Близнецы (гет)

Гермиона Грейнджер провела по волосам расческой. Решив напоследок, что ей все равно не добиться такой укладки как у ее однокурсниц, она откинула расческу на кровать и покинула свою комнату.

— Эй, ты куда, — Рон стоял перед лестницей.

— Тебе какое дело? — холодно спросила она.

— Я твой друг.

— Врать себе — последнее дело, — сокрушенно ответила девушка и, обойдя парня, вышла из гостиной.

Гермиона пришла к условленному месту встречи старост — дверям в зал Наград, где ее должны были ждать. Да, она часто дежурила с Малфоем, обычно он безумно раздражал, бывало, вовсе ничего не говорил, а просто бездумно шел. Когда однажды она предложила ему разделиться на два этажа, он ответил отказом, причину так и не назвал, но пробурчал что-то типа «для твоей же безопасности». Гермиону это тогда жутко взбесило: уж она, лучшая ученица этой школы за сто лет, может постоять за себя.

Малфой стоял, прислонившись к стене. Волосы его были немного взъерошены, галстук завязан не так туго, как обычно, словом, в этом Малфое было что-то не так. Гермиона остановилась, не дойдя до спутника несколько шагов. Она оглядела его снизу и донизу.

— Ты не Малфой, — твердо произнесла она.

— Хм, смотря о каком члене этой семьи, вы говорите, — насмешливо произнес парень, очень похожий на Драко Малфоя, и таким же как у того значком старосты.

— Кристиан Малфой? — Гермиона вспомнила имя недавно появившегося на факультете Слизерина студента, — а где твой брат?

Все-таки с ним она не могла говорить спокойно, даже не то, что спокойно, просто говорить с ним было как-то странно, словно он что-то скрывал ото всех.

— Когда состоятся похороны Поттера? — спросил он абсолютно равнодушно.

— З-завтра, — «зачем ему это нужно?», — а что?

— Где его похоронят?

— На кладбище в Годриковой Лощине, рядом с могилами родителей, — выдавила из себя Гермиона, то, что так старательно пыталась забыть. Она сама не понимала, почему рассказывает ему это. Возможно из-за выражения его лица.

Малфой промолчал и перевёл взгляд на окно.

— А где Драко? — неуверенно спросила Грейнджер.

— На тренировке, — Кристиан оттолкнулся от стены и пошел вглубь коридоров, Гермионе пришлось последовать за ним.

Он шёл широкими шагами, так, что гриффиндорка еле поспевала за ним.

— Малфой, подожди! — выкрикнула она.

Кристиан остановился, но не повернулся.

— Кто там будет? — чуть хриплым голосом произнес он.

— Где?

— На похоронах! Кто будет на похоронах?! — он развернулся. Гермиона застыла — что-то столь знакомое проскользнуло в его взгляде. Горечь. У Драко Малфоя такого никогда не было, он не привык жалеть о чём-либо. А здесь: ярость, горечь, гнев…

— Уизли, некоторые преподаватели, школьники, если захотят, но желающих мало — выдавила из себя Гермиона.

Малфой рассеянно кивнул, но не ушел. Он продолжил стоять и смотреть в глаза гриффиндорке, словно размышлял о чем-то очень важном.

— Можно там…? — он даже не смог договорить.

Гермиона поперхнулась воздухом — объяснять, о чем идет речь, было не нужно.

— Зачем?

Малфой пожал плечами.

— Врать себе — последнее дело, — тихо проговорил он, — так говорила одна девушка. А еще она говорила, что это невозможно. Знаешь, это действительно невозможно. Я в этом более чем уверен… — слизеринец замолчал, — Драко придет через пять минут, — он отцепил со своей мантии значок и протянул его девушке, — вернись к залу наград и ничего не говори ему о нашей встрече. И отдай ему значок.

Девушка дрожащими руками взяла значок в руки и кивнула. Когда она подняла взгляд, поняла, что уже находится в полном одиночестве.

* * *

Панси медленно шла по коридорам, с яростью сжимая в руках письмо. Ее била мелкая дрожь. Нет, не страха. Отвращения. Отвращения к себе. Она не могла ничего изменить — все было решено, и даже не ее родителями.

Слизеринка вошла в гостиную своего факультета и, ни на кого не глядя, молниеносно поднялась в свою комнату и замерла. На ее кровати сидел Кристиан.

— Что ты здесь делаешь? — с тревогой спросила она. Уж кто-кто, а Панси знала, к кому пойдет этот парень в случае беды. Как и то, что это уж точно будет не она, — Крис, что случилось?

— Я хочу пойти туда, — твердо произнес он, — на похороны.

