Ограняя, изменять (джен)

Приближался Хэллоуин, и Гарри продвигался в своих занятиях семимильными шагами. Зелья так и остались его любимым предметом, а вот на второе место постепенно выходила ЗОТИ, которую вёл Дамблдор. Директор интенсивно отрабатывал с ними всевозможные защитные заклинания, и Гарри приходил в ужас, сколько они с ребятами пропустили бы, продолжи Квиррелл «преподавание». В свои лекции директор включал и атакующие заклинания, но главный упор всё же делался на уклонении от проклятий и сглазов. Дамблдор утверждал, что иногда от заклинания проще увернуться, чем отразить его или поглотить щитом — физическим или магическим.

Трансфигурация и чары тоже шли неплохо, хотя и по-разному. Изучаемые заклинания для начинающих явно были основой для более продвинутых. Гарри стало интересно, скоро ли они перейдут к оживлению предметов. Он обнаружил у себя способность к детализации — например, изменению текстуры объекта трансфигурации, или же более сильные и «долгоиграющие» чары. Хотя вундеркиндом он не был. Лёгкость, с которой колдовал Гарри, объяснялась дополнительными занятиями по управлению внутренней магией и чтению «наперёд».

Его внутренняя магия… Вскоре после инцидента со Смитом профессор Спраут вызвала его к себе в кабинет. Очевидно, магический выброс привлёк внимание декана, и она спросила, не хочет ли он после зимних каникул походить к ней на дополнительные занятия. Не собираясь отказываться от ещё одной возможности развития, Поттер тут же согласился, хотя и уточнил, является ли это обычной практикой.

— Каждые два года или около того я при необходимости даю частные уроки студенту, чтобы помочь ему наверстать упущенное или же просто раскрыть потенциал. В прошлом году я занималась трансфигурацией с Седриком Диггори. Я видела, что у него есть способности, но он почему-то сдерживал их.

— И Вы помогли ему преодолеть это?

— Да, и теперь он один из лучших студентов курса по трансфигурации, — с гордостью отметила профессор Спраут. — Я не сомневаюсь, что он мог бы справиться самостоятельно, но зачем бороться в одиночку, если можно заручиться помощью?

Гарри не стал спорить с этой мудрой мыслью и просто кивнул.

— Ещё мне бы хотелось обсудить тот спонтанный выброс: причины его возникновения и мощи.

Гарри потупил взгляд: ему стало стыдно. Обычно он легко сохранял внешнее спокойствие, даже если внутри всё кипело. За время жизни с Дурслями ему пришлось научиться сдерживаться, ибо Гарри не желал быть битым.

— Я не злюсь на тебя, Гарри; просто хочу, чтобы ты понял: гнев — это нормально. Смит сказал много неприятного, и, по сути, ты прекрасно справился, не допустив невинных жертв. Я горжусь тобой. Тем не менее, я хочу, чтобы ты помнил: следует всегда контролировать себя, а не свой гнев. Понимаешь?

Гарри кивнул, вспомнив маггловский сериал «Звёздные войны».

— Я так поняла, ты привык скрывать свои эмоции, и справедливо будет предположить, что то же самое относится и к способности сдерживать магию?

Поттер снова кивнул, напомнив себе, что, раз уж декан знала о блоке, значит, вполне могла быть в курсе его отношений с Дурслями.

— Гнев может быть мощной силой; мы должны быть осторожны с ним. Он может привести к непоправимым последствиям.

— То есть, это как в «Звёздных войнах» — путь на тёмную сторону, — внезапно сказал Гарри.

Спраут моргнула в замешательстве.

— Звёздные войны?

— Да, это серия маггловских фильмов. «Страх — это путь на тёмную сторону. Страх приводит к гневу. Гнев приводит к ненависти. Ненависть приводит к страданиям», — это слова Йоды, лидера джедаев.

— Хм, я хотела бы посмотреть этот фильм, — сказала заинтригованная Помона.

— Это лучший сериал из тех, что я смотрел, — заверил Гарри, про себя добавив, что это — единственный сериал, который он когда-либо видел.

Он смог посмотреть его, только заключив сделку с Дадли: подавать ему и его друзьям печенье и напитки, чтобы те не отрывались от просмотра. Гарри пропустил несколько сцен, но зато услышал весь фильм — это было куда лучше, чем если бы он сидел в чулане или работал на улице.

— Ну, тогда я обязательно найду способ посмотреть его, — ответила она с улыбкой, прежде чем продолжить разговор, подробно описывая, когда они начнут и где будут проходить уроки.

Спустя несколько минут Гарри покинул кабинет декана, с нетерпением ожидая января.

Занятия парселмагией с мадам Помфри тоже принесли свои плоды. Теперь Гарри с уверенностью исцелял мелкие травмы без вреда для себя. С начала своего обучения в Больничном крыле он уже исцелил шестерых студентов. Двое были травмированы в квиддичном матче (всего лишь синяки и ссадины); ещё один вывихнул лодыжку на исчезающей ступеньке; а последние трое пострадали из-за собственной грубости и глупого межфакультетского соперничества. Сглазы мадам Помфри снимала сама, однако показала Поттеру все контрзаклятья, ибо не видела в этом ничего плохого. Пока он не занимался исцелением (то есть большую часть времени), мадам Помфри сажала его за свои старые учебники по анатомии и магии исцеления. Часто она разбирала с ним главу, рассказывая о разных методах лечения пациентов. Гарри никогда не думал, что у неё до Хогвартса была такая интересная жизнь. Кто бы знал, что в годы войны с Гриндевальдом она работала медсестрой в больнице святого Мунго? Она была одной из медсестёр, осматривавших Дамблдора после победы в знаменитой дуэли против злого волшебника! Гарри и мечтать не мог о лучшем наставнике по целительству.

