Юность чувств (гет)

— Шо-чан, твой обед! — догнав парня уже на пороге, Кёко протянула ему перевязанную платком коробку. — Не забудь.

— С тобой забудешь, — он пожал плечами. — Не хочу. В столовую схожу.

— Вчера был невкусный обед? — растерялась девушка.

— Нет, просто схожу в столовую, — закинув сумку на плечо, Шо вышел за дверь.

Но зачем, если она уже приготовила все? Кёко растерянно вздохнула, опуская взгляд на ненужный уже обед. Может, все же вчера было невкусно? И Шо-чан, не желая ее расстраивать, просто не стал говорить? Но разве он не знает, что она с радостью исправится!

Или в столовой все вкуснее, чем то, что она готовит?

Вспомнился вчерашний подслушанный разговор, а затем и все, что происходило в кулинарном клубе, и внезапно девушку обуяла злость.

Она старается, она готова исправляться и учиться, а все они… Блин, не нравится — так и скажите!! Обед съест сама! И все равно, что он мужской!

На кого именно была ориентирована эта злость, Кёко не смогла бы сказать. Просто было обида за свои старания. И ладно бы для чужих людей, так ведь и близкий человек сказать прямо не может!

Правда, уже перед воротами школы все негативные мысли улеглись, растворились, и теперь девушке было даже немного не по себе от такой непонятной вспышки. Наверное, она просто сильно переживает насчет клуба. Да, хочется понравиться, чтобы прибегать в клуб после занятий и обсуждать уроки. А на переменках с Риной-чан рассказывать, как дела в клубе… Это же обычная школьная жизнь. И раз уж она началась, так почему бы не стать такой, какой надо?

— Надо постараться, — одними губами самой себе приказала Кёко, поднимаясь по лестнице. — Просто постараться. И все получится.

— Привет! — догнавшая ее Сугита улыбнулась. — Ну ты и быстрая! Я за тобой спешила от самых ворот.

— Ой, прости, Рина-чан, я задумалась!

— Все нормально?

— Да, — мгновение поразмыслив, Могами кивнула. — Все нормально, а будет еще лучше!

— Оптимистка, — улыбнулась Рина. — Тебе староста говорила, что на сегодняшней физкультуре у нас медосмотр? Его перенесли с прошлой недели.

— Нет, не говорила, — Кёко помотала головой. — А почему перенесли?

— Да там вроде сенсей был в отпуске или в командировке — не знаю точно… Странно, что Химеджимаю-сан тебе не говорила. Она вчера обошла практически всех.

— Может, как раз на большой перемене, — девушка мирно улыбнулась, — а я ведь бегала к Шо-чану. Ничего страшного, ты же мне сказала. А медпункт где?

— На первом этаже, рядом с классами по ремеслам, — Сугита, заходя следом в класс, хмыкнула. — Опять будешь одна сидеть?

— Ну и что, — Кёко скользнула взглядом по пустым партам вокруг своего места и обернулась к подруге. — Меня это не напрягает.

Вот-вот. Никто не будет отвлекать, дергая за косу или сверля взглядом спину. Спокойно поучится, позаписывает. Тем более, история, как Японии, так и мировая, ей нравилась всегда. Ведь, слушая учителя, можно было всегда представить себя в прошлых веках, какой-нибудь знатной дамой или, наоборот, юным самураем, идущим на смерть ради своего господина.

Обнаружив в парте пустую и чистую коробку, выданную накануне с омлетом, девушка невольно улыбнулась и одновременно подивилась — это ж в какую рань Ошино-кун приходил в класс, чтобы вернуть! И ведь приятно, что он отнесся так серьезно к ее просьбе.

Отнесет после японского, решила Кёко, сдвигая коробку и кладя рядом учебники. Все равно на музыку не ходит — факультатив, да и, чего таить, она всегда была лишь слушателем. Куда ей…

Медосмотр проходил сразу в двух медицинских кабинетах, отдельно для девушек, отдельно для парней. На сам осмотр, как выяснилось, пришли все первые классы, и общие и музыкальные. Кёко с замиранием сердца следила, как подходит к толпе парней Фува, здоровается, переговаривается со своими одноклассниками.

Какой же он классный, красивый, высокий! Она с трудом сдерживалась, чтобы не запищать от восторга — останавливало то, что пищали и без нее. Ничего, Шо-чан знает, как она его любит! А то, что им восхищаются и другие, так она прекрасно понимает, за что и даже рада. Ведь они поняли, что Шо-чан лучший…

— Банни-чан, привет.

