Одна опасная игра (гет)

Перемирие. Часть четвертая

– Плохой! ПЛОХОЙ! ОЧЕНЬ плохой! – кричит она на ухмыляющегося ПиттЧая, полностью опровергая свои недавно сказанные слова. Сьюзен совершила ужасную ошибку, доверив ученику ассасина поводья Бинки, и это привело к тому, что наездники выписывали немыслимые пируэты в ночном небе. Девушка изо всех сил цеплялась за ПиттЧая, когда они без видимых причин то резко ныряли вниз, то взмывали вверх.

Это одно воспоминание. В голове мелькнул ещё степ, но ей, скорее всего, приснилось.

Она кружится и кружится, отчего в итоге начинает болеть голова.

– Слишком быстро, ПитьЧай! – кричит она, когда тот дергает её на себя.

– В этом-то вся и суть, Сьюзен, – зловеще отвечает он. Да, именно зловеще.

Ещё одно воспоминание, очень смутное и расплывчатое. Хоть убей, она не могла с точностью сказать, какое из них за каким следовало.

Итак, сквозь головную боль пробивались некоторые воспоминания, но ни одно из них не объясняло, почему она сидит в своей спальне со связанными руками, ступнями, ногами, да и всем остальным. Естественно, ответ мог быть только один.

«ПитьЧай! – хотела закричать Сьюзен, но ей помешал кляп. – Это… Это… Это… ГРХ!»

Припоминая всё, в чём они практиковались вчера, Сьюзен начала избавляться от пут. Экспертом она не была, но ПиттЧай завязал очень простые узлы, в чём прослеживалось недвусмысленное намерение дать ей возможность освободиться. Сьюзен встала, размяла затёкшие конечности, переоделась и отправилась проверить детей. Те крепко и спокойно спали. Даже не слышно было, как они дышат. Девушка прищурилась и раздвинула шторы.

Рассвет уже наступил, но не так давно. Сьюзен слегка удивилась, поскольку она явно проспала не одну пару часов, и по её ощущениям уже должен был наступить полдень.

«Постойте-ка, – подумала она. – Постойте-ка, время не движется».

– Это так… весело, – криво усмехается ПиттЧай. – Жаль, мы не можем остановить рассвет.

– Думаю, можем, – отвечает она и щёлкает пальцами.

Сьюзен застонала и хлопнула себя по лбу, раздосадованная собственной глупостью. Этот непонятно где, да ещё и время застыло. Просто великолепно.

«Никогда больше не буду пить», – мысленно прорычала она, с невероятной скоростью бросаясь к лестнице. ПиттЧай нашёлся на кухне. Потягивающий горячий шоколад.

– Привет, Сьюзен, – сказал он радостно. Разъярённая девушка, едва сдерживаясь, наклонила голову, нарочито медленно приблизилась к нему и подняла палец.

– ТЫ СВЯЗАЛ МЕНЯ… – она замолчала и сделала глубокий вдох. – Ты… – ещё один вдох. – Что произошло?

– Ты ничего не помнишь? – ПиттЧай едва заметно надулся.

– Частично.

– Позор. – Он сделал ещё один глоток.

Сьюзен прищурилась, что-то подозревая.

– Как долго я спала? – спросила она.

– Нет времени. Оно не движется.

– Ты знаешь, что я имею в виду, ПитьЧай, – закатила глаза девушка.

– О, я не знаю, – беззаботно ответил он. – Долго. Слишком долго, – а затем усмехнулся. – Я рад, что ты наконец проснулась.

Сьюзен вздохнула.

– Знаешь, не обязательно было меня связывать, – сказала она, прислонясь спиной к стоящей неподалёку стойке.

– Не притворяйся, что тебе не понравилось.

– Однозначно нет!

– Сьюзен, не отрицай, что ты точно так же, как и я, любишь трудности.

– Я точно не!..

– Спасибо.

– Что? – недоумённо моргнула Сьюзен. Его манера внезапно перескакивать с темы на тему невероятно сильно сбивала с толку.

– Спасибо, что провела со мной День Всех Пустых, – пояснил ПиттЧай. – Я ещё никогда так не веселился в этот праздник. И ты была такой милой, когда танцевала степ.

В ту же секунду все тёплые чувства, начавшие возникать в ней после его слов, умерли ужасной смертью.

– ЧТО. ТЫ. СКАЗАЛ?

– О, и приятно было узнать, что мои кудряшки тоже милые.