Невилл с другими соседями по комнате (кроме Смита, естественно) за эти несколько недель стали его самыми верными друзьями. Остальные хаффлпаффцы, включая Сьюзан, Ханну и даже Седрика, хотя последний скорее был добрым старшим братом, тоже подружились с ним. Конечно, на факультете были и другие ребята, но Поттер плохо знал их, поэтому не мог считать их больше, чем просто приятелями. Среди них была Мэгги Толберт, староста школы, и ещё один семикурсник, бегавший за Тонкс. Гарри был очарован этой девушкой из-за её метаморфизма. Обе девочки-семикурсницы тщательно проверили, что у Гарри и других первачков есть всё, что нужно, но из-за разницы в возрасте больше никак с ними не контактировали.

Что касается друзей за пределами факультета, то самым близким из них был Драко Малфой. На совместных занятиях они часто сидели неподалёку. Винс и Грег обычно следили за Драко, словно пара телохранителей. Хотя эти слизеринцы изначально казались безмозглой горой мышц, на самом деле они скорее были ленивыми, чем тупыми. Жалкое состояние, но уж как есть. Однако спустя три недели обучения их оценки выправились, и Гарри задумался: уж не Драко ли покончил с пассивным поведением ребят на уроках.

Ещё одна вещь, привлёкшая его внимание — это изменения в девочке-заучке с Гриффиндора. Гарри никак не мог запомнить её имя — Герминни или как-то так, — но с начала октября она уже не навязывала всем своё мнение, как раньше. Он не знал, как относиться к этой внезапной перемене, но эта гриффиндорка определённо смягчилась, и все вокруг были слишком рады перемене, чтобы задуматься о том, чем она вызвана. Возможно, она наконец-то поняла, что её поведение грозит ей бойкотом, или же кто-то из старших отвёл её в сторону и попросил остановиться. Какой бы причина ни была, Гарри считал, что это избавило девочку от неприятностей с однокурсниками. Никому не нравится, когда ему указывают, что делать, и никто не любит всезнаек.

Рыжеволосый мальчик-гриффиндорец, Рон, всё ещё горевал о своём пропавшем питомце и замыкался всякий раз, когда кто-то спрашивал, нашёл ли он свою крысу.

— Нет, ещё нет, — отвечал он. — Паршивец ⁽¹⁾ вёл себя странно уже с первых дней учёбы, а затем просто исчез. Я скучаю по нему.

Гарри искренне сочувствовал ему и хотел предложить Рону, чтобы Корал поискала его крыса, но, как только он подходил поговорить об этом, остальные гриффиндорцы перебивали его расспросами о змейке. Это было утомительно. Ну, даже если бы Рон и согласился, было сомнительно, что крыса бы нашли. Скорее всего, он сбежал из замка, и, как бы Гарри ни отрицал, его, скорее всего, сожрал какой-нибудь хищник.

Что касается других однокурсников вне факультета, у него попросту не было возможностей наладить с кем-то общение, не говоря уже о дружбе. Большинство сверстников до сих пор пребывали в восхищении его поступком, стесняясь заводить с ним разговор. Гарри надеялся, что так будет не всегда.

Смит оставался высокомерным засранцем, однако после случая в спальне отстал от Гарри. Тому этого было достаточно, но Смит продолжал кидать на него злобные взгляды, и Гарри был уверен: следующая его выходка — только вопрос времени. Неважно, он будет готов. Прошли дни, когда он терпел издевательства, моральные или физические. Никогда больше он не будет спокойно стоять и безмолвно сносить удары, так как…

Здесь он — не урод; он — хаффлпаффец.

Здесь он — не «мальчишка»; он — Гарри Поттер.

И, самое главное, здесь он не один — он среди верных друзей.

* * *

Северус сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

Он сделал ход, изменяя будущее ещё одного человека раньше, чем этого бы хотел, но тут уж ничего не поделаешь.

Ремус Люпин займёт пост профессора ЗОТИ уже после Хэллоуина.

Северус в разговоре с Дамблдором сделал предположение, что Люпин будет терпимой заменой, по крайней мере, лучше Гилдероя Локхарта, чью кандидатуру из-за отсутствия других претендентов на роль преподавателя рассматривал директор.

Из всех преступлений, совершённых Волдемортом, проклятие должности профессора ЗОТИ было самым худшим. Скольким поколениям он причинил пагубный, если не необратимый, вред из-за отсутствия постоянного преподавателя защиты? Сколько людей остались неподготовленными к рейдам Пожирателей, потому что их никогда не учили, как правильно накладывать щитовые чары, не говоря уже об экспеллиармусе? Слишком много — Северус был в этом уверен.

Снейп переключился на другие мысли.

Это он поговорил с Гермионой. Та пришла к нему, чтобы узнать о противопоказаниях какого-то ингредиента, когда Северус решил оградить её от душевных страданий. Ему не особо нравилась задача, но он обязан был её выполнить. Ей нужно было открыто объяснить, что своим властным поведением она никому не поможет. С точки зрения Северуса Гермиона восприняла это довольно хорошо: всего лишь сдерживая слёзы, а не плача навзрыд (как он ожидал). После этого она кивнула с пониманием и покинула комнату.

Снейп был доволен результатами, и был уверен, что в этот Хэллоуин в женском туалете не будет плачущих гриффиндорок. Какое облегчение.

* * *

От новости, что Дамблдор больше не будет преподавать ЗОТИ, школа загудела. Очевидно, он нашёл замену и скоро представит нового профессора.

Гарри не мог сказать, что доволен новостями. Что, если новый профессор (не станем вспоминать Волдеморта) будет столь же плох, как Квиррелл? Конечно, была надежда, что проверке квалификации замены было уделено больше внимания, чем при найме Квиррелла, но ему по-прежнему было не по себе.

Войдя в Большой зал с Невиллом и толпой студентов, они обнаружили, что он богато украшен к Хэллоуину.