Вздрогнув и обернувшись, Кёко за спиной обнаружила улыбающегося Ошино. Невольно поискав взглядом Кагурадзаки и тем паче Янки, она немного удивленно глянула на Кёна:

— Привет. Ты один?

— Ребята подойдут позже, — он кивнул. — Сугита, привет.

— Привет, — Рина дружелюбно кивнула. — У тебя кроссовок левый развязался.

— Ага, — совершенно невозмутимо согласился парень и даже не двинулся. — Шнурок порвался.

Кёко украдкой бросила взгляд на Шо. Он стоял боком и был полностью увлечен разговором со своими одноклассниками, не обращая внимания ни на кого.

Ну… немного жаль…

— Привет, — подошедший Кагурадзаки стал с другой стороны от девушек. — У нас сегодня японский же?

— Шестым уроком. Вы обещали классному ходить на его уроки, — Сугита снисходительно окинула его взглядом.

— Да помню я, помню.

— Янки… — тихий, словно придушенный писк достиг ушей Могами, покрутился вокруг нее и ушел дальше волной девичьих вздохов.

Она, внутренне напрягаясь, бросила быстрый взгляд на приближающегося Хизури. Зачем ему медосмотр? Что, за четыре года его так и не измерили? Хотя, взгляд скользнул по высокой фигуре, может, он еще более длинный стал за прошедший год?

Внезапная мысль, что Янки сейчас встанет рядом с ней, ведь тут же стояли Кагурадзаки и Ошино, пустили по спине холодную волну паники. Только не это! Только не на глазах Шо-чана! Ведь она не говорила, что они с Янки соседи по партам! А вдруг Шо-чан разозлится?! Или вообще, посчитает предательницей, раз она общается с тем, кто насмехается над ним?!

К скрытому облегчению Хизури устроился напротив, опираясь спиной о стену и доставая мобильник. Это стало словно сигналом — к парню тут же подтянулись одноклассницы и не только, создавая вокруг активное общение и стараясь вовлечь в него и Куона.

Ну вот и как это называется?! Только что восторженно смотрели на Шо-чана, а теперь прямо в рот Янки заглядывают! Ну и ладно, Шо-чан точно знает цену таким… девушкам.

Кёко бросила взгляд на Фуву, чтобы окончательно успокоиться, и растерялась — на лице парня царила откровенная зависть.

Но зачем?? Зачем ему завидовать??

В дверях медкабинетов синхронно появились медсестры с планшетами в руках и начали вызывать по списку. Первым шел класс Кёко, заставив девушку ощутить двойственные чувства — с одной стороны на осмотр зайдет и Янки, тем самым переставая раздражать Шо-чана своим присутствием, но с другой — Шо-чан остается с теми девушками, которые без сомнения снова повиснут на нем.

— Чего надулась? — зашедшая следом в кабинет Сугита заглянула в лицо Кёко.

— Ничего…

— А если серьезно?

Могами вздохнула, оглянулась на других девушек и шепотом призналась:

— Не знаю даже, что делать. Эти девушки… как они могут себя так вести?

Рина задумчиво оглядела ее с ног до головы:

— Как так? Что не дают проходу Янки?

— Да нет, — досадливо помотала головой Кёко. — В смысле, да, но сначала же они не давали прохода Шо-чану, — подруга фыркнула, заставив ее нахмуриться. — Чего ты?

— Кёко, говорю же — ты определись, как для тебя лучше.

— Да я тут при чем, — вздох получился тяжким. — Я переживаю за Шо-чана. Он талантлив и идеален, поэтому неудивительно, что столько девушек покорены им.

— Ага, то есть ты все же решила, что поклонницы — это хорошо? — уточнила Рина. — В таком случае успокойся. Уверена, у твоего Шо уже есть фан-клуб, который никогда не предаст своего кумира. А эти девушки, о которых ты беспокоишься, просто перебегают от бисёнена к бисёнену. Не более того. Появится кто-то третий, кто будет выделяться из основной массы — они будут рядом с ним.

Звучит логично, призналась самой себе Кёко и всерьез призадумалась. Фан-клуб Шо-чана? Скорее всего, Рина-чан права, он уже есть. В таком случае, не будет ли большой наглостью для нее вступить в такой фан-клуб? Ведь явно же он будет состоять из девушек с музыкального отделения… А она с обычного. Но что тут такого? Наоборот, она покажет пример, и следом за ней в клуб вступят и ее одноклассницы! Осталось выяснить, где располагается такой клуб и как в него вступить!