Сьюзен едва не взвыла, но внезапно обострившаяся головная боль её остановила, и девушка снова прислонилась к стойке. У неё не осталось больше сил.

– Ты этим наслаждаешься, не так ли? – простонала Сьюзен, закрыв лицо рукой.

– О да, – ответил он, опасно сверкнув глазами. – Мне очень… весело.

Она сверлила его взглядом несколько секунд, после чего снова застонала.

– А мне нет. – Сьюзен раздражённо взглянула на ПиттЧая. – Как так получилось, что ты в порядке? Ты же выпил не меньше, чем я!

– Наверное, у меня просто не бывает похмелья, – беззаботно ответил он, ставя свою теперь уже пустую чашку на стойку.

Если бы Билиус ещё не возненавидел ПиттЧая после всего, что ему рассказала Виолетта, то это бы его окончательно добило. Бедный О Боже.

– Как ты сумел вскипятить горячий шоколад? – удивилась Сьюзен. – Время же не идёт.

ПиттЧай нахмурился.

– Я об этом не задумывался, – усмехнулся он. – Возможно, просто по привычке.

Сьюзен подняла брови и кивнула, соглашаясь.

– Вера и правда играет большую роль в повседневной жизни, – она сухо рассмеялась, – и, похоже, один ненормальный ассасин вторгся в мою. Ну кто бы мог подумать?

– Я бы с огромной радостью стал частью твоей повседневной жизни, Сьюзен, – сказал ПиттЧай, наклонив голову и тем самым подчёркивая важность своих слов.

– Не уверена, что у меня есть право голоса в этом вопросе. Но, – она на мгновение запнулась, – но если бы и было, то не думаю, что запросто смогла бы тебя вышвырнуть, – самодовольная ухмылка, которой ассасин вознаградил девушку, была слишком многозначительной, поэтому она после небольшой паузы добавила: – я бы просто проткнула тебя кочергой.

ПиттЧай же лишь улыбнулся на это замечание, и в его взгляде мелькнуло что-то опасное:

– Не двигайся.

– Что?..

Она не пошевелилась. Да и он вроде тоже. Нет, у Сьюзен создалось впечатление, что стена скакнула и врезалась ей в спину, а она сама оказалась нос к носу с ПиттЧаем, который, казалось, материализовался прямо из воздуха.

– Привет, Сьюзен.

И, пока не передумал, он подался вперёд и поцеловал её.

ПиттЧай в буквальном смысле почувствовал шок на лице девушки, и прошла добрая четверть минуты, прежде чем Сьюзен расслабилась и ответила на поцелуй. Молодой человек подивился тому, насколько изумительными и ошеломляющими оказались ощущения.

ПиттЧай слегка отстранился и посмотрел на Сьюзен, чтобы понять, что та чувствует: потрясение, ярость, смущение и… неужели наслаждение?

– Привет, – выдохнула она, затем сжала в кулаке волосы у него на затылке (весьма болезненно, но он посчитал, что заслужил это) и, дрожа, притянула к себе. Они целовались ещё несколько секунд, после чего Сьюзен прижалась своим лбом к его и коснулась пальцами своих губ. – Пока, – выдала она, неспособная встретить пронизывающий взгляд его разноцветных глаз. И убежала.

ПиттЧай усмехнулся, дал девушке десять секунд форы, затем бросился за ней.

«Он не понял, не так ли?» – подумала Сьюзен, почувствовав у себя за спиной характерные бесшумные шаги, и ускорилась. Она убегала от него. Хотела скрыться. Всё, что ей нужно, это горячая ванна, немного времени, чтобы во всём разобраться, тонны горячей воды, несколько кусочков шоколада, куча пены, хорошая книга, и она уже упоминала ванну?

Сьюзен была очень смущена и растеряна.

«Я только что целовалась с ассасином-учеником, – думала она, захлопывая за собой дверь спальни. – Хуже того. Я целовалась с ассасином-учеником, который пытался меня утопить, на моих глазах отравил человека, пытался меня споить и, кроме того, смертельно оскорбил, назвав милой, – маленькая, едва заметная часть её прошептала (с мечтательной улыбкой) «назвал меня милой…», но была мгновенно блокирована оставшейся частью Сьюзен. – И в довершение всего, я никогда в жизни не чувствовала себя настолько замечательно. Это ужасно!»

– Мы же только начали, Сьюзен. И не можем остановиться сейчас, – раздался голос за её спиной. Девушка ахнула и резко развернулась.