Гарри не знал, как относиться к этому дню. Конечно, это был весёлый праздник, и он обещал быть гораздо более приятным, чем все предыдущие Хеллоуины, но это был и день скорби. День, когда у него отняли родителей. День, когда Волдеморт отметил его.

— Ты в порядке, Гарри? — спросил Невилл, когда они сели напротив Сьюзан и Ханны.

— Да, просто задумался.

Невилл кивнул.

— Понимаю.

Гарри не стал допытываться, что именно тот понимает, поскольку в голосе друга звучала искренность, и он был благодарен за это.

Пир как-то незаметно подошёл к концу, и вот уже студенты смотрели на поднимавшегося со своего места директора.

— Ну, теперь, когда мы окончательно наелись, я хотел бы представить вам нового учителя защиты от тёмных искусств, — провозгласил тот, обернувшись к дальнему концу стола, где сидели мадам Помфри и Флитвик.

Студенты проследили за движением директора, и их взгляды уткнулись в довольно-таки неопрятного мужчину. Присмотревшись, они заметили, что преподаватель чисто выбрит и причёсан, но его одежда… видала лучшие дни.

Гарри слегка нахмурился, удивляясь, почему Хогвартс не выдал жалование этому человеку авансом — ведь, по сути, он очень выручил школу, согласившись занять пост преподавателя в середине учебного года. Гарри знал, что в мире магглов такие договорённости были обычным делом. Это также демонстрировало уровень компании. Дядя Вернон постоянно говорил о важности имиджа компании и о том, что её сотрудники — его часть. Он разглагольствовал об этом после того, как заметил крошечное пятнышко на кончике делового галстука. В тот день Гарри пришлось потратить целый час, чтобы привести вещь в подобающий вид.

Поттер вынырнул из воспоминаний и перевёл взгляд на довольно неряшливого человека, вставшего с места, когда Дамблдор кивнул ему.

Несмотря на свой внешний вид, новый профессор держался уверенно, и Гарри быстро это почувствовал. Это выражалось в его ровной осанке, хотя, по мнению Гарри, он с большим желанием вернулся бы на место, скрывшись от посторонних глаз. Новый преподаватель напомнил Гарри дворника младшей школы, когда директор представил его ученикам на День памяти. Он был ветераном Второй мировой войны.

— Он кажется более достойным этой должности, нежели тот человек с чесночным полотенцем на голове, — тихо прошипела Корал.

— Надеюсь, — ответил Гарри.

— Профессор Ремус Люпин, — представил Дамблдор.

Школа уважительно зааплодировала, размышляя, будет ли этот человек хорошим учителем или он будет похож на всех остальных, которые были до него.

Люпин, слегка улыбнувшись на приветствие, занял своё место, не сказав ни слова.

Гарри невольно распереживался в ожидании следующего урока ЗОТИ.

* * *

Северус старался держаться сдержанно по отношению к Ремусу, как с одним из преподавателей. Тот не возражал и, казалось, чувствовал облегчение от его настроя; однако Северус понимал, что, когда дело коснётся Гарри, всё может измениться. Если мальчик продолжит заниматься ЗОТИ так же, как на уроках Альбуса, Ремус заметит его. А потом нанесёт визит Минерве, своему бывшему декану, и расспросит о Гарри. Вот тут-то всё и закипит.

Вопрос, которым задавался Северус, был прост: нужно ли ему пытаться предотвратить сближение и вмешиваться в их общение? Стоит ли вообще встревать и контролировать ситуацию? Или лучше отойти в сторону и понаблюдать за развитием событий?

Он не знал, как будет лучше.

На этой неделе, прежде чем связаться с Ремусом, Альбус признался, что Гарри проявляет исключительное мастерство в магии на его занятиях. Его преданность и решимость чувствовались в каждой попытке колдовства, и вне зависимости от того, получилось у него с первой попытки или нет, всегда стремился к идеалу. Его желание к совершенствованию также было уникальным. В отличие от самых нетерпеливых студентов (например, Гермионы), он не кичился своими навыками или растущими знаниями. Он редко поднимал руку, когда профессор задавал классу вопрос, вместо этого опуская взор. Поттер отвечал, только если его специально спрашивали, и ответы были чёткими и быстрыми.

Гарри впитывал знания как губка, и чем больше восторженных отзывов о нём слышал Северус от своих коллег, тем сильнее его распирало от гордости за мальчика. С другой стороны, сердце сдавливала печаль: насколько они были слепы тогда, что прошляпили столь алчущего до знаний студента!

Конечно, он вынужденно напоминал себе, что дело не только во всесторонней поддержке, оказываемой Гарри преподавателями. На этот раз Поттер был распределён на другой факультет, и у него другие друзья, и тот факт, что Невилл Лонгботтом стал его лучшим другом, определённо изменил ситуацию. Вместо Рональда Уизли, который был довольно верным другом, но постоянно отвлекал его от учёбы, был Невилл, не особо увлекавшийся квиддичем и другими бесполезными вещами. Невилл отчаянно стремился доказать бабушке, что им можно гордиться, и теперь, когда у него благодаря Гарри была некоторая уверенность, он, в свою очередь, помогал ему сосредотачиваться на важных вещах.

Но даже несмотря на это, как же слепы они были тогда! И ведь не скажешь, что он или остальные профессора не видели способностей Поттера. Он упорно выполнял задания, в которых большинство взрослых оказывались беспомощными, а на третьем курсе… Сколько времени он посвятил Ремусу, чтобы освоить чары Патронуса? А чуть позже в том же году он с успехом прогнал сотню дементоров! Очевидно же, что это — неординарно. Даже для взрослого, не то что для тринадцатилетнего мальчишки.

Как они это пропустили? Как не заметили и не указали на это другим?

А потом — четвёртый курс… Гарри проглотил бесчисленное количество книг — сколько мог за то короткое время, что у него было.