Настроение начало подниматься, и когда медосмотр закончился, девушка выпорхнула из кабинета. Заметив, что Фува еще стоит в коридоре, она направилась к нему.

— Шо-чан, привет. Я уже все.

— Поздравляю, — кивнул он. — Наше отделение идет позже.

— Понятно, — Кёко покосилась на двери кабинета, из которого выходили парни ее класса. — Ты сегодня ведь тоже придешь поздно, да? Что тебе приготовить на ужин?

— Что хочешь, — парень пожал плечами.

— Ладно, постараюсь, — она улыбнулась. — Тогда я побежала, сейчас будет домоводство. Удачного тебе медосмотра!

Рина уже ждала ее у лестницы, и Могами, счастливая от того, что удалось хоть немножко, но поговорить с Шо, бегом припустила к ней.

На уроке домоводства готовили оякодон. Подруги расположились за одним столом, и Сугита внимательно следила за действиями Кёко, стараясь повторять их в точности.

Те девушки с музыкального, стараниями которых на прошлой неделе было испорчено печенье, крутились неподалеку, но ближе не подходили — Рина бросала на них выразительные взгляды.

— Не обращай на них внимание, — Могами в конце концов вздохнула.

— Ну как не обращать? На прошлом же уроке они хотели тебе пакость сделать.

Кёко снова вздохнула:

— На этом не получится — нас двое.

Рина пожала плечами, принимая решение подруги.

А других вариантов поведения и нет, призналась себе Кёко. Скандалить? Лишь хуже будет, да и о Шо-чане поползут сплетни. Рассказать, что печенье уже пересолили? Так поезд ушел, как говорится. Вот и остается — просто не обращать внимания. Перебесятся и успокоятся. Всегда так было.

— Впервые приготовила что-то сама сложнее онигири, — Сугита довольно разглядывала свой оякодон. — Хотя, не так уж и сложно.

— Ты молодец, — Кёко улыбнулась и подняла руку. — Дарима-сенсей, мы закончили.

— Хорошо, — женщина подошла к столу. — Очень аппетитно выглядит — веточка петрушки всегда освежает внешний вид приготовленного блюда. Можете сесть и покушать, — она кивнула и отошла к соседнему столу.

— Хоть у меня с собой и обед, но отказываться от своего первого приготовленного блюда не собираюсь! — Рина тихо рассмеялась следом за Могами, подхватила свою тарелку и направилась к стоящим у дальней стены столам, предназначенным как раз для спокойного поглощения еды.

— Обенто можно съесть и потом, — согласилась Кёко.

Или отнести домой, в рёкан, и поужинать им. В конце концов, переводить продукты она была не приучена.

Успев съесть и убрать за собой место готовки, девушки с разрешения Даримы-сенсей покинули класс. Устроившись на крыше с купленным соком, Могами покосилась на подругу, севшую рядом, и едва заметно улыбнулась.

Да, это и есть школьная жизнь. Правильная.

— На музыку не ходишь?

— Неа, — Кёко помотала головой, щурясь на яркое солнце и подставляя лицо его лучам и теплому ветерку. — Куда мне…

— Не скажи. То, что ты учишься на общеобразовательном, еще не говорит, что ты не способна к музыке, — рассудительно заметила Рина. — Я ж говорила о своем брате? Харуто состоял в баскетбольном клубе, учится сейчас в университете, но при всем при этом замечательно играет на гитаре.

— На гитаре?! — Могами изумленно обернулась к ней.

— Да. Правда, сейчас она осталась у него в комнате в нашем доме. А раньше часто играл, когда команда собиралась у нас посидеть. Между прочим, Янки и Ошино тоже играют на гитаре.

— Ого…

— Но баскетбол они любят больше.

Кёко невольно насупилась. Как можно не любить музыку? Шо-чан вон, словно светится, когда берет в руки гитару. Хотя, с другой стороны и хорошо, что баскетбол они любят больше! Ведь если бы не он, Янки был бы знаменит на музыкальном отделении. И Шо-чану было бы очень сложно с ним соперничать…

Осознав последнюю мысль, она ужаснулась ее крамольности — как это Янки может быть в музыке лучше Шо-чана! Пусть дальше гоняет свой мяч, а не терзает нежную и хрупкую гитару своими граблями!

