сознании. — Это ничего, всякое бывает, — он хотел приобнять Гермиону и отвести в класс, но она резко отпрянула.

— Не подходи ко мне, — шепот, такой тихий шепот, но было отчетливо слышно каждое слово. Прозвенел звонок, оповещающий о том, что следующий этап конкурса начался.

— Ну, ладно, мне пора, — быстро бросил Эмиль и, схватив с пола сумку, отправился в кабинет.

Гермиона тут же подлетела к Малфою и, сама того не ожидая, положила его голову на колени видя, как ему тяжело ее держать.

— Грейнджер, какого... черта, — слабо проговорил он. — Иди в кабинет, мы не можем пропустить этап.

— Нет, — она еле держалась, чтобы не заплакать.

Мерлин знает почему, ведь это же Малфой. Драко Малфой, тот, который называет ее грязнокровкой, тот, чей смысл жизни заключается в поиске оскорбления побольнее.

Но сейчас это был не он. Это был просто парень. Просто тот, кому, черт возьми, нужна была срочная медицинская помощь. И пусть это их враг номер один, но она не могла просто бросить его тут. Просто не могла. Не простила бы себе.

— Нет, — повторила она. — Тебе нужно к доктору, срочно, я, я не смогу сама, я не знаю точно, как нужно, — она бормотала так быстро, что сама не понимала что говорит.

— Он же этого и добивается, — ему нужны были все свои силы, что бы говорить внятно, — чтобы нас выбить.

— Пусть, я не пойду одна. Не теперь, — немного помолчав, тихо добавила она. — Больничное крыло недалеко, давай, я помогу, — она попыталась поднять его, но было очевидно, что ее силы не хватит.

Черт, черт, черт.

Думай, Гермиона.

Что, думай, очевидно же, что нужна помощь.

— Ладно, давай еще попробуем, — она снова попыталась поднять его на ноги и, спасибо, Мерлин, на этот раз ей это удалось. — Отлично, — она закинула его руку себе на плечо, аккуратно поддерживая, и они медленно направились в сторону больничного крыла.

Он был тяжелый и ей было трудно, не известно, на сколько бы еще хватило сил у Гермионы, если бы она не встретила неожиданно вывернувшего из-за поворота Марселя.

— Гермиона, Драко, что с тобой? — он быстро перекинул основную массу тела на себя, чем освободил Гермиону, и тут же начал расспрашивать о случившемся.

Гермиона рассказала о драке Эмиля и Малфоя, а Марсель произнес:

— Я так и знал, что этим закончится, нам сюда, — он указал на дверь, ведущую в больничное крыло.

Мадам Бюжо, невысокая пожилая француженка в белом переднике, как только увидела Драко, тут же приказала Марселю положить его в отдельную палату и велела всем покинуть больничное крыло и не мешать ей "приводить в чувства бедного юношу".

Марсель и Гермиона послушно вышли из комнаты и сели на ближайшую лавочку. Гермиона до сих пор не могла отдышаться.

— Эмиль мне никогда не нравился, — вот так с ходу начал он. — Ты, надеюсь, не сильно расстроилась? — он посмотрел на нее.

— Нет, — тихо сказала Гермиона.

— Правда, видно, что он здесь, ну, с другой целью. Для вас Первенство — это проверка знаний, проверка прежде всего самих...

— Первенство, — эхом отозвалась Гермиона. — Черт, Первенство же идет! — она быстро встала и пошла в сторону кабинета.

Пусть и прошла уже добрая половина времени, она сейчас придет и сделает все, что в ее силах.

— Я присмотрю за Драко, не переживай, — Марсель пошел за ней. — Мадам Бюжо вылечит его в два счета, и не такое бывало, — он хмыкнул.

Они подошли к кабинету, Гермиона взяла сумки — свою и Малфоя, что лежали вместе.

— Удачи, — сказал Марсель и, убедившись, что Гермиона в целости и сохранности зашла в кабинет, отправился к мадам Бюжо узнать о перспективах выздоровления.

Только зайдя в кабинет Гермиона заметила, что ее руки были немного запачканы кровью, она быстро достала платок и попыталась ее оттереть.

Эмиль с удивлением взглянул на вошедшую в кабинет Гермиону — он рассчитывал, что на этот этап она не явится.

Изначально, вообще-то, в его планы не входило то, что произошло. Чтобы там присутствовала Гермиона, если быть точнее. В планах Эмиля было просто, чтобы Драко опроверг все, что сказал ей до этого. Да, Эмиль не знал точно, что этот белобрысый ублюдок поведал ей, ясно было одно — он сказал ей что-то плохое. Что-то, что выставило Эмиля в нехорошем свете.

Конечно, он был уверен, что это Драко — больше просто некому. Никому, в общем-то, нет дела до Гермионы, кроме него. Эмиль очень хорошо помнил их предыдущий разговор, когда Драко предупредил его не подходить к ней. Черта с два Эмиль тогда послушался.

Его план был идеально продуман, до вмешательства этого идиота.

Грейнджер помогает ему с заданиями — и она бы точно продолжила помогать. Он медленно, но верно вешал ей лапшу на уши относительно Драко — Эмилю просто нужно было их разругать, потому что в Первенстве можно победить только в команде, какой бы заучкой ты не была. И пусть бы даже она самостоятельно старалась набрать баллы для себя, к тому времени у Эмиля и Сандры было бы весомое преимущество.