И в конце концов, он стал-таки на одну ступень со своими противниками. Конечно, ему во многом везло, но он умудрился справиться там, где остальные потерпели неудачу.

Он выиграл турнир и, столкнувшись с Волдемортом, смог спасти свою жизнь и доставить тело своего старшего товарища.

Седрик.

Северус ужасался: неужели всё повторится?! Неужто судьба-злодейка опять выберет этого мальчика для участия в турнире? Будет ли проводиться турнир вообще? Безусловно, Снейп надеялся, что нет.

Он вынырнул из мрачных воспоминаний и сосредоточился на настоящем. Помона сообщила ему о недавнем инциденте Гарри со Смитом. Северус был приятно удивлён, что она пришла к нему, а не к директору, хотя это было бы логичнее.

— Это было потрясающе, Северус, — сообщила она, присаживаясь на диван.

— Что??

— Его гнев был понятен. То, что сказал Смит, было совершенно непростительным, но контроль Поттера… Просто ошеломляет.

— Понятно.

— Это надо было видеть, Северус: кажется, даже Альбусу не удалось бы так быстро утихомирить свою магию.

Снейп задумчиво кивнул, вспомнив инцидент в кабинете Альбуса, когда тот узнал о жизни Гарри у Дурслей.

— Ну, я зашла, чтобы сообщить о произошедшем, а также о том, что после праздников я возьму над ним шефство.

— Шефство? — переспросил Северус, не сообразив толком, о чём говорила эта дородная леди.

— Чтобы развить его самоконтроль. Я так понимаю, что ты выдал ему дополнительный материал, охватывающий такие вещи, для ознакомления?

Северус согласно кивнул.

— Ну, одних книг тут недостаточно; с таким контролем, как у Гарри, необходимо личное наставничество. Если я права, он уже вовсю пользуется методиками из «Внутренней магии». Ему понадобятся дальнейшие указания, или его контроль так и останется на данном уровне вместо того, чтобы развиваться. Конечно, он уже бесподобен, но нет предела совершенству. В конце концов, мальчик и наполовину не раскрыл свой потенциал.

Северус моргнул, понимая, что она совершенно права.

— Вы говорили об этом с директором? — уточнил он.

— Нет, пока нет. Я подумала, что в данном случае лучше извиниться, чем просить разрешения, если он вдруг не одобрит наших занятий.

Северус ухмыльнулся. Кто же знал, что глава Хаффлпаффа может быть столь хитрой?

— Очень хорошо. После праздников, — ответил Северус. — О, и я дал Поттеру книгу по окклюменции. Он ещё слишком юн, чтобы начать осваивать это искусство, но некоторые из описанных там медитаций могут быть полезны для ваших занятий.

— Спасибо, буду иметь в виду.

Северус улыбнулся, мысленно воздавая хвалу Мерлину за то, что Гарри попал на факультет к Помоне.

* * *

Гарри, войдя в класс ЗОТИ вместе с другими хаффлпаффцами и гриффиндорцами, размышлял, каким будет их новый учитель. Рассаживаясь по своим местам, они тут же заметили профессора Люпина, вышедшего из лаборантской.

— Добрый день, — сказал он. — Я так понимаю, что директор остановился на простых щитах и контрзаклятиях от сглазов?

Ответом были несколько молчаливых кивков.

— Очень хорошо. Тогда откройте свои книги на восьмой главе. Мы продолжим углублённое изучение щитовых чар.

Далее последовала лекция, и дети обрадовались тому, что она оказалась понятной и что преподаватель действительно их учит.

— На следующем уроке мы попрактикуемся в создании простейших щитов, но для этого вам необходимо ознакомиться с теорией, — проговорил Люпин, прохаживаясь по рядам и проверяя, что никто не отлынивает и не читает посторонней литературы.

Гарри уже прочёл эту главу, но его заинтересовали рисунки в книге, поэтому он с удовольствием повторял движения палочкой и мысленно проговаривал необходимое заклинание.

Внезапно Корал застыла вокруг его запястья, сжав кольца вокруг побелевшего шрама.

Гарри быстро наклонился к ней.

— Что случилось? — спросил Гарри, когда Люпин подошёл к нему сзади и обернулся к Сьюзан, которая подняла руку.

— Профессор. Он… Это трудно объяснить, я просто чувствую… — тихо прошипела та.

— Чувствуешь что? — уточнил Гарри, не замечая, как профессор Люпин вернулся к нему после того, как ответил на вопрос Сьюзан.

— Он опасен. Я чувствую… приближающуюся угрозу.

Гарри нахмурился, посмотрев в глаза профессору, и замер, когда увидел, что тот смотрит прямо на него. Поттер встретился с ним взглядом и «залип».

Погрузившись взглядом в глубокие ореховые глаза нового профессора, Гарри направил магию из ядра, слегка закручивая её вихрями, как рекомендовала книга — чтобы немного успокоиться.

Корал права.

Этот человек опасен.

Гарри не мог понять, откуда — он просто знал.

Профессор развернулся и направился первым партам.

— К следующему четвергу принесите эссе на фут пергамента по теме щитовых чар: перечислите их сильные и слабые стороны, — дал задание Люпин, когда урок подошёл к концу.

* * *

— С ним что-то не так, — тихо сказал Гарри.

Друзья стояли возле хижины Хагрида.

— Хотя он кажется неплохим учителем и уж точно лучше Квиррелла, а если верить старшим — один из лучших за последние годы. Он знает предмет ничуть не хуже Дамблдора, — сказала Сьюзан.

— Согласен, но что-то… Не знаю. — Гарри вздохнул, жалея, что не может объяснить своих ощущений.

— Ну, он хороший учитель. Кто знает, через что он прошёл — он столько знает о защите, — предположил Невилл. — Я хочу сказать, у него столько шрамов…

— Что ты чувствуешь, Гарри? — спросила Сьюзан.

— Как будто он опасен. Как будто он может… не знаю… сорваться с цепи.