Соседи появились лишь на японском. Правда, если Ошино и Кагурадзки весело покивали девушке, занимая свои места, то Хизури молча устроился на стуле и так же молча достал тетрадь.

Кёко выпрямилась, стараясь дать понять всей своей спиной, что не собирается извиняться за его хамское поведение. В конце концов, он первый начал!

— Банни-чан, что готовили на домоводстве? — Ода, словно и не замечая натянутости, развернулся от своей парты.

— Оякодон… — девушка осеклась, завороженно глядя, как на лице парня проступает самое жалобное выражение. — Че-чего?

— Вкусно было, да? — даже голос Кагурадзаки изменился, став нерешительным и дрожащим.

— Вкусно… — она поймала себя на желании повиниться перед ним. — П…

— Не обращай на него внимания, — Ошино хлопнул тетрадкой по макушке друга. — Он в столовой умял целую миску рамена!

— Не мешай! — отмахнулся Ода. — Сейчас Банни-чан меня пожалеет и в следующий раз угостит тем, что приготовит.

Настороженность от понимания, что вся троица обедала в столовой и наверняка видела Шо-чана, мгновенно затмилась изумлением:

— Угощу?!

— Пожалеешь, — парень вновь изобразил самое страдающее лицо, — а потом угостишь. Ты ведь добрая, да? Да??

— Я тебя лучше готовить научу! — взяв себя в руки, Кёко нахмурилась.

— Времени нет, — предельно честно сообщил он и покосился на тихо фыркающего Кёна. — Мы ведь готовимся к префектурным соревнованиям, по итогам которых будет решаться наше участие в национальном юниорском турнире. Поэтому, увы, время есть только на угоститься и поесть!

— Значит, когда появится время, — девушка предельно невинно улыбнулась. — А до этого — постарайся уж на тренировках.

— Так его, проглота, — Ошино одобрительно подмигнул и тут же выпрямился — в класс вошел Юмено-сенсей.

В спокойствии урока вновь вернулась тревога по поводу столовой. Там же ничего не произошло? По лицам двоих парней ничего сказать нельзя было, а оборачиваться не хотелось. Уж слишком ощущался между лопаток взгляд.

Ждет, что обернется? Будет, как те девушки, заглядывать в глаза и внимать каждому слову? Ага, разбежался! Пусть губу закатает, чтобы не спотыкаться!

Кёко едва слышно выдохнула, опуская голову и записывая за учителем.

И чего она так кипятится? Ну кто он ей? Сосед, одноклассник, не более.

Тогда чего так… так хочется доказать, что он не прав? Чтобы он извинился… и чтобы можно было пикироваться с ним так же, как и до этой ссоры. Да, она этого хочет. Но поступаться своими принципами не будет. Он должен понять, что для нее есть священные вещи, насмешки над которыми она не потерпит. И если не поймет, то и пожалуйста! Она привыкнет к такому молчанию за спиной! Сколько такого было раньше…

Вспомнив после звонка, что пустую коробку она так и не занесла, Кёко попрощалась с Сугитой и почти бегом бросилась к клубным зданиям. Занятий в клубе быть не должно, поэтому просто оставит контейнер и спокойно уйдет. Ну а завтра…

Тихо открыв дверь, девушка удивленно замерла, слыша звук работающей вытяжки.

Кто-то все же пришел в клуб?

Кем-то оказался Шинодзава. Видимо, из-за все той же вытяжки приход Кёко оказался для него незамеченным — парень в кухонном фартуке стоял перед столом, на котором на разделочной доске лежал большой тунец.

Очень даже хороший, сходу оценила размер и цвет девушка. Причем свежий, блестит шкурой.

Ее взгляд переместился на парня, который, наконец, взял нож с подставки и нахмурился, глядя на рыбу.

Собирается разделывать?

Кёко прикусила губу, напряженно следя за Шинодзавой.

Серьезно? Разделывать именно этим ножом?..

Он занес руку над хвостом, и девушка не выдержала.

— Шинодзава-кун, для тунца такого размера лучше использовать кацуо хотё, — шагнув к столу, она вынула из стойки нужный нож и положила его рядом с рыбой.

Парень вздрогнул, отшатнулся от стола, с каким-то испугом глядя на Могами:

— Что?

— Говорю, что для рыбы такой величины лучше взять вот этот нож. Им удобнее подготовить филе.