— Мы, кажется, решили, что ты туда не пойдешь, — Панси приблизилась к юноше, — Крис, зачем тебе это видеть? Зачем? — она посмотрела ему прямо в глаза.

На миг слизеринке показалось, что сейчас перед ней не уверенный Кристиан Малфой, а именно Гарри Поттер, задающий вопрос «почему я должен вам верить?», словно его глаза из серых, вновь стали зелеными, но лишь на миг, на короткую секунду. Наваждение растаяло, перед ней сидел Кристиан Малфой, такой, каким она запомнила его в первые дни его новой жизни: неуверенный, немного запуганный, и никому не верящий. Да, именно доверие, вот чего Панси пришлось добиваться дольше всего, но, несмотря на это, она первая из всех слизеринцев добилась доверия нового Малфоя. Нет, конечно, были еще и его родители, но родители не считаются. Кому он еще доверял? Забини? Он просто был приятелем, компаньоном. Драко? Навряд ли — сколько бы воды не утекло, он простит, но не забудет прежнего Драко Малфоя. Эмили? Сестру он не мог не любить. Снейп? Его второй проводник, да еще и к тому же крестный добивался расположения Криса почти месяц, но и Панси сделала это не за один день.

Девушка присела перед своим другом и, взяв его за руку, еще раз спросила:

— Зачем ты хочешь туда ехать?

Крис молчал с минуту, а затем вновь заглянул в ее глаза:

— Я пришел не за этим. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Ты сошел с ума? — ошеломленно спросила Панси, — я не могу. Я ненавижу гриффиндорцев, а ты предлагаешь мне пойти на похороны одного из них?

— Панси, если ты откажешься, я поеду один, — твердо заключил он.

Паркинсон прищурилась:

— Выбора я так понимаю, у меня нет, — это не было вопросом, но Крис все равно кивнул в ответ, девушка обреченно выдохнула, — хорошо, когда?

— Завтра утром. С Северусом я договорюсь, — он легко поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты.

Панси осела на пол и прислонилась спиной к ножке кровати, закрыв лицо руками. Если сейчас их связь столь сильна, то, что же будет дальше? Она итак себя почти не контролирует рядом с ним. Теперь понятно, почему проводники выбираются намного старше, и чаще всего это те же люди что и крестные. Но на то он и был Гарри Поттером — на него правила абсолютно не распространялись.

Паркинсон, конечно, знала причину их невозможно сильной и от этого ненормальной связи: она не смогла выполнить обряд, удержать его за руку, это Крис схватился за нее. Осознанно, без страха. Сам. Именно это ее поражало: он доверил ей свою жизнь, зная, кто она.

Девушка выдохнула и поднялась с пола — завтра ей понадобится много сил, чтобы пережить это вместе с ним. Но это будет только завтра.

С его проблемами, она совершенно забыла о своей, не менее важной — письме с приговором…

* * *

Слизеринка не знала, как Кристиану удалось уломать своего крестного на посещение Годриковой Лощины, да еще и без ведома директора. Было воскресенье, и все равно был назначен поход в Хогсмид. Именно так, кстати, и должно было быть. Они выходят за ворота, доходят до деревни и через портал переносятся на кладбище.

Драко, возможно, что-то заподозрил, но понял — отговаривать просто нет смысла, а так хоть Паркс будет рядом.

Грейнджер вновь ходила как в воду опущенная, причину объяснять не было нужды. К слову, все гриффиндорцы ходили угрюмые, кислые, на щеках некоторых, но таких было очень мало, виднелись засохшие дорожки слез.

Эмили скептически посмотрела на брата за завтраком, но не проронила ни слова. В Большом зале сегодня почти никто не разговаривал. Многие преподаватели сидели в черных траурных мантиях.

Все ожидали прощания у Черного Озера, но старик-директор решил по-другому.

Ученики начали потихоньку разбредаться по гостиным, чтобы захватить некоторые забытые вещи, а затем отправлялись на улицу.

Драко оставался в Хогвартсе: у Блейза была новая девушка, требовавшая похода в магическую деревню, а идти одному для слизеринского принца было слишком низко.

Панси указала на дверь, и они, попрощавшись с друзьями, тоже покинули зал, а вскоре и школу.

Дорога в Хогсмид была занесена желтыми листьями, как и вся деревня.

Слизеринцы дошли до малоприметного переулка и Кристиан вытащил из кармана портал.

К их удивлению, портал перенес пару не к самому кладбищу, а на какую-то улицу.

— Это Годрикова Лощина, — предвидя вопрос Криса, произнесла Панси, — я бывала здесь. Кладбище будет слева, мы его увидим.

Кристиан кивнул, даже не посмотрев на спутницу. Панси еще сильнее сжала его руку.