— Ты говоришь так, будто он — животное, — произнесла Сьюзан, нахмурившись.

Гарри моргнул.

— Точно, именно так я его ощущаю.

— Как будто он — дикое животное? — спросил в замешательстве Невилл.

— Ну, вроде как. — Гарри вздрогнул, разобравшись в собственных ощущениях. — Я не говорю, что он плохой, он просто… Не совсем тот, кем кажется. Думаю так.

— Как анимаг? — подсказала Сьюзан.

— Как профессор МакГонагалл? — уточнил Гарри. — Хм, вполне может быть.

— Да, и возможно, он — гигантский гризли или тигр, и именно поэтому он представляет опасность для тебя с Корал, — согласился Невилл.

Гарри прищурился, не совсем убеждённый.

— Может быть.

* * *

Ремусу с трудом верилось, что его жизнь так переменилась за какую-то неделю. Теперь у него уютные тёплые апартаменты, хорошо оплачиваемая работа в самом лучшем месте на земле, и он будет учить сына своего лучшего друга!

Он и представить не мог, что ему так повезёт.

И Гарри! О, этот мальчик просто потрясающий — он определённо сын Лили. Он прекрасно учится по всем предметам и усердно трудится, будто хочет кому-то что-то доказать. Ремус задавался вопросом, кому и что.

— Как прошла Ваша первая неделя в качестве профессора, Ремус? — спросил Флитвик, входя к нему в кабинет.

— Пока совсем неплохо, — отозвался тот, не сильно удивившись визиту маленького профессора.

— Хорошо, хорошо. Значит, совсем нет проблем?

— В смысле, со студентами? Нет, ещё нет. Однако некоторые из них меня очень впечатлили.

— Правда?

— У Седрика Диггори неплохая хватка, а Пенелопа Кристал весьма меткая.

Флитвик при упоминании одного из своих воронят просиял.

— Но больше всех меня удивил Гарри Поттер. Честно говоря, я представлял сына Джеймса Поттера иначе; хотя, он ведь и сын Лили, — шёпотом признал Ремус.

— Да, согласен: он довольно интересный молодой человек. Я надеюсь, при приёме на работу Альбус раскрыл Вам его особые обстоятельства?

Ремус кивнул, вспомнив, как удивился, узнав о Корал и парселмагии Гарри. Конечно, он читал об этом в «Пророке», но услышать от директора — совсем другое. Ему также показалось странным, что Дамблдор даже не упомянул Дурслей. Ремус уже хотел спросить о них, чтобы удостовериться, что Гарри счастлив, но после ознакомления с недавними событиями, невольным участником которых стал мальчик, он отвлёкся на планы уроков. Змееуст… Надо же.

— Итак, что Вы думаете о мальчике? — с любопытством спросил Флитвик. — Хотелось бы узнать мнение нового человека.

— Он очень наблюдателен и схватывает всё на лету. Хотя, возможно, это из-за того, что он заранее знакомится с темой урока. Его нельзя назвать открытым, однако он без запинки отвечает на любые мои вопросы. Он… — Ремус замолчал и невольно нахмурился.

— Что? Что такое, Ремус? Он — что?.. — подтолкнул Флитвик, когда Ремус замолчал.

— Он очень насторожен. Он… боится меня. И я не знаю почему.

Флитвик помрачнел и кивнул с пониманием.

— Ясно.

— Вы знаете причину такого поведения? Или мне показалось?

— К сожалению, Вам не показалось. На самом деле, у него есть все основания не доверять Вам. Вы ведь новый профессор ЗОТИ, а ваш предшественник был не очень приятным человеком.

— Но почему только он ведёт себя так? Больше никто из студентов не держит меня в поле зрения на протяжении всего занятия и не напрягается, когда я подхожу ближе, чем на пять футов.

Флитвик вздохнул.

— Вы знаете, что студент, на которого напал Квиррелл, был из Хаффлпаффа?

— Да, но какое отношение… О, Мерлин!.. Это был он? Он — тот самый хаффлпаффец?!

Флитвик печально кивнул.

— Теперь всё понятно.

— Я уверен, что со временем он осознает, что Вы не причините ему вреда. Он ведь был всего на нескольких уроках.

Ремус кивнул, глубоко задумавшись.

— Ну, увидимся завтра, — попрощался Флитвик, покидая кабинет.

— Да, до завтра. Спасибо, что заглянули.

— Нет проблем, и если появятся вопросы — Вы знаете, где меня искать.

* * *

— Он снова болеет, — прошептал Невилл Гарри, когда они вошли в класс ЗОТИ.

Гарри кивнул, его глаза беспокойно прищурились, выдавая подозрение.

В середине прошлого месяца профессор Люпин заболел, и директору пришлось вмешаться и заменять его в течение двух дней. Теперь, опять же, казалось, что профессор снова заболел, и точно так же, как и в прошлый раз.

— Это странно, — пробормотал Гарри.

— Согласен. Волшебники нечасто болеют. Мы не похожи на магглов, — всё так же тихо ответил Невилл, когда профессор сделал им знак достать учебники. Очевидно, он чувствовал себя слишком плохо, чтобы заниматься практикой, поэтому решил остановиться на теории.

Гарри по-прежнему настороженно относился к Люпину. С одной стороны, ему нравились его уроки, и он многому у него научился, но, с другой, он не мог избавиться от ощущения, что Люпин что-то скрывал. Что-то опасное.

Тем не менее, он искренне беспокоился о здоровье преподавателя; но всё-таки не мог не задуматься, не была ли повторяющаяся болезнь Люпина уловкой, чтобы скрыть что-то зловещее. Подобно как заикание Квиррелла было маской для его истинной природы. Конечно, это был только второй раз, но, казалось, что профессор привык болеть.