Он бросил быстрый взгляд на выбранный нож, затем нахмурился:

— Деба универсальный нож.

— Но для разделки… — Кёко осеклась, когда Шинодзава поджал губы и внезапно со стуком положил свой нож на стол:

— Ну давай, покажи, как ты им разделаешь.

Ах так?!

С самым невозмутимым видом она облачилась в фартук, вымыла руки и взяла кацуо хотё, невольно вспоминая, сколько времени провела на кухне с ножом, пока полностью овладела наукой работы с этим ножом.

Прижав левой рукой рыбу светлым брюшком вверх, Кёко провела ножом под грудными плавниками и, нажав на рукоять, легко отделила голову вместе с потянувшимися следом внутренностями. Срезав остальные брюшные плавники, она перевернула тушку хвостом вверх и двумя движениями вырезала спинные вместе с жесткой полоской. После смыла кровь, омыла рыбу и, надрезав со стороны брюшка и спины, аккуратно в несколько точных движений срезала одну половину рыбы вдоль хребта. Через секунд десять вторая половина присоединилась к первой, а хребет с хвостом отправились в мусорное ведро.

Вся разделка заняла от силы пару минут. Много, можно было бы и быстрее, немного попеняла себе девушка. Давно не работала с сырой рыбой такого размера.

Вымыв филе под водой и выложив его на блюдо, она аккуратно промыла нож, насухо вытерла его и вернула в стойку. Обернувшись к Шинодзаве, Кёко насторожилась царившему на его лице подозрению. Чего это он? Молчание затянулось, и она решилась разрядить неловкую паузу:

— Нож отлично наточен. Одно удовольствие таким работать, — ответа не последовало, и девушка сняла фартук. Похоже, не получилось разговорить его. — Извини, что помешала. До завтра.

Ну и? Идя к воротам школы, она и так и эдак крутила в голове произошедшее. Чего он был такой недовольный и подозрительный? Ну поправила, да. Просто потому, что быстро и эффективно можно разделывать тунца именно кацуо хотё. А большого — магуро-кири. Но и ругать за использование деба не будут. Она ж чисто на автомате поправила, просто потому, что тетя часто поправляла ее, если брался неверный нож. Традиции рёкана, можно сказать.

Может, этот Шинодзава так беспокоится за свою репутацию? Так не будет она ничего говорить… Ей-то это зачем?

Кёко вздохнула.

Как все сложно в старшей школе!

— Вкусно?

Шо, жуя, кивнул. Вернулся он затемно, как и накануне, и снова Яёй-сан ругала его за такое позднее возвращение. А Кёко была просто рада — главное, что вернулся, что сидит сейчас за столом, ужиная тем, что она специально для него приготовила…

— В столовой сегодня обедал?

— Угу. Там почти все наши обедают, — он отправил в рот ломтик маринованного дайкона.

Вон оно что. Он просто хотел быть со своими одноклассниками.

— А по ценам там как?

— Ну… — Шо невольно скривился, и девушка поняла — дорого. Но раз уж вместе со всеми…

— А что там брал? Рамен?

— Я что, крестьянин какой, чтобы рамен брать? — презрительно отозвался он. — Нет, брал мясо гриль, лососевые палочки и салат.

Ого!! Кёко глянула на приготовленное ею — запеченная с овощами рыба, мисо-суп, маринованные овощи и его любимый несладкий тамагояки. Ничего, что так все просто по сравнению с его обедом?

— Этот Янки, — парень положил палочки и сыто выдохнул, — ты с ним часто общаешься?

Она бросила на него быстрый взгляд:

— Нет, да и в классе он особо не появляется. А что?

— Просто, — Шо пожал плечами. — Пытаюсь понять, в чем все же секрет его популярности.

— Внешность, баскетбол, как я говорила, — он кивнул, соглашаясь с ее словами. — Плюс некоторая, — она изобразила в воздухе кавычки, — знаменитость тем, что уже несколько лет учится в первом классе.

— Двоечник, значит…

Девушка лишь пожала плечами и принялась собирать посуду.

Спросил. Неужели ревнует?! Ее?! Такую простую? Сердце сладко трепетало в груди. Неужели думает, что ее соблазнит внешность?! Глупый, такой глупый Шо-чан!

Когда Кёко вернулась в общую комнату, парня уже не было, и она направилась к себе, бережно храня в сердце теплое чувство какой-то гордости — никогда бы не подумала, что ее можно ревновать…