Предназначенные (гет)

Несколько дней назад.

— Моэ, зайди, пожалуйста, — прозвучал голос Тодороки в динамике.

Та тут же отложила документы и юркнула с кабинет к начальнику.

— Вызывали, Старатель-сан?

— Хочешь кофе? — вдруг поинтересовался Энджи.

— Что-то мне не нравится это начало…

Про-герой тут же вспыхнул и недовольно бросил:

— Отлично! Тогда сиди без кофе!

А затем уже более спокойно добавил:

— Я видел доклад о Харуно. Там и комар носа не подточит. Примерная девочка, утром тренировки, вечера с книгой, ни с кем не общается, в связях с Комиссией не замечена. Все это прекрасно, но никак не проясняет ситуацию, откуда она вообще взялась. У любого человека есть прошлое, просто нужно лучше искать…

— И поэтому?.. — уточнила Камиджи, когда Старатель задумчиво замолчал.

— Поэтому я хотел бы узнать, что ты думаешь о ней? Я знаю, что вы частенько пьете кофе вместе. Какого твоё мнение о Харуно?

Жжение несколько удивлённо подняла брови.

— Я думаю, что в отчёте нет ошибок. Сакура-чан такая и есть…

Тодороки в очередной раз недовольно зарычал.

— Тогда скажи мне, какого черта, она пытается тут устроить? Что за попытки развести тут бурную деятельность? С чего ей вообще вдруг вздумалось работать в моем агентстве, да ещё и чуть ли не со мной лично?!

Ответное выражение лица Моэ, которая вдруг начала смотреть на начальника как на несмышленого ребенка, почему-то совсем ему не понравилось.

— Тодороки-сан, возможно, потому, что она заинтересована в вас?

— Я понимаю, что она заинтересована во мне. Вопрос только в том, что ей от меня нужно?

Камиджи смущённо кашлянула.

— Мне кажется, вы всё-таки не понимаете. На дворе двадцать четвертый век. Уже очень давно вполне нормально, если девушка проявляет инициативу и начинает первая оказывать знаки внимания объекту симпатии.

— Объекту, прости Ками-сама, чего??? — выпучив глаза, переспросил Старатель. — Какой из меня, к чёрту, объект симпатии??? Да любая нормальная девушка должна держаться от меня подальше!

Жжение только удивлённо вытянула лицо. Конечно, здоровая самокритика — это хорошо, но Тодороки уже явно перегибал.

— Послушай, Энджи, — уже как к другу обратилась Камиджи, — не все так плохо. У всех есть недостатки…

Старатель скептически поднял бровь.

— Конечно, не у каждого они тянут на третье место в топе героев, похожих на злодеев, но у тебя есть и достоинства…

— Да брось, — перебил её Тодороки. — Мои, как ты их называешь, «достоинства» никогда не добавляли мне очков привлекательности в глазах девушек. У детективов и Комиссии — возможно, но уж точно не у противоположного пола.

Камиджи тяжело вздохнула.

— Знаешь, учитывая особенности твоего характера, может быть, и стоило бы обратить внимание на Сакуру-чан. Мне кажется, вы неплохо ладите. Плюс её отличный потенциал…

Дальше героиня Жжение так и не договорила. Инстинкт самосохранения велел ей спасаться бегством и был в этом абсолютно прав. Едва она выскользнула за дверь, как раздался ужасающий треск поломки чего-то большего и очень тяжёлого, а затем тут же потянуло гарью.

Что же, ничего нового в произошедшем не было. Тодороки всегда болезненно воспринимал критику, и уж тем более предложение довольствоваться тем, что предлагают. Но, как показывала практика, сейчас он выпустит первую лавину недовольства, а потом, хорошенечко обдумав ситуацию, сделает нужные выводы. А затем выжмет обстоятельства по-полной.

Главное только, чтобы Камиджи не ошиблась в Сакуре.

* * *

Прямо сейчас.

Старатель искренне старался абстрагироваться от того, как руки Харуно принялись поглаживать его плечи. Впрочем, ситуацию это всё равно уже не меняло. Энджи поднял руку и накрыл своей ладонью ладонь девушки. Ожидаемо, та даже не шелохнулась.

— Скажи мне, Сакура, — спокойно начал Тодороки. — Чего ты добиваешься?

— По-моему, это очевидно, — отозвалась она.

— А по-моему, нет, — Старатель ощутимо сжал её руку, на что она никак не отреагировала. — Любой здравомыслящий человек скажет, что от таких как я разумнее держаться подальше. Мне не интересны отношения, и характер у меня дерьмо.

Харуно лишь тихонько затряслась в беззвучном смехе, и с явно выраженной улыбкой произнесла:

— Ками! Сколько драмы, Энджи. Все гораздо проще.

Сакура без усилий забрала свою руку и переместила её на затылок Тодороки, принявшись мягко перебирать волосы.

— Мне было тридцать восемь, когда я умерла, — вдруг очень серьезно произнесла она. — И, поверь мне, я действительно умерла. Я до сих пор помню ощущение бессилия, когда твое сердце медленно останавливается, и ты ничего не можешь с этим поделать. А потом я оказалась здесь, мне снова двадцать два и единственное, в чём я полностью уверена, что это определенно связано с тобой. Так что, если Ками-саме угодно, чтобы я была здесь и сейчас возле твоей пылающей тушки, то кто я такая, чтобы спорить? Я просто пытаюсь совместить приятное с полезным.

— Приятное с полезным? — нервно сглотнув, переспросил Старатель и тут же почувствовал, как Сакура наклонилась.

— Ну ты же большой мальчик, Энджи, — раздался шепот прямо у его уха. — Подумай, что бы это могло значить.