Картинка не складывалась. Конечно, Гарри был уверен, что директор проявил особую осторожность при поиске замены для ЗОТИ, и, конечно, профессор Снейп не позволил бы кому-то сомнительному приблизиться к нему и другим студентам, учитывая предыдущие события. Но, как он знал, никто не безгрешен. Сотрудники Хогвартса уже один раз обманулись; а значит, это может повториться.

Ещё одной проблемой были приближавшиеся зимние каникулы. Гарри начал задумываться, где он их проведёт. Он знал, что Драко и Невилл уедут на праздники домой, как и большинство других студентов; однако знал, что ни за что… Ну, он решил, что, если у него будет выбор, не вернётся на Рождество к Дурслям.

Гарри предположил, что остаться в Хогвартсе будет не так уж плохо. Он сможет зависать в библиотеке, где ему никто не будет мешать, и читать днями напролёт. Поттер решил выяснить, кто из профессоров останется в школе. Он надеялся, что профессор Снейп будет рядом. И, возможно, у мадам Помфри будет на него чуть больше времени. Совсем недавно она стала проводить диагностику приходивших к ней студентов, благодаря чему он открыл ещё одну возможность парселмагии. О ней коротко упоминалось в «Змеином искусстве», но детально она не рассматривалась. Гарри вскоре сообразил, что всё довольно просто.

Нужно лишь прикоснуться к пациенту и спросить, в чём дело — и ему покажут…

— Давай, Гарри, — подсказала мадам Помфри, указав ему на третьекурсника-гриффиндорца.

Поттер кивнул и опустил ладонь на предплечье Ли Джордана.

— Где болит?

Внезапно правое колено старшего мальчика слегка засияло, но видно это было только Гарри. Его глазам крупным планом предстали мышцы и подкожные ткани. Казалось, они чуть припухли, и ещё он увидел кровь, сочившуюся по всей площади.

Гарри посмотрел на колено мальчика, закрытое джинсами.

— Что-то недавно ударило тебя по колену?

Чернокожий мальчик просиял.

— Это гениально! Как ты узнал? — воскликнул Джордан. — Несколько дней назад меня ударило бладжером во время тренировки по квиддичу. Близнецы на мгновение потеряли бдительность.

— Ну, у тебя всё ещё есть отёк, и, как мне кажется, там приличный синяк.

Джордан под впечатлением кивнул, когда Гарри подошёл к нему с Корал и заговорил на парселтанге.

— Так круто, — прошептал Джордан, чувствуя, как его колено заживало.

Гарри тоже считал, что это здорово, и ему было интересно, что он увидит, если будет диагностировать профессора Люпина.

* * *

Неделя шла за неделей, и Северус не заметил, что зимние каникулы уже на носу.

Это было очень странно. В тот раз он переживал о проигранном квиддичном матче и боялся, как бы Квиррелл не добрался до камня. На этот раз его опасения были совершенно другими.

Дамблдор с подозрением косился на него, хотя Северус был уверен, что его догадки не имели ничего общего с реальностью — единственное утешение в творящемся хаосе. Дамблдор по какой-то причине был явно обеспокоен его благополучием. Иногда Северус просто хотел прокричать правду Дамблдору в лицо, только бы положить конец его обеспокоенным, едва заметным взглядам. Но потом Снейп признавал, что раскрытие его тайны принесёт массу проблем и сделает всё ещё сложнее.

И поэтому он решил терпеть.

Выдержка. Казалось, это единственное, чего у него было в достатке. Конечно, он был одарённым стратегом, хитрым шпионом и самым молодым мастером зелий за более чем двести лет, но в последнее время он чувствовал себя… подозрительным, старым и напряжённым. Он плохо спал последние несколько ночей, и, казалось, следующая не станет исключением.

Он видел изменения, которые произошли с Гарри, и гордился мальчиком, по-настоящему гордился, но… боялся. Опасался, что этого будет недостаточно. Отчасти он понимал, что излишне строг к себе, слишком пессимистичен, и знал, что тот Гарри не одобрил бы его негативный настрой, но ничего не мог с собой поделать. Это было выше его. Все хорошие поступки заканчивались ничем. Что бы он ни делал, всё шло прахом; а пытаясь спасти кого-то, он терпел неудачу.

Северус изо всех сил врезал ладонью по стене своих личных покоев. Он насладился вызванным эхом и позволил себе сосредоточиться на боли, которая покалывала кожу ещё долгое время после того, как звук удара рассеялся.

Он вёл себя глупо. Он понимал это. Гарри отправил его обратно не для того, чтобы он задавался этими вопросами. Друг опустошил своё ядро и дал ему второй шанс не для того, чтобы он погряз в страданиях и беспокойстве о возможной смерти или провале.

Северус выпрямился и отнял пострадавшую руку от стены, ругая себя за то, что впал в глупое отчаяние. Он знал, что так нельзя! Он был главой Слизерина, членом Ордена Феникса, подпольным бойцом Сопротивления Поттера!

Выдохнув, Северус ненадолго закрыл глаза.

Взяв себя в руки, он подошёл к камину и сел в удобное кресло, вспоминая, что Гарри сказал ему незадолго до того, как отправил его обратно…

— Я доверяю тебе, Северус, — произнёс Гарри, отступая и входя в сеть рун, начерченных на полу. — Если кто-то и может это сделать, то только ты.

— Ты слишком доверяешь мне, Гарри — больше, чем я достоин… Я постараюсь не разочаровать, хотя ты всё равно не узнаешь, даже если я провалю задание.

— Дамблдор доверял тебе так же, как и я, — отметил Гарри. — И ты не потерпишь неудачу. Ты слишком упрямый.

Северус мягко улыбнулся в сумраке апартаментов, напомнив себе, что, даже если он не верит в себя — за него это сделал Гарри, и, возможно, он поверит снова.

С этими мыслями он закрыл глаза и провалился в сон…

Ночной воздух был напоён густым туманом. Среди развалин, что когда-то звались Косым переулком, виднелись островки былого пожара.