Они молча шли по улицам старого городка; сегодня ОН умирал, будто хоронили не просто Гарри Поттера, а целый век истории. Глава Мальчика-Который-Выжил через несколько часов должна была закончиться.

Впереди показался какой-то обелиск. По мере того, как пара молодых людей приближалась к нему, он начинал приобретать различимые черты.

Три человека, навсегда запечатленные в камне. Сегодня около их подножия оставляли цветы. Джеймс и Лили Поттер со своим сыном.

Кристиан нервно сглотнул.

«Нет, он не Малфой. И никогда не сможет стать им до конца…» — Панси покачала головой и свернула налево.

Дорога пошла прочь из городка, дома были все реже, а непонятная сдавленность в груди все нарастала.

На кладбище уже толпились люди. Староста слизерина навела на себя и Крис дезиллюминационные чары, и они встали позади толпы.

Никакого прощания. Никаких слов. Слезы, большинство из которых были пролиты не по Гарри Поттеру, а по Надежде Магического Мира, другие и вовсе были фальшивы, что угадывалось в каждом всхлипе их проливавших…

Кристиан боялся посмотреть на свое прошлое тело. Нет, это был обычный маг, которого до этого уже похоронили, только с искусно наложенными чарами. Наконец, Крис поднял голову. На кладбище уже почти никого не оставалось, только маленькая фигурка еще виднелась около самой могилы с зарытым гробом.

Слизернец встряхнул головой и быстро потянул свою спутницу прочь. Он почти не разбирал дороги, а девушка, которую он все еще инстинктивно держал за руку почти бежала. Заклинание спало.

Он вытащил портал и перенесся обратно в Хогсмид.

Малфой бессильно опустился на скамейку.

— Пошли, — твердо произнесла Паркинсон и потянула его в сторону ворот школы.

Они преодолели дорогу до подземелий в рекордно короткие сроки.

Сидящий в гостиной его брат хотел что-то спросить, но наткнувшись на свирепый взгляд старосты, быстро отбросил эту идею.

Панси буквально втолкнула Криса в свою комнату.

— Что ты, черт возьми, делаешь? — она гневно взирала на него, — зачем тебя туда понесло? Тебе еще больше боли хочется?! А ты не думал о других? — она тяжело дышала и переходила на крик, — Я считала Драко эгоистом, но оказывается ему до тебя ещё далеко! Твой брат думает о друзьях, а ты не задумался даже о родителях и сестре! Драко сможет тебя понять, а вот Эмили? О ней ты подумал?!

— Панси, что тебе нужно? — безразличным тоном спросил Крис и невидящим взглядом уставился в волшебное окно.

Паркинсон с прищуром посмотрела на парня, а затем в секунду преодолев расстояние между ними, развернула его к себе и… залепила ему громкую пощечину.

На пороге кто-то присвистнул. Панси обернулась и увидела Драко, Блейза и Дафну Гринграсс.

Криситан все так же молчал. Панси ответила на немой вопрос, читавшийся во взглядах вошедших.

— За все хорошее. Он это заслужил, — бесстрастным тоном произнесла она.

— Я знаю, кто он, — тихо выдохнула Дафна.

Староста слизерина сжала челюсти и, кивнув, прошла мимо своих друзей, даже не оборачиваясь на Криса, на щеке которого алел след ее руки.

Но что-то в нем неуловимо изменилось.

Боль. Лишь отголосок ее остался, но он не чувствовал себя виноватым. Почему?

Просто директор ошибся — не Малфою за это платить.

А боль — она всегда с нами, и порой слабый физический ее отголосок, заставляет выплыть из пучины душевных терзаний. Пафосно? Жизненно…

Он врал себе, заставляя поверить в свою виновность, точнее, сначала врали ему, а уже потом, поверив в свою вину, он начал врать сам себе…

* * *

Панси посмотрела на листок, пробежалась глазами по исписанным ровным почерком строкам.

— Не стоит врать себе, — прошептала она сама себе, — этим делу не поможешь. Все уже решено…

Девушка медленно встала и подошла к окну. На кровати все еще спал юноша, поэтому она делала все очень тихо, дабы не разбудить его. Панси порвала пергамент и кинула в камин.

Все изменится, он навсегда исчезнет из ее жизни. Да и разве жизнь это будет? Без него, без права выбора? Вечное служение. Для этого ее растили? Для этого воспитывали? Чтобы потом упасть к чужим ногам?

Панси усмехнулась своим тривиальным мыслям. Он выдержет, он сможет, его уже не раз бросали все и вся, она не станет исключением.

«Неделя… всего одна неделя!» — билось в ее голове, но заткнуть эту мысль она не могла.

Потому что врать себе — последнее дело…