Так нет же, этот идиот все испортил. Окончательно и бесповоротно. И что бы сейчас Эмиль не говорил и не делал, ему не удастся вернуть расположение Гермионы — это дураку понятно. Поэтому, Эмиль видел только один выход — играть против них двоих. Да, это будет сложнее, учитывая то, что Гермиона не дура. Иногда бывает, но не постоянно. Ситуация усложняется еще и тем, что Софи теперь наверняка будет на стороне Гермионы, а значит — против него. А где Софи, там и, вероятнее всего, Жулье. Кстати, о них. Студенты Шармбатона, как оказалось, тоже не глупы. И пока Эмиль все свое внимание обратил на зазнайку из Хогвартса, Софи и Жулье сравняли баллы и теперь делили между собой вторую строчку с Гермионой и Драко.

Ситуация, прямо скажем, не самая удачная. Но он справится. Сандра ничего не знает, ей вообще никогда нет дела до сплетен и разборок. Вот и отлично, тихо и мирно он с Сандрой будет идти к победе и параллельно с тем, чтобы заработать баллы для себя, он будет вставлять палки в колеса соперников.

Чем не идеальный план?

— Мисс Грейнджер, полагаю? — высокий пожилой профессор стоял около своего стола, наблюдая за студентами, занятыми решением каких-то задач.

— Да, прошу прощения, я опоздала, — она стала пробираться к месту, предназначавшемуся для нее и Малфоя.

— На тридцать минут, — строго сказал мужчина. — Мистер Малфой не удостоит нас своим присутствием?

— Он... — она глянула на Эмиля, который с кривой ухмылкой посмотрел на нее, — он заболел.

— Вот как, — он поправил очки, — что ж, у вас есть еще немного времени, чтобы заработать хотя бы несколько баллов, мисс Грейнджер, — он небрежно положил перед ней лист с заданиями и несколько пустых листов — для ответов.

Гермиона встретилась глазами с Софи, которая, это читалось в каждом ее движении, была сильно встревожена.

«Потом», — мысленно ответила ей Гермиона и принялась за решение задач.

Иногда эта ее способность моментально отключаться от всего мира и полностью погружаться в предмет пугала и саму Гермиону, так и ее друзей, но не сегодня. Сегодня она была сильно благодарна этой поистине магической способности за то, что как только ее глаза выхватили первое предложение задания, мозг тут же начал генерировать ответ. Слово за словом, ответ за ответом, и Гермиона не заметила, как быстро пролетело оставшееся время. Ее отвлек голос профессора, извещающий о том, что решения должны немедленно появиться на его столе, в противном случае, напротив баллов за сегодняшнее задание будет красоваться гордый ноль.

Гермиона отнесла свой пергамент на стол под удивленный взгляд профессора — он определенно не ожидал, что опоздавшая на добрую половину занятия мисс Грейнджер справится с заданием почти полностью; затем тихо попрощалась с ним и отправилась в Башню, чтобы оставить там сумки, а потом поговорить с мадам Бюжо, потому что она... что, волновалась? Переживала?

Из-за Малфоя?

Ладно, она бы переживала так почти из-за любого, будь на его месте хоть... нет, не из-за любого. Да и вообще, почему он не сопротивлялся? Гермиона же видела однажды, как Малфой сцепился с Крэббом сначала на словах, а потом на деле. Бедняжку Крэбба потом не выпускали из лазарета несколько дней.

Подойдя к Башне, Гермиона открыла тяжелую дверь и сразу направилась в свою комнату, как вдруг:

— Ну и какого Мерлина моя сумка делает у тебя? — от неожиданности услышать этот голос, Гермиона вздрогнула. Малфой говорил хоть и тихо, но вполне уверенно. Он ли час назад лежал на бетонном полу, не в силах связать и двух слов?

Она резко обернулась и уставилась на него во все глаза.

Он явно успел принять душ и переодеться. И с этим кровоподтеком на скуле выглядел угрожающе... великолепно.

— Что, думала не увидишь меня до Рождества? — он сидел на кресле, сложив руки на груди. — Так жаль тебя расстраивать, — от неожиданности всего происходящего Гермиона даже не могла ему ответить, просто стояла и хлопала глазами. — Шучу, не жаль, — он встал и, немного хромая на правую ногу, подошел к ней. — Верни мои вещи, если мне нужны будут услуги носителя сумок, ты будешь первая, к кому я обращусь, — он стянул тяжелую сумку с ее плеча и, усмехнувшись, направился к лестнице, ведущей в его комнату.

— Ты должен быть в больничном крыле, — растеряно сказала она, — Малфой, сейчас не время геройствовать, намного проще вылечиться и...

— Грейнджер, помолчи, ради Мерлина, — он развернулся в пол-оборота и посмотрел на нее, как на надоедливого комара. — Давай без твоих нравоучений, ладно? Без грязнокровок разберусь, что сейчас проще и лучше.

Давай, Грейнджер, злись. Если ты начнешь проявлять заботу по отношению ко мне, то мы пропали, Грейнджер. Окончательно и бесповоротно.

Он почти видел, как ее мозг генерирует остроумный ответ, но, дабы не услышать то, чего он слушать не хотел, он быстро, насколько мог, поднялся в комнату и рухнул на кровать.

Грейнджер такая наивная.

Неужели она думала, что он будет валятся в больничном крыле в то время, как Эмиль шатается рядом?

Сука Эмиль.

Нет, не сука.

Сучка Эмиль.

Ибо только сучки поступают так, как поступил он. Ничего другого от него ожидать не приходится.

Теперь нужно с ним быть еще аккуратнее и главное — присматривать за Грейнджер, иначе ее вечная тупая жажда справедливости погубит не только ее, но и его.