Колонны банка рухнули, и повсюду на его руинах лежали тела гоблинов и волшебников.

— Мы опоздали! — взвыл мужчина, рухнув на колени.

— Нет, не совсем, — послышался старческий голос. Дамблдор.

Северус подошёл к бывшему директору, его глаза упали на человека, стоявшего на коленях.

— Вставай, Люпин, — бросил он. — Мы должны найти его.

Это вырвало Ремуса из забытья, и тот быстро встал.

— В банк, немедленно, — велел Дамблдор, двигаясь по щебню и с печальной лёгкостью переступая через остывшие тела.

Они подошли к разрушенным стенам Гринготтса — массивные двери были разбиты вдребезги. Сам дверной проём теперь был перекошен, и по всей его площади виднелись следы огня. Они вошли под безмолвные своды, спрашивая себя, смогут ли они найти хоть кого-то живого? Смерть царила повсюду. В этом месяце они такого ещё не видели. Военачальники Волдеморта с полным правом могли называться Тёмными Лордами.

Они продолжили движение внутрь банка, освещая себе путь люмосами и спускаясь в тёмные недра разорённого места. С каждым шагом их надежда становилась всё слабее, а сомнения росли. Возможно, они никогда его не найдут.

Стук. Они услышали стук.

— Северус, — сказал Дамблдор, его голос эхом отражался вокруг них. — Вон там.

Стук стал громче, более отчаянным, и они ускорили шаг. Северус не мог с точностью определить их местоположение, однако чувствовал, что несколькими уровнями выше должны были быть драконы. Что здесь произошло?

Несмотря на небывалый масштаб разрушений, вина за них, очевидно, лежала не только на Пожирателях смерти, ибо теперь стали попадаться и их тела, причём не самых последних. На это указывала «V» в виде змей на одежде погибших: чем больше волн ниже «V» было, тем выше положение.

Продвигаясь вглубь, они находили всё больше Пожирателей и всё меньше гоблинов. Кто бы ни сотворил этот ужас — определённо сделал это намеренно и быстро. Это не было похоже на смертельные проклятия, но что-то не менее мощное.

— Северус!

Снейп повернулся на шокированный возглас Дамблдора и обнаружил, что его наставник указывал палочкой на одного из самых страшных Пожирателей смерти.

— Лейтенант Беллатрикс, — выдохнул Ремус.

— Она мертва, — констатировал через мгновение Дамблдор, справившись с шоком от увиденного.

— К-как? — спросил Ремус дрогнувшим голосом.

— Не знаю, — ответил Дамблдор, но тут они снова услышали стук.

— Сюда, — сказал Северус, указывая вдаль на один из более узких туннелей.

Спустившись по нему, их группа вышла к завалу, блокировавшему проход.

— Гарри? — позвал Ремус.

Стук усилился, став беспорядочнее, чем раньше.

— Северус, набрось на нас щитовые чары, когда я закончу это заклинание, — приказал Дамблдор.

— Да, ди… Альбус, — ответил он, слегка съёжившись, когда слишком поздно поправился.

Дамблдору не нравилось, когда его называли директором. Хогвартс пал, и он ненавидел, когда ему напоминали об этом.

Сделав вид, что не заметил оговорку Северуса, Дамблдор отправил всех себе за спину и поднял палочку.

— Гарри, мы тебя вытащим!

БАБАХ!

Он направил взрывную волну наружу, чтобы обломки не причинили вреда Гарри. Северус выставил щит, прикрыв группу.

— Гарри! — крикнул Ремус, бросившись вперёд с Дамблдором; Снейп лишь слегка замешкался.

В самом дальнем углу, скукожившись, сидел Поттер. Руки его были пусты, и Северус недоумевал, куда делась его палочка. Осмотревшись с зажжёнными палочками, они сообразили, что находились в небольшом зале. Это было не хранилище, а, по-видимому, остатки ритуального зала гоблинов.

Северус сфокусировал своё внимание на завалившегося набок Гарри, из носа у которого тонкой струйкой бежала кровь.

— Гарри, что здесь произошло? — задал вопрос Дамблдор, опустившись на колени перед с ним. Ремус встал у его ног, в то время как Северус стоял за Дамблдором.

Гарри покачал головой, закрыв глаза.

— Я… — Его голос задрожал, и странное чувство магии поднялось в воздухе.

— Гарри, пожалуйста… — слегка нажал Дамблдор. — Пожалуйста, расскажи, что здесь произошло.

Они видели, как Гарри сделал несколько успокаивающих вдохов, а потом открыл глаза и посмотрел на них.

— Я пытался помочь гоблинам, но Пожиратели смерти оттеснили нас, и она… дракон… А потом они пробились к дверям. Я думал, что умру, и…

— Что, Гарри? Что случилось? — вновь спросил Дамблдор, схватив Гарри за дрожащую руку.

— Моя палочка сломалась, — внезапно отметил Гарри.

— Белла сломала твою палочку? — тихо спросил Ремус, совсем не удивлённый этим фактом.

— Нет, я сам. Я запустил заклинание, и она… взорвалась у меня в руке.

Ремус моргнул в замешательстве, Северус нахмурился, а глаза Дамблдора расширились.

— Всё в порядке, мой мальчик, всё будет хорошо, — сказал тот, склонившись над ним и положив руку ему на плечо.

Гарри замер совершенно неподвижно, а когда поднял лицо, его взгляд стал поразительно, ужасающе сосредоточенным.

— Я убил их, сэр. Я их убил. Я убил их всех.

— Я знаю, Гарри, — прошептал Дамблдор, притянув его к себе. — Я знаю. — Вместе с тем, когда Поттер рухнул на него, он обернулся к своему экс-шпиону. — Северус…

— Северус?.. Северус?!

Снейп резко открыл глаза, ощутив крепкую хватку чьей-то руки на своём плече, трясшей его. Не задумываясь и доли секунды, чтобы осознать, где он и когда находится, Северус автоматически отреагировал.