– Ты напугал меня.

– Правда? – усмехнулся ПиттЧай.

Ответом ему послужил лишь весьма недовольный взгляд.

– Ты воспользовался окном, верно? – холодно спросила Сьюзен.

– Зачем спрашивать, если и так знаешь?

– Наверное, ты прав.

ПиттЧай задумчиво наклонил голову:

– Я думал, ты убежала, чтобы проверить, смогу я тебя догнать или нет. Или я ошибся? Не понимаю.

– Я и сама толком не разобралась, – Сьюзен пожала плечами. – Просто… мой разум немного помутился. Когда мы поцеловались. Не когда я убежала. Нет, когда я убежала, эм, когда мы… Не могу сказать, в который момент это произошло, что, возможно, и является проблемой.

– Сьюзен, небольшое сумасшествие ещё никому не навредило, – с невинным видом ответил ПиттЧай и на шаг приблизился к девушке. – Смотри, я вот немного неадекватен, и, думаю, это мне идёт.

«Немного? – скептически подумала Сьюзен. – В это верится с трудом».

Однако вслух она это не произнесла.

– Тебе может и идёт. Но я не шибко-то уверена, что ты подходишь мне. Ну или я подхожу тебе, если уж на то пошло.

– Ты мне подходишь, – ответил ПиттЧай без тени сомнений. – Я знаю. И если ты подходишь мне, то и я наверняка подхожу тебе.

– Всё не так-то просто, – вздохнула Сьюзен.

– Почему?

– Потому что… – она прикусила губу. – Ну, понимаешь… – она замолчала. ПиттЧай терпеливо на неё смотрел, ожидая пояснений. – Дело в том… – она недовольно вздохнула. – Ты такой…

– Ты и сама не понимаешь, что говоришь, верно? – спросил ассасин-ученик, растягивая губы в дьявольской усмешке. Сьюзен явно не горела желанием в ту же секунду признавать его правоту. Он, наклонив голову, слегка подался вперёд. – Ты даже представления не имеешь, что хочешь сказать.

– Нет, имею, – непокорно ответила девушка.

– Тогда говори.

– Я… Ладно. Ты прав, – проворчала Сьюзен, с ненавистью буравя взглядом пол.

– О, Сьюзен, не стоит… злиться, – мягко прошептал ПиттЧай. – На это нет никаких причин. – Она могла поклясться, что он наслаждается ситуацией. – И мы так хорошо… повеселились вчера. Уверен, мы неплохо поладили, – в его голосе явно послышались характерные «я всегда прав» нотки, а от всей его фигуры повеяло непоколебимой уверенностью. Волосы девушки это оценили и потянулись к нему.

«Прекратите, глупые волосы!» – мысленно прорычала Сьюзен.

– Да и пару минут назад мы тоже хорошо ладили. И позволь поделиться секретом, – прошептал ПиттЧай с заговорщическим видом, наклоняясь ещё ближе. – Я всегда считал, что романтика – это глупо. И сейчас так думаю, – он уменьшил расстояние между ними ещё на пару сантиметров, – но романтические отношения с тобой совершенно не кажутся глупыми. На самом деле, я хочу, чтобы они были. А я не так-то часто чего-то хочу, Сьюзен.

– Невозможно всегда получать желаемое, – холодно ответила Сьюзен, не обращая внимания на близость, и встретилась с ним взглядом.

ПиттЧай нахмурился, на мгновение опустил глаза, но не отодвинулся.

– Люди постоянно повторяют это. Тем не менее, я подозреваю, что это правило применимо ко мне так же, как и некоторые законы физики.

– То есть, никак, – уточнила Сьюзен.

– Именно, – усмехнулся он.

ПиттЧай поцеловал её нежно, слишком нежно для кого-то столь бессердечного. Её волосы потянулись и, подобно осьминогу, обхватили его лицо, а Сьюзен обняла его за шею. Как бы парадоксально это ни звучало, она ещё ни разу не чувствовала себя настолько защищённой или настолько цельной.

К тому же, он знал, кем именно она была. Он знал, что она и Смерть, и человек, и просто Сьюзен, и всё ещё хотел быть с ней. И он так крепко прижимал её к себе, такой умный, и сильный, и интересный, и непредсказуемый, и он всегда рядом, когда нужен.

– Ты действительно мне подходишь, – прошептала Сьюзен.

– Я же говорил, – ответил ПиттЧай и в порыве чувств снова её поцеловал.