Подняв локоть вверх, он ударил по державшей его руке чуть выше плеча, а потом, распрямив руку, ударил кулаком в грудь нападавшего, дабы отбросить его от себя.

Он услышал, как незваный гость ошарашенно выдохнул, ибо удар, несомненно, выбил из него дух. Северус не стал ждать ответной реакции — он вскочил с кресла, развернулся и направил на нападавшего палочку.

И замер.

Там, в темноте гостиной, стоял Альбус Дамблдор, пытавшийся перевести дыхание. Правая ладонь его лежала на груди, а левая была поднята в знак капитуляции.

— Проклятье! Никогда больше так не делайте! Я чуть Вам голову не оторвал! — неожиданно для себя восклинул Северус.

Дамблдор выпрямился, оправившись от атаки хозяина апартаментов.

— Прошу прощения, Северус, но после того, как я несколько раз постучал в твою дверь и даже позвал тебя, я не получил ответа. Ты обычно отвечаешь быстро, и я забеспокоился. Сейчас даже не десять вечера, и я знал, что ты никогда не ложишься раньше одиннадцати. Будучи директором, я взял на себя смелость войти, чтобы узнать, всё ли в порядке.

Северус нахмурился, вспоминая свой сон и понимая, как реальность смешалась в его разуме с событиями его прошлого… или же будущего. Повезло, что он не назвал Дамблдора «Альбусом» секунду назад из-за того, что не до конца проснулся, чтобы осознать, где и когда он находится.

— Ты в порядке, мой мальчик? — спросил Дамблдор через минуту.

Северус кивнул.

— Да, директор. Я просто не привык к тому, чтобы меня будили.

— Ещё раз прошу прощения. Я не собирался тебя тревожить.

Северус махнул рукой, прежде чем подойти к дивану и снова присесть сразу после молчаливого приглашения Дамблдору сделать то же самое.

— Ты невероятно быстрый и проворный, Северус. Никогда бы не подумал, что кто-то сможет двигаться так быстро сразу после пробуждения от глубокого сна, — добавил Дамблдор, садясь.

— Да уж. Итак, у вас должна быть причина прийти так поздно, — заметил Северус, решив забыть о произошедшем.

Дамблдор нахмурился в ответ на такой откровенный перевод темы, но решил спустить это ему. Это был не первый раз, когда Северус резко просыпался, и, вероятно, не последний.

— Ну, я пришёл, чтобы узнать твоё мнение об одной вещи, — заявил Дамблдор.

Северус поднял бровь.

— И это, я понимаю, настолько важно, раз меня подняли в такое время?

— Это не чрезвычайная ситуация, так что не пугайся — я просто подумал, что было бы разумно узнать, что ты об этом думаешь, учитывая ваши взаимоотношения с мальчиком, до того, как наступят праздники.

— Мальчик? Вы имеете в виду Гарри Поттера?

— Да.

— Итак, что с ним? Он сделал что-то ещё, что требует нашего внимания? Мадам Помфри пришла к вам с чем-то? — внезапно проявил интерес Северус.

— Нет, ничего подобного. Мне только что позвонила Августа Лонгботтом и сообщила, что Невилл спросил её, можно ли пригласить Гарри в особняк на праздники.

— И Вы хотите знать, считаю ли я это хорошей идеей?

— Проще говоря, да.

— Ну, а что думаете Вы сами? — переадресовал вопрос Снейп. Ему было любопытно, что думает Альбус.

— Я не уверен. Я считаю, что Гарри и Невилл выиграют от такого длительного визита, но не знаю, стоит ли рисковать безопасностью Гарри. Волдеморта давно не было видно, и я не удивлюсь, если он проявится. В последний раз, когда мы его видели, он был весьма недоволен.

Северус покачал головой.

— Мистер Поттер нигде не будет в полной безопасности. Вы не можете держать мальчика под стеклом и ожидать, что он вырастет в мудрого, уважаемого человека.

— Да, Северус, я знаю, потому и пришёл к тебе. Если я позволю мальчику поехать к Лонгботтомам, я хотел бы получить некоторые гарантии, что всё пройдёт хорошо.

— Я не собираюсь сидеть с детьми или следить за ними, директор, так что если Вы планировали этот визит таким образом, подумайте ещё раз.

— Нет, нет, ничего подобного. Я просто хотел бы разработать указания, которые я должен дать Августе для Гарри. Уверен, она ждёт от меня чего-то подобного, потому как понимает опасность, которую несёт с собой мальчик: в конце концов, он — мишень.

— Я уверен, что Августа сможет держать мальчиков в повиновении и максимальной безопасности, не нуждаясь в каких-либо внешних рекомендациях. Что касается страховки, то на крайний случай у них должен быть экстренный портключ. Я уже позаботился об этом, предоставив мальчику защитную цепочку, — проговорил Северус, не успев вовремя прикусить язык.

Северус боролся с желанием ударить себя рукой по лбу. Как же он устал!

Дамблдор поднял бровь.

— Защитную цепочку, Северус?

Северус принял равнодушный вид.

— Мне показалось это необходимым. Я сказал мистеру Поттеру всегда держать её постоянно при себе, и он это делает. Я ни разу не видел, чтобы он снимал её. К тому же он знает назначение этой вещи. Сомневаюсь, что кто-нибудь из взрослых делал ему подобные подарки — по крайней мере, в его сознательном возрасте.

Глаза Дамблдора замерцали нежностью.

— Спасибо, Северус. Я знал, что прийти к тебе было правильным решением. Завтра я первым делом свяжусь с Августой и сообщу, что у неё будет гость на праздники.

— Рад, что смог помочь, — заявил Северус.

Директор улыбнулся.

1) Поскольку питомец Рона всё же мальчик, мне такой перевод больше по душе.

Вернуться к тексту